Разделенные.

Мировому судье Кириллу Васильеву довелось провести немало бракоразводных процессов. Этот бы, наверное, тоже не отложился в его памяти, если бы не запоминающаяся фамилия супругов и не странные обстоятельства самого развода, заявление на который одновременно подали обе стороны. Ну, такое нередко случается, и поскольку разводящиеся успели заранее поделить имущество и никаких материальных претензий друг к другу не имели, этот развод вполне мог бы оформить и районный ЗАГС, если бы не наличие у супругов Экстраполитовых двух новорожденных детей. По закону такую семейную пару можно было развести только через суд, куда супруги и вынуждены были обратиться.

Татьяна требовала возвратить ей прежнюю фамилию Сычужникова и записать ее в свидетельство о рождении одного из мальчиков. Ее муж Виталий не возражал. Второй ребенок при этом так и должен был остаться Экстраполитовым. Уже одно это казалось странным, но Кирилл еще больше поразился, узнав, что супруги хотят поделить меж собой детей. Совсем недавно появившихся на свет близнецов! Обычно при разводе дети оставались с матерью, а если отец и хотел забрать их себе, то, как правило, обвинял бывшую супругу в антисоциальном поведении. Здесь же ничего подобного не было и близко. Виталий с Татьяной нормально общались, отзывались друг у друге вполне уважительно, никаких претензий не высказывали, но... твердо настаивали на разводе. В довершение всего, интересы обеих сторон в суде представлял один и тот же адвокат, что явно должно дать понять всем сомневающимся, что и интересы у них общие, а этот суд они рассматривают не более как неприятную формальность. Васильев, однако, это формальностью не считал, и если уж никто тут не хочет бороться за интересы младенцев, то ему придется делать это самому.

- Виталий Александрович, - обратился он к отцу детей, - вам не приходило в голову, что ваши дети будут скучать друг без друга? Обычно близнецы настолько сродняются, что каждый из них воспринимает брата частью себя самого.

- Ну, они, слава Богу, не сиамские и даже не однояйцевые, - недовольно возразил мужчина, обменявшись взглядами с супругой.

Васильеву в этом почудился какой-то намек. Это так важно, что мальчики развились из разных яйцеклеток? Оплодотворил-то их один и тот же отец, или?... Кирилл вспомнил вдруг, что как-то прочитал о медицинском казусе, когда у близнецов оказались разные отцы! Мол, если дама за короткий срок успевает вступить в сношение с несколькими кавалерами, в ее лоне разражается война сперм, призом в которой становится яйцеклетка, а если таких яйцеклеток спустилось из яичников сразу две, то и война эта может закончиться вничью. Вдруг и здесь что-то такое было, и муж подозревает, что один из детей не его? Это многое бы объясняло, вот только когда они успели сделать генетический анализ? Черт, взглянуть бы на младенцев, может, уже по их внешности можно будет сделать какие-то выводы! Но если родители что-то и знали по этому поводу, то делиться с ним своим знанием отнюдь не собирались. Мол, совместно решили, что так для всех будет лучше, и хватит на том! Чтобы как-то отложить их расставание, Васильев решил зайти с другой стороны.

- Татьяна Олеговна, - задушевно промолвил он, - а вас не будет мучить совесть, что один из ваших сыновей окажется лишен материнского молока? И искусственников все же здоровье не такое крепкое, аллергии у них чаще встречаются...

- Нет, Кирилл Григорьевич, - в тон ему ответила женщина, - не будет. Если Рэю что и угрожает, то вовсе не аллергии. А если все же возникнет нужда, то, думаю, Виталий сумеет найти ему кормилицу.

"Ну и имечко подобрали для мальчишки! - недовольно подумал Кирилл. - Рэй... Откуда только взяли-то? И как, интересно, его потом в школе дразнить станут?" Неведомого пока еще Рэя, чуть ли не с самого рождения лишенного материнской заботы, ему было уже заранее жалко, вот только разводящихся супругов этой его жалостью было не пронять. Подумывая, не отложить ли расторжение брака, дав супругам срок для возможного примирения (как будто они ссорились!..), Васильев объявил перерыв в судебном заседании. В коридоре к нему подкатил адвокат супругов.

- Кирилл Дмитриевич, можно вас на минуту?

- Ну...

- Я понимаю, что вам кажется странным поведение моих доверителей, но, уверяю вас, у них есть на то серьезная причина.

- У одного из близнецов другой отец? - высказал свое предположение Васильев.

- Да что вы, как вы могли такое подумать! - возмутился адвокат. - На самом деле все еще хуже.

- В смысле?

- Понимаете, Татьяна Олеговна еще во время беременности мальчиками почувствовала странные ощущения. Ее попеременно бросало то в жар, то в холод, врачи не могли ничего понять, считали, что это что-то соматическое, и кроме успокоительных предложить ничего не могли. Но успокоительные не помогали, и тогда супруги, а они очень мистически настроены, обратились к одному ясновидящему, тот поколдовал над Татьяниным животом и вынес вердикт... - адвокат в волнении переглотнул. - Ну, если отбросить всю непонятную мне мистическую мишуру, было сказано, что мальчики принадлежат несовместимым природным стихиям, их ждет непримиримая борьба друг с другом, которая может закончиться только тем, что один из них убьет другого. Кто именно станет убийцей, а кто жертвой, ему, мол, неведомо, это еще не прописано на скрижалях судьбы, но в живых должен остаться только один. И единственный способ этого избежать - это сделать так, чтобы они никогда в сознательной жизни не встретились, а для этого нужно, чтобы они даже и не подозревали о существовании друг друга. Моим доверителям одинаково дороги оба ребенка, и они готовы пожертвовать своим семейным счастьем, чтобы сохранить жизнь обоих мальчиков. Они уже решили разъехаться по разным городам и оборвать все имеющиеся социальные связи, но сохранившийся штамп в паспорте не даст им этого сделать. Если с одним из супругов, не дай Бог, что-то случится, другого же непременно станут искать, а там обязательно всплывет информация о наличии у него второго ребенка...

Все услышанное казалось совершенным бредом, и Кирилл охотно потолковал бы с этим ясновидящим, что так пугает доверчивых людей, вот только если они действительно в это твердо верят, то... Какие могут в итоге возникнуть негативные последствия, он вполне себе представлял. Вплоть до того, что одного из малышей подбросят в какую-нибудь больницу без документов, и быть ему тогда круглым сиротой при живых родителях. Лучше уж, чтобы у каждого осталось по одному, но любящему и заботящемуся о нем.

- И что, их уже никак невозможно переубедить? - для порядка спросил он адвоката.

- Нет, никак, - помотал головой тот, - они твердо верят этому ясновидящему.

- Ну, что же, стало быть, разводим их, - вздохнул Васильев. - Вот только они решили, как быть с алиментами?

- Никаких официальных алиментов не будет, - вновь замотал головой адвокат. - Бывшие супруги в тайне от детей будут, конечно, поддерживать между собой связь, и они уже договорились, что тот из них, кто лучше устроится, станет материально поддерживать другого. Разумеется, негласно. Они оба очень порядочные люди и верят друг другу на слово.

- Но тогда и в свидетельствах о рождении у каждого из мальчиков должен быть записан только один родитель, - вдруг вспомнил Кирилл.

- Да, и напротив имени другого будет стоять прочерк, и лучше бы уивердить это судебным решением в интересах детей, - кивнул адвокат.

- Ладно, с отцами такое иногда случается, когда их не удается установить, - усомнился Васильев, - но чтобы с матерями?.. Как отец будет объяснять сыну, кто его родил?

- Как-нибудь отбрехается, - махнул рукой адвокат. - В крайнем случае ребенок будет думать, что его когда-то подбросили, а потом отец нашел его в детдоме и вернул себе. А мать... Ну, была какая-то случайная встреча, перепихнулись по пьяни... Он и имени ее не узнал...

- А как тогда узнал о существовании сына?

- Ну, увидел вдруг похожего на себя малыша, что-то торкнуло, а там генетический анализ и доказанное родство. Как-нибудь отоврется, короче. Это уже не наши с вами проблемы.

- Ох, не хотел бы я оказаться на месте этого Рэя... - вздохнул Кирилл. - Тем не менее, вы меня убедили. Сейчас перерыв закончится, мы официально завершим прения, и я ухожу в совещательную комнату. Заявления разводящихся будут удовлетворены в полном объеме.

Из здания суда Виталий Экстраполитов и Татьяна Сычужникова вышли уже разведенными. Последний их совместный визит будет в ЗАГС для утрясания всех формальностей, в том числе и со свидетельствами о рождении детей, Рэя Витальевича Экстраполитова, и Лана Олеговича Сычужникова. Почему Лан вдруг стал Олеговичем? Ну, не Татьяновичем же его было называть!

Виталий Экстраполитов не представлял, каково это - нянчить младенца. К счастью, ему было на кого свалить эти заботы - его мать недавно вышла на пенсию и согласилась посвятить себя уходу за внуком. Она, конечно, высказывала недовольство, что может видеть только одного внучка из двух, и не слишком верила в пересказанное ей пророчество, но ей хватило объяснения, что в него свято верит ее бывшая невестка, которая в противном случае имела все возможности оставить себе обоих детей, а так хоть один маленький гарантированно будет при ней.

Несмотря на искусственное вскармливание, Рэй животом не страдал, но был каким-то очень мерзлявым, громко высказывал свое недовольство, пока его не закутаешь сразу в несколько одеял, и при этом никогда не потел. Ему доводилось простужаться, но, несмотря на сопли и кашель, у него никогда не повышалась температура, и врачи только разводили руками, не в силах объяснить этот феномен. Простуды, впрочем, быстро проходили, а от более серьезных болячек Бог его миловал.

Рэй довольно рано встал на ноги и сразу стал проявлять неуместную активность, то есть попросту норовил удрать от взрослых и самостоятельно знакомиться с миром. При этом он никого не смущался и ничего не боялся. Отца и бабушку беспокоило, что плохо управляемый карапуз так однажды попадет под машину, и они всячески пытались его застращать, но в этом, кажется, так и не преуспели. Виталий однажды в сердцах его отшлепал. Сын, к его удивлению, так и не заревел и, хуже того, стал вести себя так, словно специально нарывался на повторный отшлеп. Виталий сперва намеренно игнорировал эти наивные провокации, а потом все же не выдержал и повторил болезненную процедуру. Ребенок не издал не звука, а когда обеспокоенный отец догадался заглянуть ему в мордашку, то обнаружил там не слезы, а блаженную улыбку до ушей.

Но это были еще мелочи! Настоящий триллер случился, когда двухлетнего Рэя летом вывезли отдыхать на дачу. Его ровесники по такой жаре часто бегали голенькими, Рэй же упорно отказывался вылезать из своего комбинезона, и купаться его было не заманить. Зато его упорно тянуло к разожженному на дачном участке костру, где сжигали засохшие ветви деревьев и прочий горючий мусор. Однажды отец отошел, бабушка недоглядела, и упрямый бутуз забрался прямо в костер. Комбинезон на нем загорелся почти сразу.

Бабушку чуть не хватил инфаркт, когда она увидела пылающего внука. Прибежавший на ее вопли Виталий выхватил Рэя из костра. Одежда на бутузе превратилась в почерневшее нечто, сам он тоже закоптился, но при этом не то что голоса не подал, но даже слезы не пустил. А когда отец с причитавшей бабушкой, наконец, его отмыли, оказалось, что на теле малыша нет вообще ни одного ожога!!! Виталий отказывался верить своим глазам, но факт оставался фактом: ребенок был совершенно здоров, вполне счастлив и даже, кажется, светился в полутьме. Виталий посчитал было это галлюцинацией и решил проверить, когда совсем стемнеет и малыш уснет. К его потрясению кожа спящего ребенка действительно излучала неяркий свет. Эффект этот, впрочем, сошел на нет уже на следующую ночь.

Когда Рэю исполнилось три, Виталий отдал было его в детский сад, но попытка оказалась неудачной. Малыш хотел играть со сверстниками, но только по своим правилам, то есть попросту пытался их под себя подмять. Его в ответ стали чураться, в общие игры не брали, при случае давали коллективный отпор, и он, отчаявшись решить дело силой, куксился, забившись в угол, одинокий и несчастный. Воспитательнице до его проблем дела не было, он горько жаловался, вернувшись домой, и отец решил, что черт с ним, с этим садом, пусть хотя бы с бабушкой общается, если со сверстниками пока не может.

Во дворовой песочнице Рэй, наконец, обрел компанию из какой-то уже совсем сопливой малышни, которая признавала его авторитет как старшего и буквально смотрела ему в рот. Он в ответ никого из них не третировал, но со временем стал подбивать на всякие опасные с точки зрения родительниц авантюры. Зато до жути интересные! Бабушке Рэя не раз приходилось извиняться за поведение своего внука, но как с ним справиться, она не знала, а на советы хорошенько отшлепать лишь скептически кривила рот. Знали бы эти клуши, что ее внук давно уже воспринимает отшлепы исключительно как поощрения!

Хотя общество младших ребят не самая полезная среда для интеллектуального развития, Рэй в пять лет почти самостоятельно научился читать, да и выводить буковки в прописях бабушка научила его без труда. В отличие от большинства сверстников, он не пялился днями напролет в телевизор, его не увлекали компьютерные игры, ему постоянно хотелось движения, какого-то действия и хотя бы минимального риска, словно он вновь и вновь испытывал свою отвагу. Будто надо было ее еще испытывать! Рэй не боялся ни страшных историй, которыми обычно пытаются запугать малышню, ни собак, ни чужих людей, ни ссадин, ни высоты. Лазать по деревьям и по крышам гаражей, перелезать через заборы - вот это было для него!

Отец с бабушкой заметили, правда, что особую активность он проявляет в теплую погоду, а вот холода настраивают его на минорный лад. Тут он и с книжкой готов посидеть, прижавшись к горячей батарее, и гулять выходит неохотно. Лепка снеговиков и игра в снежки его как-то не привлекали.

А вот с горячими предметами он обходился по-свойски. Бабушка однажды увидела, как захотевший пить внук глотает кипяток из носика только что закипевшего чайника! На ее заполошные вопли, что так он обожжет себе горло, он недоуменно хлопал глазами. Какие ожоги, баб? Когда у меня вообще были ожоги?

Вот это точно. Когда его купали, он неизменно ныл сделать воду погорячее и, кажется, не нуждался в холодной воде вообще. Довести суп до кипения, налить себе полную тарелку и тут же начать лопать, не дожидаясь, пока тот остынет, - это для Рэя было в порядке вещей. А со временем он самостоятельно открыл, что кипяток - лучшее средство от начинающейся простуды. Ну да, залить его себе в носоглотку, и пусть угнездившиеся там вирусы отдают концы! Кипятят же белье для дезинфекции, а внутри у себя прокипятить почему нельзя?

