На один день старый Аким приехал в свой родной город. Он едва ли скучал о тех днях, когда жил здесь постоянно. Ничего из старых примет найти здесь он уже не мог. Везде давили громадой новые многоэтажные дома. Стекла отражали солнечный свет, который падал на размягченный, раскаленный на нещадном солнце серый асфальт. В пробках стояли тысячи китайских, корейских, реже немецких автомобилей.
На скорости по гладкому асфальту проносились многочисленные 'KIA Cerato', мощные BMW X7, словно являли собой достаток своих владельцев, Стояли, проезжали и Hunday Solaris цвета 'Мираж' многочисленные выносливые и удачные для российских дорог Ford Focus. Люди пробегали мимо по разным делам. Все были заняты своими проблемами, у всех своя жизнь в которой множество интересных занятий; кто-то разговаривал по мобильному; вот парень с девушкой стоят в тени липы на середине аллеи, сейчас им некуда спешить. Картины города постоянно проносились перед Акимом, едва лишь улавливал их его взор, окружающие его предметы постоянно менялись.
Народ торопился жить. Аким видел тысячи, миллионы самых разнообразных мелочей, все ему казалось ново, все удивляло, поскольку осталось еще воспоминание о прежних днях в этих местах, когда бывало, что даже недостаток внешних впечатлений порой он испытывал. Тогда хотелось чего-то нового, необычного, что было бы за пределами нашей действительности, и фантазия уносила его в небывалые дальние миры. Его просто поражало, что от знакомой жизни теперь ничего не осталось. Асфальтовые улицы были полны железных машин, седанов, минивенов грузовиков, автобусов; кажется, что большая часть людей считает старомодным пешее передвижение.
Аким не думал, куда лучше ему сходить. Он побывал сегодня уже во многих магазинах, смотрел в них разные полезные в хозяйстве мелочи, краны, трубы, изоленты нарных цветов, печные дверцы; слушал певицу Тейлор Свифт и также слышал он песни группы Blink 182, пока бродил по рядам. Особенно его интересовали хозтовары. С детства он любил мастерить разные предметы хозяйства. В свои восемьдесят пять лет Аким отличался фантастическим здоровьем. Он в прежние дни, еще до выхода на пенсию успел сменить несколько мест работы, даже на пенсии он еще трудился. Всю жизнь он хватался за все подряд и не достиг больших успехов ни в одном деле. Сын его жил на севере, занимался рыбалкой и охотой. Дочь его была с молодости замужем за парнем, отслужившим в десантных войсках. Родственники были у Акима серьезнее, чем он сам. У нее теперь были уже свои внуки; притом сын был разгильдяем и к сорока годам ничем старика порадовать не мог.
Находясь в городе своего детства, старик словно помолодел. Ощущение у него было таким же, как в детстве, как бы и не было этого множества прожитых лет. Тогда от нечего делать Аким зашел на кладбище. В те дни, когда он уехал, находилось еще это кладбище за городом, а теперь оказалось почти в самом центре. Входа не было, но кто-то выломал секцию чугунного забора. Старик вошел на территорию. Кладбище было закрыто больше пятидесяти лет назад. Он бывал здесь редко, в этой части города знакомых у него не было. Сам Аким бывал здесь когда-то, но в то время кресты стояли плотнее, было много венков.
