Юрий Фоос ( Седов) Челябинск.


* * *
Было и не стало,
перестало быть.
Суета вокзала,
отступивший быт.
Разговор колёсный,
вечер, лес в окне,
траурные сосны,
словно грусть во мне.
Еду на прощанье.
Больше нет сестры.
Льнут воспоминанья,
свет иной поры.
В Павловске далёком
ей отныне спать
у небес под боком
с богом почивать.
Виделись так мало.
Ночь в окно глядит.
Нет сестры. Не стало,
перестала быть.

* * *
Гаснет свет и за ширмой ночной
остаётся лазейка: сверкает
костерок за широкой рекой,
где душа твоя жить продолжает.
Улыбнётся при встрече со мной,
опуская глаза, как когда-то,
словно сетуя: ты-то живой...
И растает опять без возврата.
Ни огня за рекой, ни реки,
только небо, и звёзды немые.
Тешит пальцы мои ледяные
неживое касанье руки.
* * *
... и однажды суждённую ношу,
как с холодного неба звезду,
с плеч усталых привычную сброшу
эту жизнь и в другую войду.
Не она ли каймой бирюзовой
всю весну ворожила во мне,
сторожила, манила обновой
в вечереющем щедром окне?
.
Надсадилась с годами, однако.
И, пожалуй, пора... Обо мне
запоёт за сараем собака,
снег польётся в ночной тишине.
Значит, самое время в другую
жизнь... Будильник разбудит потом
в том краю, где не пьют, не танцуют,
только звёзды идут чередом.

Позднее время
Шагают от стены к стене
часы, как секунданты ночи.
Так волны дышат в тишине,
так древоточец древо точит.
Что время ходикам? Что мне
пристроенное на запястье
погонщиком? В моё ненастье
идёт с дыханьем наравне.
Все километры, все года
учитывает, чтоб однажды
от холода или от жажды
осипнуть и не знать куда
идти. Всё тише за окном,
всё громче ходики. Всё дальше
и невозвратней. Всё в одном:
что мчит сейчас, что было раньше.
Я встал. На кухне лунный свет
И время спит, часы устали,
скрипят, чтоб эти стены знали,
что в вечной жизни
жизни нет.

* * *
Забываю слова обещаний,
отвергаю сомнений слова.
Беглой памятью встреч и прощаний,
как туманом, полна голова.
Клятвы праздные и объятья -
всё ушло. Наступает зима.
Снег и ветер, как пьяные братья,
в буйной радости сходят с ума.
Чем же станет мой опыт земной?
Не платить же судьбе откровеньем,
что прошла моя жизнь стороной.
Заплачу мимолетным виденьем,
горстью снега из тощей сумы?!
В самый раз за полушку признанья
испросить бы искусства молчанья
у Андрея Рублёва взаймы...

Слово
Каждым словом, как новой весной,
ловит за руки, счастьем - блесной
зазывает мечта-самобранка,
словно солнечный камень-обманка.
Это слово простое - Мечта -
в новогодних желаньях ребёнка -
самокат, у старушки - гребёнка...
Без неё наши дни - маята.
Не оставлю его, не отдам
за прибыток случайной удачи.
Ничего та удача не значит,
потому что не песня, не храм.
Но ночами в пристанище тесном,
размышляя сквозь сон об одном,
забываю о храме небесном
и мечтаю о счастье земном.
***