Я не знаю, как мне назвать людей, с которыми я живу. Уже два года как они - моя семья. Но это только официально. На самом деле они мне совсем чужие люди. Хельга и Джон удочерили меня, когда мне было пятнадцать. Он - бывший военный, пьяница и большой любитель женщин. Она - забитая домохозяйка, разговаривающая сама с собой на кухне, - по-моему, у неё не все в порядке с головой. И еще три брата. Они близнецы, им всем по девятнадцать. Одинаковый рост, лица, у всех русые волосы и серые глаза. Но удивляет, насколько такие похожие люди могут быть настолько разными. Самый старший из них (хотя разница там, конечно, не существенная) - Майк - спортсмен, не обезображенный интеллектом, с большими, накачанными руками, страстью к женщинам пошедший в отца - зато честный и веселый. Нейт - закомплексованный ботаник, ужасно романтичный, вечно страдает по какой-нибудь девушке, пишет стихи, играет на скрипке. И самый младший - Стэн. Самая большая головная боль для отца, но при этом самая большая любовь матери. Она никогда не рассказывает Джону о его выходках, потому что знает, что тот наверняка его побьет. Она считает его чистым и светлым, - просто заблудившимся в жизни мальчиком. И никакие бульбуляторы и визиты полицейских никогда не заставят её охладеть к своему любимчику хоть на градус. Отец же на дух его не переносит. Дошло даже то того, что ему позволено ужинать с нами за одним столом лишь изредка. Но зря отец думает, что это хоть капельку огорчает Стэна. Кстати, он - единственный человек, которого я могла бы назвать другом в этой странной семейке. В этом жутком доме... Где все как-то слишком идеально, где все на своих местах, как будто они ждут с минуты-на-минуту важных гостей; или как-будто время здесь в какой-то момент остановилось. Где все сухо и строго. И о том, что мы здесь не только что случайно встретились, напоминает только одна фотография, горделиво стоящая на каминной полке, в большой красивой рамке. Джон обнимает расслабленную, весело смеющуюся жену, к которой прижался Стэн, довольный своим статусом любимца. А рядом, на песке, обняв друг друга за плечи, сидят Майк и Нейт, один из них в акваланге (хотя непонятно, зачем он ему на берегу) а другой машет в объектив. Мальчикам тут лет, наверное, двенадцать. Фотографировал явно не профессионал, и даже, по-моему, не взрослый - потому что вряд ли взрослый стал бы садиться специально для того, чтобы сделать фото. Но этот странный кадр почему-то явно особенный для всех членов семьи, раз удостоился такого места. Наверное, потому что это была их единственная семейная поездка на море, к солнцу, из этого тихого, скучного, не богатого достопримечательностями, места.
Хельга целые дни проводит дома. Она не вяжет, не шьет, и даже не готовит - этим у нас занимается Нейт. Все, что она делает - так это приводит всех в уныние. Если бы наша, так называемая, семья была бы организмом - Хельга была бы в нем аппендиксом. Ну, или гландами, на ваш вкус. Она давно никуда не выбиралась и давно перестала следить за своей внешностью. И это при том, что Джон постоянно водит своих сыновей в театр, в кино или еще куда-нибудь. Конечно - это же его гордость. Еще бы - три высоких красавца, всех их он заставляет одевать одинаковые костюмы, и они становятся похожими на женихов. Когда они собрались и уезжают, понять, кто есть кто, практически невозможно. Один из редких моментов, когда Джон смотрит на Стэна и его глаза не краснеют от ярости. Наверное, потому, что он не понимает, что это Стэн. Меня он, конечно, с собой не берет. Иногда я думаю, что они ездят в публичный дом. Я ведь далеко не золушка, да и замарашкой меня не назвать. Хотя, рядом с ними, наверное, любой почувствовал бы себя некрасивым, незаметным.
Но я не обижаюсь. Меня раздражает вся эта показуха, вся эта гипертрофированная отеческая любовь - когда дома они практически не общаются. Я не люблю делать вид, и для меня нет настолько "высокопоставленных" людей, перед которыми я становилась "примерной". А уж тем более этот доктор, который сегодня придет к нам на ужин. И не один. Сегодня он приведет свою жену. Эту корову Стефани, вечно одетую в розовое, вечно задающую тупые вопросы, вечно с вырезом, открывающим её большие сиськи. Ходят слухи, что она - нимфоманка. А еще Стэн сказал мне как-то раз, что наш обожаемый папочка ее трахает. При таком раскладе это однозначно сильно - приводить эту сучку к нам на ужин. Хотя, наверное, если бы даже он трахнул ее прямо на обеденном столе, Хельга все равно не заметила бы. Она обитает где-то в своей персональной вселенной.
Только что заходил раздраженный Джон, спросил, "почему я еще не одета", велел спускаться на этот маскарад. Что ж, сегодня, ради разнообразия, я его не подведу. Одену старое серое платье Хельги, буду сидеть с идеальной осанкой, по возможности помалкивать, и делать вид, что не замечаю, как отец будет пялиться на грудь нашей гостьи. И как она, в свою очередь, будет обтираться об Стэна, "потянувшись за салатом".
2.
