Непростая глава, требующая читателя внимательного и думающего
Лембо вернулся в половине второго ночи - возбужденный, с сильным запахом спиртного. Опустился рядом с одним из мертвецов, предварительно нагло отодвинув тело бедняги в сторону.
- В ресторации был, - сообщил он довольный. - Культурно посидели, музыку послушали. Ты джаз любишь? - и, не дождавшись ответа, продолжил, - мне понравилось! Очень душевно! Я бы сказал Yes, of course! Публика солидная, иные танцевали. Выходили парами и танцевали. Самба называется. А певица какая! Изящная до безобразия! Руки себе на бедра положила и водит в такт музыке. Зрелище - сильнейшее! Я едва не подавился - горячее принесли. Пребываю в полном расстройстве. Не знаю - то ли на певицу смотреть, то ли в тарелку. А она, бессовестная, знай себе, покачивает. Бедрами-то крутит налево - направо. И складно у нее это получается! А потом микрофон обхватила, прижала к себе и задышала, и задышала, говорю же, джаз это сильно!
Кирппу кашлянул.
- А что это вас, папаня, в кабак понесло?
- И сам не знаю, - честно признался папенька, - знакомого встретил. Думал, он пень старый, уже сгнил давно, разложился червями кислыми. Гляжу - рожа подозрительная. А он на меня уставился - вспомнить тоже не может. Слово за слово, беседа завязалась. Интересуется гражданин: где я вас мог видеть? Вы лесом, случайно, не занимаетесь? - Занимаюсь, говорю, живу я там, а здесь, вроде, как кредит приехал вышибать.
- Так он кто? Человек получается? - сообразил Кирппу.
- Не спеши, дай рассказать. С виду да, обыкновенный, во плоти, но обходительный.
- Вы же только что сказали - знакомый.
На этот раз кашлянул Лембо.
- В питейном заведении и познакомились. Место приличное, к общению располагает, что в этом плохого? Говорит: а много ли у вас, любезный, леса? Идиот! Отвечаю, с ухмылочкой - полный лес! Засмеялся - вы мне нравитесь! Я что, баба, чтобы нравиться! А он мне - не желаете размяться, в покер перекинуться? И на стол тыщу хлоп! А тыща в долларах! Я - на стол две тыщи. А он вновь заявляет: определенно вы мне нравитесь. Кураж у вас присутствует.
Лембо на секунду отвлекся и еще дальше сдвинул мертвеца.
- Ты случаем не знаешь, что такое кураж?
- Азартный.
- Вот и я так подумал. Азартный он мужик. Еще не сыграли, а на кону шесть тысяч! И все зелененькие, хрустящие, правда, заманчиво? А проиграл как? - Словно папироску на землю бросил! Шесть тысяч! И ни в одном глазу! Ни боли сердечной, ни огорчения. - Пустота! Не мой сегодня день, говорит, а рулетку не люблю. Глупое занятие, да и рулетка любит дураков, а я, прости великодушно, не дурак. И смеется. Как тебе?
Кирппу внимательно слушал.
- Впечатление произвел?
- Не впечатление он произвел, а вызов бросил! Я же заглянуть успел основательно. В душу-то заглянул, пролетев аж до самого дна! Нет там ничего! Голые стены, холод и пустота.
- Ну и что, - не понял Кирппу, - хватает таких, ничего удивительного.
- Как! Не скажи, сынок! Понимаю, если бы он эти шесть тысяч выиграл. Тогда не грех и посмеяться, но он же эти деньги продул! Спустил, как спускают в сортире воду. И чувств никаких. А смешок и вовсе не смешок - простое колебание воздуха. Вновь пустота.
- Простите, батюшка, - слегка озадачился Кирппу, - что-то я вашей мысли не понимаю.
- А тут и понимать нечего! Он же существо, плоть от плоти, а душа пустая! Этого же не может быть! У каждого живого существа должна быть душа. Мне еще бабка -покойница говорила, как их всех отличить, людей-то. Только по душе и можно отличить, а внешне каждый дурак способен вырядиться. Любой вурдалак костюм на себя напялит -и вылитый человек! Сходства добиться - занятие плевое, детские шалости. А вот душа! Там весь секрет! Вся сила и мощь!
- Ну и что?
- Тьфу! Бестолочь! Ну и что, ну и что! Если в нем нет души, кто он тогда получается?
И вытаращив красный воспаленный глаз, Лембо произнес.
- Нечеловек!
- Вы полагаете...?
- Ничего я не полагаю, - не дав закончить, перебил Лембо, - если он нечеловек, кто же тогда? Нечисть поганую и разную я по запаху чувствую. Призраков и мертвяков тоже как-нибудь отличу А это - непонятно, какой породы зверь!
- Думаете, от нечистого?
- Времена нынче смутные, а в городе всяких оборотней хватает. Этот город тащит всех сюда, словно медом намазано. Пришла и ко мне мыслишка похожая, не ты один сообразительный. Если, думаю, он от нечистого, повнимательней следует быть, ухо востро держать. Эти ребята далеко не промах! Обработают по первое число. А скользкие какие!
Отыграться не желаете, спрашиваю. Культурно и обходительно задаю ему вопрос. Всем известно, человек порядочный всегда предоставит шанс еще раз в картишки переброситься. Повезет - не повезет, а шанс предоставь.
Скучно, отвечает, вот кабы, на другой какой интерес забавный, тогда, конечно, тогда обязательно, может быть, и сыграл бы.
Ага, думаю, хитрит, шельма, изворачивается. Решил пенсионера надуть! А какой такой интерес вас интересует? Простенький вопрос, но с закавырочкой!
