О чести и благородстве, а также рассуждения по поводу свободы мысли.
Итак, после недавней дискуссии с представителем атеизма я хочу изложить некоторые свои мысли связанные с темой дискуссии, может ли христианин обладать свободой мысли. Итак, с божьей помощью, начнем.
Сразу стоит заметить, что не все люди склонны думать о вере много или же вообще думать о ней. Таких людей интересуют более земные вещи, но стоит вспомнить, что только самые стойкие в вере (или же, как ни прискорбно в ее отсутствии) двигали общество вперед, а прочие служили им как бы топливом, производителем тех ресурсов и благ, с помощью которых те единицы двигали все общество. Ни без первых, ни без вторых общество бы не приходило в движение вперед, именуемое прогрессом или даже назад - регрессом.
Мой оппонент выдвигал такое определение свободно-мыслящего человека, что это человек, который может рассматривать любой исход, а в выборе чего-либо он будет руководствоваться почти всеми возможными вариантами и не будет в оных ограничен. В этом он прав, но его заблуждение в следующем, гоняясь за названием "Свободно-мыслящего человека" он лишает себя возможности самого выбора. Ведь сам выбор уже заставляет его отказаться от прочих мыслей как от главных или же сделав выбор он вскоре предает его в пользу иного выбора. Я попробую дать свое определение свободы мысли.
"Каждый выбирает по себе: женщину, религию, дорогу, дьяволу служить или пророку, каждый выбирает по себе" (с) помним такое стихотворение? В то время, когда ты делаешь выбор ты не должен быть ничем ограничен. Сословные предрассудки, всякие советы старших, инструкции и правила, они лишь мешают. Ведь когда ты будешь выбирать себе клинок, но будешь, ограничен правилом - "У нас в роду все бьются эспадонами!" - ты вряд ли возьмешь себе шпагу или саблю, которая может более подходит тебе по сложению. Пример, конечно, утрированный, но думаю понятный. Человек сделавший выбор, тем более выбор прочный и окончательный должен этот выбор отстаивать до конца или хотя бы до тех пределов, в которых не будет ясно, что выбор был в корне не верен, что бывает очень редко, ведь люди часто ошибаются в общих вещах, но редко в частных. Рассуждение на тему таких ошибок можно найти в книге Николо Макиавелли "Рассуждения о первой декаде Тита Ливия". Если же ты совсем не сделаешь выбора - упиваясь самим процессом, его свободой, свободой того, что ты не ограничен в вариантах, то ты не получишь ничего вообще, ни победы ни поражения. Как у Данте - самые ничтожные это серые души и серые ангелы, которые не пошли ни за Богом, ни за дьяволом. Они стоят на входе в ад, они, по сути, просто пустота, ни мук, ни блаженства, ни борьбы, ни покорности, это скорее растения, имеющие определенный запас мысли.
Из предыдущего абзаца следует, что в выборе человек не должен быть ограничен ни чем, ведь это может повредить ему, особенно если человек делает выбор не за одного себя, тем паче, если речь идет вообще о государе. Вспомним Владимира Святого, разве его пример не являет свободу мысли? Выбирая новую веру для своего народа, он не ограничился верованиями предков и христианством, которое исповедовала его бабка Ольга. Он выбирал из многих религий, но затем выбрал одну и насаживал ее и защищал всю оставшуюся жизнь. И детям своим наказал. Или же Августин Блаженный, до того как он пришел к Богу и истинной вере, он скитался и во тьме ереси и в неверии, в сомнениях, он пробовал и выбирал из всего доступного ему, но когда он остановил свой окончательный выбор на христианстве он остался ему верен до смерти, в многочисленных работах своих, укрепляя его и защищая. Это ли не примеры свободы мысли во время выбора среди христиан?
Но остается ли свобода мысли после осуществления выбора? Или же она умирает вместе с ним? По моему крайнему разумению свобода мысли после совершения окончательного выбора должна заключаться в следующем. Начнем издалека, с исторического примера - помним, как преподавали в средневековых университетах (созданных, кстати, христианами) или же иезуитских школах? А именно преподавали как риторику? А происходило это так:
- Жан Поль встань. Докажи, что Бог есть!
