Светофор мигнул зеленым, красным, зеленым, снова красным...Он давно мне мигает: "Парень, пора ехать",- но я не еду - некуда ехать. Включил стопари, и те, кто ехали за мной, объезжали, думали - сломался: " Ну и сломался", - а, сколько можно: любить одну девушку; хотеть другую; трахать..., трахать нечто чудовищное, не имеющее отношения ни к чувствам, ни к разуму, но имеющее тебя?..
Или наоборот: сколько можно трахать любимую девушку; хотеть другую; и любить (при этом), любить нечто чудовищное, не имеющее отношения ни к чувствам, ни к разуму, но любящее тебя?..
Или вовсе: трахать другую девушку; любить одну; а хотеть (тем не менее) нечто чудовищное, не имеющее отношения ни к чувствам, ни разуму, но...?
Вот они - три педали перед глазами, когда упрешься лбом в баранку: сцепление, тормоз, газ. И ни одну отпускать не хочется. Так и жму на все сразу, и стопари недаром включил, потому что знаю: "Никуда я больше не поеду"...
ОФЕЛИЯ
Еще с холма я увидел, как твой дом щурится на меня своими раскосыми окнами и, пока спускался по заснеженной тропке, его черты разглаживались, щеки сугробов у стен ярче румянились на солнце. Покатились клубком десять лет и размотались к порогу, как будто их не было.
Твой дом. Ты в нем, словно семечко в арбузе, а он спит, пыхтя белым дымком на лоне твоем под холмами белых грудей. А я где?
Что, домик-арбуз? Стану ли я твоим семечком?
Как печь - старая актриса, несмотря на бесчисленные морщины трещин в штукатурке, сохранившая юный пыл; Как котенок - властелин времени, играющий маятником старых часов; Как коврик - партизан, полинявший, чтоб было легче прятаться и скрытно переползать от двери к окну; Как сундук - токсикоман, скрипуче позевывающий застарелым нафталиновым перегаром; Как стол - ревматик, переминающийся на негнущихся ногах, давно мечтающий лечь отдохнуть; как его братья - карлики табуреты, состарившиеся, но так и не выросшие; Как шкаф - ловелас, обнимающий все ее плечики; Как та, у которой хотелось бы стать леденцом во рту, да не вышло бы, что камнем в печени.
Вот и встреча. Уже на валенках моих у печи растаял снег, побежали ручьи, непоседливые клопы вьют свои гнезда - весна на валенках моих. Сами они набухли - тесно им в калошах, кажется, лопнут калоши, и что-то оттуда эдакое прорастет. Самогонка уже подмигивает ласковым бельмом из стакана, а тебя все нет.
Точеными пестиками бьются ноги в колокол простого длинного платья, отдаваясь гулким эхом ударов под сводом моего черепа, опасно извивается, выбирая полушарие для укуса, хорошо упитанная змейка русой косы, (И я бы потолстел, обтираясь около таких сдобных мест).
Ловко выдрессированная утварь и снедь мелькает послушная не возможным здесь, почти детским рукам, но твои глаза, где солнце запуталось в листьях - зеленые с оранжевой искрой смотрят сквозь меня, как сквозь мутную рябь, пытаясь угадать что-то в глубине, где если и видят меня, то совсем другого, незнакомого мне.
Поскрипывает, качается старый табурет - под моим задом нелегко ему.
Покашливаю, ерзаю, двигаю громко по столу стакан - под твоим взглядом нелегко и мне.
- Со свиданьицем - отстраненно, будто смахивая крошку, выпила полстакана обжигающего первача: не чокнулась, не закусила, снова к ухвату доставать чугунок пареной репы.
Проще, много проще, чем этот подзабытый в средней полосе фрукт, действие живой воды, согревающей и воскрешающей во плоти давно истлевшие мечты: Твои глаза, растаяв от нахлынувшего тепла, потекут ручьями, и смоет меня беспомощно барахтаться с моим радикулитом, неудачами и "Беломором", окажется на моем табурете тот, другой принесенный из глубины, чистый, влюбленный, в белом фраке, и ты у него на коленях, уткнувшись в плечо: "Дождалась!"