Пойдемте, отвечает, присядем. Правды в ногах-то нет!
Кирппу был явно заинтригован, а в доказательство открыл рот и принялся моргать глазами.
- Кстати, ты не знаешь, почему в ногах нет правды? - между делом бросил папаша.
- Ну, это долгая история.
- А ты в двух словах.
- Вероятно, долго эту правду ищут и никак найти не могут.
- А ноги причем?
- Так ходят-то, батюшка, ножками! Это вы летаете, а они ножками! Всю жизнь!
- Интересно! Крайне интересно! - произнес многозначительно Лембо, - получается, и он ходит, но не летает. Забавно!
- А дальше? Дальше-то что было?
- Сели мы, водочки заказали - самой дорогой. Собеседник мой выбирал. Открыл папочку и принялся читать вслух. Эту, говорит, я не пью. Эту - вам не советую, а вот эту можно и откушать. Водочка, если в разумных количествах и при качестве отменном, противником мысли не является. Недаром мудрые люди поговаривали - истина в вине. Так давайте, отвечаю, винца и закажем. Смеется - вы мне определенно нравитесь! Вы словно из сказки свалились. И напоминаете мне забытый древний персонаж. Обижать я вас не собираюсь, сами домыслите, какой именно.
- Так и сказал?
- Не так, а с глубочайшей иронией, настолько глубокой, что разлились его слова бальзамом по телу! Тепло стало, и голова кругом пошла.
- Это батюшка от водки. Со мной с непривычки и не такое бывало, - подсказал Кирппу.
- От водки?
- От водки, батюшка. Поверьте мне. Людишки эту заразу пьют, утверждая, что тем самым согреваются.
- Тьфу ты! А я решил от чувств! Приятно, когда тебя добрым словом вспоминают. Наливает он галантно, с достоинством, а потом комментирует, вроде, как сам с собой беседу ведет.
Внешне, говорит, водица водицей, и в словаре занятно написано. Вдумайтесь, к чему, спрашивается, объяснять, что такое водка? Кто знает - в словарь не полезет, а кто полезет и умную книжку откроет - зачем ему водка? А написано, что это напиток, без цвета, вкуса и запаха. Запах появляется уже потом, в каждом случае индивидуальный. Ну, не смешно ли? И так, коллега, во всем - куда не глянь, сплошной театр абсурда. Обратите внимание,... и выпил, глазом не моргнул. Только в животе что-то сократилось, звякнуло и загудело. Протяжно и красиво.
- А что загудело? - не понял Кирппу.
- Мне откуда знать, что у него в животе загудело! Это же не мой живот! Почему я должен знать, что в чужих животах гудит! Так,...на чем я остановился?
- Выпил он, - напомнил Кирппу.
- Обратите внимание, говорит. А на что обратить - не уточнил! Разве так можно, в самый ответственный момент и не указал! Умный, одно слово. Умный, он же, проницательный, полагает, что и собеседник у него умный. А я, как дурак! Не представляю, куда это внимание нужно обратить! Ну и тоже выпил, махнул полную, уже вторую. А он грибочек вилочкой подцепил и понюхал. Я же говорю - умница! Другой раздолбай в рот бы кинул, не задумываясь. Это же - грибы! На сотню один для организма полезный.
Вот и вы со мной согласны, говорит, приятно иметь дело с проницательным собеседником. А я по простоте душевной глазом наблюдаю и водку перевариваю. С чем же, думаю, я согласен? И слова не успел вымолвить - водка, хоть и хороша, но время для усвоения требует. А он продолжает. Грибок-то заглотил, аккуратно отправил себе в рот и медленно, словно с ленцой - жует.
Берем наш конкретный случай, продолжает, кто вас, любезный, заставлял поставить две тысячи? Я - да, поставил, но это же моя личная инициатива. А кто заставлял поставить вас? И откуда вам знать, что повезет вам, а не мне? Правда? Это же игра! Глупое стечение обстоятельств, а вы - две тысячи! Они у вас лишние? Нет! И у меня они не лишние. А поставили оба.
Лембо пустил паузу, вероятно, вспоминая детали этого, безусловно, интересного разговора в ресторане.
- Он же потом еще три тысячи поставил! Глянул на мои две пачки и полез в карман. А сколько раз на эти деньги можно отдохнуть? Я знаю - полгода можно ходить, если без водочки, а если по сто грамм, тогда меньше. Но уж больно хороша, зараза, настраивает на философский лад и мысль активизирует. Слушаю дальше.
А почему, интересуется, все же поставили? Какая такая внутренняя причина толкнула вас к победе, а меня к проигрышу? И главное - почему повезло вам? Я повторяю: игра есть глупое стечение обстоятельств. И засмеялся, но культурно - без вызова, с интригой в голосе. Правы они,.... хихикает, сто раз правы. Но только, любезный, без обиды и вновь смеется.... везет-то дуракам! Только они не знают, полагают совсем наоборот. Полагают, что они баловни судьбы!
И я засмеялся, - вдруг сообщил Лембо, - защекотало подмышкой. Случайно, но смешно ужасно! Представь - два господина сидят и смеются. В ресторане. Это же не опера! Не цирк, наконец! А питейное заведение! Институт общественного питания, и публика здесь культурная. Ни слова не сказали, взгляда не бросили - словно нас и нет.
А господин платочек достает, краешком промокнул слезиночку, что задержалась под избытком чувств внутреннего характера, и говорит: вы меня поразили. Никогда не встречал такого умного и проницательного собеседника.
- А вы? - подал голос Кирппу.
- Я?
