С курением у меня всегда были проблемы. В школе меня ловили, звонили родителям, совершали распилы на глазах класса, родительских собраний и всей школы. На самом деле курила половина моего класса, но постоянно ловили меня и еще пару человек. Все потому, что мы уже тогда были курильщиками-профессионалами в отличие от других куряк нашего класса. Мы этого не стеснялись, курили, как паровозы, зажевывали запах табака всем чем, только можно, когда под рукой не было мятных жвачек. Лично я обычно заменял жвачки зубной пастой. Но, несмотря на все закусы, учительница алгебры и геометрии постоянно чуяла запах и за это мы прозвали её ищейкой. Правда, как-то раз унюхать ей не удалось, я тогда съел перед её уроком чесночку.
Хуже всего дела обстояли с химичкой, ведь у неё была аллергия на курево и на её уроках постоянно случались конфликты. Особым кайфом было покурить перед химией, а на уроке сидеть и щелкать ручкой. Это двойной удар для неё. Просто миниатюрная водородная бомба. А все из-за того, что она на первом же уроке сказала: " Не смейте щелкать ручками на моих уроках, мне это не нравится. " На мой взгляд, если бы она этого не сказала, никто бы не стал нащелкивать ручкой на каждом уроке, лишь, для того чтобы удостовериться бесит её это или не бесит. Такова пытливость детского ума.
Курить я начал рано, как и многие из ныне живущих. Я начинал в 9 лет и бросал, начинал в 11 лет и бросал, наконец, начал в 13 и курю до сих пор. И конечно у меня, как у всех постоянно возникали сложности с тем, где найти сигареты. Во-первых, их было трудно купить, во-вторых, надо было и денег найти. И если с первым можно было легко разобраться, все знали нужные точки-ларёчки, где тетя-продавец при грамотном подходе продаст все что угодно. То со вторым было куда сложнее, ведь просить у родителей по три раза в день на шоколадки, по меньшей мере, странно, а если учитывать, что шоколада и дома полно, то уж крайне подозрительно.
И тут включается превосходное детское мышление с его неповторимым творческим подходом. Например, мой отец до сих пор считает, что он платил два раза в год по 1500 рублей за то, что я состою в литературном кружке, что я реально ходил в кинотеатр по два-три раза в неделю, что я ходил в театр(на самом деле, иногда я ходил) каждые выходные и наконец, что я действительно обедал в школе.
Ах да. Забыл упомянуть еще и постоянные "дни рождения". Если мне просто не хватало на курево, то я говорил, что у друга день рождения, но если намечалась школьная дискотека или просто крупная пьянка, то я уже говорил, что день рождение у любимой девушки и соответственно сумма выделялась большая. Признайтесь. Мы все этим занимались.
Все было прекрасно, мне удавалось скрывать свое курение не меньше года. Пока я не оплошал. Прекрасно помню тот славный летний денек, мы шли по дороге проходящей прямо под моими окнами. Я, Димок, Потап и Белый. Шли почти ровной шеренгой. И я как раз делал затяг, когда обратил внимание на маму, смотрящую на нас из окна. Вечером я объяснялся перед ней, мямлил что-то типа "Это был не я. Тебе показалось. Курил Потап, но тебе показалось, что дым выходит из меня." Конечно, мне не поверили и наказали, на целую неделю лишив карманных.
Это было тяжко. Приходилось постоянно стрелять сигареты. Но самое тяжкое "стреляние сигарет" произошло в последний или предпоследний день моего наказания. Тогда мы с Саней Белым возвращались с речки домой, мне дико хотелось курить, поэтому у первого встречного я стрельнул сигарету. Первым встречным оказался двухметровый шкаф в голубом берете то, что он сильно пьян я понял, только когда спросил: "Закурить не будет?"
− Что? − переспросил шкаф.
− Закурить не будет? − повторил я.
− А вы курите?
− Да. − вмешался Белый.
− Курите. − сказал он, протягивая пачку мне и Сане.
Мы взяли по сигарете, поблагодарили его и собирались уже идти, когда он гаркнул нам:
− Куда пошли. Берите еще.
− Да нам хватит, − мямлил я.
Он молча дал нам еще по четыре сигареты каждому:
− Курите. Разом. Все сразу.
− Что? − удивился я и получил удар в грудь.
− Курите, я сказал. − орал он, − Это 21 век, а то ведь сейчас за Капитаном Блэком сходим.
Мы закурили. Все сразу. Кто когда-нибудь курил качественные гавайские сигары, тот возможно поймет, о чем речь, представив себе насколько крепки две или три сигары сразу. На пятой или шестой затяжке у меня кружилась голова. Белого будто бы откипятили, он стоял белый, словно простыня и казалось, что дым вот-вот повалит из его ушей, но десантник не отступал. Он не отступал даже, когда мы докурили. Он достал оставшиеся шесть сигарет и раздал их нам.
Курить по три сигареты сразу было, несомненно, легче пяти сразу, но курить три после пяти было довольно мерзко. Помню, я тогда думал, что брошу курить, как только докурю эти сигареты. Мы докурили и десантник достал бутылку водки со словами:
− Ну, ребятки. Посвящены! Теперь по рюмаше, за знакомство.
Не знаю, что он имел в виду. Мне было неважно, в кого меня посвятили, главное, что у него больше нет сигарет, и кажется после этой бутылки он успокоится и мы сможем спокойно уйти. Уйти и не курить. Не курить.
Мы выпили по рюмашке и разошлись. В тот вечер ни я, ни Белый не курили и даже собирались больше вообще не курить.
Но.