Гепард? Конечно, знаю. Учились вместе. Отличный боец, только я лучше. Нет, не хвастаюсь, так и есть. Вот и последнее дело прошло без сучка без задоринки; сейчас на базе отдыхаю.
Отдыхал. До того, как пришли ко мне (как - не скажу) сразу два предупреждения от ребят, что уходить надо. Что приедут вечером СМЕРШевцы меня расстреливать. Странно это. Только неделю назад мне сам Светлейший звезду "Героя Алахая" прикрутил, а с тех пор я ничего натворить и не успел.
Но точно, в ночь приезжают. И главным у них друг мой с детства, Игорь. Пути наши с кадетов разошлись, да не совсем. Я на фронте супостатов бил, он в тылу - одно дело делали. И вот...
А я всё думаю: за дело меня или нет? Спросите, за какое дело? Да мало ли. Если я что сболтнул или кого не того прирезал - бывает, но за это своих не стреляют. А если у меня крыша поехала и отцы это приметили?
Если я через неделю начну всё вокруг крушить, а потом на столицу двину да, например, пристрелю Её Высочество? Или просто к врагам переметнусь? Ведь как у нас: ты ещё сам о гнили внутри не знаешь, а СМЕРШ он всё наперёд видит.
Сколько раз в газетах писали. Тогда нельзя мне уходить, никак нельзя. Всю жизнь ведь свою перечеркну, стану тем, кого сам ненавидел.
А если не за дело? Вдруг, как этот скользкий Корней-инопланетянин врал, наверху и впрямь сволочи сидят? Вдруг тот же Алахайский одной рукой мне звезду прикручивал, а другой лист на расстрел подписывал?
Тогда тоже уходить нельзя. Потому что некуда. Потому как если разувериться, ничего ведь во мне не останется. Получится, что не тех я убивал, и всё одно виновен и жить с этим не смогу.
Игорь боится - я страх как собака, за полмили чувствую. Знает он, что я всю команду его положить могу. За ребят своих боится. За себя нет, не такой он человек, иначе не был бы моим другом. Тут он мне и говорит: "Часа через два уходи" "Как уходи, отвечаю, а ты?" "Скрутишь меня и ребят и иди. Я пока на хорошем счету, на первый раз, наверное, простят."
Эх... Теперь и совсем уходить нельзя: ведь ни один дурак - а в СМЕРШе их не держат - не поверит, что это не он сам друга отпустил. Начал я ему пересказывать, всё что вам говорил, а у него глаза по семь динаров: "Так ты действительно никаких грехов за собой не знаешь?" Он-то видит, что я не вру...
Я ему снова, что грехи у любого могут быть, даже если он ни сном, ни рылом, на то над нами неизвестные отцы и поставлены, а Игорь только хмыкает да глаза отводит.
Ночь уже. Сидим мы с ним рядышком на койке в моей комнатушке на базе, что, ясное дело, против всех уставов - ему ж положено меня скрутить, погоны сорвать, дюжину зубов для острастки выбить. Но, видно, потому его и послали, а не кого нибудь - кто же меня скрутит? За дверью - шебуршание, мои бойцы и его друг на друга волком уставились, вот-вот схватятся... Вышли мы на пару, рыкнули на них - до смертоубийства не допустили.
А утром ему меня расстреливать. Это-то просто, для себя я всё решил. А если решил - так и сделаю. Но как ночь прожить? И вдруг, действительно, не за что? Как тогда жить с этим там, после расстрела?