В один прекрасный летний день, а впрочем, они все были летними и равно прекрасными, но в то же время и унылыми (об этом чуть позже), в общем, в один обычный день погода стояла тёплая, как и всегда, и поначалу ничего не происходило. Один человек, которого звали Йор Гэйтон Тэмприл Апор Фрэйк, располагался на шезлонге в своём доме. На самом деле никакого дома не было, это был потолок, стоящий на четырёх круглых столбах. В 2387-м году нет никакой необходимости окружать себя стенами, нет опасности, что налетит ветерок, или же придут гопники. Здоровье и безопасность стали делом весьма обычным, а последние города демонтировали ещё в середине 23-го века. Зачем жить в городах, когда можно спать прямо на земле и ничего не бояться - ни гопников, ни простудного ветра? Земля была сплошь покрыта садами и озёрами, не было ни гор, ни пустынь. Кругом буйствовала зелень, можно было сунуть руку в кусты, сорвать что-нибудь и съесть. Кругом били фонтанчики, стояли скульптуры, и это было похоже на новый Эдем. Но, не смотря на полное изобилие, человек не желал просто так жить, грубо говоря, по-скотски. В мире, где мясо растёт прямо на деревьях, всё давно надоело и опостылело. Все развлечения испробованы и отброшены за ненадобностью. Не надо работать, не надо бороться за жизнь. Во все времена были люди, которые, попадая на отдых, теряли всякий смысл жизни. До того момента, пока надо было бороться за жизнь, жизнь была наполнена смыслом. Закончились войны, прошла профсоюзная возня, зачем теперь жить? Чтобы тупо ходить по саду и срывать мясные яблоки? Ну уж нет, мы хотим развлечений. Одни развлечения надоели, были придуманы другие. Но в последнее время, кажется, уже нечем было развлечь народы. Приходила на ум идея начать новую мировую войну, чтобы хоть напоследок, перед гибелью всей цивилизации, насытиться реальной жизнью... И таких людей, кто согласен на войну, становилось всё больше и больше...
Фрэйк возлежал на своём шезлонге и наслаждался лёгким ветерком, шуршащими зелёными листьями. Между листьев качались ярко-красные вилоды, вытянутой формы, размером с кулак. Кое-где торчали жёлтые ваки, в два-три раза крупнее вилодов и значительно слаще. Было полно и прочей еды, особенно водяных фузлинов, купающихся в фонтанах, бродили овцы и козлы, которых никто не ел. Но на фоне всей этой безмятежности просачивалась тоска по новым развлечениям. Фрэйк явно скучал, его не устраивала такая жизнь. Подул новый порыв ветра, и из кустов вышел человек.
Незнакомец шёл прямо к Фрэйку, неся чемодан. Подойдя поближе, он встал у шезлонга, вытащил из чемодана планшет, прочёл что-то на нём и спросил:
-Гэйтон, если не ошибаюсь?
-А ты, чёрт возьми, кто такой?
-Я журналист Эски Пас, газета "Универсум".
-На кой чёрт мне ваша газета?
Журналист присел на складную табуретку и неторопливо произнёс:
-Тут всё не так просто... Есть одно дело, говорить о котором пока не имеет смысла... Но я пришёл только для того, чтобы вы здесь поставили "птичку" и расписались в получении трёх миллионов.
-Каких ещё миллионов? Меня с кем-то путают.
-Три миллиона вы заработаете потом, через год. Я перенёсся немного назад, чтобы вручить ваш гонорар.
-Хочешь сказать, ты прилетел на машине времени?
-На один год назад. Ставь роспись - и я пошёл.
-Быстрый какой. А почему ты меня называешь Гэйтоном? Мне больше привычен Фрэйк или Апор. Чем ближе к началу, тем официальнее.
-Гэйтон - это то имя, которым назвал тебя Алмазный Упырь.
-Разве я его видел?
-Пока нет. Но через год ты отправишься в прошлое и должен его встретить.
-Зачем?
-Это для нашей газеты. Точнее, для её читателей. Ты будешь чем-то вроде журналиста, который будет беседовать с Упырём, а снимать будет скрытая камера.