Подросшего Рэя можно было уже брать с собой и на гостевые визиты. По крайней мере Валентин так думал, пока их не занесло на детский день рождения в один богатый дом, где в гостиной был настоящий большой камин с огнем. Имениннику исполнилось шесть, Рэй, будучи всего на пару месяцев старше, но куда самостоятельнее, быстро взял его в оборот и по мере сил развлекал. Счастливые мальчишки носились по всему особняку, и занесло же их в гостиную, когда там не было никого из взрослых! Рэй похвастался, что ему нипочем никакой огонь, именинник, разумеется, не поверил, и тогда Рэй забрался в камин и стоял там, пока на нем не сгорел весь его выходной костюм. Именинник даже не догадался позвать кого-нибудь из взрослых и только пялился, раскрыв рот, на это невероятное действо.

Взрослые прибежали сами, когда по особняку разнесся запах горелых тряпок, и то, что они увидели, наверное, заставило их поверить в существование высших сил. Абсолютно голый уже мальчик спокойно стоял среди пылающих углей, и кожа его ярко светилась красноватым светом. Что это вовсе не отблески пламени, стало понятно, когда Рэя, наконец, удалось выманить из очага. Истерика взрослых вокруг его удивляла и даже немного забавляла. А что такого случилось-то? Ну да, он действительно не боится пламени, вот ему тут не поверили, и он доказал! Что на него все так странно пялятся-то? Виталию с трудом удалось донести до его сознания, что он вообще-то уже достаточно большой мальчик и такие мальчики голышом на людях не ходят. Рэй, кажется, даже немного усовестился.

Обратно домой ему пришлось идти в одолженных на время шмотках именинника. Виталий по дороге спросил сына, понял ли тот, что сделал не так, и мальчик честно признался, что не догадался раздеться, прежде чем лезть в огонь, тогда и одежда осталась бы цела.

В тот вечер Виталий для лучшего понимания крепко отходил сына ремнем. Хотя на теле мальчика вроде как остались синяки, Рэй не проронил и слезинки, будто и не его дерут, а к утру и синяки волшебным образом куда-то пропали. Свечение кожи, однако, осталось и, постепенно ослабевая, длилось еще двое суток. Лишь на третий день ребенок стал похож на себя прежнего, но ремень, однако же, запомнил. Виталий понял это, когда неделю спустя Рэй сам притащил ему ремень из шкафа и стал упрашивать повторить процедуру, взамен обещая стать самым послушным мальчиком на свете. Ну что ты с ним будешь делать?!...

Когда уже по всему городу разошлись слухи об "огненном мальчике", Виталий не понимал, что ему теперь делать. Хватать сына в охапку и срочно уезжать куда подальше, пока ребенком не заинтересовались какие-нибудь секретные научные лаборатории, которым, разумеется, захочется досконально изучить этот феномен? Страхи, впрочем, оказались зряшными. Серьезные ученые посчитали сенсацию дутой, а несколько разошедшихся по сети снимков фотомонтажом. Ну, не может человек контактировать с открытым огнем и не получить при этом ожогов! Стало быть, пламя потом просто пририсовали. Виталий их, конечно, разуверять не стал.

С бывшей женой он теперь созванивался редко и, разумеется, в глубокой тайне от Рэя. Та вроде тоже неплохо сумела устроиться и в материальной помощи с его стороны не нуждалась. Оба с тех пор так и не вступили в брак, чтобы не объяснять новым супругам странные особенности своих сыновей. Взаимные чувства Виталия и Татьяны со временем тоже как-то притупились, и дальше короткого обмена новостями их разговоры обычно не шли. Поинтересуются, как здоровье, хватает ли денег, не учудили ли чего особенного сыновья. Рэй вот сейчас как раз учудил. Оповестив об этом Татьяну, Виталий осторожно осведомился, не замечается ли и за Ланом чего-то подобного. Татьяна со вздохом призналась, что замечается, вот только как бы в зеркальном отражении, если сравнивать с Рэем, и поведала бывшему супругу свою не менее удивительную историю.

Странностей за Ланом числилось, пожалуй, не меньше, чем за братом. Вскоре после рождения он стал отчаянно сопротивляться пеленанию. Справиться с буйным младенцем, распинывающим пеленки, Татьяна не могла и в итоге плюнула и стала оставлять его лежать в одних подгузниках. Что удивительно, от холода он при этом отнюдь не страдал. Когда страшное пророчество заставило ее развестись с супругом, при дележке детей Татьяна оставила ему более спокойного сына, а сама приготовилась справляться с непомерной энергией Лана. Сюрпризов он, конечно, преподнес ей немало, но со временем, узнавая от супруга о шокирующих выходках Рэя, она постепенно стала склоняться к мысли, что с выбором своим отнюдь не прогадала.

Для начала Лан счастливо избежал всех детских болезней. Ничего у него никогда не болело (разбитые коленки не в счет), никакая зараза его не брала. В итоге он и развивался быстрее сверстников, и ростом опережал их на полголовы. Они стали тянуться к нему еще в песочнице, в детсаду он быстро стал главным заводилой, что, однако же, не нравилось некоторым воспитательницам, выговаривавшим Татьяне, что ее сын дурно влияет на других детей. В чем же тут было дело?

В отличие от Рэя, которого неудержимо влекло к огню, Лан предпочитал холод. Живи он где-нибудь в Арктике, проблем бы с этим не имел, но Татьяна выбрала для проживания среднюю полосу России, где морозно только зимой, а летом может быть ой как жарко. И если зимой Лан всячески активничал, энергия из него била ключом, то летом он становился каким-то квелым и все искал место попрохладнее. Самым прохладным, разумеется, был холодильник, и трехлетний тогда Лан сумел сделать правильные выводы и забрался в него, затворив за собой дверцу. Как он там ни задохнулся, пока его искали по всей квартире, одному Богу известно, но факт тот, что когда совсем уже распереживавшаяся Татьяна открыла холодильник, то первое, что она там увидела, это счастливые глаза сынишки. На последовавший отшлеп Лан обиделся, но не слишком, поскольку счел это вполне допустимой платой за минуты счастья. Вот только не надо было ему советовать этот способ охладиться своим друзьям! Те, конечно же, поспешили испробовать на себе рецепт Лана, и не все они отделались легкой простудой. Родители пострадавших возмущались, но что было взять с трехлетки?

Другой претензией стало заметное бесстыдство Лана. Научившись контролировать свои естественные отправления, он с удовольствием избавился от памперсов и почему-то решил, что ему вообще больше никакой одежды не нужно. Попытки его усовестить, кивая на других людей, сперва давали какой-то эффект, но потом продвинутый малец натолкнулся на иллюстрированный журнал со статьей из жизни индейцев Амазонии, которые всю свою жизнь преспокойно обходились безо всякой одежды, и увиденные там картинки так его впечатлили, что все прежние усилия матери его одеть моментально пошли прахом. Ну, в самом деле, почему им можно ходить нагишом, а ему нет?! Татьяне с трудом удалось уговорить его хотя бы на трусики. Пока он был маленьким, этой немудреной одежды вроде бы хватало для соблюдения приличий, но вот потом...

Потом Лан стал предметом постоянных возмущений со стороны родительниц его одногруппников, поскольку презирал любую форму, а в маскарадах мог играть разве что роль Маугли. Сама идея перевоплотиться в кого бы то ни было не вызывала его интереса. Он и так постоянно был в центре внимания, на него все пялились, и ведь было на что. Лан для своего возраста был превосходно сложен, а если добавить к этому точеное личико, голубые глаза и светлые локоны, то он вполне мог сойти за ожившую фарфоровую статуэтку. О своей телесной красоте он вполне был осведомлен и считал, что не любящие его взрослые просто завидуют, сравнивая его со своими собственными нескладными детьми. Дети, возможно, завидовали тоже, но к Лану их все равно тянуло, словно магнитом, и любой дружеский жест с его стороны вводил их в эйфорию.

Опять же в отличие от Рэя, которого трудно было заманить в воду, если от нее не идет горячий пар, Лан любил купаться и плавать научился чуть ли не раньше, чем ходить. Если летом рядом протекала река, он готов был не вылезать из нее сутки напролет, и чем холодней там была вода, тем лучше. Татьяна сперва надеялась, что он хотя бы зимой не полезет ни в какой водоем, но не тут-то было! Пятилетний Лан раздобыл где-то диск с короткометражками, и там в числе прочего обнаружилась комедия о зимнем празднике Нептуна, естественно, с массовым моржеванием. Лан тут же загорелся и выразил желание самому стать моржом. На возражение матери, что он для этого пока слишком мал, мальчик возразил, что, мол, в крещенскую ночь и детей его возраста окунают в прорубь и никто против этого ни слова не скажет. Ах, их окунают совсем ненадолго и под неусыпным контролем взрослых... Ну, пусть тогда и его так контролируют, он согласен.

Мать, увы, не поддавалась ни на какие уговоры, и Лан рискнул решить проблему самостоятельно. Удрав в конце ноября из детсада, он спрыгнул с моста в холодную, но еще не начавшую замерзать реку. Вынырнул, поплыл. Кайфовать ему, правда, долго не дали. Прыжок его не остался не замеченным для прохожих, те, понятное дело, подняли панику, вызвали спасателей. Лан спасаться отказывался, уплывал подальше, но от моторки же не убежишь... Из воды его извлекли насильно, попытались растирать, он ругался и отбивался, но все равно попал в детскую больницу, где никакого переохлаждения у него не нашли, да и вообще ни одной болячки, зато зафиксировали постоянный поток тепла, исходящий из глубин его тела. Объяснить этот медицинский феномен им так и не удалось, хотя и хотелось, и мальчика держали в больнице, пока он окончательно не достал своими шкодами весь медперсонал. Ох, с каким облегчением они выписывали этого абсолютно здорового и суперактивного пациента!

Упустившей его воспитательнице и директору детсада, разумеется, вынесли выговоры за недосмотр. Без более суровых санкций обошлось только потому, что воспитанник ничуть не пострадал. Надо ли говорить, что Лана в этом детсаду больше видеть не желали? В итоге и он, как и Рэй, оказался под домашним присмотром. Вот только родители Татьяны на пенсию еще не вышли, сидеть с ним было некому и пришлось нанимать для него персональную няньку, которая с большим трудом с ним справлялась. Больше всего Лан страдал из-за потери детсадовских друзей, да и вообще общества сверстников, и лелеял теперь надежды только на школу. Туда-то его не могут не принять и так жестко контролировать его похождения, наверное, уже не будут!

Соваться в холодную воду при свидетелях Лан теперь больше не рисковал, но от нелюбви к любой одежде не избавился и даже в мороз выходил гулять босиком и в одних трусиках. Мол, смотрите, как я могу! Уставшая бороться с ним нянька только отбрехивалась от неравнодушных прохожих, что, мол, мальчик так закаляется. Те обычно не верили и звонили медикам и в полицию, но там о феномене Лана Сычужникова знали, похоже, уже все и успокаивали звонивших, что это не обычный ребенок, а натуральный ходячий самовар, которому никогда не холодно, так что успокойтесь, граждане, ничего плохого с этим мальчиком не случится.

Помимо отсутствия доступа к сверстникам Лана годам к пяти стала волновать еще одна мысль: а кто, собственно, его отец? Некоторые его бывшие приятели по детсаду тоже жили с одними матерями, и это считалось нормальным, но те, по крайней мере, не скрывали от отпрысков имена бросивших их папаш, а кому-то даже удавалось встречаться со своим папой по выходным. Лан тоже хотел, вот только мать ни в какую не желала говорить с ним об отце. Обидел он ее, что ли? И если у Рэя не возникало вопросов, почему он живет без матери, маму ему вполне заменила любимая бабушка, то Лану одного родителя было мало. Вечно занятый дед в качестве заменителя отца никак не подходил, и мальчик страдал от отсутствия мужской руки. Пусть бы его даже пороли за проделки, все лучше, чем мамины слезы и весь этот нескончаемый ежедневный пилеж! Отец бы, наверное, его понял! Но хотеть можно сколько угодно, а все равно приходится как-то приспосабливаться к окружающей действительности. Лан понимал уже, что самостоятельно ему отца не отыскать, слишком он для этого мал, а мысли найти для мамы другого мужа пока не возникало. Может, он подсознательно чувствовал, что в исчезновении отца есть какая-то тайна и никакой иной мужчина просто не в состоянии будет его заменить? Как бы там ни было, он временно смирился с этим неприятным для себя фактом.

Виталий догадывался, что поступление Рэя в школу без проблем не обойдется, и предчувствия его не обманули. Началось все еще на медобследовании в детской поликлинике, необходимом для получения нужной справки. Никаких недугов у мальчика там не обнаружили, но педиатр отметила аномально низкую температуру его кожных покровов. По ее словам, если бы она не видела перед собой активного ребенка, то подумала бы, что это остывающий труп. При этом все врачи, которым довелось притронуться к Рэю, отмечали, что он холодный, как льдинка, и, кажется, вытягивает тепло из их пальцев. А может, и не только из пальцев. У всех после близкого знакомства с ним чувствовался упадок сил и возникало ощущение, что от этого ребенка лучше держаться на расстоянии. Но поскольку внятно сформулировать свои опасения так никому и не удалось, заветную справку Экстраполитовы получили.

На собеседовании в школе Рэй проявил завидную эрудицию и охотно шел на контакт, так что тут проблем не возникло. Слухи об "огненном мальчике", разумеется, дошли и до школы, но школьная администрация посчитала их досужими и принимать во внимание не стала, а зря.

Погода в начале сентября была еще достаточно теплой, прожарившийся на летнем солнце Рэй сохранил в себе запасы энергии и с первых же дней начал активничать. Для начала перезнакомился со всем классом, несколько раз подрался с пацанами, пытающимися претендовать на первенство, и всем доказал свое физическое превосходство. Быть бы ему классным атаманом, если бы не неприятное ощущение, возникающее при физических контактах с ним. Никто из ребят бы не смог внятно его описать, но всем им хотелось отстраниться и отойти от Рэя хотя бы на пару шагов. Вот так, на расстоянии, им даже можно было восхищаться и следовать за ним, куда позовет.

В школьной жизни Рэй, конечно, ломал все стереотипы. Общаясь последние годы только с ребятами младше себя, он понятия не имел, как строить отношения со старшими сверстниками, и в позу подчинения точно вставать не собирался. Грозят кулаками? Ой, напугали! Он давно уже подсознательно понял, что любые приходящиеся по его телу удары - это прежде всего энергия, которую его же тело и впитает и за ее счет сведет на нет все сопутствующие ссадины и синяки. Старшие драчуны в свою очередь не понимали, почему этот шкет нисколько их не боится и всегда готов лезть напролом. В итоге в драках они сдавались первыми. Рэй быстро приобрел славу самого крутого во всей младшей школе пацана, которого боятся даже старшаки. Учителя, правда, смотрели на это несколько по-другому и за глаза называли его отморозком, но серьезными санкциями пока не грозили, все же первый он никогда ни на кого не нападал.

