- Когда я был человеком... - снова завел бодягу Ушастый, но Туз, как всегда, попытался заткнуть ему пасть.
- Хватит, надоел, - раздраженно рыкнул он. - Все мы когда-то человеками были. Или ты чё - каким-то особенным человеком был?
- Ну с тобой-то, Туз, все ясно, - Ушастый оглядел собрание.
Туз был драчливым псом - грозой соседских свор, а особенно он не любил домашних собак, прогуливающихся на хозяйских поводках мимо гаража. Охраняя территорию, он готов был насмерть загрызть чужака. Правда, до летальных исходов дело еще не доходило. Иногда Туз и со своими задирался - сдуру или когда заняться нечем было. Нечасто, но такое случалось. За это его недолюбливали в гаражной своре. Побаивались, а потому недолюбливали. Ушастый, взглядом обращаясь к сородичам, рассчитывал на поддержку.
- Чё это тебе ясно? - Туз явно шел на конфликт.
- Ясно, каким ты человеком был. Вот ты говоришь "человеки", а это неправильно, надо говорить - "люди". И еще ты чёкаешь все время.
- Ну и чё?
- Неграмотный ты. Малограмотный и некультурный. Человеком был таким и псом таким же остался - малограмотным и некультурным.
- Ну и чё? - повторил Туз.
- Да ничё, - разозлился Ушастый и повернулся к своим соплеменникам, говоря взглядом: "Сами видите, не дает Туз даже рта раскрыть". Краем глаза он все же косил на оппонента - а то как кинется.
- Нет, - не унимался Туз, - ты чё до меня со своей грамотой докопался? Подумаешь - ты раньше профессором был, а я простым слесарем! Профессор кислых щей!
- Профессором философии и апологетом Ведической культуры я был, - важно поправил Туза Ушастый.
- Да наплевать мне на твою... эту самую... культуру! - взъерепенился Туз. - Оба мы человеками... людьми то есть были. Но - были! А теперь - псы беспризорные. Чем ты лучше меня? Так же по помойкам шляешься. И пинков тебе от человеков... тьфу, блин! от людей - не меньше, чем мне перепадает. А то и больше - маленькая собачка до старости щенок. И чё теперь хвастаться - "когда я был челове-е-ком...", - передразнил Туз Ушастого.
- Тебе, Туз, не интересно, ты не слушай, - вступил в разговор рыжий кудрявый пес по кличке Мишка. Другие собаки, расположившиеся на подсохшем и прогретом солнцем весеннем газоне - Черныш, Мальчик, Лёсик, Белка со Стрелкой, Чара и Звездочка - Мишку поддержали дружным одобрительным ворчанием.
Мишка был самым молодым и самым глупым в своре. Щенок еще совсем. На мир он взирал сквозь рыжую челку выпученными карими глазами, в которых светилась душевная простота. Он был еще глуп и неопытен, но очень быстро всему обучался. В своре его любили, даже от Туза ему еще ни разу не досталось - с юнцами Туз не связывался. Вот подрастет Мишка - получит по первое число.
- Нет, правда, Туз, - поднял голову Мальчик, пожилой пес с паршой на боку, - ты бы того... помалкивал, если не просят.
Мальчика Туз уважал за былую силу и авторитет, и за почтенный возраст. А может, ему расхотелось спорить. Он не стал огрызаться, демонстративно отвернулся от всех, положил голову на лапы и закрыл глаза, сделав вид, что наслаждается теплом солнечных лучей, а до разговора ему нет никакого дела. Хочет ушастый "профессор" чесать языком, пусть чешет.
- Вот именно! - воодушевился Ушастый. - Я не тебе, а другим рассказываю. Если не интересно - не слушай. Другим может приятно об этом поговорить. К тому же, не все мы людьми были. Вернее, не перед последней реанкарнацией. У кого-то это вторая и третья, и сотая, а может даже и тысячная. Они уже забыли, что когда-то людьми были. Ты собакой недавно стал, вот и помнишь... - Все-таки Ушастый больше для Туза это говорил. Ведь интересно, когда твои оппоненты в курсе дела, в теме, так сказать, когда они могут и поспорить с тобой, а не просто слушают, развесив уши. - А другие псы забыли о своей человеческой ипостаси. После человека многие свиньями стали, лошадьми. Кое-кто слонами или дельфинами, а потом уже собаками. Ты вот, например, помнишь - кем ты до человека был?
Туз, не открывая глаз, лениво дернул лапой. Мол, видишь - на солнышке греюсь, дремлю, а это намного важнее и приятнее, чем отвечать на глупые вопросы.
- Не помнишь, - ответил за Туза Ушастый. - И в этом нет ничего удивительного. Жизнь полна событий, любая жизнь. Новые впечатления вытесняют прежний жизненный опыт. Таковы Ведические законы.
