Беляев Анатолий Анатольевич : другие произведения.

Лейтенант Одинцов.1941

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Утром 22 июня 1941 года, лейтенант Одинцов оказывается в круговерти событий первых часов и дней войны. Войска отступают с боями на восток, тысячи беженцев заполонили дороги. Везде неразбериха и хаос, но приказ командования направляет Одинцова на запад - секретный приказ,к выполнению которого лейтенанта долго и тщательно готовили...
  
   Лейтенант Одинцов.1941.
  
   1
  
  Вагон мерно перестукивал колесами и слегка раскачивался. Дорога убаюкивала. Молодой лейтенант с нашивками войск связи удобно расположился возле окна и провожал глазами ярко освещенный вокзал Орши. Взглянул на часы - три часа двадцать минут, скоро будет светать. До Минска еще можно поспать пару часов. Но не спалось. Вчера утром его, лейтенанта Одинцова, вызвал командир части и отправил в Минск, в распоряжение штаба округа - приказ, мол, такой сверху передали. Приказ, так приказ. Командировка, так командировка - не привыкать. За год службы в Белорусском военном округе лейтенанта Одинцова седьмой раз командировали для налаживания новых систем связи на погранобъектах, вот и сейчас куда- то перебрасывают, а какая разница - все лучше, чем маяться в части, хотя скучать не приходилось - Одинцов отвечал за внедрение новой техники и обучение рядового и сержантского состава. Часть была закрытая, в глухом лесу - до ближайшей деревни семь верст. Завтрак, учебные классы, обед, учебные классы, ужин, отбой - и так изо дня в день. В воскресенье - учеба была только до обеда, а после обеда до ужина - полевой выход с радиостанциями в лес - сроки подготовки курсантов были жесткие, а за последние месяцы так вообще сокращены до трех недель, но строго без потери часов теоретической и практической подготовки. А учил Одинцов на совесть, потому знал и любил свое дело. Хорошо, что семьей обзавестись не успел - пришлось увидеть и небо Испании и снега Финляндии, а то так бы и жил, как все офицеры части: семьи в Орше, в гарнизонных ДОСах, а офицеры здесь, среди леса, в деревянных бараках, с увольнительными к семье два раза в месяц на трое суток, а куда денешься - часть и служба режимные. Поэтому Одинцов любил командировки - хоть на мир посмотреть, на девчонок красивых поглазеть, да пивка выпить в станционном буфете под селедочный хвост да икорку. Правда, сейчас командировка получилась какая-то необычная, суетливая - прибыть в Минск в воскресенье и немедленно доставить в штаб округа пакеты документов, а дальше действовать по распоряжению начальника связи округа - воскресенье, какого рожна в выходной день? Может, что-то срочное? Да какая разница - пройтись по красивому городу в выходной день, мороженного хоть столичного поесть, газировочки с грушевым сиропом за четыре копейки выпить - ничего так лейтенант не хотел, как газировки...
  
  Напротив, на койке во сне разметалась девушка, красивая, ладная такая. Простынь сползла с девушки на пол, открыв загорелые ноги, сильные руки и высокую грудь, соблазнительно, вздрагивающую под платьем в черный горошек в такт покачивания вагона. Одинцов осторожно поднял простыню и прикрыл им девушку - он, все - таки, командир РККА, и должен с уважением относиться к женщинам, даже если никто и не видит. А увидели! Сверху с полки свесился пожилой мужчина:
  - Благодарю вас, товарищ командир, а то вижу, что непорядок, а вот спуститься вниз мне трудно. Спасибо, что девушку прикрыли.
  "Вот тебе и на - этот старый хрыч, небось, разглядывал девчонку во все глаза, а сам слезть, видите ли, не мог, хранитель нравственности нашелся!" - улыбнулся в кулак Одинцов, но ничего не ответил. Мужик сверху засопел и шумно перевернулся на другой бок. Все опять затихло под мерный перестук колес. Одинцов вскоре задремал, прислонившись к стенке.
  Снился ему родной поселок, там, в Приволжских степях, солнце, спелые груши, налитые сладким соком и упругая грудь Светки Колывановой, которую он раз видел, подсмотрев за соседской девчонкой, когда она голая с визгом обливалась водой из ведра в жаркий летний день в укромном месте в саду.
  Сладкий сон оборвался - поезд резко начал тормозить, натужно скрипя колодками. Одинцов, крепко приложился головой о стенку купе и мгновенно проснулся. За окном бледнел рассвет над лесом, обступившем поезд сплошной стеной. Взглянул на часы - четыре часа двадцать минут. Аварийная остановка в лесу? Не похоже. Одинцов застегнул верхнюю пуговицу кителя и придвинул к себе свой дорожный чемодан. И тут раздался натужный приближающийся вой. Что это!? Взрыв! Вагон пошел кувырком. Одинцов успел схватиться за край столика, но сильный удар откуда-то сбоку отправил его в небытие...
  
