Аннотация: Рассказ о "грамотной" охоте и неграмотном зайцо-псе.
Приключения старого пса. Я н К а
I.
Хотелось бы рассказать, вам мои милые и добрые читатели, как я дожил до столь печального и грустного состояния, объяснить мое столь странное местонахождение и неподобающую приличному псу диету. Хозяин собрался на охоту...
Начиналось все до невозможности благопристойно: первый утренний поезд "Столица-Заозерье" примчал на одну из промежуточных станций компанию любителей живого в неживом состоянии. Хозяин со своими задушевными приятелями и, так сказать надежными во всех отношениях товарищами, вышел из вагона и, набрав воздуха в грудь, зычным голосом прокричал: "Ого-го-го!" - поезд дернулся и рванул с места. Боевой клич дал ознаменование начала охоты. Все встряхнули свои боекомплекты, меня приветливо потрепали по холке и повели в лес.
Первая же поляна стала местом привала. А что бы надолго не оттягивать самое-самое, ради чего все это и затеялось, тут же и разбился лагерь. Весело разожгли костерок, приготовили ужин, с большим энтузиазмом навалились на приобретения с городских прилавков. Меня кормили всем, что не доедали сами, пока кому-то не стало скучно и холодно. Через пять минут этот кто-то пожалел, что договорились не брать спиртное; а еще через пять, уже доставали бутылку водки, якобы "случайно, еще с прошлой охоты, завалявшуюся в рюкзаке" - стали греться. Повеселели.
Меня почему-то перестали кормить: "Самим закусывать нечем". Все чаще подносили к носу горючую смесь и дико радовались, когда я лакал и тряс мордой: закусывать мне, как и прежде, не давали. С удивительной легкостью все чаще стала появляться случайная, прошлоохотничья водка. После нескольких бутылок неожиданно проснулись инстинкты добытчика и боевое настроение. Началась охота.
Меня, сонного и сморенного алкоголем, тянули за поводок и несуразно командовали. Я отмахивался ухом, хотя и это было лень. Навалились всей компанией: пришлось путать следы и лаять громко, но без энтузиазма. Люди предлагали разное: кто напоить меня кровью, для повышения активности и агрессии, кто кинуть в воду, для свежести, а кто вообще сказал, что готов идти за меня, "если эта дрянная собака напилась, как свинья, так, что даже говорить с нами, приличными людьми не может!" Ценю. Но идти все же пришлось. С меня сняли поводок, что бы я побегал и набрался сил, а сами для укрепления духа решили еще "по пятьдесят".
Я же в это время мирно прилег под самым дальним кустом и мирно посапывал, видя во сне подстреленных зайцев и куропаток. Душераздирающий крик "Под кустом!" меня не только разбудил, но и заставил усомниться в своей принадлежности к собачьему роду. На меня неслась вся ватага с прицеленными, насколько это можно, ружьями. Крики "окружай и не упусти" окончательно выбили меня из колеи и я понесся прочь. В довершение ко всему испуганный, непонятно откуда выскочивший, заяц помчался за мной. Нас окончательно перепутали.
"Ату его! Ату!" - командовали зайцу, возомнившему себя псом, и, по всей видимости, решившему отомстить. Я, на бегу, пытался объяснить людям, что я не заяц, а преследовавшему меня, оголтелому зверю, что мы все же сочтемся, и "смеется тот, кто смеяться умеет". А они, пьяные, и ничего уже не соображающие охотники заплетающимися языками травили меня: "Ату его! Ату!" Они не слышали моих истошных воплей и неслись, как бешенные; и палили, благо не попадая, ни то, что в меня, а даже в упор друг в друга.
Я выдохся и упал. Радостные они кричали и обсуждали мой вес, рост и феномен заячьего акселератства. Я все еще отчаянно вырывался и кричал "Я не заяц! Я пес!" А они энергично запихивали меня в сумку, гладя по ушастой голове самозванца.
Такими же пьяными они вернулись из лесу к кому-то на дачу. Заперли меня в кроличью клетку, оставили на неделю еды и, распевая песни, до безобразия неприличные отправились по домам.
Но я вам обещаю, я не умру с голоду на капусте. Хотя бы только для того, что бы еще раз посмотреть в бесстыжие раскосые глаза серого самозванца.