Так я и знала! Бесполезно угождать этому придурку! На этот раз хотя бы не расспрашивали о жизни в приюте, обсуждая, что там все дети "проблемные", но зато папаша проехался по моему парню, Марку, назвал его бездельником и сказал, что "в армии-то из него бы сделали настоящего мужчину". Ну да, он не сахар. Он жил на окраине с пьющей матерью, но не выдержал и сбежал, теперь живет в машине и работает "на несолидных" должностях. Зато он настоящий друг, очень надежный, заботливый, и по-жизненному умный парень. Он очень любит говорить о свободе, и о том дне, когда мы с ним "убежим". Но куда он собирается бежать, я так и не поняла.
Зато, как подчеркнул Джон, его-то мальчики общаются с приличными девушками. Ха-ха! А вот тут он глубоко заблуждается. Майк побывал уже с половиной группы поддержки своей футбольной команды, Стэн вообще, чаще всего, не знает, чем занимаются по жизни девушки, с которыми он спит, а Нейт целиком и полностью принадлежит своей скрипке. А если и любит девушек, то только идеальных, из своего воображения, а настоящие его быстро разочаровывают.
Потом зашел разговор о соседской девчонке, Шерон, которую нашли на заднем дворе ее же собственного дома. Она явно знала убийцу, раз спустилась к нему сама, в красивой сорочке, с ярким (они сказали, даже вульгарным) макияжем и уложенными волосами. Доктор выглядел очень печальным, Джон же накинулся на меня, чтобы я "лучше выбирала себе друзей", а потом отметил, что не хотел бы обсуждать такое "перед мальчиками". Где хоть он там увидел мальчиков?! Стефани же явно видела, по крайней мере, в Стэне, мужчину. Заглянув под стол, как будто случайно уронив вилку, я увидела, как она терлась об него ногой. Он же просто ковырял что-то в тарелке, изредка поднимая голову и бросая косые взгляды на автора очередной глупой цитаты. Пнул бы ее, что ли. Знаете, мне кажется, я понимаю, за что отец ненавидит Стэна. Но я бы очень в нем разочаровалась, если бы узнала, что он тоже с ней спит.
Хельга, в основном, молчала. Лишь изредка вставляла что-то совершенно не вписывающееся в разговор, чем вызывала небольшую паузу в разговоре, но потом обмен скучными новостями возобновлялся. Я сидела как раз напротив. Она вызывала во мне, почему-то, столько ненависти, что мне хотелось ткнуть в нее вилкой. Я знаю, что она обо мне думает, я слышала ее с Джоном разговор. Ей все во мне не нравится. Но я ненавижу ее не за это. Просто я думаю о том, зачем тогда было удочерять меня? Вполне возможно, я могла бы попасть в лучшую семью. Я думаю об этом, представляю, как мне было бы хорошо, потом смотрю по сторонам, и мне становиться больно. И за эту боль я ее ненавижу.
Потом мой взгляд упал на Стэна. Он передразнил мое серьезное и злое выражения лица, и я улыбнулась. Интересно, любит ли он свою мать? Если бы любил, не прощал бы мое к ней отношение. Одними губами он сказал мне: "забей", и я весело улыбнулась ему и задумалась о чем-то приятном, и таком далеком отсюда.
3.
Завтра мне исполнится восемнадцать лет. Близнецы собирались поехать выбирать мне подарки. Они весело шумели за столом. Джон стоял в прихожей, у зеркала, поправляя галстук. У него сегодня "неотложные дела". Ага, снова пошел трахать эту кобылку Стефани. Он поручил Хельге съездить за продуктами, и она, тупо на него уставившись, спросила, что нужно купить. Вот идиотка! Нейт написал ей список, большими печатными буквами, как будто она маленький ребенок. Она сказала Джону, чтобы он оставил ей машину. Не знала, что она умеет водить, раз даже кофе сварить она просит Нейта.
Я стояла в углу, сложив на груди руки, и думая о том, какие будут лица у нее и у Джона, когда они узнают, что я пригласила Марка. И как нелепо он будет выглядеть в костюме и с букетом цветов. Я невольно прыснула. И только тогда Хельга меня заметила и пригласила выпить с ней чашечку кофе. Некоторое время мы посидели молча, и вдруг она сказала:
- Знаешь, какой это будет особенный для меня день! Для любой матери... Как это, понять, что все твои дети теперь совсем уже взрослые...
Я совсем не ожидала услышать такое. В ее словах было столько нежности... Она словно бы сказала: для меня ты - одна из них, вы все - мои, я вас всех одинаково люблю...
И вдруг мне стало стыдно. Покраснев, я извинилась и встала из-за стола.
Я заперла комнату, развалилась на диване и набрала Марка. Я рассказала ему о словах Хельги, он сказал что-то вроде "я же тебе говорил, что она тебя любит". Хотя он никогда такого не говорил. Он просто хотел перевести разговор на другую тему, потому что о мамах он любил говорить меньше всего, и раньше это нас сближало. Теперь же все переменилось.
Он принялся рассказывать, как прошел его день, потом переключился еще на что-то, и меня начало слегка клонить в сон. Потом глаза стали смыкаться, а потом я провалилась в сладкую темноту...
4.
Ура! Вот он - мой день! Я подошла к зеркалу и нашла себя необычайно красивой. Мои каштановые волосы лежали волнами, глаза светились счастьем, на губах сияла улыбка. Я одела легкое хлопковое платье и решила спуститься вниз. Теперь я здесь не чужая... Это мой дом, мои братики, моя мама... Любовь и радость переполняли меня, как никогда раньше.
