Аннотация: С чего всё начиналось... Рассказ был создан для конкурса "Вера, Надежда, Любовь".
Люди, что держатся за нити
В странном мире я живу.
На первый взгляд здесь все просто. Есть небо, и есть земля.
Есть нити, что спускаются с туманного серого полотна, и мы за них цепляемся.
Но стоит отпустить эту нить, как провалишься сквозь землю, в черную бездну, которой нет названия.
У каждого своя нить, мы облекаем ее в разные слова, но суть одна - надо крепче держаться за нить.
С пеленок нас учили: Не отпускай нить! Держись за нее так, будто от этого зависит твоя жизнь. Стоит младенцу появиться на свет, как к его крохотной, никому и ничем не обязанной ножке, привязывают эту самую нить. Чтобы, не дай бог, не улетел вниз. В детстве она почти невесомая, с ней можно легко бегать и прыгать, даже радоваться жизни. Но с годами нить тяжелеет, покрываясь пылью и хламом, что мы повсюду таскаем за собой.
Некоторые так цепляются за нить, что даже умудряются оторваться от земли и возвыситься над другими. Нить словно опутывает их, и им уже нет дела до нас - низших.
Некоторые вгрызаются в нить слишком уж сильно, и тогда она рвется, и они с криками несутся в пропасть.
А есть и те, кто перерезает чужие нити золотыми ножницами - ради забавы. Они зовут себя Вершителями Судеб, а я зову их извращенцами.
Самое печальное, что и небо, и земля скрывают от нас свою истинную сущность. Мы не знаем, за что цепляемся, как и не знаем, куда ведет бездна. Однако нам очень не хочется падать.
Есть и безумцы. Они бросают свои нити и летят навстречу неизвестности с загадочными, преисполненными дум лицами. Может правы они? А может все-таки те, кого большинство? Может надо карабкаться по своей нити, пока не доберешься до верха, а там тебя ждет вечное блаженство? Кто знает... Все это лишь догадки, а они особой ценности не представляют.
Кстати, меня зовут Логан. А свою нить я предпочитаю называть Любовь. Не слишком мужское название для нити, но это единственное, за что, как я думал, есть смысл цепляться.
Моя нить пока еще в меру потрепанная и даже местами незапятнанная. Это большая заслуга моей жены, Розмари, которая изо дня в день заботится о ней, холит и лелеет. И неудивительно, ведь нить Розмари носит гордое имя Порядок.
Однако пару недель назад мою нить нехило встряхнуло - я бы оценил это баллов на семь по шкале Рихтера. Было воскресенье, и я отправился в парк на утреннюю прогулку со своим псом Тайгером. Там я встретил ее. Она просто стояла, подставив лицо свежим лучам солнца, и улыбалась. Глаза были закрыты, а волосы лежали на спине мягкими русыми волнами.
В профиль она была просто чудесна. Маленький носик - словно клювик пташки. Я так засмотрелся, что споткнулся и полетел на землю. Поводок выскочил из моей руки - слава богу, не нить - и Тайгер, этот рыжий обормот, умчался за невесть откуда взявшейся белкой. Пытаясь встать, я все больше путался в собственной нити. Я был до ужаса неуклюжим и совершенно беспомощным. А еще потрясенным. Вот именно - потрясенным.
Девушка повернулась ко мне, и я смог оценить не менее прелестный анфас. В ее глазах цвели незабудки - нежные и трогательные. Она с явным любопытством смотрела, как я барахтаюсь на траве - кузнечик, решивший принять утреннюю ванную в росе. На моем лице отчего-то расползлась улыбка.
- Я бы не отказался от помощи... - проговорил я каким-то странным, надломленным голосом.
Девушка протянула ладонь.
- Как раз собиралась предложить вам руку... - тоненьким голоском сказала она.
- И сердце? - усмехнулся я.
- Руку помощи, - уточнила девушка, присела на корточки и принялась распутывать узелки на моей заплутавшей нити.
