Говорят, наши предки верили в высшие силы, богов, судьбу. Чушь, конечно, выдумки...
Говорят, раньше слова "честь, любовь, душа" обладали смыслом. До нас они дошли лишь в виде выражений "честное слово", "душевный разговор", "любимый, любимая" и других подобных. Это просто набор звуков, необходимый для активации некоторых функций Машины. И вовсе ничего большего, совсем ничего глубокого в них нет.
Я был уверен в этом до вчерашнего дня. До проклятой экскурсии, перевернувшей всё с ног на голову.
Экскурсии проходят регулярно и воспринимаются, как и всё, что предписывает нам Машина, не подлежащим сомнению. Мы же не будем спорить, когда личный терминал, который все носят на левой руке, сообщает нам о времени обеда, о выбранной для нас профессии, о партнёре, которого мудрая Машина определила нам для зачатия нового члена общества?! Тем более что после экскурсий пользователи возвращаются приободрённые, уверенные пуще прежнего в мудрости нашего общественного устройства и совершенстве нашего биологического вида.
Мы, населяющие самую спокойную планету, верим лишь в Великую Материю и полностью доверяем Машине -- воплощению совершенного разума. В легенде о Создателе Машины говорится, что он был умнейшим учёным своего времени, и его интеллект, отшлифованный и преумноженный сложнейшими программами, лёг в основу искусственного интеллекта Машины. Определённо, Создатель был гений. Благодаря Машине, нашей хранительнице, общество живёт и развивается, и каждый из нас, пользователей, знает своё дело и получает всё необходимое для жизни. Система, порядок во всём, отсутствие переживаний, полное равенство биологических единиц нашего вида -- вот составляющие преуспевающего общества. Иначе и быть не может, ведь базовое правило работы Машины есть забота о пользователе, о любом из них и обо всех сразу.
Сообщение об экскурсии пришло на мой терминал в середине дня, когда работа нашего Института биологии низших видов ещё вовсю кипела. Я воспринял известие как подобает -- с радостной готовностью. Переместился в пространство космопорта через служебный передатчик материльных носителей информации.
В главном зале космопорта столпилось много пользователей. В ожидании конкретизирующего сообщения, которое позволит мне направиться к тому или иному кораблю, я стал рассматривать биологические единицы. Взгляд мой блуждал, пока не остановился на женской особи с рыжими волосами. Она стояла в стороне, видимо, так же, как и я, ожидая известия о пункте назначения. Лицо её я разглядеть не мог, особь что-то изучала на информационном табло. И почему-то в тот момент меня посетила недопустимая, вредная мысль -- что наша встреча не случайна, что это не Машина распорядилась так, а... судьба. Да, я подумал о судьбе, в которую верили забытые предки, и сам ужаснулся своей мысли. Но, к счастью, поселиться сумбуру в моей голове не дал верный терминал. Вовремя, как и всё, происходящее по воле Машины, пришло сообщение: проследовать на посадку к кораблю номер тринадцать для совершения экскурсии.
Когда у тринадцатого мы оказались с рыжей особью вдвоём, и я увидел её лицо, то почти не удивился. Это была Лю-двацдать девять, одна из моих бывших партнёрш. Поскольку Машина подбирает партнёров по многим показателям, и совместимость в предпочтениях -- одно из них, закономерно, что и экскурсию нам предстоит поделить. Хорошо бы, конечно, поделить и постель ещё раз, но таких повторов Машина не допускает. Она заботливо бережёт нас от привязанностей.
-- Здравствуйте, Био-Эм-сто пятнадцать, -- холодно поприветствовала меня Лю.
-- Здравствуйте, Лю-двадцать девять, -- я постарался ответить так же холодно, как и подобает приличным пользователям, но внутренне торжествовал: она помнит моё имя.
-- Вы знаете, куда именно мы летим?
-- На одну из планет-зоопарков. Точное наименование мне пока неизвестно, -- ответил я и уставился в терминал, надеясь на его поддержку.
Но терминал молчал. Зато к кораблю поспешно направлялись несколько высших пользователей: их можно было отличить по одежде с золочёными нашивками.
Приблизившись к нам, высшие замялись, принялись совещаться вполголоса, потом один из них выдал:
-- Дорогие пользователи, планета-зоопарк, которую мудрая Машина рекомендовала вам двоим посетить, очень слабо изучена. Население её, хоть и разумно, но придерживается самых диких, самых отвратительных обычаев. Вам просто-напросто опасно отправляться в путь.
Другой же, едва дождавшись тишины, сказал:
-- Машина никогда не ошибается. Раз она выбрала вас для экскурсии, значит, это наилучший вариант. Уверен, ничего с вами не случится.
Мы с Лю переглянулись.
-- Я верю Машине и с радостью полечу. Тем более, я биолог, специалист по низшим видам, и новые знания от этого полёта могут пригодиться обществу, -- сказал я.