Мой взгляд упал на записку, подсунутую под дверь.
С днем рождения!!! Я сделал тебе подарок! Тебя ждет большой-пребольшой сюрприз! Надеюсь, ты оценишь - ты ведь этого хотела, правда?! Ха-ха-ха! Целую, сестренка!
Без имени, по подчерку не понять - просто печатные буквы. Кто-то скромничает. Похоже на Нейта. А по стилю - Майк. По отношению - Стэн. В общем, тут не угадать. Но одно я знаю точно: меня ожидает что-то и правда грандиозное.
Но на первом этаже было пусто. Я вышла во двор. Там стояла полицейская машина. Коп разговаривал с Джоном, а он, как будто бы, ничего не слышал: стоял, уставившись вдаль, и еле заметно покачивался.
Близнецы сидели на лужайке. На их глазах застыли слезы. Они явно не спали всю ночь. Майк сидел, обхватив руками голову, Нейт уставился в землю, Стэн обнимал Майка, но увидев меня, приподнялся.
- Я должен сказать тебе кое-что.
Один взгляд - и я без слов все поняла. Но так же не бывает, не бывает... Я спросила, почему мы не едем к маме. Он сказал, что Джон сейчас поедет. Один. На опознание.
Земля ушла у меня из под ног. Кажется, я чуть не упала в обморок. Подбежал Майк. Мы обнялись и пошли в дом. Джон уехал. Мы достали его виски, и распили на четверых. Молча.
Только потом я подняла глаза и мне без вопроса ответили: заснула за рулем.
Вчера Джон и близнецы не ложились, ждали, когда она приедет. Похоже, одна я спала. Я спросила, почему они меня не разбудили.
- Мы не хотели тебя тревожить перед днем рождения... Мы ведь ничего не знали... точно... - Сказал Нейт.
- На самом деле мы пытались. - Майк, как всегда, честен, это в его духе.
- Но не смогли. Не знал, что ты спишь так крепко. - Сказал Стэн.
И я такого о себе не знала. Наверное, я почувствовала, что лучше оставаться там, где все еще хорошо, сколько только можно.
Одной бутылки было явно мало, но у Джона по всему дому распиханы заначки, и парни разбрелись по дому в поисках.
Джон написал сообщение, что не приедет. Интересно, как он отделается от доктора?! Или он поедет в отель? Да какая к черту разница! Странно, что в голову лезут такие вопросы, когда ты уже не ощущаешь ничего - ни интереса, ни желания. Ни уж, тем более, праздника. Ха!
Мы были уже довольно пьяные. И я спросила:
- Как некстати кто-то из вас подложил мне записку... Ха! Большой-пребольшой сюрприз...
Они посмотрели на меня в недоумении.
И я спросила:
- Да ладно, кто из вас? Просто... комично... получилось.
Братья переглянулись, и никто не признался.
- Кстати, с днем рождения. - Сказал Майк и мы выпили.
Они смущенно достали подарки, я не стала разворачивать. Просто взяла их все в руки, обняла братьев, поднялась к себе в комнату, набрала смс Марку, чтобы не приезжал сегодня, и собралась лечь и ни о чем не думать, как вдруг вспомнила о той записке. По-моему, я положила ее на комод. Я нехотя кинула взгляд - и там ее не оказалось. Как и в комоде. Как и где-нибудь на полу. Записка исчезла. Или ее не было? Это уже не важно. С меня на сегодня хватит...сюрпризов... Черт! А мне казалось, что судьба вдруг стала благосклонна ко мне. Но, как оказалось, это была ее самая жестокая шутка.
5.
По моим записям может показаться, что Хельга, то есть, мама, просто умерла, а мы просто выпили две бутылки виски, и на этом все закончилось. Но, это, конечно, совсем не так. Все только началось. И без того скучный дом совсем затих. И без того не слишком дружные парни стали все больше времени проводить порознь. Джон стал появляться трезвым все реже, точнее, он вообще почти перестал появляться.
Зато Марк мог без опаски ко мне приходить, и даже через дверь, а не через окно, как всегда было раньше. Я почти все время молчала, и тихо бесилась от того, что он меня не утешает, а просто говорит о чем-то, совсем с этим не связанным. О том же, о чем говорил всегда. Как будто ничего не случилось.
Надеюсь, он просто не хочет сыпать соль на рану, и ему не наплевать, и, что было бы еще ужасней, он не думает, что мне - наплевать...
Мы докурили пачку красного "Мальборо" и я сказала, что хочу побыть одна. Когда он ушел, я заперла дверь комнаты и окно, и думала о том, что пусть Хельга и умерла, - это все равно теперь моя семья. И я не дам им всем распуститься. Дому нужна женская рука, и я не могу просто равнодушно сидеть у себя в комнате. Пусть я не умею готовить - я научусь; и я вымою весь этот дом и разберусь, наконец, как работает стиральная машина.
Кстати, Стефани приперлась на похороны. Эта дура пыталась обнять Стэна, даже расплакалась ради этого. Он ее решительно оттолкнул, отец схватил его за локоть и отвел в сторону. Они шумно что-то обсуждали, а потом и вовсе не стесняясь, стали друг на друга орать. Джон толкнул сына, а тот, недолго думая, ударил его со всей дури кулаком в лицо.