Лембо расправил худые плечи, подал не менее хлипкую грудь колесом вперед и блеснул воспаленным красным глазом, как происходит, когда выходят из строя осветительные бытовые приборы.
- Говорю ему. И вы крайне неординарная личность, а ход вашего мыслительного процесса - как тропиночка в бору! Так и бежал бы, наслаждаясь красотой эстетического порядка.
Кирппу отказывался верить своим ушам. Этот лесной двоечник, в словарном языке которого, кроме неприличных, а порой просто нелитературных и грязных выражений, было невозможно обнаружить достойное слово, запел как руносказочник!
- Удивлен? - продолжил Лембо. - Я и сам поразился! Махнули на посошок, и я ему все деньги вернул. И за ужин заплатил, и за такси - за все заплатил.
- Как!!! Все деньги? - взвыл Кирппу. - Батюшка! Это же был аферист!
- Не знаю, он не представился, ни фамилии не сказывал, ни имени, вероятно, личность скромная, но достойная. Согласен?
- Не согласен, папенька! Да если на баб потратить, или за посуду разбитую, мебель поврежденную, но отдать аферисту! Это же неразумно! Глупо это и легкомысленно! Он же вас обманул. Самым доступным и хитрым образом!
- Каким таким образом? Ты о чем? Никто меня не обманывал. Добровольно отдал, самостоятельно - какой же это обман?
- А что же это? - Кирппу продолжать ошалело смотреть на старого пердуна, отдавшего деньги, столь необходимые для серьезного предприятия. Он, козел безмозглый, и само предприятие поставил под вопрос!
- Что это? - Лембо выглядел явно озадаченным. Но не от сынка законнорожденного, что набросился на него в приступе ярости. Лембо искал причину своего благородного поступка.
- Думаю, это был порыв души! - наконец, выдал он.
Кирппу вздрогнул и поёжился. Не может быть! Хотя, почему не может? Не только людям следует остерегаться нечистой силы. И от людишек можно подцепить всякую заразу. Не хватало, чтобы вот и батюшка подцепил вирус вредоносный и опасный!
- Вышел я из таксомотора, дверцей едва не забыл хлопнуть, - Лембо вновь сверкнул в темноте усыпальницы своим глазом. Но как сверкнул - до боли знакомо, и поэтому Кирппу вмиг успокоился.
- Думаю я. Отчаянно думаю! Как не думал все эти годы! Аферист он или из соседнего болота - не важно. Важно другое. Деньги-то я отдал без сожаления! С гордостью отдал и при этом испытал чувство космическое. Понял?
- Не понял, - признался Кирппу.
- А ты всегда идиотом был. Первый блин тоже всегда комом получается, - намекнув, что Кирппу в семье появился первым, сообщил батюшка. - Превратился я в один сплошной вопрос! А затем - озарение! Вот оно! А как вовремя! И в ресторацию вовремя сходил, и в беседу умную вступил. Это же подарок судьбы! И деньги вовремя отдал. Масть в масть - Джек Пот! Двадцать одно очко на руках!
Если прежде Павел Сергеевич иногда слышал в подвале звук подозрительно похожий на тот, что появляется вместе с появлением комара, на сей раз до его слуха донесся новый и совсем незнакомый писк. Настолько высокий и пронзительный, что моментально разболелась голова.
Существа потусторонние, а Лембо и Кирппу к ним принадлежали без всяких сомнений, исповедуют идеологию странную, людям непонятную, однако в тот момент, когда управляющий делами полез в шкаф стола, чтобы достать медицинский препарат и нейтрализовать непереносимую боль, молодой леший решил, что его папаша сошел с ума! Хотя понятие безумия темным силам незнакомо, Кирппу серьезно опасался за состояние своего близкого родственника - слишком подозрительно забился в конвульсиях Лембо.
- Будут у нас скоро денежки! Ба-а-а-льшие денежки! - визжал папенька, - и принесут их нам с удовольствием и радостью! Как говорил классик, на блюдечке с голубой каемочкой! И считать их нам не придется! Их за нас пересчитают! Неужели все еще не понял?
Кирппу был вынужден признать - не понял! Ничего он не понял, о чем задушевно и с восторгом рассказывал папенька.
- Урок он мне преподал! Понял теперь? Урок общественных отношений! И стоит он дорого. А тут какие-то пару тысяч!
И все-таки непонятно, как можно с радостью вручить свои потом и кровью заработанные денежки совершенно незнакомому человеку.
Что-то здесь не так!
Но вот что?
Еще одна загадка человеческой души? А если ее - души нет! Тем более, куда большая загадка. Или нет, тайна это! Великая и неразгаданная тайна...
Тайны и все, что с ними связанно. Страдание и формы его проявления
Тайны любят все. Любят искать, создавать, а еще больше их разгадывать. И в любом серьезном деле без тайны не обойтись. Литературный процесс - не исключение, и хотя критики уже давно пытаются вывести формулу успеха, просвечивая, словно под микроскопом, того или иного автора, и они часто заблуждаются. Наверно, никому и никогда не дано постигнуть истинную природу, что заставляет биться сердца и уноситься в стремительном вихре в миры надуманные, созданные простым воображением и фантазией.
Однако существуют определенные, проверенные временем критерии успеха, одним из которых является обязательное присутствие женского образа. И причин здесь несколько: известно и неоднократно доказано - читают женщины значительно чаще, и, стало быть, пишут в основном для них - для женщин. Да и если вдруг оказывается в руках мужчины книжонка, что он в ней желает увидать? - Верно! Только женщину!
