ТЕМА: ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВАНИЯ КАРТИНЫ ПРИРОДЫ ФРЭНСИСА БЭКОНА
ВЫПОЛНИЛА МАГИСТРАНТ II КУРСА: БИЧЕНКОВА ОЛЬГА ЕВГЕНЬЕНА
НАУЧНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ: Д.Ф.Н. В.П. ГОРАН
НОВОСИБИРСК 2002
Эйнштейн "продолжал пользоваться понятием "единая физическая картина мира", которое он всегда употреблял... в смысле единого, логически стройного отражения всего многообразия внешнего мира".
[Цит. по: 8, 60]
Философские основания картины природы Фрэнсиса Бэкона
ОГЛАВЛЕНИЕ
Актуальность исследования и постановка проблемы.
Степень разработанности проблемы.
Предмет и объект исследования.
Теоретико-методологические принципы исследования.
Структура работы.
ГЛАВА ПЕРВАЯ. ПОНЯТИЕ КАРТИНЫ МИРА. ОБОСНОВАНИЕ МЕТОДА ИССЛЕДОВАНИЯ.
1. Понятие научной картины мира и его методологическая роль.
2. Картина мира в переходную эпоху: взаимодействие с эмпирическим уровнем знания.
3. Индивидуальная картина мира у философа и ее уровни.
4. Обоснование возможности обсуждение картины мира Ф. Бэкона.
ГЛАВА ВТОРАЯ. ОБЩАЯ КАРТИНА ПРИРОДЫ У БЭКОНА И ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ МАТЕРИИ.
1. Общее понятие природы (мира, Вселенной) и отношение человека к природе.
2. "Лестница природы". Строение, размеры и общие принципы устройства мира.
3. Происхождение мира и материи.
4. Общие свойства материи и причинность.
5. Атомизм Бэкона.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. МЕТОД ИССЛЕДОВАНИЯ ПРИРОДЫ.
1. Индукция, ее общая характеристика и теоретические основания.
2. Анализ индуктивного вывода формы тепла. Теоретические допущения Бэкона.
3. Количественные методы и статус математики. Обсуждение вопроса о "квалитативизме" Бэкона.
ВЫВОДЫ
ЛИТЕРАТУРА
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность и новизна исследования.
Актуальность настоящего исследования обусловлена его целью, которую мы пока определим так: Не претендуя заранее на истинность собственной позиции, мы попытаемся показать, основываясь на доступных нам текстах Ф. Бэкона, что его учение о природе и методе в целом непротиворечиво.
Для этого нам представляется удобным рассмотреть его "картину природы", которая будет рассмотрена с тех позиций, с которых обычно рассматривается современная "картина мира". В принципе возможно было бы формально оценить и сопоставимость объемов соответствующих понятий, а также поставить ряд других вопросов. Здесь нас будет интересовать структура используемого нами понятия "картина природы" и его " содержание (вопрос, в какой-то степени выясненный в литературе применительно к понятию "общая картина мира" и некоторым его частным случаям). С историко-философской точки зрения это позволяет нам рассмотреть некоторые категории бэконовской онтологии и методологии и выяснить общие (в данном случае не генетические) основания его учения, а с историко-научной - понять принципы, которыми, по-видимому, руководствовался в целях построения "новой" физики Ф. Бэкон. Следует отметить, что мы надеемся на возможность экстраполяции полученных нами результатов на другие физические, а также натурфилософские системы XVI-XVII вв. Таким образом, посредством нашего частного структурного анализа "картины природы" Бэкона мы будем реконструировать ее философские основания (остальные методы, которые использовались нами, см. ниже во Введении). Эта задача в комментаторской литературе о Бэконе, насколько нам известно, не формулировалась; недостаточно, по нашему мнению, известны и основания методов Бэкона: формально-логический анализ индукции проведен лишь в немногих работах (например, 1). Для решения основной задачи мы используем метод реконструкции философского учения посредством анализа картины природы (мира). Он представляется нам в какой-то степени оригинальным.
Несколько вводных слов о самом термине "картина природы". Он выбран в основном по двум причинам: 1) чтобы не рассматривать гносеологию, социально-политические, исторические, этические и антропологические взгляды Бэкона, ограничившись его воззрениями на природу; 2) с целью избежать использования существующих в философии и науке терминов "научная картина мира" и "физическая картина мира".
Исходя из вышесказанного, мы смогли ограничить круг тем и работ Бэкона, которые рассматриваются в нашей диссертации. Из трудов Бэкона мы опирались на изданное в 1977-1978 годах в серии "Философское наследие" двухтомное собрание его сочинений, а также на издание "Encyclopaedia Britannica", в котором нас интересовали трактаты 1605 и 1620 годов "Advancement of Learning" и "Novum Organum", соответственно. Из двухтомника нами не рассматривалась только "Новая Атлантида"; из "Опытов, или наставлений нравственных и политических" были выбраны отдельные эссе.
Заметим, что чтение работ любого философа может привести исследователя к мысли о противоречивости рассматриваемой философской позиции. Это может объясняться исходя из какого-либо (в настоящей работе ближе не определенного) сочетания следующих гипотез: 1) работы могли быть написаны в разное время и автор мог пересмотреть свои взгляды; 2) книги, написанные автором в разных жанрах, могли содержать несовместимые друг с другом положения или в них использовались различные (несовместимые) методы; 3) структура и методы современного уровня знания могут не совпадать с соответствующими элементами исследуемого уровня знания; 4) интересующее нас философское учение действительно позволяет поставить дополнительные вопросы и к автору, и по обсуждаемой им проблеме - вопросы, которых почему-либо избежал сам автор. Ситуация 1 имеет непосредственное отношение к Бэкону, так как из его наиболее известных работ "Опыты, или наставления нравственные и политические" ("Эссе") были опубликованы в 1591 году (работал над эссе всю жизнь), "Новый Органон" в 1620 году (работа начата в 1601 году, осталась незавершенной), "О достоинстве и приумножении наук" в 1623 году (1598). О приложимости второй гипотезы к работам Бэкона тоже сказано в комментаторской литературе [2, 351].
Формулировка проблемы
В целом круг проблем, рассматриваемых в данной диссертации, уже задан. Но наша основная задача нами сформулирована так: осуществить то, что можно первоначально определить как попытку "структурной реконструкции" картины природы Бэкона (постмодернистский термин здесь ни при чем). При этом мы исходим из того, что полное описание его картины мира невозможно, но частичное необходимо. Поэтому вторая задача диссертации - создать это частичное описание. Эти две задачи будут решаться одновременно. Третья задача - рассмотрение метода Бэкона как составной части его картины мира. Прояснение вопроса о наличии связи между понятийным инструментарием, использованным Бэконом для описания своих онтологических и физических схем (ограничиваясь только содержанием понятий), его методами разрешения научных проблем и его представлениями о макро- и микромире мы считаем необходимым для данной работы методологическим приемом. Если связь есть, то естественно предположить, что картина природы Бэкона системна; если связи нет, то мы будем считать, что наша гипотеза о строении картины мира неверна, т.е. выделенные нами вначале в понятии "картина природы (мира)" структурные связи несущественны для данного понятия. С последним тезисом, в котором имплицитно заявлено признание нами применимости принципа системности, для нас связан некий круг методологических вопросов. Их в данной диссертации мы решать не будем. Однако в третьей (методологической) задаче нашей диссертации мы видим определенную перспективу: решение вопроса о применимости современной методологии к работам Бэкона может позволить уточнить разницу между нашим и его методом. По нашему мнению, это может послужить одним из путей к разработке иных философских подходов к проблеме развития науки, к лучшему пониманию философских методов и частичному разрешению большой группы вопросов о применимости современной методологии к изучению феноменов эпохи Возрождения.
Сформулируем некоторые частные приложения нашей проблемы, которые будут изложены в диссертации. Так, процесс перехода от "донаучной картины мира", которую мы пока будем называть "картиной природы", к "научной картине мира" исследован мало. (На русском языке нами обнаружена только одна работа о генезисе научной картины мира в эпоху Возрождения [3].) Мы надеемся хотя бы отчасти прояснить проблему генезиса рассматриваемого феномена на примере картины природы конкретного философа исходя из ее структуры и структуры современной картины мира. Надо сказать, что существует точка зрения, согласно которой до XVII века картины мира не было вообще и ни у кого, в частности, в связи с отсутствием понятий "субъект" и "объект" [4] или наличием иных их аналогов (там же). Мы будем стремиться показать, как можно, опираясь на известные факты (тексты), оспорить эту точку зрения [5].
В основной части диссертации будет дан анализ представлений Ф. Бэкона о природе (понимание Бэконом проблем микро- и макроуровня природы и генезиса природы). Также мы обратили внимание на элементы его антропологии, которые, по нашему мнению, являются существенными элементами любой картины мира.
Интересная задача, сформулированная, впрочем, до нас многими авторами, возникает и при рассмотрении бэконовской онтологии. Это - проблема формы и причины (некоторые позиции по этому вопросу см. ниже). Мы хотим понять роль этих категорий в онтолого-методологической схеме Бэкона, а также реконструировать с позиций современной аналитики их содержание. Также нами рассматриваются некоторые другие категории, относящиеся к его онтологии и физике.
Еще одна задача этой работы - показать связь формы с индуктивным методом Бэкона 1) посредством выявления теоретических оснований индукции (вариант анализа в комментаторской литературе см. в [1]) и 2) анализа индуктивного вывода формы тепла. Рассматривая индуктивный метод, мы покажем, что, как видно на примере самого Бэкона, индуктивный метод не всегда в строгом смысле слова количественный. Но (исходя из приведенного Бэконом примера индукции) он и не строго качественный. Нами поставлена узкая задача хотя бы приблизительно оценить соотношение количественного и качественного методов в философии Бэкона, или предложить свой вариант решения так называемой проблемы "квалитативизма" философа. Разрабатывавшиеся Бэконом подходы к исследованию мира, не связанные с индукцией, нами не рассматривались.
Заметим, что Бэкона, как и Галилея, часто называют "отцом индуктивной науки". Галилей, как в последнее время начинают считать, "ничуть не в меньшей степени теоретик (чем экспериментатор и математик - автор), а его "Диалог о двух главнейших системах мира" - это по существу философско-методологическое и, что не менее важно, мировоззренческое обоснование экспериментально-математического естествознания" [6, 10]. А в работах Бэкона можно усмотреть определенную тенденцию к методологическому синтезу теории, эксперимента и математики, а также начала других применявшихся в науке XVII-XX веков методов.
Степень разработанности проблемы.
Полный обзор существующей литературы по данным темам оказался невозможен. При работе над диссертацией мы существенным образом опирались на труды В.П. Горана, А.Л. Симанова, М.В. Мостепаненко, А.М. Мостепаненко, В.С. Степина, П.П. Гайденко (разработка проблемы картины мира), А.Л. Субботина, И.С. Нарского, Михайленко, А.А. Александрова и др., Brian Vickers, I. Maclean, B. Milner, H.L. Nadelman (комментаторская литература о Бэконе), М. Бунге, E. Cassirer (разработка проблемы причинности), Д.П. Горского, В.Н. Карповича, B. Russell (логика и теория индукции) и некоторых других философов. Что касается "картины мира", то в известных нам текстах можно усмотреть некоторое единство. Суть понятия, как мы считаем, изложена В.П. Гораном и А.Л. Симановым. Их определение нами почти не видоизменено; оно будет дано ниже в Главе 1. Тем не менее, резюме нескольких других философских позиций по проблеме картины мира будет изложено в соответствующем параграфе Главы 1. Для целей этой диссертации важно то, что, по мнению многих отечественных и зарубежных философов, первая научная картина мира появилась в XVII веке в результате деятельности Галилея и Ньютона (например, [6]). С другой стороны, резонно полагать (и отечественная традиция придерживается этого мнения), что картина (или картины) мира появилась значительно раньше с развитием религиозных и философских систем (например, [3]).
Отметим также, что со времен научной революции начала XX века термины "общая (естественнонаучная, физическая, etc.) картина мира" широко обсуждаются и используются в контексте уже сформировавшейся науки. Рядом философов поставлен вопрос об отношении философии, науки (вплоть до уровней научного знания) и картины мира [2, 8, 9].
При этом многие исследователи обсуждали проблему генезиса картины мира и с точки зрения культурно-исторического контекста научной революции XVII века [1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 10, 11, 12, 13]. Один из современных подходов к ее анализу представлен в книге П.П. Гайденко "Эволюция понятия науки (XVII-XVIII вв.). Формирование научных программ нового времени" [6], а разработка его на других основаниях есть в книге Л.М. Косаревой "Генезис научной картины мира (социокультурные предпосылки)" [3]. В той степени, в которой это необходимо в рамках нашей диссертации, мы будем ссылаться на этот подход.
Следует сказать, что в России и СССР Бэкона комментировали преимущественно авторы учебных пособий для философских вузов. Образцами данного рода литературы из числа тех, где говорится о Бэконе, являются учебник И.С. Нарского 1976 года "Западно-европейская философия XVII века" [1] и учебник 1941 года, изданный под редакцией академика Г.Ф. Александрова [6]. Однако предложенные в указанных книгах решения интересовавших нас проблем оказались различны, а это есть разночтения относительно позиции Бэкона. В отдельных случаях мы будем цитировать их в соответствующих местах диссертации.
Безусловно верная мысль о бэконовской философии высказана Гегелем. "Философией Бэкона в общем называется философствование, которое основывается на наблюдении внешней природы и духовной жизни человека в его склонностях, устремлениях, в его рациональных и правовых определениях" [2, 352]. В рамках настоящей работы для нас важно то, что Гегель признает в Бэконе философа, видевшего прямую связь между природой и жизнью человека как индивидуума и общественного существа.
Теперь о природе. Рядом авторов высказывается сомнение в том, что природа в разные эпохи понималась одинаково. Особенно четко эта позиция (среди российских философов) изложена А.В. Ахутиным, сопоставляющим античное понимание "фюсис" и новоевропейское понятие "натура" [5]. Также А.В. Ахутин выдвигает тезис о том, что "Природа" для Ф. Бэкона не являлась "фабрикой мира". П.П. Гайденко считает, что понимание "мира как машины... отличает естествознание нового времени не только от античной и ранней средневековой науки... Здесь проходит также граница, отделяющая классическую механику от натурфилософии XV-XVI вв., рассматривавшей понятия "природа" и "жизнь" как тождественные". Однако "в ньютоновской и лейбницевой динамике вместе с понятием силы появляются некоторые отголоски именно натурфилософских представлений о сущности природы, которых не было ни в картезианской, ни в атомистической научных программах [6, 5]. Существует и полное противопоставление натурфилософской и механистической картин мира. Мы пока согласимся с первой частью утверждения П.П. Гайденко.
