Промеж печальных глаз, или Исповедь бывшего Брюнета
Исстрадался я, иссушили меня бабы-сволочи, измучили. Жил, как мог и даже лучше. Я уже седой. Мне в прошлом году шестьдесят стукнуло. Считай, жизнь прожита. Я, конечно, и сейчас живу и иногда наслаждаюсь. Еда - это тоже удовольствие. А моя теперяшняя подружка превосходно готовит. Книжки читаю, телевизор смотрю - "Русское Телевидение". Иногда работаю, или, как здесь говорят, подрабатываю. Конечно, могло быть всё гораздо лучше, если бы не бабьё. Не везло мне на них с самой молодости. Столько сил потрачено на разводы, скандалы, делёжку имущества! Трижды женился. Трижды разводился. Четверых детей имею. Все хорошие, разумные, один другого лучше. Старший - чудный мальчик! Всё хорошее у него от меня. В Лондон недавно укатил с молодой женой. Карьеру делают, в Европейские столицы в отпуск ездят, Андрей по делам в Австралии побывал, в Южной Африке. Старшую дочь от второй жены видел только дважды - когда её с матерью из роддома забирал - Светланке пять дней от роду было, и когда уезжал в Штаты, попрощаться зашёл. Она тогда уже почти девушкой была. Младшие - погодки, ещё маленькие. С этими встречаюсь изредка, но регулярно, по телефону разговариваю. Иногда в гости прихожу, когда их мамаши дома нет. Её днём почти никогда не бывает. Она работает в двух местах. Всё ей мало. Она, стерва, терпеть не может, когда я к детям прихожу и перед её поганым носом двери к ним в комнату закрываю. А это и мой дом тоже. Мои собственные дети в нём живут. Требует, чтобы я предупреждал о приходе заранее, разрешения у неё спрашивал и обувь снимал в коридоре. А американцы обувь не снимают, чтобы вонючими, потными носками не пахло. Вот я и не снимаю. В Америке живём! Но у неё всегда куриные мозги были. А я не с пустыми руками - с огурчиками из русского магазина, коржиками какими-нибудь или конфетками. Маша и Илюша на сладости и солёности очень падкие. А им ко мне нельзя. Я с подружкой живу, с girlfriend, значит. Она, конечно, на девушку не похожа, ей за пятьдесят, толстовата, коротенькая такая. Волосы редкие, в рыже-коричневую полоску, а макушка белая. Но и достоинств в ней предостаточно. Грудки у неё мягкие, большие, мячики, а не грудки. Больше, чем у всех предыдущих, вместе взятых. Но главное, что претензий ко мне никаких. Говорить с ней особенно не о чём, но живём спокойно. Я с ней через газету познакомился. Дал объявление, что, мол, интересный, интеллигентный, средних лет ищет комнату. Раззвонились... Дашка (это третья жена - самая глупая) сама номера телефонов записывала, говорила им, что сестра или троюродная тётка. Так я с Клавкой познакомился и ушёл. А эта третья до сих пор одна. Молодая, да говорю ж - дура дурой. Кому она нужна. Худющая - кожа да кости, замученная, да ещё двое детей...
