Он бежал, внимая стенаниям предков, что теснились в глубинах Излома. Бежал, оставляя позади предателей. Друид, обманутый братьями - южными жрецами, возжелавшими принести его в жертву Рогатому. Его! В чьих жилах текла смолянисто-черная кровь древнего дуба. Густая, вязкая, крамольная, не чета той пресной синевато-алой жиже, наполнявшей нынче молодые и до беспредела лицемерные деревца.
Над головой, среди высоких зазубрин, мрачнело небо. Близок Самайн, возвещавший Смерть Лета. Вот-вот лопнет защитная плева, что скрывает мир живых от мира мертвых... и тогда полезут, попрут все кому не лень. Высшие и низшие, безобидные и мерзопакостники, но скверны конечно больше. Грядет холод и ночь. Без луны, без звезд. Без надежды на спасение, если он не успеет...
Друид втянул носом едкую лесную прелость, навеянную мхами и плесенью. Сколько еще оставалось до Прародителя, он не ведал. Тот непрерывно менял местоположение, прятался. И чему уж дивиться. Многие хотели разжиться им: кто хапнуть силы побольше, чтоб на полвека вперед хватило, кто веток на посохи нарубить, а кто и вовсе спалить, принося очередную жертву алчущим богам.
- Вир... долго еще? - задыхаясь, спросила Лерия.
Девчонку он подобрал на опушке, неподалеку от священной рощи северных жрецов - исхудалую, истерзанную, обреченную на смерть. Она сидела под стройным деревом боярышника -точно опьяненная - а злыдни-корни высасывали из ее запястий ароматную юную кровь, наливая ягоды пунцовым цветом. Испытание она не прошла, теперь ее не примут... в друиды. Точнее, лже-друиды. Ведь таких, как он, больше по эту сторону мира не было.
- Молчи, - ровно ответил Друид, давно овладевший искусством смешивания - его дыхание настолько сплелось с дыханием самого леса, что он больше не чувствовал, как легкие наполняются воздухом.
Друид резко остановился. Плечо ему кольнула холодная еловая лапа. По щеке скользнуло влажное липкое месиво - на ветвях гирляндами висели еще свежие внутренности. Кишки да печенки покорных дев, отдавшихся на заклание Рогатому Богу.
- Отдохни в моей тени, - молвило подлое серебристо-зеленое создание.
- Сгинь! - шикнул ей Друид.
Ель не преминула убраться с пути, отвергнутая словом правды, словом, против которого не попрешь. Друид умело выдергивал из глубин вековой памяти пучки образов, слов, фраз, ибо хранил знания своего народа. Не высеченные ни на одном камне, не рассказанные, не переданные... пока. Среди прочих жрецов, обретших душу животную, не растительную, не было ему покоя, не взлюбили его. И жертв хотели кровавых, плодов земли казалось им мало. К тому же знал Друид то, что не положено другим. Люди завистливы, люди коварны, а жрецы - лже-друиды - и того хуже.
Лерия споткнулась и упала к ногам Друида, взрыхляя носом сухую листву. Губы Вира на мгновение дрогнули в улыбке. Молоденькая еще. С кем не бывало?
В голову вонзились воспоминания о его собственном испытании. С тех пор минуло великое множество лун, ведь он был совсем мальчишкой. Может лет девять... или одиннадцать... щуплый дубок, едва выползший из желудя. Но цепкий, хваткий, жадный до знаний.
Год с лишним он провел в диких чащобах леса, в таких дебрях, где каждая клеточка бытия пронизана магией, земля парит ею, источает ее словно яд. Нахлебаешься вдоволь - считай, покойник. Столько воды утекло, но Вир все помнил, в крупицах, в былинках.
Тогда старик-дуб и призвал его к себе. Дремучий великан, и не дерево вовсе, а мира столп, не меньше.
Он принял Вира с распростертыми объятиями, как сына, давно потерянного в колесе времен. Как только не раздавил его своими грубыми шершавыми лапищами.
- Присядь, мальчуган. - Земля набухла, вспучилась, вскрылась. Наружу прорвались исписанные рунами корни. Кто их высек, кто оставил здесь, Вир и помыслить не мог. Сев на колено старику, он приготовился слушать.