  Боль, боль и боль! Спасительная боль. Одинцов пришел в себя от резкой боли в голове, вернее даже не в голове, а в лице, залитом теплой и липкой кровью - его кровью. Лейтенант сел и пощупал голову - вроде цела, пощупал лицо и завыл от боли - лицо было рассечено от лба до подбородка, но оба глаза видели, и это уже хорошо. Осмотрелся вокруг - горящие вагоны и трупы, много трупов гражданских. Дым, гарь и крики раненых. И рев двигателей самолета, заходившего на очередную атаку. Одинцов поднялся и заплетающимися ногами побежал в сторону леса - тут всего - то метров пятьдесят. Вряд ли успеет, раздался стрекот пулеметов. Одинцов рухнул плашмя, закрыв голову руками. Было страшно, страшно, как никогда в жизни. Но пронесло! Самолет поливал свинцом умудрившийся сохраниться паровоз. Самолет с черными крестами на хвосте и фюзеляже. Немцы? Неужели война? Как же так, ждали ведь и знали, что будет война, поэтому и готовились - по линии связи так уж точно. Раздумывать было особенно некогда: в атаку на бреющем полете заходили еще два самолета - вот эти явно собирались "причесать" склоны железнодорожной насыпи, на которой копошись раненные и метались еще живые пассажиры разбомбленного поезда.
  
   Одинцов вскочил и кинулся к лесу. Вот лежит женщина в синем платье, вместо спины - сплошное кровавое месиво. Рядом с женщиной присел на корточки ребенок, мальчик лет пяти. Мальчик теребит за волосы убитую женщину и что-то говорит. Одинцов не останавливаясь, подхватывает ребенка и бежит дальше. Страх и ненависть придает силы. Вот сидит девчонка, на коленях, закрыла руками лицо и раскачивается из стороны в сторону. Лейтенант схватил ее за волосы и потащил к лесу, девчонка визжит, но бежит, Одинцов отпустил ее, девчонка побежала быстрее его.
  Опять стрекот нескольких авиационных пулеметов. Бежать! Еще немного и лейтенант рухнул среди деревьев - ушли! Мальчишка сидит рядом, молчит и смотрит на Одинцова широко раскрытыми от ужаса глазами - видать залитое кровью лицо незнакомого дяди - офицера уж больно страшное. Девчонка лежит неподалеку ничком, закрыв голову руками и плачет навзрыд вперемежку с истерическим смехом.
  
  Раздался взрыв, а потом еще один - более мощный - видно таки попали бомбой в паровоз. Потом рев авиационных двигателей стал удаляться и вскоре затих совсем. Улетели, гады.
  Одинцов поднялся и двинулся к разгромленному поезду. Прошел несколько шагов, вдруг голова закружилась все быстрее и быстрее, мир перевернулся и лейтенант рухнул на землю, как сноп.
  