Но и непонятную силу Рэя можно было, как выяснилось, иногда обернуть на пользу дела. Когда Сережа Лямин, мальчик с нестабильной психикой, на перемене внезапно распсиховался и стал на всех бросаться, Рэй просто обхватил его сзади по-медвежьи и прижал к себе. Сережа пару раз в дернулся и обмяк, вся энергия из него как-то разом ушла. Но к Рэю он, как ни странно, после этого буквально приклеился. Добровольно пересел с ним на одну парту и чуть ли в рот ему ни смотрел.

В классе решили, что Сережа с Рэем друзья. Странная это была дружба, больше напоминавшая феодальные отношения сеньора и вассала, но именно в таком виде она почему-то обоих устраивала. Сережу ведь специально дразнили, чтобы вывести его из себя и потом вволю поизмываться над машущим руками и орущим всякие глупости дурачком, Рэй же давно усвоил, что своих вассалов (то бишь доверившихся тебе младших ребят) следует защищать. Разогнать и запугать дразнильщиков для него труда не составило. Осознав, что в присутствии Рэя ему ничего не грозит, Сережа в школе теперь всюду ходил за ним хвостиком.

В учебе друзья оказались полной противоположностью. Если Рэю все легко давалось, то Сережа не скатился на двойки только потому, что в первом классе их еще не ставили. Как-то в беседе он признался другу, что его заставляют принимать таблетки, после которых голова у него совсем не варит.

- А на фига? - удивился Рэй.

- Ну, врач сказал, что у меня синдром гиперактивности, я, мол, без них даже на месте усидеть не смогу!

- Ничего, усидишь, - сквозь зубы промолвил Рэй и навязался проводить Сережу домой. Во всяких там врачебных назначениях он, конечно, ничего не понимал, но его искренне возмутило, что друг, оказывается, может вырабатывать куда больше лишней энергии, но эта энергия ему, Рэю, не достается.

В гостях Рэй не стал разыгрывать из себя воспитанного мальчика и с откровенностью малолетки заявил родителям Сережи, что знает, почему их сын не успевает в школе, и если они не перестанут пичкать его эти погаными таблетками, он так и вырастет недоумком. Те попытались воззвать к медицинским авторитетам, но от в ответ лишь презрительно хмыкал и утверждал, что в его присутствии Сережа никакой гиперактивностью не страдает и нечего его, мол, специально отуплять.

- Но не всегда же он с тобой в школе, - возразил Сережин отец.

- Так надо ж учиться с собой справляться! И этого можно добиться, когда тебе помогают. Меня, например, ремнем в чувство приводят. Как только подерусь с кем-то, так обязательно получу, - признался Рэй, забыв, правда, добавить, что порку он воспринимает в качестве приятного бонуса к своим боевым подвигам.

Родители Сережи впали, однако, в шок. Подобный способ корректировки поведения единственного сына они даже не рассматривали, считали его дикостью из давних времен, а тут вдруг жертва ременного воспитания не только спокойно об этом рассказывает, но даже, кажется, гордится этим. Последовавшие осторожные расспросы вполне утвердили их в этих подозрениях. Рэй не считал себя жертвой несправедливости, был железно убежден, что за любые серьезные косяки надо расплачиваться жопой, а не выносом мозгов, а там уж пусть человек сам решает, готов ли он идти на такие жертвы или ему лучше изменить свое поведение. Свою отличную учебу он при этом выдвигал в качестве главного аргумента в пользу такого способа воспитания. Сережин отец, ошарашенный таким напором, пообещал подумать...

Сережа такой "помощи" от верного друга тоже никак не ждал, но был рад, что таблетки ему отменили. В голове его при этом действительно прояснилось, причем без фатальных побочных последствий, поскольку всю лишнюю его энергию отсасывал Рэй. Идиллия длилась, впрочем, лишь до зимних каникул, на которых Сережу вывезли отдыхать в пансионат, а Рэй остался в городе. Не имея больше, кому сбросить энергию, Сережа принялся буянить, на увещевания не реагировал, а поскольку успокоительные таблетки Лямины с собой не захватили, отец рискнул таки прибегнуть к совету Рэя и отходил сына ремнем.

Сережа раньше и не догадывался, насколько это может быть больно! Он присмирел, но разобиделся, при этом больше даже не на отца, а на подставившего его друга, и откровенно высказал эту свою обиду, как только они снова встретились в школе.

- Но помогло же? - цинично осведомился Рэй.

- Ну, помогло... Но потом даже сидеть было больно!

- Так и должно быть больно, - припечатал Рэй. - Но если ты считаешь, что пострадал из-за меня, то можешь возвратить мне все, что получил от папаши.

- Это что, я должен тогда тебя ремнем?.. - нет, в голове Сережи такое положительно не укладывалось! Понятно, когда сильный мальчик избивает слабого, а тот даже ответить достойно не может, но чтобы слабому мальчику предложили выпороть сильного, а тот спокойно это примет и даже мстить потом не будет - о таком даже и помыслить невозможно. Рэй над ним смеется, что ли?

- Да, именно ты, именно меня и именно ремнем, - как слабоумному, разъяснил ему Рэй. - Можешь даже тем самым ремнем, каким тебя драли.

- Отец не даст... - выдохнул Сережа.

- Ну, тогда приходи к нам, у нас их богатый выбор есть.

- А твои родители ничего не скажут? - заосторожничал Сережа.

- Во-первых, у меня только отец, и он в это время будет на работе. А если вдруг и узнает, так это только мои проблемы, до тебя он докапываться не станет.

Сережа не очень-то в это верил, но в гости пришел, и кошмар немедленно обратился в реальность: хозяин нагишом лежит на диване, а у него, Сережи, в руках тяжелый мужской ремень, который он сейчас должен пустить в ход. У него от волнения руки тряслись, а Рэй еще и недовольство выражал, мол, что ты там застыл как соляной столп? Сережа в итоге не выдержал и таки принялся его хлестать, неумело, но зато от души, только чтобы не поддаться собственным страхам. Но как он ни старался, ни одного вскрика он у друга так и не выбил. Сам-то Сережа расплакался уже после первого удара...

Рэй оценил новый способ получения энергии от друга и счел его вполне пригодным. Отца-то редко на порку развести удавалось, а этот шкет, может, еще и во вкус войдет. Ага, в качестве компенсации за свою зависимость! Сам Сережа его надежд, впрочем, не разделял, но друга после этого случая зауважал еще больше. Ну как же, и слово свое держит, и даже не пикнул под ремнем! Мысль, что это, может, просто он сам бил слишком слабо, в Сережину голову так и нем проникла.

Как бы то ни было, после этих событий Рэй с Сережей только еще теснее сдружились, оба получая выгоды от подобного симбиоза. Первый класс Сережа закончил хорошистом с удовлетворительным поведением, и о приеме успокоительных таблеток его родители больше не заговаривали. А как, спросите, смотрели на это их одноклассники? Да с облегчением обходили эту парочку стороной. Сережа больше не бузит, Рэй ни с кого другого энергии не тянет и при этом всегда готов защитить одноклассников, буде возникнет такая нужда, чего еще желать-то?

Поскольку физические особенности Лана Сычужникова были уже хорошо известны медикам, справку для поступления в школу "ходячий самовар" получил без проблем. Вот только погода в начале сентября выдалась теплая, а тут еще и школьная форма, которую мальчик возненавидел сразу и навсегда. Стоит ли удивляться, что на линейке первого сентября он был недовольным и квелым, создав о себе не самое лучшее впечатление, несмотря даже на всю свою красоту. Общий негативный эмоциональный фон Лана распространился и на учебу, хотя никакой сложности она для него не представляла, ну, не было в программе первого класса ничего такого, чего бы он еще не знал!

Так бы и сидеть ему в классе серым троечником, к тому же лишенным друзей, но погода постепенно портилась, пошли дожди, на улице холодало, и вместе с этим резко пошло вверх настроение Лана. Ненавистная школьная форма больше не казалась ему такой жаркой и колючей, дурацкие прописи вдруг обрели в его глазах какой-то мистический смысл, да и одноклассники все чаще стали обращать на него внимание, а потом, как было раньше в детсаду, и просто липнуть, подсознательно стараясь подпитаться его энергией. Быстро выяснилось, что он самый сильный мальчик в классе и, разумеется, лучший на уроках физкультуры. И если от его близнеца одноклассники инстинктивно отстранялись, то Лану ничего не мешало стать классным кумиром, причем как у мальчиков, так и у девочек.

Разумеется, самый авторитетный мальчик в классе должен представлять интересы своей команды в непростых взаимоотношениях с пацанами из других классов, что в начальной школе нередко означает предводительство в драках. Физически Лан был на это вполне способен, вот только с ним почему-то драться не хотели, по крайней мере не на кулаках. Вот повозиться на полу, обхватив друг друга, - это другое дело! В подобных "борцовских поединках" Лан никому не отказывал, находя даже некоторое удовольствие в возможности сбросить на соперника свою излишнюю энергию. Надо ли говорить, что после таких схваток противники расходились чуть ли не лучшими друзьями?

Первоклашек обычно редко привлекают к занятиям в спортивных секциях, если это, конечно, не гимнастика или фигурное катание, где начинают серьезно заниматься в очень раннем возрасте, но Лан, которого всегда тянуло к воде, прослышал, что второклассники занимаются в бассейне, и как-то заявился вместе с ними. Ростом он этим ребятам не уступал, а физически выглядел даже и посильнее, так что в секцию его приняли, а уж там он немедленно проявил себя в полном блеске.

Плавать он умел, сколько себя помнил, в воде держался не хуже рыбы, практически не уставая, так что тренеру оставалось лишь показать ему различные стили плавания и дальше уже отшлифовывать нужные движения. Первые свои соревнования в секции Лан выиграл, что называется, в одни ворота, попал на городские вместе с более старшими ребятами, где шутя обыграл десятилеток. Такой талант, разумеется, тут же взяли на карандаш, и Лану светила бы специализированная спортивная школа олимпийского резерва, но ее, увы, в этом городе не было, а переезжать куда-то или отпускать от себя маленького сына Татьяна отказалась наотрез. Ее резоны, спортивные функционеры, разумеется, поняли и временно отступились от малолетнего таланта, надеясь вернуться к этому разговору, когда он подрастет.

Но все же не плаванием единым жив этот мир, и зимой Лан охотно встал на лыжи, быстро обучился несложным движениям и тоже стал всех обгонять, благо был поистине неутомим. Что там еще должен уметь делать уважающий себя пацан? На коньках держаться? Лан этой зимой и на коньки встал. Он был вполне готов, например, к хоккейным баталиям, вот только в их районе была всего одна дворовая хоккейная коробка и таких шкетов на нее, разумеется, не пускали... Ну, зато в парке залили каток, и можно было гоняться по его дорожкам хоть до посинения.

Той же зимой неожиданно обнаружилось, что свой необычный дар Лан может применять не только в спорте. Был в классе один слабенький и болезненный мальчик, Коля Пахомов. Всякие простуды и ангины брали его в оборот с осени и не отпускали до весны, из-за них он вынужденно пропускал чуть ли не половину учебных дней, и только светлая голова помогала ему не отстать в учебе. От физкультуры он, кажется, был освобожден навсегда, если не считать ее лечебной разновидности, но и та, кажется, ему не сильно помогала.

Чтобы такой хилый пацан мог бороться с самим Ланом, об этом и речи быть не могло, но как-то Сычужников на перемене демонстрировал на приятелях борцовские приемы, и Колю тоже уговорили поучаствовать. Ну да, в качестве тренировочного мешка, который будут показательно укладывать. В силу своей покладистой натуры он отказать не смог и несколько минут поработал в качестве куклы, а точнее, поболтался безвольной тряпочкой в руках одноклассника. Вот только после этих объятий Коля вдруг ощутил в себе прилив сил, и их хватило на весь оставшийся день. На завтра ему захотелось продолжения, и он, поражаясь собственной смелости, сам подошел к Лану, попросив повторить вчерашний процесс. Тот не отказал и, более того, в процессе возни сам почувствовал, что сбрасывать свою энергию на Колю ему удается куда успешнее, чем на других пацанов. Те походили на почти полностью заряженные аккумуляторы, а вот Коля всегда нуждался в подзарядке.

Вот только постоянная возня с одним и тем же пацаном на глазах у всей школы выглядела бы странно, и Лан пригласил Колю к себе домой, мол, поиграем там вместе. Коля в предвкушении чего-то небывалого приглашение принял, и ожидания его не обманули.

Придя домой, где очень кстати не оказалось матери, Лан первым делом разделся до трусов и предложил гостю сделать то же самое. Коля моментально зарделся, но стеснительность свою переборол и был тут же вознагражден. Два пацана, обхватив друг друга всеми конечности, с радостным смехом катались по напольному ковру, и Коля даже ничуть не устал, а, напротив, чувствовал себя бодрым, как никогда. Потом настало время поделиться своими интеллектуальными интересами и познаниями, ощутить глубокое родство душ... Короче, расставались они уже лучшими друзьями.

Неожиданный союз был закреплен в школе, где Лан вдруг пересел за парту к Пахомову, выселив оттуда прежнего обитателя без особых, впрочем, протестов с его стороны. Учительница не запланированным пересадкам подивилась, но менять ничего не стала, Лан к этому времени сумел и ее обаять.

Вскоре все привыкли, что Коля с Ланом теперь друзья не разлей вода, ходят всегда вместе, и куда теперь ни позовешь Лана, придется брать с собой и Колю в качестве обязательной нагрузки, хотя какая, казалось бы, польза от такого хиляка? Бывший хиляк, однако же, не ныл о своей усталости и вообще рядом с Ланом чувствовал себя бодрее, чем без него, даже простужаться как-то разом перестал и как-то, набравшись смелости, потребовал перевести его из лечебной физкультурой группы в обычную, чтобы заниматься впредь со всем классом.

Старшие Пахомовы, не очень веря этому внезапному счастью, устроили сыну внеплановое медобследование, и тут уже настала очередь удивляться врачам. Почему у ребенка вдруг выздоровели хронически воспаляющиеся гланды, которые уже собирались удалять? Куда делся донимавший его хронический тонзиллит? Почему больше не проявляются аллергические реакции? Да никакое самое продвинутое медикаментозное лечение подобного эффекта не обеспечило бы! Колю подробно допрашивали, что изменилось в его жизни, и он все кивал на близкую дружбу с Ланом Сычужниковым, впрочем, благоразумно умалчивая об особенностях их игр.

Сычужникова в детской поликлинике знали, хотя и не с этой стороны. Вот это тепло, которое постоянно из него истекает... Это оно, что ли, позволяет излечить чужие болячки? Запахло настоящим медицинским открытием, вот только единственного случая Коли Пахомова для его оформления было маловато. Подняли истории развития всех детей, учащихся в одном классе с Ланом, просчитали, сколько они болели в прошлом году и сколько болеют в этом, и нашли статистически достоверное снижение. Не такое феноменальное, конечно, как в случае Пахомова, но все равно свой класс Лан явно оздоравливал. Интересно, скольким еще может помочь эта живая батарейка? Подвести бы к Сычужникову еще какого-нибудь болезненного ребенка с диагнозами, как у Пахомова, и проследить за динамикой его здоровья. Так после весенних каникул в одном классе с Ланом оказался Алеша Антоненко, прежде буквально не вылезавший из больниц из-за бесконечных ангин и жестоких приступов аллергии.

