Давным-давно, так давно, что и старожилы не упомнят, но не позднее 1627 года, ведь гугеноты еще держались в Ла-Рошели, где-то в Венецианской республике, между Тревизо и Беллундо жил король.
Король? - спросите вы. Ну да, король. Самый настоящий. С королевским замком, регалиями, фамилией, насчитывающей не одно поколение и даже подвластными ему вассальными землями. Правда, земель этих было немного: долина в горном распадке, размером в два акра и все. На королевских землях прилежные пейзане выращивали пшеницу, капусту и люцерну, на склонах возвышающейся над долиной горы разводили замечательные виноградники и пасли стада овец.
И звали люди его королевство Регино ди Монтано, именно из-за этой замечательно высокой и крутой горы.
Была у короля и армия: набранные из тех же пейзан пикинеры, разряженные в придуманную еще дедушкой короля военную форму. Были и венецианские наемники - бравые усачи драгуны и артиллеристы с их бомбардами, пристегнутыми к бедру длиннющими фузетто и гордяцким видом. Этих выписывал из Венеции и Падуи сам король.
Как вы уже знаете, ведь этот король был очень известен, у короля было две дочери. Старшую звали Бьянка (она была блондинкой с ослепительно белой кожей), среднюю Росса (огненноволосая, смешливая девушка с веснушками), а младшую, едва она родилась и ее увидела кормилица, назвали Нера. Ну а что, ведь у нее и в самом деле были огромные черные глаза. С возрастом у нее, как у благородных итальянок начали пробиваться и шелковистые черные усики, грозящие к старости вырасти в роскошные, загнутые усищи.
Но сейчас, ко времени нашего рассказа, она была молода, и ее усы были средней длины. Старшие ее сестры целыми днями только и делали, что пряли и вышивали себе приданое и грезили о прекрасных принцах, а Нера, предоставленная самой себе (кормилицу, увы, рано прибрала к себе Курносая, а новую так и не нашли), целые дни проводила в компании бравого капитана-артиллериста Альфонсо Альбукерке, который, к слову, был урожденным португальцем и происходил из семьи прославленных флотоводцев и мореплавателей.
Капитан души не чаял в смышленой девице и учил ее всему, что знал и умел сам - драться, сквернословить, пить местное молодое вино галлонами, а еще немного изящным манерам, баллистике, стрельбе из пистолетов и владению рапирой. Все это, обладающая живым умом Нера схватывала буквально на лету, раз за разом превосходя своего учителя...
И вот, в один день, случилось то, что случилось.
Король, а ведь он был уже немолод тогда, когда родилась самая первая из его дочерей, а сейчас и вовсе дышал на ладан, стал задумываться о наследнике престола.
Наследника все не было, попахивало сменой системы правления в одной отдельно взятой монархии и чтобы избавиться от этой мрачной перспективы, король заслал сватов в соседнее королевство, столь же небольшое, как и его собственное.
Сваты вернулись с хорошими новостями - в соседнем королевстве (назовём его... ну, например, Регино ди Формаджо, ибо оно и впрямь было славно своими твердыми сырами из козьего молока) есть наследный принц, он не женат и находится во вполне подходящем для сватовства возрасте! Старый король поохал, засобирался в гости и вскорости отбыл. Гостил в соседнем королевстве он ни много ни мало, четыре месяца, а когда вернулся, был задумчив и мрачен сверх всякой меры. Ведь лучшие художники, выписанные из самой Венеции, написали портреты обеих его старших дочерей, а единственный сын и надежда соседнего короля (К слову, и вовсе оказавшегося королевой, только немного мужиковатой), отклонил оба портрета!
Стало быть, были причины того, что король сидел теперь, закутавшись в подбитый горностаем плащ и мрачно сверлил взглядом возвышавшуюся над долиной горную вершину...
-Что с вами, отец? - Спрашивали его любопытные старшие дочери, в то время как младшая с утра пораньше упылила с капитаном охотиться на фазанов. - Вы мрачны как тучка, что заслоняет вершину горы.