   2
  
   Сознание медленно и неуверенно возвращалось. Опять боль. Одинцов открыл глаза - над ним ветки кустов, сквозь листья видно голубое небо где-то высоко и очень далеко.
  - Как вы, товарищ командир? - женский голос откуда-то сбоку. Перевел взгляд: рядом молодая женщина, растрепанные соломенно - желтые волосы торчат из-под небрежно завязанной косынки.
  - Нормально - Одинцов попытался присесть, но не смог.
  - Лежите, лежите, товарищ командир - женщина мягко уложила его обратно.
  На лице что-то есть - Одинцов пощупал рукой - лицо обмотано каким-то тряпьем, все лицо, только глаза свободны. Голова гудит как пчелиный улей.
  - Немцы улетели? - спросил лейтенант.
  - Да, давно уже, и больше не возвращались - ответила желтоволосая.
  - Как тебя зовут?
  - Маша я, Маша Каргузова.
  - Хорошо, Маша. Мальчик есть рядом? И девчонка, в светлом платье, такая?
  - Есть. Вон, сидят неподалеку. И еще людей тут собралось человек десять, женщины в основном.
  - Военные есть?
  - Нет военных, товарищ офицер, на насыпи лежит несколько, только убитые они.
  - А мужчины есть рядом?
  - Есть один, и даже не раненный - ответила желтоволосая.
  - Позови его.
  Вскоре в поле зрения появился мужчина в очках. Светлый костюм его был заляпан кровью и грязью
  - Звали, товарищ лейтенант?
  - Доложите обстановку, как сумеете.
  - Улетели немцы. Состав разбомбили, паровоз взорвали и людей перестреляли много. Люди, кто выжил, разбежались, кто куда по лесу, теперь собираются понемногу. Что делать будем, товарищ лейтенант? Как нам быть? Куда идти?
  - Никуда не идти. Пусть собираются кто выжил, в лесу. Раненным пусть помощь окажут, как смогут. Ждите, пока помощь не придет. Вы сможете организовать сбор людей? Я пока не могу даже подняться.
  - Постараюсь, товарищ лейтенант. Куда всех собирать? Можно сюда?
  - Можно. Приступайте. Как зовут вас?
  - Иванюта. Иванюта Михаил Иванович
  - Хорошо, приступайте...
  Одинцов вновь погрузился в густые волны липкого тумана забытья.
  
  Очнулся Одинцов от холода. Открыл глаза - темень кругом. Пошевелил руками - работают, пошевелил ногами - слушаются. Проверил пистолет в кобуре - есть, на месте. Попытался сесть - получилось, голова шумит, конечно, но мириться можно. Лицо жгло, как огнем, и было обмотано чем-то, пощупал - не тряпье, а бинты, притом наложена повязка хорошо. Одинцов сел на колени, потом, ухватившись за дерево, встал на ноги. Сразу же увидел отсвет небольшого костра совсем рядом - буквально в нескольких метрах.
  - Эй! - тихо позвал Одинцов. - Есть кто?
  Буквально мгновенно из темноты вынырнула тень. Женский голос почти в ухо громко прошептал:
  - Тихо, товарищ лейтенант. Есть, мы все на месте. Очнулись уже?
  - Костер затушите! - вместо ответа приказал Одинцов.
  - Есть! - по-уставному ответила плохо различимая в темноте женщина и метнулась к костру. На фоне огня Одинцов увидел, что женщина в военной форме.
  Еще лейтенант услышал, что женщина обратилась к кому-то и костер стали затаптывать несколько человек - значит, есть кому. Люди справились с задачей быстро, в течении нескольких минут, и все вокруг вновь погрузилось в темноту, горько пахнущую дымом.
  Одинцов негромко позвал:
  - Военные есть среди вас? Подойдите ко мне!
  Через минуту вокруг него стояло три человека в форме, один из них с винтовкой, по - уставному заброшенной на спину.
  - Старший санинструктор сержант Литвиненко - по голосу Одинцов узнал ту женщину, которой он только что отдал приказ затушить костер. - 81- й медико-санитарный батальон.
  - Санинструктор Афонина. 81-й медико-санитарный батальон - доложился второй боец.
  - Красноармеец Бессонов. 412-й стрелковый полк - шагнул вперед красноармеец с винтовкой на плече.
  - Лейтенант Одинцов. Связь - скупо представился Одинцов. - Старший группы, доложите обстановку. Остальные - в боевое охранение. Выполнять!
  