- Есть два пути, - молвил дуб, - путь жизни и путь смерти. Выберешь первую дорогу, и все, чего не коснешься, подарит жизнь. Выберешь вторую - пойдешь тропой смерти, сея горечь, страх, обиды, ненависть. Твое дыхание станет смрадом, несущим погибель. Тебе решать, малец. Но обернись и посмотри на своих братьев, кем стали они. Такой ли судьбы ты хочешь для своего народа? Крови и слез?
- Разве я могу что-то изменить? - удивился тогда Вир. - Верховный жрец, Самар, вон какой сильный! Может волка надвое порвать.
- Порвать, сломать, покалечить... - горемычно вздохнул старик. - И они смеют нарекать себя друидами! Ты еще юн и чист, коим был мир при сотворении, из тебя выйдет истинный друид... призванный, а не самозванный.
- Тогда я выберу жизнь, - пылко ответил Вир.
Дуб поглотил его, вобрал в себя и вне себя, будто выкинул в иной пласт мироздания. Впитал всего, без остатка. Опустошил вены, вновь наполнил их соками и своей первозданной кровью. Вдохнул силу в его тело. И на заре нового дня возложил на голову венок знаний.
Теперь этот дар камнем лежал под его черепушкой. Маленьким таким камушком, размером с грецкий орех, но неимоверно тяжелым. Тяжелее, чем сам мир.
По серому небу разлились фиолетово-багряные полосы - вспухшие вены на лбу Богини-Матери, исторгающей из нутра Тьму.
Близок, очень близок Самайн. С ним явится Он - Рогатый Бог, отец Тьмы, дабы забрать свое дитя и выкинуть в мир людской. Скормить дочурке плоть Прародителя и души тех, кто вверил себя ему.
Но сперва он должен добраться до Друида.
В белесо-сизых сумерках копошились тени. Оживали те, кто не имел права ступать по земле людской.
- Я устала, - заныла девчонка, поднимаясь на колени.
Что за бес дернул его взять Лерию с собой? Он должен быть один, того требовал Прародитель. Но ее слабость словно притягивала Вира.
Как она решилась пойти в друиды? - подумал Вир. - Слишком ведь чахлая, пугливая.
Сейчас женщины все чаще обращались в ведьм - правда, не без подачи дуралеев-мужей. Но эта и ведьмой была бы никчемной. Чувства совершенно не развиты. Вот стоит и не ведает, что за спиной ее очнулся проклятый Король-камень. Они слишком близко подошли к Кольцу, один опрометчивый шаг, и камни раздавят их как клопов.
По телу Друида пронесся холодный ветер. Даже Вир не сразу бы совладал с магией, наложенной на короля и свиту древней мстительной колдуньей. Нужно идти прочь отсюда, скорее...
Лерия взъерошила белесые волосы, потерла голубовато-зеленые глаза и зевнула. Потом положила руку на живот.
- И есть охота, - сказала она.
Взгляд ее замер на еловой лапе, окольцованной кроваво-розовым браслетом чьих-то потрохов.
- Какая гад...
Не успела она договорить, как Вир подхватил ее с земли и перебросил себе на плечо.
- Уходим, - коротко сказал он.
За его спиной сомкнулись каменные челюсти, и не одни - вот и рыцари подоспели Королю на подмогу.
Лерия заорала, задергалась на его плече, Друид сильно хлопнул ее по заду, чтоб замолкла. Издалека уже неслись маняще-пряные голоса ведьм, их кровожадный смех - скоро они примкнут к Королю, чтобы учинить в лоне Кольца свой жуткий пир. Кто наполнит их брюхо в этот Самайн? Воры и убийцы? Девственницы? Малютки, едва открывшие глаза, не видевшие даже дневного света? Ведьм Друид не жаловал. Гнусные, прожорливые создания. За одну ночь шабаш мог обсосать до косточек до пяти сотен "человеченок". Что уж говорить про "триаду" - три священные ночи после открытия Врат, когда бесчинству нет предела, когда никто не встанет на их пути.
Лишь, быть может, Друид... Но не в этот раз.
Нужно поспеть к дубу.
Иначе и жить боле не придется, ибо не будет Жизни. Будет лишь Смерть.
