- Аня, что у тебя с голосом? Устала? Как там у вас? - После работы, окончив все домашние дела, я позвонила двоюродной сестре, поболтать и просто поинтересоваться - всё ли у них в порядке.
- Даже не знаю, как это считать в порядке или нет. - Голос сестры чуть насмешливый, и какой-то приглушённый, в общем, чем-то насторожил меня.
- Аня, давай уж не тяни. Что случилось?
- Да, вроде ничего. Ты же знаешь, что мама моя живёт у нас в отдельной комнате. И, если не считать больных ног, то вроде ничего в её здоровье нас не настораживало. - В телефонной трубке раздалось какое-то сопение, шелест.
- Ань? Аня?
-Да тут я. Тут. Села поудобнее. - И она продолжила рассказ.
-Сплю сегодня ночью и вдруг чувствую, кто-то на меня смотрит. Открыла глаза, а мама стоит в дверях нашей спальни, и вижу - взволнована.
- Да приснилось что-нибудь.- Перебила я.
- Я тогда тоже так подумала. А она мне говорит:
- Боюсь одна в комнате. Старый что малый. - И мне,- продолжила Анна, - пришлось идти в её комнату. Всю ночь промучилась на неудобном диване. Да это бы ладно. Продолжение следует. Приходи, услышишь, а может - увидишь. - В голосе сестры опять проскользнула насмешливая нотка.
На следующий вечер, теплый летний ветерок врывался в открытую форточку, чистой и уютной комнаты. Справа от входа, в кресле сидела Аня. На диване, у противоположной стены, устроилась её мама, а моя тётя Надя, и рядом - я. Говорили мы о вещах довольно странных, но беседа протекала спокойно, изредка переключаясь на текущие бытовые вопросы.
- Нет, Валентина, - обращалась ко мне тётя Надя,- мы уже битый час рассуждаем о разных вещах. И ты сама видишь, я конечно, человек пожилой, но не дура. Да ладно! Ты не перебивай. Пусть не врачебными терминами пользуюсь, но суть в том, что я нахожусь в здравом уме и ясной памяти. Согласны? - И она обвела взглядом нас с сестрой.
- Да. - Почти хором ответили мы.
- Тогда всё-таки я перескажу Валентине все, что со мной произошло. А тебе, Анна, придётся ещё раз послушать, хотя знаю, насколько тебе это не нравится.
- Прошлой ночью проснулась я от звука, который больше напоминал шорох сыплющегося песка. Подумала, что видимо давление поднимается, вот в ушах и шумит. Напротив окна моей комнаты всю ночь горит уличный фонарь. Так что в комнате всё ясно видно. Лежу и думаю, толи до утра подождать, толи встать, да от давления таблетку выпить. Тем временем шорох усилился и вдруг резко затих. Я от неожиданности открыла глаза, а прямо на противоположной стене, где висят полочки с книгами, такое происходит....
Аня, слушая этот рассказ, видимо, не в первый раз, только плечами пожала, я ждала продолжения. Что-то мне подсказывало - не так всё просто.
Тётя Надя помолчала, поправила плед, на постоянно мерзнувших коленях, вздохнула и продолжила.
- Главное, я не хочу, чтобы вы это приняли за бред старой женщины. Да и вниманием вашим я не обделена, жаловаться грех, так что рассказываю это не для того, чтоб с вами поболтать. Поэтому, прошу вас, пока просто выслушайте. Ещё раз напомню, что вы не считаете меня выжившей из ума старухой.
Она встала, прихрамывая, подошла к окну, повернулась в сторону злополучных полочек, потрогала их, погладила стену, и все так же прихрамывая, вернулась назад.
- Смотрю, и в свете фонаря ясно вижу, как полочки вдруг поползли вверх. Ровно по стене одна за другой. Потом прямо из стены показался высокий мужчина с большими карими глазами. Фонарь ему в лицо светит. А он даже не мигнёт. Будто не замечает.
В этот момент страшно мне не было, сама удивляюсь. Вошел, сел вот где ты Аня сидишь, а вслед за ним к его ногам две белых пушистых собаки из стены вывалились. Он их потрепал и задумчиво вернулся туда, откуда пришел. А собаки давай по комнате прыгать. Я быстро-то встать не могу, пока поднялась, они тоже исчезли. Смотрю и полочки на месте. И только тут мне не по себе стало. Вот я и пошла к Ане, чувствую, сильно разволновалась. А рассказывать до утра не стала. Ночь. Подумала, потом расскажу. Настало утро. Вы все торопились на работу. И я осталась дома одна. Той скорости, что в молодости у меня нет, поэтому я не спеша, стала заниматься своими делами. Ночное происшествие старалась не вспоминать, тем более что при дневном свете оно мне и самой нереальным показалось.