Радуйся тогда, страдающий от любви, ходить по тем же граблям. Веселись прекрасный принц, пускающий пузыри. Пляши принятый в семечки, червяк... Нет на это я пойтить не могу. Не создавать наваждения и разрушать жизнь я пришел, а как бы наоборот.
Видно не судьба...
- Спасибо, сыт я. Идти пора. К ночи, поди, опять заметет.
Прости, Офелия, если как не так...
И вы, валенки, простите, не прорасти вам, опять разгребать мокрыми носами колючие вороха снега и, медленно остывая съеживаться, прижимаясь плотнее к хозяину, чтобы согреться.
Ничего не доверил бы людям, если воспринимать мир всерьёз. Но сейчас это стойкое убеждение - не задумываться. Если думать - надо уходить от мира, если не думать -надо уходить из жизни, если не задумываться, думая, и не думая - можно оставаться в равновесии, которое больше похоже на маятник, но это и есть движение жизни, его нельзя останавливать, более того, надо стараться увеличивать амплитуду - это полнокровная жизнь.
Надо влезать в грязь и вновь устремляться в небо, но когда глаза в грязи, не видно света, даже, ты в нём по самые яйца, а, когда, вдруг, видишь свет, глазам больно - и снова в грязь полной харей - это и есть жизнь.
Странные постулаты приходят после десяти лет размышлений, Кажется, что уже ничего не надо,
но ничего и не было...
ЦИКЛ ЖИЗНИ
(Творческая импотенция.)
Ничего не было - это когда птицы прилетают, но в Африку, когда почки распускаются, но в Австралии, это, когда выпадает снег, но... разве это было? Я - в Африке. Я - в Австралии, но здесь я не прилетаю, я не распускаюсь,я выпадаю, но разве это важно?
Когда человек старается каким-то образом перехитрить время, или ещё, какую-нибудь глупость, я смотрю на него и думаю..., а думать-то и нельзя. Тут я и попался. На глобальностях, на глупостях попадаемся, а мелочёвка всякая, типа жизни, уходит между пальцев, и ловить её, только нервы тратить и деньги, которых всё равно нет...
Что ещё хочу сказать в заключении, так это о жизни.
Жизнь, как предмет изучения, как прибор для заколачивания гвоздей, как электроэректор - эти, и многие другие разновидности жизни произрастают на Земле. Их вы можете приобрести по ценам своих жизней или в рассрочку за
будущие воплощения!
В суете, мы часто думаем: "Жизнь прекрасна!" Знаете, как это бывает, закрутишься, забегаешься: одну гадость пропустишь, другую мерзость не уследишь. Тут вся радость жизни-то и выявляется, тут она и вылезает наружу, и сидишь - весь в радости.
Другое дело, послать всех и суточки попить "ерша". Просыпаешься утром, с бодунища - вот жизнь!
Бывают в молодости моменты, когда хочется бросить всё и уйти, и, чтоб они все пожалели, и не бросаешь, а живёшь, живёшь, и вот, захочешь однажды по привычке, что-нибудь бросить, ан, уже и этого нет...
А, вот ещё был случай...
СОПРОВОДОК
Интересная штука- "Объективный статус". Благодаря наличию этого пункта в сопроводительном листе скорой помощи, - необходимо измерить больному температуру, А/Д, пульс, частоту дыхательных движений, осмотреть все видимые слизистые оболочки, прощупать живот, прослушать сердце и лёгкие, справиться о стуле и мочеиспускании для того, что бы поставить диагноз, скажем: "Перелом 1-го пальца правой стопы?" Но это не полный перечень, к этому, желательно добавить анамнез, т.е. справиться о наличии хронических заболеваний у родственников, детских болезнях, прививках и т.д.