-Сам езжай к своему Упырю. Кто тут из нас журналист?
-Грубо. Дело в том, что не надо тебе никуда езжать, точнее, лететь. Тебе надо только расписаться и получить три миллиона восемьсот тысяч типок. Ты уже слетал в прошлое.
-А если я откажусь получать гонорар?
-Какой упрямый. Тебе что, тяжело поставить роспись?
-Я никогда не расписывался.
-Не беда. Хотя бы линию поставь. Это для видеорегистратора. Он находится в километре отсюда.
-Но с какой стати я должен лететь в прошлое? Я - простой житель, а журналист - это ты.
Журналист достал второй шезлонг, лёг на него, и начал издалека:
-Что тебе известно о полётах на машине времени?
-Ничего.
-Вот именно. Готов ручаться, что ты даже не слышал о существовании хазеров.
-Но я, кажется, где-то читал, что полёты во времени невозможны.
-Почти. Побочный эффект - это выброс энергии и энтропия.
-Нельзя попонятнее?
-Энтропия - это разрушение. Чтобы лететь в прошлое, необходим сгусток положительной энергии, который будет маяком, это положительный заряд. Минус и плюс уравновешивают друг друга. Можно лететь вместе с маяком на борту, но проблема в том, где взять такой маяк.
-Возьмите какого-нибудь святого на борт своего хазера.
-Не получится. Нужен не святой, а историческая личность, тот, кто вплетён в мировую историю. Сейчас таких почти нет.
-И в чём выход?
-Но это не обязательно. Можно лететь в прошлое, не имея на борту этого маяка. Вспомни, как раньше корабли плыли на огонёк.
-Я понял. Если нет на корабле мощного прожектора, требуется точка в темноте.
-Идём дальше. На самом хазере должен находиться мелкий человек, который наоборот, не влияет на историю.
-А ты влияешь?
-Я влияю на историю в самом минимальном размере. Но, тем не менее, от меня исходит энергия, и создаются помехи. Я не могу увидеть маяк. Я могу остановить хазер в любом выбранном времени и месте, но произойдёт взрыв. Взрыва не будет только в том случае, если на борту будет мелкий человек, не вплетённый в историю, такой, как ты. Будет лишь небольшая встряска, но не взрыв. Всё дело в защитном контуре. Со временем эта проблема будет устранена, и все желающие смогут отправиться в прошлое.
-А в будущее?
-Хазер может возвращаться назад, это и есть будущее.
-Так мы в будущем?
-Это смотря как посмотреть. Я бы сам хотел узнать, где мы на самом деле находимся. Но, думаю, все времена равны, и мы находимся параллельно ко всем временам. На то мы и журналисты.
-Вы не учёные.
-Не учёные. Мы выполняем важную миссию, мы - передовой фронт современной науки.
-Как-то я неприветливо встретил тебя вначале...
-Ничего.
-Может, и мне податься в журналисты?
-Ты уже слетал в прошлое.
-Ну и как там?
-Там интересно. Поставь роспись.
Гэйтон поставил черту на планшете и спросил:
-А зачем мне эти три миллиона?
-А это уже другое. Завтра придёт агент из фирмы "Экспель", и уж они-то придумают тебе развлечение.
-Давно хотел обратиться в "Экспель".
-Но у тебя не было денег. А теперь твой день, Гэйтон, и даже ничего делать не надо.
-Странно.
-Ничего странного. Парадокс времени.
-Но постой. Зачем мне платить деньги, когда я их ещё не заработал?
Эски Пас встал и принялся ходить взад-вперёд по комнате, показывая волнение.
-Тут дело вот в чём... Там, в 2012-м году, тебя должны убить...
-Убить? Я никуда не полечу! Забирай свои миллионы, мёртвому деньги не нужны.
-Да ты не волнуйся, Гэйтон. Примерно за неделю до полёта тебя предупредят об этом, и ты никуда не полетишь.
-Какая-то хрень, Эски. Ты мне или голову морочишь, или в авантюру втягиваешь. Всё у вас с этим временем перепутано.
