Фоос-Седов Юрий :
другие произведения.
Фоос ( Седов) Юрий. Была весна
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Комментарии: 2, последний от 15/03/2007.
© Copyright
Фоос-Седов Юрий
(
le-bo@narod.ru
)
Размещен: 23/10/2006, изменен: 17/02/2009. 23k.
Статистика.
Сборник стихов
:
Поэзия
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Аннотация:
Из книги стихов " Была весна", Челябинск, 2006.
БЫЛА ВЕСНА. ( Из книги стихов).
* * *
Шопена зыбкая баллада,
и ночь, и снег во всё окно...
Какая странная награда
за дни, минувшие давно.
Я снова слышу поезда
сквозь жизнь летящие куда-то,
волнующие города
весенней радостью возврата.
И вот разъято лет кольцо!
Неудержимее, чем горе,
былого грустное лицо
врывается в меня, как море.
***
Я ночью шел по старому мосту.
Свет уходил от снега в высоту.
Лишь фонари глядели в темноту
воды, промывшей чёрную черту
на безмятежном пологе реки.
Мне было видно в этой черноте,
как там мерцали тускло светляки,
напоминая сердцу о мечте,
о той земле, где, греясь на ветру,
трава и пальмы вспыхивают страстно,
и солнце к небу поднимают властно,
и морю кланяются по утру.
Я улыбнулся им: когда умру,
я продышу сквозь снег лазейку к ночи,
и будут мне мой вечный сон морочить
вот эти звёзды, чьих лучей игру
я увидал, когда, обняв мечту,
один стоял пол ночи на мосту.
**
Сверкает тускло иней,
торчком стоят дымы,
запутавшись, как в тине,
в предчувствии зимы.
И кровь твоя моложе,
чем вечером вчера,
вершит свой труд под кожей,
старается сестра.
Приходит память в чувство.
Ты вновь не одинок.
Душа взлетела люстрой
под белый потолок.
В трамвайном разговоре
сквозь суеты прибой
пробился - каплей в море -
восторг души живой:
в плечо отцу ребёнок
доверчиво сказал:
- Меня вчера телёнок
в плечо поцеловал.
***
Слишком холодно.
Слишком серьёзно.
Холод в длинном луче от окна,
и в стекло ударяет морозно
веткой старого клёна весна.
Спор окончен.
Тянуть невозможно.
Улыбнуться - проститься - уйти!
Одиночество жизни тревожно
ляжёт белой Невой на пути.
И по ладожским льдинам ступая,
тень моя отойдёт от меня.
Красный вечер, спокойно сгорая,
гасит солнце напрасного дня.
***
Зима. Гляжу в окно
и вижу - ночь на свете.
Вверху темно, черно,
и - ветер, ветер, ветер.
А там, внизу пуста
в снегу лежит дорога.
Шуршит листком с куста
ночной земли тревога.
Ни одного огня.
Темно и незнакомо
взирают на меня
глаза чужого дома.
Позёмка. Третий час.
Громада неземная -
тоска придет сейчас,
всё на пути сминая.
Я тихо от окна
к подушке возвращаюсь,
и лбом к ладони сна
с молитвой прижимаюсь.
***
"Владимир Луговской"
Дышало грустью сумрачное море.
Был дождь с утра. На пляжном пятачке
бродили чайки, утверждая осень,
мерцали мрачно дети старины -
седые валуны. О, эмбрионы
грядущего, что помнит ваша плоть?
В шестнадцать двадцать белый катерок
вернул весну безлюдному причалу,
но - ненадолго. К вечеру волна
взялась качать несчастную скорлупку.
И это был - поэт, отец "Венгерки
курсантской" чудной. Сыпал серый дождь.
В иллюминаторах качалось небо
ненастной вечности, и густобровый
поэт внимал живым ударам волн,
швартовых скрипу, ветра завыванью.
А где-то звуки музыки метались,
и ныла боль - лишь именем одним
касаться пьяных волн, солёной жизни,
ждать и не верить, что она прошла.
***
Смолкает дом и сердце слышит:
шумят деревья в тишине,
как будто дождь идёт по крыше,
как будто листья на огне
трепещут, радостно сгорая,
забыв, как им светло жилось,
своим беспамятством смиряя
огня неистовую злость.
Но вот и дерева смолкают,
и лишь одни в тиши ночной
часы бессонные шагают,
как часовые за спиной.
***
Путешествие
Наш пароход тонул в кромешной мгле,
как будто путь лежал ко дну речному.
Дождь сыпал так по всей ночной земле,
что никакому светочу земному
не дотянуться было бы до нас,
надумай он сиять в глуши таёжной.
Лишь звук воды назойливый, острожный
стеной стоял, невидимый для глаз.
И, добавляя дёгтя к черноте,
бессонный кто-то спьяну петь пытался,
но с первой строчки в темень оступался
и дальше плыл без слов к своей мечте.
Я вспоминал, что где-то здесь прошло
начало лет моих, благие годы.
Я видел детства радужные своды,
вдыхая тундры пряное тепло.
Ещё чуть-чуть и мокрый пароход,
толкнув причал,гудком тот мир разбудит...
Но мёртвым сном вокруг дышали люди,
во сне стирая с лиц тяжёлый пот.
Они-то знали, что посёлок мой
давным-давно по брёвнышку раскатан.
Дождь замолчал... Наверно, этой тьмой
был мой порыв отчаянный разгадан.
Но за стеной дождя вставал туман.
В нём голос баржи прокатился хмуро.
На мостик вышел белый капитан,
и в пустоту звездой скользнул окурок.
***
В лесу опустевшем ни звука.
Зачем, одиночка, зачем
ты хочешь, чтоб старая мука
тебя доконала совсем.
Но, стиснув холодные руки,
он прежнее имя твердит.
И падают жалкие звуки
на скальный замшелый гранит.
***
Вдоль железной дороги
в стремительном ветре вагонов,
в сумасшедшем мельканье колёс,
раскаляясь на камнях,
серебристый кустарник цветёт.
Золотая дремота отягчает упрямые ветви,
медовый дымок
из цветочных сердец поднимается...
Что же так быстро
пролетают вагоны,
глаза к полотну опустив?
Улетают, стихают,
уносят всегда и послушно
своё косное время
к бетону перронов пустых...
Но цветет серебристый кустарник,
и дарит наивно
оглушённые рельсы
сияньем спокойным своим.
В небе весны
Там, в гуще облаков, такая синева!
Нет силы трезво жить.
Нет крыльев, чтоб подняться
за горы облаков, туда, где сон-трава
и синяя заря сошлись, чтоб обвенчаться.
Какая тишина! Как веет тьмой ночной,
дождями давних лет, влюблённостью забытой!
Там, за горами лет росинкою разбитой
ещё горят глаза, оставленные мной.
Но как она близка! Вот - запах и слова,
вот - губы и руки рассеянная нежность...
О, небо, дай опять
обнять твою безбрежность!..
Какие облака! Какая синева!
***
Вечные вопросы