Лерия вцепилась ноготками в его поизношенный плащ, но хоть молчала, и то благо. Теперь Друид бежал даже быстрее, шепча под нос "волчьи заговоры". Чему-то жрецы его все-таки научили. В зверя он конечно обращаться не мог и не стал бы, но вот призывать к себе некоторую силу - вполне. Ноги наполнились резвостью здорового волчары, слух обострился пуще прежнего. Ведьмы пока еще шастали за пределами Кольца, лакомясь чем попало, кем попало. Под их ногами хрустели ветки вперемешку с костями. Вир прекрасно слышал зловещие шушуканья этих чудовищ, чуял их гнилые душонки.
"Ничего, прорвемся", думал он.
До безопасного места - дом-дупла - оставалось недолго. Там они и отдохнут, а он поразмыслит, как проложить путь до Прародителя.
Ночь все больше пленяла небо, запирала его в свою непроглядную клетку. Птицы смолкли, будто разом лишились голосов... или же сгинули, опав на землю мертвой листвой. Среди неуютной тишины раздавался скрип, скрежет - то мало-помалу растворялись Врата иного мира. Лерия задрожала, когда в воздухе пронесся стон, холодящий кровь и срывающий сердце с насиженной жердочки. Кто издавал этот страшный звук, Друид не знал - было ли существо мучителем или жертвой? Да и какая уже разница?
Скорее бы оказаться в скромных чертогах дом-дупла. Пока еще видна дорога, пока землю не накрыл черный ворон, как говорили иногда в народе.
Меж темных стволов впереди мелькнуло яркое пятно. Вир вынырнул на небольшую полянку и замедлил шаг, останавливаясь возле высокого статного клена с огненной кроной. Среди наползающих сумерек он казался факелом, последним источником света в грядущей тьме.
- Вир... - прохрипела Лерия, - опусти меня, а? Не плечо у тебя, а деревяшка, весь живот мне промял.
Друид поставил девчонку на ноги, глянул ей в лицо: бледное, худое, с круглыми зелеными глазищами. И вот рядом нарисовалось еще одно: багряные взмахи бровей, темно-карие глаза, как две лодочки на фоне лунной реки, алые губы.
Вир дернул Лерию за руку, пряча у себя за спиной. В руке его сверкнуло лезвие серпа. Вир отступил на шаг.
- Здравствуй, Друид, - с улыбкой сказала черноволосая красавица, посматривая то на Вира, то на его спутницу. - Неужели забыл свою старую верную подругу? Бывало, мы так славно проводили зимние вечера.
Девушка распахнула пестрый плащ, сотканный из сотен кружевных кленовых листьев, и обнажила соблазнительную фигуру в узком густо-зеленом платье.
- Да, Морриган, бывало всякое, - тихо ответил Вир, покосившись на округлую грудь. - Прогуляться решила?
Чаровница склонила голову на бок и улыбнулась так, будто упрекала его в чем.
- Сказочное время для прогулок, не находишь? - проворковала она. - Вот только вижу, ты уже нашел себе компанию. - Голос ласковый, а глаза пускали молнии. Злится? Ревнует?
С нее станет. Одной скверной ночью он впустил Защитницу Призраков в свои объятия и тогда же понял, что она не даст так просто забыть о себе. Эта женщина умела соблазнять, а еще доставлять телу невыносимое, жгучее удовольствие. Теперь же она считала себя властной над ним, опекала его как своего "героя". Но он не был героем. И не принадлежал никому, кроме Прародителя.
- Мне надо спешить, - отчеканил Вир. - Оставим игры на потом.
Морриган повела красивыми бровями и положила руку на бедро.
- Странные слухи витают в недрах Излома... - протянула она. - Дурные видения приходят ко мне. Что не искупаюсь я боле в лучах рассвета, нагая и беззаботная, что не станут великие мужи припадать к моим ногам, восхваляя мою красоту и силу, что зачахнут цветы, услаждающие мои уста, что иссохнут желуди, превращаясь в прах, а не в росток.
- Сочувствую тебе, - ответил Друид. - Но мне пора. - Он сделал шаг вправо, потянув за собой Лерию, что затаила дыхание у него за спиной.
- Стой! - зарычала Морриган. - Я не отпускала тебя, Друид.