-Да ты не волнуйся, Гэйтон. Время - это сложная вещь, все эти парадоксы никто понять не может. Прошлое можно изменить, а настоящее остаётся неизменно. Этого и я не могу понять. Я отправляюсь во вчерашний день, удаляю зуб, а по возвращении все зубы на месте.
-Ты удаляешь зуб у себя вчерашнего или сегодняшнего?
-У вчерашнего. Я встречаю самого себя, а, если надо, могу собрать и три экземпляра, и десять! Время - вещь удивительная.
-Хочешь сказать, я могу вернуться во вчерашний день, и меня будет двое?
-Ты можешь и остаться во вчерашнем дне. Двое из ларца, одинаковых с лица. Только нет маяка. Пока что полёты несовершенны, мы ограничены в возможностях, которые очень скоро нам предоставит время. Ещё лет двести...
-Меня смущает то, что меня должны убить. А вдруг меня не спасут?
-А тебе не надо об этом думать. Полёт состоится только через год, а сейчас ты можешь тратить свои миллионы.
-А если я не соглашусь лететь?
-Деньги всё равно будут твои. Договор ты ещё не заключал.
-Но деньги-то получил.
-Нет договора - нет обязанностей. Деньги - это как-бы "ниоткуда", парадокс времени. Я бы сам хотел, чтобы ты отказался от полёта. Будет материал для газеты.
-Но ты хотел бы увидеть интервью с Упырём?
-Это редактор хотел. А я всего лишь простой журналист.
-И меня точно спасут?
-Если не веришь - обратись в один из рассчётных центров. Или в несколько. Думаешь, мы такие изверги?
-Но умирать тоже неохота. Временная смерть - тоже смерть.
-Будет использовано обезбаливание.
-Да, но...
-Тебе не надо сейчас думать об этом.
-Значит, сегодня мой день...
-Сегодня твой день, Гэйтон!
*******************
Гэйтон и Эски Пас прошли в сад, и там, в саду, нарвали всякой съедобной всячины. В саду стоял квадратный столик, где они и расположились, чтобы перекусить. На столе стояли пара графинов и пара стаканов, чтобы перекусить. Всё это обычное дело в наш 24-й век. Наука уже подошла к тому, чтобы и вовсе не питаться. Скоро можно будет переделать организм таким образом, чтобы питаться не обычной едой, а энергией. Достаточно будет вставить новую батарейку, и 800 лет обходиться без перезарядки. Но это будет потом. А пока Эски Пас и Гэйтон сидели за столиком и мирно беседовали. Правда, к ним два раза пыталась присесть Фейрана, которая называла Апора "Апориком", что ему очень не нравилось, но важность разговора отодвигала этот вариант. Как-то не солидно быть "Апориком", в то время, как все зовут тебя "Апором". Но это так, мелочи. Сидя за квадратным столиком, Апор-Гэйтон спросил:
-Одно не могу понять: так я полечу в прошлое или нет?
-Думаю, не полетишь. В твоём сознании не останется ничего от полёта в прошлое: этот полёт будет происходить как-бы в другой реальности. Хотя я, со своей стороны, могу точно сказать, что реальность есть лишь одна.
-Значит, в реальности мне всё же придётся умереть...
-Да, но одно дело событие, и другое его восприятие. Это лёгкая, временная смерть, так, приключение...
-Ничего себе приключение...
-Да ты не парься. Всё будет чики-чики.
-Меня интересует другое: при изменении прошлого реальность всё-таки расслаивается или нет?
-Нет. Все учёные говорят, что нельзя разделить реальность. Хотя это секретная информация, такие вещи нельзя делать общеизвестными.
-Но ты узнал секрет...
-Газета "Универсум" - это не какая-то там газетёнка...
-И ваша газета будет рассказывать о полётах во времени?
-Это только для элитных подписчиков. Причём рассказывать будут наши агенты, тайно, наедине с читателем. Таких читателей планируется всего-то 600-700.
-А как они убедятся, что это не обман?