И студент Жан доказывал это логически, пользуясь ссылками на книги и свитки, личные наблюдения и законы природы.
- А теперь Жан докажи, что Бога нет!
И несмотря на то, что Жан был воцерковленным католиком, он обязан был доказать это и он делал это так же как до этого доказывал существование Господа.
Вот она, по моему мнению, свобода мысли после выбора. Ты должен и обязан защищать и отстаивать до конца свой выбор, но это не означает, что ты должен ничего не знать о противнике. Ты должен знать и уметь все. В этом и было преимущество Христианских проповедников, они знали врага, знали его хорошо, а вот их языческие или иные соперники брезговали изучением христианства, поэтому и проигрывали все диспуты. Иезуит во время диспута прекрасно разбирался и в ереси кальвинизма или лютеранства, в верованиях диких американских народов или же в магометанстве, он знал их сильные и слабые места, знал на что "надавить", а где "смягчить", всего этого его соперники не знали. Когда же по совершении выбора ты ограничиваешь себя в познании и изучении всего остального, ты ставишь себя во первых в невыгодное положение относительно противников (о чем говорилось выше), а во вторых лишаешь себя опыта и познаний, которые отнюдь не все являются еретическими. Ведь если бы христианские и арабские ученые, и медики ее обменивались знаниями - могли бы они с успехом противостоять болезням? Или, наконец, вспомним, как действовала инквизиция, настоящая инквизиция, а не та страхолюдина, что изображается в учебниках для школоты или же в фентези книгах (например, Перумова или Садова), найдя еретическую литературу, инквизиционный суд уничтожал основной тираж, но оставлял несколько экземпляров для изучения. Причина уничтожения общего тиража понятна - простые люди склонны к крайностям, они не могут оставаться добрыми католиками и находить что-то полезное в книгах Лютера или же в римских языческих книгах. Они выбирают что-то одно, и мы не можем их за это порицать. Но вместе с тем они увлекаются всегда чем-то новым и часто выбирают это новое, а смена выбора, как правило, вредна. Ведь если ты сначала учился фехтовать шпагой, затем резко перескочил на сабельный бой, а потом, перейдя на цвейхандер ты вряд ли станешь мастером боя хоть на одном из этих видов клинкового оружия. Думаю, аллегория ясна. Нужны те редкие образованные люди, та элита, которая будет, сохраняя свои убеждения, не брезговать опытом людей с противоположными воззрениями, которые будут вести общество. (Рассуждения об элите же мне нравятся в книгах Романа Злотникова, которые я рекомендую всем к прочтению). Для остальных же следует запретить все противоположное, дабы не впускать в общество смуты и раздоры. О чем я подробнее писал в заметке "Об опасности ереси".
Из всего вышесказанного можно заключить, что свободой мысли при еще не совершенном выборе следует считать выбор из полного числа возможностей, число оное ни должно ограничиваться никакими предрассудками. Вспомним, например, как Алвора Алва выбрал себе жену (Камша "Талигойская баллада"). Но после совершения выбора свободой мысли является неограниченность в изучении опыта людей, даже с противоположным выбором, при сохранении собственного.