  Присели с сержантом Литвиненко на ствол упавшего дерева.
  - Кратко, товарищ сержант, доложите обстановку.
  - Нас подняли по тревоге и отправили в составе группы железнодорожников и охраны на бронедрезине проверить состояние путей и оказать помощь раненым, если такие окажутся. Добрались до этого разбитого состава. Мы с Афониной стали оказывать помощь раненным, но тут налетели самолеты и разбомбили дрезину. Все, кто там был погибли - только вот этот красноармеец остался цел, потому что его приставили нас охранять и помогать.
  Одинцов не перебивал и не задавал вопросов.
  ... - Потом со стороны Минска подошел состав, остановился - пути ведь разбиты. Опять налетели немцы, много самолетов, и тоже его разбомбили. Мы вытаскивали в лес раненых сколько могли, а самолеты все налетали и налетали, мало кого удалось спасти. Нас привели к вам, вы, товарищ лейтенант, были без сознания почти сутки - тяжелая контузия и кровопотеря. Рану на лице я обработала, зашила и забинтовала. Теперь вам срочно в госпиталь нужно, товарищ лейтенант.
  Одинцов осторожно качнул головой:
  - Госпиталь? Где он? Доберемся, как получится. Сержант, а рация на бронедрезине была?
  - Не знаю, товарищ лейтенант. Мы снаружи были, на платформе с пулеметами, а что в кабине было - я не знаю.
  - Ясно. Что с ранеными и гражданскими? - спросил Одинцов.
  - Ушли они, гражданские, разбежались, вернее, во время налетов. Где-то прячутся по лесу. Раненных уже нет.
  - Как это? Куда они делись? - напрягся лейтенант
  - Бомба, бомба попала в тот овражек, куда мы их сносили, товарищ лейтенант. И мы бы там остались, но побежали в то время искать других раненых, к насыпи.
  - Понятно. А здесь есть кто из гражданских?
  - Есть: три женщины и мальчик, маленький, лет пяти - спят они, вон там, в кустах.
  - Понятно. Фонарик у тебя есть, сержант?
  - Так точно! Он у меня в комплекте медукладки есть. И у Афониной есть фонарик.
  - Тогда слушай приказ: собираешь бойцов, и мы идем к дрезине. Гражданских не будить. Фонарик давай.
  Санинструктор молча поковырялась в большой санитарной сумке и достала фонарик.
  Одинцов прикрыл рукой фонарь и щелкнул выключателем - работает. Тут же выключил.
  - Давай, сержант, собирай бойцов.
  Когда бойцы собрались, практически невидимые в темноте, лейтенант провел инструктаж:
  - Выдвигаемся к насыпи. Ищем дрезину. Полная тишина. Идем друг за другом в пределах видимости. Сержант впереди, красноармеец замыкает. Пошли!
  Через несколько минут выбрались из леса. Здесь, возле железнодорожной насыпи было немного светлее - угадывались перевернутые вагоны и светлая одежда убитых гражданских. Запах гари и смерти. Вот она, война.
  Группа шла минут двадцать, пока не добрались до бронедрезины, съехавшей с насыпи, сильно накренившейся, но не перевернувшейся и целой. Несколько трупов в военной форме лежит вокруг.
  - Сержант! - тихо подозвал Одинцов Литвиненко. - Осмотритесь вокруг, соберите оружие и боеприпасы, какие найдете. Осмотрите вещмешки убитых и заберите всю еду, какую найдете. Фонарем не светите, все делайте тихо. Соберите скатки шинелей, котелки, фляги, плащ - палатки, а я осмотрюсь на дрезине.
  - Товарищ лейтенант! - с удивлением и возмущением в голосе спросила Литвиненко. - как так - убитых обыскивать. Ведь это мародерство...
  - Сержант! Выполнять приказ! Потом поговорим о нравственности. Это война.
  - Есть, товарищ лейтенант! - тихо ответила старший санинструктор и исчезла в темноте.
  