Прибежала эта дура, крикнула что-то отцу, обняла Стэна и увела его в сторону. Она подошла к нам и попрощалась, он стоял в стороне. В итоге они сели в ее машину и уехали. И до сих пор Стэн так и не появился.
Все, я пошла готовить ужин.
6.
Но готовить тут не для кого. Я отправила смс всем членам семьи. Я написала, что это ужин памяти Хельги, так что никто из них не посмеет увильнуть, даже этот военный придурок.
Я пожарила картошку, разогрела какой-то мясной полуфабрикат в микроволновке. Пирог, правда, заказала по телефону. Скоро приедут мальчики и Джон, И, надеюсь, трезвый. Кстати, надо достать бутылку вина.
Я стала искать в тех местах, где Джон обычно прячет выпивку: либо в их с Хельгой комнате в шкафу, либо в гостинной за книгами, либо на втором этаже, в бывшей детской, а сейчас просто в кладовой, на втором этаже. Только я туда поднялась, как в дверь кто-то позвонил. Это был Джон. На этот раз он не стал мерить меня пренебрежительно-осуждающим взглядом, он просто сказал: "надо поговорить. Позвони братьям". Я сказала, что они и так скоро должны приехать. Он кивнул, пошел в гостиную, сел на диван, включил телевизор, а сам смотрел в окно. Ну что опять могло случиться?!
Неважно. Меня это не остановит. И я снова пошла искать вино.
Проходя мимо своей комнаты, я вдруг вспомнила о той странной записке. И поймала себя на мысли, что мне ведь не могло показаться! Ее кто-то положил. И кто-то ее забрал. И теперь я знаю когда - тогда, когда он поднялся искать виски. Один из трех. И это выглядит довольно просто - узнать, кто поднялся наверх. Хотя бы методом исключения. Только бы никто из них не подумал, что я помешалась, раз задаю такие странные вопросы.
Какая глупость! Если бы он просто сознался, я бы не стала ничего узнавать. Смысла скрываться я особо не вижу. Значит, здесь не все так просто.
Снова чувствую себя чужой. Они что-то проворачивают за моей спиной. Теперь я точно должна узнать.
Ну вот, нашлась бутылка сухого красного.
Кстати, Марк тоже вполне мог это сделать. И он тоже частенько называет меня сестренкой. Стоп!
Бутылка вина упала на пол, и покатилась к стене.
Марк подрабатывает, развозя по утрам газеты. Наш городок очень маленький, так что даже о небольших происшествиях всегда можно узнать из первой полосы. Что уж говорить о...
И он узнал, во всяком случае, раньше, чем я... И подбросил эту гадость.
"Ты ведь этого хотела, правда?!"
Его взбесило то, что теперь он один из нас одинокий, что меня любят, любят... И тут такое совпадение. Но совпадение ли?
"Я сделал тебе подарок!"
Нет. Стоп! Смерть Хельги на меня слишком сильно действует. Какой из Марка убийца?! Да и вообще, Хельга заснула за рулем. О чем тут говорить...
И я пообещала себе больше об этом не думать.
7.
Я спустилась, накрыла на стол, и поставила на стол бутылку как раз в тот момент, когда за окном проехала машина Нейта.
Мальчики вошли в дом, и явно приободрились, почуяв запах горячего ужина. Когда мы все расселись по местам, я поняла, что кого-то не хватает. Джон.
Я пошла в гостиную. Дверь оказалась заперта. Я стучала достаточно долго перед тем, как увидела в дверном проеме красное лицо Джона. В его глазах было столько всего, что мне даже не передать. Скажу просто, что они были красные. В том числе и от слез.
Я пригласила его к ужину. Как только он вошел, мальчики сразу затихли. Он прошел и молча сел. Помолчав с минуту, он сказал: "в крови вашей матери обнаружено снотворное".
Он медленно и пристально оглядел присутствующих. Когда его взгляд упал на меня, у меня задрожали руки.
"И я догадываюсь, кто мог это сделать".
Мне кажется, я тоже. Мне кажется, я не удивилась. Или от такого шока прояснилось сознание. Вот он, подарок. И его кто-то сделал. Кто-то из них, из милых ребят, с немного пухлыми щечками, с ясными глазами детей. Марк же мог подложить записку, но зайти к нам на кухню он никак не смог бы. Неужели, Стэн?! Нет, да никогда... Вспомнить только, как он обнимал ее на фотографии... Так много мыслей пролетело в моей голове за доли секунды...
"И это после всего, что она сделала для тебя!!!"
И он привстал со столовым ножом в руке, преисполненный ярости...
"Откройте, полиция!"
Уххх... настолько своевременно ничто и никогда еще не случалось в моей жизни - я готова была поклясться, что он держал в руке нож не просто так.
Ему предъявили обвинение по анонимному донесению, застегнули наручники за спиной и вывели на улицу. Выходя в дверь, он оглянулся на меня. Этот взгляд я не забуду никогда.
Когда Джон уже сидел в машине, я подошла к офицеру и поинтересовалась, чье донесение это было. От меня он не стал скрывать, что это была любовница Джона, Стефани. Она пришла в полицию, и сообщила, что он давно собирался это сделать, даже сообщил ей способ - подсыпать сильное снотворное, когда она соберется сесть за руль, что она делала не так уж часто. Но Стефани, конечно же, не принимала эти слова всерьез - ведь ей самой, по ее словам, частенько хотелось избавиться от своего доктора. Насовсем. И что в семейной жизни это явление вообще можно считать нормальным. А еще она сказала, что после опознания он сразу встретился с ней, и повел ее в ресторан, где они провели вечер в праздничной обстановке. Она долго боялась признаться, потому что Джон ей угрожал. Но она собрала все свои силы и пошла в полицию.
