|
Отпуск был как фантастика, что-то совершенно невероятное. Хотя бы потому, что удалось выпасть из московской суеты в абсолютно другое пространство,
иные токи времени и отношений.
Всего там было много - и природной красоты и любви. Впрочем, женская красота и любовь - тоже природа, это для меня не разделялось.
Красивая обнаженная женщина на фоне природы - это естественно и само собой разумеющееся. Поэтому я насыщался всем, чем можно - и глазами и телом.
Практически все время ходил обнаженным, загорал и купался, сидел у костра до самой полуночи и звезд. Тело оно как приемник природных сигналов и токов.
Может, неспроста всеми религиями мира запрещено быть обнаженным. Не для того, чтобы не искушать, ибо любящий и сильный не боится быть искушенным,
а чтобы чего лишнего не узнали от природы. Но это так, бредовая идея, родившаяся под ласковыми лучами селигерского солнца. Может, наши половые органы,
нижняя часть тела, дантянь, нижние чакры - есть мощный приемник сигналов извне, а мы его всю жизнь закрываем... А вообще-то, мне хотелось, чтобы Н.
видела меня обнаженным. Это даже не для хвастовства - у меня не фигура Аполлона, но я действительно чувствовал, как женская энергия переливается
в меня, да и просто хотелось быть открытым до предела, изжить в себе оставшиеся страхи. В конце-концов, надо любить свое тело, лелеять и холить,
подставлять под солнышко, вот тогда оно будет тебе благодарным и здоровым...
Удивительное дело, сексуально - революционно продвигающие меня по жизни женщины - именно Н.!
Она из одной московской йоговской школы. Мы много говорили на эту тему. И вообще много о чем. Вели откровенные беседы, я хотел проговорить
все свои внутренние разговоры, касаемо отношений между мужчинами и женщинами. Ну, а с кем еще вести такие разговоры, как не с женщиной?
Она тоже готова была обо всем говорить, не стесняясь никаких вопросов и тем, ведь она йог, для нее все естественно. Что мужчина и женщина постоянно обмениваются энергиями, это может быть во время секса, происходит во время обычных встреч, просто при взглядах. Неспроста
женщины носят обтягивающие брюки, например, для того, чтобы мужчины кидали взгляды на фигуру, отдавая, таким образом, дань, свою энергию.
У нас разные виды энергий, нам не хватает противоположной, вот мы и восполняем. Каждый об этом думает по-своему, но такой взгляд тоже имеет право на существование. Это не отменяет ни любви, ни чувств, ни отношений.
Весь поход вышел не таким, как планировался. Мы шли большой кампанией, но уже на вокзале один товарищ отсеялся по причине собственных эмоций,
что-то там не поладил со своей девушкой (порвал билет на месте), и мы сели в поезд без него. Наверное, так и должно было быть, все складывалось к тому,
чтобы мы с Н. оказались вдвоем отдельно от всех. С нами был мой старый друг со своими тремя детьми. Все шло как обычно, мирно, ничего не предвещая,
до второй стоянки в лесу на самом Селигере. Кризис произошел там. Команда раздвоилась, когда принимали решение, на берегу какого озера стоять.
Товарищу нужно было, что рядом были магазины и пр., а мне понравилось место вдали от всякой цивилизации, очень красивое и загадочное озеро
с названием Белое. Н. поддержала меня, и мы решили разделиться. Друг ушел с детьми на другое место, километров за 5, а мы встали лагерем у Белого озера.
Наверное, оно Белое из-за того, что у него белое песчаное дно. Палатка, по сложившимся обстоятельствам, была только одна, у Н.,
потому я и оказался с ней в "одной постели". В результате, друг обиделся на меня, ведь нарушилась его картинка, как он видел весь этот поход;
я, тем не менее, решил, что мои желания тоже имеют право на осуществление. В итоге вышло, будто женщина встала промеж нами и разрушила отношения,
внесла разлад. Но дело в том, что и у нее был свой взгляд на ситуацию, ее не устраивал предложенный сценарий добровольной кухарки при его детях.