-У нас есть свои способы. Возможности нашей газеты таковы, что мы имеем возможность доказать читателю подлинность нашей информации. Всё лучшее мы не печатаем на страницах газеты, а рассказываем лично, с глазу на глаз.
-Я бы хотел узнать, почему эти учёные признают только одну реальность. Может быть, есть учёные, которые думают по-другому? Если в одной реальности меня убили, может быть, та реальность важнее других? Ты ведь не пришелец из будущего, ты из настоящего. Значит, я - обитатель прошлого. Ты более реален, чем я. Что-то тут не так... А что, если кто-то прилетит из ещё более отдалённого будущего и скажет, что твой мир нереален?
-На такой вопрос я уже отвечал нашим элитным читателям. Все эти времена равно реальны. Ты полагаешь, что сейчас 2387-й год, я прибыл из 2388-го года, затем ты отправишься в 2012-й год. Грубо говоря, сейчас все годы, но при этом реальность-то одна. Дата и реальность - две разные вещи.
-Это ладно, вопрос не так важен. Почему при изменении прошлого не происходит изменения будущего? Если, к примеру, убить новорожденного Гитлера, то мы будем знать всю ту же историю, где этот Гитлер вовсе не умер, а стал лидером миллионов?
-Ну, я в теориях-то не силён. Главное, что историю уже много раз меняли, а всё оставалось на своём месте. И даже более: при второй попытке попасть в изменённый вариант истории оказывалось, что туда попасть невозможно. Ты можешь сто раз убить Гитлера, и всякий раз он будет живой. А, кстати: чем это достал тебя Гитлер, что ты всё время про него твердишь?
-Это моё личное дело. Как-то нелогично у вас выходит: корабль, допустим, топят, а на следующий день он плывёт как ни в чём не бывало. Ерунда какая-то.
-Если мне сейчас придёт в голову мысль убить тебя, то ты сначала умрёшь, а потом будешь живой. Ведь я же из будущего, и мои действия не меняют реальность. Это петля времени.
-Офигеть можно. Тут вообще не разгребёшь ничего.
-И не надо ничего разгребать. Наслаждайся жизнью. Будь проще, и к тебе люди потянутся.
Гэйтон расслабился, и вдохнул запахи сада. Да, в самом деле, жизнь уникальна. Сегодня твой день, Гэйтон. Тебе везёт, ты уникален в своей обыденности. Гэйтон и Пас сидели за квадратным столиком в саду, и Гэйтон думал о том, что эти два обычных стула подобраны вполне удачно. Они очень удобные и ловкие, хотя и обыкновенные. Нет смысла ставить в саду кресла или диваны, ведь они не так ловки и удобны, как обыкновенные стулья. Стул - уникальный седельный прибор, более жёсткий, чем кресло, но в то же время сама эта жёсткость даёт какое-то особое ощущение, ни с чем не сравнимое... Сидя на стуле, ты ощущаешь весь его жёсткий каркас, ты чувствуешь то, на чём ты сидишь, а вот кресло, со всей его мягкостью, погружает тебя как-бы в воздух. Есть также и кресла из силовых полей, предельно мягкие. Но они лишь позволяют принять позу, не чувствуя того, на чём ты сидишь. С тем же успехом можно висеть в невесомости, ни на что не опираясь. И, тем не менее, сад изобиловал креслами и диванами, которых было больше, чем стульев. А садом, собственно, была вся Земля, утыканная креслами да диванами. Вот такой вот скучный, человеческий мир, мир животной сытости и духовного одичания. Люди прошлого говорили: да хоть бы оно скорее настало, это всеобщее изобилие, до которого миллионы лет. Но, когда оно настало, никто не был рад, будь оно проклято, это чёртово изобилие!
-И позволь заметить, - произнёс Эски Пас, - ты испытаешь адреналин, когда в тебя выстрелят. Очень прекрасно.
-Ты говорил, что меня перед этим предупредят. Но ведь я уже предупреждён.