Онтологическая проблематика Бэкона, включая его атомизм, исследована в ряде работ. Это существенно для исследования научной картины мира, ибо мы согласны с гипотезой, что "второй предпосылкой нового понятия науки является трансформация античного и средневекового понятия материи" [6, 15]. Важный для онтологии и методологии Бэкона вопрос о форме представляет собой известную трудность для исследователя. Известный исследователь творчества Бэкона Т. Котарбинский, к примеру, считает, что у Бэкона "форма" является средоточием хаоса: основой непоследовательности, затором в рациональном течении главной мысли Бэкона" [цит. по 1]. Комментирующий эту позицию И.С. Нарский предлагает свое, весьма интересное решение этой проблемы, но мы попробуем предложить свое [1, 39-45]. Относящиеся к бэконовской физике онтологические понятия скрытого процесса и скрытого схематизма рассматриваются в работах [7, 11, 13], но их трактовка различна. К сожалению, их анализ не входит в круг проблем настоящей диссертации.
В отношении метода всей нововременной науки есть построенное на фактах мнение, что "в новое время научное познание выступает как конструирование объекта (будь то теоретическое конструирование, построение умственного эксперимента, или конструирование практическое, т.е. эксперимент в собственном смысле)"; это указывает на активность субъекта [11, 427]. Некоторыми исследователями подчеркивается, что "ученые Ренессанса на первое место выдвигают опыт, исследование природы, экспериментальный метод исследований. Видное место завоевывает математика, принцип математизации науки соответствует основным прогрессивным тенденциям развития науки, научного и философского мышления" [2, 321]. Обсуждая проблему механицизма XVII века, И.С. Нарский перечисляет следующие методологические приемы: эксперимент, анализ, классификация и простейшие обобщения [1, 16]. Ф.Бэкон, родившийся в переломную эпоху, в какой-то мере является уже философом нововременного периода, однако вопрос о связи его методологии с механицизмом (а значит, и его философии с новой наукой), насколько нам известно, до конца не решен [11]. В целом, анализируя методологию Бэкона, советские и российские исследователи, как правило, ограничиваются его качественным описанием. Работ, посвященных исключительно его индукции, по-видимому, в России пока что нет. Как мы уже говорили, формализованное описание индукции и рассмотрение роли примера в методологии Бэкона обнаружено нами только в книге И.С. Нарского [1, 56-61].
В изученных автором работах Бэкон предстает как одинокая фигура, не имеющая предшественников. Так ли это на самом деле - вот вопрос, который интересно задать. Назвать конкретных философов на основании данного исследования мы не сможем, однако наша работа должна создать некоторые предпосылки для решения этой проблемы. Отметим, однако, что обычно в одном контексте с Бэконом упоминаются следующие философы: Левкипп, Демокрит, Лукреций, ионийцы, Аристотель [12], Галилей, Парацельс, Телезио, Патрици, Бруно [2]. Этот список мы считаем неполным.
Предмет и объект исследования.
Предметом настоящей диссертации является исследование текстов Ф. Бэкона и анализ комментаторской литературы. Объектом диссертации является картина природы Ф. Бэкона. Выбор предмета и объекта исследования обоснован тем, что Ф. Бэкон, возможно, одним из первых поставил перед человечеством цель формирования научной картины мира. О предлагаемой нами градации предмета и объекта исследования уже сказано в предыдущих разделах Введения.
Теоретико-методогические принципы исследования.
1. Системный подход: исходя из предположения о существовании системы в учении Ф. Бэкона, выявлять ее посредством рассмотрения различных уровней его картины природы.
2. Принцип экономии: при реконструкции картины природы Ф. Бэкона не выдвигать излишних гипотез.
3. Принцип достаточного основания применительно к тексту: ни одна фраза Ф. Бэкона не написана им без достаточного на то основания.
4. Принцип "благожелательности": считать, что усматриваемых нами в текстах Бэкона логических противоречий на самом деле нет или же что их минимальное количество.
5. Принцип недоверия к авторитету: не принимать без предварительного анализа ни одного высказанного в комментаторской литературе мнения о Ф. Бэконе.
Также в работе сделана попытка применить методы семантического (контекстуального) анализа. Кроме того, мы опирались на общенаучные принципы синтеза и анализа и методы классической логики. Мы попытались также применить метод качественного (категориально-онтологического) объяснения не только к объяснительным философским конструкциям [14, 81-82]. Для целей настоящей диссертации этот метод мы понимали двояко: как метод истолкования текстов Бэкона через анализ его категориального аппарата и как метод реконструкции определенной картины мира с целью выявить возможные логические следствия бэконовских идей. По аналогии с объяснением сути метода модельного объяснения и применительно к тексту мы должны сккоазать, что мы конструируем не истинную картину текстуальной реальности, а ее упрощенную копию [14, 82].
Цель и задачи исследования.
Цель исследования: предложить возможную новую трактовку философского творчества Бэкона. Для этого осуществляется реконструкция картины природы Ф. Бэкона; также должно быть показано, что учение Бэкона о природе и методе (как оно дано в доступных нам текстах) достаточно непротиворечиво.
Для реализации таким образом сформулированной сложной цели в данной работе решаются следующие конкретные задачи:
1. Определение понятия "картина природы" и его связи с современными аналогами (понятия "физическая (естественнонаучная) картина мира", "общая картина мира");
2. Рассмотрение вопроса о структуре и генезисе картины природы в "революционные периоды" (выявление уровней картины природы как формы знания, прояснение связи между эмпирическим и теоретико-философским уровнями знания при формировании картины природы);
3. Реконструкция оснований (в стандартном для современности понимании) бэконовской картины природы;
4. Выявление особенностей понимания Бэконом категорий материи, причины и формы;
5. Обсуждение и анализ корпускулярной концепции Бэкона;
6. Обсуждение и анализ некоторых сторон индуктивного метода, предложенного Бэконом, и количественных и качественных характеристик бэконовских подходов к исследованию.
Структура работы.
Работа состоит из введения, трех глав, выводов и списка литературы.
Во Введении, помимо необходимой формальной части, представлен краткий обзор существующих относительно понятия "картина мира" позиций; дано функциональное определение картины природы (мира), которым мы будем пользоваться в настоящей работе; и обсуждаются вопросы структуры картины мира в переходную эпоху (в частности, взаимодействие ее с эмпирическим уровнем знания), индивидуальной картины мира у философа и собственно возможности обсуждения картины мира Ф. Бэкона (на основе анализа субъект-объектного отношения и поставленных Бэконом перед "новой философией" задач).
В Главе 1 "Понятие картины природы. Обоснование метода исследований" представлен краткий обзор литературы по данной проблеме, определено понятие картины мира, обсуждаются вопросы структурных уровней картины мира в переходные эпохи, индивидуальной картины мира; расширяются временные рамки применимости этого понятия.
В Главе 2 "Общая картина природы у Бэкона" рассматриваются общие представления Бэкона о природе (мире, Вселенной) и отношении к ней человека, устройстве природы, происхождении мира и материи и общих свойствах материи. Также проводится анализ некоторых категорий (материи, формы и причины).
В Главе 3 "Методы исследования природы" дана общая характеристика индукции и предложено наше понимание ее теоретических оснований, проведен анализ индуктивного вывода формы тепла, выявлены теоретические допущения Бэкона и обсуждается вопрос о характере его методологии при решении проблемы тепла. Также рассматривается проблема причины и формы, поскольку они имеют статус онтологического основания индуктивного метода. Выделен ряд логических оснований.
В части "Выводы" подведены итоги работы и поставлены новые вопросы.
Перейдем теперь собственно к диссертации.
ГЛАВА 1. ПОНЯТИЕ КАРТИНЫ ПРИРОДЫ. ОБОСНОВАНИЕ МЕТОДА ИССЛЕДОВАНИЯ.
1. Понятие научной картины мира и его методологическая роль.
Об этой проблеме, как нам известно, в России писали В.П. Горан [11], А.Л. Симанов [17], М.В. Мостепаненко [8], А.М. Мостепаненко [9], В.С. Степин [18], П.П. Гайденко [15], А. Койре [19]. (Историю понятия см. в [8].)
В данном разделе надо сказать, что в качестве исходных нами выбраны позиции В.П. Горана, А.Л. Симанова, М.В. Мостепаненко и, в самом общем плане, А. Койре. Здесь мы выскажем наше понимание возможного синтеза их концепций.
Итак, картина мира является необходимой составной частью мировоззрения человека, человека социального, социума (далее - "человек"). На картину мира оказывает влияние теоретическая (философская) и практическая деятельность человека. Философские взгляды его при этом играют значительную роль. По аналогии с известной метафорой Ортеги-и-Гассета о Гомере, ионийских философах и Эсхиле, можно сказать, что генетическая связь философии и картины мира может быть описана как круговая, хотя и не образующая логического круга, поскольку эти, безусловно, логически соотносимые системы возникают на фундаменте практики. Чтобы завершить эту мысль, заметим, что решение проблемы генезиса картины мира представляет в связи с наличием "круга" принципиальную трудность. Впрочем, естественно, что картина мира находится в тесной связи с философским методом, определяющим ее формирование [11, 13].
Элементы научной картины мира определяются по-разному. В большинстве случаев в нее входят онтологические категории и общие понятия, принципы и гипотезы физики. Последние возникают "путем двойственного процесса, который начинается, с одной стороны, от данных опыта, а с другой - от философских идей, причем путь от философских идей играет руководящую роль" [8, 76]. В последнем тезисе заключается одно из решений проблемы генезиса научной теории, которое кажется нам правильным.
Функциональное определение научной картины мира дано А.Л. Симановым [17]. Согласно этому определению, научная картина мира выполняет четыре функции: систематизирующую (упорядочение научных теорий, понятий и принципов), объяснительную (выяснение причин и условий существования явлений), информативную (функцию описания явлений природы) и эвристическую (предсказание явлений). Оно будет использоваться в настоящей работе. Но, по нашему мнению, оно содержит и определенные требования к субъекту и его отношению к природе. А.Л. Симановым указаны принципы, определяющие методологическую функцию картины мира. Это - принципы простоты, толерантности, наблюдаемости и объединяющий их принцип единства физической картины мира, который в форме принципа глобальной простоты был известен еще натурфилософам античности (там же). Хотя, по нашему мнению, картина природы к началу XVII века уже решает указанные четыре задачи, относительно принципов ее построения и собственно функционирования может быть поставлен не один вопрос. Для нас очевидно, что картина мира содержит важнейшие методологические принципы, устанавливающие требования к исследованиям. Но для нас существенно, что одним из факторов, определяющих функциональный характер картины мира, является способ описания в ней человека и его отношения к миру.
Исходная позиция М.В. Мостепаненко [8] в какой-то степени сводится к положению А. Койре о соотношении науки и философии. Эта позиция является весьма существенной для нас. Звучит она так: "научная мысль никогда не была полностью отделена от философской мысли... Научная мысль - речь идет о физических науках - развилась не в вакууме; это развитие всегда происходило в рамках определенных идей, фундаментальных принципов, наделенных аксиоматической очевидностью, которые, как правило, считались принадлежащими собственно философии" [19, 14-15].
Этим же автором рассмотрены связи между философией, физической картиной мира, теорией, эмпирическим уровнем знания (понятиями и законами) и экспериментальными фактами. При этом физическая картина мира является обособленной частью научного знания. Однако М.В. Мостепаненко подчеркивается связь между ней и влияющими в данный момент на базовую для картины мира науку (как считают, одну) философской системой/системами. Эмпирический уровень знания оказывает прямое влияние на теорию, а на картину мира - и прямое, и опосредованное теорией. (Влияние эмпирии на философию М.В. Мостепаненко не рассматривает.) Такая схема представляется нам адекватно описывающей проблему мировоззренческих (в т.ч. научных) влияний на картину мира в эволюционные (в терминологии В.П. Горана, [11]) периоды развития науки. Однако в революционные периоды эмпирический уровень знания (составленный эмпирическими законами и фактами), в особенности при отсутствии соотнесенных с существующей философией физических теорий, может оказывать почти исключительно прямое влияние на формирование науки и картины мира.
Надо отметить, что А.М. Мостепаненко фиксирует и наличие несистемного подхода к содержанию этого понятия [9, 13]. Но такой подход не укладывается в рамки методов настоящей работы.
Наконец, следует указать и на распространенное представление о картине мире XVII века, сформулированное В.С. Степиным. "Механическая картина мира сформировала видение природы как своеобразной простой машины, взаимодействие частей которой подчинено жесткой детерминации (лапласовского типа)". [Цит. по 15, 13-14.]
2. Картина мира в переходную эпоху: взаимодействие с эмпирическим уровнем знания.
Начнем с известного. Ренессанс есть эпоха переходная и для нее характерны черты Средневековья и Нового Времени. Считается, что в это время формируется первая научная картина мира [3; 6]; примем эту точку зрения, поскольку в эту эпоху менялись и в какой-то степени изменились содержание и методы науки (образующей существенную часть современной картины мира [11, 17] или оказывающей значительное влияние на нее [20]). О социально-экономическом повороте того времени в отечественной литературе сказано много, и обсуждать мы эту проблему здесь не будем. В дальнейшем нам будет важно то, что изменения во взглядах на мир были отмечены философами, которые жили в эту эпоху [30]. Бэконом, например, были сформулированы и некоторые причины этого [21, 37]. Перейдем к изменениям в картине природы, на которую, наряду с практикой, также оказывает влияние и философия [11]. О методологии Возрождения скажем пока, что в ней вновь начал применяться принцип недоверия к авторитету: истина является нам "не как авторитет, а как дочь времени", сказал Бэкон [7, 99].
Основным изменением в картине мире в переходную эпоху, на наш взгляд, является возрастание прямого влияния на нее эмпирического уровня знания (эмпирические законы и факты) в связи с отсутствием, незавершенностью или несоответствием философии научных теорий.