-Ах, опять эта гора! - Вспылил старый король. - Только и разговоров, что о спорных землях по склонам горы, а ведь все это одни отговорки! Ну нет там никаких спорных земель, просто этот сучий выкормыш Риччи, этот принц брезгует жениться на моих дочерях - на вас! Но я покажу этому импотенту его настоящее лицо.
-Эй там, позвать сюда лучших каменотесов моего королевства! - Властно приказал король.
Прошло немного времени, глашатаи пробежали все королевство из конца в конец и вскоре все те подданные, кто хоть как-то умел работать с камнем, толпились в тронной зале перед королем.
Выслушав его приказание, они почесали в затылках, да и пошли его исполнять - против королевской воли не особо-то и поспоришь.
Всю ночь с горы слышался приглушенный расстоянием стук молотов и кирок, а на ее склоне, обращенном к соседнему королевству, горели костры.
Наутро же правители этого королевства и все его жители могли лицезреть вырубленный на обращенном к ним склоне величественный и огромный (не меньше как в семь человеческих ростов) мужской половой орган, освещаемый лучами восходящего солнца. Этим наш славный король хотел показать принцу Риччи его полную мужскую несостоятельность. И, очевидно, преуспел в этом, так как королева-мать в гневе топала ногами, опрокинула ночную вазу на голову зазевавшемуся камердинеру и, лишь через час немного поостыв, созвала экстренное секретное заседание Малого Тайного Совета своего королевства.
Малый Тайный Совет в полном составе (сама королева-мать и ее фаворит гранд генерал Пьетро Скварчиари) уединился в спальне королевы-матери и заседал там всю ночь.
Наутро ими было выношено важное решение: пойти войной на королевство Монтано, для чего объявить сбор войска, перейти границу через узкое ущелье и атаковать вражескую столицу всеми имеющимися военными силами. Что ж, план неплох, что есть, то есть.
На беду Тайному Совету, их ночное совещание подслушала любопытная служанка. Она рассказала об услышанном своей подруге - кухарке, та - поставщику сливок и масла к королевскому завтраку, он, в свою очередь, сделал пару многозначительных намеков знакомому кабатчику, в заведении которого любили заночевать путники, идущие через горы. Словом, не прошло и пяти дней, как о сборах войск в Формаджо и о коварных военных планах гранд генерала Скварчиари узнали во дворе короля Монтано.
Узнали и всполошились - шуточное ли это дело - война. Надо самим спешно собирать войска, готовить столицу и, особенно, королевский дворец к осаде, да мало ли что еще. Еще и королевские пикинеры в нарядной форме, что так хорошо смотрелись на парадах в честь очередной годовщины коронации или рождения венценосного отпрыска - как поведут они себя в горячем ратном деле?
Забот у короля ближайшую неделю было много и ему стало не до дочерей. Тем большим было его удивление, когда однажды они пришли к нему, все трое, и, движимые патриотическими чувствами, попросились в действующую армию, чтобы участвовать в отражении нападения захватчиков.
-Но дочери мои, вы же женщины! - Возражал им король-отец. - мыслимое ли это дело, чтобы женщина сражалась на войне?
- Отец наш, но ведь кому-то королевской крови надо возглавить и воодушевить войска, - горячилась старшая, Бьянка. - Сам ты уже стар и нужен здесь, в столице, а сына у тебя, как известно, нет. Так что нет и выбора - тебе надо назначит генералом одну из нас.
-Но кого? - Недоумевал король. Вы все, дочери мои, воспитывались в покоях вашей матери, почтенными кормилицами, приучались с малых лет не к ратной службе, а к женским рукодельям...
Голос короля осекся, когда он, переводя взор с одной дочери на другую, встретил твердый взгляд черных глаз своей младшей дочери Неры. Та только вернулась с соколиной охоты, и, как была, в запыленном и потрепанном на локтях охотничьем мужском костюме и с привязанным к его поясу пойманным зайцем, не успев даже переодеться, вместе со своими сестрами пришла к отцу.