Я волевым решением принял идею разделения команды и, мне кажется, все по-большому счету только выиграли. Друг был с детьми, которых он в обычной жизни
мало видел, так как давно находился в разводе, вел с ними просветительские беседы, учил уму-разуму. Я радовался природе и свободе во всей полноте,
без лишних косых взглядов, вряд ли я при детях смог бы раздеться полностью, ну, и плюс ко всему, неожиданно для себя сблизился с прекрасной женщиной.
Но не все сразу.
Вернусь к началу похода. Идея отправиться на майские праздники на Селигер родилась спонтанно. Из наших ближних друзей там раньше никто не был, но хотелось давно. Встретились в чайном клубе для обсуждения деталей и снаряжения. Потом долго тянули с духом, чтобы собраться и поехать за билетами, в итоге выяснилось у кассы, что на первые числа мая билетов уже нет. После недолгого совещания решили ехать третьего числа. Может, и меньше выходило по времени,
но зато всё наше до конца недели. Я взял на работе краткосрочный отпуск, занял спальник, упаковал свой старый заштопанный рюкзак,
и в понедельник отправился на вокзал. Но если бы все было так просто... Сдав рюкзак в камеру хранения, поехал к другу домой
помогать вывезти все остальное. Картина, представшая перед глазами, была такова. В квартире шум и бардак, на полу куча детских вещей,
там же младшие дети, не понимающие, что от них хотят. Жена друга, с которой они в разводе, положила им в рюкзаки массу совершенно
не нужных вещей и напялила на них по трое штанов. Разве что старший сын А., которому 14 лет, все делал самостоятельно, но и он
задавал порой такие бессмысленные и ненужные вопросы, от которых мой друг Л. вскипал окончательно. Наконец, я помог взгромоздить
на дружеские плечи огромнейший рюкзак, взял за руку младшего, или среднего, уже не помню, и мы вышли из дома. Общая картина навеяла на
память строки из старой туристической песни про 'зелёногорбых верблюдов', но, как оказалось, никто ее не помнил. Не успели пройти и ста метров,
встретили сестру друга. Дружные поцелуи, объятья, ахи-охи, сю-сю-му-сю... Затем марш-бросок через метро, и вот мы уже на вокзале.
Поезд с Ленинградского, но сбор на Ярославском, в зале пригородных касс. Еще в метро до нас дозвонился сын Н. и сообщил, что она
сильно задерживается, может опоздать и, возможно даже, уедет следующим поездом. Последнее меня особенно развеселило, так как поезд
ходит раз в три дня. (Тем не менее, не успели добраться до вокзала и скинуть рюкзаки на пол, как Н. была уже с нами).
Там же в метро выяснилось, что Л. оставил дома свой спальник, точнее заменяющее его одеяло. На первом перегоне, где ловился сигнал,
дозвонились до сестры. Она обещалась примчаться с одеялом в руках прямо к вагону... И вот мы на перроне, а возле вагона сестра,
полная благородного возмущения - кто ее торопил и гнал, а сами где? Там же рядом и М., жена Л., приехала проводить детей. С шумом-гамом
загрузились, нашли свои места, разбросанные в разных углах, Н. вообще оказалась в другом вагоне. С нами ехали велотуристы, их машины
в чехлах лежали на третьих полках плацкартного вагона. Я вышел на перрон подышать перед отправлением, там толпа ребят с вещами,
о чем-то шумно спорящих. Проводница своей напарнице: билеты дома забыли! Так, подумал, не мы одни с приключениями. Н. сразу ушла к себе.
Леня сходил ее проведать и, вернувшись, сообщил, что она просила не трогать ее до самого приезда.
Первые ощущения праздника и каникул начались на станции Соблаго утром следующего дня. Поезд стоял почти час, меняли рабочую лошадь -
тепловоз: с головы перегоняли в хвост. Чистый воздух, девственный лес вокруг закрытой станции и тишина. Вокруг непуганые гуси,
магазин невдалеке, никого не видно на улицах, дома вразброс, можно смело ставить палатку и жить. Естественно, Л. не выдержал праздник
в одиночку и отправился к Н., будить и приобщать к общей радости. Ничего хорошего из этого не вышло.