Такова суть богов, подумал Вир. Неистовые, ненасытные в своих желаниях создания. Падкие на лесть и преклонение перед их могуществом. Но Рогатый их всех переплюнул, с каждым Самайном он требовал все больше и больше жертв, а в итоге захотел править всем родом человеческим.
- Морриган, зачем ты явилась? - спросил Друид.
- За тобой, мой медовый. Рогатый тоже идет за тобой. Вот только мне ты нужен живым. Последуй за мной, и вместе мы одолеем моего братца. Разбуди в себе зверя... помнишь, как в ту, нашу первую ночь?
- Этому не бывать, - отрезал Вир и сделал еще пару шагов.
- Тогда хотя бы... - Черноволосая красавица-бестия в мгновение ока выросла возле Лерии и вцепилась в ее свободную руку. - Отдай мне девчонку. - Друид исподлобья глянул на Морриган. - Или... может, ты возжелал ее? Да? - Рука богини змеей вплелась в светлые волосы Лерии, сжала их. - Тогда давай, мой герой, возьми ее!
Вир видел, как тянутся к нему щупальца темных чар, окутывают голову, как молния пронзает позвоночник, разжигая желание в паху. - Иди сюда... - сорвалось с алых уст Морриган.
Друид развернул девчонку к себе и накрыл поцелуем ее бледные губы. Она была податливой. Хрупкой... Трепещущей, как осинка. От страсти или же от страха... Им овладела столь острая похоть, что щемили все мышцы. Но густую кровь дуба не так просто одурманить, она знала, что нужно сопротивляться, подсказывала правильные слова. И Вир воспрянул. Оторвался от сладких губ Лерии и полоснул круглым лезвием по руке Морриган. Та взвыла, но не от боли, а от ярости.
- Дева призрачного воинства, дитя иного мира, о Мор Риган, королева моя, - нараспев произнес Друид, - вернись к трону своему, вернись на дно Излома и ожидай Весны. - Вир начертил в воздухе три круга, неотрывно глядя в черные глубины глаз богини.
- Что же ты наделал, Друид! - прогремела Морриган. - Глупец! - Из раны, что нанес ей священный серп, хлынула кровь, изливаясь вверх, омывая сперва одну руку, затем грудь и плечи, и добираясь до второй руки. - Вот, что ждет тебя, смотри на меня! Смотри!
С бешеным ревом Морриган взмыла вверх кроваво-черной птицей и растворилась в ночи.
***
Она прижалась к шершавому телу крепкого дуба, перебирая в ладони гладкие прохладные желуди.
Косматые языки пламени окружили ее со всех сторон, загнали в ловушку.
Лерия ненавидела огонь. Да, он дарит тепло, когда на землю ступает холод. Да, он разгоняет тьму, радуя светом. И да - он пожирает плоть. Беспощадно.
Этот огонь был цвета янтаря. Золотисто-желтый. Волшебное пламя, добытое Виром из сердца дом-дупла.
Кто бы мог подумать, что огонь живет внутри дерева? Раньше Лерия о таком и слыхать не слыхивала.
Оставив ее в защитном круге возле дом-дупла, Друид отправился на "охоту". На кого он собирался охотиться, Лерия не знала. Да и не стоит задумываться о подобном. Не стоит привязываться...
Конечно он хорош собой, и силен. Очень силен. Магия так и пляшет в его древесно-карих глазах. Как смола сочится из пор.
Пламя судорожно задрожало, и из темноты вынырнуло моложавое хитрое лицо с длинными и острыми как ножи раскидистыми рогами.
Лерия до боли впилась ногтями в кору дуба. Будь проклят этот огонь!
Кривые губы изогнулись еще сильнее, по ним скользнул красный язык.
- Альверий... - вымолвила Лерия.
- Здравствуй, ненаглядная моя, - проговорил гость. - Как поживаешь? Как чувствуешь себя? - с притворной заботой спросил он. - Как дитя?
- Хо...хорошо, - отозвалась девушка, хватаясь за живот.
- Я лишь хотел убедиться, золотце, что ты на правильном пути. - Глаза Рогатого вспыхнули обжигающей тьмой. - Мы же понимаем друг друга?
- Да... конечно, - закивала Лерия.
- Тогда не медли! - зашипел Альверий, Рогатый Бог. Казалось, круг сузился, и страшное лицо стоит у нее прямо перед носом.