Всё зло от баб. С Анькой - первой женой всё было почти нормально. Мы с ней вместе работали, на одной кафедре. Я, кстати, бывший доцент и научный работник. У меня печатные работы имеются. Сын у нас родился - Андрей, тот, который сейчас в Лондоне. Квартиру в центре получили. Чего ей не хватало - ума не приложу. Она была не красавица, роста невысокого, нескладная, но живая, глазастая, шустрая. Активная во всём. Я от её активности иногда уставал. Всегда мне какою-то работу находила, то ремонт в квартире организуй, то мебель откуда-то достань, то овощи помоги на шестой этаж донести, то сына на горшок посади. (Он у меня, как положено, часа два сидел, пока все свои дела на день вперёд не сделает.) Но любовью занималась с удовольствием. Вся горела внутри. Утром, вечером и ночью. Не то, что Дашка, которая вечно причину искала, чтобы увильнуть. Каждую ночь - "Устала, спать хочу". До полуночи на кухне и в ванной возилась, чтобы долг свой по отношению ко мне не исполнять. А то, что святое это дело - удовлетворить мужа - слабой головушкой не понимала. Как-то она дочку Машу спать уложила, на кухне оладьи жарит и банки с компотами на зиму закатывает. А Маша возьми да проснись. Вообще, я сторонник строгого воспитания. Старшего никогда не баюкал, сказки не рассказывал и колыбельные не пел. Три шлепка по попе, и неслышно. Но Дашка Машу разбаловала своими песенками. Она тогда меня попросила её успокоить, в первый раз и в последний. Если бы это Анька на Дашкином месте была, то и внимания не обратила, потому что занята, увлечена была физикой, то есть, физиками. Я Машутку по попе, а она в плач. Я сильнее, а она в истерику. Дашка банки побросала и в спальню. Визжит, как свинья. Волосы дыбом, губы трясутся. Машу из рук моих вырывает, а ребёнок в крике заходится. А я своё дело знаю - шлёпаю. Ну, Дашку, чтобы не мешала, прижал и на кухню оттеснил, да видно, разнервничался и нечаянно ей ребро сломал. Она эластичной лентой перевязалась, к следующим родам зажило... Анька - та не скандалила и в постели ласковая была, всегда с любовью и желанием. Правда, не только со мной. В конце концов, она ушла к одному из них. Я не возражал. Он был мой приятель и до сих пор им остаётся. Он как и я физик и тоже печатался. Анька цену себе знала и со всякой шушерой не связывалась, а только с приличными. Иногда я думаю, что вся моя жизнь пошла наперекосяк потому, что её не удержал...
Я погулял три года и опять женился. Надька была внешне и по остальным качествам по-проще, имела десять классов образования, а запросов, оказалось, уйма. Мы с ней на "Вы" были. Она мне - "Григорий Владимирович", а я ей - "Надежда Васильевна". Я хотел, чтобы по-благородному, как в порядочных семьях, без грубостей. Никогда не говорил - "колбасу купи", а "колбаску купите", и не "котлеты пожарь", а "котлетки пожарьте", и не "капусту в салат покроши", а "капустку в салатик покрошите". Её родители были уважаемые люди. Мать - заведующая гастрономом, отец - заместитель председателя райисполкома. Жили они в Бендерах, и Надька с радостью переехала ко мне в областной центр. Мы до этого виделись только однажды, мне она понравилась, хотя была незамысловатой, но девушкой оказалась, что подкупало. Мы прожили три месяца, а затем я Надьке по личику врезал (вспыльчивый я, но отходчивый). Так она: "Григорий Владимирович, квартирку-то менять будем, разводик оформлять". А я её легонько. Я силу своего удара всегда знаю. Только однажды перестарался, с Дашкой. А с Надькой мы неплохо жили, одна ссора-то и была. У меня к ней имелись претензии. В отличие от первой жены, в сексе она не смыслила ничего, фантазии - ни на грош. Но я думал, молодая, научится. И к высоким искусствам никакого интереса... В результате этого самого моего короткого брака я приобрёл ещё одного ребёнка и потерял спальный гарнитур и часть квартиры. Я хотел с детьми подождать, присмотреться друг к другу, притереться. Но она спираль по каким-то медицинским соображениям поставить не могла, презервативами я не пользовался - нет остроты ощущения, да и рвутся, когда в азарт входишь. А я люблю, чтобы по-острее. Я во всём такой, заметьте. Без притворства, напрямик. И по-честному признаюсь, что беременных терпеть не могу. Капризные, неповоротливые. Всё им не так. То тошнит, то болит. То солёненького, то кисленького. Бесконечные жалобы... Надежда Васильевна не такой уж простенькой оказалась. Дочку Светланку я, хотя не видел, но любил и алименты платил исправно так же, как и на сына. В итоге, после последнего квартирного обмена я очутился в полуторакомнатной "хрущёвке" в полуподвальном этаже в захолустном районе. До ближайшего трамвая - сорок минут по грязи. Я опять был свободным и наслаждался. Баб было - до хрена. Но хотелось определённости, семьи. Я же семьянин по-характеру, добрый, услужливый, если со мной по-хорошему, внимательный. Прошло ещё несколько лет. Начал седеть. Появились боли в спине, покашливать стал, зрение ослабло. Но с этим делом было всё в порядке. Да и сейчас не жалуюсь. Недавно от врача. Говорит, живчики они, как у молодого...