Наконец мы в Осташкове. И... приключения продолжаются. Вокзалы - железнодорожный и авто - вместе на одной небольшой
пыльной площади, но если не знать, то сразу и не заметишь, надо обойти кругом. Железнодорожный вокзал самый обычный, классический
российский, с высокими арочными окнами, кафельным полом и фикусами. Но есть одна необычная деталь: между окнами высокие зеркала.
В целом все чисто и аккуратно, если не придираться к запахам и не сравнивать с Европой. А вот автовокзал снаружи напомнил бункер
своими бетонными некрашеными стенами. Внутри - стандартный российский автовокзал с рядами деревянных скамеек и схемами на стенах.
Сразу определились, куда дальше. Моя идея была ехать по левой стороне озера, но Л. по неизвестной причине понравилась правая, и я принял,
поскольку и там и там никогда не был. Идея левостороннего обхода родилась из телефонного разговора с диспетчером осташковского
автовокзала еще в Москве. Любезная женщина все подробно рассказала и объяснила. Потому-то я и не беспокоился куда, что и как.
Ну, а раз все сошлись на идее правой стороны, то мы взяли билеты до Троеручицы, сорок минут езды автобусом. И лишь после пошли
затовариваться продуктами. Правильно сделали, что не тащили их из Москвы. Деликатесы нам не требовались, а крупа она и в Осташково каша, картошка с луком тоже. Н. ходила вдоль прилавков и выбирала, я указывал продавцу и считал деньги. Вот только пакетов хороших не было, а что было быстро начало рваться и высыпаться. Учесть на будущее.
Пока ждали автобуса, мы с Н. отправились искать фотопленку. Прошлись по городку. Типичный захолустный и провинциальный населенный пункт. Особенно в районе вокзала. И дело даже не в мусоре и обветшалости, смеси старого частного домовладения и более современного и унылого советского капстроительства. А в том, что весь этот стихийный и беспорядочный миропорядок есть отзвук внутреннего устройства и воззрения жителей. Он настолько ему привычен, что даже не замечаем. Это, мне кажется, касается практически всей провинциальной России. Впрочем, Москва также росла и затевалась, но её успели с веками обтесать и привести в более или менее европейский вид. Жалко, что жители российских городов и весей в массе своей махнули на себя рукой, оттого социум и окружающее пространство превратилось в разновидность барака и мусорного пустыря... Пленки нигде не нашлось, продавщицы мелких магазинов сетовали на нерасторопность начальства, нам же пришлось удовольствоваться бутылочкой абсента. А вскоре подали и автобус.
Доехали быстро и почти с комфортом. Большей частью автобусы импортные, из бывших в употреблении, но вполне добротные. Народу набилось много, мы поначалу стояли, а с середины пути даже и сидели, выглядывали в окно, ждали, когда же появиться большой Селигер. Это я так называл
для себя большое центральное озеро, его основную часть. Наконец полупустой автобус доехал до Троеручицы и мы вылезли. Никакого населенного пункта с таким названием нет, все деревни вокруг с другими именами. Полагаю, это название относится к старой разрушенной церкви, от которой
осталась одна колокольня, возле кладбища. Населенный пункт мертвых?
Прошли несколько сот метров от остановки, решили остановиться для ориентировки и выбора дальнейшего направления. Карта под рукой была, но мы не сразу ее поняли, поэтому прошли мимо хорошего и удобного поворота. Я предложил вернуться буквально на сто метров и свернуть в лес мимо кладбища, там вела отличная лесная грунтовая дорога прямо к тем озерам, которые нас интересовали с самого начала. Но Л. сказал, что он устал и надо искать привал как можно быстрее, а поэтому он пойдет прямо от дороги в лес на разведку. Он ушел, дети стали искать и собирать всякую мелочь по обочине, а мы с Н. улеглись у ближайших деревьев загорать подмышки. Мимо нас с шумом проносились машины, нас они не интересовали, мы, наверное, их тоже. В основном, кстати, хорошие иномарки. И шоссейная дорога была там очень хорошая и ухоженная. Минут через двадцать вернулся Л., сообщил, что нашел небольшое озеро и там есть место для стоянки. На карте озеро располагалось, и было без имени.