Хорошо больной человек успеет несколько раз скончаться, прежде чем сообщит все интересующие сведения. Поэтому сопрводки обычно пишутся на коленке по дороге в больницу, а все сведения, за исключением диагноза, черпаются из обширных закромов опыта и фантазии доктора.
Когда рука начинает неметь, а мозги отказываются придумывать детские болезни, аллергии, ЧССы -ЧДДсы желтушным алкоголикам и переломанным по самую шейку бедра старушкам, вдруг, как гений чистый красоты возникает девушка. У девушки резаная рана левой кисти, салатик делала (потому что о Доме нужно думать, а не о..., тогда не порежешься), но нам-то везти её в травм пункт, швы накладывать, значит, пиши сопроводок. Здесь моя тонкая организация рвётся и альтерэго увлекает меня в мир фантазий. Я вдохновенно пишу:
Объективно: Кожные покровы белые, гладкие, бархатистые на ощупь, при улыбке обнаруживаются симметричные ямочки на щеках, на коже в области уголка правого глаза тёмно-коричневая родинка 1,0х1,2 мм. Видимая слизистая губ пухлая, ярко-розовой окраски, влажная. Живот плоский, упругий, при пальпации внизу живота, увеличивается Частота Дыхательных Движений, а радужная оболочка глаз скрывается подверхним веком. Темперамент -36,6 0.k.! Сердечные тоны не прослушиваются, по причине застенчивости. Телефон не определяется (ё-моё). Жалко, конечно (телефон-то могла бы дать своему спасателю), но надеюсь, что всё у неё будет в N. Про стул и мочеиспускание спрашивать, считаю излишним.
D.S. Резаная рана на коже в области проксимальной фаланги 2-го пальца левой кисти 2,5х0,5 мм глубина 0,2 мм.
Проведена Ас. обработка, наложена Ас. повязка, от АС отказалась. ( - Девушка, укольчик будете делать? -
Тогда давайте с вами, прямо сейчас, вот здесь, распишемся. - ...? - Почему скоропалительное решение? Столбняк случится, кто отвечать будет?)
Такие, не побоюсь этого слова, - эссе, я отдавал в приёмное отделение.
Запаренные врачи, вряд ли находили время разобрать мои каракули. В гимназиях, слава Богу, обучались, у них свои "Объективные статусы", на сто лет вперёд, может ещё ипоинтересней...
РАССКАЗ
Смеющиеся рожи. Боже. Они забили всё пространство, они сжались плотнее молекул полимера, они лезут мне в уши в глаза, в глотку, забивают ноздри. я задыхаюсь, с трудом отлепляю эту смеющуюся мразь моего сна от лица. не будет конца, Боже, этому не будет конца. проснусь?! нет, кажется, уже никогда. скорее бы пришёл кто-то, кто скажет: "Над кем смеётесь?", чтоб они только заткнулись.
Бешенство. Рваное одеяло. Белая горячка.
Кажется, глаза уже открыты, но черти ещё пляшут на стенах, черепа ещё катаются по шкафу, и чёрный монах уходит. НА! туфлей тебе в спину. бежать на кухню. голову под кран. УФ-Ф! ЧЁРТ. ХОРОШО. чай. холодная заварка прямо из носика. сядь, успокойся. что это было? ГДЕ? типичная картина. говорят, если приходит чёрный монах, надо спрашивать о судьбе. СЫНКИ, сами бы спрашивали, чтоб к ним пришёл. НЕТ. Надо посидеть здесь. здесь свет, спокойно. главное не орать. наверное, я сильно орал. плевать. Плевать я на всех хотел. голова падает, глаза закрываются. НЕТ, не спать. дудки. только не спать. вам не удастся меня залепить. залепить снова. СВОЛОЧИ. надо идти. идти куда? поматериться хорошенько - вот что.................................
(Длинная брань.)