Уровни научной картины мира и ее основные понятия для новейшего времени описаны в ряде работ. Сделаем второе замечание. И уровни, и составляющие их понятия и принципы, используемые в картине природы Бэкона, отличны от современных. К примеру, М.В. Мостепаненко, рассматривая проблему генезиса картины мира, пишет, что ключевые понятия последней - это понятия пространства, времени и движения. Бэконом в известных мне работах понятие пространства не подвергается критическому анализу (хотя он косвенно затрагивает проблему континуума) и даже почти не используется; о времени он пишет, но онтологической (в традиционном понимании) концепции времени не предлагает; вопрос о движении проработан им достаточно глубоко, хотя, как представляется некоторым авторам [8; 9], со схоластических позиций, а на наш взгляд - возможно, с позиций средневековой алхимии (проблему изменения и движения можно рассматривать как проблему трансформации и трансмутации). Ключевые понятия в его картине мира можно назвать онтологическими, и они, наряду с отношениями между ними, выраженными в "пропозициях" философии, формируют онтологический уровень картины природы. Кстати, роль философских положений для науки признавалась самим Бэконом; как будет видно из дальнейшего, они действительно включены как аксиомы в его картину природы. При этом картина природы Бэкона не включает, как будет показано в дальнейшем, переходный подуровень (полуэмпирические законы, являющиеся высказываниями с сочетанием эмпирических и теоретических понятий). В какой-то мере можно сказать и о наличии еще одного уровня - связей между теориями [22], в бэконовской системе обусловленных методологией его исследования самой науки. Поскольку Бэкон при этом исходит из единства природы, то этот уровень имеет онтолого-методологический философский базис.
Из вышесказанного следует, что на революционном этапе развития науки (к которым причисляется и ее генезис) картина природы представляет собой сложный многоуровневый конструкт. Он выполняет все функции научной картины мира и включает в себя как эмпирические результаты, так и онтологические и методологические принципы. Благодаря наличию эмпирического и методологического уровней имеющаяся картина природы может служить постановке вопросов к науке и философии, таким образом допуская свое обновление. Онтологический уровень, как нам представляется, имеет тенденцию сохраняться на протяжении более длительных периодов времени.
Таким образом, методологию и эмпирические факты можно представлять как переменные, а онтологию - как константу. С аналитической точки зрения это не противоречит нашему положению о их взаимосвязи, которая, впрочем, как видно из ситуаций смены картин мира, в революционные периоды не является устойчивой. Но оставим пока эту философскую очевидность. Переходя к следующему разделу, скажем, что реконструкция картин мира философов представляет собой возможный метод исследования комплексов их позиций.
3. Индивидуальная картина мира у философа.
Приводя цитаты из текстов Бэкона, можно показать, что его картина природы выполняет те же функции, что и современная картина мира [по 17]. Ее систематизирующая, метанаучная функция (упорядочение научных теорий, понятий и принципов) для Бэкона есть подфункция методологической; о ее наличии свидетельствует бэконовская классификация наук и в какой-то степени их принципов. Объяснительная, в современном понимании научная функция (выяснение причин и условий существования явлений) остается формально неизменной, хотя меняется понятие причины [23]. Бэкон требует от науки (естественной истории) описания явлений природы, что составляет информативную функцию; и, в какой-то степени, его проект создания новых природ по заранее известному плану можно понимать как вариант эвристической функции. Впрочем, известно, что для Бэкона астрономические гипотезы, как и для эллинистов, не имеют отношения к онтологической реальности. Поэтому эвристическая функция, возможно, ограничена ее микроуровнем. Таким образом, функциональное определение картины мира в значительной степени становится применимым и к индивидуальной картине мира философа конца эпохи Возрождения - начала Нового Времени. Согласно нашей гипотезе, уровни индивидуальной картины мира в целом совпадают с уровнями общей картины мира, хотя генезис их может не совпадать, будучи в первом случае весьма зависимым от "творческой интуиции" [9] и варианта рациональности исследователя, которые во многом определяют его теории. Отметим другой очевидный момент: естественные способы накопления теоретического и практического опыта для одного человека и для человечества различны.
Подведем итог, требующийся для нашей диссертации. Все требования, вытекающие из функционального определения картины мира, в значительной степени предъявляются к научным результатам самим Бэконом. Таким образом, наука становится ядром будущей научной картины мира, понимаемой пока с точки зрения теоретической и практической результативности. Изложенная нами выше гипотеза о применимости нашего определения к так называемому "донаучному" этапу этим подтверждается, а кроме того, из этого следует, что картина природы возникает, по крайней мере, раньше XVII века.
4. Обоснование возможности обсуждения картины мира Ф. Бэкона
Вернемся к цитатам. Ум человеческий, пишет Бэкон, создан Богом "подобно зеркалу или стеклу и способен к созданию образа универсального мира (космоса, универсума, the universal world). Ум радуется этому отпечатку, как глаз радуется свету. Он рад охватить не только разнообразие вещей и превратности времени, но устремлен также к познанию и анализу установлений и указаний (decrees), которые неизменно исполнены, невзирая на всю переменчивость [вещей и времени]. И хотя человек понимает, что высший или общий закон природы, который он называет "деяние, творимое Богом от начала до конца", не может быть уяснен человеком, но это не унизительно для ума... Ибо ни одна частица мира не отринута от человеческой работы исследования и изобретения" [24, 3].
Итак, человек познает мир рационально и посредством деятельности (inquiry and invention). Разные ли это способы, здесь мы не обсуждаем. Мы уже писали, что человек должен быть благочестив. Деятельность человека (в русском переводе - практическую полезность; в оригинале - action) Бэкон связывает с наукой или познанием (learning), но человек все время отвлекается от нее. Философия и изучение общего для Бэкона являются источником всех средневековых и новых наук и искусств [24, 142]. Таким образом, о человека, его рабочем долге, его отношении к нему и результатах его для общества сказано, а о мире мы уже говорили для целей настоящей работы достаточно. Краткий вывод из этого: человек формально отделен от мира своей деятельностью и, возможно, своим разумом. Естественное название первой позиции - праксеологический подход.
Тем не менее, у Бэкона есть и другой подход к определению отношения между человеком и миром. "Та история, которую мы хотим создать и которую мы задумали, прежде всего должна быть широкой, должна быть создана по масштабу Вселенной. Ибо не мир нужно подгонять под узкую мерку разума (а именно это делалось до сих пор), а раздвигать и расширять границы разума, чтобы сделать его способным воспринять такой образ мира, каким он является в действительности. Ведь пресловутый принцип "исследовать немногое и судить о немногом" губит все дело" [25, 221]. Здесь важно то, что рассмотрение этого отношения проводится гносеологически. Не менее существенен и повтор утверждения об "образе мира, каким он является в действительности". В этом есть указание цели: построение картины мира, а также вера в его онтологическую реальность. Человек снова отделен от мира вследствие своей способности воспринимать его своим разумом. Это - гносеологический подход.
Еще одна цитата: "Таким образом, всем управляет природа, ей же подчиняются указанные выше три направления: развитие самой природы, отклонения от ее естественного развития и искусство (ars), т.е. человек в его отношении к природе" [47, 152]. Здесь есть следующий момент: человеческое искусство есть его отношение к природе. Искусство есть деятельность субъекта, природа есть онтологический объект, и они находятся в отношении, которое можно описать как человеческое познание (гносеология) и творчество (деятельность и, по нашему мнению, праксеология). Поэтому оба подхода - и праксеологический, и гносеологический - оказываются не противоречащими друг другу и связанными между собой. Кроме того, нам неясно, почему деятельностное и познавательное отношение человека к миру нельзя назвать одним из типов отношения между субъектом и объектом. Ответ на вопрос, разделены ли человек и мир Бэконом онтологически, следует искать в бэконовской теологической позиции. Скорее всего, этот ответ - да. В принципе здесь мы обосновывали возможность говорить о картине природы или мира в докартезианскую эпоху, поскольку на то существует сильное возражение М. Хайдеггера [4] об отсутствии тогда гносеологического отношения между субъектом и объектом (человеком и вещным миром) и иным содержанием этих или синонимичных им понятий. На наш взгляд, проблему субъекта и объекта можно ставить и другими способами: рассматривая содержание и объем соответствующих пар синонимичных понятий; рассматривая действительное отношение между человеком и миром (Бэкон - Маркс); рассматривая проблему отношения между субъектом и объектом как логическую.
Надо сказать, что существуют и многие другие фрагменты, где Бэкон использует те же две версии одного и того же подхода. Таким образом, обсуждение проблемы картины природы у самого Бэкона и, как мы надеемся, у других философов XVI-XVII веков представляется нам обоснованным.
ГЛАВА 2. ОБЩАЯ КАРТИНА ПРИРОДЫ У БЭКОНА.
1. Общее понятие о природе (мире, Вселенной) и отношение человека к природе.
В целом позиция Бэкона представляется нам таковой. Источник всего знания - Бог, хотя Бэкон пишет, что знание, "как воды, частично дается свыше, а в другой его части на него указует свет природы" [21, 40]. Бэкон не высказывает сомнений в божественном происхождении природы и ее, как он говорит, "высшего и общего закона" (the supreme and summary law of nature; [21, 31]). Этот закон, как и прочие существующие в природе законы, неизменен [24, 87]. Но человеческое знание, взятое в целом, ограничено. Человек, хотя и может видеть истину в мире, не способен ни полностью познать этот мир, т.е. Книгу Творения, ни даже понять "книги о делах Бога, теологические и философские" [24, 89]. Ни знание о мире, ни книжное знание, однако, ему не запрещены, и в этом Бэкон видит онтологическое основание человеческой истории (исторической антропологии) и, в том числе, дальнейшего прогресса человечества. "Философские теории человека либо служат познанию Бога, либо смотрят в природу, либо отражают человеческий образ, обращаются на самого человека. Все вещи тройственны - они несут печать либо Божественной силы, либо разнородной природы, либо человеческой практики" [21, 40]. Человек является одновременно духом, частью природы и господином над ней (говоря о связи человека с природой, Бэкон остается представителем Возрождения [5]; мысль о подчинении себе природы кажется многим авторам характерной для Нового и даже для Новейшего Времени [26]). При этом в своем движении в истории , в том числе в истории познания, человечество должно постоянно помнить о Боге и требовать от себя благочестия. Чистое знание не может осквернить человеческий дух [21, 2-3].
Бог сделал ум (mind) человека "зеркалом, способным к отражению космоса (universal world)" и "радующимся этому отражению, как глаз - свету" [21, 2-3], а чувства человеческие - "его (ума) разведчиками" [24, 86]. Цель человека - открыть для себя первую философию; ее предметом являются общие для всех наук аксиомы и характер действия "относительных и изменчивых черт (свойств) субстанций (вещей)" (в русском переводе - трансценденций). Из этой цитаты следует, что бэконовские "аксиомы", по-видимому, принадлежат к разряду не только гносеологических, но онтологических понятий. Таким образом, аксиомы тоже есть законы природы. Имея в виду все вышесказанное, мы будем реконструировать онтологическую схему Бэкона.
Говоря о мире, Бэкон называет его "космос, весь мир" (the universal world), мир (the world), "великий град мира, вертоград" (the great city of the world), "великое сооружение мира" (the great building of the world), "природа" (nature) и, возможно, бытие (бывание, being). Нами, по крайней мере, отмечены эти употребляемые Бэконом названия. (О строении таким образом словесно определенного "мира" мы будем говорить в следующем параграфе.) Вопрос о том, что под этим имеет в виду Бэкон, разные исследователи решают по-разному. Относительно собственно природы пока скажем, что ее изучают "физики", причем гносеологическая позиция их при этом, согласно Бэкону, имеет определенный онтологический коррелят. Природа едина, но в ней можно увидеть "целое" (one entire total) или познаваемую "структуру или схематизм вещей, которые можно назвать de mundo (мир), de universitate rerum (мир вещей, тварный мир) [21, 43], принципы и оригиналы (начала) вещей (principles or originals of things), разнообразие вещей и особенный характер каждой вещи (all variety and particularity of things) (там же). Вещи состоят из различных субстанций, качеств и природ, что, согласно известному нам переводу трактата 1623 года "О достоинстве и приумножении наук" [24, 210], есть "низшие роды бытия". Эта структура характерна для всего многообразия вещей, которое неисчислимо [4, 43]. Нам еще предстоит прояснить, возможен ли подсчет количества структурных характеристик вещей (субстанций, качеств и природ).
Бытие (ens) (слово, редко употребляемое Бэконом) имеет ряд привходящих признаков (extern characters), из которых в работе 1605 года Бэкон отмечает многообразие, количество и сходство (в трактате "О достоинстве и приумножении наук" перечислены также "большое и малое, подобное и различное, возможное и невозможное, а также бытие (ens) и небытие" [24, 202-203]. Указание среди этих признаков самого бытия, возможно, является логическим парадоксом, который можно разрешить, понимая привходящие признаки сущего как modus vivendi; также это может быть вызвано просто неточностью перевода. Отметим, что эти признаки, по мнению Бэкона, также познаваемы и их следует изучать для исследования сущности явлений. В цитируемом фрагменте такой метод познания для Бэкона тождествен отысканию причины, т.е., как можно заключить из этой цитаты, познанию силы причинения и соответствующего процесса, и (или) сопутствующих по аналогии обстоятельств. О понятии причины см. в этой главе ниже, а также в Главе 3. Привходящие признаки, чем бы они ни являлись, по-видимому, некоторым образом определяют вещь и задают структуру тварного мира.
Как уже было сказано, в природе существует неизменное и, как уточняет далее Бэкон, абстрактное [21, 43]. Термин "абстрактное" можно понимать в гносеологическом смысле, как абстрагированное от природы рациональным образом. Однако, возможно и иное его понимание, а именно онтологическое. Приведем наш перевод цитаты из трактата "О достоинстве и приумножении наук": "И снова скажем, что физика должна иметь дело с тем, что предполагает в природе лишь некоторое пребывание и движение; а метафизика - с тем, что предполагает более первичные в природе рассудок, разум и основание". Итак, на каком-то уровне мироздания существует неизменное и абстрактное. Бэкон говорит, однако, что присущее ей внутренне является изменчивым (transitory), "предполагающим некоторое существование и движение".