Знакомился, гулял и встретил Дашку. Она была моложе меня на семнадцать лет. Худенькая, слабая на вид, но на самом деле, здоровая, как лошадь. Слабая только на одно место - на голову. Я долго жалел, что на ней женился. Выеб... и отправил бы на все четыре стороны. Так нет, в дом привёл. Она, правда, вначале послушная была, винегретик - без капустки, борщик - без картошечки, толчонку - без молочка, так, как муж любит. И порядок в квартире навела. Всё вымыла, почистила, отшкрябала. Ванна и унитаз заблестели, как новые. Паутину с потолка сняла. Прикрепила полки, карнизы для гардин. Раньше я окна газетами закрывал. Купила и сама привезла из магазина диван, стулья и кресло, чтобы мне удобнее было дома наукой заниматься. А с прежнего труха уже сыпалась. Я как раз тогда дописывал статью о полупроводимости в полупроводниках, которую ещё при Аньке начал. А я увлекающийся человек, между прочим. Если отдаюсь какому-то делу, то полностью, от души. Эти её потуги насчёт уюта меня не беспокоили, я занимался любимым делом и не вмешивался. Я ей так и сказал: "Инициатива в твоих руках". Кроме полупроводников, мне к лекциям нужно было подготовиться, и газеты почитать и хоккей посмотреть. Я всё это одновременно делал потому, что очень рациональный, минуты зря не теряю... И опять же, в сексе никакого воображения, преснятина. Предохраняться не умела, а мне какое дело! Это тоже её проблемы, как и унитаз. После последнего аборта она меня к себе долго не подпускала. Еле сдерживался, чтобы не стукнуть по её бледной физиономии промеж печальных глаз! Ну и что, что недосыпала. Взялась за гуж... Всё могла успеть, если рационально и с умом. И с детьми погулять, и постирать, и убрать, и в магазин сбегать. Я ей много раз объяснял - газ включи, чайник поставь и кастрюльку с водичкой; пока водичка закипит - с детьми поиграй, пока супчик варится - зелень пошинкуй, пока мясцо тушится - пелёнки погладь. Даром, что отличницей в школе была, толком ничего не понимала и не успевала, даже причесаться. Волосы у неё были длинные, пышные. Только и красоты, что волосы. Но после вторых родов она их обрезала "под мальчика". Неделями не причёсывалась, так запутались окончательно. А мне всё равно. Я демократичный, широких взглядов, не то, что другие. По мне, хоть стригись, хоть выщипывай. Важнее, чтобы обед был вовремя и на белой скатерти. Заботливый я и помогать никогда не отказывался. Молочко покупал и хлебушек. На три недели всего её оставил, в Крым отдохнуть поехал. И отдохнул. Я тогда трихоманады случайно подцепил и её заразил. Так ведь ерунда. Вылечилась в два счёта... Три недели промелькнули, как один день. Но она, дурёха, умудрилась в обморок упасть, когда молочко издалека везла потому, что проспала. В нашем магазине закончилось (оно к шести утра всегда заканчивалось), и она с Машей в коляске в соседний район поехала. А ей опять скоро было рожать. Ну, так ненапрасно говорят, от дурной головы ноги страдают. Можно было разумнее и быстрее, с бОльшим К.П.Д. Малыш - на руках, малышка - в коляске, тогда пропустят без очереди. Я же ко всему отношусь с научной точки зрения, аналитически, основательно. Если газету читаю, то от корки до корки, чтобы ничего важного не пропустить, если с соседом в шахматы играю - то не менее десяти партий, чтобы все варианты отработать. У меня жизнь всегда насыщенная, глубокая была. Дважды в неделю я на книжную биржу ходил, книги менял, с интересными людьми общался. И к друзьям - обсудить последние новости, и на выставку, и на конференцию, и в театр. А если ей нравилось гвозди прибивать, так на здоровьице! Кесарю - кесарево... За год и восемь месяцев она родила двоих детей и сделала два аборта. Беременная, притащила три табуретки из мебельного магазина. Нести было всего-ничего - метров триста до трамвайной остановки потому, что такси поймать не удалось. На следующий день Машеньку родила, хотя рановато было. Дашке, по её подсчётам, ещё четыре недели ходить надо было. Но обошлось. Ей всё ни по чём. Через год и месяц родился Илюша. Она как кошка. Правда, после второго аборта её на скорой в больницу отвезли с кровотечением. Сама виновата. Аборт - дело ерундовское. Это - как палец порезать. Но зачем чугунную ванночку подняла, а меня не попросила? Я же занят был, как всегда, спиной к ней и детям сидел, изучал книгу - "Как делать бизнес в Америке"...