-Сына у меня, положим, нет, - задумчивым голосом, после паузы продолжил король. - Но дочери своим мужеством и верноподданнической преданностью дадут сто очков вперед иным сыновьям. Так и быть посему - Ты, Бьянка, будешь набирать рекрутов, Росса - организует тыловую и госпитальную службу, ведь на войне всегда много раненых. А младшенькой, моей Нере, я поручаю самое важное и ответственное задание. Во главе самых мобильных и подготовленных сил оседлать пограничные перевалы и не пустить противника на равнину, где его конница могла бы причинить бед.
Так и постановил король и написал о том свой Королевский Указ военного времени и повелел зачитать этот Указ на всех площадях и перекрестках королевства.
А после призвал король старого капитана наемников и пестуна Неры - прославленного Альбукерке и наказал ему глаз не спускать с принцесс, запоминать все, что они скажут или сделают и докладывать лично ему, королю. Особенно если слова или поступки эти будут женскими, порочащими честь армии королевства.
И вот королевские дочери, а вместе с ними и Альбукерке поскакали исполнять королевскую волю в войска. По пути им встретилось большое озеро, берега которого густо заросли лозняком.
- Ах, какое отличное озеро, сестрицы, - весело воскликнула Нера и отпустила в восхищении крепкое словцо. - Славно было бы здесь после войны поохотиться с собакой на уток!
- Не о том ты думаешь сейчас, сестра, - сурово прервала ее Бьянка, насупив свои светлые брови. - Не время сейчас для баловства. Альбукерке, прикажите-ка вестовому отправиться в город, набрать там женщин, чтобы они пришли к озеру и нарезали лозняка побольше. Мы замочим его в соленой воде и будем пороть нерадивых, которые не торопятся исполнять королевскую волю и прячутся от рекрутского набора!
Альбукерке отдал необходимые распоряжения, и они поскакали дальше.
Проезжая густо поросшим буками и каштанами склоном холма, Нера опять не удержалась от восклицания:
- Какая чудесная роща! Здесь наверняка водятся дикие свиньи! Славную охоту можно устроить на них с загонщиками, из ночной засады.
-Сестра, сестра, - укоризненно покачала рыжими кудрями рассудительная и всегда уравновешенная Росса. - Что за вечные детские шалости у тебя в голове. Из этой древесины выйдут замечательные виселицы и плахи для перебежчиков, дезертиров и паникеров.
А потом они приехали в лагерь войск.
Там королевские дочери устроили общий смотр, на котором отобрали самых храбрых кавалеристов, умелых артиллеристов и крепких пикинеров и аркебузиров для пограничного отряда Неры.
И все время Альбукерке запоминал все, что говорили и делали королевские дочери, а вечером пересказал все королю. Тот долго сидел молча, задумчивый, а потом махнул рукой и произнес:
- А ну и ладно. И так сойдет. Вырастил же дочерей на свою голову! Вот был бы у меня хоть один сын...
Тем временем Нера собрала свои войска и форсированным маршем выдвинулась к границе королевства. Там она разместила основные силы конницы на обширном дефиле перед ущельем, связывающим оба королевства, пехоте велела строить редуты, на господствующих высотах за палисадами устроила три орудийные батареи по шесть бомбард и отправила вперед наблюдателей из числа бывших пастухов, хорошо знающих горы, наказав им во все глаза высматривать противника. Окончив же эти хлопоты, она велела поставить себе шелковую командирскую палатку, плотно пообедала жареной оленьей печенкой и, сняв сапоги, завалилась спать.
Пока она спала, гранд генерал Скварчиари и молодой, симпатичный наружно, с кудрявыми каштановыми волосами принц Риччи вводили войска королевства Формаджо с другой стороны в ущелье. Не успели кирасиры Формаджо проехать и трети ущелья, как их заметили наблюдатели и быстро помчались к Нере. Та, едва продрав глаза, приказала строить пехоту в каре перед входом в ущелье - пикинеров через одного с аркебузирами, а часть пехоты отправила закрепиться на склонах.
И когда противник дошел до выхода из ущелья - его ждал горячий прием!
