Безбах Любовь : другие произведения.

Побочный эффект

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Опубликовано в авторском сборнике "О бедной подруге замолвите слово".

   Палеткин прошагал мимо них и, кажется, не заметил.
   - Дима! Палеткин! - окликнула его Инна.
   - Дима! - крикнула Людмила.
   Тот обернулся. Равнодушный взгляд мимолетно скользнул по обеим женщинам, и Палеткин пружинистой походкой выпорхнул из здания областного медико-реабилитационного центра.
   Женщины оторопели.
   - А что это он... даже не поздоровался? - удивилась Людмила и беспокойно заёрзала в инвалидной коляске.
  - Не до того ему! В шоке, поди, от счастья-то, - ответила Инна, и в её голосе отчетливо просквозил восторг. - Нет, ты видела, как он шёл? Он летел! Он просто летел, Люда! Представляешь, что нас с тобой ждёт?
   Людмила сжала подлокотники. Да, скоро и она будет ходить такой же свободной, скользящей походкой, очень скоро, через какие-то три дня всего! Нет, сразу на ноги ей не встать, но через три дня чудо уже начнётся. Сначала пройдут три ежедневных сеанса для Инны, а на следующий день начнутся её, Людмилины.
   - Тут не то, что знакомых - себя-то не узнаешь! - счастливо проговорила Инна. - Подумаешь, не поздоровался, зато как он летел! И не узнать его, так помолодел, лет на двадцать, наверное. А палочку свою, поди, в первый же день на помойку выбросил.
   Объявили фамилию Инны. Та порывисто подалась к подруге, присела перед ней и взяла за руки.
   - Страшно отчего-то, - пожалилась она, но и без слов Людмила видела страх - в беспокойно приподнятых чёрных бровях, вытянутом лице без кровинки и особенно в перепуганных тёмных глазах, сильно увеличенных толстыми линзами очков.
   - Чего боишься-то? - подбодрила её Людмила. - Что всех болезней лишишься? Что боли теперь не будет? Думаешь, заскучаешь без боли-то? Что жить теперь будешь, сколько влезет? Ну, иди же, иди же скорей!
   Инна порадовала подругу благодарной улыбкой - светлой, замечательной - и быстро прошла в двери лифта, где ждала медсестра.
   Людмила не без благоговения оглядела два больших портрета учёных на стене вестибюля. Приглушённый шум людного Центра не мешал ей. Эти великие люди на портретах предложили человечеству способ избавления от всех недугов: великому учёному удалось подобрать спектр излучений, заставляющих организм начать самоисцеление, великий изобретатель создал саркофаг, где и происходило это чудо. Лики учёных, казалось, излучали святость. Прогресс в медицине быстро докатился и до родного города, в реабилитационный центр доставили вожделенный саркофаг, а исцелять начали сперва больных, поражённых смертельными болезнями. Три сеанса - и ожидающий смерти пациент полностью выздоравливал, пусть не сразу, но зато обязательно и без малейших осечек. Людмила собиралась вернуться к преподаванию в школе, которое оставила из-за болезней. Ученики её ещё не забыли, коллектив ждет. Да и, кто знает, может, вернётся и муж...
   Спустя два часа сеанс окончился, и Инна вышла из лифта, посвежевшая, сияющая.
   - Батюшки, родная моя, я же тебя едва узнала! - всплеснула руками Людмила. - Как ощущения-то?
   - Живу, - выдохнула подруга, - дышу! Будто из панциря вылезла. Почти ничего не болит, не давит, представляешь? Только вот шейный хондроз, будь он неладен, но он с детства, не скорчуешь так просто.
   - А очки твои где?
   - А выкинула, - ответила Инна беспечно, удивляя и радуя подругу непривычным лицом без очков. - Поехали домой, что ли?
   - Да, твой Бобик уже истосковался там без тебя.
   - Бобик? А, да... - рассеянно ответила Инна и ловко развернула коляску к выходу.
