Аннотация к книге Марека Хласко "Красивые, двадцатилетние"
Книга представляет собой литературную автобиографию. По мнению аннотировавших печатное издание, "...это одновременно и биография целого поколения, и картина литературной жизни Польши середины 50-х годов, и полное горького юмора, самоиронии и неподдельной боли описание странствий силой вырванного из родной среды художника..."
Марек Хласко - польский прозаик и публицист. С 1958 года жил в эмиграции - в Германии, Израиле, США. Родился в 1938 году, умер в 1969. Годы, отпущенные ему на жизнь, вместили в себя квинтэссенцию двадцатого века. Поэтому, с точки зрения Библиотекаря, было бы странно, если бы повествование Хласко об окружающей его мире не представляло интереса. В общем, любой человек, так или иначе оказавшийся в круговороте событий 50-60-х годов, может представить яркий очерк в силу самой символичности своей жизни. Если, конечно, он умеет обращаться с языком.
Книгу будет интересно почитать тем, кого привлекает жизнь "советской" Польши и интеллигенции той поры. "Красивые, двадцатилетние" захватывает как большой публицистический материал. Художественной ценностью как событие литературы, как нам кажется, она не обладает. По крайней мере, не в части лексики или образных рядов. Событийный ряд не выдержан как подчиненный единому замыслу, повествование ведется так, как развивались реальные события.
Постольку, поскольку произведение является монологом образованного и рефлектирующего человека, в тексте встречаются показавшиеся нам интересными мысли. Они не образуют идейную суть книги, но интересны как цитаты и отражают мировоззрение писателя.
Так, он рассуждает о том, стоит ли осуждать политический режим. "Что касается меня, я против commies (коммунисты, амер. сленг. - Ред.) ничего не имею. Пока они творят всякие свинства, а я могу об этом писать - все о'кей. Я просто свидетель на судебном процессе; суть дела меня не волнует, лишь бы разбирательство было интересным. Вот и все. Жизнь, которая мне дана, только сюжет; а уж как я его изложу - моя забота. Это для меня главное..." Здесь отражается уже ставшее расхожим (после Борхеса) представление о жизни как литературном произведении, как о книге.
Несколько раз появляется характерное для постмодерна цитирование: "призывники... потеряли часть жизни - так, кажется, говорят в подобных случаях..." Но такие фразы всего лишь представляют нам способ мышления, обычный для культуры второй половины 20 века. Вряд ли они сознательны, - слишком непоследовательны такие следы.
Что касается "горького юмора и самоиронии", то, на наш взгляд, это обычное для автобиографии второй половины века "приподымание над самим собой", не более. Но и не менее - при чтении книги возникает ощущение беседы с интересным человеком. Хотя и не без греха, и не без некоторой хвастливости. Как бы то ни было, читатель действительно сможет узнать немало интересного о литературной жизни Польши и судьбах эмигрантов. Книга читается легко, написана простым, живым языком. Или, по крайней мере, ее перевели на русский язык довольно аккуратно.
Издание:
Москва: "Иностранная литература"; Б.С.Г.-ПРЕСС, 2000. - 543 с.
ISBN 5-93636-006-7
ISBN 5-93381-014-2