- Лерия! - Из огня вышел Друид, неся на спине черную тушку неизвестного ей зверя. - С тобой все в порядке?
Девушка нервно улыбнулась и кивнула, лицо Рогатого исчезло.
Вир положил к ее ногам горсть спелых и уже полопавшихся желтых слив.
- Ешь.
Сам он занялся тушкой, снимая с нее мохнатую, липкую от крови шкуру.
Запихивая в рот плоды, Лерия не сводила глаз с Друида - подмечала каждое движение его грубых рук, каждый вздох казалось бы несгибаемого тела. По ее подбородку тек сладкий сок, смешиваясь с соленой влагой.
- Ты чего ревешь, дуреха? - спросил ее Вир, губы тронула тень улыбки.
- Страшно... - шепотом ответила Лерия.
- Так полезай в дупло, там тепло, уютно. Я скоро приду.
Лерия послушно забралась в дом-дупло.
Будто сижу в желудке у великана, подумалось ей.
Она подтянула ноги к груди, обхватила их и спрятала лицо в коленях.
Спустя некоторое время внутрь зашел Вир: она не видела его, но чувствовала - как же тонко она его чувствовала. В душе предательски заворочался тугой черный комок. Страх.
- Я ухожу в сон, - сказал ей Вир, ложась на бок подле нее и накрываясь вонючей шкурой. - Не покидай круг, здесь ты в безопасности. Слышишь?
- Ага, - отозвалась Лерия. - Ты надолго?
- Не знаю. Надеюсь, нет. Вот только отыщу старого друга и вернусь.
- А зачем тебе шкура?
Друид вздохнул.
- Сны так лучше видятся.
Лерия подумала, что она вряд ли бы смогла уснуть под пропитанной свежей кровью шкурой. Она вряд ли вообще скоро уснет...
- Когда я проснусь, мы перенесемся отсюда в другое дом-дупло, ближе к моей цели.
- Прощай, - сдавленно вырвалось из ее груди.
Голос Вира прозвучал на удивление ласково:
- До встречи.
***
Друид брел на ощупь. Влажная каменная стена под правой рукой уходила вперед. Вела его к неизвестности. К судьбе.
С левой стороны раздавался гогот вперемешку с плачем. Иногда оттуда вылетали имена ушедших героев. Вир шел по самому краю Излома.
Друид приблизился к ним. На дверях выпуклым металлическим узором лежала история.
История их королевства. Короли на конях, размером с быка, королевы с драгоценными камнями вместо глаз, жрецы-друиды, преклоняющиеся перед великим дубом, и олени, много-много оленей, бесчисленное стадо. И самый бравый из них - с крупными рогами, скрывающимися в кроне Прародителя.
Вир знал, где оказался. В замке короля. Перед дверьми тронного зала.
- Войди, - раздался тяжелый голос.
Двери раскололись посредине, как орех.
Вир поднатужился и распахнул их обеими руками.
Шагнул через порог.
Нога проехалась по чему-то склизкому, мокрому. Друид обрел равновесие и уронил взгляд в лужу крови. Нет, в море алой-алой крови. Повсюду в чудовищно-неподвижных позах застыли тела. Возле трона устало лежал растерзанный король.
Горе тебе, о славное королевство. Пал твой правитель. И некому зажечь новый огонь в этот жестокий Самайн.
На дубовом троне, согнувшись пополам, сидел старец в белом одеянии. Прародитель.
- Ты пришел, Вир.
- Да, отец... Но я опоздал?
Старец кряхтя распрямил спину. По белой ткани пустил корни бордовый, почти черный цветок. Что-то острое пронзило живот Прародителя насквозь, выпирая оттуда словно сучья. Нет... рога.
Сперва из-за трона явился едкий, преисполненный надменности, смех, следом вышел Он. Рогатый Бог. Альверий, как он любил себя кликать, совращая юных дев.
- Нет, Друид, ты как раз вовремя. Я уж боялся, ты пропустишь празднество. Как видишь, главное блюдо подано.
- Отец! - крикнул Вир, взывая к силе предков, собирая ее в ладонях, капля по капле.