   Бобика жалостливая Инна щенком подобрала в прошлом году, выудив из лужи, и с тех пор носилась с ним, как с дитём. Но сейчас она о собаке даже не вспомнила.
   По пути подруги купили вкуснейшее печенье без сахара, чтобы полакомиться с вареньем, Людмила была мастерицей его варить, но сама не ела из-за диабета, отдавала невесткам, угощала друзей и знакомых.
   Подруги жили в одном доме, но в разных подъездах. Инна не стала даже к себе заглядывать, чтобы проведать любимца, так хотелось пообщаться с подругой. Пока Людмила заваривала чай и накрывала на стол, Инна говорила без умолку, делилась новыми ощущениями, удивлялась своему новому состоянию, привычному к боли, строила планы, куда помимо прочего входили и откровенно воздушные замки, ещё и печенье таскать успевала.
   - Главное, как только закончу лечение, сразу из медцентра рвану в детский дом. Уж теперь-то мне не откажут, - мечтала Инна. - Возьму девочку, обязательно девочку, буду наряжать её в красивые платья, научу читать...
   Не было у Инны детей, потому и с Бобиком возилась, как с ребенком...
   - Инна, чай готов, наливай, - вернула её Людмила с небес. - О, да ты всё печенье съела!
   - Ой, Люд... Прости, пожалуйста.
   Зная подругу с детства, Людмила ожидала, что та без малейших колебаний сходит и купит ещё, но Инна как ни в чем не бывало налила себе чаю и уселась на стуле удобнее.
   - Может, ещё купить? - спросила Людмила, потому что желание вкусно попить чаю никуда не делось.
   - А, не надо, - отмахнулась подруга. - Я уже наелась.
   'Не в себе она сегодня, честное слово, - легко простила её Людмила. - Вон как похорошела. Что же потом-то будет? Абсолютное здоровье - как это? Даже в голове не укладывается. А на себе каково? Словно не сам поменялся, а мир поменялся вокруг, как тут не растеряться? Ничего, я и без печенюшек чай попью'.
  
   На следующий день Инна снова покатила Людмилу к реабилитационному центру - 'для моральной поддержки'. Снова два часа ожидания, и Инна, ещё более помолодевшая, похорошевшая и совершенно счастливая, выпорхнула из дверей волшебного лифта. Пролетев было мимо, она спохватилась и вернулась. Ни слова не говоря, она взялась за ручки коляски и резво выкатила её на улицу.
   - Ох, Инночка, не так быстро, меня ж подбрасывает! - взмолилась Людмила, но подруга покатила коляску с неожиданной скоростью. Потом остановилась и склонила раскрасневшееся лицо над Людмилой:
   - Ну, как? Нравится? Ещё быстрее?
   И покатила быстрее, как рысачок на ипподроме. Асфальт был гладким, но Людмила вцепилась в подлокотники и заойкала на невидимых кочках.
   - Инночка, перестань, пожалуйста!
   Инна не слушала, её перехлестывал дикий, необузданный восторг. В конце концов они сбили двух мальчишек лет десяти, и Инна на них же и накричала.
   - Инна, Инна, ну зачем же так, они же нас не видели, - с укором произнесла Людмила, тяжело дыша с перепугу.
   - Так я же не со зла, - без малейшего раскаяния ответила подруга. - У меня сегодня настроение. Понимаешь, настроение!
   И Людмила мгновенно простила подруге, и потому что 'настроение', и потому что Инна уже казалась здоровой, полностью здоровой, и ни один человек в мире не догадается, что ещё вчера её пожирал непобедимый рак.
   Инна рысью докатила коляску до двора, да там же и бросила со словами:
   - Я домой. Буду звонить всем подряд, пусть хоть перелопаются от зависти!
   Людмила проводила её взглядом, удивляясь, отчего на глаза навернулись слёзы, да не радости, а обиды. Чего обижаться-то, когда радоваться надо?
