Демон недовольно поморщился. Ему было тесно, но он молчал, понимая, что его время еще не пришло. Уже второй год он сидел в этой мрачной клетке, ожидая своего часа. Он знал, что это время придет. Так происходило всегда и так будет всегда. Пока она жила в своем иллюзорном покое, порою забывая о его существовании, он становился сильнее. Чем меньше она думала о демоне, тем быстрее росла его мощь. Демон свернулся калачиком и уснул, ничего не боясь и ни о чем не думая. Он жил только ради того, чтобы однажды вырваться на волю.
Город, город, город ... Люди, люди, люди ... Она торопилась, безбожно опаздывая. Бог мой, зачем мне все это надо!?
- Девушка, тебе куды?
Что? Она обернулась. Лоснящееся лицо человека-свиньи, довольно похрюкивая, разглядывало ее из притормозившей иномарки. Нагло. Самонадеянно. Откровенно. Так, как смотрят на породистую скаковую лошадь. Вия зашипела, на секунду замерла и ... дальше по проспекту на высоких каблуках.
Спать, она хотела спать - слишком рано встала. Скорей бы домой! Коллеги не захотели здороваться. Черт с ними! Достали. Просто завидуют. Старик сказал, что работу надо доделать к среде. Когда же среда? ... Ах, да, через четыре дня. Когда она выходила из его кабинета, добавил, что ей стоит одеваться попроще. Интересно, это как? Не устраивает, что хорошо выгляжу? Надоело. "Вас видели на днях в бильярдном клубе". И что? Знали бы они, что я делала после ... Вия улыбнулась себе под нос. Воспоминания... Граф.
И снова город. Люди. Пыль. Чужие мысли, навязчивые, как навозные мухи.
2
Воспаленные компьютером глаза болели, но Вия пока не ложилась. Она хотела доделать работу. Было пять часов утра. Город еще спал крепким утренним сном, чтобы уже через полтора часа подскочить на ноги и помчаться по улицам, проспектам, бульварам по своим обычным дневным делам. Вия любила утро. Обычно, закончив свою работу, она наливала себе чашку слабенького чая, разбавляла его напополам коньяком и выходила на широкий балкон своей квартиры, чтобы насладиться утренним очарованием. И каждый раз она испытывала настоящий перворожденный восторг оттого, что видела с четырнадцатого этажа своего дома. Сигаретная дымка над городом, влажный, липкий воздух, редкие машины. Все еще спят. Лето. И предчувствие жаркого июльского дня.
Вия закурила сигарету, вышла на балкон и уселась в старое кожаное кресло. Коньяк приятно согревал, успокаивая уставшую душу. Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Одна, наконец-то одна. Ее не тяготило одиночество, напротив она наслаждалась им. И как перец чили в блюде, ее одиночеству придавало остроту то, что скоро оно должно было закончиться. Вия это чувствовала. Она всегда заранее ощущала, что одиночество должно вот-вот закончиться.
Вия одним глотком допила чай.
- Спокойного дня.
И всё. Уютная кровать, холодные простыни - спать. Вия спала днем, а ночью работала. Ночь дарила ей покой. Днем, в скопище людских эмоций, чувств, которые рентгеновскими лучами проходили через ее сознание, окутывали душу, мешая, беспардонно врываясь в ее сущность, она не могла сосредоточиться. Уродливые нити человеческих сознаний опутывали ее, проникали под кожу, давили и душили, шептали свои сумасшедшие мысли. И всё это в свете яркого бодрствующего дневного света. Но ночью ... она летела, творила, работала. И сейчас было утро ...
3
Жарко. Солнце, как раскаленное нутро деревенской печи. Изнывающее ярко-голубое небо. Легкое, цвета фисташек платье. Босиком. Как хорошо, что я не надела белье, подумала Вия. Человек, стоящий рядом с ней, чертил палкой на земле знаки. Грубые кожаные перчатки валялись у его ног. Он поднял свое лицо к Вие. Трехдневная щетина скрадывала угловатые черты его лица. Пустые, мутные глаза молчали.
- Ты еще не видела, как сокол убивает чайку ...
На лице девушки ничего не отразилось. Она откинула со лба челку и посмотрела на человека.
- Пойдем, я покажу тебе ...
Он поднял перчатки с земли. Тут же на обеих его руках по-хозяйски устроились две птицы. Два сокола.
Быстрыми шагами в сторону моря.
Жарко. Солнце. К изнывающему небу присоединилось уставшее море. Легкое белое платье. Босиком. Как хорошо, что я не надела белье, подумала Вия. Человек, стоящий рядом с ней, чертил палкой на песке знаки.
- Смотри ... слушай ...
Одинокая Чайка потерянно кружила над пустынным пляжем, сама не понимая, что ищет и почему ей так тоскливо. Вспышка. Сокол камнем с неба упал вниз и нанес первый удар. Пляж. Она не умерла и поднялась с песка. Сокол приблизился к Чайке.
- Ты же знаешь, чувствуешь. Я люблю Тебя, - он ласково и очень осторожно, чтобы не испугать ее, перебирал хрупкие, белоснежные перышки на ее груди. - Ты все помнишь, даже если ничего и не было. Холодная вода ... вино, как капли крови, на твоем платье ... ощущение последнего полета ... Ты все помнишь. Я люблю Тебя.
Вспышка. Сокол нанес второй удар и вытащил из ее крыла длинное и гладкое, словно лезвие ножа, перо. Чайка была еще жива.