Красивая история. Жаль только, что это неправда.
Я прекрасно помню тот момент...
- Надо съездить в магазин, купить продукты ко дню рождения.
- А что нужно купить-то?
Он усмехнулся, поправляя галстук.
- Вон, попроси Нейта написать список, все равно ему готовить придется. Две бабы в доме... А у него ведь помимо скрипки его этой еще и практика в какой-то конторе...
- В юридической! - Крикнул кто-то из братьев.
- Да хоть в бюро похоронных услуг... В общем, имей совесть, женщина!
- Ладно, только оставь мне машину.
Он молча положил ключи на полочку в прихожей и закрыл за собой дверь.
8.
Я слишком рано расслабилась. Резким и сильным движением Майк прижал меня к стене.
- Это ты сделала?! Мы знаем, что ты ненавидела ее!!! Отвечай, сука!!!
Я отвернулась; мне казалось, что его разгоряченное дыхание обжигает мне лицо.
- И на отца тоже ты донесла!
- Брось, ты же знаешь, что она этого никогда бы не сделала! - Сказал Нейт, сложив руки на груди. Разнимать нас он почему-то не пытался. Видимо, одному досталась физическая сила, а другому мозги: его попытки нас разнять были бы красной тряпкой для этого разъяренного бычка.
Но я его не боялась. Я же из приюта, вы что, забыли? Моментальным движением я высвободила руку, взяла в охапку густую шевелюру Майка, и попыталась потянуть за нее, чтобы ударить его голову об свое колено, но он вывернулся. Тогда мне ничего больше не оставалось делать, как со всей силы ударить парня, в самое дорогое, что у него есть, коленом. Прекрасно понимая возможность того, что он вполне мог бы этого лишиться. Хотя бы частично.
Благодаря тому, что Майк согнулся в три погибели, и матерился, как черт, у меня появилось немного времени, чтобы убежать и спрятаться (вот только куда?!), либо защищать себя вескими доводами, которых у меня нет...
Ну, раз выбирать не приходиться...
- А ты не подумал, что это правда мог бы быть Джон?
- Ты совсем, что ли, ох*ела?! Думай, что говоришь!
В комнату вошел Стэн. Наконец-то у меня на руках есть козырь. Если только не Стэн подсыпал снотворное - тогда ему легче было бы все свалить на меня.
- Майк, прости, но тебе придется смириться, что это был отец. Так что оставь девочку. Он всегда был придурком. Видишь, он даже убил свою жену ради шлюхи!
- Чем ты это...
И Майк отпустил меня. На последок, я легонько двинула ему в живот локтем и отошла в сторону.
И правильно сделала. Все, что всегда пребывало в состоянии покоя и порядка, вдруг разлетелось сотнями щепок и осколков.
Почему-то никто из братьев не мешал Майку громить дом. Все понимали, что в итоге он немного успокоится, осядет на пол и заплачет, матерясь, как сапожник. Что, собственно, и случилось.
Мне было противно на это смотреть. Мне всегда казалось, что он очень сильный. Всегда неприятно разочаровываться в людях.
Я незаметно пошла к лестнице на второй этаж.
На всякий случай я взяла бейсбольную биту из комнаты Майка и заперла дверь. Мало ли что ему придет в голову. Ему все равно на ком выместить свою злость. Повезло же Стефани, что он до нее не добрался. Хотя в этой истории и ей достанется, я думаю. Потому что она как-то во всем этом замешана. Она или соучастник, или свидетель. В любом случае, для одного из них, она - мертвый груз. По какой бы причине она не лгала: из-за страха и угроз, из жалости или даже из любви - он должен ее устранить.
9.
- Не сердись на него. Он пережил слишком много потерь.
Мы со Стэном сидели на берегу небольшой реки, на окраине города, и пили пиво. Стэн задумчиво глядел куда-то вдаль и изредка кидал в мутную воду камни.
- Столько же, сколько и ты, и Нейт.
- Не совсем. Отец запрещал рассказывать, да и вообще, все это слишком сложно, чтобы вот так, в один прекрасный день, все взять и рассказать... Но я попробую.
Это семейство однозначно не жалеет мою психику. Ну и что там на этот раз?..
- Знаешь, почему они решили взять тебя?
- Честно говоря, постоянно ломаю голову по этому поводу. - Я попробовала разрядить обстановку. По его взгляду я поняла, что не вышло. Ну что ж, я хотя бы попыталась.
- В общем, у нас была сестра. Ей сейчас было бы столько же, сколько и тебе. И внешне вы чем-то похожи. Те же каштановые кудри. Не обижайся, но отец взял тебя, как капризному ребенку покупают рыбку, вместо умершего любимого щенка. И это не помогает. Мама так и не оправилась.
-А я все думала, отчего она впала в каматоз.
Стэну явно не понравилось слышать такое о своей покойной матери.
- Извини.
- Да ничего. Слушай, я сам все знаю. Тем более, что я видел ее прежнюю. Совсем другой человек.