   Весь вечер Людмила машинально переделывала какие-то домашние дела, а мысли всё вертелись вокруг подруги. Не то чтобы обида - нет, обида растворилась, ведь Люда знает подругу уже лет сорок, но не укладывались в голосе ни сегодняшняя ненужная, неистовая гонка, ни сбитые мальчики, ни ругательства Инны, всегда сдержанной, всегда вежливой. Инна относилась к людям и их чувствам бережно и умела обходить уголки и шестерёнки в чужих характерах. И подругу свою в коляске ни разу ещё во дворе не бросила. Хотя пустяк: обе жили на первом этаже, и Людмила, когда надо, самостоятельно выбиралась из дома.
   В беспокойстве она несколько раз позвонила подруге, но та не ответила.
   Ночью спалось плохо, но к утру всё показалось проще, Инну она 'отпустила' и снова занялась собой - принялась мечтать, как заживёт, обретя здоровье. В инвалидную коляску её усадил гормональный сбой, но сначала он выгнал её из школы: пришлось оставить работу, когда вес зашкалил за сто восемьдесят килограммов. Врачи выписывали гормональные средства, но вес упрямо полз, зато препараты разрушили коленные чашечки. Избыток веса потянул целый букет болезней, а потом её поприветствовал рак, и врачи дали год-полтора жизни.
   Но к тому времени чудесные саркофаги уже существовали, и Людмила получила шанс жить, и жить полной грудью, всей душой!
   Инна не пришла. Встревоженная Людмила позвонила ей на сотовый.
   - Да всё нормально, - бодро ответила подруга. - Я уже к Центру подхожу.
   - Удачи, - пожелала Людмила и с облегчением вздохнула. И подумала, что Инна обрела уверенность в себе и больше ничего не боится. 'И в моей опеке не нуждается. Вот и славно'. Убедив себя, что ничего плохого не происходит, она стала ждать звонка по окончании сеанса.
   Два часа истекли. Инна не звонила. Людмила стала звонить сама - не случилось ли чего? - звонила в тягучую, тревожную пустоту. Выждав бесконечные полчаса, нужные для возвращения из Центра, Людмила снова впустую позвонила, сначала на сотовый, потом домой, и засобиралась. 'Загляну к ней, потом в Центр поеду, что там стрястись-то могло?' - решила она. До сих пор не было известно ни одного случая, чтобы саркофаг навредил пациенту.
   И тут Инна позвонила сама.
   - Инна, ты где?! - захлебываясь тревогой, вскричала Людмила.
   - Дома, батюшки, где же ещё? - удивилась та. - Ты это... Бобика забери.
   И положила трубку. Испуганная, Людмила добралась до квартиры подруги.
   - Инна, что произошло, родненькая моя? - запричитала она, едва подруга открыла дверь.
   - Да всё в порядке вообще-то, - удивилась Инна. - А ты чего испуганная такая?
   - Я тебя вообще-то потеряла!
   - Фи, сто лет не виделись, - презрительно фыркнула Инна и сунула ей на колени Бобика. - Ну, всё, пока. Меня ждут. Давние друзья, ты их не знаешь.
   - А Бобика когда заберёшь?
   - А Бобика я, считай, подарила. Ну, где спасибо?
   - Как подарила? Ты ж без него никак!
   - Мало ли что, никак... Возьму ребёнка, а собаку куда девать? Надо же о ребёнке думать в первую очередь.
   Людмила знала подругу как облупленную, а ещё знала, что она не склонна к вранью, но сейчас, по губам, по глазам видела, что она врёт, и видела настолько ясно, что от этого открытия невозможно было отгородиться.
   - Ну, пока, мне собираться надо, - нетерпеливо проговорила Инна, и Людмила с собакой на коленях выкатилась из квартиры.
   Бесконечный день завяз, словно в желе. Людмила то подолгу смотрела в окно, то перебиралась зачем-то на кухню, то ласкала Бобика, который плакал в коридоре под дверью, и беседовала с ним. Не было в голове ни одной мысли, ни о чём не думалось, точно вместо мозгов в голове лениво перекатывался с боку на бок переваренный кисель.