-Ну вот. Тётя Надя, сама говоришь - не реально. Думаю надо тебя серьёзно проверить. Я, хоть и не врач, но такие явные видения - это, скорее всего, признак какого-то заболевания. - Рассудила я.
- Ну, да. Только ты послушай дальше. - И Аня кивнула матери, чтоб продолжала.
- Я на кухне была, а кухонная дверь как раз напротив моей комнаты. Чувствую, холодом потянуло. Побоялась - просквозит, решила форточку у себя в комнате закрыть. Глянула в комнату и обомлела. Те же, что и ночью, две пушистые собаки резвятся, да пьяный мужик по комнате шарахается, не тот, что ночью появлялся. Другой. И всё это в полной тишине. Вижу так реально, что в первый момент даже не испугалась, одна мысль мелькнула, перебьют все собаки, да этот пьяница. Я в комнату. Уходите, мол. А они меня как не слышат. Да и собаки всё одно речь человеческую не понимают. А с пьяного что возьмёшь? Глупее тех собак. Стою я в дверях своей комнаты, ругаю их. И вдруг, понимаю, что слышу только свой голос. Всё остальное происходит в полной тишине. Так не по себе стало. Я из комнаты как могла быстрее вышла, да дверь за собой плотно прикрыла. Весь остальной день прошел как всегда. И если вначале у меня появилась мысль - галлюцинации, то к вечеру я подумала, что если так, то почему только в моей комнате мерещиться? Если что со мной не в порядке, так это от места не зависит. Хоть в зале, хоть на кухне.
Поговорив ещё немного на эту тему, мы всё-таки пришли к выводу, что причину видений надо искать в здоровье тёти Нади. Решив для себя какие для этого надо принять меры, мы перешли к другим вопросам. Приближалось время заготовок на зиму различных солений и варений, на что Аня была большая мастерица. Тётя Надя с видимым удовольствием принимала участие в этом обсуждении.
Время шло. Я обыкновенно, после работы, по вечерам звонила сестре, чтоб узнать как там тётя Надя? Многим в жизни я обязана этой женщине, родному и дорогому мне человеку. В ответ слышала усталый голос сестры. Ни каких нарушений, которые могли бы вызвать такие яркие галлюцинации, медики у тёти Нади не нашли. Казалось мне - история повторяется.
Дело в том, что почти три десятка лет назад умерла наша близкая родственница Мария. Но некоторые обстоятельства той смерти знали всего три человека: её сын Владимир, тётя Надя и я. И те обстоятельства почти ничем не отличались от того, что происходило в доме сестры сейчас. Поэтому я и тётя Надя, каждая про себя, помнили историю бабы Маши, но в слух озвучить не решались. Уж больно это походило на приговор.
Как-то в очередной вечер мы сидели в комнате бабы Нади, и разговор крутился возле банок с заготовленными на зиму огурцами. Но вот, по каким-то своим делам Аня вышла на кухню и мы с бабой Надей остались одни.
- Валя, ты помнишь, к Марии перед смертью явились наши родственники? Твоя бабушка, а моя мать - Устинья, её дети Илья и Елена - твоя мать. И, сколько Мария не билась - конец один. Но я не смерти боюсь. Ты представить не можешь, как тяжело жить, когда о том, что видишь, боишься в слух сказать - сочтут старой дурой. А я не дура. Они уже со мной разговаривать начали. Помнишь, что говорила Мария?
-Что если покойники заговорили, то человеку не избежать смерти. Я всё помню, тётя Надя.
В этот момент вернулась Аня.
- Ну что? Опять о своих сказках?
Мы с тётей Надей только переглянулись. У меня и тени сомнения не было ни в её здравом смысле, ни в том, что видения эти не плод больного воображения старой женщины, а нечто большее, пока неизученное.
- Ты уже домой?- Видя, что я направляюсь к дверям, спросила Аня.
- Пора.- Кивнула я.
- Провожу немного, заодно и прогуляюсь.- Сказала сестра.
Мы шли по старому городскому двору. Тополя, листвой с мою ладонь, шелестели у нас над головами. Возле песочницы играли малыши. Русские, таджики и китайцы - вперемешку. Район у нас рабочий.