Тайгер уже позабыл о белке и теперь с радостным лаем прыгал вокруг нас.
- Я Логан, - как бы между делом представился я.
- Лайла, - ответила девушка
На мгновение наши ладони соприкоснулись. Меня вновь хорошенько встряхнуло. Видимо Лайла тоже это почувствовала. То и дело я ловил на себе ее незабудковые взгляды, которые грели душу. Давно уже мне не было так хорошо. И вместе с тем страшно.
После мы сели на скамью и очень долго, почти вечность, если не больше, молчали. Но молчание это было наполнено величайшим смыслом, какого порой не сыскать в словах. Я смотрел на нее, она смотрела на меня. И все, вот так просто.
Я заметил, что нить Лайлы - очень тонкая и витиеватая - заплетена в некий волшебный узор, словно кружево. Впервые я видел столь прекрасную в своей хрупкости нить. Вот только я никак не мог понять ее имени. Интересное дело...
Как только я решил об этом спросить, Лайла заговорила сама. Казалось, она ведала все, что у меня на уме.
- Знаешь, я очень долго ищу имя своей нити, даже к врачу ходила, но ничего... И вот теперь ты.
- Я? - скорее шепнул, а не сказал я. Или вздохнул...
- Разве ты не видишь? Ее зовут Логан. Моя нить - это ты.
Я нервно усмехнулся. Нервно, но радостно.
- Неужели так бывает?
Лайла отвела взгляд, и я чуть не умер без бирюзового тепла ее глаз.
Дома наверное пекла пирожки Розмари, но сейчас она меня почти не волновала, как и то, что Тайгер носится по парку без привязи. Мой мир сузился до нити-паутинки, что теперь звалась Логан.
Логан...
То есть я.
Мы с Лайлой словно замкнулись друг в друге, как две Вселенные, внезапно осознавшие, что они едины.
Мы с Лайлой...
Мы.
От нашего высокого чувства веяло безмятежностью. Сладкой, пленительной. Нега расплывалась по телу, как мед, согревала каждую клеточку.
Красный плед с бахромой. Плетеная корзинка с ароматной едой. И Лайла в длинном платье - нимфа, окутанная солнечным светом и бледно-розовыми лепестками.
Она кружилась по поляне, танцуя для меня одного. Вокруг меня одного вращаясь, как мой единственный спутник. Иногда подбегала и со свойственным ей озорством щекотала мою нить, запуская на нее легион крохотных мурашек. На моем лице вновь расползлась ленивая и слегка глуповатая улыбка. Я был счастлив.
Я высыпал на ладонь черники из стаканчика, Лайла тут же подлетела и стала клевать ее из моей руки.
- Логан, как же вкусно! - воскликнула Лайла. - Обожаю чернику! Обожаю тебя!
- И я, Лайла. - На большее я не был способен, мне впервые не хватало слов, чтобы выразить свои чувства. Лесная нимфа в нежно-розовом платье свернулась в клубочек у моих ног, точно ребенок. Я гладил ее по волосам и кормил черникой, с замиранием сердца касаясь потемневших от ягоды губ. Она же подглядывала за мной, скрывая незабудки за веером длинных пушистых ресничек. И время от времени показывала мне свой фиолетовый язык.
Не помню, как мы очутились в объятиях друг друга. Я ел чернику с губ Лайлы, впитывал неземной аромат ее тела, летел вместе с ней за край Вселенной. Теперь мы вместе танцевали в облаках. Наши нити сплетались и нехотя расходились, лишь для того, чтобы соединиться вновь. Больше не было ни неба, ни земли, ни черной пропасти. Лишь Логан и Любовь.
Первую неделю нашего знакомства я наивно полагал, что все дело в любви. Меня можно понять, ведь я постоянно цеплялся за Любовь, искал в ней спасения.