Со склонов по кирасирам стали стрелять из аркебуз, а когда те попытались прорваться вперед, то нарвались на жахнувшее из всех стволов и ощетинившееся пиками каре. Формаджо отхлынули назад, сгрудились и тут-то и заговорили расположенные на высотах и молчавшие до поры батареи. Вязаная картечь, которой стреляли умелые венецианские артиллеристы, производила в рядах противника страшное опустошение. Под принцем Риччи убило лошадь, а гранд генералу Скварчиари шальная картечина оторвала ногу, после чего он был затоптан бившимися в исступлённой панике конями. Немногим удалось уйти обратно в Формаджо из этой артиллерийской западни по пронизанному смертельными пулями и картечью ущелью. Другие, более храбрые, стали прорываться вперед, но были изрублены на просторе кинувшимися за ними вдогонку драгунами, в то время как каре пехоты в полном порядке, сохраняя строй, под звуки труб и барабанный бой отступили к редутам.
Все ущелье и долина были завалены телами людей и лошадей и затянуты густым пороховым дымом. Войска Неры пленили многих Формаджо и захватили брошенный теми обоз и все их знамена.
Вся баталия длилась не больше пяти часов, включая время, потраченное на маневры, сборы и переклички. Таким образом, ужинала в своем походном шатре Нера уже прославленным победителем, в пышном генеральском мундире, в окружении своих и пленных офицеров, среди коих был и личный адъютант принца Риччи.
Принц Риччи оказался среди числа тех счастливцев, кому удалось вернуться в Формаджо, и, через два дня он, в разорванной и запачканной одежде, на чужой лошади, понурый, вместе с немногими не рассеявшимися и оставшимися с ним войсками въехал в столицу. Галопом он пересек ее и, прогрохотав по подъемному мосту, заперся в королевской крепости.
Как раз вовремя, так как на следующий день ему и его матери пришлось принимать послов из Монтано, и подписывать крайне неудобный для них мирный договор. Этим договором не только закреплялись за Монтано спорные горные склоны, но и обязывалось непременное и скорейшее обручение наследника Формаджо с подходящей возрастом и статью наследницей Монтано.
Скоро дело делается, да не скоро сказка сказывается. Прознал принц окольными путями, что у старого короля есть и третья дочь помимо тех двух, чьи портреты довелось уже ему видеть, и которые не возбудили чувств в его сердце. И решил он попытать счастья, а заодно и потянуть время, написал королю письмо в самых любезных выражениях. Так мол и так, хотелось бы нам иметь честь видеть третью вашу, младшую дочь, коя, как стало нам известно, красотой своей затмевает само солнце и луну, и видеть ее не в виде портреты, а самолично.
Скрепил это письмо он Малой Королевской Печатью и отправил дипломатической почтой.
Призадумался король над этим письмом. Долго думал, так и эдак перечитывая его, взвешивая все за и против. Наконец, решился и призвал свою Неру к себе.
Долго рассказывал ей и поучал как нужно себя вести, потом собрал всех придворных дам, какие только были во дворце, и наказал им за неделю привести его дочь в приличное невесте состояние и вид.
Три дня и три ночи хлопотали придворные дамы, а вместе с ними и портнихи, белошвейки, башмачники, ювелиры и прочие. А по истечении этого времени собрали Неру и с ней три огромных, окованных железом сундука дорожного скарба, приличную свиту, посадили принцессу в глухую карету, а ее свиту на коней и отправили этот караван в Формаджо.
Долго стоял старый король на самом верхнем балконе самой высокой дворцовой башни и смотрел вслед каравану...
В столицу Формаджо прибыли поздно вечером.
Очевидна, принцессу в дороге растрясло и она была не в духе, так как на вежливый вопрос камердинера о том, спокойна ли была ее дорога, та ответила невнятным бурчанием, упомянув местные колдобины и долбо...э... дальше камердинер не очень хорошо расслышал.
Затем принцесса, ничтоже сумняшеся, напрямик спросила престарелого придворного о том, где у них здесь находится уборная, чем вогнала его в глубокую краску. Уборная, впрочем, быстро нашлась и, посетив ее, принцесса явно повеселела.
Впрочем, все дела решили отложить на утро и принцессу отвели в предоставленные ей покои в уютном флигеле, где разместили также ее дам и верного Альфонсо. Через короткое время им подали легкий ужин.
Еще через некоторое время в этот флигель был заказан ужин посерьезнее и много вина. На время дворец погрузился в тишину.