Новичка, робко подпиравшего стену, заметили все. Редко же кто меняет школу посреди учебного года. Алеша же, почти не имевший опыта жизни в детских коллективах, страшно робел и со страхом взирал на каждого проходившего мимо. Его успели расспросить об имени, но больше не трогали, явно кого-то ожидая. Сам же Алеша не понимал, для чего его вообще определили в эту школу, где он наверняка и недели не протянет, свалившись с очередной ангиной. Даже в больнице говорили, что он на этом свете не жилец при таком-то слабом здоровье.

Внезапно зеваки расступились, и к Алеше подошел высокий светловолосый мальчик, по-видимому, самый авторитетный в этом классе, пристально его рассмотрел, из-за чего Алеша вообще чуть не помер от смущения, назвался Ланом и вдруг положил ему руки на плечи. И через эти руки в тело Антоненко хлынули мощные потоки энергии, моментально впитались, и мальчик внезапно ощутил не привычный для него прилив бодрости. Сопровождавший Лана незнакомый пацан одарил Алешу ревнивым взором, но тот лишь обезоруживающе улыбнулся в ответ. Мол, понимаю, что вы друзья, не хочу без приглашения влезать в вашу дружбу, но вот этот контакт мне просто жизненно необходим.

Алеша не заболел ни в эту неделю, ни даже до конца учебного года, даже сезонная аллергия на пыльцу как-то обошла его стороной. Но стоило учебе закончиться, а ребятам разъехаться по дачам и лагерям, как его болезни быстро вернулись. Медицинская гипотеза о благотворном влиянии Лана на здоровье окружающих блестяще подтвердилась, вот только что врачам было теперь делать с этой открывшейся истиной?

В присутствии Сережи Лямина даже зимы больше не ввергали Рэя в депрессию. Но добавочной энергии хотелось все равно, и ему однажды пришло в голову поискать ее в области химии.

Вообще-то занятия химией не предназначены для младшеклашек. Но десять лет это такой возраст, когда начинаешь искать знания далеко за пределами школьной программы и просто таки упиваешься своей эрудицией. Ну и, разумеется, возникает желание применить полученные знания на практике. Рэй был именно из таких. Начав в девять лет с детской энциклопедии, он изо всех представленных там научных разделов увлекся именно химией, и одного прочитанного тома для удовлетворения его любопытства отнюдь не хватило. За дополнительными знаниями он полез в сеть, в целом представляя уже, что там искать, и хотя найденные им материалы не были предназначены для детей, что-то он все-таки понял, и открывающиеся перспективы захлестнули его воображение.

Ныть Рэй не любил и новые гаджеты себе у отца не выпрашивал, и поэтому, когда он подкатил к Виталию со слезной просьбой, что ему прямо таки жизненно необходимо иметь набор "Юный химик", тот отпрыску не отказал. Рискованное, конечно, занятие, и не обладай Рэй такой феноменальной устойчивостью к огню и кипятку, старший Экстраполитов, может, еще и заколебался бы, но сейчас аргументов против просто не нашел. Если кто и сумеет выйти целым изо всяких химических переделок, так это его Рэй. Итак, дорогая игрушка была приобретена и торжественно вручена имениннику как раз на его десятый день рождения.

Рэй с головой погрузился в химические опыты, сперва те, что описывались в рекламном буклете, прилагавшемся к набору, а потом и не в столь зрелищные, зато сулящие большой выход энергии. Поскольку Сережа в свободное от уроков время всегда старался быть рядом, все эти преобразования веществ увлекли и его, и он подрядился Рэю в лаборанты.

Реакции, которые можно вызвать при помощи набора "Юный химик", конечно, увлекательны, но по-настоящему сильного эффекта не достичь, если у тебя нет доступа к сильным кислотам и щелочам. В наборе таковые, увы, отсутствовали, но Рэй справедливо подозревал, что они обязательно должны быть в наличии в школьном кабинете химии, куда им с другом по малолетству пока доступа не было. Но если ты куда-то не вхож, можно ведь найти того, кто вхож. Рэй, конечно, был тяжеловат в общении, но зато популярен даже среди старшеклассников. Да что там, весь город давно уже знал об "огненном мальчике"! Оставалось найти в старших классах кого-нибудь потщеславнее, поманить возможностью хвастаться таким знакомством и уговорить красть понемногу реактивы из подсобки химического кабинета.

Желающих помочь Рэю обзавестись реактивами нашлось трое, и добычу требуемого ассортимента они поделили между собой. Один из них даже умудрился сделать слепок ключа от подсобки химического кабинета. Химичка потом таки заметила, что уровень жидкости в некоторых пузырьках как-то подозрительно уменьшился, но поскольку за руку так никого поймать и не удалось, инцидент она решила спустить на тормозах, хотя потом еще долго с подозрением присматривалась к ученикам: кто из них там тайными опытами занимается? Знала бы она, что инициаторами выступили младшеклашки...

Как бы там ни было, в руках у Рэя оказались все вожделенные им вещества, и он с энтузиазмом неофита приступил к проведению таких опытов, которые и старшим школьникам противопоказаны, но зато есть в учебниках химических факультетов. Рэй, как ему казалось, хорошо все это запомнил, и теперь ему не терпелось реализовать свои теоретические знания на практике. Вот только о технике безопасности при проведении подобных работ он и понятия не имел. Может о чем-то таком в сети тоже писалось, но он этого не искал, да и не интересовался. После его контактов с кипятком и огнем, кончавшихся совсем не так, как у обычных детей, он, кажется, уже подсознательно верил в собственную неуязвимость.

Для получения требуемого результата часто мало смешать нужные вещества в верных пропорциях, надо еще эту смесь и нагреть, например, на горящем брикете сухого спирта. Этот огонь Рэй считал совсем несерьезным и не задумываясь сунул бы в него руку с пробиркой. Вот только рядом был друг, которому тоже хотелось во всем поучаствовать, а он мог греть пробирку над огнем только с помощью специальной держалки, что тоже имелась в наборе "Юного химика". Ну, энтузиазм надо поощрять, и Рэй без зазрения совести взвалил на Сережу всю рутинную часть работы.

В один не самый удачный день Рэю пришло в голову посмотреть, как металлы растворяются в кислотах. Щелочных, которые делают это с наибольшим эффектом и с максимальным выбросом энергии, к его сожалению не нашлось даже в кабинете химии. Пришлось удовлетвориться алюминием, железом, цинком и медью. Смотреть на бегущие с поверхности металлических кусков пузырьки было забавно и даже немного волнительно, поскольку мальчики понимали уже, что это не какой-то там водяной пар образуется, это выделяется вытесненный металлом водород, который при выходе на поверхность и поджечь можно, недаром же водородно-кислородная смесь именуется гремучим газом.

Трудности возникли, когда дело дошло до меди, которая еще и не со всякой кислотой среагирует, но даже в присутствии весьма сильной серной кислоты при комнатной температуре окисляется очень медленно, и чтобы этот процесс пошел интенсивнее, пробирку следует нагреть. Этим и занялся Сережа, усевшийся за столом слева от Рэя, который в этом момент перелистывал тетрадку, куда заносил результаты своих экспериментов. Пробирку при этом Лямин держал наклонно, да еще и открытым концом в сторону соседа по столу.

Чертова смесь как-то совсем неожиданно вскипела и выплеснулась из пробирки. Рэю, никогда не ощущавшему боли от огня, впервые в жизни обожгло лицо, и он с воплем "Глаза!" ринулся в направлении ванной комнаты, где принялся отчаянно промывать пострадавшую часть тела. Ошарашенный произошедшим Сережа, к счастью, сохранил остатки рассудка, вспомнил, чем можно нейтрализовать кислоту и, найдя в кухонном шкафчике упаковку питьевой соды, кинулся другу на помощь. Через некоторое время он заметил, что Рэй почему-то продолжает тереть только левый глаз, и сделал вывод, что в правый ничего не попало, стало быть, полностью друг не ослепнет.

Когда щипать, наконец, перестало, Рэй отвалился от раковины, но ни к каким осмысленным действиям после перенесенного стресса готов не был. Сереже пришлось самому заметать следы неудачного эксперимента. Тетрадка, на которую тоже попали капли раствора, покрылась бурыми пятнами, характерными при контакте органики с серной кислотой. Кто-нибудь увидит и сразу поймет, чем они тут занимались. Тетрадка отправилась в мусорное ведро и была для надежности завалена сверху всякими отбросами.

Избежать встречи с врачами все же не удалось. Вернувшийся с работы Виталий сразу понял, что с сыном что-то не то, и пристал с расспросами. Рэю пришлось признаться в проведении опасного эксперимента, умолчав, однако, о роли Лямина. Ну, а что на помощника-то вину валить? Сам приказал ему нагревать эту гадскую пробирку, сам уселся так, чтобы на тебя же все и вылилось, ну так и отвечай теперь за все тоже сам!

Виталий, разумеется, тут же повез сына на прием к окулисту, благо поликлиника еще работала. Там Рэю опять пришлось признаваться, что экспериментировал с кислотой, которая и попала ему в левый глаз. Хорошо еще, что была разбавленная. Молодая еще окулистка, обнаружив ожог роговицы, сказала, что Рэю еще повезло, что в глаз ему попала кислота, а не щелочь, та разъедает живые ткани куда глубже. Рэя временно освободили от школьных занятий и прописали какую-то мазь, которую почему-то надо было втирать в оба глаза. Он подошел к заданию ответственно и так и делал.

Ко дню следующего визита в поликлинику ожог роговицы почти прошел, зато кожа вокруг глаз как-то странно пожелтела. Окулистка предположила, что это у Рэя пищевая аллергия. Тот, разумеется, возмутился, мол, никогда у него не было ни аллергий, ни таких вот пожелтений, так что это все от прописанной мази.

- Погоди, но мазь-то ты должен был втирать в пострадавший глаз, а пожелтело под обоими, - возразила окулистка.

- А в рецепте было написано в оба глаза! - мстительно произнес Рэй.

- Ах, извини, это я, наверное, по привычке написала, обычно-то всегда лечат оба глаза, - призналась окулистка. - Ну что ж, положительные изменения есть, втирай мазь дальше, но, разумеется, только в левый глаз.

Когда никогда и ничем не болевший Рэй принес в школу врачебную справку, по какой причине он пропустил занятия, вся эта история, разумеется, немедленно стала предметом обсуждений, но мальчик так и не выдал, где и с чьей именно помощью он раздобыл серную кислоту. Запасы опасных реактивов у него, разумеется, конфисковали, и страстное его увлечение химией в отсутствие практических занятий заметно поугасло.

Родители Алеши Антоненко поняли, что нормальной жизни у их сына в отрыве от Лана Сычужникова не будет, и не стали возвращать его в прежнюю школу. Сентябрь Алеша встретил в одном классе с Ланом, и его здоровье тут же пошло на поправку. Теперь за Ланом хвостом ходили уже двое - Коля и Алеша, и их быстро прозвали "адъютантами генерала Сычужникова". Этим званием они откровенно гордились и всем, кто пытался их дразнить, говорили, что те просто завидуют. Поскольку их спаситель, друг и кумир изрядную часть своего свободного времени посвящал спорту, оба мальчика, избавившись от хвороб, записались в те же секции, чтобы сопровождать его еще и там. Особых успехов они, правда, не демонстрировали, но и общей картины не портили. Лана друг к другу они больше не ревновали, смирившись с этой дружбой втроем.

Родители Коли и Алеши были без ума от счастья, что с их детьми так хорошо все сложилось, и хвастались успехами сыновей в социальных сетях. Кто-то им жутко завидовал, а кто-то увидел в их сообщениях проблеск надежды и стал обращаться за подтверждением к местным педиатрам. Врачи из детской поликлиники, где наблюдались трое друзей, подтверждение такое давали, но больше ничем помочь не могли. На все ли болезни благотворно воздействует близкое соседство с Ланом Сычужниковым или только на аллергии и ОРЗ? На сколько еще страждущих хватит запасов его странной энергии? Сколько времени минимально надо пребывать рядом с ним, чтобы проявился целебный эффект? Тут впору клинические исследования проводить, да кто же даст? Да и можно ли вообще требовать такого от малолетнего ребенка? Он никому ничем не обязан, в том числе и дружить с кем бы то ни было, Пахомову и Антоненко просто повезло, что они пришлись Лану по нраву, последующие претенденты на исцеление вероятнее всего окажутся лишними в этой компании. Просто рядом в классе посидеть? Это тоже для здоровья полезно, но ведь и класс не резиновый!

Тем не менее и негласных советов хватало, чтобы слухи расходились очень широко, и находились родители, в том числе и из других городов, готовые предлагать безумные деньги только ради того, чтобы их сына или дочку посадили в один класс с Ланом. Для этого потребуется переехать в другой город? Не вопрос! Но есть же утвержденные нормативы по количеству учащихся в одном классе, надо будет куда-то девать лишних детей? Ну, можно дать отступного их родителям, чтобы согласились перевести своих отпрысков в другие классы, не у всех же там проблемы со здоровьем, многие и без соседства с Ланом прекрасно проживут. Школьному директору не хотелось идти на подобные махинации, вот только таких денег бедная провинциальная школа отродясь не видывала и даже не надеялась получить ни от государства, ни от каких-либо спонсоров. И после летних каникул, придя в третий класс, Лан обнаружил вокруг подозрительно много новичков, которые все как один старались с ним подружиться, при том что многие старожилы обнаружились в параллельных классах, но зато с купленными родителями дорогими гаджетами. Видать, бывают ситуации, когда и за расставание с товарищами по классу тоже можно потребовать отступного!

Лану и двух близких друзей вполне хватало. Алеша, будучи допущен в дом, уже с год как вовлекся в их с Колей тайные игрища и ни разу о них не проболтался. Но Лан сомневался, что все новички тоже будут держать рот на замке. Они же, все как один, оказались из очень обеспеченных семей, то есть, скорее всего, избалованные и капризные, да еще и со специфическим воспитанием, исключающим простоту нравов. И ладно бы еще пацаны, но как девчонок к таким играм привлекать, Лан вообще не представлял! Но при этом мальчик понимал, что вся эта болезненная команда в нем нуждается, вон, некоторые даже из других городов переехали!

Ну, если дома с ними близко общаться не получится, значит, надо найти место, где это будет в порядке вещей. Лан давно мечтал создать собственную хоккейную команду, и чтобы со льда не гоняли. Теперь настало время эти мечты реализовать. Нельзя сказать, чтобы все его новые одноклассники были без ума от хоккейных баталий, некоторые и на коньках-то стоять не умели, но Лан живо всех построил. Хочешь числиться в приятелях - шагом марш на лед! Пацаны поныли, но смирились, а потом и на плавание вслед за Ланом записались, лишь бы почаще быть рядом. И не столько занятия в воде их привлекали, сколько совместное пребывание в раздевалке до и после, где и Лан совершенно отвязывался, и они сами моментально забывали обо всех внушенных им родителями приличиях. Зато и весело всем было, и здоровье со временем действительно пошло на поправку.