"История природы делится на три вида: природы обычной; природы изменившейся или многообразной; и природы измененной или принужденной; то есть истории тварей, истории чудес и истории искусств" [21, 33]. Об обычной природе говорится в онтологии Бэкона. Под природой, поименованной второй, понимаются действия природы, имеющие в своей истории "отклонения от обычного развития родов вещей, обычного хода следования и движения; это могут быть предельные случаи положения (места) и религии, или необычайные проявления времени и случайности, или следствия еще до сих пор неизвестных качеств, или же случаи (инстанции) исключительных видовых отличий". Все это - "отклонения или иррегулярности (несообразности, irregulars) природы" (там же). Природой искусственной (находящейся "в скованном состоянии") считаются результаты человеческого труда; для нас здесь существенна мысль Бэкона о том, что эта природа управляется человеком в соответствии с ее же законами [25, 219]. Какую бы природу мы ни изучали, мы должны изучать ее не логически, то есть начинать не с исследований слов-имен, а с исследования онтологических коррелятов этих названий (т.е. явлений). Человечество, по Бэкону, за всю свою историю не смогло дать верные названия для явлений; кроме того, поскольку природа неисчерпаема, а человечество неразумно, имена даны не всему, ряд имен дан несуществующим вещам, многие верные имена утрачены [25, 25]. Важно также то, то природа проявляется в малых ее частях (малых вещах) и их первичных гармониях (согласиях; concordances; [21, 34; 24, 155]). Занимаясь своей жизнью и изменяя природу, человек должен действовать сообразно ее законам. Это - одна из посылок методологии исследования по Бэкону. (Подробнее см. в Главе 3.)
Говоря о взаимоотношениях человека и природы, Бэкон в основном останавливается на познавательной деятельности человека. При этом он осуществляет рефлексию над положением дел в прошлом человечества, в его настоящем и в будущем. Собственно о человеческом будущем он пишет мало; программной формулой является фраза: "Знание и могущество человека совпадают". Подход Бэкона к исследованию взаимоотношений человека и природы методичен. Бэкон начинает со ссылок на исторические свидетельства, анализирует существующее положение дел и, исходя из поставленной им перед современниками задачи, ищет методы ее решения на основе проб и ошибок прошлого и новейших достижений и неудач. Взаимоотношения природы и человека в будущем (что тоже описано в его текстах под углом метода и цели исследования природы) Бэкон проектирует, основываясь на требованиях собственной методологии исследования. Цель человека применительно к природе, как мы уже говорили, есть это исследование, или, говоря словами Бэкона, "истолкование" природы. Он говорит, что "всем управляет природа" [7, 152]. Истолковывая ее, человек должен исходить из ее путей в своих опытах, что значит быть "слугой... природы" [8, 12]; однако, он может, зная ее пути, повторить и продолжить их. Человек своими действиями, с одной стороны, "призывает природу к ответу" (bring it to trial) и меняет сочетания форм (см. Главу 2). Это - путь к достижению власти над природой и в какой-то степени - сама власть человека над ней. Ограничена она или нет, сказать на основе наличных наблюдений мы не можем. В любом случае, как уже замечалось исследователями [17] и как пишет сам Бэкон, только так человек может подчинять себе мир, а это необходимо ему для усовершенствования (perfection) своей жизни, что не дано и не нужно животным [25, 286].
Разумеется, поскольку нам надо выполнить требования к объему работы, мы не сможем полностью рассмотреть данный вопрос. Проблема природ, о которой писали некоторые авторы [1, 5] и отчасти [10, 11, 12], будет обсуждаться в Главе 3.
2. "Лестница природы". Строение, размеры и общие принципы устройства мира
Сформулируем иными словами то, что мы уже отмечали: в разделах философии Бэкона можно усмотреть симметричность структуры (с современных позиций, системность). Так, его классификация наук, которую следует отнести к гносеологии и методологии, имеет сложную иерархическую структуру. Онтологические взгляды Бэкона также можно рассматривать аналогично. Первопричиной природы, как и знания, для Бэкона является Бог. Останавливаясь на его взглядах на природу, мы видим следующее. Вслед за схоластической или иной, нами здесь не определяемой традицией, Бэкон говорит о "великой лестнице природы" (the great ladder of nature) и о цепи причин двух порядков (первичная и вторичные). С известной степенью приближения, знаменитую метафору Бэкона о природе можно трактовать так: цепь причин есть одновременно цепь природы. Первое кольцо в ней "приковано" к трону Бога [7, 89]. Это - высшая точка в строении природы. Природа проста [25, 274].
Описывая небесную иерархию, Бэкон ссылается на Дионисия Ареопагита, не высказывая при этом о ней своего суждения [21, 17]. Поскольку речь в настоящем разделе должна идти о природе, мы не будем пытаться решить те вопросы, которые могут возникнуть в связи с этим. К нашей теме здесь относится то, что ангелы (spirits) не отличаются от всех остальных творений, а познавать их можно, в частности, поднимаясь по "лестнице телесных вещей" [24, 205-206]. В аналогичном фрагменте оригинала сказано также, что ангелы есть интеллигибельные формы, а прочие творения есть формы чувственно воспринимаемые и материальные [21, 17].
Книгу природы, говорил Галилей, "невозможно понять, если не овладеть ее математическим языком, знаки которого суть треугольники, круги и другие математические фигуры" [10, 185-186]. Несмотря на то, что онтология Бэкона не определялась его отношением к математике (которое, впрочем, менялось в течение жизни; нашу реконструкцию позиции Бэкона относительно математики см. в Главе 3), Бэкон использует свойственные для средневековья математические метафоры и видит "в природе" знаки и стройность. Знаки - это "метки и печати Бога на вещах" (stamps and marks of God on substances; [21, 12]); стройность же существует в устройстве мира. Высшее в природе есть общие идеи (universal ideas); они же, если мы правы, названы Бэконом "общими категориями". В своем описании природы вещей Бэкон использует понятие "пирамида Вселенной", трактуя свою онтологическую схематизацию реалистически. "В конце концов природа соединяется как бы в одной точке". Это Бог и общие идеи. Бэкон признает реальное существование не только "бесконечного" числа индивидов, но и видов и родов. "Ведь индивидуумы бесконечны; они, в свою очередь, объединяются в многочисленные виды; виды же - в свою очередь - в роды; а эти последние, поднимаясь все выше, соединяются в более общие категории", которые "некоторым образом соприкасаются" с Божеством [25, 249].
Когда речь идет о вещах (thing, substance, particular) и природа (nature), Бэкон чаще всего указывает на следующие характеристики: тонкость, темнота; наличие сходств (подобий, resemblance) и различий между ними; превратность; судьба вещей; простота природы. У всех этих предикатов, кроме превратности и судьбы вещей, есть очевидное гносеологическое и онтологическое значение. Превратность вещей определяется их материей [25, 274, 478], а судьбы вещей есть законы, управляющие их рождением и смертью [24, 184; 25, 274]. Эту метафору можно понимать трояко: как указание на метод познания природы, как символическое обозначение уже оговоренной родо-видовой иерархии ("пирамиды") и как иной способ описания устройства природы вещей. Обоснованность первого понимания очевидна, если исходить из работ Бэкона; второе и третье - наши гипотезы. В Главе 2 мы попытаемся обосновать третий тезис.
Теперь о размерах мира в понимании Бэкона. Здесь существенно следующее. Несмотря на то, что Бэкон заявляет о неисчерпаемости мира, этот мир (world) не есть бесконечная Вселенная, а есть Земля и, возможно, ее ближняя сфера. Это прямо следует из текста Бэкона. То, что это - не случайная оговорка Бэкона, подтверждается другими фрагментами, свидетельствующими об известной антикоперниканской позиции этого автора. "Космос" (universe) Бэкона, по нашему мнению, сходен с "природой" Аристотеля, Земля же шарообразна и плотна. Но о полной геометрии рисуемого Бэконом мира и об устройстве его "Космоса" мы говорить здесь не будем, поскольку это вопрос, требующий отдельного исследования.
В своих работах Бэкон выделяет ряд метафизических принципов устройства мира ("аксиом"). Эти принципы (часть из которых современные физики и философы назвали бы, исходя из степени их общности, законами, относящимися к разным формам движения материи или уровням мира) характерны для науки и богословия его времени. Из них надо исходить, действуя в целях исследования, чтобы, как говорил Бэкон, управлять материальным миром и человеческим обществом. Сформулированы они следующим образом.
1. "Изменяется все, но не гибнет ничто" - этот общий принцип, пишет Бэкон, формулируется в физике следующим образом: "Количество материи не увеличивается и не уменьшается". Но этот же принцип применительно к естественной теологии принимает другой вид: "Создать нечто из ничего и обратить нечто в ничто доступно лишь одному всемогущему Богу" [24, 201].
2. Связанный с ним принцип заимствован Бэконом непосредственно из Священного Писания: "Я знаю, что все творения Бога вечны, и мы не можем ничего ни прибавить к ним, ни убавить" [там же].
3. "То, что сохраняет большую форму, производит более сильное действие". Это, с точки зрения Бэкона, "физический принцип, ибо, не давая возможности распасться всеобщей связи вещей, препятствуя тем самым образования, как говорят, вакуума, он способствует сохранению всего мироздания". Он же объясняет притяжение тяжелых (плотных) тел массой Земли [там же].
4. "Сведение вещи к первоначалам предотвращает ее уничтожение" [там же]. Первоначала, как видно из дальнейшей части цитаты, можно трактовать как генетические, а не структурные.
5. "Природа проявляет себя преимущественно в самом малом". Этот принцип Бэкон называет первым и считает его важнейшим физическим принципом, скорее всего, потому, что опыт привел его к принятию атомистической теории [там же].
6. "Сила действия возрастает благодаря противодействию противоположного". В иной формулировке этот принцип для Бэкона объясняет явления отражения, связанные с комплементарностью [21, 201-202].
7. "Всякое действие и всякое распределение происходят в жидком состоянии" [24, 263]. Этот принцип можно использовать для реконструкции бэконовского решения проблемы движения материи.
На настоящем этапе мы ограничились принципами, четко определенными самим Бэконом, и привели их в его формулировках. Порядок их изложения наш и выбран по структурным соображениям.
3. Происхождение мира и материи.
Происхождение мира Бэкон описывает на основании Книги бытия, но, поскольку он имеет опыт богослова [27], то трактует библейский фрагмент о Творении по-своему. Бэконовский текст гласит: "Таким образом, в деянии Творения мы видим двойную эманацию щедрости Бога: первая часть в большей степени происходит от мощи Творца, вторая от мудрости; первая выражена в Творении Им всего бытия материи, вторая в направлении на него (на бытие материи) красоты формы. Установив это, нужно иметь в виду, что для всего, что появилось в истории Творения, смешанная материальная масса небес и земли была создана сразу; а упорядочение и устроительство этого хаоса или массы творилось шесть дней; такое различие было угодно Богу для того, чтобы создать мир деянием силы и деянием мудрости; ибо не говорят относительно первого, что Бог повелел: "Да будет небо и земля", как говорят о последующих (Его) деяниях; но в действительности - что Бог сотворил небо и землю: и одно было Творением, а другое Законом, Указанием и Установлением" [21, 17].
Приведем еще одну, возможно, малоизвестную русскому читателю цитату из "Исповеди" (Confession, 1593) Бэкона, в которой также говорится о происхождении мира. "Бог создал землю и небо, и всех их обитателей во все времена, и дал им неизменные и вечные законы, и это мы называем Природой, и это есть только (одни и те же) законы Творения. Тем не менее, у этих законов было три перемены или три стадии, и должна быть четвертая и последняя. Первая: материя небес и земли была создана не имеющей форм; вторая: перерыв в каждодневной работе; третья, после проклятия: была не новым Творением, но обретением части от милости первого Творения; и последняя, в конце мира, до сих пор не открывшаяся человеку. Таким образом, законы Природы, которые есть сейчас и ненарушимы будут до конца мира, обрели силу, когда Бог в первый раз отошел от трудов Своих и не стал творить; но часть законов была отозвана Им после проклятия, (остальные же) с тех пор не менялись" (Цит. по: [27, 255]).
Коротко выскажем суть: в данных фрагментах Бэкон пишет, что Бог создал небо и землю лишенными формы, но упорядочил этот первичный хаос, дав ему "красоту формы" (или саму форму) и законы, управляющие природой. Если Бэкон не прибегает к метафоре, то природа есть совокупность законов Творения; однако, не все они остались в силе после грехопадения человека. Следовательно, природа изменилась. В этом фрагменте важно также то, что на протяжении дальнейшей истории человечества и до конца света законы, действующие в природе, изменяться, говорит Бэкон, не будут.
Мысль о неизменности законов природы характерна уже для новоевропейских философов и естествоиспытателей. Так, А.В. Ахутин цитирует Спинозу: "...Природа всегда и везде остается одной и той же... Законы и правила природы, по которым все происходит и изменяется из одних форм в другие, везде и всегда одни и те же..." [5, 4]. Очевидно и различие между позицией Бэкона и только что приведенной "внеисторической" (формулировка А.В. Ахутина) позицией в отношении природы. Но это просто к слову.
Теперь о материи. Это понятие можно трактовать разными способами. С одной стороны, она, как иногда замечает, а иногда и настаивает Бэкон, имеет корпускулярное строение. Это структурный подход. С другой стороны, она с некоторой точки зрения первична. Если ее элементы (слово, использованное здесь в качестве синонима корпускул или атомов) неизменны в своей истории и постоянно проявляют актуально присущие им свойства и качества, то это следует понимать как онтологическую, или тоже структурную первичность материи. Если же эти элементы имеют только потенциальные свойства (это возможное теоретическое следствие из атомизма Бэкона и будет рассмотрено ниже), хотя и существуют со времени Творения, то такой способ ее рассмотрения можно счесть вариантом генетического подхода. Также, исходя из текстов Бэкона, можно предположить и третий способ рассмотрения материи - через движение ее самой или ее элементов (оно также может быть актуальным или потенциальным). Как нам кажется, сам Бэкон придерживается структурного подхода. Это мы попытаемся подтвердить, обратившись к бэконовской теории о происхождении материи.
Прежде чем сделать это, скажем, что логика предложенной нами классификации способов рассмотрения этого понятия не описывает еще один вариант его описания, который мы определим как физический. Из всех работ Бэкона ясно, что он признает материю субстратом всего тварного мира; даже душа, по Бэкону, есть телесная и материальная субстанция, а ни в коем случае не энтелехия тела [24, 272]. О небе, впрочем, он говорит, что материя располагается под сводом неба, как бы под сводом пещеры, из чего можно сделать вывод о том, что небо не материально [25, 263-264]. Однако в других работах он упоминает, что между светилами находится воздух, являющийся "большим собранием материи". Поэтому фразу о небе как своде пещеры можно считать фигурой речи. Впрочем, это соображение скорее относится к проблеме элементов.