когда же УТРО. прилип лбом и носом к стеклу. харя расплющилась, ужасная мерзость. какой ты стал, А? ВРОДЕ ТЕПЛИТСЯ. Вдали теплится, что-то за домами. РАССВЕТ? ЧЁРТ БЫ ЕГО, СКОРЕЕ УЖ. ВЫЛЕЗАЙ. ВЫЛЕЗАЙ ЖЕ, ЧЕГО ТЫ ЗАСТРЯЛ. ПОНАСТРОИЛИ ДОМОВ, МАТЬ ВАШУ В ДУШУ, СОЛНЦА НЕ ВИДАТЬ. голова!...
Через неделю пришла милиция. Соседи сказали, что неделю назад из квартиры доносились страшные крики, ругань, стук.
В квартире обнаружен труп мужчины средних лет. Разведен, последнее место работы - грузчик в магазине N 46. на работе появлялся периодически. Запои начались два года назад. Лечился два раза, последний раз принудительно в ЛТП N7. анатомическое вскрытие показало: цирроз печени, кардиосклероз, крупозное воспаление лёгких в запущенной форме, оба лёгких почти полностью подверглись "серому опеченению". Врачи поразились, как он жил.
Смерть наступила в результате остановки дыхания.
Диагноз и данные были записаны шариковой ручкой на ягодицах. Внутренности выброшены на помойку возле морга, а труп зашит Марь Иванной (санитаркой) крупными стежками и похоронен в казенном гробу на ближайшем кладбище, так как жена, живущая с другим, совершенно приличным человеком, наотрез отказалась мараться в такой дряни.
Он не дожил, не дожил до света всего минуту, если б не было домов...
Если б их только не было.
там, в магазин, на колени перед Манькой. ХОТЬ ПОЛСТАКАШКА. она ж, старая мразь, завязла по уши - сколько левача перегрузил, она не откажет. ПОЛСТАКАШКА. к тому ж не в запое он, а бюллютень вот. из больницы, правда, выписали. ну, не сдержался, выпил, упал на лестнице, но покаялся, покаялся; в последний раз. МАНЬ, ПОЛСТАКАШКА? ХРИСТА РАДИ!..
Но нет, уже и холм от дождей и паводков почти сравнялся с землёй. И скоро изумлённые могильщики, копая на ровном месте, удивятся, ткнувшись заступами во что-то твёрдое, и в зависимости от религиозности убеждений, либо выкинут всю требуху на свалку (зря копали что ли), либо, забросав эту яму землей, выроют рядом другую. Места на кладбище - особая ценность.
а что, ведь и в больницу можно было утром. ведь говорили: скрутит, так приползёшь. и приползу, попрошусь слёзно. ведь дышать-то, дышать-то совсем, почитай, нечем. и пот липкий мерзкий так и бежит, а питьё-то, какое лекарство, ведь так пить - и лошадь сдохнет, а я ведь... ведь детки у меня. хоть давно не видал, а всё кровь. дразнят отца-то родного, крыса, натравила, я б её очкарику, всю харю, только б встретить. да что ж теперь-то. ТЕПЕРЬ-ТО. а то из больницы выйти - да на работу. может слесарем, а то токарем, ведь руки были - с личным клеймом работал... да, ЧТОБ ЕГО, где солнышко-то. где ж оно. ПРКЛЯТЫЙ ГОРОД. Здесь ведь где-то, здесь ведь уже, близко ведь я...
Хотел, хотел что-то ещё допить, добыть, дожить, на свадьбу сына, хоть через щёлочку поглядеть.
Чёртов чернец, и сюда добрался, чтоб я тебя туфлей не зашиб. что, что тебе надо-то. голый я. Нет меня больше, нет. Спрашивать тебя... что спрашивать-то. знаю, знаю всё. Уйди. Уйди, сволочь, и что за мерзость такая, ведь вот средство - крест был серебряный, бабкин, пропил, чтоб его. Да уйди же! Рука-то - скелет, правда, скелет. Лицо-то?! лицо закрой, Сволочь!..
И прочитано было на том лице всё о его судьбе, и больше всего его убил эпикриз, написанный шариковой ручкой на ягодицах.