Вот только одноклассницы Лана в эту схему никак не вписывались. Ну, не место им в мальчишеской раздевалке! Парень поразмыслил и решил записаться в кружок бальных танцев. Там мальчиков всегда большой дефицит, а уж таких красивых, как он, и подавно, и не будет ничего странного, если он будет попеременно танцевать с несколькими партнершами. Не хочешь танцевать? Тогда свободна, ничем не могу тебе помочь, зря только твои родители деньги тратили!

"Хилая команда", над которой в начале зимы смеялись все соперники по хоккейным баталиям, уже к весне неожиданно окрепла, стала даже у кого-то выигрывать, а уж ее сплоченности могли бы позавидовать все. Жаль, холодные дни кончаются, и на открытых площадках больше не поиграешь... Вот только некоторые родители юных хоккеистов, вдохновленные успехами сыновей, готовы были скинуться и возвести в городе первый крытый каток, здоровье наследников того стоило.

Жаркие летние дни раньше всегда давались Лану с трудом, но теперь, в тесном окружении трех десятков сверстников, он ощущал себя вполне в форме - было на кого скинуть все излишки энергии. Родители новых одноклассников осознали, что и отдыхать ребятам лучше бы вместе, следовательно, летом школьный класс должен стать отрядом в каком-нибудь лагере, лучше, конечно, фешенебельном и где-нибудь у теплого моря. Ну, при их-то финансовых возможностях и это было организовать не проблема.

Воспитатели и вожатые лагеря "Лазурный", расположенного недалеко от Анапы, долго удивлялись потом, что за странный отряд у них появился, в котором все друг друга знают и, хотя ни к каким военизированным детским структурам вроде как не причастны, беспрекословно слушаются своего лидера Лана Сычужникова. Ах, они один школьный класс... Все равно странно, в десятилетнем возрасте мальчики с девочками совсем не дружат и держатся своими обособленными компаниями, а тут вдруг все приклеились к одному пацану, относительно которого руководство лагеря еще и специально предупредили, чтобы его беспрепятственно допускали в девичью спальню и не смели ни в чем нехорошем подозревать. Что такого необычного в этом мальчугане, родители отдыхающих детей старательно скрывали, но из разговоров своих подопечных вожатый с воспитательницей заключили, что он каким-то образом лечит их от хвороб и для этого просто необходимы частые личные с ним контакты. И в самом деле, Лан разве что в туалет ходил один, а так рядом с ним постоянно кто-то находился, и счастливее этого его спутника, казалось, не было в этот миг человека.

Сплоченный отряд выигрывал все лагерные конкурсы и соревнования и являл собой образец дисциплины, по крайней мере на людях. Что там творилось в его спальнях после отбоя и во время тихого часа, лагерные сотрудники не знали и даже не старались узнать, следуя конфиденциальным просьбам родителей этих детей. Лечат их там как-то? Все довольны? Ну и ладно...

Странный отряд в полном составе остался в лагере и на вторую смену, а потом и на третью. Хотя путевки стоили дорого, состоятельные родители денег для этого явно не жалели и оплачивали их не только своим отпрыскам, но и тем ребятам, чьим родственникам это было не по карману. Откуда такая тяга к благотворительности? Просто таково было условие Лана. В итоге за все лето ни один из членов отряда не заболел даже банальной простудой, хотя в их медицинских картах чего только не было понаписано.

Но вот новички в отряде появились. Как ни утаивались заинтересованными людьми целительские способности Лана, кто-то со стороны о них все же прознал и постарался добыть своим детям путевки в тот же самый лагерь, а там уж стал слезно просить определить их отпрысков в один с ним отряд. Да, учиться в одном классе с юным целителем они по объективным причинам не могут, так пусть хоть летом окажутся к нему поближе, все польза для здоровья. Спальни большие, лишние койки там поставить не проблема, зато благодарность будет безмерна. Страждущим решили пойти навстречу.

Появление новичков поначалу слегка взбаламутило сплоченный коллектив. И от болезней своих они еще не отошли, и порядков здешних не знали, и стеснялись того, что происходило рядом в спальнях, а кое-кто даже плавать не умел. Но Лан не был бы Ланом, если бы не сумел их всех сперва обаять, а потом и построить. Обучаться плаванию пришлось в обязательном порядке, принять участие в ночной возне они и сами вскоре захотели, благо именно ради этого их в отряд и определили, а командный дух потом как-то пришел сам собой. В итоге к концу смены и настроение у них радикально улучшилось, и прежние хвори отступили, и с новообретенными друзьями они расставались буквально со слезами, страшно жалея, что не могут с ними вместе учиться, и надеясь лишь на новую встречу следующим летом. Так, наверное, чувствовали себя грешники, изгоняемые из Эдема.

Для самого Лана это лето тоже стало самым счастливым в жизни. Он буквально купался в любви окружающих, щедро делился с ними своей избыточной энергией и сумел реализоваться во всем, в чем хотел. Вот бы так и дальше, да только развитие не остановишь. Десять лет - вершина детского возраста, после которой организм начинает перестраиваться, порождая новые мечты и стремления. Лану их тоже было не избежать.

Забросив опасную химию, Рэй нашел утешение в спорте. Он и раньше был самым сильным мальчиком в классе, а к двенадцати годам стал настоящим юным богатырем, мог бы заняться, наверное, и тяжелой атлетикой, но предпочел бокс и греко-римскую борьбу. Успехи его в первом виде были обусловлены уже тем, что он лучше всех терпел боль от ударов, никогда не "плыл", а уж свалить его с ног никто не мог и мечтать. Не боясь проиграть по очкам, он агрессивно пер вперед, пропуская легкие удары, пока не зажимал соперника в угол. Тот, понятное дело, сперва пытался еще трепыхаться, но потом как-то быстро терял силы, и тогда уж Рэй молотил его, как вздумается, пока тот не сдастся окончательно или не рухнет на ринг. Хотя заниматься он начал недавно, соперники уже явно его побаивались.

В борьбе Рэя привлекали тесные телесные контакты, которые в обычной жизни были невозможны. Подсознательно чувствуя в нем энергетического вампира, сверстники старались держаться от него на расстоянии, но на борцовском ковре они были обречены. Он ощущал себя пауком, обволакивающим трепыхающуюся муху своей паутиной. Достаточно перевести соперника в партер, и там уж он быстро выпьет из своей жертвы силы, для порядка пару раз накатит ее, как безвольную куклу, а потом обязательно додавит, положив на лопатки. Завершать схватку чем-то иным, кроме туше, Рэй считал ниже своего достоинства. Слава его как непобедимого борца настолько разнеслась, что в глазах парней, выходящих с ним бороться, он уже заранее видел обреченность. Рэю нравилось всех побеждать, вот разве что ощущалась легкая досада, что близкий друг Лямин не разделяет его спортивных увлечений.

Тренеры по боксу и борьбе пытались перетянуть Рэя к себе, говоря, что он слишком разбрасывается и два разных вида единоборств долго не потянет, на что он огрызался, что хочет стать универсальным бойцом и вообще, может быть, скоро уйдет в смешанные единоборства, а то какие-то мелкие мальчишки на Кавказе уже этим занимаются, а он чем хуже?! Но как бы он там ни показывал зубы, а свою спортивную карьеру строил неуклонно и, наконец, удостоился путевки в спортивный лагерь на берегу Черного моря. Отец почему-то принялся отговаривать его от поездки, но Рэй взбрыкнул. Ему уже двенадцать, он может, наконец, пожить и без родительского надзора! Виталий в итоге смирился с самостоятельностью сына и даже помог пробить еще одну путевку в тот же лагерь, для Сережи Лямина. Там, к счастью, занимались разными видами спорта, и Сережу удалось пристроить на не очень популярный триатлон.

Лето для Рэя всегда было самым любимым временем года, особенно когда оно жаркое. Здесь, в Сочи, было жарко, многие пацаны ощущали расслабленность и не слишком-то пахали на тренировках, а бедные триатлонисты вообще чувствовали себя неплохо только в бассейне. Рэй, однако, с нарастанием жары становился только активнее. Еще лучше ему, наверное, было бы только в раскаленной пустыне, но о таких путешествиях не приходилось и мечтать. Мешала, правда, одежда. В отличие от других людей, боящихся обгореть, он никогда ничем солнцезащитным не мазался, всегда ходил с оголенным торсом и даже шорты считал лишними, резонно полагая, что чем большая поверхность его кожи попадет под солнечные лучи, тем лучше ему будет. Стоит ли удивляться, что так он быстро загорел до черноты!

Квелых от перегрева сверстников Рэю было откровенно жалко, и он потихоньку тянул из них лишнюю энергию. В таком состоянии они наконец-то перестали его сторониться и даже ощущали подъем сил после близких с ним контактов. Рэй не испытывал иллюзий, что это надолго, но именно здесь и сейчас он ощущал себя всеобщим спасителем и вершителем судеб. Наивные, конечно, мечты, но вполне позволительные, когда тебе двенадцать лет.

Вот только строгий спортивный режим был Рэю не совсем по нутру. Взрослые вечно чего-то боятся, ограничивают детей, будто те хрустальные и могут разбиться от одного неловкого движения. Не лезь в воду без присмотра - утонешь! Не карабкайся на скалы без страховки - свалишься! Не гуляй один по городу - а вдруг наткнешься на маньяка! Ой, посмотрел бы Рэй на того маньяка, которому не посчастливилось бы на него наткнуться! Быстро бы он вспомнил ту истину, что иногда охотник сам становится дичью. Но взрослых разве убедишь...

Самостоятельности, однако, хотелось очень, и Рэй с Сережей при первой возможности старались улизнуть из лагеря через дырку в заборе и прошвырнуться по городским улицам, как обычные отдыхающие. Ну и что, что без взрослых? Не младенцы же они уже, в конце-то концов!

В тот вечер их зачем-то потянуло в центр города, где от людей не протолкнуться. Намаявшийся на тренировках Лямин углядел киоск с мороженым, купил себе большой пломбир и принялся жадно его поглощать. Рэй этого любимого всеми остальными детьми лакомства терпеть не мог, он бы лучше слопал чего погорячее... вот только шашлыков здесь не продавалось, да и напитки были исключительно прохладительные. Тьфу! А нет бы торговали горячим чаем, как бывало в их городе на Масленицу! Рэй вспомнил, как втягивал тогда в себя кипяток и мечтательно улыбнулся. Ха, а как бы удивились все эти люди вокруг, проверни он этот трюк сейчас на их глазах? А еще прикольнее было бы огнеглотателем заделаться...

Рэй так возмечтал о притоке дармовой энергии, что стал безотчетно тянуть ее со всех окружающих. Ручейки ее были слабенькие, почти незаметные, но настроение улучшали, и он совсем уже было разнежился, как вдруг в грудь ему ударил мощнейший поток! Энергии разом пришло столько, что мальчик с невероятным трудом ее абсорбировал и покачнулся, как от мощнейшего удара. Во время боксерских поединков никому еще не удавалось отправить его в нокдаун, но сейчас у Рэя возникло полное ощущение, что это оно самое и есть. Энергия продолжала притекать, и чтобы она совсем его не нокаутировала, он поспешил убраться подальше от ее источника, потянув заодно за собой и Лямина.

- Рэй, ты что, спятил, куда мы так подорвались?! - возмутился тот, едва поспевая за другом.

- Бежим, Серый, тут какая-то чертовщина творится... - выдохнул тот, и не думая притормаживать.

Сереже не очень нравилось, когда его называли Серым, но в подростковом возрасте это прозвище преследует, кажется, всех российских Сереж. Рэй, однако, именовал его так, только будучи в очень расстроенных чувствах, и Лямин вдруг осознал, что впервые за все время их знакомства его друг чего-то по-настоящему испугался. Удирая без оглядки, они не видели, как в группе юных экскурсантов, со стороны которой и пришел энергетический импульс, внезапно побледнел и упал на тротуар рослый светловолосый мальчик.

Старший Экстраполитов был немало удивлен звонком от сына в неурочное время. Обычно Рэй его вниманием не баловал, звонить приходилось самому, да и то парень всякий раз старался отделаться стандартными фразами, мол, все у него хорошо, не о чем беспокоиться, и вообще, он уже не маленький, свои проблемы и сам может решить. Сейчас в голосе сына слышалась растерянность. Рэй поведал, что гулял с другом по городу, по привычке потянул энергию и вдруг получил ее настолько много, что она чуть не сожгла ему все внутри, да, наверное, и сожгла бы, если бы он вовремя не ретировался. Он раньше и представить не мог, что получать энергию извне ему может оказаться СТРАШНО!

- Погоди, а где именно вы гуляли? В центре Сочи? А как вы туда попали? Вас кто-то отпустил из лагеря? - забросал сына вопросами Виталий, уже начинавший что-то подозревать.

- Ну, пап...

- То есть вы просто сбежали, не спросясь? Я, думаешь, зря отговаривал тебя туда ехать? Сиди теперь за забором до конца смены и в город самостоятельно больше ни ногой, пока все не прояснится!

Что именно должно проясниться, Рэй не понял, но отец, кажется, знал о какой-то опасности и не спешил этим знанием с ним поделиться. В другой ситуации мальчик наверняка бы этому возмутился, но сейчас он был слишком подавлен и смиренно пообещал, что и шагу больше за пределы лагеря не ступит.

Отчитав Рэя, Виталий тут же позвонил бывшей супруге, чтобы оповестить о чрезвычайной ситуации, в которую попал их общий сын. Но та и сама была в расстроенных чувствах:

- Виталик, ты не поверишь, но наш Лан сегодня потерял сознание посреди бела дня! Он, конечно, и раньше плохо переносил жаркую погоду, но тепловых ударов с ним еще не случалось, тем более что он был в окружении своих приятелей, на которых всегда мог сбросить излишек энергии. А тут вдруг такое!

- Стоп, Таня, где именно он находился, когда потерял сознание? В своей Анапе?

- Нет, их отряду устроили в Сочи. А что?

- А то, что предупреждать надо! Мой обалдуй как раз сегодня вздумал сбежать в самоволку и мог шататься где-то рядом. Он тоже мне сегодня звонил, весь в смятении, мол, получил разом столько энергии, что она его чуть не сожгла!

- Ох...

- Вот тебе и ох! Я своему уже накрутил хвост, чтобы впредь не удирал из лагеря, но и ты потребуй от Лана, чтобы он всегда заранее оповещал тебя, куда он едет и зачем. Не дай Бог, их пути еще раз пересекутся!..

- Да, я, конечно, потребую от наших спонсоров, чтобы больше никаких экскурсий в Сочи не было и в помине. Так это, значит, не тепловой удар был, а...