   Вечером Бобика надо было выгулять, но на улицу выбираться не хотелось - хлопотно, и Людмила выпустила пса во двор, а сама стала наблюдать за ним в окно. Знала, что нельзя так выгуливать собак, но будто бес подначил. Песик побежал прямиком в родной подъезд, но не добежал, свернул, и тогда Людмила увидела Инну. Бобик нёсся к ней со всех ног. Инна пнула его.
   В горле клокотнуло. Людмила зажмурилась и отвернулась, не в силах больше смотреть.
   Бобика она нашла под дверями хозяйкиной квартиры и принесла к себе, куда ж деваться-то?
   Ещё было время подумать: ночь, утро... Потом на первый сеанс. Утром она, не выспавшаяся, выкатилась на улицу погулять с Бобиком. Понурый пес плёлся рядом с коляской и в родной подъезд пока не рвался.
   - Ничего, скоро я встану на ноги, и тогда... - утешающе сказала ему Людмила.
   И тогда... что? Тоже пинка под хвост? 'А может, это просто домыслы мои? Но Инна никогда, никогда такой не была!'
   Навстречу попались люди, они окинули её равнодушными взглядами, настолько знакомыми, что Людмила похолодела. Дима Палеткин! У него был такой же взгляд. 'Исцелённые', - безошибочно определила она. И у Инны вчера, когда та выпроводила её с Бобиком, был такой же взгляд! Она тут же его узнала, но предпочла не заметить!
   'Эти люди абсолютно здоровы, - размышляла Людмила. - Они отлично себя чувствуют, у них хорошее настроение, в здоровом теле здоровый дух. И никаких эмоций, способных навредить организму, таких, как гнев, злость, досада. Эти люди со своей исцелённой нервной системой уравновешенные, умиротворенные и довольные собой. А ещё здоровье разрушают зависть и обиды, значит, этих ощущений тоже теперь нет. И, конечно, жалость, сострадание, самокритичность. И эти эмоции 'исцеленные' больше не испытывают. А ещё они ни минуты не станут терпеть то, что им не нравится, и постараются немедленно избавиться от источника раздражения'.
   Людмила остановилась и погладила Бобика. Маленький черно-серый 'дворянин' пытливо смотрел на неё из-под патлатых бровей.
   'Неужели я тоже буду такой? А имею ли я право учить детей в школе с этаким набором? Чему я их научу?!' Людмила ужаснулась. 'Хорошо, что сыновьям звонить не стала, что собираюсь на саркофаг, - подумала она и снова ужаснулась: 'Но почему я так подумала, неужели я уже приняла решение? Но мне так хочется жить! А люди? Как же быть людям? Государственная программа предусматривает исцеление всех поголовно!' Мысли заметались, а потом понеслись со скоростью истребителя. 'Этот процесс надо остановить. Но как, и имею ли я на это право? Надо найти какой-то приемлемый выход, какой-то компромисс. Ни в коем случае нельзя лишать людей права избавляться от смертельных недугов, пусть они сами принимают решение, но обязательно зная, каким образом расплатятся за обретённое здоровье. Напишу в министерство здравоохранения, в Правительство, во все газеты! Президенту напишу, буду бить во все колокола. Мой голос могут не услышать, но вряд ли он будет одинок: не может быть, чтобы никто ничего не заметил. Главное, не молчать. Мне бы только от рака избавиться! Один сеанс, только один... А потом... не передумаю ли, хватив дозу здорового эгоизма? Не должна!'
   - Бобик, ты со мной?
   Пес тявкнул в ответ.
   - Не брошу тебя, обещаю. Твоя бывшая хозяйка после первого сеанса тебя не бросила. Не знаю, встану ли я на ноги, избавлюсь ли от рака с первой и единственной попытки, но жизнь себе продлю, пусть даже придётся бороться ещё и с собой. Компромисс так компромисс. Не будем отметать сразу всё не глядя. Не бывает кругом пятнадцать, что ты будешь делать...
   Они бодро повернули к дому. Впереди ждала жизнь.
   Жизнь и борьба.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"