Аннотация: Найду ли смысл в творенье, написав одну строку на звездных небесах? Зачем она светла, зачем кремниста, что отвергает и к чему стремится? Быть может, верит (но и ты поверь), что ей послушны человек и зверь
Опубликовано в журнале:
"Дружба Народов" 1999, Љ3
Проза и поэзия
Юстинас МАРЦИНКЯВИЧЮС
На шее у лета рябинные гроздья...
Стихи. С литовского. Перевод Георгия Ефремова
Юстинас Марцинкявичюс
На шее у лета рябинные гроздья...
С литовского. Перевод Георгия Ефремова
* * *
Найду ли смысл в творенье, написав
одну строку на звездных небесах?
Зачем она светла, зачем кремниста,
что отвергает и к чему стремится?
Быть может, верит (но и ты поверь),
что ей послушны человек и зверь
и что она тропа, источник братства,
стол, за которым сможем все собраться?
О горе, горе! О небесный свет,
мерцающий! Во мне, а в мире - нет.
О как бессилен в сумраке суровом
задумавшийся над рожденным словом,
над той строкой, которую в слезах
я написал на звездных небесах.
Уход из деревни
Родня жнивью. Тебя мы звали
землей, работой и тоской,
косой, сохой и всем, что знали, -
и птичьей речью, и людской.
Ни отклика, ни отголоска.
И мы молчим который год.
А на столе осталась ложка -
растресканный кричащий рот.
Цветение
Там голоса. Там голоса в саду.
Свет белых душ среди деревьев пролит.
Забвенье не успело их задуть,
теперь они об отпущенье молят.
Склоняю ветку вишни - белизна
былой вины меня обнимет снова.
И чья-то боль еще в саду слышна:
погибель дела - или вечность слова.
* * *
Вечер наполнен осенью - так темно
(или осень наполнена вечером - все одно)
нетерпеливые голые руки гасят единственное окно
и тело в дрожащее тело как в осень погружено
Осенний клен
Он жаждал перед всеми высказаться вслух
и так мечтал забыться и открыться,
но не решался - вдруг я буду слеп и глух...
И это страсть была: порывиста, корыстна.
И вдруг он голым стал.
Кончались торжества.
Все разошлись, о мелочах толкуя и болея.
И медленно клубилась палая листва -
как слабый крик в осенней гаснущей аллее.
Над историей
1. Гедимин: "Nostra Vilna"1
Валун привалить к валуну
бревно уложить на бревно
кирпич сцепить с кирпичом
и уже получится Вильнюс?
Замкнуть ворота поставить стражу
на кол воздеть
разбойную голову
и это еще не Вильнюс?
Надо еще развести огонь
и следить чтоб его не задули
восходные и закатные ветры
а когда вы вы и вы
рука в руке и плечо к плечу
убережете огонь
от чужих и своих злодеев
тогда уж и я смогу
во все стороны света
выкрикнуть на латыни:
NOSTRA VILNA!
и главное чтобы родился Вильнюс
надо еще пригрезить
воющего железного волка
и проснувшись его не прикончить
2. Витовт: ВКЛ2
Призовите Витовта
от Черного моря
поворотить коня,
к душе обернуться.
У гаснущего костра
дремлет мой пращур.
Время - словно голодный пес -
грызет его меч.
Призовите Витовта -
где он там запропал?
Скажите: хлеба взошли,
а буквы не всходят.
На шкуре медвежьей
раскинулась девка-история.
Ее пересохшую грудь
ловят народы и племена.
Призовите Витовта:
наша кровь не желает
течь вслед за ним
до Черного моря.
3. Меч Витовта
Он был тяжелым.
А стремился быть справедливым.
Без раздумий
рубил разбойника, вора.
Иногда себя называл
защитником слабых.
На щите
разрезал каравай,
делил,
как приходы и замки.
Молния,
пробившая темноту Литвы
и застрявшая в ней.
И человек,
опирающийся на молнию.
4. Вильнюс
город с утра такой молодой
и за голубем рвется ввысь
в столетней грязи блестит
золотой
и ты проснись проявись
башней брусчаткой окном
стеной
суматохой дневной
меню приклеенным у пивной
прощением и виной
где три креста на горе на горбу
и кремниста стезя
и нельзя поднять такую судьбу
и без нее нельзя
и бережем ее пуще оков
от нежелезных волков
* * *
На шее у лета рябинные гроздья.
Побудь в тишине, как незваная гостья,
и голубя не спеши приголубить,
хотя еще можно сорвать и пригубить:
но мир увядает. О гордая малость -
а как все всходило, цвело, колыхалось!
А как вырастало, мужало и зрело,
но вдруг утомилось, познало, прозрело!
И вдруг онемело, покорное силе,
как будто бы душу в силки заманили -
в телесную форму, облегшую плотно,
в то лето (о горе!), что так мимолетно.
О бренные братья! Ведь это расплата
за сладость, с которою не было слада,
за шаг по земле и за страсть без уступок,
за поступь, поступок - а значит, проступок...
На шее у лета рябинные гроздья.
Юстинас Марцинкявичюс родился в 1930 году в деревне на юге Литвы. Окончил историко-филологический факультет Вильнюсского университета. Поэт, драматург, прозаик, переводчик. Первая книга "Прошу слова" вышла в 1955 году. Государственных премий Литвы удостоены поэма "Двенадцатая весна" (1957) и поэтическая драма "Миндаугас" (1969). Народный поэт
Литвы (1978). Публикуемые стихотворения взяты из книги "Шаг" (Justinas Marcinkevicius, "Zingsnis"), Каунас, 1998. Наш давний автор.
1 По преданию, великий князь Гедимин как-то раз увидел во сне железного волка и, по-своему истолковав знамение, повелел на месте ночлега строить замок, вокруг которого позже возникла столица Литвы.
2 Великое княжество Литовское.
љ 2001 Журнальный зал в РЖ, "Русский журнал" | Адрес для писем: [email protected]
По всем вопросам обращаться к Татьяне Тихоновой и Сергею Костырко | О проекте