|
|
||
ОН, ОНА И ЭТО.
ОНИ приехали в это место, потому что ОН решил, что ей нужно сейчас уехать от всего, что могло бы напомнить про то , что с ней произошло. ОНА не была уверена, что это поможет, после ЭТОГО ОНА ни в чем не была уверена. ОНА жила как сжатая пружина, постоянно ожидая повторения случившегося. А ОН, то и дело твердил ей о том, что такое может произойти очень редко, и что далеко не каждый переживает такое, и то что случилось с ней является исключением, а не закономерностью в ее жизни. Но это совсем не убеждало ее, и ОНА проживала каждую минуту с ожиданием ЭТОГО. Иногда ей казалось, что все прошло, что ОНА опять радуется жизни, опять понимает его шутки, опять чувствует запах роз, цветущих в палисаднике под их окном. Но это было не так. Стоило лишь сквозняку хлопнуть форточкой или хрустнуть сухой ветке, за ее спиной, когда они гуляли по лесу, или раздаться неожиданно раскату грома на хмуром небе, как сразу ЭТО возвращалось, сразу секунда за секундой в ее памяти всплывали воспоминания случившегося. Темная, липкая ночь, обволакивающая все тело своей черной омерзительной ватой. Хлопающая от порывов ветра форточка. Сверкающие за окном вспышки молнии. И это быстрое, паническое стучание капель по стеклу. Как будто дождь в ужасе cтучится в окно, умоляя его впустить. И этот яркий, белый свет и эти белоснежные халаты, и этот звон скальпеля, упавшего на кафельный пол. Этот звон, он разрывает на части мозг, он обрывает натянутые струны нервов, он... И слезы льются из ее глаз и крик застревает у нее в горле, дыхание срывается на хрип, ноги подгибаются и снова и снова и снова начинается истерика. И только ОН, прижав ее к себе, гладит ее по голове, тихо шепчет что все прошло, хотя в эти минуты ему перестает так казаться.
Сначала ОНИ просто сидели дома ничего не делая. Просто сидели на своей невообразимо огромной кровати часами и молчали. Ей просто не хотелось ни о чем говорить. ОН просто не знал что сказать, любая приходящая ему на ум фраза казалась нелепой и бесчувственной для данного момента. Вот так ОНИ и сидели. Потом ОНИ начали выходить из дома. Просто выходили из дома и часами сидели на крыльце в полном молчании. Когда алый шар солнца тонул в море, ОНИ молча, будто ожившие статуи, уходили в дом. ОН шел готовить ужин, ОНА уходила в спальню, садилась на кровать и закрыв лицо руками плакала. Постепенно, день за днем, ОНА как будто начала оживать. ОНИ стали гулять по берегу моря, бродить по лесу. Один раз ОНИ даже вместе съездили в город, хотя на самом деле городом назвать это было трудно: одноэтажные дома, похожие на бараки, полуразрушенная дорога, проходившая по главной улице и являвшаяся единственной заасфальтированной дорогой города. И один магазин расположившийся в единственном двухэтажном здании. В этом магазине продавалось абсолютно все, начиная от хлеба и кончая навозом для фермеров. Этот магазин, впрочем как и сам город, произвел на НЕЕ довольно удручающее впечатление. После этой поездки ОНА два дня не выходила из дома. Но постепенно все опять начало налаживаться, и ОНИ опять гуляли по лесу и любовались морем.
Однажды ОН уехал в город за покупками, а ОНА оставшись стала убираться в доме. ОНА подметала пол и... ОНА неловко зацепила локтем хрустальную вазу, стоявшую на тумбочке. Ваза качнулась, сделала круг вокруг своей оси и плавно полетела вниз. ОНА заворожено глядела на полет вазы. Попав в луч утреннего солнца, ваза сверкнула всеми цветами радуги, преломив свет гранями хрусталя. Яркая, разноцветная вспышка была как предсмертный вопль. Ваза коснулась пола и брызнула осколками в разные стороны. Вспышка! Хлоп-хлоп-хлоп, надрывалась незакрытая форточка. Вспышка! Тра-та-та-та, стучал ополоумевший от страха дождь. Вспышка! Белый халат, еще, еще, еще. И... Через весь этот шум, гам, крик плавно летящий скальпель. Кувырок, еще кувырок, он плавно, никуда не торопясь, парил в воздухе, с каждым кувырком отражая свет блеском хирургической стали. Кувырок, еще кувырок. Дзинь. Звон рвет нервы один за другим. Дзинь. Каждая клетка мозга разрывается на части. Дзинь. Веник упал из ее руки, слезы потекли из глаз. Крик, рожденный где-то в животе поднялся вверх и перекрыл воздух. Ноги подкосились и ОНА тяжело рухнула на пол. Последняя мысль перед началом истерики была о том, что это свобода.
ОН вернулся после обеда с двумя пакетами еды. Оставив еду на кухне, ОН пошел искать ее. ОНА лежала в комнате, возле тумбочки. По всей комнате валялись осколки хрусталя. ОНА лежала на спине, на ее лице застыла улыбка, улыбка счастья. Руки были раскинуты в разные стороны, словно ОНА хотела обнять его. В правой руке был зажат шприц. ОН молча снял шляпу. ОН ждал ЭТОГО, ОН знал, что ЭТО произойдет. ОН знал, что оттуда не возвращаются.
|