Колька Молотков с остервенением копал картошку. Земля пылила, грязный пот стекал со лба и солонил губы. Колька трудился уже три часа, но за это время сестра Наташка оттащила под навес всего четыре ведра мелкой, изъеденной проволочником картошки. Лето было сухое и скупое. А через несколько дней по прогнозу начнутся дожди, и копать тогда будет не легче.
Из-за забора показались седые вихры и острый нос.
-- Как урожай, сосед? -- задорно выкрикнул дед Василий.
-- Как попало, -- процедил Колька.
-- Так удобрять надо. Поливать надо. Горчицей засеивать половину плана, чтоб пакость эта картошку не жрала. Смотри, какая у меня чистая, крупная. А?
Колька сплюнул.
-- А вообще, это не дело, конечно, -- продолжал дед Василий, обиженно откидывая картофелину, -- чтоб пацан в одиночку столько копал. Ты ж только в пятом классе. А, Колька?
Последние слова назойливый дед кричал уже в удаляющуюся спину мальчика.
-- В шестом, -- тихо сказал Колька, не оборачиваясь.
От дома шла Наташка. Платье болталось на ней, подчёркивая тощие руки и ноги. Наташке исполнилось семь, но пятилетние соседские девчонки были выше неё. Колька, глядя на сестру, каждый раз испытывал жалость и тут же стыдился своей чувствительности.
-- Начистила. Ставить варить? -- спросила она, подойдя к брату.
-- Ставь. Сейчас соберу, что там осталось на земле, и приду.
Ребята присели на скамейку у края картофельной делянки.
-- Коль, как ты думаешь, у нас тут клад можно найти?
Колька хмыкнул.
-- А я думаю, можно, -- упрямо продолжила Наташка. -- Вон баба Тоня рассказывала, как в Пешках в прошлом году сундук с драгоценностями выкопали.
Колька хмыкнул ещё раз.
-- В Пешках в бывшей барской усадьбе его выкопали. И то потому только, что карту нашли. Эти... следопыты. А у нас тут ничего нет.
Колька в сердцах сплюнул. Да, клад бы им не помешал.
Мама уехала полтора месяца назад в областной центр. Для бригады маляров там нашёлся хороший заказ -- покраска помещений нового жилого комплекса. Можно было заработать больше, чем здесь за полгода. Мама закупила сахар, масло, консервы, оставила Кольке денег... Да отец нашёл заначку через две недели и пропил, а консервы они с Наташкой доели ещё раньше.
Последние несколько дней ребята питались варёной или жареной картошкой, яблоками и морковкой с огорода. Есть хотелось постоянно, и Колька списывал свою раздражительность на голод. Но гораздо сильнее его глодала тоска по маме. А Наташка лишь подливала масла в огонь, ежедневно спрашивая: "Сколько дней ещё осталось?", имея ввиду долгожданный приезд матери.
Колька с завистью проводил взглядом компанию мальчишек, промчавшихся по улице на велосипедах, и пошёл собирать картошку.
Набрал с полведра и решил копнуть ещё, чтобы с полным возвращаться к навесу у дома. После передышки дело пошло бойче. Колька налегал на лопату и откидывал землю с жалким урожаем на борозду. Из головы не шла история про клад. Очень хотелось поверить в чудо, а может, просто помечтать. Вдруг правда он, Колька Молотков, наткнётся на сундук с камнями или горшок с золотыми монетами. Вот тогда они с Наташкой и хлеба купят, и сосисок, и конфет...
На земле что-то блестнуло.
Колька застыл. Неужели золото? Сердце застучало громче. С минуту мальчик стоял не шевелясь, не моргая, стараясь удержать перед глазами, не дать увиденному превратиться в мираж. Потом осторожно нагнулся, бережно разгладил землю и поднял монету. Пять копеек восемьдесят первого года. Золото, как же. Размечтался. Жалкий медный пятак!
Кольке в тот миг вся жизнь его показалась никчёмной, дешёвой. И монета эта как насмешка судьбы -- блестит, будто новенькая, а толку-то от неё... Колька хотел было выбросить пятак прочь. Замахнулся, выбирая направление для броска, но неожиданно для себя опустил руку. По ладони разлилось тепло. Рука сама собой бережно положила монету в карман. Пусть будет.