- Это значит, что его в один момент выпили почти досуха, и сделал это его же братец, который умеет тянуть энергию из людей, но не в состоянии пока ограничивать свои аппетиты. Лан уже очухался, потери возместил? Ну, стало быть, пока обошелся легким испугом. Мой, кстати, тоже перепугался, надеюсь, впредь станет осторожнее. А так больше у вас никаких проблем? Ну, тогда ладно, целую. Счастья вам с Ланом!

- И вам с Рэем того же!

Что бы там ни говорил Лан своей матери об якобы постигшем его тепловом ударе, сам-то он прекрасно понимал, что дело тут в чем-то другом. Он умел изливать на окружающих излишки своей энергии, но всегда делал это по собственной воле, а тут вдруг ее потянули из него насильно, чуть ли не всю разом, да еще так внезапно, что он никак не сумел отреагировать. Да и как тут защитишься-то? Ясный день или, скорее, уже светлый летний вечер, вокруг верные друзья, нет никаких дурных предчувствий и даже малейших намеков на возможное нападение с чьей бы то ни было стороны. И вдруг к тебе словно подключается мощный вакуумный насос, твоя энергия бурным потоком устремляется в этот вакуум, тебе разом становится плохо, а потом темнеет в глазах, и больше ты уже ничего не помнишь.

Окружавшие его ребята, конечно, перепугались, всячески пытались привести его в чувство, но ни им, ни подоспевшим взрослым быстро это сделать не удалось, и в себя Лан пришел только на больничной койке, где его конечно же пытались лечить именно от теплового удара, поскольку все основные физические показатели оказались в норме. Лан, конечно, эту версию поддержал, чтобы отбрыкаться от врачей и поскорее вернуться к друзьям, которым без энергетической подпитки с его стороны тоже становилось хреново. К счастью, его потенциал быстро восстановился, и уже на следующее утро он был в полной форме и смог возобновить свою целительскую деятельность. Чтобы мать не волновалась, он и ей, едва придя в сознание, сказал о тепловом ударе, но сам при этом крепко призадумался.

Лан почти не сомневался, что это было осознанное нападение на него лично, вот только каким образом и с чьей стороны? Врагами он пока не успел обзавестись, в посильной помощи никому не отказывал. За что же на него напали? В двенадцать лет трудно свыкнуться с мыслью, что ты можешь оказаться кому-то так ненавистен. И почему этот кто-то раньше никак не проявлял своей неприязни?

Лану так быстро поплохело, что он не успел осознать, в какую именно сторону утекала из него энергия. Толпившиеся вокруг него одноклассники тоже особо не смотрели по сторонам, и уж тем паче в ту минуту, когда их обожаемый друг и спаситель вдруг свалился на тротуар. Никто из них не заметил двух убегающих мальчишек, а если бы и заметил, то вряд ли связал бы с тем, что случилось с Ланом, все же еще и до побега они находились от него на весьма изрядном расстоянии. Итак, подозреваемых в нападении просто не было, мотив напавшего оставался неясен, а уж сам способ извлечения из него энергии был просто выше понимания Лана. Ну и как теперь прикажете жить, когда вам грозит опасность, а вы даже не представляете от кого и не в состоянии вразумительно ее описать? Стоит ли удивляться, что Лана одолела прежде не свойственная ему меланхолия.

Вскоре, однако, у мальчика возникли подозрения, что об этой опасности мать знает больше него. Просто им внезапно объявили, что ни на какие мероприятия в Сочи их отряд больше не поедет. В другие места пожалуйста, а вот в Сочи - ни-ни! С одной стороны не очень-то и хотелось, а с другой - пусть объяснят причину. Они, что же, откуда-то знают, что опасность для него локализована именно в Сочи, или просто так перестраховываются. Лан, разумеется, пристал к взрослым с расспросами и выяснил, что на этом настояла его мать, а так они больше ничего не знают. Стало быть, у матери и надо все выведывать.

Лан, конечно, ей позвонил, но ничего конкретного не выяснил. Ну, просто считает она так! Сердце материнское ей, видите ли, подсказывает! Мальчик был теперь на сто процентов уверен, что мать от него что-то утаивает, но одновременно осознал что расспросами он от нее ничего не добьется. Следить теперь за ней, что ли? Узнать, от кого именно она получает ту информацию, которой не хочет с ним делиться. Но как ты будешь следить, когда она дома, а сам ты в лагере? Расследование поневоле пришлось отложить до осени.

В оставшиеся дни лета никаких неприятностей с Ланом не случилось, эмоции поостыли, но тех пугающих ощущений он все равно позабыть не мог и от своих планов отказываться не собирался. Хотя начались школьные занятия и свободного времени у него почти не осталось, он все-таки сумел подгадать момент, когда мать уйдет из дома по делам, и сунул нос в ее бумаги. Ничего интересного он там не нашел, в том числе и следов какого-нибудь Олега, в честь которого он предположительно получил свое отчество. А был ли вообще этот Олег? Или отчество ему дали просто от балды? Но кто-то же должен был быть!

В то, что он появился на свет от непорочного зачатия, Лан не верил ни минуты, хотя таинственный источник энергии в его теле и заставлял задуматься о мистической составляющей в тайне его рождения. Ну, не похож этот источник на земной! Но святошей Лан никогда не был, ангелом себя не ощущал, а подозревать в себе демоническую сущность тоже как-то не хотелось. Оставалось придерживаться гипотезы, что зачат он был все же как обычный человеческий ребенок. Но кто же тогда его отец?

Лан вдруг осознал, что никогда не интересовался этим вопросом. Конечно, мало ли женщин живут в разводе, и дети при этом обычно остаются с ними, но им тогда по крайней мере алименты приходят. Об алиментах мать не заговаривала ни разу, но на жизнь им вполне хватало даже до появления всяких спонсоров. Тогда что же получается, он плод случайной связи? Лану очень не хотелось так думать, очень уж это не вязалось с нравственным обликом его матери, но ничего другого ему просто не приходило в голову. Ну, не разведчик же его отец какой засекреченный?! Вечно терзаться сомнениями он тоже не мог и потому решил расставить все точки над i.

Будучи почему-то уверен, что и тут мать начнет юлить, Лан спросил ее о своем отце в лоб, когда та меньше всего этого ожидала. Татьяна сильно смутилась, заметно побледнела, после чего выдала версию, что с отцом Лана у нее было мимолетное знакомство, он довольно скоро потом уехал, и она даже не уверена до конца в его отцовстве, поскольку встречалась в это время еще с несколькими молодыми людьми. Ну, что возьмешь с молодой вертихвостки!

В то, что мать когда-то была вертихвосткой, а потом резко быть таковой перестала, Лан не поверил тоже. Ну, не было на его памяти, чтобы она приводила в дом каких-то посторонних мужчин! Обычно такие ветреные особы не меняют своего поведения после рождения первенца, ищут себе новых кавалеров и вполне могут обзавестись несколькими детьми от разных отцов. Татьяна скорее уж вела монашеский образ жизни, посвятив всю себя ему, Лану. Он, значит, для нее настолько ценен, что ради него можно даже отказаться от попыток как-то устроить свою личную жизнь? Спасибо, конечно, эту ее жертву он не забудет, но все же хотелось бы как-то разобраться в ее причинах.

Может, мать всегда знала, что он не такой, как все? Заранее предполагала, что в нем пробудится этот энергетический источник? Но м чего бы ей это предполагать? Сама-то она в этом плане вполне обычная, никакой лишней энергией не обладает. Стало быть, можно предположить, что все дело было в отце. Может, это у него было подобное свойство, которое могло передаться по наследству сыну. Если так, то связь матери с ним могла быть отнюдь не случайной, но были и какие причины, по которым отец не мог дальше участвовать в жизни сына. Возможно, это тайна, до которой он, Лан, еще не дорос.

Тут ему и смириться бы, но подростки не терпят, когда к ним относятся как к несмышленышам. Лану очень хотелось знать все о тайне своего рождения, и чем больше это от него скрывали, тем более жгучим становилось его желание.

Мать давно и успешно от него конспирировалась, но после этого разговора вдруг запаниковала и поспешила позвонить бывшему мужу. У Виталия, к счастью, подобных проблем не оказалось, Рэй так до сих пор и не заинтересовался, кем была его мать, так что старший Экстраполитов, сохранив холодную голову, сумел успокоить Татьяну и даже помог ей выработать версию, которая смогла бы объяснить Лану, почему мать утратила связи с его отцом. Увы, эта версия была обречена с самого начала, поскольку Лан выследил, что мать кому-то звонит, и резонно связал этот звонок с их предшествующим разговором. Следить ему пришлось со стороны. Он опасался подойти ближе, чтобы не выдать себя, и потому почти ничего не расслышал. Ну что ж, зато он теперь знает, что искать надо в ее телефонных контактах. Если связь эта не была одноразовой, она их не затрет.

Телефон, разумеется, был запаролен, но мать далеко не всегда так таилась от Лана, особенно когда надо было срочно позвонить врачам или в школу, так что он видел, что она там нажимала, а память у него была хорошая. Теперь оставалось устроить в нужный момент кавардак на кухне, чтобы она, бросив все, побежала спасать кашу, лезущую через край кастрюли, и у него появился шанс все просмотреть. Ага, а вот и подозрительный, неизвестный ему Виталий. Нет, вот так сходу звонить своему предполагаемому папаше он не станет, чтобы мать не раскусила, откуда он узнал нужный номер. Когда-нибудь потом, когда она успеет все позабыть и к тому же ее не будет рядом.

Странное событие в Сочи еще долго занимало мысли Рэя, пока его не отодвинули новые переживания. Некоторые его приятели вдруг начали проявлять усиленное внимание к своим же одноклассницам, чего раньше за ними не водилось. Те их ухаживания, как правило, игнорировали, предпочитая дружить с парнями из более старших классов, но одна влюбленная парочка все же образовалась, а за ней вторая, третья... Рэй решил не отставать, раздобыл два билета на концерт крутой рок-группы, гастролировавшей в их городе, и предложил один первой классной красавице Алле, та, однако, от него шарахнулась.

Алла уже год как встречалась с Сергеем из девятого класса, и Рэй решил сперва, что все дело в этом. Эх, отвадить бы от нее этого девятиклассника... А так как Алла поспешила нажаловаться своему хахалю, тот и сам уже искал встречи с обнаглевшим малолеткой. Не учел, правда, что этот малолетка успешно занимается боксом и борьбой. Драка за гаражами в присутствии заинтересованных зрителей закончилась полным поражением и публичным унижением девятиклассника, и Рэй ощущал уже себя альфа-самцом, только что выигравшим схватку за самку, вот только у Аллы оказалось на сей счет иное мнение. Она кинулась промокать платком разбитый нос своего Сереженьки, квохтала над ним, как курица-наседка, а на Рэя демонстративно даже не глядела. Победитель ушел с поля брани как оплеванный.

Поняв, что Аллы ему не видать, Рэй пару раз попробовал подкатиться к девчонкам попроще. Но и эти серые мышки, кавалеров пока не имеющие, откровенно его побаивались и на контакт не шли. Полагали, наверное, что он и из них станет тянуть энергию, хотя он пока об этом даже и не думал, ему и Лямина хватало. Но как ни трудно было примириться с суровой действительностью, Рэй вынужден был признать, что его популярность у лиц женского пола равна нулю. И девчонки не хотят с ним дружить, и учительницы едва его терпят по долгу службы, и даже матери своей он почему-то не знает.

Вот эта последняя мысль вдруг стала для Рэя откровением. А действительно, почему всю свою сознательную жизнь он провел с одним отцом? Кто была его мать? И куда она, интересно, делась? Сбежала? Может, это на нем проклятие какое висит, что он обречен существовать в исключительно мужском обществе? А вдруг это проклятие ему по наследству от отца передалось, ведь тот так и не удосужился жениться? Все эти вопросы терзали мальчика, но, по природе скрытный, он не спешил их задавать и все глубже погружался в себя. А тут еще и холодная зима, будь она неладна!

В какой-то момент Рэй уже решился было спросить отца о матери, но тут ему внезапно пришло в голову, что, может статься, эту информацию скрывали от него не зря. Что, если правда окажется ужасной? Что, если тайна его рождения как-то связана с его уникальными способностями? Вдруг его такого вырастили искусственно? Неприятно было ощущать себя плодом научного эксперимента. Но если он был и закончился удачей, почему его результаты до сих пор таят от людей? Ждут, когда он, Рэй, совсем вырастет? И никто даже не проболтался, когда пошли слухи об "огненном мальчике"? И никто из научных мужей не рвется изучать его уникальные свойства? Чепуха какая-то получается, уж он-то, Рэй, на их месте точно бы не утерпел!

Ну а если никакого эксперимента вовсе и не было и он родился таким совершенно случайно, то не могла ли мать бросить его, осознав, что родила монстра? Хм, обычно в таких случаях из семей сбегают как раз отцы. Виталий же с ним остался, при этом, насколько помнилось Рэю, сам бывал сильно удивлен экстремальными проявлениями сыновней натуры. Но при этом он почему-то сильно встревожился из-за сочинского происшествия. То есть заранее знал, что сыну может грозить такая опасность? Но если знал, то почему так и не поделился с Рэем своими опасениями? Может, потому, что это означало бы открыть сыну еще какую-то тайну, о которой ему знать не следует? Не тайну ли его рождения? До того случая мальчик чувствовал себя практически неуязвимым, но сейчас его самомнение дало заметную трещину.

Вопросы, не находя выхода, вгоняли Рэя все в большую хандру, и постепенно он уверил себя, что у него никогда не будет в жизни счастья, что никто никогда его не полюбит и, скорее всего, он вообще обречен на раннюю смерть. Ему вдруг стали безразличны его спортивные занятия, и он перестал ходить и в боксерскую, и в борцовскую секции. Он почти ни с кем теперь не общался и в школе, разве что с верным другом Ляминым, поскольку ну надо же было от кого-то получать энергию!

Виталий не понимал, что творится с сыном. Зимой он, конечно, всегда становился менее активным, но не до такой же степени! Вид ссутулившегося Рэя с потухшими глазами, норовящего забиться куда-то в уголок и не подавать ни звука, вызывал жалость, и старший Экстраполитов подумывал уже, а не показать ли сына психиатрам? Подростковая психика особой прочностью не отличается, вдруг у парня развилась депрессия на почве любовных неудач? Останавливали Виталия только неудобные вопросы, которые могут задать психиатры. Например, об обстоятельствах их развода с Татьяной. Почему мальчик не только не общается с матерью, но даже и не знает, кто она и где живет? Нет, в эти их семейные проблемы нельзя посвящать никого постороннего! Значит, придется обойтись собственными силами. Виталий долгое время ходил вокруг да около, но, наконец, все же решился вызвать сына на откровенный разговор.

- Сынок, может поделишься, наконец, что тебя так гнетет?

Рэй завозился на кровати, выпутываясь из пледа, в который он теперь постоянно кутался, хотя в комнате было жарко натоплено.

- Да ничего, пап, все как обычно...

- Ну, меня-то можешь не обманывать, я же вижу, что не как обычно. И спорт ты забросил, и не ходишь больше никуда. Со всеми перессорился, что ли?