А у нас, если вы могли заметить, кроме старухи-ведьмы, симпатичной, как утверждал Павел Сергеевич, женщины в морге и проститутки без имени-отчества, стремительно промелькнувшей и не оставившей после себя ничего, кроме подозрительных духов неизвестного происхождения - никого в повествовании нет. Супруга Семена Поликарповича Марина также не может претендовать на роль героини. Во-первых, женщина замужем, а во-вторых, либо на работе, либо носится по магазинам - сами понимаете, не до того - не до образа.
Поэтому признаем - весь дальнейший творческий процесс оказался под угрозой. Конечно, можно прибегнуть к небольшой хитрости, как многие авторы поступают - взять и женский образ создать. А затем ненавязчиво познакомить с одним уже действующим персонажем. Можно, но стоит ли?
Женщина всегда появляется внезапно. Особенно в жизни мужчины, и появиться она может в любую секунду, появиться из ниоткуда.
Именно из ниоткуда она и появилась. В том, что эта наша героиня, сомнений не было никаких!
Савелий Петрович Боголепов никогда в жизни своим привычкам не изменял. Жене пару раз, случалось, а привычкам - никогда. Изменить своим привычкам - означало изменить самому себе! А тут! Объяснить данный поступок крайне сложно, если вообще возможно. Годы спустя, после событий, что готовы развернуться с минуту на минуту, господин Боголепов неоднократно задавался вопросом. Что послужило причиной? Что заставило его отдать водителю приказ остановить машину? Хорошо, отдал, но почему он сам отправился в какой-то прежде незнакомый киоск? Киоск, о существовании которого прежде никогда не знал. Серый и невыразительный скворечник, скорее, крошечная будка, где и находиться невозможно.
- Я на секунду, - бросил он водителю, не представляя, что в действительности пропадает навсегда.
Из сверкающего неземным блеском страшно дорогого автомобиля, щурясь от солнца, которое своими лучами отважилось побеспокоить столь уважаемую персону, медленно, с чувством собственного достоинства, что возникло задолго до появления своего хозяина, на грязную мостовую опустил не менее блестящие и не менее дорогие башмаки солидный господин.
Бросив взгляд упрека на солнце, Савелий Петрович тяжело вздохнул, выразив тем самым, вероятно, усталость от монотонности и невыразительности, что несет в себе скучное и поэтому утомительное бытие. Вот тут он и пропал! Самое поразительное и необъяснимое - ни одна живая душа не заметила факт исчезновения г-на Боголепова!
Нынешние времена диктуют свои нравы. Эгоизм и равнодушие - качества, воспринимаемые как достоинство современного характера, никого и нигде не удивляют. Как не удивляет исчезновение среди белого дня людей - молодых девушек, детей и стариков.
Однако на сей раз исчезновение произошло на глазах сотен свидетелей, которые, впрочем, и не заметили, что они являются свидетелями.
Савелия Петровича никто не похищал, но он пропал! Парадокс! А весь процесс исчезновения занял ровно три секунды. Две - чтобы бросить взгляд и одну, чтобы понять - он пропал!
Наказание или кара небесная принимает в зависимости от обстоятельств разные формы. К Савелию Петровичу она нагрянула в виде двух стройных ножек, вздернутого носика, почему-то одной крохотной сережки и капризных серых глаз. Эти глаза глянули на Савелия Петровича, и он тут же пошел ко дну.
Предвижу глубочайшую иронию, а может быть, и критику с вашей стороны. Солидный, умудренный богатым жизненным опытом господин, попался, как пионер в женской раздевалке. Сказано, кстати вполне удачно, так как г-н Боголепов неожиданно вспотел и чрезвычайно активно засопел носом. Впервые за многие годы он не представлял, как следует себя вести! Поэтому неожиданно сложил руки в причинном месте, затем, вероятно, сообразив, что данный жест могут неправильно истолковать, спрятал руки за спину. Затем сунул их в карманы брюк, потом пиджака и вновь спрятал за спину. При этом он продолжал усиленно сопеть носом и чувствовать,... как он себя никогда прежде не чувствовал.
Поэтому мы вправе утверждать, что Савелий Петрович исчез, а вместо него появился кто-то другой - отдаленно напоминающий солидного и уверенного в себе господина, что вылез из дорогой иномарки.
Конечно, девушка была во что-то одета. Но это не имело никакого значения! Еще один парадокс, хотя, как утверждают знатоки женской психологии, именно своим нарядом слабая половина и производит должный эффект.
В данном конкретном случае наряд не имел абсолютно никакого значения. Чтобы не надело на себя очаровательное существо, к чему не прикоснулось - все превращалось в сказку! А если вообще не надело,... впрочем, мы не смеем утверждать, что происходило в голове у Савелия Петровича. Внешне - да, предприняли робкую попытку передать сложную метаморфозу превращения. А полагаясь на другие объективные показатели, можем только предположить, что у бедняги сильно участился пульс.
И самое удивительное! Девушка ничего не предприняла, бровью не повела, чтобы в миг уничтожить Савелия Петровича Боголепова. Она его вообще не заметила!
Ну, разве это не чудо! Разве не фантастика!
Что произошло дальше?
Извольте, но только в некоторой последовательности развернувшихся затем событий.
Девушка глянула на Савелия Петровича - так, по крайней мере, ему показалось, потому что в действительности она глянули сквозь него и неловко, но необычайно привлекательно побежала. Спортсмены так не бегают и спортсменки тоже не бегают. А бегают хорошенькие девушки, которые вынуждены в силу непредвиденных обстоятельств перейти на бег.