- Ну, это понятно. Как это случилось? И при чем тут Майк?
- Ты видела фотографию над камином? Ее сделала Милли. Мы отдыхали на море. Отец тогда еще не остыл к матери, и они постоянно оставляли нас. Майку, как самому старшему, поручали следить за сестрой. А нам с Нейтом - друг за другом.
Он тяжело вздохнул.
- Он любил ее, понимаешь? Обожал... Любому, кто осмеливался хотя бы сказать ей слово поперек, он готов был голову оторвать. Он был как сторожевой пес. Пусть он был маленьким, но мне кажется, что он мог бы убить за нее. Они любили играть вместе, и он никогда не стеснялся этого. Я помню, как я его дозарял, а он поставил мне за это мой первый фингал... Я тогда зашел в комнату, и увидел такую картину: Милли нацепила себе на голову что-то вроде фаты из каких-то тряпок, и так неаккуратно, неумело накрасила губы маминой красной помадой. А он просто, в костюмчике - только вот цветочек в петлицу вставил. И они читали клятвы... Я засмеялся над ним, и убежал, стал бегать по улице и всем в округе рассказывать, что Майк и Милли "жених и невеста".
- Тебе сейчас не кажется, что это как-то не нормально? Может, у них совсем не братская любовь была?
- Да брось, они же были только детьми.
- Знаешь, 12 лет - это уже возраст...
Стэн засмеялся:
- Да кому ты рассказываешь...
Потом вдруг стал серьезным и добавил:
- А отцу это, и правда, не нравилось. Настораживало. Как и тебя. Но я там был, и я тебе говорю - это выглядело совершенно безобидно.
- Ладно, проехали. Так что с ней случилось?
- Она умерла.
- Это я уже поняла. Как, почему?
- Зачем тебе знать это?! Почему ты выспрашиваешь?!
- Слушай, я задала вполне закономерный вопрос! Почему нельзя просто ответить: утонула, потерялась...
- Может быть, когда-нибудь, ты и узнаешь. Но я бы этого очень не хотел.
И он просто встал и ушел. А я осталась на берегу, с выветрившимся пивом, и со ста вопросами в голове.
10.
Всю дорогу до дома, и весь вечер, и всю ночь - чем бы я ни занималась, я все время думала - кто из них?? Это очень страшно, жить в одном доме с убийцей. Я так себя накрутила, что мне страшно даже выйти в туалет. Мне противно готовить ему завтрак. И я заколебалась гадать, какую одежду из той, что я кладу в барабан, носил на своем теле этот подонок... может быть, это тенниска Майка? А, может, строгая рубашка Нейта? Или толстовка Стэна?
Убил ли он еще кого-нибудь? И собирается ли сделать это снова?
А эта девочка, Милли... Стэн так и не рассказал мне, как она погибла.
Вообще, это очень загадочная история. Почему в доме нет ни одной ее фотографии? Или, все-таки, где-то она есть??
Я зашла в комнату Майка, посмотрела на полках, потом залезла в стол. Ничего. В комнатах мальчиков тоже. В гостинной, столовой и кухне я и так каждый день убираюсь, и знаю там каждый угол. Осталась комната Джона и бывшая детская.
Я пошла в детскую. Как только я открыла дверь, на меня посыпались коробки от бытовой техники. Я убрала и их прошла дальше. На полу валялся всякий хлам. Старая одежда и игрушки лежали на полу в больших картонных коробках. Вполне возможно, что там есть что-то, связанное с Милли. Так и есть: старая кукла. Но это ничего не дает.
Я стянула простыни со старой мебели. Все полки шкафов были, конечно же, пусты. И сундучок с игрушками тоже. Почему они вообще хранят весь этот хлам столько лет?!
В детской кроватке лежали другие куклы Милли. Здесь я решила хорошенько поискать. Я заглянула под матрас и, ура, я нашла то, что искала. Большая фотография-портрет девочки. Большие, очень темные глаза, вьющие темно-каштановые волосы. И губы, накрашенные красной помадой, поверх снимка. Наверное, Стэн, в свое время, решил подколоть Майка.
Наконец-то! Теперь я хотя бы знаю, как она выглядела.
Но я нашла гораздо больше, чем хотела.
11.
Чья-то тетрадь, относительно новая, первые шесть листов исписаны. Ее явно пожили не так давно.
Меня это очень взволновало. Видимо, что-то очень личное, иначе ее не стали прятать здесь, в месте, куда почти никогда никто не заходит. Я спрятала ее себе под майку, на случай, если встречу в коридоре кого-то из братьев, и понесла находку к себе в комнату.
Тетрадь оказалось дневником кого-то из мальчиков. Писали скорописью, очень неразборчиво, неаккуратно. И это явно не первая такая тетрадь. Где-то должна быть предыдущая, потому что дневники обычно начинаются со слов: "Здравствуй, дорогой дневник!" или что-то в таком духе, торжественное. Здесь же просто... в общем, я процитирую:
"Вчера опять встречался с этой сукой. Она очень напугана. Какая же она тупая - до нее только сейчас дошло, почему я попросил ее донести на отца. Потому что Я это сделал. Да, это был я! Я! Я - вершитель судеб! Но она такая тупая... она не восхищена мной. Нет, совсем не восхищена... Когда я подошел, она плакала. Она боится меня. Она боялась даже на меня посмотреть. Потом она набралась смелости, и спросила: "неужели тебе не стыдно?" Ха! Стыдно? Мне? Почему это я должен стыдиться Себя?! Я горд собой! Я горд всеми нами - Нейтом, Майком, Стэном! Мы все такие красивые, такие хорошие мальчики! Мне было стыдно за свою мать, за то, чем она стала! И за этого алкаша! Как ловко я от него избавился! Мне было стыдно за эту соседскую шлюшку Шерон! Она, ты не поверишь, мой дорогой дневничек, - она смела красить свои мерзкие губы красной помадой! А как она смотрела на меня, и на моих братьев! Да даже на нашего отца! Она хотела всех нас! Но она была мне противна. Малолетняя потаскушка! Но я заговорил с ней, я сказал, что зайду за ней вечером.