  Лейтенант забрался на дрезину. Пришлось ступать прямо трупам, лежащим вповалку у борта, пока добрался до кабины. Перекошенная взрывом тяжелая дверь открылась с трудом и при помощи крепких слов. Лейтенант осветил кабину фонарем: возле входа лежало два трупа - один в железнодорожной форме, другой в форме офицера НКВД. Одинцов осмотрелся вокруг - вот! Вот, то, что он искал - радиостанция. Ее не могло здесь не быть, несмотря на достаточную редкость в войсках радиостанций - бронедрезина высылалась с разведывательной целью, и нужно же было оперативно доложить ситуацию на дороге, значит, и связь должна была быть. Тем более, что связь здесь явно войск НКВД.
  Так, станция РД, в стационарном крепеже. Включилась сразу. Хорошо, что батареи не успели сесть, и не были повреждены. Одинцов настроил станцию и стал вызывать ближайшую доступную станцию - они должны быть в зоне доступа станции подскока к головной станции.
  Одинцов несколько минут искал рабочую волну, и, наконец, услышал характерный позывной открытого приема:
  - Вызывает Топаз! Вызывает Топаз!
  Ответ пришел сразу:
  - Тайга - 15, слушаю вас, Топаз!
  - Топаз докладывает: бронедрезина БДР литер 12 ( надпись на борту дрезины Одинцов хорошо запомнил, взбираясь на борт) уничтожена при налете немецкой авиации. Ориентировочное место - в двух часах езды от Орши. Здесь также уничтожены два пассажирских состава, пути значительно повреждены.
  - Принял, Топаз. Экипаж дрезины выжил?
  - Нет, только три бойца из обслуги. Передайте по подскоку: Топаз вызывает Рокот - 16, жду инструкций.
  - Принял, Топаз! Ожидайте. Конец связи.
  Одинцов переключил станцию на прием и осмотрел трупы: железнодорожник лейтенанта не интересовал, а вот труп капитана НКВД он осмотрел тщательно, нашел в кармане кителя личные документы (территориальное Управление НКВД города Толочин, оперуполномоченный Коготь Иван Петрович, отдел охраны железных дорог), в офицерском планшете нашел карту, подробную военную карту, забрал из кобуры пистолет и запасную обойму. Закончив с обыском трупа, Одинцов развернул карту и быстро нашел квадрат, в котором приблизительно он находился - не так далеко и успел - то отъехать его поезд от Орши. Рядом, буквально в пяти километрах по ходу движения должен был быть мост - он уже или разбит, или захвачен парашютистами - Одинцова хорошо учили в спецшколе связи, в той самой школе под литерой А453, в Смоленске, где готовили разведку и диверсионные группы. Не думал лейтенант, что эти знания и навыки так скоро понадобятся...
  
   Глава 2
  
  - Топаз! Топаз! Вызывает Рокот - 16! - ожила радиостанция. Быстро как, и пяти минут не прошло. Прямая связь с "Рокотом"? Что же у них за радиостанция такая мощная, даже Одинцов не знал.
  - Топаз на связи - ответил лейтенант.
  - Контрольный код, Топаз?
  - 1536 - ответил лейтенант. Этот код был резервным проверочным, на случай чрезвычайных обстоятельств. - Ваш код, Рокот - 16?
  - Дон 29 - голос знакомый, это зам. начальника связи Западного Особого Округа, полковник Савельев - начальник спецгруппы связи "Радуга", его, лейтенанта Одинцова непосредственный начальник.- Доложи обстановку, без подробностей - нас наверняка слушают.
  - Есть, доложить обстановку! Я возле разбомбленного поезда. Связь - с подбитой бронедрезины. Местоположение ...
  - Без подробностей, лейтенант. Ты цел?
  - Да
  - Один?
  - Со мной трое красноармейцев из подбитой дрезины. И несколько гражданских.
  - Понятно. Теперь слушай меня внимательно, лейтенант: у тебя в планшете два пакета, которые ты вез в Округ. Пакет номер один уничтожь немедленно, не вскрывая, пакет "два" - это для тебя: вскрываешь, запоминаешь, берешь карту и все остальное уничтожаешь. Немедленно выдвигаешься в квадрат 17 - 43. У тебя тридцать шесть часов и ни минуты больше. Список заданий в пакете "Два". Сейчас 3. 46, время пошло. Все! Как понял меня, прием...
  - Понял, Рокот, приступаю.
  - И еще, Топаз: избавься от гражданских и паникеров - пусть уходят. Иди только с надежными и выносливыми. Помощи тебе не будет, действуй самостоятельно. Избегайте встреч с военными, уточняю - с нашими военными - кругом бардак, разбираться никто не будет - шлепнут, и поминай, как звали. И еще: зона твоих действий напичкана немецкими диверсантами, переодетыми в нашу форму - не верь никому. Все необходимое добудешь по ходу движения - мне тебя учить не нужно. Рацию на дрезине уничтожь. Все дальнейшие инструкции найдешь в пакете. Удачи! Конец связи.
  Связь отключилась.
  Думать особенно некогда, нужно выполнять приказ. Одинцов отработанными движениями снял кожух с радиостанции, вытащил из гнезд радиолампы - самое ценное в радиостанции, мало ли пригодятся, снял батареи - уложил все в китель, быстро снятый с убитого железнодорожника, потом рукояткой пистолета разбил все важнейшие узлы радиостанции - теперь привести ее в рабочее состояние будет очень непросто. Пора уходить!
  Одинцов осторожно выглянул из двери в рубку дрезины наружу - тихо. Лейтенант, стараясь не шуметь лишнего, выбрался из рубки и спустился на насыпь, прижимая к себе ценный хрупкий груз.
  - Литвиненко! - позвал Одинцов, забравшись под прикрытия колес дрезины с пистолетом в одной руке и с грузом в другой.
  - Я здесь, товарищ лейтенант - вынырнула из темноты старший санинструктор.
  - Собрали?
  - Так точно, товарищ лейтенант! Немного, но кое - что собрали.
  - "Сидор" есть свободный?
  - Есть, товарищ лейтенант - правда он с вещами и продуктами..
  - Освободи и мне дай. Снимите портянки с убитых и мне принесите, только тихо и фонариками не светите!
  - Есть, товарищ лейтенант!
  - И еще, Литвиненко - говори короче, без "лейтенантов", поняла? Мы не на плацу.
  - Поняла.
  - Действуй!
  