Возвращаемся к нашей теме. Бэкон говорит о происхождении материи в своем проведенном с рациональных позиций истолковании древних мифов; как говорит он сам, он доверяет им как источникам. Другими словами, он рассматривает их как род онтологической схематизации [25, 72]; аналогичную позицию занимал Аристотель [15, 368]. Что касается проблемы происхождения материи, то ее можно разделить на две проблемы меньшего порядка: проблему возраста и прочих временных характеристик материи (пока мы сознательно отвлекаемся от проблемы ее формы) и проблему развития материи.
Возраст материи определяется Бэконом по-разному. Материя - "древнейшее из всего сущего после Бога" [25, 263-264], создана Богом в первый день творения, как небо и земля. На основании же фрагмента другой работы, где говорится: "ибо там (в Священном Писании) не сказано, что Бог вначале сотворил материю, а лишь что Он сотворил небо и землю" [25, 310-311], можно сказать, что по мнению Бэкона, материя появилась после дня Творения или, по крайней мере, не в день Творения. Однако в том же трактате он продолжает: "В самом деле, тот, кто философствует в соответствии с чувственным опытом, будет утверждать вечность материи, но отрицать вечность мира (как мы его созерцаем)... О том же свидетельствует и Священное Писание, с той лишь разницей, что последнее представляет и материю как созданную Богом, первые (античные философы) же считают ее существующей изначально" [25, 336]. Здесь возможны три утверждения: 1) материя появилась в первый день Творения вместе с небом и землей; 2) материя была сотворена в иной момент (возможно, не использовалась при создании неба и земли); и 3) материя обладает достоинством вечности. Последние две позиции - это позиции античных философов (в частности, платоников и Парменида); первую Бэкон считает библейской. С ней он и соглашается, повторяя догмат веры о том, что материя была создана из ничего [25, 337]. О такой же позиции свидетельствует и другая его мысль о материи: "Эта первая материя, равно как и свойственные ей сила и действие, не могут иметь никакой естественной причины (Бога мы всегда исключаем), ибо до них ничего не было. Поэтому не было никакой производящей их причины и ничего более первичного в природе. Следовательно, ни рода, ни формы" [25, 304]. Итак, Бэкон говорит о материи как о созданной Богом и первичной. В связи с вопросом о первичности материи мы снова вынуждены использовать предикаты "структурный" и "генетический". Для решения проблемы выбора нужного термина нам, по нашему мнению, следует рассмотреть структуру и генезис причинности и характеристики свойств и качеств материи, в том числе их актуальность или потенциальность. К обоим вопросам мы вернемся в соответствующих разделах. Что же касается специфически теологической концепции Бэкона, то ее нужно рассматривать особо, что не входит в задачи настоящей диссертации. Кроме того, нам следует осторожнее относиться к идее о том, что Бэкон разделял мнения античных философов.
Относительно дальнейшего развития материи. В последней приведенной нами цитате есть еще одна интересная мысль: "...ни рода, ни формы". Материя, как мы уже упоминали, не имела естественной причины, но имела силу и действие [25, 304]. Бэкон пишет: "А вопрос о том, могла ли эта сотворенная материя при той силе, которая была в нее вложена, сложиться и оформиться в течение долгих веков в это совершенное устройство (как она это сделала сразу, без всяких околичностей по велению слова Божия), является, пожалуй, праздным вопросом" [25, 336-337]. Итак, самостоятельно материя не развивается. Развитием материи управляют законы, которые менялись трижды. Но цель материи - "установление видов". Оно имеет место только на одном из этапов ее существования, который можно обозначить как этап "потенциальности". Подтвердим это. Бэкон говорит так: "Все это происходит в ... подходящее, как бы законное время для создания и формирования видов из должным образом подготовленной и предрасположенной материи; время это приходится на период между их первыми зачатками и их упадком. Мы достаточно хорошо знаем из священной истории, что материя находилась в таком состоянии как раз перед самым моментом Творения" [25, 263-264]. Другими словами, виды были созданы самой материей по глаголу Творца из ее потенциального состояния в их "средний период существования" ("между зачатками и упадком") и сделано это было, как известно из Библии, в один день. Видов получилось конечное число. Вышесказанное для нас свидетельствует о том, что Бэкон, рассматривая проблему развития материи, продолжает применять структурный подход, предполагающий указание на существенные элементы структуры (виды) в ограниченном промежутке времени. То, что им используется категория "потенциальность", можно трактовать как признак не только генетического (поскольку из потенциального должно следовать актуальное), но и структурного подхода (если потенциальные вещи можно рассматривать как временные, то их можно считать и существующими в предельно малый момент времени; впрочем, тогда мы не учитываем возможные аберрации времени, связанные с предельными переходами).
К данной проблеме имеет отношение принадлежащая Ю.П. Михаленко [26, 112] трактовка "пирамиды природы по Бэкону". Он обращает внимание на существующее в природе восхождение "от единичных явлений через виды и роды к всеобщему". Мы связывали проблему творения материи с некоторыми временными характеристиками и способами причинения в материи, а проблему ее эволюции - с проблемой установления видов (то есть стремились использовать только строгий контекст соответствующих фрагментов текста Бэкона). Проблема всеобщности нами не затрагивалась. Однако из этого способа рассмотрения имеющегося текста следует возможность иного, чисто логического, а не нашего логико-контекстуального анализа проблемы эволюции материи, т.е. использования категорий общего и особенного применительно к анализу понятия материи, а также, безусловно, вида, рода и формы. (О связи материи и формы в философи Бэкона см. ниже в Главе 2 и Главе 3).
Наконец, выскажем еще одну мысль, которая кажется нам совершенно очевидной. Хотя решение Бэконом теологической проблемы сотворения мира сходно с деистическим, оно им не является, ибо Бэкон признает происходящую по воле Бога историческую смену законов, управляющих материей.
4. Общие свойства материи и причинность
Как известно, Бэкон в целях классификации условно разделяет природу на три части: природу в свободном состоянии, природу в скованном состоянии и природу, появляющуюся в результате труда человека [24, 150]. В данном разделе для нас существенно то, что и искусственное, и естественное (в разряд чего Бэкон включает "обычные явления"), с его точки зрения, различаются не формой, не сущностью, а действующей причиной. Иными словами, указанные две природы имеют одну форму и одну сущность. Для дальнейшего рассуждения мы допускаем, что материя едина. Далее. Бэкон говорит, что человек имеет власть только над ограниченными видами движения (соединение и разъединение), все остальное "делает" природа. Здесь проще говорить об объемах понятий. Итак, действующая причина, которую может создавать человек, "меньше" природных действующих причин. Бэкон считает, что человек управляет материальными телами, хотя может управлять и духами. Таким образом, мы ограничили объем понятия создаваемой человеком действующей причины, но не область ее применения. Здесь возникают два вопроса. Материальна ли действующая причина и является ли материя сущностью? В принципе, действующую причину, которую человек применяет к материи, можно назвать материальной, поскольку в материи протекают начинающие ее и материальные процессы (в данном разделе мы не рассматриваем проблему духа). Из всего вышесказанного вытекает, что материя не есть сущность.
Это же рассуждение можно провести логически, применив разработанную И.С. Нарским логику определений. Пусть П1 - природа в свободном состоянии, П2 - природа искусственная; ДП1 - природная действующая причина, ДП2 - действующая причина, которую применяет человек; М - материя, С - сущность, Ф - форма. Кавычки используются для обозначения определения. Используем способ доказательства от противного. Пусть "М" = "С". Известно, что П1 (Ф, С, М) = П2 (Ф, С, М).
1) Если "М" = "С" и "ДП2" = М, то "ДП2" = "М" = "С".
2) Тогда П1 (Ф, М) = П2 (Ф, М); следовательно, сущность не оказывает никакого воздействия на природу. Этого не может быть. Но это возникло из допущения, что материя есть сущность. Что и требовалось доказать. Таким образом, материя не есть сущность. (Отметим, что в нашем доказательстве использовались номинальные определения, не требующие разрешения вопроса о равнообъемности понятий [31, 11]).
Значит (по крайней мере, как следует из философской традиции), материя не субстанциональна. Впрочем, надо сказать, что это попытка логического вывода из конкретного фрагмента текста Бэкона. Поэтому оговоримся, что сам он, возможно, такой модели материи не предполагал. В дальнейшем мы попробуем на основании других фрагментов из трудов Бэкона опровергнуть или подтвердить наш тезис о его понимании материи. Вопрос о том, материальна ли действующая причина, мы оставим для дальнейшего рассмотрения.
Бэкон рассматривает материю в ее соотношении с формой (проблема Хаоса [25, 304]); в ее первоначалах ("начала вещей" [25, 303, 311]); в меньшей степени в ее корпускулярном строении [25, 87]; как мы уже говорили, в ее связи с причинами (там же); в связи с ее силами и действиями [25, 304]; в ее отношении к движению [25, 306]; также обсуждает проблему элементов [24, 308; 25, 317-320]. В новоевропейской и во многом в греческой философской традиции эти вопросы обычно решаются исходя из того, что материя есть субстанция, а ее свойства есть акциденции [16; 33a]. Мы будем анализировать те подходы Бэкона к формулировке понятия материи и ее свойств, которые нам представляются наиболее существенными для ответа на поставленный нами вопрос. Но начнем мы с того, что Бэкон говорит о материи в доступных нам источниках. Значительная часть его мыслей по этому вопросу изложена в рассуждениях об античных мифах [25, 179-189; 247-253; 263-264; 266-269; 301-349]. О его понимании мифов как парабол, служащих передаче знания, мы уже коротко говорили.
Хаос является "беспорядочной массой или собранием материи" [25, 304]. Эта материя лишена причины (кроме Творца) и имеет силу и природу. В некотором отношении к ней находятся начала (принципы, истоки; principles) вещей. Онтологические корреляты всей этой совокупности или системы категорий Бэкон, метафорически истолковывая мифологию, называет одним именем - "Купидон, или Атом". Это генерализация, причем, как мы предполагаем, проведенная по одному признаку. Если это так, то сила и природа материи есть ее свойства, как и наличие в ней "принципов" вещей. С точки зрения современного аналитика, мысль Бэкона звучит так: "(Вся или некоторая) материя есть нечто, что имеет силу и природу и бытие "принципов" вещей и лишено некоторой (естественной) причины". Известно, что Бэкон, следуя аристотелевской терминологии, использует в рассуждениях понятия четырех родов причин. Поскольку, как мы уже упоминали, в первоначальном состоянии материи нет "ни рода, ни формы", то формальная причина не относится к разряду "естественных" (там же). А обладает ли "род" свойством причинения, по нашему мнению, зависит от степени проявления у Бэкона платонической тенденции (что есть вопрос в литературе не решенный).
Итак, материя беспричинно, утверждает Бэкон на основании мифа. Он продолжает, что способ ее существования (модус) не может быть уяснен обычным научным методом, т.е. через познание причины; для того, чтобы сделать его более прозрачным для человека, нужно использовать "метод (логических) отрицаний и исключений" (там же; о методах см. в Главе третьей). Однако существуют вторичные причины. Предположим, что это материя, действие, форма и цель (четыре называемых Бэконом причины). Рассмотрим это утверждение. По Бэкону, материя беспричинна и является первичной после Бога причиной; форма, с позиций Бэкона, есть также основная причина; цель, если и рассматривается Бэконом, то, само собой разумеется, определяется телеологически, т.е. не вторична; остается действие, которое есть эманация и "следствие" материи [25, 310-311]. Если это так, то к группе вторичных причин принадлежат только действующие причины. Их же можно определять как ряд событий, определяющих материю и определяемых ею. Подробнее о материальной причине мы скажем чуть ниже.
Материя, пишет в другом месте Бэкон, имеет атрибуты, она не есть абстракция (пустое понятие); взгляд на материю как на "абстрактную, только возможную и бесформенную" Бэконом оспаривается. Материя же пассивная, "лишенная качеств и форм" есть, с его точки зрения, "фикция человеческого ума", возникающая в результате его испорченности "идолом рода". Основная мысль здесь - что материя обладает атрибутами и активностью и что она реальна. Реально и ее действие, хотя оно изменчиво. Реальность материи доказывается Бэконом исходя из реальности мира вещей, из нее полученных. Кроме того, материя скрыта и материя есть начало [25, 308-310].
Вообще говоря, в большинстве работ Бэкон полагает материю активной и несущей форму. Но известна цитата: "Те же, кто (подобно Платону и Аристотелю) утверждал, что материя вообще лишена каких бы то ни было свойств, аморфна и безразлична к формам, значительно ближе подходили к смыслу мифа" [24, 181]. Мы полагаем, что данное противоречие является лишь внешним, и, хотя оно может быть объяснено колебаниями самого Бэкона, его можно разрешить, считая, что мифологическая позиция не разделялась Бэконом, а лишь добросовестно пересказывалась.
И последнее о материи в связи с формой. Бэкон говорит, что почти все древние мыслители - Эмпедокл, Анаксагор, Анаксимен, Гераклит и Демокрит - "сходились в том, что все они определяли материю как активную, как имеющую некоторую форму, как наделяющую этой формой образованные из нее предметы и как заключающую в себе принцип движения". "Да и никто не может мыслить иначе, если он не желает совершенно покинуть почву опыта", замечает Бэкон [25, 308-310]. Таким образом, из цитат, относящихся к материи в ее связи с формой, нами выделены следующие бэконовские предикаты понятия материи: отсутствие естественных причин, реальность, активность, сила, изменчивое действие, скрытость, восприимчивость к форме, порождающий характер. Возможно, что некоторые из них имеют равное содержание и (или) равный объем. Также Бэкон пишет, что материя обладает свойством движения. Это - умозрительные выводы из теологии, античной философии и, как утверждает сам Бэкон, опыта. О том, какую роль играет здесь опыт, будет сказано в Главе 3 о методах.
Согласно Бэкону, материя порождает "всякую силу (наличествующую в природе), сущность, всякое действие и естественное движение". Это - ее "следствие и эманация" [25, 310-311]. С одной из современных точек зрения, порождающий характер присущ действующим причинам [27, 31]. Материя есть начало, начало есть причина, материя есть причина. Заметим, что Аристотель также считает материю материальной причиной.