На второй неделе я понял, что нас с Лайлой связывает нечто большее, хотя, казалось бы, что может быть больше? Из обычного парня, слегка склонного к романтике, я превратился в хранителя величайшей тайны, с одной маленькой оговоркой - в чем именно заключалась тайна, я не знал.
- Во что ты веришь, Логан? - спросила меня Лайла, когда мы лежали на траве под раскидистым дубом и разглядывали наши переплетенные пальцы.
- В любовь, конечно же, - усмехнулся я. - С первого взгляда.
- Нет, я о другом. - Лайла отдернула ладонь и слегка привстала на локте, устремляя на меня свои незабудки. Голубые как небо или как море... Как бескрайняя стихия. Но очень кроткая. - Откуда эти нити? Что там наверху? И что внизу?
Лайла лишь озвучивала то, что волновало и меня.
- Не знаю, - ответил я и даже пожал плечами, лежа на мягкой траве.
- Но ты хочешь узнать? - не унималась Лайла. - Ты бы мог... отпустить нить? Как думаешь?
Я сел и хмуро посмотрел на Лайлу. Она была слишком юна и прекрасна, чтобы думать о подобных вещах, но я ее отлично понимал. Отпустить нить... И улететь в бездну... Больше не цепляться за этот мир. Я окинул взглядом нить, лежавшую в моей ладони. Теплая, мягкая, пульсирующая. Любовь.
- Нет, я не хочу этого, - ответил я. - Не хочу лишиться тебя.
- Я тоже не хочу, - опустив голову, сказала Лайла. - Но так не может продолжаться вечно.
Небеса слали в мой адрес проклятия. Была гроза. Ревел гром. Скалились молнии.
Я пришел домой под вечер, хотя с работы меня отпустили еще днем. Но Розмари это было знать необязательно.
Она нарядилась в свое лучшее платье, уложила волосы в аккуратную прическу, накрасила губы оптимистично яркой помадой. И все бы хорошо, не вздрагивай она с каждым боем небесного барабана и не чувствуй я себя таким подонком. Таким нелепо счастливым подонком.
Была гроза. В нашу десятую годовщину свадьбы. Десять лет я провел бок о бок с Порядком и даже любил его - хотя сейчас все это кажется мне фальшью.
Я просто не знал, что Любовь может быть такой...
Розмари по традиции испекла мой любимый пирог с черникой. Я молча ел его и молча думал о Лайле. О ее черничных губах. Розмари трещала без умолку. Вспоминала наше знакомство, свадьбу, смешные моменты нашей жизни. Для меня все это было шуршанием опавшей листвы. Я смотрел на Розмари и словно видел блеклый снимок из фотоальбома.
Не то что Лайла - яркая, живая, пробирающая до мозга костей, как молния.
- Логан, милый, а помнишь, ты даже писал мне стихи? - мечтательно проговорила Розмари, а я вдруг понял, что перестал есть и просто сижу как истукан, судорожно наматывая нить на ладонь.
- Вот, я их сохранила... - Розмари принесла круглую розовую коробку с умилительно-пушистыми кошечками и выудила оттуда слегка помятые письма.
Я перевел на них взгляд. В моем горле комом встал полнейший винегрет из чувств, хотя его в нашем праздничном меню совсем не было. Неужели я и впрямь писал ей любовные письма... и даже стихи? Как я посягнул на такое, ведь я знал тогда о любви не больше, чем муравей о сотворении мира.
Розмари совершенно не замечала, что происходило со мной. Она не испытывала необходимости в моих ответах, мое молчание отнюдь не мешало ей извергать все новые и новые слова.
- Послушай, Логан, это мое любимое... - Стук дождя слегка заглушал ее тоскливо веселый голос. Но не достаточно. - Так легко и невесомо... - зачитала она, и я вновь унесся мыслями к Лайле.
...Так легко и невесомо
Я бреду по оперенью
Оперенью белой птицы,
Чьи мечтания высоки,
Так легко и невесомо,
Так легки и так высоки..