Перебужено пол дворца было только в середине ночи, громким нестройным пением на два голоса из принцессиного флигеля и звуками выстрелов. На шум сбежались слуги и стража, однако быстро выяснилось, что ничего страшного не произошло, а что именно произошло - о том бывшие в покоях дамы принцессы хранили молчание, а местных слуг не пустили.
Лишь наутро, после того как комнаты принцессы посетили гардеробщицы, они смогли внести некоторую ясность в события прошедшей ночи. Очевидно, чужедальняя принцесса от долгой дороги проголодалась и решила подзакусить. Заморив червячка жареным с яблоками и карамелью гусем и тремя большими бутылками мадеры, принцесса пришла в благодушное настроение и допоздна играла в три листа со своим личным камердинером. "Продувшись в прах", как изволила сказать сама принцесса, она с досады выстрелила из пистоля в висевший на стене пейзаж кисти известного фламандского живописца. При этом попала она точно в изображенную на пейзаже колокольню, что изрядно повеселило обоих игроков, после чего они изволили разрядить в пейзаж свои пистоли еще четыре раза, чем непоправимо испортили саму картину, сукно и тяжелую раму красного дерева.
После всех этих треволнений, распив еще одну бутылочку на двоих: "стременную", и выкинув опустевшую емкость за окно, принцесса улеглась, наконец, почивать на свою кровать, не утруждая себя переодеванием, а ее камердинер улегся спать у камина, завернувшись в коврик.
Доклад обо всех этих событиях тут же был доставлен королеве-матери, все еще тяжело переживавшей гибель своего фаворита и юному принцу.
Королева выслушала доклад, брезгливо поджав губы, Риччи же лишь недоуменно хлопал глазами и яростно, запустив обе руки в свою густую шевелюру, растрепал себе волосы.
Наутро, впрочем, за завтраком, принцесса была со всеми любезна, мила, скромна, умеренна в еде и источала приятный аромат гвоздики.
После завтрака сын и мать поспешили поделиться своими мнениями:
-Говорю вам, матушка, это переодетый мужчина, а не благородная дама! - Горячился Риччи. - Я был безумцем, что затеял эту историю. И к тому же я где-то его уже видел, но не могу вспомнить где...
-Но сын мой, ты же видел ее так же хорошо как и я. Это без сомнения женщина. Пусть не слишком красива по женским меркам, но у нее хорошие манеры, здоровый цвет лица и выразительный взгляд.
-Мужчина, матушка, вы видели как она держала нож, когда разделывала цыпленка? Она даже не дала это сделать слуге и раскроила его одним движением.
- Возможно, у себя в Монтано они сами прислуживают себе за столом? Знаю, это странно звучит, но что мы о них знаем? Поведение ее несколько экстравагантно, но ведь ты сам знаешь, эти Монтано имеют не очень-то хорошие манеры. Это и неудивительно - живут в такой глуши.
-Нет, матушка, что-то здесь не так. И я буду не Риччи ди Формаджо, если не выясню -что именно. Но как это сделать? Можете вы мне дать совет?
- Ну хорошо, сын мой. Если ты настаиваешь - можно проверить ее, но сделать это незаметно. Своди ее, к примеру, под предлогом ознакомления, в наш Арсенал. Женщина вряд ли там выкажет большой интерес.
Риччи горячо поблагодарил свою мать, приложился к ее руке и поспешил отдать соответствующие распоряжения.
В Арсенале Нера действительно большого интереса не выказала. Она брезгливо осмотрела фамильные двухсотлетние мечи, развешанные по стенам, заглянула в жерла нескольких древних кулеврин и бомбард и, подчеркнуто аккуратно, не прикасаясь, прошла мимо фитильных длинноствольных пищалей и серпантинов.
Затем принцесса полюбопытствовала, имеются ли инвентарные описи того, что хранится в Арсенале, и, когда ей их подали, пролистала их, лишь раз остановившись на описи артиллерийского имущества королевства, прочла ее внимательно. Затем аккуратно сложила все листы и отдала бумаги хранителю обратно.