-Видишь ли, Гэйтон... мы как-бы находимся в другой реальности. То, что я говорю сейчас, оно как-бы нереально... Таким образом, к началу полёта ты уже забудешь всё, что я тебе говорил. За неделю перед полётом к тебе явится Алмазный Упырь, и в этот момент ты уже не будешь ничего помнить о встрече со мной.
-Выходит, та реальность вступит в силу с приходом Упыря?
-Это грубо. Я же говорил, что реальность одна. Упырь мог бы придти и завтра, а обо мне ты уже забудешь.
-А если бы Упырь пришёл к нам прямо сейчас?
-Тогда меня бы здесь не было. В одной реальности ты говорил бы со мной, а в другой - с Упырём. И на самом деле ты как-бы не получал трёх миллионов, не тратил их, ничего этого не было. А то, что было, уже прошло. Сейчас 2388-й год, и ты уехал в Африку охотиться на тигра. Так что меня здесь нет, и я это не говорю.
-Это, наверное, параллельная реальность.
-Нет никаких параллельных реальностей. Выброси это из головы. Для тебя меня здесь нет, то есть, потом не будет, но сам я буду помнить всё и материал о встрече с Упырём будет отправлен в подлинную реальность. Ты можешь убить своего Гитлера, снять это на видео, и привезти фильм в нашу реальность. Я уже видел два фильма, как убили Гитлера, и все думают, что это постановка. А это было на самом деле. Так что ещё одно, возможно, 110-е убийство Гитлера, не помешает ему послать танки на Россию. Люди как умирали, так и будут умирать. И никто не сможет изменить историю.
-Но зато можно создавать свои миры. Ваш хазер - это очень ценный аппарат. Хорошо бы отправиться в далёкое будущее, привезти оттуда оружие, и изменить этот мир. Это уже будет не творение новых миров, а изменение того мира, где мы живём.
-Тут-то ты ошибаешься, Гэйтон. Два раза в одну реальность не попадают. Если ты отправишься в будущее, то попадёшь в реальный мир, но уже в наш мир ты не сможешь вернуться. Это будет какой-то другой, параллельный мир. Точно так же и полёты в прошлое не позволяют попасть в то прошлое, которое было на самом деле. Хотя я бы ещё раз напомнил, что мир един, и никаких параллельных реальностей нет. Ведь не может же мир размножать себя, словно копировальная машина.
-Время - сложная вещь...
Когда журналист собирался уходить, Гэйтон спросил его полное имя. Оказалось, что полное имя журналиста Эски Пас Ассой Сундж Рэнни. По какой-то причине он не предпочёл представляться именем Рэнни, что было бы более правильно, а вместо этого называл себя Эски Пас. А, как известно, чем ближе к началу, тем официальнее. Вместо того, чтобы спросить об этом журналиста, он спросил другое:
-Я хотел бы узнать, куда я потрачу деньги.
-Завтра придёт агент фирмы "Экспель", и ты всё узнаешь.
-До завтра далеко. Я бы хотел сегодня.
-Тебе пришлют щенка.
-Зачем?
-Будешь растить собаку Лейду.
-Хочешь сказать, щенок стоит три миллиона?
-Это не просто щенок. Лейда идеально подходит к твоему характеру. Вырастет большая белая собака, похожая на овчарку. А потом ты пройдёшь трансформацию и тоже станешь псом. Насколько я знаю, только одна такая трансформация стоит пять миллионов.
-Нахрена мне твоя трансформация?
-Потом вы опять пройдёте трансформацию, и станете людьми.
-Что за хрень ты несёшь?
-А ты видел, чтобы кто-нибудь был разочарован фирмой Экспель?
-Значит, я буду первый.
-Не торопись с выводами. Я видел, какая у тебя была довольная рожа. Фирма знает своё дело, угадывать желания - это пустяк.
Гэйтон ничего не ответил, и остался в плохом настроении. "Нафига мне это надо - превращаться в пса и бегать, виляя хвостом? Неужели я этого больше всего хочу?" Гэйтон напился в драбадан, а когда открыл глаза, то увидел, как из-за кустов выходит агент фирмы Экспель. Видимо, это у них уже вошло в привычку - выходить из-за кустов.