  Вскоре лейтенант завернул драгоценные лампы в портянки - так надежнее, уложил все детали и батареи в вещмешок и выбрался из-под дрезины:
  - Литвиненко! Собирай бойцов - уходим.
  - Есть!
  Группа, нагруженная оружием и снаряжением, растворилась в предрассветном тумане, густым саванном, выползавшим из леса и накрывавшим окоченевшие трупы на железнодорожной насыпи. Туман - это спасение для живых, это надежное укрытие от ненужных глаз, пусть хоть и ненадолго...
   Одинцов прекрасно ориентировался в ночном лесу и вывел группу к своему временному лагерю минут через двадцать. Гражданские мирно спали, закутавшись в тряпье и тесно прижавшись друг к другу. Пусть поспят, хоть немного - день им предстоит тяжелый, и неизвестно, доживут ли они до следующего рассвета.
  Лейтенант приказал красноармейцу охранять лагерь, а обоим санинструкторам - разобрать найденное оружие, боеприпасы, продукты и снаряжение. Сам накрылся плащ палаткой, включил фонарик и приступил к изучению документов.
  Пакет номер "один", отложил в сторону и вскрыл пакет номер "два" - казенный пакет с сургучными печатями: внутри - листок с машинописным текстом и карта.
  Та-ак, посмотрим, что здесь написано. "Совершенно секретно", "По прочтении уничтожить". Это понятно. Дальше: "На любом этапе операции выполнить следующую задачу: захватить образец немецкой полевой радиостанции и захватить в плен немецкого офицера связи.
  Прибыть в указанное время в квадрат 12 - 23 ( карта прилагается и нумерация квадратов отличается от стандартных армейских карт). Доложить о прибытии коменданту 23 - го УР. Пароль идентификации - "Север - 12" , ответ: " Рыбалка на Березине". Уничтожить радиостанцию на КП 23 УР, перед уничтожением изъять Блок 1 и Блок 2. Сохранить эти блоки и доставить в указанное место. При опасности захвата блоков - немедленно уничтожить их. После выполнения задания на 23 Уре, выдвинуться в квадрат 14 - 67, в район расположения 18 - го УР, доложить о прибытии коменданту УР, пароль идентификации - "Тайга - 45", ответ "Двадцатая весна". Далее - уничтожить радиостанцию полностью, без возможности восстановления.
  При неправильном ответе, лицо, выдающее себя за коменданта УР, уничтожается на месте, и принимаются меры к дальнейшему самостоятельному выполнению боевой задачи. Перед уничтожением станции на 18-м УР, выйти в эфир, установить связь с "Рокотом - 16" и ожидать группу эвакуации в квадрате 14-68 - ориентир: заброшенный хутор. Эвакуировать Блоки 1 и 2, трофейную радиостанцию и пленного офицера связи. На хуторе есть закладка с оружием, боеприпасами, медикаментами и продовольствием, ориентир - каменная насыпь за огородом хутора. При неприбытии или уничтожении группы эвакуации - пробиваться к линии фронта самостоятельно, избегая контактов с местным населении и любых боестолкновений, переправить в расположение РККА или НКВД блоки 1 и 2, трофейную радиостанцию и пленного офицера связи.
  По прочтении запомнить и уничтожить"
  Одинцов прочитал записку еще раз, запоминая номера квадратов, позывные и ответы.
  Потом развернул карту из пакета. Так, квадрат 12 - 23, это почти восемьдесят километров от этого места, на юго - запад, только бы гарнизоны УРов продержались до завтрашнего дня!
  