- А что это такое - Ведические законы? - спросил глупый Мишка.
- Ведические законы... - Ушастый принялся нудно и длинно объяснять Мишке и всем присутствующим каноны Ведической культуры, а Туз и впрямь задремал.
И снился ему собачий сон.
Дворник дядя Леня приснился, он всегда привечал Туза. Добрый дворник, от которого всегда пахло сивухой, подкармливал всех собак, но Тузу обычно доставались самые лакомые кусочки - Туз был его любимчиком.
Дядя Леня принес сверток. Туз сразу же догадался, что в свертке. Там кость, подумал он, сто пудов - кость! Что же еще может находиться в продолговатом свертке, не колбаса же?
И он не ошибся. Дядя Леня ласково подозвал Туза и развернул сверток. Ах! Как хороша была эта кость! На сколе она была крупинчатая. Розовые крупинки - они такие сладкие! И мясо на кости было, немного, но...
Из сна Туза вырвал истошный женский крик.
Туз открыл глаза и увидел страшную картину. По дороге мчался грузовик, а посреди дороги с улыбкой на круглом розовощеком лице беспечно стоял карапуз в ярко-голубом комбинезоне и белой вязаной шапочке с помпоном. Малыш не видел летящего на него многотонного грузовика, да если бы даже и видел - секунды отделяли его от смерти. Мать карапуза (или бабушка?) стояла в дверях продуктового магазина, расположенного на противоположной стороне улицы. Стояла и голосила. И не трогалась с места. Может, ноги отнялись?
Разве ж можно детей без присмотра оставлять?!
Туз не раздумывал. Он вскочил на ноги и бросился к малышу. Со всего маха ударил его грудью и вытолкнул с проезжей части к ногам матери (или бабушки?). Туз был немаленьким псом, но массы его тела хватило лишь на этот толчок.
Грузовик проехал, не снижая скорости, и скрылся за поворотом дороги, а на асфальте осталось лежать то, что когда-то было Тузом.
Собаки, застыв как статуи, смотрели на мертвого товарища, женщина, прижав к груди свое чадо, продолжала голосить, как заведенная, а карапуз не плакал. Он так же, как собаки смотрел на изуродованное тело спасшего его пса. Смотрел и молчал. Потом заплакал тоже. То ли от пережитого страха, то ли от боли, то ли отчего-то другого.
Не заскулил по-щенячьи, а завыл по-взрослому, по-песьи.
Пришел дядя Леня. Постоял и ушел, но скоро вернулся - с лопатой и тачкой. Он соскреб с асфальта останки своего любимчика, сложил все в тачку и покатил ее куда-то. Гаражные собаки - Мишка, Ушастый, Мальчик, Черныш, Лёсик, Белка со Стрелкой, Чара и Звездочка - пошли следом. Их было уже не десять, а только девять. Это было похоже на похоронную процессию. Это и было похоронной процессией. Собаки провожали в последний путь своего бывшего товарища - драчуна и хама Туза, - но все равно товарища. Ведь Туз был одним их них...
Дядя Леня похоронил Туза за гаражами, возле железной дороги. Посидел на крыле ржавого запорожца, давно уже здесь валявшегося, покурил вонючую сигарету и ушел. По его щекам текли слезы. Дядя Леня ничего не сказал, ушел молча.
Когда он исчез из виду, собаки подошли к земляному бугорку.
- Интересно, - спросил Мишка, - а кем сейчас будет Тузик?
Он спросил, ни к кому конкретно не обращаясь. Но Ушастый решил ответить:
- Он будет человеком. Пес, отдавший свою жизнь за человека, обязательно должен стать человеком.
- Почему? Это так по Ведическому закону?
Ушастый покачал головой, его длинные спаниэльи уши болтались, как две тряпочки.
- Нет, это по другому закону. По закону Справедливости.
- А что, разве и такой закон есть?
Ушастый уверенно кивнул, но ответил странно:
- Должен быть.
- Значит, Тузик станет человеком... - задумчиво сказал Мишка.
- Он и был им, - чуть слышно прошептал Ушастый и сказал громко, чтобы все услышали: - Туз был настоящим псом. Мне будет не хватать его. Пусть земля ему будет пухом.
О чем думал Ушастый, когда шептал: "он и был им"? О том, что до того, как стать псом, Туз был человеком? Или о том, что, находясь в собачьей шкуре, Туз продолжал оставаться человеком? Кто знает?..
- Нам всем будет его не хватать, - сказал Мальчик и тяжело вздохнул. - Коротка жизнь бездомного пса...
Собаки нехотя пошли прочь. А Мишка остался. Он сидел возле земляного холмика и о чем-то думал.