Савелий Петрович лишь почувствовал дуновение - легкое, прекрасное, как и сама девушка. И возникло неудержимое и страстное желание задержать этот волшебный миг, схватить его, как птицу счастья, о которой ты прежде и не мечтал! Еще один миг - и видение исчезло - растворилось в толпе, окончательно поразив г-на Боголепова.
Но девушка была, и запах - чарующий и неповторимый - был. Этот запах наперекор всем мыслимым и немыслимым физическим законам никуда не исчез. Он залез Савелию Петровичу в голову, проник глубоко и основательно. А затем принялся медленно и последовательно уничтожать благодетеля, любезно предоставившего ему убежище.
Это была мука!
Савелий Петрович не представлял, как ему поступить. Искать юное создание, что нарушило его покой? Хорошо, найдет, что дальше? Она же ему в дочери годится! И как искать? Что сказать - зачем ему вдруг потребовалась девушка, о которой он ничего не знает! Ничего!
Пройдет. Глупость несусветная, - утешал он себя, прекрасно осознавая, что это обман.
Каждый день Савелий Петрович взял за правило приезжать к киоску и покупать газеты. Хотя по правде, там и покупать было нечего. Как всякий уважающий себя серьезный господин, Боголепов читал только серьезную прессу, а в сером скворечнике, продавали, черт знает, что! - Чушь какую-то продавали, как на рынке, начиная от носков и заканчивая дешевым одеколоном!
Савелий Петрович пошел на хитрость - спрашивал местную газетенку со смешным тиражом и глупую до безобразия. Прочитав ее однажды, он поразился: как подобное можно печатать? И кто в таком случае читатель? Но газету с упорным постоянством разбирали и даже спрашивали. И ничего удивительного в том, что внешне солидный господин обратил свое внимание на местный печатный орган.
Конечно, газета ему была не нужна. Это был предлог оправдать свое появление в странном месте, совсем нехарактерном для столь порядочного, и, безусловно, серьезного господина. Еще более странным явилось последовавшее неделю спустя решение знакомиться с содержанием газеты, сидя на скамейке. Чтобы более точно донести нелепость картины читающего Боголепова, скажем, что рядом на стенде висела точно такая же газета! А сам господин Боголепов выглядел не менее странно - на скамье обычно сидели какие-то подозрительные личности, явно пролетарского происхождения, которые, вероятно, не умели читать вообще.
Однако Савелий Петрович не испытывал и тени смущения. Ему было наплевать, как он выглядит, и что о нем могут подумать. Хотя он и держал в руках газету, читать эту ерунду Боголепов не собирался. Он ждал и надеялся. Рано или поздно. Сегодня или завтра.Через час или через месяц - она придет. Какая-то внутренняя уверенность придавала ему силы. Он даже представил, как наступит осень, и пойдут дожди, а затем и снег выпадет.
А он будет сидеть, только потеплей оденется.
Глупо, конечно. Страшно глупо! Но Савелий Петрович не чувствовал себя идиотом. Непонятно, что в действительности он ощущал - неведанное и необъяснимое ожидание чуда? Г-н Боголепов даже не задумывался, а что он скажет, если девушка появится, и скажет ли вообще?
Или будет молча на нее смотреть? Или она его заметит?
Почему?
Почему ему не повезло в молодости? Чтобы так же сидеть на лавочке и бесконечно долго ждать прекрасную незнакомку, которая и представить себе не может, что где-то во вселенной страдает и едва не умирает человек. И ему ничего не надо! Ничего! Только, чтобы она пришла!
И если одни перемены произошли где-то в глубине Савелия Петровича, внешние изменения еще более бросались в глаза. Он похудел, что не всегда положительно сказывается на мужчине серьезном и ответственном. Дурной знак, которой могут истолковать, бог знает как.
Кроме этого, Савелий Петрович страдал. Утром, когда чистил зубы, глядя в свое отражение, страдал во время завтрака, отмечая, как неожиданно потеряли вкус его любимые пирожки, по дороге в банк он также мучался, и только зайдя в свой кабинет, чувствовал небольшое облегчение. Иногда страдание меняло свой облик и заставляло Савелия Петровича совершать немыслимые прежде поступки. Народ шептался и ничего не понимал. Не понимал и сам Савелий Петрович. Хотя он и выглядел несколько рассеянным, стал значительно обходительней - в прямом и переносном смысле. Уступал дорогу женщинам, а однажды - новость облетела банк стремительно и стала предметом многочисленных дискуссий - Боголепов поздоровался с Валерией Петровной! Вот так, взял и сказал: здравствуйте, Валерия Петровна!
Удивительно! Бедная Валерия Петровна растерялась и смутилась до глубины души, поэтому, вероятно, и не смогла достойно ответить, то есть также произнести - здравствуйте.
Одним нехитрым словом Савелий Петрович привел бедняжку в трепет. Во-первых, Валерия Петровна и представить себе не могла, что управляющий не только ее знает, но, оказывается, прекрасно помнит ее имя-отчество. Факт, скажем, в женском коллективе особенный и противоречивый. Во-вторых, Валерия Петровна сделала для себя крайне интересное и важное открытие
- Девочки, - произнесла она голосом заговорщика, когда в обеденный перерыв девочки обсуждали странное поведение управляющего, - я, возможно, догадываюсь...
Женщины мгновенно притихли, одни затаили дыхание, а другие прекратили курить. Повисла пауза - куда более значительная, чем дым от сигарет.
Многие талантливые и менее талантливые режиссеры тратят в своем творчестве несметное количество энергии, напрочь изводят вверенный им коллектив артистов, только чтобы добиться этой паузы!
Пауза была великолепной! Замечательной по своей красоте и содержанию. Все собравшиеся замерли в сладостном предвкушении, с нетерпением ожидая, а что же сейчас последует?