Материю познает физика, наука о ней и преходящих причинах: действующей и материальной. Может показаться удивительным, что Бэкон называет материальную причину преходящей: ведь материя, по его мнению, практически вечна. Однако здесь можно вспомнить о текучести и изменчивости материи. Если материя изменчива, то она в некотором смысле, конечно, преходяща. Теперь внимательнее рассмотрим вопрос об изменчивости материи.
Действие материи изменчиво. Материя порождает следствия, т.е., по Бэкону, индивидуумы, явления и виды. Виды установлены одномоментно и неизменны. Индивидуумы, как пишет Бэкон, есть те же виды, и их индивидуальные отклонения не имеют онтологического статуса. Явления всегда происходят по одним и тем же законам, а потому одинаковы независимо от времени их образования. Таким образом, следствия действий материи (материальной причины) одинаковы, то есть не характеризуются изменчивостью. Можно показать, посредством логики высказываний, что достаточное условие этого (выполнимости соответствующей функции) есть изменчивость самой материи. Доказательство достаточно кратко, но мы его приводить здесь не будем. Таким образом, утверждая изменчивость материи (материальной причины), изменчивость ее действия и при этом неизменность следствий, Бэкон не допускает логического противоречия. Интересно заметить, что положение об изменчивости материи совпадает с положением Аристотеля, высказанным им при обсуждении проблемы места. Аристотель говорит о материи: есть нечто, что меняется [15, 339].
Исходя из другой серии принципов, которые мы назвали метафизическими и которые, как мы полагаем, были заимствованы в философской и научной традиции, Бэкон перечисляет другие свойства материи: сопротивление и непроницаемость ("косность непокорной материи" [24, 151]), делимость до определенного предела, связность, сцепление, боязнь пустоты, стремление к разрушению своей формы и возвращению в первоначальный Хаос. Сила согласия, предотвращающая воздействие последнего, с точки зрения Бэкона, не присуща материи и дается ей извне [25, 252]. Однако проблема сил и законов, вызывающих к жизни данные свойства, хотя фрагментарно и затронутая Бэконом, в нашей диссертации рассматриваться не будет. Скажем только, что вопрос о логической связности подразумевавшейся Бэконом структуры порождения свойств должен стать предметом дополнительного исследования.
Отметим здесь еще один парадокс в текстах Бэкона: сопротивление и непроницаемость материи, как мы уже отмечали, названы "косностью" материи. В другом месте Бэкон пишет следующее: то, что на материю накладывается форма, и из того, что все силы, сущности, действия и естественные движения есть ее следствия и эманации, может привести к ложному представлению о косности материи [25, 310-311]. Таким образом, материя косной не является. Можно предполагать, что понятие "косность" здесь употреблено в разных смыслах ("косность-1" и "косность-2"). Но, на наш взгляд, этот парадокс можно попытаться устранить, рассмотрев атомистическую концепцию Бэкона.
В качестве обоснования скажем, что Бэкон видит решение поставленной им проблемы косности (по нашему предположению, "косности-2"), как и проблему видимого разнообразия вещей, в использовании принципа реальности ("не-абстрактности") движения. Этот принцип, в свою очередь, имеет непосредственное отношение к проблеме связи между материей и формой и с первым началом движения. А объяснить, что есть первое начало движения, может позволить атомистическая теория, о которой далее и говорит Бэкон.
В настоящей диссертации мы ограничимся обсуждением лишь ряда самых основных свойств материи, не затрагивая пока проблему их соотношения с качествами. Еще одно наше выбранное из методологических соображений ограничение - это отказ от рассмотрения философских оснований собственно физики Бэкона. Объясним это. На настоящем этапе мы не склонны разделять физические и метафизические принципы, равно как и свойства, тем более что к такой позиции, как нам кажется, склоняется и сам Бэкон. Как мы уже говорили, одной из наших основных установок является то, что философия, решающая онтологические вопросы, есть структурная целостность, содержащая в себе методологию и гносеологию как зависимые друг от друга структурные же единицы [11]. Отсюда вывод применительно к проблеме свойств или качеств: выявление их характера есть традиционный вопрос чистой онтологии; но ни рационально, ни материально (в терминологии Бэкона, "логически" и "физически"), ни как-либо иначе определяемые свойства (качества) нельзя считать только онтологическими. Прояснение вопроса о том, что является основанием бытия свойств, не входит в задачи настоящей диссертации.
Заметим, что в фрагменте о видах движения [24, 220-222] Бэкон употребляет для характеристики состояний материи в точности те же слова, которые он использует для свойств или качеств (плотное, разреженное и т.д.). Эти же качества он призывает рассматривать в целях нахождения формы. Таким образом, материя и форма оказываются гносеологически (а по принятой нами гипотезе, и онтологически) связаны через качества или свойства. По меньшей мере, ряд качеств или свойств присущ самой материи; есть ли какие-то качества или свойства у формы, представляет собой проблему. Однако в длинном списке понятий для определения состояний материи есть некоторые, относящиеся к (различным образом определяемому) составу, структуре материи, акцидентальным характеристикама бытия (ens) или его трансценденциям. Здесь нами не определены родовые названия для качеств "обладающее видом" и "не обладающее видом" и "одушевленное" и "неодушевленное". И мы не можем решить, является ли этот список классификацией (по какому принципу он образован); если он классификацией не является, то формально выпадающие из него понятия можно отнести к другим "единицам" мира, например, к форме, о которой и был поставлен вопрос.
Ряд качеств материи может определяться влиянием существующих в мире элементов. Это плотное, сухое, жидкое, горячее. Бэкон признает четыре элемента: огонь, воздух, воду и землю, но считает их не первоначалами, а "большими собраниями материи" - ее однородными массами [25, 221-222]. Другими словами, эти качества материи определяются либо самой движущейся материей, либо, прямо или косвенно, ее структурой (если это не одно и то же, то есть если движение материи не связано с ее структурными характеристиками). Отметим на будущее, что бэконовское решение вопроса о движении материи можно прояснить, рассматривая рассуждения Бэкона о перемещении элементов в связи с его отношением к проблеме места, актуальной для его времени. На этом мы заканчиваем настоящий раздел.
5. Атомизм Бэкона
Теперь перейдем к атомизму Бэкона. Как мы уже сказали - хотя Бэкон эту точку зрения явно не высказывает, - атомизм позволяет непротиворечиво объяснить разнообразие вещей и отстранить возможное возражение о косности материи. Сразу отметим, что о своих взглядах на атомистическую (корпускулярную) проблему он говорит сравнительно мало, именно: в трактате "О началах и истоках" [25, 301-349] и в сборнике эссе "О мудрости древних" [25, 231-297]. Тем не менее, здесь нам потребуются развернутые цитаты.
Бэкон, принимая принцип сохранения материи (о чем мы уже упоминали), принимает и первоначала: единственный способ "сохранить материю" - это свести ее к первоначалам. Однако он критически рассматривает теории ионийских философов, Парменида, Эмпедокла, атомистов, Анаксагора и делает хорошо обоснованный вывод о том, что выбирать в качестве начала какой-либо элемент - значит вступать в противоречие с наблюдаемыми фактами [25, 311-316]. На его критике указанных теорий мы останавливаться не будем.
В пользу атомизма он приводит следующие рассуждения. "Будем считать общепризнанными следующие два положения: во-первых, что сущее не возникает из не-сущего, как начала не должны выводиться иначе как из начал; и во-вторых, что явное противоречие недопустимо. Но абстрактное начало не есть сущее, а тленное сущее не есть начало. С неизбежной необходимостью, таким образом, человеческая мысль (если она желает быть последовательной) приходит к атому, который есть истинно (читай "реально") сущее, обладающее материей, формой, объемом, местом, сопротивляемостью, стремлением, движением и эманациями и который также при разрушении всех естественных тел остается непоколебимым и вечным. И так как разрушения более крупных тел многочисленны и разнообразны, то отсюда с необходимостью вытекает, что то, что остается неизменным центром, должно быть или чем-то потенциальным, или минимальным. Но оно не есть нечто потенциальное, ибо первичная потенциальность не может быть подобна другим потенциальностям, которые бывают актуально чем-то одним и потенциально чем-то другим. Первичная потенциальность должна быть чем-то абсолютно абстрактным, лишенным всякой актуальности и содержащим в себе все возможности. Остается поэтому думать, что это неизменное будет минимальным, разве что кто-нибудь будет действительно утверждать, что начал вообще не существует и что всякая вещь может считаться началом; что постоянным и вечным являются лишь закон и порядок изменения, сущее же непостоянно и изменчиво. И было бы лучше утверждать прямо что-нибудь в этом роде, чем, желая установить некое вечное начало, допустить еще большую нелепость, а именно сделать это начало воображаемым" [25, 338].
Таким образом, Бэкон считает атом первоначалом; "сущим"; не потенциальным; и обладающим рядом признаков, из которых наиболее важны материя, форма, объем, движение и сопротивляемость. Теперь подробнее.
Обращаясь к аллегории Купидона, Бэкон говорит, что она обозначает атом [25, 301-349] или его естественное движение [25, 231-297]. Но в целом изложенное в обеих работах об атомизме совпадает. Атом, как и материя, не имеет естественной причины; следовательно, можно предположить, что атомы возникают вместе с материей. Ни атом, ни его способ существования не постигаемы ни чувственно, ни умозрительно. Это гносеологическое утверждение фактически сделано самим Бэконом. Им он обосновывает правильность философской позиции Демокрита, сформулированной так: "атомы или семена и их свойства не похожи на что-либо, что может быть воспринято ощущением, и... по своей природе они абсолютно невидимы и недоступны" (Бэкон цитирует по Лукрецию Кару [25, 305-307]).
"Атомы поэтому непохожи ни на искры огня, ни на капли воды, ни на воздушные пузырьки, ни на пылинки, ни на частицы воздуха или эфира", продолжает Бэкон. Кроме того, атомы имеют особые свойства, отличные от свойств макротел: "Точно так же и в отношении силы и формы они не являются ни тяжелыми, ни легкими, ни горячими, ни холодными, ни плотными, ни редкими, ни твердыми, ни мягкими в том виде, как эти качества проявляются в больших телах, ибо все перечисленные качества и другие подобные им являются продуктом соединения и комбинаций". Таким образом, он отрицает теорию гомеомерий Анаксагора и примыкает к мнению Демокрита о том, что свойства тел обусловлены самими атомами или их свойствами (если наличие свойств у них можно признать; об этом подробнее дальше). Отметим, что в теории Демокрита говорится о форме, величине и движении атомов; наличие силы у атомов признают уже Эпикур и Лукреций Кар [16, 13-23], если тяжесть атомов, которой у них объяснялось движение, можно считать силой. Бэкон же в данном фрагменте пишет только о силе и форме, а затем о естественном движении; он применяет понятие "качество" только к макротелам. Если Бэкон сказал здесь все, то можно предположить, что единственными качествами или свойствами (поскольку оба термина мы в данной работе считаем синонимами) атома являются сила и форма; движение к разряду качеств атома относить в наше время не принято и в принципе его можно назвать свойством. Различие позиций Бэкона и античных атомистов отмечено. В целом же нужно сказать, что в рассуждении Бэкона, как нам представляется, можно усмотреть, по меньшей мере, один силлогизм; его посылками являются посылка Демокрита о несходстве атомов и других тел и посылка самого Бэкона о наличии у атомов силы и формы. Заключение этого силлогизма же содержит новую по сравнению с античной атомистической теорией гипотезу.
По аналогии, Бэкон выделяет так называемое "естественное движение атома" и отличает его от движения падения тел, которое в его времена считали естественным, а также от противоположного падению движения, обусловленного толчком. Равно естественное движение атома не совпадает ни с "движением растяжения и сжатия, или движением отталкивания и соединения, или вращательным движением небесных тел и вообще каким-либо из других движений, свойственных большим телам" [25, 306]. Приведу цитату: "Тем не менее, в теле атома есть элементы всех тел, а в его движении и силе - начала всех движений и сил" (там же). Здесь у нас возникает вопрос: актуально или потенциально содержит атом эти элементы и начала? Атом лишен, как пишет Бэкон, любой потенциальности, он "минимален" [25, 338]. Но если он содержит элементы, начала и, возможно, что-то еще актуально, значит, он физически делим и не является атомом в тесном смысле слова. По-видимому, этой проблемы Бэкон просто не замечает.
Продолжим цитату о движении. "Впрочем, в этом пункте, а именно, в отношении движения атома по сравнению с движением больших тел, философия мифа, по-видимому, расходится с Демокритом. Действительно, то, что Демокрит далее говорит об этом, не только не согласно с мифом, но и непоследовательно и почти противоречиво само себе. Ибо ему следовало бы приписать атому особого рода движение, подобно тому как он наделил его особого рода материей и особенными силами, между тем как он из движений, свойственных большим телам, выбрал два вида движения, а именно, движение вниз тяжелых тел и движение вверх легких (объясняя последнее действием силы или толчка более тяжелых атомов, толкающих менее тяжелые вверх), и приписал их атому в качестве первичных движений. Миф же, напротив, сохраняет особенность и исключительность атома как в отношении субстанции, так и в отношении движения" [25, 305-307]. Кроме того, он пишет, что теория Демокрита "слишком узка и не применима ко многим случаям. Ведь, по-видимому, ни круговое движение небесных тел, ни сжатие и расширение объемов не могут быть подведены под этот принцип. Мнение же Эпикура об отклонении атома и произвольном движении - это чистейшие пустяки, оно свидетельствует о незнании предмета" [25, 267-268]. Движение атома, по Бэкону, должно сочетать элементы всех движений.
Однако в мифе о Купидоне, как его цитирует Бэкон в первой работе [25, 301-349], нет ни слова об особом движении Купидона или атома. Возможно, несмотря на использование различных терминов, он трактует Купидона в точности так же, как во второй работе об атомизме, то есть непосредственно как "естественное движение атома". "Естественное движение атома" - это "та самая сила, первоначальная и единственная, которая создает и формирует из материи все сущее". "Поэтому, какова бы она ни была, она положительна (действует актуально) и невыразима (глуха; surda)" [25, 267-268]. Таким образом, движение атома есть его актуальная активность. Оно сочетает элементы всех движений; атом обладает силой и эманациями (если, конечно, это не одно и то же).