Что ж, собрались и пошли. Справа топь, слева густые заросли, под ногами мхи со следами жизнедеятельности довольно крупных диких лесных зверей. Надо будет посмотреть по энциклопедии, кто бы это мог быть. Дошли до места. Сплошные заросли елок и чего-то еще, кажется, берез.
Настолько тесное и темное место, что нижние ветки деревьев высохли до высоты двух метров. До воды надо спускаться по крутому обрыву сквозь завалы сухостоя. К самой воде тоже не пробраться, несколько метров травы, растущей в черной воде и лишь потом чистая гладь. На другой стороне очень небольшого озерца просматривались совершенно идеальные зеленые травяные склоны среди сосен и отличные походы к воде. Я предложил собраться с последними силами и перейти туда, обойдя по берегу. Уж не помню, что тогда было сказано, но вроде как надоело бродить неизвестно
где и куда, что надо отдохнуть, пообедать, что времени уже много, лес везде лес и прочее. Я в таких случаях жму плечами, как правило, такие аргументы не переубедить. Это глубоко внутреннее, и лес и усталость тут ни причем. Кстати, там-то Л. и поймал своего первого клеща.
Быстренько развели костерчик, набрали водички с личинками комаров, сварили супчик из макарон, консервированной фасоли и всяких приправ. Я-то с удовольствием слопал, а вот дети есть и не собирались. Они беспрерывно таскали откуда-то конфеты и печенье, нужно было их
постоянно бить по рукам. Отдохнули, задумались, куда идти дальше. Л. предложил идти справа, там есть вспаханное поле, где-то вдали дорога и автобусная остановка, или что там. Я возразил, по карте неизвестно куда выходим, никаких озер долгое время не будет, а лучше обойти наше безымянное озеро по левому берегу, для этого слегка вернуться назад, и тогда сразу попадем на ту пропущенную лесную дорогу, а уж вдоль нее озер сколько угодно, и справа и слева. Л. мне не поверил, тогда я сам поднялся и пошел в разведку. И все верно. Там была незаметная тропка, обходящая кругом, и, в конце концов, я попал на тот берег, который видел и который мне так понравился. Великолепное место, как говориться, то, что доктор прописал. Видно, что это давняя оборудованная стоянка, есть стол и очаг, мостик в воду в хорошем удобном месте. Но поскольку день клонился к вечеру, а наша лагерь уже капитально раскинут, я вернулся обратно, даже не рискнув пройти еще дальше, поскольку не хотелось возвращаться в темноте в незнакомых зарослях. Хотя, при желании мы могли бы переехать сразу.
Просто сборы бы заняли все время до темноты, тем более с детьми. Поэтому решено было расслабиться и никуда не торопиться.
...секс это прелюдия любви, нельзя этим заниматься, не любя человека в этот момент. Иначе это просто похоже на мастурбацию с участием партнера. Ни радости, ни взаимного счастья. Только досада на себя и на окружающих, как будто кто-то кого-то обманул...
Когда на Селигере мы говорили на эту тему, я долго разбирался, что же ищу - любви или секса. Конечно, для начала просто секса,
как обычный мужчина с инстинктом продолжения рода, который лежит в основе сексуальных стремлений. Может ли секс перейти
в долгосрочные и любовные отношения? Не знаю. Это зависит от другого человека, от наших общих личных качеств, а не только сексуальных,
вот тогда и могут возникнуть какие-то чувства. Но не будем торопить события.