-- И я лечу. Уверена в безопасности маршрута, тем более наш отдел разработчиков как раз обслуживает алгоритм выбора экскурсий.
Я мысленно присвистнул. Оказывается, Лю близка к святыне -- программам Машины.
Высший, который говорил первым, вновь завязал тихий спор со своими спутниками, а нам уже выдавали инструкцию, вещи и провожали к трапу.
-- Они не вернутся. А если вернутся, то это будет ещё хуже, -- послышалось сзади.
На миг я засомневался, взглянул на тёмный терминал. Спросил в никуда:
-- А как называется эта планета-зоопарк?
Неожиданно мне ответили:
-- Местные называют её Земля.
О самом полёте сказать нечего, я весь путь проспал. Правда, сны мне виделись ужасные: в них я то и дело нарушал установленную дистанцию между партнёрами. Конечно, в отношении Лю. Я прижимал её к себе, смотрел в глаза долго, гораздо дальше разрешённых пяти секунд. Я вдыхал её запах, касался пальцами, губами... И самое пугающее и приятное, что она отвечала мне тем же.
Несколько раз я просыпался в поту, но вид спокойно читающей что-то с терминала Лю успокаивал меня.
Я понимал, что виноват в этих снах сам. После нашего партнёрского контакта мне следовало бы вести себя разумнее, но я позволил новым тогда мыслям поселиться в моей голове. Я думал о Лю часто, каждый день, я прокручивал в уме наши вежливые объятия, холодные фразы, и приходил к выводу, что Лю -- самый лучший, совершенный пользователь. И ещё я думал о том, что в одном из инкубаторов вскоре появится наше с Лю продолжение -- новая биологическая единица. В трёхлетнем возрасте эта единица получит свой первый терминал -- тёплый и пахнущий молоком, в шесть поменяет его на примитивный, но уже вполне взрослый вариант...
В общем, мысли приходили странные, а я их не гнал, наоборот, вызывал вновь и вновь. Немудрено, что, когда настоящая Лю оказалась рядом, пришла расплата в форме мучительных снов.
Когда кошмары отпустили, мы уже приближались к планете-зоопарку под странным названием "Земля".
-- Био-Эм-сто пятнадцать, вам известно хоть что-нибудь об этой планете? -- спросила Лю и посмотрела на меня вполне дозволенные три секунды.
-- Только то, что сообщили высшие, -- ответил я.
-- Всему обслуживающему Машину персоналу читают лекции по истории Машины... Я чувствую себя обязанной сообщить вам... -- проговорила Лю, и голос её потерял немного обычной холодности.
-- Да-да, -- вежливо заметил я и, пользуясь опущенным взглядом Лю, смотрел на неё четыре секунды.
-- В общем, Создатель был родом с Земли. По крайней мере упоминания об этом содержатся в обрывках технической документации.
Я был ошарашен.
-- Тогда нам с вами, Лю-двадцать девять, несказанно повезло. Посетить родную планету самого Создателя, надо же!
-- Но почему тогда высшие говорили, что там живут дикие биовиды?
Я пожал плечами и ответил:
-- Посмотрим. Наверное, не помешает нам перед выходом надеть маскирующие костюмы и включить режим маскировки для корабля.
Мы снизились плавно, корабль сообщил о пригодности атмосферы и температуре за бортом. Едва ступив на планету, я задохнулся от восторга: перед нами раскинулся зелёный луг. Далеко, насколько хватало взгляда. Тут и там в зелени виднелись строения, отдалённо напоминающие наши дома. Воздух был чистый, небо -- пронзительно-синее. Вообще, мне показалось здесь всё каким-то более настоящим, чем дома... Я покосился на Лю: она тоже любовалась видом.
Вскоре мы спустились с холма и направились на поиски разумных низших видов, обитающих здесь.
Хорошо, что маскировочные костюмы не только делают их хозяина незаметным, но и приглушают его дыхание, разговоры и крики! Мы с Лю, не сговариваясь, закричали, когда из первого же дома вышло несколько... таких же пользователей, как и мы. Они громко, неприлично смеялись, шли устрашающе близко друг к другу и разговаривали. Даже без программы-переводчика было понятно, что вежливую холодность нарушает каждый из них.
Мы с Лю, шокированные, двинулись дальше. То, что предстало нашим глазам, даже пересказывать стыдно. Молодые пользователи, мужская и женская особь, не стесняясь прохожих, обнимались и прижимались друг к другу всем телом! Они шептали что-то, и я не удержался, включил программу-переводчик. Судя по заинтересованному выражению лица Лю, она давно уже вслушивалась в разговор.
-- Я люблю тебя, люблю больше жизни, -- сказал пользователь-мужчина.
-- Честное слово? -- со смехом спросила женская особь.