- Тебя мучает чувство стыда за саму себя. Ты так внезапно любишь своего убийцу, так страдаешь из-за этого. Но это всё не важно, я избавлю тебя от этой боли ... и от телесной, и от душевной. Понимаешь, мы всегда любим тех, кто нас убивает ... но я помогу тебе.
И Сокол нанес последний, третий удар ... Свет.
4
Как же душно! Вия открыла окно. Воздух, обретший тело, лениво вплыл в комнату. Наверно, будет гроза.
Вия села на краешек стола, и закурила седьмую по счету сигарету за этот вечер.
- Так ты хочешь знать, что я такое?
Она задумчиво провела рукой по волосам.
- Однажды возникает вопрос. Кто ты есть на самом деле? И надо либо отвечать честно, либо забыть о том, что этот вопрос был. Я честная, добрая, правильная? Нет! Каждый хоть раз в жизни ... Изменяю? Да. Предаю? Да. Лгу? Да. И набраться смелости признаться себе в этом! Принять себя такой, какая есть на самом деле.
И если ты не такой хороший, просто не такой? Как себя принять? И внутри тебя сидит демон, которого не возможно обратить в истинную веру. Я могу сдерживать его год, два, но потом он вырывается наружу, причиняя боль и страдания мне и тем, кто рядом. Испорченность? Да. И ты либо примешь ее, либо застрелишься.
И таких много, они вокруг. И мы узнаем друг друга на улицах и в общественном транспорте. И предпочитаем даже в пасмурную погоду скрывать глаза за черно-темными стеклами очков. Каждый встречал на своем пути таких - с глазами похожими на зеркало, в котором отражается другое зеркало, а между ними океан. Холодный грейпфрутовый сок - сладкий, но с горьким привкусом. Мужчины - наглухо запертые в костюмы от ** или свободные, в потрепанных джинсах, но порочные от кончиков ног до геля на своих волосах, женщины - сексуальные даже ранним утром, дети - смотрящие на вас взрослым влажным взглядом. Разлучницы, развратницы, бессердечные ублюдки, равнодушные сволочи, железные особи с металлическим взглядом ...И хотя у каждого свой демон, все мы похожи.
И нельзя открыться, ведь вокруг белые и пушистые, с прорастающими крыльями и слегка жмущими нимбами. "Я живу со своим мужем N лет и ни Разу ему не изменила, не предала его, я не беру взяток и ненавижу хамство". Ах-ах! ... Какое лицемерие! А ведь практически в каждом из нас свое второе дно. Так может честно признаться, хотя бы самому себе, в своих демонах? И я знаю, что он во мне есть, и я устала с ним бороться. Иногда я мирюсь с ним ... О, какое ты можешь получить удовольствие! ... На грани боли ... Иногда мечусь по городу, пытаясь заткнуть ему глотку. Но он есть! Что поделаешь, - Вия улыбнулась Графу и затушила сигарету в пепельнице, похожей на человеческое сердце.
В каждой женщине сидит похотливая сучка, которая начинает жадно оглядываться, почуяв запах порока. Порок более привлекателен, чем добродетель. Парадокс! Прелюбодеяние, чревоугодие, власть, деньги ... И чем извращенней, тем привлекательней. Кто заглядывал в самые темные углы своей души? И что там можно увидеть? Да все, что угодно! Режиссеры отдыхают. Скажешь, что мне нужен психоаналитик? ... Не думаю. Я росла в хорошей здоровой семье - сильный папа, ласковая мама, ужасов со мной не случалось ни в детстве, ни потом ...
И таким с демонами внутри достается все. Какая несправедливость! Ха-ха! Красота, деньги, власть. И настоящая любовь - чистая и светлая. Да, вот беда, внутри столько грязи, что ты не можешь принять всю эту чистоту. И нас любят, из-за нас сходят с ума ... А ты, пусть даже мучаясь и страдая, перевариваешь человека и выбрасываешь, и идешь дальше, хищно оглядываясь ... Или оставляешь рядом с собой ... как получится, по-разному.
И все же лучше честно. Да, я такая и не могу ничего поделать. Поверь, пыталась! Мне не надо жалости, сострадания, я приняла себя такой, какая есть и не собираюсь прикидываться белой и пушистой. И среди таких, как я, все разные. Кто-то, вроде меня, держит демона в клетке до тех пор, пока сил сдерживать его уже не остается. И если он вырывается наружу, бросают всех и вся и бегут куда-нибудь подальше, пока не замуруют демона обратно. Кто-то полностью находится под властью своих пороков, и давно похоронил свою совесть. Ну, таких видно сразу ...
У меня нет близких друзей - я не хочу причинять им боль. И я не хочу, чтобы шептались у меня за спиной, ставили на мне тавро ...
Она медленно встала и взяла очередную сигарету.
- Мне так кажется, - послышался голос Графа, протягивающего ей зажигалку.
Вия вздрогнула, словно очнувшись от сна. Или кошмара.
- Прости. Что ты сказал?
- Я говорю, что ты напоминаешь мне Маргариту. У тебя сейчас такие же глаза, что и у нее, когда она летела на ведьминский шабаш.
Она подошла к Графу вплотную, положила руки ему на плечи и поцеловала в лоб.
- Глупый, - Вия привычно спрятала глаза в пасмурное небо, нежно и тепло улыбнулась сидящему перед ней мужчине. - Ну, какая же из меня ведьма?
Первые, еще робкие и неуверенные, раскаты грома прокатились по городским крышам. Начиналась гроза. Демон осторожно открыл глаза ...