В ту же минуту на душе стало спокойно. Колька взял ведро и пошёл домой, насвистывая мелодию из детской доброй песни про улыбку.
Только ребята уселись за стол, как в дверь постучали.
На пороге стояла тётя Галя, почтальон. Заходить в дом тётя Галя не любила, поскольку была высока и неимоверно широка в плечах.
-- Мать звонила, -- пробасила она, улыбаясь так мило и сурово одновременно, как умеют только великаны. -- Скоро приедет. Сказала, к концу той недели ждать.
Наташка запрыгала от радости, Колька расплылся в улыбке. Тётя Галя, довольно кивая, грузно развернулась и ушла.
Дети вернулись за стол, и на этот раз картошка оказалась удивительно вкусной. Колька убрал свою тарелку в мойку и направился к двери.
Наташка встрепенулась:
-- Коль, а что с солью делать? Растянем до конца недели, как думаешь? -- и показала ему остатки на дне банки.
-- Куплю я соли, -- ответил Колька не задумываясь.
Он вспомнил про монету в десять рублей. Она должна была лежать в куртке, что висела на крючке с весны. Эта картинка промелькнула перед глазами, подсказывая решение. Так и оказалось: десять рублей перекочевали в карман джинсовых шорт и Колька, счастливый от хороших новостей, побежал в магазин. Теперь жизнь не казалась ему такой уж беспросветной.
Выудив монету и шмякнув её на прилавок, Колька как в кино наблюдал за толстыми руками продавщицы: вот они подцепляют пять копеек, подносят на секунду к лицу, и монета меняется, превращаясь в десятирублёвый жёлтый кругляшок. И уже не пять копеек, а десятка летит в ящик с мелочью. Колька открыл рот, закрыл его. Продавщица поставила на прилавок пачку соли, мальчик молча взял её и вышел из магазина.
На улице Колька раз за разом обдумывал произошедшее и не находил никакого объяснения. Он достал пять копеек по ошибке, а монетка превратилась в десятирублёвую. Уж не померещилось ли ему? Колька пошарил в кармане и достал две монеты: и десятка из дома, и старые пять копеек были на месте. Чем же он тогда только что расплатился за соль?
Колька не верил в чудеса, но сейчас его одолевало страстное желание поверить. Хоть маленькое, пустяшное чудо может случиться и в его жизни?! Пять копеек легли в ладонь, Колька с сомнением поглядел на жёлтую тёплую монетку и снова зашёл в магазин. На этот раз он неотрывно следил за превращением. В руках продавщицы, ворчавшей о перерыве на обед и бестолковости некоторых покупателей, опять появилась десятка. Колька взял полбуханки чёрного, выскочил на улицу и сунул руку в карман. Чудесные пять копеек были на месте.
"Неразменный пятак!" -- подумал Колька. Раньше он нигде не слышал этих слов, они сами пришли ему в голову, и мальчик был уверен, что волшебная монетка называется именно так.
Наташка при виде хлеба на радостях вспомнила, что в погребе должно было оставаться варенье. Ребята спустились туда и, впрямь, нашли две банки перетёртой с сахаром смородины. Отрезали по толстому ломтю хлеба и устроили пир. Вкусно было!
А потом в дом ввалился отец. Да не один, а с двумя собутыльниками. Видно было, что все трое уже крепко приняли на грудь. Не разуваясь, зашли на кухню. На стол отец водрузил бутыль с мутной жидкостью и потянулся за хлебом:
-- А вот и закусь.
Колька хотел было взять им с Наташкой ещё по куску, но отец гаркнул:
-- Брысь отсюда! -- и замахнулся.
Детей как ветром сдуло.
Колька боялся отца. Часто мальчишке доставались от него подзатыльники и оплеухи. Хорошо хоть, Наташку не трогал.
-- Не реви, ну не реви ты, -- говорил Колька рыдающей сестре. -- Вот сегодня магазин уже закрыт, а завтра я ещё хлеба принесу. Только при нём есть не будем.