Она вышла вся такая нарядная. Она молодец. Она хорошо поступила. Она умерла красивой. Хотя все, кого я убивал, умирали красиво... Я всегда получал удовольствие. Мне всегда хочется плакать от восторга, когда я это вижу. Исключением была смерть Хельги. Я не получил никакого удовольствия. Но я сделал это не для себя. Это был подарок моей дорогой сестричке. Она так несчастна в нашей семье. А сестрички должны быть счастливыми. Теперь она свободна. Я выпустил ее из клетки.
Но я отвлекся, мой дорогой дневничек, а тебе ведь так хочется узнать, как было с этой шлюшкой Шерон...
Я одел старую одежду Джона и накинул капюшон. Я же умный мальчик. Мы все такие умные...
Я подошел и улыбнулся ей. Она сразу растаяла. Она такая глупая... Она не поняла, что ей улыбалась сама смерть.
Она обняла и начала целовать меня своими мерзкими губами, начала водить по моей спине грязными руками. Меня бы вырвало на нее, или я бы сошел с ума от этого кошмара, если бы не знал, что сейчас будет момент огромного наслаждения. Она начала снимать с меня майку, а дальше я не мог позволить ей зайти... тогда я достал бритву из кармана. Я зажал ей рот, и быстро провел бритвой по ее шее. Желтый свет фонаря блеснул на лезвии бритвы, она мычала что-то в мою руку и кусала ее, судорожно выбиваясь из моих рук. Но я такой высокий, я такой сильный... Зря она только пыталась испортить такой великолепный момент этими жалкими попытками спастись. Наконец, она перестали биться, и я ее отпустил.
Пару минут я просто стоял и смотрел на нее. Я был таким удовлетворенным... Я достиг просветления.
Потом я замел все следы и пошел домой. Отец что-то подозревает. Но я люблю немножко походить по краю. Я написал записку сестре, и я веду этот дневник. Но даже если кто-то его и прочтет, он никогда не сможет догадаться, кто я. Я ничем себя не выдам. Я же такой умный мальчик. Мы все такие умные... Я очень-очень нами горжусь. Я избавился от этих, ненужных... Осталось только сестра, но ее я не обижу, если она не станет мне мешать. Ты же не станешь, правда? Если ты сейчас это читаешь, я предупреждаю - даже не думай мешай мне! Но я надеюсь, что она не читает тебя... мне бы очень не понравилось, если бы она касалась тебя своими руками. Руками, которыми она касается этого вонючего Марка. Он тоже умрет. Но мне будет противно. Это не будет красиво. Даже если он будет очень страдать. Надо будет придумать что-нибудь. О! я придумал. Но это потом. А пока надо разобраться со Стефани. Пока, мой дорогой, мой любименький дневник!"
В этом доме я была готова ко всему, но только не к этому. Этот парень - псих. И он убил Шерон. И он хочет убить Марка. Что это ты там придумал, урод?!
Так, позвонить в полицию... Нет... Это ничего не доказывает, а я не хочу разозлить этого психа, а потом остаться с ним в этом доме. Я растерялась, но небольшой план у меня был. Я решила подстраховаться, на случай, если он решит перепрятать дневник. Я отсканировала страницы и скрыла их в компьютере.
Быстро положила тетрадь на место. Надеюсь, он не заметил... Я очень на это надеюсь...
12.
Когда Марк, по привычке, залез ко мне в комнату через окно, я подскочила чуть ли не до потолка, от страха.
- Ты че такая дерганая? Все в порядке?
- Да, все нормально. Сигареты есть?
Я выкурила четыре сигареты подряд. Молча. Марк, похоже, немного испугался моего состояния и спросил:
- Может, мне зайти попозже?
Я очень боялась, что проговорюсь насчет дневника, поэтому старалась молчать. Теперь надо думать, как сделать так, чтобы Марк был в безопасности.
У Марка нет дома. Да, это немного странно. Но он вообще необычный. Чаще всего он остается на ночь у друзей. Когда переночевать не у кого, он спит прямо в машине.
Друзей Марка не знаю даже я (он говорит, что для меня так будет лучше), а припарковывается, чтобы переночевать, он всегда в разных местах. Так что найти его будет совсем не просто, если он не будет приходить в этот дом.
Поэтому, скрепя сердце, я сказала:
- Не надо попозже. Вообще не приходи. Никогда, ты понял?!
- Что с тобой?
- Что со мной? Спроси лучше, что с тобой! Ты гребаный неудачник, держись от меня подальше! Теперь я сама себе хозяйка и ты мне больше не нужен, усек?!