- Савелий Петрович влюбился, - прошептала Валерия Петровна.
Кто-то ойкнул, кто-то тихо застонал, а кто-то округлил и без того подведенные тушью глазки. Мнения, как всегда, разделились.
- Влюбился? Савелий Петрович в вас влюбился? - не менее тихим голосом молвила одна из женщин, непроизвольно поведав о своих затаенных чувствах к управляющему.
- Причем здесь я! Он же страдает! Неужели вы не видите!
Данное предложение тут же было принято единогласно, воздержавшихся не нашлось, а их и быть не могло. Согласились все. Но оставался другой, не менее интригующий вопрос. А в кого? В кого именно влюбился г-н Боголепов?
Вы только представьте, что бы произошло, если проницательные коллеги узнали бы подробности трагедии, что обрушилась на Савелия Петровича!
Новость стремительно полетела по зданию, не успевая открывать одну дверь за другой, запиликали телефоны внутренней связи и застучали женские каблучки...
А жертва трагедии сидела в кресле и страдала. Как вы могли заметить, уже не в первый раз. Однако все же отметим некоторую особенность - страдание сейчас не приносило мучительной боли. Савелий Петрович вдруг погрузился в какое-то новое незнакомое состояние, когда страдать... приятно.
Как отличить комара от не комара и стоит ли это делать. Тридцать три грамма и семь часов пятьдесят минут
Просыпался чайник медленно и неохотно. Обычно его будили сразу после десяти утра - брали за шиворот и куда-то несли. Чайник покачивался, иногда издавал пару звуков и уже был готов к водным процедурам. Холодная струя из-под крана бодрила и стремительно прогоняла сон. Он с удовольствием фыркал, кряхтел и пускал пузыри, зная, что вскоре предстоит работа - привычное и знакомое занятие, которое выполнял на протяжении не одного десятка лет. Обратно чайник несли более бережно и с некоторым уважением. Что делали с ним дальше - он только догадывался. Неизвестно откуда проникало тепло, сначала робко и лениво, затем набирая силу и превращая холодную влагу в кипящий котел.
Из всех существующих удовольствий, определяющим Павел Сергеевич считал свежий, лично им заваренный чай. Казалось бы, одни те же бытовые приборы, вода, что несется по трубам, скрытым в недрах огромного города, пакетики и коробочки, доступные всякому, кто соизволит утолить жажду или просто взбодриться. Может, и так на первый взгляд, однако, на второй - более глубокий и философский - совсем не так.
- Научись, Павлик, чай заваривать. Крайне важно это и полезно.
Ничего более примечательного не сказала бабушка, ни одного мудрого совета, ни одного житейского наставления! Человек, который прожил без малого век, не нашел в своем багаже другого более ценного наставления.
Обычно Павел Сергеевич не спешил и все делал по науке - как и подсказывала когда-то ушедшая в мир иной старушка. Столик готовил - освобождал от посторонних предметов, каких непроизвольно скапливалось достаточно. Тряпочкой протирал поверхность, удаляя невидимые для глаза пылинки. Про чайник мы уже рассказывали. Это был тот самый электрический чайник старушки - явление по тем временам неслыханное. Вызов прогрессу! Сам кипятит, сигнал подает, но самостоятельно не отключается. Не готово было общество на тот момент к такому координальному решению. Греет, свистит и еще выключается! Неслыханно!
Заварку Павел Сергеевич хранил в коробочке, но не металлической. Металл, хоть и крепкая субстанция, но не всегда полезная. А здесь внешне обычная коробочка, рисунки смешные - мишки и другое лесное зверье, сказать подробно затруднительно, так как живописец или художник попался слишком отчаянный, обладающий фантазией буйной и стремительной. Нарисовал, что и взрослому не понять. Хотя признаем, рисовал он и старался, скорее, для детишек, которым эти художества ясны и доступны. Коробочка - фаянсовая, но пока в руки не возьмешь, ни за что не догадаешься - с секретом!
А уж как он, Павел Сергеевич, заваривал! Залезет в чайник заварной, исследует основательно, носом покрутит, еще разок глянет и уж только потом щепотку бросит. Вновь носом и ждет - помогает чайнику, мысленно вместе с ним трудится.
И непонятно - кто больше старается? Либо чайник, либо Павел Сергеевич! И чтобы не причинить обиды или не нанести оскорбления случайного, скажем - оба стараются.
Однако на сей раз управляющий делами волновался. А когда волнуешься, занятие знакомое капризничает, беспокойство причиняет и настроение портит, хотя не всегда...
Посетитель ранний заметил, что управляющий делами как-то возбужден, безпричино суетится и постоянно улыбается.
Улыбка, без всякого сомнения, приветствуется. Существует целая наука - кому и главное когда следует улыбаться. И многие, отдадим им должное, изрядно преуспели - не снимают с себя маску хитрую. Как с утра вместе со штанами напялят, так и ходят - бродят круглосуточно. Павел Сергеевич дальше конечной автобусной остановки никогда не бывал, про заграницу слышал, иностранцев встречал - видел неоднократно, но не разговаривал.
Улыбался искренне и вопреки правилам зубы не показывал, и не потому, что зубы были непривлекательными. Улыбался он вообще непонятно как и чему. Виталий Борисович, например, не понял, и Ренат и Лехой не поняли. А если до конца быть правдивыми, и сам Павел Сергеевич не знал, что он улыбается.
Улыбались глаза! И как это им удавалось - непонятно.