"Изящно изображение Купидона в виде вечного крохотного младенца: ведь вещи сложны и велики и имеют возраст; первоначальные же семена вещей, т.е. атомы, малы и остаются в вечном младенчестве. Очень верно и то, что он изображается обнаженным, ибо все сложное для правильно мыслящего представляется как бы замаскированным и одетым и, строго говоря, ничто не является обнаженным, кроме первоначальных элементов вещей". "Наконец, Купидон вооружен стрелами, т.е. сила его такова, что действует на расстоянии. А все, что действует на расстоянии, представляется как бы пускающим стрелы. Ведь всякий, кто признает атом и пустоту (хотя бы он и считал эту пустоту смешанной с атомами, а не существующей отдельно), неизбежно должен признать силу атома, действующую на расстоянии, ибо если исключить такую силу, то невозможно было бы никакое движение (из-за пустоты, разделяющей их) и все оставалось бы в полной неподвижности и оцепенении" [25, 268]. Критикуя Телезио, Бэкон говорит о неприемлемости для его философии "абсолютной большой пустоты" [25, 342-343]. Из этого видно, что сам Бэкон считает, будто в природе пустота равномерно смешана с атомами и не существует как отдельная субстанция. Это позволяет ему сохранить не оспариваемый им принцип "Природа не терпит пустоты". Однако Бэкон знаком со спорами о толковании экспериментов, доказывающих или опровергающих наличие пустоты, и не приводит этот принцип в числе основных качественных законов физики.
Казалось бы, на основании вышеизложенного можно сказать, что Бэкон является атомистом, хотя и имеющим не очень хорошо разработанную атомистическую теорию. Но мы не можем не привести два следующих соображения. Во-первых, при всем стремлении Бэкона свести вещи и явления к материи, он всего дважды (могу я сказать на основании изучения всех его изданных на русском языке работ) объясняет их исходя из атомистической теории. Первое - это его знаменитое корпускулярное объяснение природы тепла исходя из индукции в "Новом Органоне": теплота есть движение мельчайших частиц. Второе (приведем цитату, тоже из "Нового Органона"): "остаются скрытыми более тонкие превращения в частях твердых тел - то, что принято обычно называть изменением, тогда как это на самом деле перемещение мельчайших частиц" [25,22]. В-третьих, Бэкон пишет: "Мы поэтому не будем сводить вещь к атому, который предполагает пустоту и не текучую материю (и то и другое ложно), а к истинным частицам, как они открываются... Пусть никто опять-таки не устрашится множества или раздробленности. Ибо в вещах, которые рассматриваются посредством чисел, столь же легко думать и говорить о тысяче, как и об одном, или о тысячной части одного, как об одном целом" [25, 87]. И в другом месте: "Не меньшее зло состоит и в том, что в философии и размышлениях своих они (философы) направляют усилия на исследование начал вещей и последних оснований природы, в то время как вся польза и практическая действенность заключаются в средних аксиомах. Отсюда и получается, что люди продолжают абстрагироваться от природы до тех пор, пока не приходят к потенциальной, бесформенной материи; и не перестают рассекать природу, пока не дойдут до атома. И если бы даже это было истинно, то немногим могло бы содействовать благосостоянию людей" [25, 32]. То есть в своем наиболее зрелом, хотя также оставшемся незаконченным, произведении он отрицает сам выбор термина "атомы", сводя их к математически исчисляемым корпускулам, и отказывает атомизму в практической применимости.
Эти противоречия в позиции Бэкона по отношению к атомизму на основании доступных нам текстов разрешить не удалось. Впрочем, надо полагать, что взгляды Бэкона менялись со временем. Возможно, в других работах Бэкона найдутся ответы на эти вопросы. На основании нашего анализа скажем пока что следующее: Бэкона последовательным атомистом считать нельзя, хотя проблема активности и движения атома им продумана. В целом, 1) его теория атома основывается на не связанных друг с другом посылках античных атомистов и его собственных; кажется, наличие у атома силы и формы просто декларируется. Не решена проблема актуальности/ потенциальности качеств и свойств атома. 2) Бэкон почти не применяет корпускулярную гипотезу в своих объяснениях форм и вещей. И, наконец, 3) его афоризмы в "Новом Органоне" показывают, что он по тем или иным причинам не намерен отстаивать атомизм.
Глава 3. Метод исследования природы
1. Индукция, ее общая характеристика и теоретические основания
Цель теоретической и практической философии (speculative and operative philosophy) есть, согласно Бэкону, исследование вторичных причин и получение их следствий (effects; [21, 42]). Следствия могут быть теоретические и практические, или, если использовать термины самого Бэкона, применяемые им к анализу научного метода в целом, логические и физические. Что касается вторичных причин, то у Бэкона можно усмотреть несколько вариантов их описания. Во-первых, причины и следствия взаимосвязаны: "Я хорошо знаю, что между причинами и следствиями существует взаимосвязь, поэтому оба вида знания, теоретическое и практическое, тесно связаны". Во-вторых, причины образуют цепь или цепи [24, 79; 25, 249]. В-третьих, цепи присутствуют во всей природе [25, 386]. В-четвертых, причина имеет порождающий характер, поскольку, как мы уже отмечали, из нее следуют эманации и силы в физической природе (здесь мы рассматриваем только ее). В-пятых, сами причины связаны отношением зависимости [25, 89]. Следование есть физический или логический процесс; следствие есть событие; для Бэкона, следствие вторичной причины есть "подчиненное" ей явление [25, 304]. Теперь воспользуемся логикой: 1а) считается, что причина есть традиционный объект теологического и философского исследования; 2а) известно, что метод исследования непосредственно связан с объектом исследования; 3а) при этих посылках вероятно, что выбор метода научного исследования зависит от того, как понимается причина. 1б) Мы выяснили, что, по крайней мере, в некоторые эпохи онтологический характер причины есть "что" исследования; 2б) тогда очевидно, что методология определяется онтологическими характеристиками причины. Итак, вывод 3а верен, если вводится ограничение на рассмотрение только онтологического статуса. Это проясняет вопрос о связи между методологией и онтологией Бэкона. Гносеологически они также связаны через понятие причины. Возникает вопрос, не является ли это понятие ключевым для философской и, в частности, методологической позиции рассматриваемого философа.
В приведенной нами ранее цитате говорится также о взаимосвязи теоретического и практического видов знания. Рассмотрим проблему ближе. С точки зрения базового материала индукции (естественная история), этот метод можно отнести к практическому виду знания; с позиций же получаемых научных результатов (логических следствий, ибо индукция есть метод, формально называющийся логическим; по Бэкону, это аксиомы различной степени общности - "лестница аксиом" [25, 119]), это метод теоретический. Очевидно, что индуктивный метод образует естественную связь между эмпирическим и теоретическим уровнями знания. С нашей точки зрения, это понимает и сам Бэкон. По крайней мере, сущность индукции, по Бэкону, состоит в непрерывном и постепенном обобщении: от частных фактов следует переходить к средним по степени общности положениям, а от них - к наиболее обобщенным положениям, генеральным аксиомам [13, 134]. Так что иерархию уровней знания Бэкон признает. Отметим, что существует философская проблема применимости индуктивного метода на разных уровнях знания и связанная с ней, еще более острая проблема порождения понятий для новых уровней знания посредством индуктивного метода. Так, Cassirer, рассматривая второй вопрос, говорит о невозможности порождения новых понятий без так называемых "скачков" [29, 39], которые мы обозначили бы как логические скачки или предельные переходы. Что касается Бэкона, то, как мы сказали, он считает индуктивный логический процесс непрерывным. Возможно также поставить еще одну проблему в связи с его классификацией наук, именно: сопоставить методы решения научных задач, применяемые им в разных областях знания (в том числе, гуманитарного), с индуктивным методом и выявить их сходства и различия.
Когда речь идет об индуктивном методе Бэкона, то традиционно (и сам он пишет об этом) говорится, что важнейшей его частью, как отмечает В.В. Соколов, является "учет отрицательных инстанций". Поскольку он "требует точного установления фактов" посредством опыта и эксперимента (experience, experiment, matter), то метод Бэкона называют индуктивно-экспериментальным. Эксперимент есть активное вмешательство в процессы, протекающие в природе [13, 134]. Отметим, что словом "experiment" Бэкон называет и деятельность первого человека в раю [21, 18]. Мы полагаем, что тогда Адам не вмешивался в дела Бога и экспериментов не проводил. Тогда очевидно, что слово "эксперимент" имело, по меньшей мере, один иной коннотат. Так что содержание и объем этого понятия не совпадают с современными. Будем далее говорить, что это есть "опыт", причем не всегда предполагающий активность субъекта. Это согласуется с позицией И.С. Нарского [1, 65]: "Под "экспериментом" Бэкон понимал всякий процесс в природе, который происходит под влиянием человека". Отсюда эксперименты делятся на пассивные и активные (экспериментирование разными способами). Надо сказать, впрочем, что уже у последователей Бэкона [18] понятие "эксперимент" приобрело черты современного, понимаемого в узком смысле и связанного с активной позицией исследователя. Но нас должна интересовать только философия Бэкона.
Ценные замечания об отличительных чертах бэконовского метода сделаны Н.В. Мотрошиловой [11, 107-109]. Отмечаются следующие его особенности: 1) аналитизм; 2) рационализм; 3) наличие твердого целеполагания (стремление к открытию закона, или формы); 4) эмпиризм, понимаемый как стремление проводить исследования исходя из достаточного набора твердых фактов. Соотношение рационализма и эмпиристической позиции ученого мы здесь не обсуждаем. С тем, что в методе Бэкона присутствуют все указанные здесь характеристики, мы в целом согласны, хотя имеется потребность в более точном определении их весомости в его составе. Еще нужно отметить, что немаловажную роль в индуктивном методе играет пример [1, 61; 65-67].
Что можно еще сказать об индукции, опираясь на тексты Бэкона? Бэкон критикует силлогизм. Следует отметить, что он критически относится и ко всей методологии античных авторов, по его мнению, также имеющей цели "исследования и открытия" [25, 75]. Он приписывает им использование метода дедукции, понимаемого как восхождение от частного к общему; это современная, хотя и не общепринятая точка зрения [30, 41-48]. Он говорит, что для этого метода характерен скачок от "обычных понятий" к "общим заключениям или принципам наук" [25, 75], а для получаемых с его помощью выводов - аналитизм, а именно, "проведение тонких дистинкций", анализ аксиом и последующее варьирование их. Основной пункт критики сформулирован так: "Склонность воспарять к наиболее общему погубила все" (там же). Итак, Бэкон, критикуя силлогистическую логику, усматривает в дедуктивном подходе наличие скачка. Индуктивная логика же, по его мнению, позволяет скачков избежать.
Бэкон осознает, что, по сути, он предлагает новую логику, применимую ко всем наукам и ко всем философским и натурфилософским проблемам. Но эта логика "принимает во внимание не только движение и деятельность ума (подобно обычной логике, но также и природу вещей..." [25, 75-76]. Поэтому "неудивительно, если она везде будет сопровождаться и освещаться примерами природы и опытами по образцу нашего исследования" [25, 212]. Таким образом, Бэкон утверждает эмпирически-экспериментальный характер своей индукции. Сопоставление простой индукции по перечислению и "истинной" индукции, хотя и в некоторой степени проводится Бэконом, нами рассматриваться не будет.
Определения истинной индукции он не дает, хотя упоминает это словосочетание достаточно часто. Однако истинная индукция, с его точки зрения, позволяет строить понятия и аксиомы. В известной нам литературе не отмечен следующий тезис: "Пользоваться же помощью этой индукции следует не только для открытия аксиом, но и для определения понятий. В указанной индукции и заключена, несомненно, наибольшая надежда" [25, 61-62]. Таким образом, он подчеркивает необходимость семантического применения индуктивного метода. Интересно, что определение понятий для Бэкона есть проблема, решаемая индуктивно, то есть логически на базе естественной истории (физики), что соответствует современным естественнонаучным, а не чисто логическим подходам. Использование естественнонаучного материала нужно, с точки зрения Д.П. Горского, только для формулирования реального определения [31, 11]. Таким образом, исходные научные понятия у Бэкона мы определяем как реальные.
Также в "Новом Органоне" он подчеркивает необходимость положительного заключения индукции (другими словами, утвердительный характер выводного предложения): в "исключении заложены основы истинной индукции, которая, однако, не завершена до тех пор, пока не утверждается в положительном" [25, 53].
Здесь же он ставит интересный вопрос о правильности исключения: "... исключение (как это вполне явствует) есть отбрасывание простых природ. А если мы до сих пор не имеем хороших и истинных понятий о простых природах, то каким же образом могло быть правильным исключение?" [25, 112]. В принципе, как можно видеть, это вопрос о возможной ограниченности индукции - применяя ее для определения "простых природ", мы приходим к порочному кругу. Но Бэкон дальше вопрос не решает, ограничиваясь его постановкой.
Истинная индукция, наряду с силлогизмом, - один из родов доказательств. "Поскольку же существует четыре рода доказательств, а именно через непосредственное согласие и общепринятые понятия, через индукцию, через силлогизм и, наконец, то, что Аристотель правильно называет круговым доказательством (demonstration in orbem), т.е. не идущим от предшествующего и более известного, а строящимся как бы на одном и том же уровне, то каждый из этих четырех родов доказательств имеет свои определенные объекты и определенные сферы науки, где он обладает достаточной силой, другие же объекты исключают возможность его применения" [24, 310]. Здесь заключается парадокс - см. выше утверждение Бэкона о том, что индукция есть общая логика научного исследования и охватывает все. Но его можно разрешить, предположив, что индуктивный метод применим только к наиболее существенным и вполне определенным онтологическим структурам, исследуемым науками.
"Новый Органон" - незаконченная работа. Хотя Бэкон строил планы относительно дальнейшего изложения своей индуктивной логики [25, 119], в "Новом Органоне" помимо означенных выше моментов он пишет о примерах и рассматривает вариант применения индукции к исследованию формы тепла. Метод индукции Бэконом, разумеется, не формализован. Мы сделаем попытку такой формализации, имея в виду, что это поможет нам уточнить принципы индукции, используемой Бэконом.