А роман у нас на озере действительно был, яркий и стремительный
Но не сразу. Поначалу мы были просто товарищи. Я не стыжусь, что в первый момент на женщину смотрю как на перспективную партнершу,
но не факт, что я поведу дело к этому. Скорее, это оценка чувствительности и потенциала. Потому что вижу еще и личность со своими чувствами и ценностями. А с Н. мы более-менее были знакомы с Яхромы. Разговоры на тему мужчин и женщин начались еще там.
И в этот раз продолжились.
Когда наша команда разделилась на две части, мы остались в одиночестве, вдали от посторонних, и могли быть ближе не только друг другу,
но и к самим себе. А мне это было важнее всего. В целом сложилось ощущение, что я прошел еще один сексуальный тренинг.
Ведь раздеться мне важно было не только для того, чтобы на меня смотрели, тем более, как Н. сказала, обнаженный мужчина для нее
так же естественен, как лес, трава, озеро. Мне важнее было понять и принять это самому, снять какие-то тормоза. Я, скорее, сам себя
больше разглядывал, привыкал к себе в таких обстоятельствах. А Н. даже разделась-то не сразу, первые три дня обнаженным ходил
один только я. Ей этого не нужно было. Она через это уже прошла давно...
Какая, однако, при этом возникает свобода и легкость!
И мы говорили, говорили. В основном спрашивал я. Выговаривал и проговаривал все внутренние страхи и разговоры. Только уловлю какую-нибудь тайную мысль, чувство стыда или неудобства относительно чего-то, так сразу и наружу. Однако, сколько всего накопилось и спряталось внутри, не на один день бесед. И в основном такая чепуха, которая сразу же уходила и забывалась, как только проговаривалась. Сколько дверей нужно открыть, чтобы дойти до естественного состояния души. Главное, в этом быть честным перед самим собой, никому кроме меня этого не нужно, значит, я сам должен был заботиться о себе. Раз уж привелась такая возможность, то я ею воспользовался. Я же говорю - тренинг! И кому ж было тренировать меня, как не женщине! Так я понял одну очень важную вещь для себя - я всю жизнь избегал ответственности, даже когда не осознавал, что избегаю. Это понимание что-то перевернуло во мне. Настолько, что когда я всего лишь взял топор в руки, чтобы в очередной раз нарубить дров, он заиграл в руках у меня по-другому. Сам себе радовался, удивлялся и не боялся, что будет плохо! Было отлично. (Кроме ответственности, важно самому проявлять инициативу, и это поощряется. И снова я убеждаюсь в этом по своей нынешней работе - если беру инициативу на себя, то больше доверяют. В отношениях с женщинами то же самое!)..
Но какая там природа! Весна была в разгаре, почти что лето, все дни, кроме отъезда, над нами висело безоблачное небо. Температура воздуха двадцать градусов,
лесная тишина, которая в то же время полна звуков, песен, щебетаний, шорохов, плесканий. Какая-то пичуга так распелась, что мы ее узнавали каждый день. Долго не могли понять, что же так плещется круглые сутки возле берега в кустах, может быть ондатра? Я пытался подстеречь, увидеть, но ничего. И только позже догадались, что рыба нереститься. А тех рыженьких зверюшек, ондатр, там много.
На озере, где мы стояли первую ночь, несколько деревьев оказались ободранными мелкими зубками и заваленными в воду. Я даже поначалу думал, что это бобры, но потом нам объяснили, что это ондатры. Еще в тех краях водятся змеи. Но мы видели только одну маленькую змейку, раздавленную машиной.
Селигер это не только одно большое озеро, а целый край - леса, реки, лесные озера, протоки, всякие острова и полуострова. Мы жили в той части края, где несколько лесных озер находились в нескольких минутах ходьбы друг от друга. Иные озера не имели даже нормального подхода к воде, заросли по берегам осокой и кустами. Потому и наше Белое озеро нам очень понравилось.