- А ведь знал я, чувствовал, придете обязательно, - произнес Павел Сергеевич и протянул участковому дымящийся напиток. К слову сказать, в удивительной по красоте и изяществу чашечке - явно неуместной и неизвестно каким образом оказавшейся в полном владении управляющего делами.
- Что-то внутри, - Павел Сергеевич указал, где конкретно, - мне подсказывало - придет, непременно придет. А вы взяли и пришли! Пейте чай, не спешите. Пить следует не спеша. Спешка, простите, нужна при ловле блох. Да, забавное выражение, говорят, народный фольклор. А знаете, когда этих блох ловили, и не думали о фольклоре. Они же и в самом деле существа верткие. Зазевался, отвлекся, и нет ее - блохи-то! А иначе и нельзя! Жизнь, существование зависит от сноровки. А чай пейте, хороший чай, вкусный. Элементов в нем для организма полезных множество. И для тонуса, и против усталости. Сухарик не предлагаю.
Павел Сергеевич с пониманием глянул на участкового.
- Разговор предстоит серьезный, верно? А сухарик отвлекает, мешает сосредоточиться. Поэтому пейте чай, и я с вами заодно, - и принялся пить.
Странная ситуация, и чувствовал себя товарищ уполномоченный странно. Отдаленно похоже на состояние, которое пережил г-н Боголепов, отправившийся за газетой в невыразительный вначале и ставший затем почти родным домом, киоск.
Да-с.
Именно таким, несомненно, многозначительным словом продолжил беседу Павел Сергеевич.
- Вижу я, желаете спросить. А как начать, от чего оттолкнуться - вопрос. Вы не спешите - пейте и думайте, хотя, если грамотно пить чай, думать воспрещается. Не улыбайтесь! Если предстоит подумать - нужно думать, а если желаете получить удовольствие и действительно насладиться напитком, думать запрещается категорически. Древнее правило, но его забыли. Как забыли многое - полезное и годами проверенное.
- Вкусно, - наконец подал голос Виталий Борисович. Сказал откровенно, а не из вежливости.
- Действительно вкусно. А зашел я к вам, Павел Сергеевич, и в правду по делу. А какие могут быть дела у милиции? - Только милицейские. Однако без помощи, участия общества - милиция и вовсе не милиция, а фуражка да сапоги.
Управляющий делами с пониманием кивнул крохотной головкой - верно говорит страж общественного порядка, самокритично и последовательно.
- Пристроить кого нужно?
- Как это? - не понял участковый.
- Ну, временно предоставить кров, - популярно объяснил товарищ Душный, - до выяснения личности?
- А-а-а-а! Нет! Скорее, наоборот.
Наоборот? Это как еще? - на этот раз Павел Сергеевич был вынужден признать, что он ничего не понимает.
- В том смысле, что требуется помощь или, лучше сказать, ваш совет, как высококлассного специалиста в своей области.
- О покойниках желаете знать? - сообразил управляющий делами.
- Как бы доступней вам сказать, - участковый собирался с мыслями, - вы же постоянно с ними и днем, и ночью.
- Ночью крайне редко, но сижу допоздна, случаются дни напряженные, бывает и такое, - признался Павел Сергеевич.
- Хотелось бы от вас услышать, - участковый все еще не мог найти подходящих слов, чтобы выразить свою мысль. - Какие-нибудь особенности, необычные явления...
- А как же! - моментально оживился Павел Сергеевич. - Вот намедни. Сейчас точно скажу, какой день был. Понедельник. Сижу, работаю и вдруг звук!
- Звук?
- Да, звук! И вроде, как комар пищит.
- Интересно.
Павел Сергеевич еще больше оживился.
- И мне интересно. И сомнение охватило великое, а если ошибся? Звон-то стоит, а вроде, и не звон. На сигнал скорей похожий, потусторонний, зловещий и подозрительный.
- Сигнал, - повторил участковый, которому незаметно передалось возбуждение, охватившее Павла Сергеевича.
- Да, сигнал, но непонятно, заявить о себе кто-то желает, упредить о чем-то, сообщить или, наконец, чувства выразить. Это же сигнал! Как ты разберешь, что за ним скрывается! Или ошибка! Или это, что ни есть, самый рядовой обыденный комар! Тварь несовершенная, провалившая попытка задуманного на небесах эксперимента. Существо-то получилось болезненное и уязвимое.
- Вы думаете...
- А как же! - взволновано перебил Павел Сергеевич.- Еще какое уязвимое! Хлоп и все! - Нет комара, нет задумки. Ничего нет - пятно мокрое. Но нет и запаха. Как быть с запахом? Он же комар, пусть даже мертвый, запах-то должен присутствовать, а его нет!
Очень неудачное создание.
- Неудачное? - глупо переспросил участковый.
- А вы сомневаетесь?
- А вы?
- Вот поэтому и сомнения возникли. Спустился тихо, я там каждую ступеньку знаю. Стою, и вновь сигнал раздается. Какая же это ошибка? Вы понимаете! Ошибка исключается! Ключиком аккуратно и дверь открываю. А сам волнуюсь. Страшно, признаюсь, волнуюсь. Чего, спрашивается, трясусь, если я этих покойников тысячу лет знаю. А трясусь потому, что думать мне нельзя! Думать на их языке, что говорить! Слова-то мы отбираем, процеживаем. Не понравилось - выбросили, приглянулось - оставили. А как же с мыслями? Они же неподконтрольные - несутся как угорелые, в повозку не запряжешь, на дыбы не поставишь. И если темнота вокруг меня, то он во мне! Принялся шерстить, как у себя дома!
- Кто? - вырвалось у Виталия Борисовича.