Колька нащупал в кармане тёплую монету. Да, без хлеба они теперь не останутся. Видимо он, Колька, заслужил маленькое чудо.
Волшебных пяти копеек, превращавшихся в десятирублёвую монетку, хватало на малое: на половину чёрного хлеба, лапшу быстрого приготовления, чупа-чупс... Колька бегал в магазин по три раза в день. Продавщица удивлялась, но молчала. А время, хоть и медленно, но шло. Картошку ребята выкопали, уложили в погреб. Управились как раз до дождей.
Когда земля изрядно пропиталась влагой, Колька отправился за грибами. Наташка увязалась следом.
За несколько часов ребята набрали две корзины подберёзовиков, подосиновиков, маслят. Возвращаться не хотелось, но небо резко потемнело, вдали послышались раскаты грома. С запада шла гроза.
Колька торопил Наташку как мог, но девочке было трудно поспевать за старшим братом, и дождь уже шумел за спинами грибников. Когда дети добрались до околицы, из темноты над головами упали редкие, но крупные капли. Вот-вот ливанёт! Пока добежишь до дома, вымокнешь.
Колька решил переждать грозу в ближайшем к лесу доме. Этот заброшенный, покосившийся сруб много лет подряд был приютом деревенских мальчишек. Но год назад Иваныч, отцовский собутыльник, повесил замок на дверь, забил пустые окна фанерой. Заявил всем, что это дом его умершей тётки, а стало быть, и его. Мальчишек Иваныч нещадно гонял, не скупясь на брань и увесистые удары. А после новый владелец устроил в домишке склад металлолома. Тащил старьё, а то и новые вещи, которые плохо лежали, да и запирал в доме. Местные мужики помогали ему, ведь Иваныч пообещал, что вызовет грузовик из города и деньгами за металл поделится.
Высадить лист фанеры и пролезть в окно не составило труда. И как только дети оказались под крышей, снаружи засверкали молнии, загрохотало. Наташка схватила брата за руку и сжалась от страха. При свете молний Колька осмотрелся. В доме всё было заставлено металлом. Обрезки труб, части кузовов автомобилей соседствовали с чугунками, сломанными моторами, а пол покрывал слой гвоздей, жестяных обрезков и других мелочей.
Колька с Наташкой устроились на свободном уголке пружинной кровати. Гроза свирепствовала! Иногда и Колька вздрагивал от особенно громкого раската, а Наташка не переставая всхлипывала и жалась к брату.
Внезапно всё стихло. Но в этой тишине чувствовалась напряжённость, точно стихия готовилась к новому удару.
-- Пойду гляну, что там. Ты сиди здесь, -- сказал Колька и неуверенно пошёл к окну.
-- Я боюсь, -- пискнула Наташка.
Мальчик не успел ответить ей. Небо собрало все свои силы и выплеснуло злость на землю. За стенами послышался протяжный стон. Колька даже почти вспомнил, что это за звук, но тут дом подбросило, как от взрыва, с потолка посыпалась труха. Колька заметил испуганные глаза сестры, развернулся и сделал несколько шагов к ней, а потом свет ослепил его. Сквозь крышу проглядывало умытое небо. Вернее, крыши не было, её проломила берёза. Это она стонала, падая, убитая молнией.
А Наташка исчезла! Кровать, где она сидела, завалило досками и металлическим хламом. У Кольки сердце болезненно сжалось, он не мог ни крикнуть, ни пошевелиться. Даже дышать стало тяжело. А в дыре над головой развесилась радуга. Она сияла, она звала за собой. Радуга -- добрый знак. И Колька захотел поверить в чудо ещё раз. Пусть бы не было ничего, ни грозы этой, ни грибов. Пусть всё станет как раньше, он всё готов отдать. Даже... Колька полез в карман. Пять копеек всё ещё были при нём. Даже неразменный пятак! Ему не надо, ему это уже не принесёт счастья. Колька вскинул взгляд на радугу, но теперь она висела равнодушно, а секунду спустя стала расплываться. Слёзы душили мальчика, горло сжала мёртвой хваткой тоска.