Сделаем предварительное замечание. Бэкон применяет индукцию к исследованию простых природ или форм явления. Что касается первых, то, с нашей точки зрения, для Бэкона это качества. Действительно, в небольшой работе "Великое восстановление наук" Бэкон считает некоторые из качеств - плотное, разреженное, теплое, холодное, твердое, жидкое и т.п. - "основными в природе". Эти же качества он в других работах будет называть "состояниями материи" или "простыми природами". Он пишет, что на этих качествах, как на "первичных претерпеваниях и стремлениях материи", ... "явно утверждены начала природы" [24, 76]. Бэкон не расшифровывает понятие начал; если он имеет в виду свою натурфилософскую концепцию активного и пассивного начал, конкурирующую у него с атомизмом, то это, скорее всего, не формы. Заметим, что форма есть сама подлежащее качеств материи. Чтобы понять, почему Бэкон связывает качества с первичными претерпеваниями и стремлениями материи, надо иметь в виду следующие позиции Бэкона: 1) материя первична (условно, потому что Бог есть); 2) материя оформлена почти сразу после ее создания; 3) неизменный атрибут материи - движение; 4) движение оформленной первичной материи ведет к первичным претерпеваниям и стремлениям - например, к стремлению или претерпеванию сжатия; 5) в результате первичных претерпеваний и стремлений возникает качество, например, плотность ("плотное"). Бэкон терминологически не различает стремление (претерпевание) материи сжаться, выражающееся в сжатии, и плотность. В главных своих работах он будет призывать к исследованию форм этих простых природ, обозначая как форму следующие средневековые категории: сущность (essentia), источник излучения (fons emanationis), творимую природу (natura naturata), закон чистого действия (lex actus puri). Формой Бэкон именует иногда и "субстанцию, лежащую в основе единства любой вещи" [12, 198-199].
По нашему мнению, под формой он понимает: а) некий закон, или наличие необходимой (необязательно причинно-следственной) связи между явлениями; эта связь обычно выражена в суждении, носящем (судя по примерам) объяснительный и качественный характер; б) форму как вещь, лежащую за объясняемой вещью (говоря о вещах, он либо субстантивирует качества, например, белизну, действуя как наследник средневекового реализма, либо считает субстанцией форму, опять-таки продолжая античную (Платон, Аристотель) и средневековую традицию, либо просто имеет в виду качества вещи, которые объясняются качествами и свойствами каких-то первоначал); или в) видовое отличие (это мнение К. Айдукевича, достаточно убедительное) [25, 525]. Повторим, что форма есть подлежащее качеств материи. Припишем качеству свойство порождения; у субстанции это свойство есть. Если форма есть субстанция или такое качество, то она имеет свойство причинения и может порождать видовой признак, действуя по определенному закону и, в том числе, закономерно определять связь видового признака с родовым (-и) признаком (-ами). Если форма - вещь, то видовой признак может быть логически субстантивирован, превращаясь в понятие вещи; но это логическая семантика, не имеющая отношения к онтологии. Если форма - набор признаков вещи, объясняемый качествами первоначал, то это сходно с реистической позицией и, таким образом, форма есть опять же сама вещь. Однако, как мы уже писали в Главе 2, качества не порождают, а свойством порождения качеств обладают атомы. Таким образом, форма есть субстанция и не есть вещь.
Подчеркнем порождающий характер субстанции. Порождающий характер, как мы видели, имеет причина. Если у формы, как у материи, есть строго определенные физические следствия (материальные продукты и эманации), то, независимо от их количества, форма является простой или составной причиной [23]. Бэкон, как нам кажется, имеет в виду, что форма вещи однозначно определяет вещь. Вещь есть физическое следствие формы. Тогда форма есть причина; по Бэкону, это причина формальная. Таким образом, кстати, логически образуется непустой класс субстанциальных причин. Вспомним, что задача индукции - отыскание форм. Таким образом, подтверждена роль, по меньшей мере, одного рода причин в индуктивном методе. О роли других классов причин в методологии Бэкона мы уже отчасти упоминали и останавливаться на этом вопросе здесь больше не будем. Наш вывод: индукция Бэкона опирается на признание существования в мире субстанциальной и формальной причины, то есть на онтологическую посылку.
Выявив это основание, рассмотрим сам индуктивный метод. Бэкон приводит таблицу "примеров, сходящихся в природе тепла" (27 примеров), таблицу "примеров ближайшего порядка, лишенного природы тепла" (32 примера) и таблицу "степеней, или сравнений для тепла" (41 пример). Из этих таблиц он делает исключительный для своего времени вывод, что тепло связано с движением мельчайших частиц, сталкивающихся друг с другом. Но как он приходит к этому выводу?
Первое, что приходит на ум при взгляде на приведенные им примеры - то, что об однородности примеров не идет никакой речи (вспомним Аристотеля: человек, лошадь, мул все не имеют желчи). Итак, все примеры предельно разнородны. Бэкон считает нужным рассмотреть все возможные кандидатуры на место формы. И второе. Исключение, применяемое в индукции, проводится как ряд дедуктивных шагов. Из вышесказанного можно сделать еще и следующий вывод: индукция Бэкона в значительной степени зависит от дедуктивных способностей исследователя. Пример можно понимать как указание на онтологическую ситуацию и как высказывание, образующее одну из логических посылок индукции. Для самого Бэкона это одно и то же. Но для нас возникает вопрос: какие еще логические посылки здесь используются?
Для этого нужно провести формальный анализ индукции по Бэкону. Ее схема такова.
1. А суть B (солнечным лучам присуще тепло). А суть C (небесным телам присуще тепло). И т.д.
2. Но не все А суть B (не всем солнечным лучам присуще тепло). Не все А суть C (не всем небесным телам присуще тепло). И т.д. Это равносильно высказыванию, что некоторые А суть B и некоторые А суть C. За этим следует процедура исключения, которая приводит к высказыванию:
3. Есть такое А, которое суть B.
4. Таблицы сравнения позволяют найти новые высказывания А суть Х.
5. С помощью дедуктивной процедуры исключения обнаруживается искомое высказывание А суть Z.
6. Через таблицы истинности можно показать, что индукция становится истинной только в том случае, когда форма каждой вещи единственна. Это - второе логическое основание индукции по Бэкону. Третьим, подчиненным логическим основанием индукции является то, что, если исходить из единственности формы, то все индуктивные выводы можно сделать на основании таблицы положительных инстанций и таблицы сравнения, применяя ту же процедуру исключения. Других логических оснований индукции мы на данном этапе не обнаружили.
2. Анализ индуктивного вывода формы тепла. Теоретические допущения Бэкона.
Воспроизведем ход мысли Бэкона, пользуясь предложенным им методом исключения. Рядом с каждым примером мы будем указывать кандидатуры на формы тепла. (Чтобы не оговаривать каждую цитату, выдержки из [25, 88-90] приведены без кавычек. Страницы [25, 90-109] использованы для реконструкции возможных комментариев Бэкона относительно каждого примера.)
Итак, примеры, сходящиеся в форме тепла.
1. Солнечные лучи, особенно летом и в полдень. Светила, свет, угол наклона лучей, приближенность к земле (земля, по Бэкон, способна нагревать посредством отражения лучей).
2. Солнечные лучи, отраженные и собранные, как, например, среди гор или в стенах и особенно в зажигательных стеклах. Светила, собирание света, приближенность к земле.
3. Огненные метеоры. Другие небесные тела, огонь, свет, блеск.
5. Извержение пламени из горных недр и т.д. Пламя, теплота земли.
6. Всякое пламя.
7. Раскаленные тела. Нагревание извне (пламенем или чем-то еще).
8. Естественные горячие источники. Жидкости, теплота земли.
9. Кипящие или нагретые жидкости. Жидкости, нагревание извне, теплота земли.
10. Горячие пары и дымы, а также и самый воздух, который принимает сильнейший и неистовый жар, когда бывает заперт, как, например, в отражательных печах. Пары и дымы, нагревание извне, ограниченность пространства.
11. Некоторые случаи ясной погоды, обусловленные самим состоянием воздуха независимо от времени года. Состояние воздуха, возможно, его внутренняя теплота.
12. Запертый и подземный воздух в некоторых пещерах, особенно зимой. Состояние воздуха, внутренняя теплота воздуха, ограниченность пространства, приближенность к земле.
13. Все мохнатое, как, например, шерсть, шкуры животных, оперения, содержит немало тепла. Проникновение воздуха, внутренняя теплота мохнатого, жирность, маслянистость.
14. Все тела, как твердые, так и жидкие, как густые, так и разреженные (каков, например, сам воздух), на время приближенные к огню. Нагревание огнем извне.
15. Искры от кремня и стали, полученные посредством сильного удара. Отсечение микрочастиц и трение.
16. Всякое подверженное сильному трению тело, как, например, камень, дерево, сукно, так что иногда дышла и оси колес загораются; а у западных индейцев огонь добывался посредством трения. Трение.
17. Зеленые и влажные травы, плотно уложенные вместе, как, например, розовые лепестки, набитые в корзинки, сено, если оно было сложено влажным, часто охватывается пламенем. Внутренняя теплота, предрасположенность к теплоте.
18. Негашеная известь, смоченная водой. Освобождение внутреннего духа, предрасположенность извести к теплоте.
19. Железо, как только оно начинает растворяться в стеклянном сосуде кислотой, и притом без какого-либо приближения к огню. Так же и олово и прочее, но не столь сильно. Освобождение внутреннего духа металлов, взаимодействие частиц.
20. Животные, особенно и постоянно во внутренних частях; впрочем, тепло насекомых не доходит до осязания по причине малости их тела. Внутреннее тепло животных.
21. Конский навоз и вообще свежие испражнения животных. Внутренняя теплота, потенциальное тепло (нагревание по внешним причинам - животными).
22. Крепкое серное и купоросное масла выполняют действие тепла, сжигая ткань. Взаимодействие частиц.
23. Масло майорана и т.п. выполняет действие тепла, сжигая кости зубов. Взаимодействие частиц.
24. Крепкий и хорошо очищенный винный спирт выполняет действие тепла, так что если бросить в него белок яйца, то белок сгущается и белеет, почти как в сваренном яйце. А брошенный в него хлеб становится сухим и твердеет наподобие поджаренного хлеба. Взаимодействие частиц.
25. Ароматические и теплотворные травы, как, например, тургун, старая настурция и т.д., которые, хотя и не теплы на ощупь (ни в целом виде, ни в порошке), но если слегка пожевать их, то язык и небо ощущают тепло и жжение. Внутреннее тепло неживых тел.
26. Крепкий уксус и всякие кислоты на тех членах тела, где нет верхнего слоя кожи, как, например, на глазе, на языке или на какой-нибудь пораненной части тела, или там, где содрана кожа, причиняют боль, ненамного отличающуюся от той, которую причиняет жар. Внутреннее тепло, взаимодействие частиц, реакция организма.
27. Сильный и острый холод также приносит некоторое ощущение жжения. Реакция организма. Далее Бэкон отметит, что этот пример скорее относится к исследованию о холоде и рассматривать его не будет.
Таблицу отрицательных инстанций мы столь подробно рассматривать не будем. Разберем только первые из них, чтобы показать принцип исключения, и посмотрим, какие возможные кандидатуры отбрасываются с помощью всех отрицательных инстанций. Это не только выявит характер методологии Бэкона, но и позволит нам сделать некоторое косвенное заключение относительно формы.
1. Свет луны и других небесных тел не дает тепла. Это позволяет исключить из выводов из примера 1 в таблице сходств светила (кроме солнца) как форму, или формальную причину тепла.
2. Прямые солнечные лучи мало действуют, притом даже на ровной поверхности земли, в областях, близких к полярным кругам. Исключить Солнце, приближенность к земле.
3. Стекло, сделанное противоположно тому, как делаются зажигательные стекла, рассредоточивают не только оптические лучи, но и тепло (опыт проведен Бэконом). Исключить небесные явления.
4. Светящиеся полосы и столбы, небесные сияния и т.п. показываются чаще в зимнее время, чем в летнее, и преимущественно во время сильнейших холодов. Исключить небесные явления и т.д.
В целом, анализ отрицательных инстанций показывает, что можно исключить такие кандидатуры на форму тепла, как небесные явления, Солнце и другие светила, приближенность к земле, пламя, свет, блеск, свойства жидкости, пара и дыма, содержание тепла в воздухе (Бэкон по каким-то причинам не исключает этот фактор, считая, что воздух сам по себе содержит малое количество тепла), теплоту земли, жирность и маслянистость тел, освобождение заключенного духа и внутреннее тепло неживых тел.
Пользуясь таблицами сравнения и исходя из выдвинутого Бэконом принципа, что форма увеличивает воздействие вместе с нарастанием соответствующего свойства и наоборот, можно выдвинуть тезис и одного примера о движении животных, что теплота возрастает с увеличением интенсивности движения.
Итак, как возможные кандидатуры на роль формы тепла, у нас остаются состояние воздуха, проникновение воздуха. Добавим здесь тезис о движении и получим, что позиция Бэкона внутренне правильна, если философ отказался от субъективистского подхода к ощущениям, производит скачок от истинных частиц, образующих тела (в том числе и воздух) к атомам и утверждает принцип единства формы (эйдоса) тепла для живых и неживых тел. Тепловой эффект молний и Солнца его вывод не объясняет. Впрочем, Бэкон не знает о природе электричества и излучения. Следует отметить, что в том случае, если форма, то есть закон природы, единственен и един, то большинство исключений возможно сделать из таблицы сходств тем же способом. В любом случае, Бэкон склоняется к истинному атомизму и высоко оценивает атомистическую теорию Демокрита.
3. Количественные методы и статус математики. Квалитативизм Бэкона.
При разговоре о начале науки современного типа Бэкона обычно противопоставляют Декарту и Галилею, в частности, потому, что он не придавал математике большого значения, не выдвинул программы математизации естествознания и создал метод качественной индукции (vs. современный количественно-индуктивный метод), позволяющий строить неколичественные гипотезы о причинах явлений. В результате Бэкона считают квалитативистом.
Под квалитативизмом в широком смысле слова мы понимаем комбинацию следующих черт: 1) интерес ученого только к качественным характеристикам явлений в ущерб (но не вместо) количественным; 2) ориентация исследования на поиск сугубо качественных объяснительных гипотез; 3) отрицание роли измерений в науке. В принципе, возможна и еще одна характеристика, а именно прямое отрицание роли математики, или теоретический квалитативизм. Однако в целом (со времен античности, в средние века и в новое время) статус математики был достаточно высоким (см. Северин о геометрии и арифметике, программа fine arts). В тесном смысле слова квалитивистами являются те, кто сводит все явления и их объяснения к проявлению неких качеств. Как видно из спора Бэкона с "медиками" (см. ниже), этот вид квалитативизма был в эпоху Ренессанса.