- А я почем знаю, кто! Кто комаром пищал - хихикал? Точно знаю - не было его в моем хозяйстве. Новенький, но противный! Еще хуже, чем его сынок!
- Какой сынок?
- Сынок-то их у меня давно поселился. Но обходительный, несмотря на молодость, хлопот не причиняет, а вот этот! Злыдень и кровосос! Смотрите!
Павел Сергеевич вскочил и принялся задирать рукав рубашки.
- Откуда, скажите, у меня этот волдырь? Комар укусил? Так не было никакого комара! А волдырь вот он! Скажите, сам себя я укусил? Смотрите!
И Павел Сергеевич принялся себя кусать, вернее, пытаться укусить именно за то место, где красовался подозрительный прыщик, который возникает после контакта с кровососущими насекомыми разной формы и величины.
- И голова у меня в тот вечер раскалывалась. Он же у меня и в голове побывал, раскидал мысли по сторонам, как тряпье в старом чулане! Одно слово - хулиган. Поверьте, видел всяких, но этот самый отчаянный и еще... опасный! Одна надежда - сам уйдет, добровольно. Думаете, я сумасшедший? Да, я сумасшедший, но только в вашем восприятии, а в моем - сумасшедшие они! А еще они глухие, слепые и ограниченные! Как тот комар, для которого цель жизни напиться крови! Напиться всласть и умереть. Нет, сначала совокупиться, отложить личинок, а уж потом умереть.
О вампирах и других исторических личностях Виталий Борисович слыхал, а в детстве даже их побаивался. Рассказывали ужасные истории товарищи по двору, а потом самые отчаянные на кладбище ходили. Давно это было, а детский страх остался...
Участковый кашлянул, но не по причине природного характера, чтобы прочистить горло, а привлечь внимание.
- А скажите мне, Павел Сергеевич, вот что.
Что именно - на данный момент Виталий Борисович не знал. Затруднялся оформить мысль и предать ей словесную оболочку - данное явление случается, когда мыслей слишком много или их вообще нет. Но были чувства или нет, скорее, далекий и волнующий вопрос из детства, что остался без ответа.
- Как вы с ними общаетесь?
Управляющий делами неожиданно бросил на участкового взгляд. Быстрый, если не сказать, стремительный взгляд, поэтому и понять, что скрывалось за ним невозможно.
- А как вы общаетесь с коллегами, знакомыми, с друзьями, наконец, как общаетесь?
Друзей у Виталия Борисовича не было.
- Общение, - продолжил управляющий делами, давая понять, что заданный им вопрос являлся риторическим, а стало быть, не требующим немедленного ответа, - процесс обоюдный, желание требуется как с одной, так и с другой стороны. Проще говоря, чтобы возник диалог. Но, и данный факт не означает, что все успешно сложится. Можно говорить с приятелем близким. Десять минут говорить и двадцать минут, а что он тебе сказал - так и осталось невыясненным. Вам знакомо это чувство? Знакомо! А кто задумывался - почему? А причин множество. Всех и не перечислишь. Разного свойства и характера. Душевное состояние, к примеру. Чайник вы на плите забыли, а он, приятель, рассказывает вам, какая у него жена стерва зловредная. Изводит его, приятеля вашего, утром и вечером, а уж как она беднягу в субботу изводит! Пивца холодного пару кружек выпил. Ладно, пускай одну! Запаху плевать - две ты кружки глотнул или три. А чайник на плите! Сколько он продержится? Не приятель, конечно, а чайник! Но вы-то слушаете, а приятель ваш и вовсе не про супругу рассказывал, он у вас денег желал занять, а может, и не денег, выпить ему не с кем! Или он желает бросить пить вообще! А вы с ним десять минут говорили... или пятнадцать. Вот так, Виталий Борисович, мы и общаемся. А это, я вам сообщу, неправильно. Монолог получается - партия, где солирует один артист. Как я с ними общаюсь, интересуетесь? Думал я, размышлял не год и не два.
Управляющий делами замолчал, но недолго.
- На работу я обычно хожу пешком. Далековато сейчас получается, а как быть, не в автобусе же ездить? Иду - мужчина мне на встречу. В возрасте мужчина, вероятно, пенсионер. Весь из себя аккуратный, ладненький. Рубашка на нем выглаженная заботливой женской рукой, пиджачок свеженький и беретик плешь прикрыть. Приятно на него посмотреть и главное - понятно! Отправился на прогулку в столь ранний час, здоровье зафиксировать, а дома его супруга ждет, волнуется, в окно поглядывает. Дальше иду, шлепаю, лужи стороной обхожу, думаю. Осталось пару кварталов и уже знаю. Можно через дворы, а можно в обход по проспекту. Иду по проспекту - вижу. Стоит. Она всегда обычно стоит на своем месте. Сколько ей лет - не скажу. Невозможно сказать, отличительных признаков никаких, чтобы утвердительно заявить, кто она и что тут делает.
Подхожу. Здравствуйте, говорит она, вежливо. Не подскажете, который сейчас час? Почему не подсказать? Время человеку требуется узнать - дела важные, встреча или еще какое событие ожидается. Без десяти минут восемь, говорю. Спасибо, отвечает.
Павел Сергеевич, непонятно зачем глянул на свои часики.
- И вчера было без десяти минут восемь. Я человек пунктуальный, по мне можно кремлевские куранты сверять. Честно слово! Сам себе удивляюсь. И непонятно мне, кто кого проверяет - либо я женщину, либо она меня?
- Как это? - нарушив молчание, подал голос Виталий Борисович.
- Я же говорю, непонятно! Вчера было без десяти восемь, и неделю назад, и две недели назад!