Сентябрь подкрался слишком близко. Город начинает черстветь.
Почти 10 часов. Солнце, сжавшись, уплело за крыши с торчащими на них антеннами.
Выпучилась луна.
Иду.
За спиной грохочут несцепленные вагоны. Их перегоняют от одного поезда к другому, по одним, то по другим рельсам. Скрежет и скрип сопровождают искусственное торможение вагонов перед ударом-сцепкой с ближайшими. Я спешу.
Улицы безлюдны. И от того необычны. Бодрые фонари окрашивают в желтый подвластные им площади вокруг. На большее они не способны. Но большего от них никто и не ждет.
Иду по тротуару. Сжав кисти в кулак, слегка ссутулившись, я отмеряю метр за метром. Будто режу.
Тень удлиняется настолько, насколько позволяет расстояние между соседними фонарями. Бледнеет, исчезает и повторяет метаморфозу вновь. До перекрестка остается метров 50 или меньше. Там пройти совсем ничего.
Я почти пришел.
Я не был готов к сложному ощущению. Стало так горячо, будто солнце вогнали мне в затылок, пронзили сквозь все нутро и вырвали из ступней. Я легко осел. И почти сразу упал.
Было все еще темно. Было довольно холодно. Но фонарь был рядом и пялился на меня.
Я попытался привстать. Волосы прилипли к асфальту. Затылок и вся правая сторона были испачканы застывшей кровью, от которой сладко пахло живым. Голова не болела, она раздулась, как воздушный шарик. Я был похож на человека-слона. Я был слаб. До слез.
Вдруг стало смешно! Все это так смешно!
Но я смог только широко улыбнуться фонарю.
На мне не было куртки. У меня не было сумки, телефона, денег. И не было больше сил.
Я сел на тротуар, обхватил колени руками, и с удовольствием задрожал.