-- Честное слово, -- ответил он серьёзно. -- Я хочу от тебя детей. Двоих, а лучше троих!
-- И я люблю тебя, -- сказала она и прильнула к его губам.
Мы бродили по странной планете ещё долго. Не пересказать всего, что предстало нашим глазам.
Оказалось, у местных пользователей тоже есть терминалы. Конечно, нашим разумным устройствам, связывающим любого пользователя с Машиной, эти машинки и в подмётки не годятся. Но с помощью своих примитивных громоздких терминалов местные общались друг с другом, назначали свидания, читали новости. Машинки давали рекомендации, которым пользователи следовали -- вы только вообразите -- по своему усмотрению! Никакого трепета, никакого доверия машинам здесь не выказывали.
Лю подключилась к пустующему примитивному устройству и добыла массу информации. Создатель здесь был известен как изобретатель первых терминалов. Несколько сотен лет тому назад он пропал без вести. А предшествовал исчезновению скандал. Создатель хотел внедрить искусственный интеллект и связать терминалы в единую сеть, чтобы упорядочить жизнь людей (так себя называли местные пользователи), справиться с безработицей, победить социальное неравенство. Власть поддержала Создателя, а люди восстали. Действительно, дикий народ!
После скандала и исчезновения Создателя прошла информация, что он, умнейший из людей, был социопатом. Ему трудно было жить в обществе, полном эмоций, он не мог наладить привязанности. И первые терминалы он изобрёл как средство борьбы с недугом: умнейший доверил машинам выбор своего поведения в обществе.
Мы возвращались к кораблю в молчании. Впечатлений было столько, сколько не дали все предыдущие экскурсии вместе взятые. Лю задумалась и подошла слишком близко ко мне, нарушив зону комфорта, рекомендованную Машиной. Но она не отстранилась. Посмотрела мне в глаза, и взгляд был тёплым, и длился гораздо, гораздо дольше пяти возможных секунд.
-- Био-Эм, вам понравилось на Земле? -- спросила Лю и взяла меня за руку.
Я не мог вымолвить ни слова. Подумал, что Лю заразилась от местных пользователей, и поэтому ведёт себя так.
-- Э-э-э... Да, это было познавательно, -- сказал я подчёркнуто спокойно, стараясь вернуть и ей спокойствие.
-- Честное слово? -- спросила Лю и взяла другую мою руку в свою горячую ладонь.
-- Лю-двадцать девять, что с вами?
Она дотронулась губами до моих губ, она прижалась ко мне... И что-то холодное, тупое с треском развалилось. Мы повалились прямо в холодную закатную траву, мы жадно срывали друг с друга одежду, соединялись и впитывали один другого, то сбиваясь на бешеный ритм, то затихая, только чтобы разогнаться вновь. Всё было даже ярче, чем в моём сне.
Я гладил Лю обессилевшей рукой и говорил мягко и ласково:
-- Лететь придётся. Мы не можем остаться на планете-зоопарке.
Лю пыталась возразить, но я нежно тронул её губы:
-- Чш-ш-ш... Если мы не вернёмся, они вышлют за нами другой корабль. Нас найдут во что бы то ни стало.
Лю плакала. Я первый раз видел, как кто-то плачет.
-- Я не смогу притворяться. Не смогу дальше жить по указке Машины и без тебя, -- сказала он сквозь всхлипы.
Мы долго молчали.
Когда забрезжил рассвет, решили немного поспать. Я вынес из корабля лежанки, постели, настоял, что ночевать вблизи корабля не стоит, нашёл пещеру, защищённую от ветров. Дождался, когда Лю уснёт, и немного подремал сам.
Летел я на этот раз без сна, но и наяву думал только о Лю. Как она там, на этой странной, но такой притягательной планете? Справится ли? Надеюсь, моё письмо -- первое письмо от руки, которое я писал в своей жизни, а идею подсмотрел у местных, -- объяснит ей, почему я улетел один. "Я люблю тебя, честное слово", -- нацарапал графитным осколком на обратной стороне распечатанной инструкции. "Я расскажу всем о Создателе и о Земле и вернусь". Теперь, когда я узнал, что такое любовь, остаётся проверить, есть ли у меня честь. Смогу ли я выполнить задуманное. Получится ли убедить пользователей, спокойных, холодных, предсказуемых, одинаковых, в том, что они люди, и могут любить, смеяться, выбирать? В том, что Машина управляет нами, а мы проявляем заботу о ней, хотя должно быть наоборот?
Знаете, я, наверное, поверил в судьбу. И всё у меня получится, иначе и быть не может. А если наши откажутся слушать мой рассказ, я просто дождусь следующей экскурсии на планету-зоопарк под названием Земля и улечу к Лю. Она прислала на мой терминал код, который собьёт алгоритм выбора экскурсий Машиной. Подействует только раз, но нам этого хватит.