Он посмотрел на меня, как на дуру. Да, я далеко не актриса, и получилось не слишком убедительно. Но он гордый, и он не появиться больше. Жестоко, конечно, было с ним так поступить, но когда автора дневника поймают, я все ему объясню. Если только я сама не верю в то, что только что сказала.
13.
Кажется, я спасла жизнь Марку. Теперь нужно попробовать спасти Стефани, пусть мне не очень-то и хочется.
Но нужно быть очень, очень осторожной.
Конечно, можно просто позвонить ей и спросить:
- Кто из сыновей Джона попросил тебя солгать полиции?
Но эта дура запаникует, позвонит ЕМУ, и он вмешается. Он - совсем не дурак.
Я не буду пытаться разузнать что-либо. Я просто попробую ее спасти.
И у меня есть одна идея.
Я скрыла номер и написала ей сообщение:
"Держись подальше от сыновей Джона, ты поняла, старая похотливая сука?!!"
Звучит совсем неблагородно, но она должна испугаться. Должна... А если не испугается, то это будут ее проблемы. Я дала ей шанс.
14.
В тот же вечер мы все сидели за одним столом и ужинали. Разговаривали о каких-то семейных делах, которые нам предстоят; каждый из братьев рассказал, как прошел его день. Если бы кто-то наблюдал за нами со стороны, он бы очень умилился нашему ужину, нашей семье. У каждого свои дела, свои победы. Майк опять выиграл матч, Нейту сделали прибавку к зарплате, Стэн сдал экзамен. А я молодец - мне только восемнадцать, а на мне большой дом и три брата - я и, кажется, неплохо справляюсь.
Только это был ужин с убийцей, с маньяком, психом. Который в этот момент, вполне возможно, обдумывал очередное убийство или вспоминал, какое удовольствие получил, зарезав Шерон.
Я старалась вести себя естественно, хотя невольно присматривалась к каждому. Я была насторожена, как змея перед броском. Я ждала, что один из них как-то себя выдаст. Напрасно. С каждой минутой мне все меньше верилось, что кто-то из них хотя бы способен на убийство.
Когда мы закончили ужинать, я убрала со стола, мы немного посмотрели телевизор, а потом все разошлись по своим комнатам.
Я почитала журнал, потом пошла в ванную. Ни из-под одной двери не выбивалась полоска света. Все уже легли спать.
Я тоже разобрала постель и легла.
Я уже начала засыпать, когда услышала, что кто-то шепчет мое имя. Потом он начал тихонько скрести мою дверь ногтями.
Вдруг я вспомнила, что забыла запереть ее сегодня. Вечно я расслабляюсь в самый неподходящий момент!
Но, как говорится, если жизнь дает тебе лимон, надо сделать из него лимонад. Это мой шанс: открыть дверь, и, наконец, узнать, кто из них убийца!
Я быстро подбежала и открыла дверь. За ней было пусто и темно.
15.
Рано утром, пока мальчики еще спали, я пошла в детскую, чтобы проверить, нет ли новых записей в дневнике.
Есть. И, как я и подумала, за моей дверью вчера стоял ОН:
"Ночью я хотел зайти, проведать сестричку. Я люблю сесть на ее кровать, смотреть, как она спит, и гладить ее волосы. Я представляю, что это волосы Милли - они ведь так похожи. Потом я провожу рукой по ее лицу, по шее... Ты знаешь, мой дорогой дневничек, как сложно мне каждый раз удержаться, и не убить ее... или не... она мне не противна. Иногда я представляю, что мы с ней... Например, когда мы сидим за столом, чтобы видеть ее лицо. Она не догадывается о моих мыслях, и это меня забавляет. Она не знает, что в конце, в своих фантазиях, каждый раз я убиваю ее... когда она спит, я иногда заглядываю ей под одежду. И тогда мне еще сложнее удержаться, дневничек... Но она моя сестричка, и она слишком близко, я не должен вызывать подозрений. Но я обязательно придумаю что-нибудь, и это будет самое прекрасное, что я сделаю в жизни. Это будет волшебно.
Чтобы проверить, не спит ли она, я несколько раз прошептал ее имя и поскребся в дверь. Она не спала. Она открыла дверь. Я отошел на несколько шагов и прижался к стене. Когда она закрыла дверь, и я услышал, как поворачивается замок, я побежал к тебе, мой любименький. Мне так одиноко. И я больше не могу ждать, мне не терпится сделать это снова. И я сделаю. Стефани сама напросилась. Она написала, что нам надо встретиться по поводу каких-то сообщений. Какая же она глупая! Я готов был забыть о ней и заняться кем-нибудь другим. Но она слишком часто напоминает о себе, а мне противно думать об этой шлюхе... Завтра, дневничек, я расскажу тебе все в подробностях, а пока - спокойной ночи, до завтра!"
Какой ужас... По ночам, пока я сплю, этот псих совсем, совсем близко...
Я была уверена, что он меня не тронет. Но, как оказалось, только пока. Все это время он оставлял меня на десерт. Если я позвоню Стефани, чтобы предупредить ее, я навлеку на себя очень большие неприятности...
Но я должна это сделать.
Было еще слишком рано, чтобы звонить, а я и так не была уверена, что она согласиться встретиться со мной. Поэтому я отправила ей сообщение, что нам надо поговорить, и чтобы она перезвонила, как только прочтет. А пока можно еще немного поспать.