Проходил Аким между могилами. Во многих местах сохранились железные безымянные кресты. Во многих местах он ступал на сглаженные холмики, поросшие бурьяном. На тех едва с виду различимых холмиках давно не было ничего, что говорило бы о том, что здесь похоронен кто-то, никто уже не знал лежащих под ними людей, горожан прошлых лет, которые жили и трудились здесь, ходили по городским улицам. В некоторых местах были новые памятники. Возле таких захоронений все время стояли венки. На некоторых могилах венки менялись довольно часто. Даты смерти на многих могилах ограничивались началом шестидесятых годов прошлого века. Эти захоронения были самые новые. В кустах нашел он старый заржавевший и сильно уже облупившийся памятник. Это был заостренный железный обелиск, увенчанный маленьким восьмиконечным крестиком. Краска с памятника почти вся слезла. Памятник был совершенно ржавый; выгоревшая краска, теперь совсем почти белая и запыленная, так, что невозможно было определить ее первоначальный цвет, лохмотьями свисала, шелушилась и опадала на землю, но можно было прочитать черные буквы, которые составляла облупившаяся краска и светлые пятна там, где краска осыпалась недавно. Он прочитал фамилию, имя, отчество, годы жизни. Аким был изумлен таким резким воспоминанием, которое сразу возникло у него при озарении мыслью о том, что он хорошо знал, чья это могилка, притом нельзя сказать, чтобы он ощутил острую боль. Он увидел могилку девушки, которую когда-то любил. Они встречались, он она отвергла его. Аким не особенно думал, что она была слишком хороша для него. Он хотел жениться скорее, в то время, как она берегла свободу. Она хотела сохранить старые отношения, и не только с другими девушками. Когда Аким учился в техникуме, она после занятий могла пройтись с ним по городу. Ходили они вместе на танцы, развлекались как могли. То были другие дни, той веселой молодости, которая кажется с годами бессознательной, но такой светлой. На улицах ездили "Москвичи", "Победы", большей частью улицы были не заасфальтированные. Город был другой, так что сейчас лишь по отдельным сохранившимся домикам можно было узнать, где он находился в эти дни. Елена любила с ним вместе ходить на занятия. Аким помогал своей любимой готовиться к урокам, провожал ее домой. Часто бывал он гостем в маленьком, вросшем в землю домике, где висел на стене ковер. Это была значительная роскошь тех лет. В те дни Аким хорошо был принят матерью этой девушки, которая считала его умным, добрым, способным молодым человеком. Однажды, еще до окончания техникума, он предложил Елене пожениться. Она сначала смеялась. Даже, казалось, не воспринимала его как жениха.
-Так ты мне скажи, - говорил Аким, - мы же вместе ходили, сколько может так продолжаться?
-Ну, что ты ко мне пристал.
-Я буду внимательнее к тебе, я понимаю, что были между нами разногласия, но ведь я сам был виноват. Бывало, начну с тобой резко говорить, я признаю, что был не прав. Что я тебе сделал? Я первый тогда начал.
-Аким, причем тут, кто первый начал, у меня есть молодой человек.
-Так почему же ты сразу не говорила мне об этом?
-Не хотела, ты хороший парень, но как о своем мужчине я никогда о тебе не думала, у меня другие на примете есть, мы можем просто дружить.
Друзьями они и остались. После окончания техникума он не видел ее ни разу. Лишь остался железный кружок на памятнике, в котором некогда была ее фотография. Аким не знал, был ли у нее муж, дети, существовал ли в действительности молодой человек, о котором она говорила. Спросить о ней было не у кого. На месте дома, где Елена жила, давно стояло десятиэтажное застекленное здание, в котором располагались офисы. Он не слышал о ней ни разу на протяжении всех шестидесяти пяти лет, он никогда ей не интересовался. Не знал он и причину ее раннего ухода из жизни, ей было всего тридцать два года. Со времени окончания лесотехникума он ничего не знал о ней. Воспоминания охватили его. Так живо представились ему те дни, когда они были вместе, вставали картины тех лет , словно все это происходило прямо сейчас, было реальнее, чем все, что было вокруг. Цветные картины тех дней в какой-то миг становились ярче той действительности, где находилась его физическая оболочка. Она была там молода. Там была она так изящна, так живо блестели ее глаза. Столько теплого света было в ее серых глазах, словно сейчас он увидит ее. Как бы они в те годы ни относились друг к другу, так приятно было у него на сердце вблизи этой могилы. Ночью ТЭП 70-й тянул пассажирский поезд на запад. Аким купил постельную принадлежность у проводника и смотрел на город в неоновых огнях. Он уезжал из родного города навсегда.