- Нет, Вир, - молвил старец. - Я привел тебя сюда не ради своего спасения. Мое время вышло. Столетия грядут темные, но будет свет. Это мой последний дар... - Прародитель протянул руку, и над Виром вскружило светящееся облако, опускаясь все ниже и ниже, касаясь капюшона, волос, ресниц...
- Деревянные бошки, дубье тупоумное! - заржал Рогатый. - Поздно, уже слишком поздно. А ты, Вир, просто безмозглый самец, что повелся на нежную лань.
Сияние опустилось почти до подбородка, заполняя ноздри, рот Друида.
Его горло полоснула резкая боль. Губы осквернил привкус крови.
Он очнулся ото сна.
В ушах по-прежнему пульсировал смех Рогатого.
Рук и ног Друид не чувствовал, как и тела. Лишь ноющую боль в области шеи да сильное жжение в темечке.
Первое, что Вир увидел - перекошенное лицо Лерии, белее чем у смерти. Второе - окровавленный серп в ее руке.
- Но я... - выдавила из себя девчонка, - я же убила тебя! Я сделала, как он просил!
Друид понимал, что голова его боле не принадлежит телу, как и душа. Но так хотелось еще разок зачерпнуть ладонью прохладной водицы, пройтись босым по шелковистой траве, подставить тело заветным лучам солнца.
- Зачем? - вопросил он Лерию.
- Он так сказал! - вновь проговорила девчонка. - Рогатый!
- Лерия, зачем?
Она рухнула на колени, зарыдала.
- Весной, - через всхлипы произнесла она, - все бросали в огонь белые камушки, а потом... не стало моего камня... ты же понимаешь, Вир, понимаешь, что это значит? Следом они бросили в огонь меня! Мои друзья, жених, родители. Ты хоть знаешь, что такое гореть заживо? Ах не знаешь? Тебе огонь-то нипочем? - Лерия вытерла рукой мокрый нос. - Потом явился Он - Альверий, говорит меня зовут. Я спасу тебя, милая, если сделаешь для меня кое-что. Убьешь Друида. И я согласилась... и после, прямо там, в огне, он взял меня как какое-то животное, сказал, будешь носить мое дитя, явишь его миру...
- Зачем же, Лерия? - сурово сказал Вир.
- Я хотела жить!
- Нет, Лерия, это не путь жизни. Ты выбрала путь смерти, но теперь у тебя есть я...
- Ты умрешь! - вскрикнула Лерия, поднимаясь на ноги.
- Я ухожу отсюда, но и ты уйдешь со мной, - проговорил Друид. - Лерия, я призываю тебя.
- Нет!
- Лерия!
- Нет!!
- Лерия!!! Твоя душа теперь моя. И может когда-нибудь ты очистишь ее...
Мягкий свет обнял голову Друида, простираясь и к Лерии, растворяя девчонку в себе.
- Пора нам найти другой дом, - промолвил Вир, чувствуя, как нечто пульсирует возле горла - словно пробивается росток. - Это еще не конец.
***
- Нафига тебе эти желуди, дурочка? - Алешка выдернул из ее рук банку с сокровищами.
- А я сделаю себе ожелуденное ожерелье! - радостно воскликнула Лера. - Отдай!
- А ты догони! - Мальчишка скривил и без того корявенькие губы и унесся прочь, как олень, сверкнув черными глазищами.
Лера хотела броситься за ним, но другого ей хотелось даже больше.
Наконец-то она решилась!
К тому же за год она подросла и теперь-то уж точно могла дотянуться - до кругленького дупла, похожего на выколотый глазок на стволе высокого дуба.
Она встала на носочки, прижимаясь всем своим щупленьким телом к грубой коре, и просунула внутрь тонкую ручонку.
Ей всегда было интересно узнать, что там. Там ведь обязательно что-то есть, так? Сокровище, клад!
Пальцы коснулись чего-то странного, острого, но мягкого, как ... нос?
Она опустила ладонь чуть ниже... неужели это... губы?
Она хотела отдернуть руку, убежать прочь от этого жуткого места, но что-то держало ее... кто-то.
- Как твое имя? - раздался голос изнутри.
Светлые волосы девочки встали дыбом.
- Ле... Лера... - зачем-то сказала она.
- Хорошо, - ответило существо из дерева. - Лера, Лерочка...