- Боюсь я за мать. Вроде ведет себя как всегда. А вот на тебе. Одна странность появилась, зато какая. Вчера прихожу с работы, открыла дверь своим ключом, захожу и слышу, что она вроде как с кем-то разговаривает. Подкралась потихоньку к её комнате, а она пальцами по стене постукивает и зовёт:
-Ваня, Вань, покажись, братик. Входи. Я же чувствую ты рядом за стеной. Я уже не боюсь. Сколько лет прошло, как ты помер. А даже во сне ни разу не приснился. - Вроде как укоряет его, а он, по её разумению уже вошел. Отвечал ли ей дядя Ваня что-нибудь - не знаю. Ничего не слышала. Только странная тишина в комнате стояла, звук её слов как в вате вяз. За окном большой город, форточка открыта, а тишина в комнате просто полная. Слова не подберу, как описать эту тишину. Сделала я шаг от дверей и голос матери уже не слышен. Потихоньку шагнула назад, она продолжает с дядей Ваней говорить. Я, опасаясь испугать её, осторожно вернулась к входной двери. Нарочито громко щёлкнула замком, хлопнула дверью. И тут услышала, вроде как песок сыплется, такой шуршащий звук.
- Хоть и считаешь меня дурой, а я сегодня Ивана вызвала в гости. Только он со мной разговаривать не стал, так молча и простоял. Вроде как чем недоволен, всем видом показывает, а сказать не может. - Мама шла мне навстречу,- продолжала говорить Аня,- придерживаясь рукой за стену, суставы в этот день особенно болели. Так, потихоньку шагая вдоль коридора, она стала пересказывать мне всё, что я только что слышала.
Аня казалась задумчивой и немного расстроенной.
- А что это за таинственная история с тётей Машей, о которой вы вспоминаете? - Спросила она.
Я продолжала молча шагать, чувствуя, что не знаю, как пересказать странную и трагичную историю, свидетельницей которой я была, так, чтоб не выглядеть в глазах сестры смешной. И тут я особенно ясно поняла, как сложно было тёте Наде решиться на аналогичный разговор с нами. Но решиться пришлось.
- Так значит, перед тем как бабе Маше заболеть, ей казалось, что в гости умершие родственники через окно приходят?- Подытожила мой рассказ Аня.
- Немного не так. Дело в том, что тётя Маша ничем не заболела. Её тогда врачи полностью обследовали. - Возразила я.
- Да. И нам с тётей Надей заранее сказала, когда и как помрёт, наказав, что надо делать и во что её обряжать. Все её слова тогда сбылись в точности.
- Предрассудки всё это. - Пыталась отмахнуться сестра. Только как-то неуверенно у неё это получилось.
А тем временем мы подошли к подъезду, где я жила. Попрощавшись, мы разошлись по домам.
Следующая неделя не принесла ничего нового. Мы уже немного свыклись с рассказами тёти Нади об её странных гостях и, удивительное дело, воспринимали их без особого удивления и уж тем более без насмешек. Однако, помня историю тёти Маши, и я и сестра жили в ожидании неизбежной развязки. Внутренне я для себя решила, либо гости отступятся от тёти Нади, либо заберут с собой.
Очередная встреча с Аней оказалась особенно грустной.
- Понимаешь, - говорила она,- Мама теперь больше с ними общается, чем с нами. Угасает прямо на глазах. Поддерживать приходиться очень сильными сердечными даже не лекарствами, а стимуляторами. А вчера вечером села ужинать, с нами вместе отказалась, и я ей накрыла позже. Так вот сидит, ест, а глаза закрыла. Я спрашиваю, что случилось? А она говорит, что все сидят и на неё смотрят. Я спросила - кто все? И она перечислила нескольких наших умерших родственников. У меня мороз по коже пробежал. А она так и окончила ужин с закрытыми газами, лишь иногда приоткрывая их, чтоб сориентироваться. - И сестра надолго замолчала. Я тоже не знала что сказать. Ни понять, ни принять неизбежное, у меня не получалось.
Ещё через несколько дней тёти Нади не стало. Лицо её в первые минуты, было удивительно спокойным, голубые глаза не плотно прикрыты и какое-то время продолжали блестеть живым, лукавым блеском. И лишь, через некоторое время, смерть надела на неё свою маску.
Я же оказалась свидетельницей одинаковых историй ухода из жизни двух разных женщин. Историй, произошедших с разницей в тридцать лет, но поразительно похожих одна на другую. Что это - психологический феномен? Совпадение? Или что-то ещё, чего я не знаю, и объяснить не могу.