- Я устала находиться в этом пыльном музее, сеньор, - застенчиво сказала она не спускавшему с нее глаз Риччи. - Не пойти ли нам подышать свежим воздухом? Я слышала, что у вас здесь есть замечательные луга, где страсть как много куропаток, так и вспархивают стаями из-под самых копыт коня.
-Конечно, сеньорита, - рассеянно ответил погруженный в раздумья принц.- Мы непременно навестим их.
Вечером Риччи снова просил совета у матери:
- Она повела себя совершенно по-женски, даже не взглянула на оружие, матушка. Но меня не покидает подозрение - это очень хорошо замаскированный мужчина! Тут требуется средство покрепче, не такое простое как оружие.
- Сын мой, - устало вздохнула королева. - Если ты все еще не веришь моему женскому сердцу - что же, устроим ей еще одно испытание, вернее которого не бывает. Подстрой вашу прогулку по парку так, чтобы вы на время остались наедине - там, знаешь, в гуще кустов жасмина. И там объяснись с ней - что тебе говорить - я скажу, а вот ей слова сможет подсказать лишь сердце. А сердце не умеет врать и сразу выдаст кто она.
- Я так и сделаю, матушка.
На другой день принц с принцессой гуляли по дворцовому парку и, когда они оказались в жасминовой аллее, а подученные слуги отстали, принц взял принцессу за руку, заглянул ей в глаза и проникновенно произнес:
- Принцесса Нера ди Монтано. Я утонул в ваших глазах с тех пор, как впервые увидел вас. Утонул безнадежно, мое сердце разорвано и лежит у ваших ног. Я - верный рыцарь вашей красоты. Но... знаете ли вы, что у меня есть невеста, мы любим друг друга и, до того как случилась эта война, хотели сочетаться законным браком...
- А теперь не прочь бы оказаться раком? - Хохотнула принцесса. - Извините, мой милый Риччи, но война перечеркнула не только ваши планы. Я не слишком-то горю желанием идти замуж, но такова воля моего отца, а она продиктована интересами королевства и вопросом престолонаследования. Посему давайте оставим этот разговор и займемся, наконец, делом.
Имейте в виду - милосердие и я - несовместимы. - Принцесса улыбнулась Риччи одними губами, глаза же ее оставались холодны как сталь.
Эти слова заставив Риччи вздрогнуть как от удара, покраснеть и, едва пробормотав слова извинения, спешно покинуть принцессу.
Вечером он не заговаривал с матерью первым и не искал с ней встречи, так что та, не выдержав, послала за ним.
Принц мялся, краснел, бледнел и, наконец, выпалил на одном дыхании:
- Матушка! Кто бы ни был человек, скрывающийся под обликом принцессы Неры, я должен жениться на нем!
- Что ты мелешь, мой милый сын? Что это значит - кто бы ни скрывался? У вас было объяснение в парке? Что она тебе сказала?
- Она... Мы почти не успели объясниться, нам помешали.
- Святая Мария! Кто вам помешал в уединенной аллее, когда все слуги были предупреждены?
- Помешали? Эээ... Это были птицы, матушка, большая стая воронов, то есть воробьев! Да, воробьев - они расселись по кустам и начали каркать, и нельзя было разобрать ни слова из того, что мы говорили.
Королева-мать подозрительно посмотрела на сына.
-Господь с тобой, пусть так, пусть воробьи. Значит, твоя подозрительность к принцессе исчезла и ты согласен взять ее в жены, как того велит мирный договор и твое сердце?
-Да, матушка, - после паузы сказал Риччи, побледнел и решительно закончил. - Я согласен.
Так, после того, как все свадебные хлопоты были завершены, и обвенчались молодые Риччи Формаджо и Нера Монтано, и их свадьба была столь пышна, что такой допрежь и упомнить никто не мог. Столы ломились от вина и еды, гости собрались со всей Италии, с Сицилии и из Франции. На этой свадьбе все ели, пока еда из них не лезла обратно и пили до тех пор, пока не падали под столы, а старые король и королева отплясывали зажигательную тарантеллу до тех пор, пока не упали без сил и не были унесены на руках. Не счесть тостов было поднято за здоровье молодых, за наследников престола и за мир между королевствами.
Финита.