- Да ни с кем я не ссорился...

- Но должна же быть хоть какая-то причина твоего депрессивная состояния?

- Только общее мироощущение, пап.

- В смысле?

Рэй вздохнул и ответил цитатой из какого-то старинного романса:

- "Мне вечным холодом и льдом сковало кровь
От страха жить и от предчувствия кончины."

- Ладно, что касается холода, это я еще понимаю, - промолвил Виталий, - тебе могут не нравиться твои физиологические особенности, но тут уж ничего не поделаешь, лечить это современная медицина не умеет, да и вряд ли когда-то научится, так что придется тебе с ними смириться. Но отчего тебе вдруг жить стало страшно? Только из-за того случая в Сочи? Так он, может, больше и не повторится никогда. Мало ли что в жизни бывает. Одного бедолагу, вон, вообще падающим метеоритом убило. И что, теперь из-за этого надо всем под землю забиваться, что ли? Мол, там точно не достанет.

- Метеорит - это непредсказуемая случайность, - возразил Рэй, - а что до случая в Сочи, то там ты явно что-то знал, иначе почему запретил мне покидать спортивный лагерь? Если это было такое редчайшее событие, которое повториться не может?

Под его обвиняющим взором Виталий стушевался и пробормотал:

- Да ничего я не знал, просто предположил, что это была какая-то природная аномалия. А тогда логично избегать мест, где она уже проявлялась.

- Пап, я, конечно, могу принимать и природную энергию, когда она проявляется в виде жара. Но даже когда я в горящем камине стоял, там и близко не было ничего подобного, как в тот раз в Сочи! Чтобы такое произошло, там рядом должен был находиться по меньшей мере извергающийся вулкан или какой-то страшенный пожар. Но не было же тогда никакого пожара, а все кавказские вулканы давно уже потухли!

Ответа не последовало. Отец отводил глаза, переминался с ноги на ногу и нервно покусывал губы, так что Рэй вполне утвердился в своих подозрениях. Но будешь сейчас настаивать - нарвешься только на семейный скандал, а мальчику надо было хоть каким-то путем докопаться до правды, поэтому он интуитивно сменил тему:

- Пап, а кем была моя мама?

Вот это был настоящий удар под вздох! Рэй до сих пор почему-то никогда не интересовался своей матерью, и Виталий, расслабившись, не успел подготовить приемлемого ответа. Ну, такого, который бы годился для подростка, а не для наивного дошколенка. Начнешь что-то придумывать сейчас прямо по ходу, так сын сразу поймет, что его водят за нос, а после фиаско с объяснениями сочинского феномена он вполне может решить, что отец совсем изолгался. Поэтому Виталий отделался короткой фразой:

- Хорошим человеком.

- А она еще жива?

- Да.

- А почему я тогда не могу с ней видеться? Это для меня опасно, да? Это она там рядом оказалась в тот день?

Все, нокаут! Виталий и представить не мог, как сын сумел прийти к подобным выводам, но аналитическим способностям Рэя стоило позавидовать. Что он сейчас начнет самостоятельно копать и, вполне вероятно, даже докопается, Виталий уже не сомневался. Таить от сына правду больше смысла не было, оставалось раскрыть все карты.

- Ох, сынок, я даже и не заметил, как ты вырос... Да, опасность есть, но исходит не от нее лично. Дело в том, что ты появился на свет не один. У тебя есть брат-близнец, обладающий противоположными физиологическими свойствами. Ты сосешь энергию, а он ее излучает. Это как зоны экстремально низкого и экстремально высокого давления. Когда они сближаются в атмосфере, рождается разрушительный шквал. Так и ваше сближение может быть опасно для вас обоих. Для брата твоего тот инцидент тоже даром не прошел. От моментальной потери энергии он даже сознание на время утратил. А вы ведь даже не сходились вплотную. Лучше бы вам с ним друг к другу не приближаться. Когда вы родились, нам с твоей матерью пришлось развестись и разъехаться подальше, чтобы у каждого из вас остался хотя бы один родитель. Другого выхода у нас просто не было, вы оба нам одинаково дороги.

- Понятно... - выдохнул Рэй. - А как зовут моего близнеца? А маму?

- Лан и Татьяна Сычужниковы. Пообещай мне никогда не искать встречи с братом, а маму, если выдастся удобный момент, я тебе постараюсь показать.

- Обещаю, - кивнул Рэй. У него словно гора с плеч свалилась. Да, внезапно в его жизни возник таинственный брат, от которого и исходила опасность, но хорошо, когда знаешь, в чем именно она заключается и как, следовательно, можно постараться ее избежать.

Лан сам удивлялся своему терпению. Уже сколько у него выдалось удобных моментов, когда он мог в тайне от матери позвонить этому ее знакомому Виталию и выяснить, наконец, не приходится ли тот ему отцом. Но что-то все его сдерживало, наверное, нежелание попасть впросак. А если вдруг не тот? Тогда он точно проболтается матери, чем интересовался Лан, та переполошится и тогда уж точно спрячет все концы в воду. Лучше уж потревожить пока других ее знакомых, которые могут и не знать об отце, но по крайней мере знают, откуда она сюда приехала. Может, так удастся выяснить место, где Лан появился на свет, и уже в том месте искать людей, которые знают его мать и, может быть, даже помнят, с кем из мужчин она там встречалась.

Татьяна старалась не заводить себе болтливых подруг, но на стороне Лана были его природное обаяние и общительность, так выгодно отличавшие его от ровесников, которые в этом возрасте сплошь и рядом так сильно стесняются своего меняющегося тела, что становятся настоящими буками. Лан и в тринадцать лет уже умел разыгрывать из себя галантного кавалера, заставляющего млеть взрослых дам, и хотя прямых вопросов об интересующих его вещах не задавал, но умел так повернуть разговор, что его собеседницы проговаривались сами. Теперь он знал о прошлой жизни своей матери куда больше того, чем ей бы, наверное, хотелось.

Итак, Лан узнал предполагаемое место своего рождения. Конечно, никто бы его туда одного не отпустил, но на то и существуют социальные сети, чтобы можно было искать там обитателей любого нужного клочка Земли. Методом проб и ошибок Лан вышел на нужных людей, сумел обаять уже их, и у одной из его новых приятельниц мать по счастливому совпадению как раз работала в местном районном загсе. В такой маленькой просьбе приятельница отказать не могла, и Лан получил скан страницы регистрационной книги с записью о своем рождении. Но вот ведь напасть, никаких сведений об отце не было и там!

Пришлось несколько изменить тактику и искать следы Виталия. И вот тут ему улыбнулась удача. Все та же работница загса разыскала запись о разводе Татьяны и Виталия Экстраполитовых с возвращением Татьяне ее девичьей фамилии Сычужникова, а затем и запись об их предшествующем браке. Поскольку развод последовал очень скоро после его, Лана, рождения, у мальчика возникла мысль, что именно он и стал причиной сего прискорбного события. Что если мать нагуляла его где-то на стороне, а ее тогдашний муж об этом узнал? Тогда его настоящий отец - вовсе не Виталий Экстраполитов, что вполне объясняет прочерк в свидетельстве о рождении. Короче, с поисками папаши - полный облом.

Но затем Лану пришло в голову, что разругавшиеся на почве супружеской измены люди вряд ли продолжали бы поддерживать между собой хоть какие-либо отношения. Тогда зачем мать продолжает звонить этому Виталию? По-прежнему продолжает его любить, да так, что даже замуж не вышла? И он тоже, что ли? Почему же тогда они не сойдутся вновь, если оба поняли, что все еще дороги друг другу? Или все дело в том, что Виталий теперь женат? Или мать он любит, а вот его, Лана, видеть не хочет? Думать, что именно он сам препятствует личному счастью матери, было очень обидно, да и разрушать чужую семью Лану совсем не хотелось, но и дальше мучиться неизвестностью мальчик просто не мог. Поиск по архивам больше ничего ему не даст, тонкие нюансы человеческих взаимоотношений не отражаются в казенных бумагах, только не месте он сможет отыскать кого-нибудь, кто еще помнит о тех событиях.

Надо было как-то ухитриться посетить родной город в тайне от матери. И это имея кучу одноклассников, чье здоровье зависит от его присутствия рядом! Лан считал себя ответственным парнем и никому зла не желал, но внутренне уже решился было на побег. Ничего, перетерпят без него пару деньков! Но затем ему пришло в голову, что в розыск его объявят немедленно после исчезновения, простимулированная спонсорами полиция будет носом землю рыть, и до нужного города он, скорее всего, даже не доедет, а если и доедет, то ничего не успеет там выяснить, а мать в результате узнает, где именно его поймали, и тогда ему уже точно ни одного шага без эскорта сделать не дадут.

Мальчик совсем было захандрил, но тут ему вдруг вспомнилась фраза из старого фильма "Кавказская пленница", что, мол, кто нам мешает, тот нам и поможет. Спонсорам-то нет дела до того, почему мать скрывает от него его место рождения, им главное, чтобы он регулярно снабжал своей целительной энергией их детей. Ну так он и скажет им, что ему было видение, что он станет еще сильнее, если вернется в то место, где когда-то появился на свет! А мать, мол, по каким-то своим причинам этого не хочет и потому ему препятствует. Так не могли бы они ему посодействовать посетить родной город в тайне от нее?

Лан, когда надо, умел быть убедительным, и операция под кодовым названием "Возвращение к истокам" была в итоге осуществлена. Обычная туристическая поездка на каникулах со всем классом, мало ли их уже было? А что автобус с юными экскурсантами на самом деле отправится в ином направлении, о том Татьяне Сычужниковой знать не обязательно. Одноклассники предупреждены и ни о чем не проболтаются, о взрослых организаторах этой маленькой мистификации и говорить нечего.

Лан с огромным интересом взирал из окна экскурсионного автобуса на улицы своего родного городка, откуда его увезли еще неразумным младенцем. Нет, определенно здесь чувствовалось нечто, чего не ощущалось в других местах. Кажется, он даже не наврал, утверждая, что станет здесь сильнее. Его чуть ли не потряхивало от распирающей его энергии, и он щедро делился ее потоками с окружающими. А вот, кажется, и тот роддом, где он появился на свет. Лану почему-то казалось, что его мать здесь должны были запомнить, а может быть, и того, кто встречал ее при выписке. Больше тринадцати лет уже прошло, но вдруг кто-нибудь из того персонала еще работает?

Вряд ли кто-нибудь пустил бы его в это медицинское учреждение, если бы не солидный эскорт, сопровождавший их автобус. Простых детей с такой охраной не возят, а тут еще и один из мужчин предъявил на входе очень серьезную ксиву. Медперсонал забегал как вспугнутые тараканы, срочно оповестили главврача, и тот лично явился встречать визитеров. Ему в красках описали, что за необычный мальчик решил их посетить, пообещали благотворительную помощь, Лан со своей стороны всячески источал энергию и обаяние, и ему, конечно, пошли навстречу. Споро подняли всю документацию за соответствующий период и выяснили, кто тогда работал в нужном отделении. Отыскалась не молодая уже медсестра, которая вспомнила Татьяну Экстраполитову и согласилась пообщаться с ее сыном.

- А, беленький, - сказала она, приглядевшись к Лану. - Как же, помню твою маму, даже помогала ей сверток с тобой держать, когда вас из роддома выносили.

- НАС?! - Лан от удивления чуть не упал, к счастью, Алеша с Колей, следовавшие за ним как верные ординарцы, дружно подставили свои плечи.

- Ну да, не так уж часто у нас близнецы рождаются, да еще разной масти, чтобы не запомнить. Братишка-то твой был темненький.

Итак, у него вдруг оказался брат-близнец, о котором мать вообще никогда ни слова не говорила! От таких новостей можно было совсем в ступор впасть, но Лану во что бы то ни стало надо было узнать еще и об отце.

- А того, кто встречал мою маму на выходе, вы запомнили? - с волнением пробормотал он.

- Ну да, папа ваш.

- А как он выглядел?

- Ну, темноволосый такой, твой братик на него был похож, а ты на маму. Радовался, конечно, как полагается, вас обоих сразу на руки взял, тебя слева держал, а твоего братика справа.

- А звали его как?

- Ну, мама твоя называла его Виталькой.

- Спасибо, вы мне очень помогли... - а что еще он мог сказать?

Всю обратную дорогу Лан провел в хмуром молчании. Разговора с матерью было не избежать. Ладно, отец мог их бросить, но куда делся брат-младенец? Не могла же мать так просто его оставить?!

К возвращению домой Лан походил уже на перегретый чайник и решительный разговор завел прямо с порога:

- Мам, почему ты никогда не говорила, что у меня был брат-близнец?

- Откуда ты...?

- Откуда я узнал? Да вот только что съездил с классом в тот город, где появился на свет. Извини, что не известил тебя об этом заранее, но ты со своими вечными тайнами сама в том виновата. И там в роддоме мне встретилась медсестра, которая хорошо тебя помнит как Татьяну Экстраполитову. А наш с братом отец - Виталий Экстраполитов, ведь так? Я даже не спрашиваю пока, почему ты с ним развелась, это ваши взрослые дела, но куда делся мой брат? Он жив хоть?

- Он с отцом... - выдохнула Татьяна.

- Хорошенькое дело... И вы вот так просто нас поделили, да? Темненького папаше, а беленького тебе? Обычно-то грудных детей всегда с матерью оставляют!

- Лан, ты просто ничего не знаешь...

- Разумеется, не знаю, потому что ты мне ничего не говоришь! При этом я знаю, что ты продолжаешь общаться с отцом. Что это у вас за тайны от меня такие?

Татьяна вместо ответа вдруг ударилась в слезы, и Лану пришлось ее утешать, понемногу подпитывая энергией. Но его решимость докопаться до истины от того не угасла. Наконец, мать заговорила.

- Ох, Ланчик, мы только ради вас и вынуждены были развестись...

- В смысле?..

- Ну, у меня были очень странные ощущения при беременности вами, мы с Виталием обратились к ясновидящему, и он сказал, что вы принадлежите несовместимым природным стихиям и начали бороться между собой еще в утробе. А еще он предсказал, что один из вас непременно убьет другого, если вас срочно не разделить. Мы с супругом никак не могли этого допустить, и потому решили развезти вас по разным городам, чтобы вы даже не знали друг о друге и никак не могли встретиться. Ну и сами вынуждены были развестись, разумеется. И хорошо, что разъехались, потому что насчет стихий ясновидящий оказался прав.

- То есть я - источник живительной энергии, а брат тогда кто? И как его, кстати, зовут?

- Его зовут Рэй. Он энергетический вампир.

Вот сейчас в голове у Лана сложились все пазлы. То странное происшествие в Сочи наконец-то получило разумное объяснение.

- Это он, что ли, из меня энергию вытянул, когда я сознание потерял?

- Он, - призналась мать, - но и ему та ваша встреча даром не обошлась, слишком много энергии он разом хватанул. Никто не ожидал, что вы так сблизитесь, просто он самовольно удрал из своего спортивного лагеря. Хорошо еще, что вы не сошлись совсем уж вплотную.