  Одинцов выключил фонарик, откинул плащ - палатку и позвал:
  - Литвиненко!
  Старший санинструктор бесшумно появилась откуда-то сбоку. Молодец, девчонка - двигается по лесу, как кошка - если согласится, то возьму с собой.
  - Саперную лопатку принеси, а если нет - то штык или нож.
  - Есть!
  Вскоре Одинцов выкопал штыком, который принесла Литвиненко, достаточно глубокую ямку, положил в нее документы и поджег зажигалкой, которая всегда была у него в кармане, хотя он и не курил - так было положено каждому офицеру спецгруппы связи "Радуга". Сжег документы, пепел перелопатил в порошок и разбросал вокруг. Все!
  - Литвиненко! Перебрали оружие и вещи?
  - Так точно!
  - Что имеем?
  - Три винтовки, двести патронов к ним, четыре шинельные скатки, две каски, пять гранат, шесть банок тушенки, две буханки хлеба, два котелка, пять фляг с водой, кусок сала грамм четыреста и три луковицы.
  - Понятно. Теперь всем спать, я на посту. Выступаем через час.
  - Есть!
  
  Одинцов не спал. Он прислушивался к лесным шумам и шороху листвы в кронах деревьев - ветер к утру усилился, быть днем дождю - это хорошо, немецкие самолеты попритихнут, а это уже плюс. Лейтенант мысленно воспроизвел маршрут, который он проложил по карте, найденной в пакете. Около восьмидесяти километров, две переправы, проселочных дорог много, большая трасса в трех километрах отсюда на север - по ней будут идти войска в обоих направлениях и потоки беженцев - это точно на восток. По ходу маршрута много перелесков и небольших лесов с редкими деревнями и небольшими населенными пунктами, отсутствием военных лагерей и объектов - это хорошо, немцы не будут заострять внимание на этом захолустье - они будут двигаться вперед, зачищая крупные дороги, стратегически важные мосты и уничтожая всех на своем пути. Наша армия явно не успела полностью развернуть оборонительные порядки и закрепиться, поэтому одна надежда на УРы, которые смогут задержать наступление немцев хоть на пару дней - а там и наши подтянутся и врежут немчуре. Как быть с гражданскими? Как быть с красноармейцами? Возьму с собой, прикажу им идти со мной - тогда это могут расценить как принуждение к дезертирству, да и толку в оглядывающихся назад солдатах немного. Ладно, придумаю что - нибудь. Но Одинцов был готов идти один - так легче просочиться по полыхающей боями территории, легче и незаметнее, только вот сил маловато пока, да времени отлеживаться просто нет.
  Час пролетел незаметно. Лейтенант растолкал своих солдат: Подъем!
  Пять минут - на туалет в кустах. Собрались заспанные и мрачные бойцы.
  - Просыпайтесь и слушайте! - тихо, но внятно сказал Одинцов. - Часть из нас должна вывести гражданских к дороге - там им будет проще уйти от войны или добраться домой, а вы вернетесь в свои части. Я выдвигаюсь в другом направлении, у меня есть боевая задача. Кто хочет, может пойти со мной. Говорю сразу - это опасное задание. На принятие решения у вас есть три минуты. Можете посоветоваться между собой, а я пока отойду по нужде.
  