Я часто задумывался, откуда оно взялось именно в таком виде? Огромная площадь с ровным белым песочным дном, и этой площадке не менее чем несколько тысяч лет, а то и миллионов. Оно не зарастает, не заболачивается, а снизу бьют родники. Никаких поваленных деревьев
или следов изменения ландшафта. Купальня первобытных людей... Вода в озере прозрачная и холодная. Дно это белый песок с легким зеленым слоем водорослей или ила. У берега дно мелкое и опускается к глубине постепенно. Купаться было еще очень холодно, только на несколько секунд можно окунуться в воду и вынырнуть. Впрочем, я даже и голову мыл. Метров за двадцать от берега в воде был небольшой мостик, что-то вроде деревянной платформы из сколоченных жердей, для рыбалки. Я добирался до мостика, залезал на него, садился и созерцал. Ощущения, конечно, были потрясающими. Ветер, рябь на воде, тишина, шелест деревьев, вокруг огромное пустое и свободное пространство. И самое необычное - ощущать внутри себя эту мерцающую зеленоватую воду. Ведь моя стихия - вода. К слову, я и костер раздуть как следует не мог, потому что я вода, а вот у Н. с первого раза получалось, потому что она стихия эфира, воздуха... Был там один холмик рядом с нашей полянкой в зеленом мягком мху. Я и на нем сидел, созерцал. Вот только шершавые листочки мха кололи задницу. Этот холмик я называл местом силы, по подобию с такими местами на Яхроме, разве что не успел испытать его полностью.
Вытаскивал коврик и лежал, загорал на солнышке. Читал книгу по йоге, которую дала Н. Взял заодно с собой Калинаускаса, но что-то он у меня не шел. Н. уходила в другую сторону от поляны, там где сплошь были маленькие мшистые бугорки, загорала спину, сочиняла что-то для своего института или просто спала на воздухе.
Иногда казалось, что время остановилось. Вокруг стоял бесконечный солнечный день, большой вековечный лес, многомиллионолетнее озеро, и наше существование в этом виделось необходимой деталью, заранее продуманной природой. Н., когда грелась после купания у костра без купальника, виделась мне естественной и само собой разумеющейся для этого мира. И до того мне становилось порой хорошо, что я ощущал в себе совершенно необычные и непривычные состояния, будто я внутри весь какой-то стальной и прозрачный, и это есть моя настоящая суть. Н. объяснила, что я проникся сущностью энергии их духовной школы, потому что в тот момент читал книгу по йоге её духовного учителя и руководителя института. А энергия их школы стальная и голубая. В общем, понимай, как знаешь...
У нас оказалось очень гармоничное по расположению место - зеленая полянка, спускающаяся прямо к воде, в окружении сосен. И вокруг в разные стороны сосновый лес с березками. Поляна вся была усеяна шишками, босиком ступалось трудно, зато мы хорошо ими разжигали и поддерживали костер. Дровами я особо не озабочивался, вокруг полно валялось сухостоя, достаточно
отойти чуть подальше да поклониться земле. Найденные упавшие сухие и не очень сосновые ветки или стволы тоже шли в дело. Не очень сухие дольше разгорались, но и дольше горели.
В нашем с Н. подобном существовании на этой поляне и была главная разница в мировоззрениях с моим другом Л.. Для него, как и для многих его знакомых, поход это тяжкий труд, когда нужно много и полезно работать. Для нас же это отдых, расслабление и ощущение радости.