Мы прожили с ней семь лет. Ругались. Она, дрянь, не ценила, что я её пригрел. Идти-то ей было не куда - ни кола, ни двора. Мачеха к себе не пустила бы... Перед отъездом в Америку расписались. А здесь она совсем распоясалась. Её, бестолковую, на работу приняли, она тогда ещё по-английски плохо говорила. Раненько детей в школу отправит и на метро. По дороге за два часа могла и почитать и язык поучить. На работе её не загружали, ни фига она там не делала, отдыхала. И дома не переутомлялась. Быт здесь замечательный, очередей нет, изобилие. Стиральная машина в прачечной сама по программе стирает. Дашке это должно было быть в удовольствие, а она опять придиралась, когда я перед экраном компьютера напрягался, финансовую ситуацию в стране анализировал, не спеша, обстоятельно, как в книжке советовали. Если бы под руку не вякала,то сколотил бы состояние, а так всё проиграл. Но с кем не бывает.
От неё не так-то много и требовалось: раз в неделю холодильник всякой всячиной загрузить и в прачечную через три квартала от дома мешок с бельишком забросить, после работы посудку помыть и детям помочь с уроками. По вторникам и пятницам Машу - на балет, по средам и субботам Илюшку - на музыку. Ну и дома с Илюшкой позаниматься. Кухню я готов был взять на себя, но дети уже успели разбаловаться, не ели ни моих супчиков, ни мясца по-добасски. Не моё - её воспитание. У меня они были бы как шёлковые. Вот ей и приходилось ещё и у плиты стоять. Но опять же, смена занятий всегда полезна.
Я ни одну жену по свой воле не бросил. Это Дашка уговорила меня объявление в газету поместить. Я семью сохранить хотел... Сейчас она работает в большой компании в Long Island программистом и ещё где-то на полставки. Деньги огромные, по сравнению с моим пособием по нетрудоспособности, получает. А то, что я ещё и подрабатываю, её не касается. У меня есть свои личные потребности и хобби, Atlantic-City, например, или компьютер, чтобы причины экономического кризиса изучать... Осунулась вся, похудела. Куда ей ещё худеть! Постарела. Но это не главное. Главное, чтобы здорова была. Она моих детей воспитывает. Я их всех люблю, а младшеньких, особенно. У меня за них душа болит. Все мои дети на моей фамилии - Шастриковы они. Шастриков и Шастрикова - звучит гордо! Жёнам я свою фамилию не давал, ни одной, только детям. Дашке от меня - никаких алиментов. А если вздумает добиваться, то ей же хуже и будет. Заставят её миленькую мне доплачивать. Америка - страна для бедных очень удобная. Клавка - подружка моя, тоже пособие получает. Год по врачам бегала, притворялась идиоткой. Теперь всё - в ажуре. Она не то, что Дашка. Она везучая. Вот, квартиру дешёвую, ту, что для бедных, в лотерею выиграла. Скучновато с ней, но надёжно. Так что Дашке от меня чёрта с два достанется, даже если захочет. Ей прийдётся одной детей поднимать, за учёбу их в колледжах расплачиваться, за медицину, свадьбы им устраивать. Дети они способные, все в меня. А я - чем могу, тем помогу. Всегда готов, с радостью. Я ей зла не желаю, хоть и стерва, хоть и дура.
Человек я искренний, отзывчивый. Здесь всё - как на духу. Всё - от чистого сердца. Спасибо Вам за Ваше внимание, но мне пора в столовую. Клавдия Геннадьевна позвали пирожочков с картошечкой откушать. Я же говорил, что есть в ней достоинства - пирожочки печёт отменные. Пальчики оближете!