Она не могла говорить, но теперь-то уж Колька нашёл её. Глупышка, спряталась от грозы по привычке под кроватью, а та и поймала её в ловушку. Колька раскидал обломки, но высвободить Наташку не смог: ноги сестры были зажаты пружинами и придавлены брёвнами.
-- Я сейчас! Я побегу за помощью! -- крикнул Колька.
Но выбраться не получилось: берёза превратила ту часть дома, где был выход, в баррикады. А если лезть через дыру, можно обрушить остатки крыши и сделать Наташке ещё хуже.
Колька вернулся к сестре и сел рядом. Девочка стонала совсем тихо и почти не плакала. Он взял её руку, такую маленькую и холодную, и Наташка открыла глаза.
Сказала еле слышно:
-- Ты хороший брат.
У Кольки внутри всё перевернулось. Нет! Лучше бы пусть плакала, ругала его. Не хороший он брат, совсем никчёмный, раз ничего не может сделать.
Колька вскочил и стал оттаскивать тяжёлые трубы, пытался двигать тракторный плуг. Силы взялись из ниоткуда. Да только Наташке это не поможет -- тот завал, что держит её, Кольке не одолеть. Мальчик откинул железную пластину и сел на пол, облокотившись обо что-то твёрдое. Тут всё было твёрдое и холодное, и далёкая радуга насмехалась с небес.
Колька двинул локоть назад, что-то гулко упало на пол за его спиной. И в тишине, нарушаемой лишь сдавленным дыханием Наташки, послышался гудок.
Оказывается, он сидел, опершись на телефонный аппарат. Такие раньше висели в будках, Колька видел в старых фильмах. Мальчик осторожно взял трубку, приложил к уху. Впрямь работает! Гудит протяжно. А Наташка совсем плоха -- не слышит, хотя звук разносится в тишине и кажется, что в стороне гудит даже громче, чем в трубке.
Колька набрал номер. В школе висел плакат о несчастных случаях, и каждый школьник знал, по какому номеру надо звонить. Пошли длинные гудки. Три, пять, семь гудков. А он-то думал, там дежурят и отвечают сразу. Колька достал из кармана монету. Тёплая. Он бы всё отдал, чтоб дозвониться. Даже пятак? Да, да, решил Колька и опустил монету в щель на аппарате. Пять копеек были велики. Мама рассказывала, что раньше все просили двушку позвонить. Но если монета волшебная... Колька не успел додумать. Он наблюдал за превращением, затаив дыхание, как раньше в магазине. Монета чуть поблёкла, уменьшилась, мигнула Кольке цифрой "два" и провалилась в щель.
Тут же гудки прервались и в трубке зазвучал уверенный мужской голос.
Спасатели приехали через пятнадцать минут. Всё-таки до города недалеко. Наташка, услышав сирены, испугалась, но когда Колька сказал, что это помощь, успокоилась и слабо улыбнулась.
Ещё через четверть часа девочку вынесли на носилках и увезли в машине "скорой помощи". Вокруг разрушенного дома собралась, наверное, вся деревня. Бабы причитали, дети таращились с испугом и любопытством, мужики стояли молча.
Один из спасателей пожал Кольке руку на прощание, и тот поплёлся домой. Жаль, не разрешили ему поехать в больницу. Он сидел бы с Наташкой, сказки бы рассказывал. Про клад.
-- Вот шпана... Теперь Валька с заработков примчится. Не отдохнуть уже будет.
Сволочь! Колька развернулся и двинулся к отцу. Мужики расступились. Отец отшатнулся, в его глазах читалась досада, но больше -- страх. Слишком решительно шёл к нему сын, и веяло от него злостью и справедливостью. Ноги быстро унесли отца прочь, остальные мужики потянулись за ним. Мальчик хотел догнать его, но только сплюнул под ноги. Он понял, что больше не боится отца, лишь презирает.
Колька Молотков шёл домой. Неразменный пятак в карман не вернулся. Мальчик отдал его насовсем, заплатив за звонок по бесплатному номеру. Темнело, но на душе у Кольки было удивительно светло и спокойно, -- он понял, что чудо продолжается. Теперь оно всегда и всюду с ним. Сама жизнь его хоть и простой пятак, но зато неразменный. Всё будет хорошо.