Нам дрова буквально с неба падали, а Л. неоднократно сдирал пилой и топором кожу на пальцах, его дважды кусали клещи. Что же, каждый получил, что хотел. Даже то место, которое он выбрал для своего лагеря, когда мы разошлись, больше походило на скучную лесосеку... Нам же хватало той мелочи, которая была под рукой. Я как-то лежал, читал, и вдруг с шумом упала сухая ветка с ближайшей сосны, прямо рядом с костром. Я назвал это "чистейшей маниловщиной" и мы с Н. долго смеялись. Мой друг этого не понял, это не его идеал. Мы на его взгляд вертопрахи. Нашему образу жизни и название родилось - "вертопрахские шишечки". "- Он, значит, тяжко трудится, а мы шишечками костер разжигаем..." -
Что касается питания, то мы и здесь особенно-то себя не утруждали. Парадоксально - готовили мало и быстро, допустим, какую-нибудь кашу, а ели целый день. То хлебцы на костре жарили, то еще чего-нибудь, а уж чай не переводился и даже с лимончиком. Как-то сходили в деревенский магазин возле Ниловой Пустыни, купили себе всяких вкусностей - пива, кашинского бальзама, скумбрии копченой, красного вина с сыром. Пиво и рыбку умяли по дороге до стоянки, отдыхая и загорая, а для остального в конце дня устроили себе вечер отдыха при звездах. Жарили тосты с сыром на огне, пили вино, опять разговаривали обо всем и ни о чем. Сидели у костра до глубокой ночи, когда уже вокруг черно, а небо в россыпях ярких звезд-бриллиантов. Потом вошли в палатку, раздели друг друга и занялись любовью. Это ведь естественно, когда мужчина и женщина занимаются самым важным и единственно главным для себя делом на всем белом свете.
Наверное, я много повторяюсь, но так скачет мысль, то вперед, то назад по времени повествования. И всякое событие может служить иллюстрацией разной морали и мысли. В голове все существует одновременно: будущее, настоящее, прошлое.
Бытие, в его настоящем античном греческом облике.
Нилова пустынь - мужской монастырь - находится на большом острове и занимает его полностью. Остров этот отделен от материка всего лишь протокой метров сто шириной. Через протоку ведет мост. Со стороны большой земли раскинулась деревня Светлица, обычное российское местечко с ветхими домишками и огородами по берегам. Но уже кое-где в зеленых укромных уголках стоят очень даже красивые и богатые особнячки. Вдобавок в эту деревню ведет очень хорошая дорога. Там еще много всяких подробностей - неплохой пляж и строящаяся веранда над водой, дом отдыха экономичного уровня, два простых сельпо, в которых продавщице ничего не стоит уронить кусок колбасы на пол и тут же его положить покупателю, козы на берегу и так далее. На другой стороне этого залива большая лодочная станция с кирпичной башенкой, похожей на маяк. Там уже другие деревни. От нашей стоянки на Белом озере до Светлицы около трех километров. Не спеша идти - минут двадцать пять по лесной дороге. И буквально у самой деревни маленькая узкая протока, ручей, через которую ведет затопленный в воде мостик. Чтобы перейти, надо снять хотя бы обувь и закатать повыше штаны, если уж совсем не снимать. Первый раз мы посетили Светлицу втроем с Л. и его сыном А. на второй день похода, когда утром перешли на другой берег безымянного озера, но не стали располагаться капитально, а решили сделать обед и сходить на основательную разведку по окрестностям. Дети тут же полезли купаться на новом месте, и неважно, что вода холодная, а выскакивали они продрогшие и стучащие зубами. Видно, есть что-то более важное, чем холод. После обеда Н. отправилась загорать на солнышке и сочинять свои рабочие материалы для института, а я, Л. и А. подпоясались покрепче, собрались с духом и отправились в неизведанное. Лесная дорога из желтого мелкого песка, из-под которого выглядывают круглые камни галечника, явно морского(!) происхождения, высокие сосны, чистое небо над головами и деревьями. Лесной шум, наполненный пеньем птиц и шумом ветра в вершинах сосен. Дорога, петляющая вправо и влево. Видно, что в середине лета будет много брусники и черники, всюду листочки только-только пробившихся ягодных кустиков. Вышли к первому ближайшему озеру слева от дороги. Оно гораздо больше первого нашего озерца. Берега заросли травой и кустами. У другого края обнаружилась стоянка, за деревьями палатка и машина. Подошли, познакомились. Мужчина и женщина. Ну, имен, конечно,
никто друг у друга не спрашивал. Л. больше интересовала рыбалка и прочие возможности, меня же лес и окрестности, что, где и как. Мужчина рассказал, что рыбалка сейчас никакая, идет нерест, а в прибрежной траве есть змеи, вроде как гадюки. В конце мужчина показал направление к нашему будущему Белому озеру, и мы ушли. Меня все время удивляли странные узкие канавы, во множестве прорытые параллельно друг к другу на склоне возле озера. Когда-то в тех краях шли бои, возможно, что-то и осталось. Я читал, что в других местах эти следы более явственные - окопы, траншеи, ячейки, может, когда-нибудь и в тех местах побываем. Через пять минут вышли к Белому озеру. Вот где настоящая, лесная красота! Воздушное свободное пространство и чистое небо, белый песок на дне, хорошие свободные и удобные склоны, дальние зеленые берега, несколько готовых оборудованных стоянок, устраивайся и живи. Лежали готовые дрова, кто-то даже деревянные европоддоны привез, только разбирай. На одном из столов хранилась аккуратно упакованная пара буханок черного хлеба. В общем, одно место лучше другого. И каждый раз мы говорили себе: вот здесь встанем, или нет, вот здесь... Но поскольку лучшее враг хорошего, мы пошли искать и смотреть дальше по дороге в сторону деревни.
