САГА О ХРУСТАЛЬНОМ РЫЦАРЕ ИЗ БЕЛОГО ЗАМКА
- Ты, конечно, можешь стучаться сюда,
благородный дон. Но калитка - на
три метра правее. Открытая, кстати.
Одному доброму рыцарю взомнилось, что он пожалел другого
доброго рыцаря. Такое тот являл собой смущающее очи зрелище.
Наш рыцарь даже стал вести дневник наблюдений, чтоб при случае
показать его знакомому ветеринару и спросить доброго совета.
Он внимательно беседовал со своим подопечным, гладил его
по головке, старался не нервировать и даже порой поддакивать,
а иногда - для вящего понимания событий - читал письма,
оставленные тем по небрежности в кармане кальсон (увы, но
пиджака у того не было).
Но вот беда - депрессия того всё чернела и чернела, если,
конечно, смотреть справа; а что творится слева - было не видно,
потому что смотреть приходилось одним глазом, да ещё и в
замочную скважину. Поэтому хрустальный рыцарь пытался прыгнуть
выше головы и совершить могучий рывок своей интуицией за пределы
собственных знаний, и в просветлении догадаться о недостающей
части информации. И в итоге ему привиделось, а может он так
построил ряд чисел, что в чай следует класть глауберову соль,
а не сахар, и даже не аскорбиновую кислоту. Но такой странный
результат его не смутил - ведь это был подвиг, просто пир духа.
Тем временем диагностический материал копился и рос,
уже заполонив почти весь аквариум, в котором не осталось места
для золотых рыбок. И всё стало очевидно для доброго рыцаря.
Консилиумом друзей было решено, что всё дело в том, что
печальный рыцарь слишком много думает, вместо того, чтобы
медитировать, глядя на... допустим, ларёк за окном.
И думает, при том, абсолютно не прочитав книгу про
Единственно Верное Учение, ну как же тут не заблуждаться?
И от этого просветление оборачивается затемнением, а
мирный атом - Чернобыльской катастрофой и всеобщим отравлением.
Всё было ясно с диагнозом, неясно было лишь - что же делать.
Зарубить его в честном бою было жаль, неплохой парень всё-таки,
только глухой. И решено было не делать ничего, ибо за это
не попрекнут.
К тому же никак не удавалось вспомнить: что же говорил Заратустра
про Ницше? От этого просто руки опускались, хотя общий тонус
поднимался до заоблачных высот.
Осталось провести последний эксперимент, и подтвердить свою
гипотезу. Для начала хрустальный рыцарь показал печальному
рыцарю палец. Тот не засмеялся ("не дурак", - подумал хрустальный),
но зато указал на висок - мол, крутить там. Или не там?
Затем хрустальный рыцарь предъявил горшочек с фекалиями.
Тот сказал: "фекалии" и поморщился. Размазывать не стал,
что несказанно удивило хрустального рыцаря - он ожидал иного.
"Не моё", - сказал печальный, - "противно". Зато в ответ указал
на унитаз: гляди, мол, какой белый! Понял?
Хрустальный рыцарь указал тогда ему на звезду в небе.
"Ну и что?" - сказал тот, - "всё равно ночь".
Тут в палате зажгли свет, всех разбудили, и обоих персонажей,
одетых в белые смирительные рубахи, расшитые красными славянскими
петухами, санитары повели на уколы.
И в тот самый момент, когда шприц вонзился в кожу пониже точки,
симметричной точке тан-тьен, он снова проснулся. Санитаров
не было.
- Кто я? - спросил он, озираясь, - и куда это я вернулся?
Кругом не было ни воды, ни огня, один холод и одиночество.
Становилось страшно.
- Мяу! - сказали где-то среди окружающей белёсой слепоты. - Мяу!
И был свет, белый-белый.
И где-то убили его сына.
А где-то насиловали его дочь.
А репке - пофиг. Она будда.
Гордо реет буревестник,
Он высок - его не тронет.
(C) Копи свой райт. Копай свою яму. Чини свой лифт. Давай себе люфт.
Origin: Пусти козла отпущения в огород - он готов себе лоб расшибить.