  Одинцов вернулся через пару минут:
  - Ну, определились?
  Первой шагнула вперед сержант Литвиненко:
  - Товарищ лейтенант, я с красноармейцем Бессоновым будем возвращаться в расположение части. Мы берем на себя сопровождение гражданских до дороги.
  - Ясно. Благодарю вас, товарищи Литвиненко и Бессонов. Старшим группы назначаю сержанта Литвиненко. А ты, санинструктор .....
  - Афонина я, товарищ лейтенант, сержант Афонина. Я с вами пойду, вы ранены, и кто-то должен вам помочь. У меня почти полный медкомплект...
  Девчушка небольшого росточка, узкое, загорелое личико с близко посаженными большими светлыми глазами, взгляд уверенный и твердый, небольшая ручка до побеления костяшек пальцев сжимает ремень винтовки, заброшенной на плечо. Очень неожиданный расклад, ну, да ладно. Все - таки лучше, чем ничего.
  - Хорошо. А теперь, давайте распределим оружие, снаряжение и еду.
  
  Через полчаса, когда Литвиненко разбудила гражданских и они стали разводить костер, чтобы приготовить еду, Одинцов с Афониной, вооруженные винтовками, со скатками шинелей через плечо, с полупустыми вещмешками с одной банкой тушенки, патронами россыпью и двумя гранатами нырнули в густой подлесок. Радиолампы и батареи для радиостанции, Одинцов нес в отдельном вещмешке, тоже заброшенном за спину. Не успели они пройти и сотни метров, как сзади раздался хруст веток под быстрыми шагами. Лейтенант шагнул в сторону и показал знаком Афониной уйти в кусты по другую сторону. Винтовка наизготовку. Но это была девчонка из гражданских - лейтенант узнал ее, это та самая девчонка, которую он вытащил из под огня во время налета.
  - Чего тебе? - недружелюбно нахмурился Одинцов.
  - Товарищ лейтенант! Возьмите меня с собой! Ну, пожалуйста! - спокойно, без тени заискивания, сказала девушка. - Я пригожусь вам, я стреляю хорошо, вот. Я в Осоавихиме училась, вот. И папа меня учил стрелять. А, кроме того, я спортсменка - у меня значок БГТО есть, я все нормативы на отлично сдала. Я крепкая и выносливая, я точно пригожусь.
  
  Одинцов удивленно промолчал несколько секунд, а потом спросил, потеплев к этой напористой и самоуверенной девчушке:
  - Тебе сколько лет?
  - Семнадцать. Почти...
  - А зовут тебя как?
  - Маша. Маша Солынина. Из Бреста я.
  - Маша, говоришь - пришел в себя Одинцов. - Вот, что Маша - возвращайся к группе и помогай военным доставить гражданских до ближайшего населенного пункта. Это тебе такое боевое задание. А там двигай к родственникам на восток, в Брест тебе уже нельзя - война там.
  - Товарищ лейтенант! Родители мои на границе, на заставе под Брестом, папа у меня командир, пограничник, вот. Мне бы к ним, домой попасть как-то. А я к тетке в Смоленск ездила...
  Вот теперь девчонка чуть не заплакала.
  "Нет уже твоих родителей, Маша, точно нет" - подумал Одинцов. А вот девчонка в гражданском для разведки в дороге может и пригодиться. Доберемся, а там пристрою ее к какому эшелону, да в тыл поедет, а все больше шансов выжить, чем в этой мясорубке на дорогах...
  - Ладно, Маша, раз ты сдала нормы БГТО, тогда возьму к себе в отряд. Только не ныть и не жаловаться на трудности.
  - Есть, товарищ лейтенант! - вспыхнула девчонка и отдала честь, артистка. - Есть не ныть и не жаловаться на трудности!
  - На тебе вещмешок - протянул Одинцов Маше свой "сидор" с запчастями для радиостанции. - Неси осторожно, там хрупкий и очень важный груз. Отвечаешь за него головой.
  - Есть, товарищ лейтенант.
  - А теперь выдвигаемся. Я впереди, Маша за мной, Афонина - замыкающий. Дистанция пять метров. И слушайте, и смотрите вокруг внимательно. Если что подозрительное заметите - сразу дайте знать. Пошли!
   И отряд лейтенанта Одинцова растворился в лесу.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"