Приведенные выше примеры Святого Владимира, Августина или иезуитов я думаю, являются исчерпывающими доводами в доказательство того тезиса, что христианин может обладать свободой мысли. Но приведу еще два примера, вот Фома Аквинский для борьбы с ересью полностью изучил труды Аристотеля, то есть те труды, которые вдохновляли его противников. Используя их и четко аргументируя свою позицию он доказал, что учение его противников является еретическим и не сходится не только с позицией Церкви, но даже и с трудами учителя великого Александра (Аристотеля). Или же пример доказательства от противного. Выше я объяснял, почему людей простых и не подготовленных следует ограничивать, но плохо когда такой ограниченный человек сам прорывается к власти. Тем более, когда это не благородный ограничитель (о них речь пойдет ниже), а простая глупость и фанатизм. Против фанатизма выступали все отцы Церкви, находя его опасным. Так вот в данном примере от противного речь пойдет о Джеронимо Саванаролле, человеке который пришел к власти во Флоренции, человеке с сильной верой, но фанатизмом, лишившим его на прочь свободной мысли. Этот человек запретил всяческие развлечения в городе, всякую роскошь, театры, музыку, искусства, большинство религиозных и почти все светские книги. В конце концов, его сожгли инквизиторы. Здесь мы видим пример как раз человека без свободы мысли, деятельность которого в конце была пресечена Церковью. Я считаю, что теперь примеров достаточно, хотя их ряд, можно растянуть до бесконечности - и количество даже приведенных здесь примеров может претендовать на то, что все выше означенные личности (за исключением Джеронимо Саванароллы) не являются исключениями, а являются собой наоборот типичный и яркий пример. Пример того, что христианин может обладать свободой мысли и даже более того он должен ее обладать, если обладает достаточным количеством ума и доблести.
Теперь я сделаю маленькое отступление. Спор наш был о том, может ли христианин иметь свободу мысли или нет, поэтому и большинство моих примеров, так или иначе, связанны с историей Церкви. Однако, я считаю, что и в обычной жизни определение свободы мысли высказанное моим оппонентом не работает полностью. Я попробую доказать это. Человек, который будет выбирать свое будущее занятие не должен быть ограничен в выборе, например тем, что все его предки были врачами, он должен выбирать сам по желанию своему, а главное по талантам и склонностям к тому или иному виду деятельности.. Если же он не совершит необходимого выбора, то он так и не станет никем. Человеку всегда нужно выбирать, а свобода выбора не должна ничем быть ограниченна, кроме благородных ограничителей (о которых речь пойдет ниже), но выбор сам придется сделать в любом случае, поэтому определение моего оппонента не работает и в простой жизни. Естественно, что мелкий и частный выбор каждого отдельного человека, не столь значителен как выбор веры или же, как всякий выбор человека отвечающего за других. Поэтому в нем возможны более частые перемены, ведь выбрав одно платье его можно безо всякого труда и урона чести сменить на другое, тогда как, выбрав веру сменить ее можно лишь при чрезвычайных обстоятельствах. Как, например, поступал Генрих Наварский.
Так же как я писал выше, не всякий человек задумывается о вере и Боге. И данное туманное рассуждение, а также предшествующий ему диспут касается только ревностных христиан и их противников. Но, по моему мнению, определение свободы мысли моего оппонента не работает даже вне рамок данного спора о вере. Почему? - об этом написано выше, в этом небольшом отступлении от темы. Выбор сделать придется всегда, время выбирать пройдет и надо будет принять решение.
Теперь же после небольшого отступления, речь пойдет о "благородных ограничителях" выбора. Почему не о "благородных ограничителях" свободы мысли? - Потому как я считаю, что человек, даже добровольно принявший на себя такие ограничители может обладать свободой мысли, хотя эти ограничители и снижают возможности выбора. Стоит заметить, что последующие рассуждения, касаются уже не только и не столько веры, сколько жизни и поступков вообще.
По моему мнению, благородство и честь снижают возможности выбора, но это не вредит человеку, а наоборот возвышает его. Действительно, человек не ограниченный ни чем может решиться на многое, включая постыдные поступки, только бы получить желаемое в свою власть. Человек же благородный всегда отсекает возможности поступить бесчестно, выбирая лишь из того, что не может нанести урон его доброму имени. И это возвышает всякого человека безропотно следующего по пути благородства. И возвышает даже того, кто пытается идти по пути этому хоть и спотыкаясь. Но совсем сходить с пути этого опасно, ведь единственное бесчестное деяние очернит все предыдущие поступки. Лучше всегда отстаивать тот путь, который честен и благороден и прибегать лишь к таким средствам. Всегда остается надежда на победу, а что может быть выше успеха достигнутого с честью? Я осмеливаюсь утверждать, что даже поражение с честью лучше победы с бесчестьем и тем паче лучше поражения без чести. Рассмотрим несколько примеров.