- Угу, - хмуро кивнул Лан. - И кто из нас должен был кого убить?

- Об этом ясновидящий ничего не сказал, - призналась Татьяна. - Но, Ланчик, обещай, что ты никогда не будешь пробовать приблизиться к брату. Пойми, вы оба нам очень дороги...

- Обещаю, - сквозь зубы процедил мальчик. Нет уж, тот свой обморок он незнакомому пока братцу ни за что не простит! От него, Лана, зависит благополучная жизнь десятков ребят, а тот, энергетический вампир, наверняка только гробит здоровье тех, кто его окружает. Если из них двоих суждено остаться жить только одному, то это не должен быть Рэй!

Лан, наконец, рискнул позвонить по телефону некогда бросившему его отцу. В принципе, ему хватало и признаний матери, чтобы вынести свой вердикт, но все же интересно было узнать, что обо всем этом думает папаша. Ему долго не отвечали, и он готов был уже дать отбой, когда в трубке вдруг зазвучал ломкий подростковый голос:

- Перезвоните, пожалуйста, попозже. Отец сейчас не может подойти, он очень занят.

Лана тряхануло. Хотя он настраивался на беседу с отцом, на самом деле его куда больше интересовал вот этот незнакомый ему брат-близнец. С эмоциями было трудно справиться, и он прямо таки прошипел в трубку:

- Не отключайся, братец, именно ты-то мне и нужен.

- А..? - на другом конце линии, кажется, еще не врубились.

- Хотя мы с тобой и незнакомы, Рэй, но, кажется, уже встречались. Это ведь ты вывел меня из строя в Сочи? Не пора ли нам взглянуть друг другу в глаза?

- Лан? Это в самом деле ты? Откуда у тебя этот номер телефона? - в голосе собеседника явственно нарастала паника.

- Вычислил по разговорам нашей с тобой матери, которую ты никогда не видел, как я своего отца. Мне много что есть по этому поводу сказать, но это я тебе сообщу при нашей личной встрече.

- Стой! Ты разве не знаешь, что нам категорически нельзя встречаться?! В Сочи произошла нелепая случайность!

- Угу, мне матушка и без тебя все уши об этом прожужжала. Вот только мне на роду написано стать целителем, а ты - энергетический вампир и Бог весть еще кого будешь высасывать, если тебя не остановить. И если верить предсказанию, кроме меня этим заняться некому. Так что жди меня. Пока!

- Да погоди ты!... - успел крикнуть Рэй, но собеседник уже отключился.

Глядя широко расширенными глазами на телефон, словно это по меньшей мере ядовитая змея, Рэй осторожно положил трубку и поплелся к ванной комнате, где отец как раз принимал душ. Стоило Виталию, наконец, выйти, как сын тут же его огорошил:

- Пап, он нас нашел...

- Кто?

- Лан.

Виталий от таких известий едва устоял на ногах.

- Что он хотел?

- Встретиться со мной. Пап, он все знает! И о пророчестве, и о том, что мы с ним уже сталкивались в Сочи, и даже о том, что я энергетический вампир! И теперь он вбил себе в голову, что от меня надо избавиться...

Ощущение разверзающейся катастрофы придавило старшего Экстраполитова. Татьяна не справилась с сыном, тот, едва войдя в подростковый возраст, решил, похоже, жить собственным умом и оказался при этом мстительным и даже фанатичным. Видать, почувствовал олицетворением Добра, а незнакомому брату-близнецу приписал, соответственно, прямо противоположную миссию. И вот уже самозваный рыцарь Света рвется в бой ради искоренения Зла! Выдрать бы его, чтобы вправить мозги, да некому! Татьяна, похоже, уже сдалась, раз он все от нее узнал, а все остальное его окружение, включая влиятельных взрослых спонсоров, прямо от него зависит и готово с него пылинки сдувать. А вот ему, Виталию, что теперь делать? Хватать сына в охапку и срочно бежать из города, сменив заодно телефонный номер? Так ведь в современном информационном обществе так просто не затеряешься, при желании всякого можно вычислить, если вообще не порвать с цивилизацией и не забиться отшельничать в какую-нибудь таежную глушь. Но они с Рэем все же современные люди, натуральным хозяйством жить не могут и в глуши долго не протянут. Попытаться эмигрировать? Затруднительно, да и нет никаких гарантий, что Лан и там их не достанет с помощью тех же спонсоров.

- Боюсь, сынок, вашей встречи уже не избежать... - с тоской промолвил он. - Но ты все же слишком не кручинься, твои шансы уцелеть в этой схватке ничуть не меньше, чем у него.

- Но я вовсе не хочу его убивать!

- Ну, тогда он тебя убьет. Ты же при встрече даже убедить его не сможешь, стоит вам сблизиться, и между вами пройдет энергетический разряд, после которого неизвестно кто из вас уцелеет. Прости, сын, что я не сумел обеспечить твоей безопасности...

- Тебе не в чем себя винить, пап. Если бы я, дурак, не сбежал тогда из лагеря, мы бы с ним не сблизились и он никогда не узнал бы о моем существовании. Ну, а раз узнал, то что теперь делать, раз он такой упертый...

- Только надеяться на счастливую судьбу, Рэй, - грустно промолвил отец.

Вычислить место проживания ненавистного теперь брата для Лана действительно труда не составило. Куда сложнее оказалось обмануть мать и выдать свою боевую экспедицию за увеселительную поездку на какой-то фестиваль. Спонсоры, как всегда, его прикрыли, даже не став выяснять, что так тянет его в этот занюханный городок. Но всех одноклассников, разумеется, пришлось тащить с собой. Лан осознавал, что после намеченной схватки может временно выйти из строя, но полагал, что они это все же переживут без особых проблем для здоровья. Зато уж пото-о-ом!...

Городишко мальчику не понравился сразу. Он был какой-то весь обшарпанный, да и прохожие на улице казались чем-то пришибленными, что Лан сразу же приписал деструктивному воздействию братца. Ну, это еще один повод поскорее с ним разделаться. Вот только как? Ждать, когда он потянет из тебя энергию, или со всей мощью атаковать первым? Лан когда-то услышал, что лучшей обороной является нападение, и свое плохое состояние в Сочи приписывал теперь тому, что инициатива тогда была именно на стороне Рэя. Тогда он даже не предполагал существования брата-вампира, но уж сейчас-то тот его врасплох не застанет! Вот только как, черт возьми, его распознать, пока он не начнет тянуть из тебя энергию? Почувствовать приближение самого Лана противнику было куда легче, хотя мальчик и старался сейчас не выпускать наружу излишки энергии, она еще пригодится во время схватки!

Чуткий Рэй и в самом деле опознал приближающегося брата, когда тот еще подъезжал к городу в автобусе. Может, попытаться скрыться, пока Лан его ищет, и постараться все время держаться от него на солидном расстоянии? Только с ним же наверняка едет куча взрослых охранников, возможно даже ветеранов всяких там спецслужб, и вот их-то долго водить за нос точно не получится. Глубоко вздохнув, мальчик двинулся навстречу неизбежному.

Когда автобус выехал на центральную площадь города, Лан сказал водителю остановиться. Ну да, где же еще ходить пришлым туристам, как не в месте, где сосредоточены чуть ли не все городские достопримечательности! Где-то здесь рядом и краеведческий музей есть. Но никакие музеи Лана сейчас не интересовали. Пусть приятели по ним ходят, пока он займется своим главным делом. Но стоило ему выйти из автобуса, как те всей гурьбой двинулись за ним. Пришлось выказать недовольство, попросить погулять немного самостоятельно. Вроде послушались. Мальчик внимательно оглядел площадь, недовольно покосился на бетонную скульптуру какого-то старого коммунистического вождя с вытянутой вперед рукой и заметил одинокую фигуру сверстника, стоящего ровно там, куда эта рука указывала. Символично, да. Свой путь к светлому будущему Лан был готов начать с избавления от брата-близнеца. А точно ли это он? Шевелюра, вроде, темная, вполне соответствует описанию медсестры из роддома. Решительно двинувшись в его сторону, Лан почувствовал, наконец, холод, исходящий от предполагаемого противника, словно внутри у того дыра, засасывающая энергию из окружающей среды. Теперь уже отпали последние сомнения. Это точно Рэй. Осторожно приближаясь и ни на секунду не теряя концентрации, чтобы при первых признаках активности со стороны противника успеть атаковать первым, Лан растянул губы в улыбке:

- Ну, привет, братец. Я пришел за тобой.

- Привет, Лан, но лучше бы мы не увиделись, - пробормотал Рэй, каждый миг ожидавший внезапной атаки. Глаза брата, казалось, метали молнии и не оставляли никаких сомнений в дальнейшем развитии событий.

Рэй внешне держался спокойно, но в его словах Лан почувствовал страх и преисполнился уверенности в успешном для себя исходе поединка. Последовавшая за этим схватка заняла считанные секунды. Постаравшись собрать всю свою энергию, Лан с ненавистью швырнул ее в противника, и тела братьев на миг соединило некое подобие молнии. Он понял, что переборщил, когда было уже поздно и глаза его застелила тьма.

Рэй при всем желании не смог бы уклониться от этого удара, но он и не пытался вобрать в себя всю прилетевшую энергию, а вместо этого впервые в жизни, в полном противоречии со своей сущностью, попытался сбросить ее вовне. Получилось это не слишком успешно, в груди словно пожар загорелся, и он с коротким вскриком рухнул на асфальт.

Спутники Лана и довольно многочисленные зеваки, оказавшиеся в этот момент на площади, впали в ступор от ужаса и непонимания происходящего. Вот вроде бы мирно сближаются два мальчика одного возраста и роста, только одетых по-разному и один из них блондин, а другой брюнет. Вот они обмениваются репликами, которые трудно разобрать на расстоянии, а потом внезапно от блондина к брюнету протягивается молния и оба они разом падают, как подкошенные. Друзья Лана помнили, как он однажды неожиданно потерял сознание, тогда думали, что от перегрева, но сейчас-то не было жарко! Быстро подбежав, они склонились над телом и с ужасом поняли, что их кумир не дышит.

Мгновенно поднялась паника. Вслед за ребятами примчались и охранники, вызвали скорую, еще до ее приезда сделали попытку откачать Лана, но все было бесполезно. Приехавшие медики тоже оказались бессильны и смогли только констатировать клиническую смерть.

Второй мальчуган тоже некоторое время лежал неподвижно, но потом все же зашевелился и при помощи людей сумел даже встать на ноги. Его спрашивали, что произошло, но он лишь ошарашено мотал головой. Медики предложили отвезти его в больницу, но тут у него наконец-то прорезалась речь, и от госпитализации он наотрез отказался. Признав в нем хорошо известного в городе "огненного мальчика", у которого все не так, как у людей, они настаивать не стали, только позвонили его отцу, чтобы приехал за сыном. Все еще пошатываясь, на негнущихся ногах, Рэй подошел к носилкам, на которые как раз грузили тело Лана, и разразился слезами.

- Кто он тебе? - спросил пожилой фельдшер, обняв плачущего мальчика за плечи.

- Мой родной брат, - признался Рэй. - Нам ни в коем случае нельзя было встречаться...

Расспрашивать дальше его не стали, понимая, что он и так на грани нервного расстройства. Может, его отец что-нибудь прояснит? Примчавшемуся по вызову Виталию Экстраполитову действительно пришлось давать пояснения и медикам, и полиции, и хотя некоторые его утверждения звучали как бред сумасшедшего, к ним поневоле вынуждены были отнестись серьезно, поскольку и соединившую мальчиков молнию видело множество свидетелей, и даже патологоанатомы не смогли прояснить, от чего именно помер Лан Сычужников. Просто его мозг вдруг перестал выдавать хоть какие-то импульсы, а в этих условиях всегда останавливаются и сердце, и дыхание. За неимением лучшего приходилось признать правдивой версию о полном истощении внутренней энергии.

Рэй, напротив, вскоре полностью оклемался и ощутил себя как-то по-новому. Принятый им мощнейший энергетический импульс не только переполнил все его внутренние хранилища, но и расплавил, заставил схлопнуться тот канал, по которому раньше из Рэя утекала энергия. У него не было больше никакой потребности подкачивать ее извне, более того, он сам мог теперь поделиться накопленными излишками. А ведь было с кем! Одноклассники Рэя, потерявшие привычную подпитку, ощущали себя потерянными, да и их поправившееся было здоровье угрожало снова начать давать сбои. Не в силах разорвать прежнюю связь, они сомнамбулами бродили возле морга, где хранилось теперь тело Лана, и Рэю больно было видеть их несчастные глаза. Пусть во всем был виноват сам Лан, но его скоропостижная смерть реально их осиротила. Один пацан, которого звали Алешей Антоненко, выглядел уже совсем бледно, и Рэй внезапно в порыве чувств прижал его к себе и немного подпитал энергией. Тот мигом порозовел, но вдруг расплакался и буквально вцепился в Рэя. Да уж, похоже, придется принимать на себя обязательства покойного брата, хочешь ты этого или нет! Рэй не то чтобы хотел, но в глубине души уже смирился. Такова уж судьба близнецов: когда один из них рано помирает, оставшемуся приходится жить за двоих!

Вечером Рэя ждал разговор с отцом.

- Мда, похоже, от судьбы не убежишь... - промолвил Виталий, глядя куда-то в сторону от сына. - Мы с матерью виноваты, что вас не уберегли, но обстоятельства оказались сильнее нас.

- Ай, пап, да ладно тебе, вы с мамой и так сделали все, что могли. Не ваша вина, что Лан оказался такой упертый!

- Ну да, возомнил себя воином Добра, а в результате...

- А в результате бросил на произвол судьбы всех своих друзей. Они теперь уже ко мне липнут.

- И без тебя им хорошая жизнь не светит. Мне уже поступило предложение переехать в город, где проживали Лан с матерью. Обещают и деньги, и работу, и вообще все условия.

- Чтобы я теперь учился в его бывшем классе, да?

- Да, это их главное условие. Зато мы сможем, наконец, воссоединить семью, будешь теперь жить с матерью.

- Пап, в моем возрасте ребята стараются уже рвать тесные семейные связи. У меня здесь к тому же друг есть.

- Которому от тебя теперь не будет никакой пользы, в отличие от бывших друзей Лана. Да и мать надо поддержать. Сам подумай, каково ей теперь после гибели сына, с которым она прожила тринадцать с лишним лет. Ты один теперь сможешь стать ее утешением. Впрочем, тебе решать.

- Жалко их всех. Ну, переедем, конечно, пап, раз такое дело. Иногда приходится брать на себя и чужие обязательства, раз судьба такая...

- А ты вырос, сын...

И двое Экстраполитовых, старший и младший, в порыве чувств обнялись, уткнувшись друг в друга носами.

КОНЕЦ

---

Оставить комментарий © Copyright Беляков Евгений (lian@front.ru) Размещен: 11/07/2021, изменен: 11/07/2021. 118k. Статистика. Статья: Мистика

Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"