Каким же я был дилетантом. Мне стало до смешного стыдно, потом пришла злость - на себя, на Розмари, на эти проклятые нити. Я встал из-за стола, так и не доев пирог, и ушел прочь. За спиной все еще читала стихи Розмари.
...Как рождением сверхновой
Красотою я охвачен.
Как прекрасен мир с тобою,
Как прекрасен и прозрачен...
Я лег спать с одной радостной мыслью: утром я увижу Лайлу.
Так не может продолжаться вечно... Вечно... Слова Лайлы эхом раздаются в моей голове.
Я вновь в парке. Здесь сегодня ни души. Лишь я и мой пес. Тайгер жалобно скулит, просится, чтобы я отпустил его, дал парню немного свободы. Я так и поступаю. Разжимаю ладонь, и Тайгер рыжим смерчем уносится прочь.
А дома Розмари... Стирает, гладит, готовит, и моет, драит, трет... Откуда у нее столько сил на весь этот вздор? Ах да, Порядок...
Но мне плевать на ее порядок. Плевать на все.
Вторая ладонь крепко сжата в кулак. Там, в недрах моей убитой горем нити, едва теплится Любовь. Я слышу слабый стук ее сердца, словно отголосок того чудесного, что могло быть у нас с Лайлой.
Мои милые незабудки...
Лайла, цветок моей души, срезанный золотыми ножницами. Нет, нельзя срезать цветы, они должны жить и благоухать, радовать глаз, быть любимыми, любить. Нельзя.
Все это неправильно, так не должно быть. Я до боли сжимаю нить в кулаке и кричу во все горло, кричу до хрипоты. Распугиваю птиц и белок, да и черт с ними!
Мой крик поднимается все выше и выше, минуя кроны деревьев, касаясь облаков, сотрясая небеса. Грохочет гром: Замолкни, говорит он.
Да, вот так всегда, держись за свою нить и помалкивай.
Теперь мои щеки мокрые, от дождя, от слез, от отчаяния.
Мокнет и нить, набухая от влаги. Теперь моя Любовь грязная и влажная, как половая тряпка.
Во что ты веришь, Логан?.. - Я все еще слышу ее голос, хочу ответить ей, хоть это и абсурдно.
Ни во что, Лайла, я больше ни во что не верю. Даже в любовь.
Я видел, как под ее ногами разверзлась пропасть, как судорожно Лайла хваталась за свою нить - имя которой Логан. Но я не успел, не смог помочь. Золотые ножницы отлично знали свое дело.
Слишком ярко светит солнце, слишком ярко для такого проливного дождя. Оно слепит глаза, хочет дотянуться до меня своими теплыми лучами, но мне не нужно его тепла. Мне ничего не надо.
Я разжимаю ладонь.
Я выпускаю Любовь.
Во мне осталась лишь хлипкая надежда.
Что там, внизу, мы встретимся вновь. Найдем друг друга в темноте.
А может там и не темно вовсе...
Я больше ни за что не держусь.
Под моими ногами бездна.
Я падаю.
И мне легко. И невесомо.
Ох, какой же все-таки тяжелой ношей была моя нить.
Лечу и вижу два голубых огонька. Как маячки. Передо мной - ты, Лайла. Я улыбаюсь. Ты только обретаешь очертания. Сотканная из пепельной ночи, с венком из звезд.
Я даже слышу твой голос.
- Логан... - шепчешь ты. - Логан... Какой же ты романтик, какой ты необыкновенно милый... Я таких люблю...
О чем ты? - хочу спросить я, но могу лишь безмолвно лететь.
Нежно-голубые лепестки твоих глаз темнеют, на них будто ложатся сумрачные тени.
Теперь они совсем черные.
Нет! Нет! Вернитесь, незабудки мои!
Ты и сама вся в черном.
Ты повсюду.
- Я Лайла... - поешь ты. - Лайла... Лайла... Я есть Ночь. Приди же в мои объятия, Логан.