Ричард Глостер, великолепный полководец, блестящий рыцарь - прощал всех своих врагов, всех тех, кто поднимал против него восстания, затем был разбит, но просил пощады. В результате Генрих Тюдор, не брезговавший помощью извне, разбил Ричарда Глостера в битве при Босуорте с помощью предательства в стане короля. Но Ричард погиб в бою, прославив себя стремительной атакой горстки телохранителей на все войско оппонента. И несмотря на то что протюдорский автор Вильям Шекспир, очернил в своем произведении Глостера, как интригана и горбуна, памятник Глостеру остался в Англии, а его противнику нет. А Ричарда Глостера, последнего короля Плантагенета, помнят и почитают как славнейшего рыцаря и доброго государя.
Баярд, великий рыцарь Франции мог отступить перед тем славным боем, когда он в одиночку защищал мост от двух сотен испанцев. Его никто не порицал бы за это, ведь силы были слишком не равны. Но это означало оступиться на пути рыцаря, хотя и не сойти с него. Он мог бы, и перейти на сторону врага из опаски за свою жизнь, однако это означало сойти с пути благородства. Он выбрал бой и победил, покрыв себя не умирающей славой. Таков же и пример обороны крепости, которой командовал Баярд, он сумел удержать крепость, несмотря на многократное превосходство врага. Вспомним, каким проклятиям подвергаются те, кто мог обороняться в крепости, но оставлял ее врагу. Вспомним, как нейтрально относятся к тем, кто оборонялся отведенный срок, а затем сдавался врагу с почетом - выполнив свой долг, он не шел дальше. А как превозносят тех, кто оборонялся от врага до конца, даже если у него и не получалось удержать замок. Вспомните, как превозносят героев обороны Мальты от турок? - в честь магистра Ля Валлета, командовавшего обороной, названа столица Мальты. Вспомните героев обороны Азова, Родоса, Эгера или близкой к нам по времени Брестской крепости. Ведь Брестскую крепость все же заняли немцы, но последнему выжившему солдату они воздали почести как своему герою. Такие же почести воздавали Игнатию Лойоле французы, Игнатий долго защищал небольшую крепостицу, но она пала, ядро искалечило самого Лойолу, но даже враги его признали его храбрость. А Игнатий не смог продолжать военную карьеру из-за раны, однако он не отчаялся, а нашел себе новую цель и создал орден иезуитов, о котором я уже упоминал здесь. Посему я не согласен с Мишелем де Монтенем в его эссе "При обороне крепости несут суровые наказания".
Оглядываясь на все эти примеры, я призываю всякого избравшего себе путь чести - следовать ему неотступно. Да, порой оступаясь, но, не сходя с него совсем. Ведь даже погибнув на этом пути, ты погибнешь с честью, а, победив, покроешь себя вечной славой. Если же ты победишь без чести, то тебя будут всю жизнь терзать муки совести, всякий твой враг будет указывать на тебя, на те бесчестные средства, которыми ты достиг чего-либо. Ну а уж про поражение при использовании бесчестными средствами и говорить думаю излишне.
Естественно все вышеизложенные примеры кажутся слишком крупными это обороны замков, сражения, подвиги великих людей, но если изучить их жизнь то и в мелочах они следовали избранному пути, чего я и требую от себя и о чем прошу прочих.
О благородстве и честности для государя или главы страны я не берусь рассуждать. Что лучше для государя - сохранить чистой душу или целой страну? Тут можно с осторожностью обратиться к книгам Николо Макиавелли "Государь" и "Рассуждение о первой декаде Тита Ливия" и вспомнить слова Иоанна Грозного в фильме Павла Лунгина "Царь" - "как человек то я грешен, но как государь то чист! А Бог с кого раньше спросит с царя или с человека?" (с) Я не берусь рассуждать именно в этой области кто прав. Но мне ближе других из государей - честный рыцарь Ричард Глостер и славный великий герцог Запада Карл Смелый.
Надеюсь, это рассуждение найдет какой-либо отклик. Спасибо тем, кто прочтет.