Через пятнадцать минут оказались на склонах мыса, выходящего в один из заливов Селигера. Здесь мне уже перестало нравиться. Голый сосновый лес, серая земля, ветер, продувающий насквозь, и вроде ничего особенного, но как-то неуютно. Разве что пара песчаных пляжей в метр шириной. Именно эти пляжи стали причиной нашего расхождения, сын Л. уперся в них и стал всю прогулку уговаривать нас остановиться именно здесь. Тем временем мы дошли уже до Светлицы и до самого монастыря. В саму пустынь заходить не стали, прошло много времени, надо было возвращаться, только посмотрели с берега на белые каменные стены, зашли в сельпо, купили самопадающей колбасы, бутылку бальзама и что-то там еще несущественное. И надо же, какое вышло совпадение - сразу после приезда я прочитал В. Орлова 'Аптекарь', где главной героиней была девушка из Кашина, если очень кратко. На обратном пути снова начались прения, где останавливаться. Поскольку понималось мной, что других стоянок у нас не будет, слишком трудно каждый раз сниматься с нашим хозяйством, и нужно выбрать раз и навсегда такое, чтобы радовало глаза и душу. И еще чувствовалось, что не согласится Н. вставать лагерем на этом неуютном мысу с пляжами, очень уж никакое и не эстетичное место. Просто некрасивое. Аргументы типа 'магазины рядом' и тому подобное не могут быть убедительными в туристическом походе, кто бы что ни говорил. В общем, пока шли обратно, внутри меня происходили всякие борения и выборы. Почему в итоге я выбрал остаться на Белом озере? Сложный вопрос. Есть такое понятие как 'гений места'. Вот на Белом озере он был, а в другом месте нет. Разница в эстетике и красоте мест была неоспорима, даже говорить было не о чем, но ведь у каждого свои аргументы и резоны. Как правило, в походе все должно быть общее
и кто-то должен уступать общему движению. Но почему мои эстетические и иные чувства должны страдать из-за желаний чужих детей и необходимости иметь под боком магазины? Могу ли я настоять на своём, имею ль право? Тогда я и принял решение разделиться. Чтобы каждый получил своё. Так и вышло. Про это я написал выше. И ничуть не пожалел. Другое, дело, что размолвка все-таки вышла, Л. обиделся всерьез, принял это за предательство. Плюс играли роль его тайные желания, чтобы женщина готовила и кормила его детей. Это проскользнуло в его речи, когда потом он пришел нас навестить на Белом озере. Я показывал ему наше место, его пользы и красоты, что и здесь дети бы имели прекрасное место для купания, особенно здорово прыгать с мостика, там достаточно для них глубоко, а на мелководье можно бегать и плескаться. На что Л. очень серьезно спросил, а кто бы их, детей, кормил? Я пожал плечами и промолчал. Скажите, пожалуйста, как можно ответить на такой бессмысленный вопрос? Я и не ответил.
|
|