- Ты опять? Хватит этих глупых детских бредней! Живо в погреб! Станешь выдумывать, запру тебя там на весь день!
Она знает, что мама говорит так не всерьез. Хотя она и не знает, что таится внизу, точнее, не верит в это, все же в самом деле запереть там дочку ей никогда и ни за что не придет в голову. Но - надо идти... Иначе Кате могут снова запретить ходить в гости к бабе Глаше, как случилось месяц назад, когда в полнолуние она отказалась выходить во двор, потому что баба Глаша предупреждала ее: никогда! Слышишь, никогда! - не выходить из дому в полнолуние...
Самое ценное, что есть у человека - это его душа. Так говорит баба Глаша. И она же учит Катю, что вокруг очень много тех, кто не прочь забрать эту душу себе...
Никогда не выходи в полнолуние из дому...
Никогда не гуляй одна по болоту...
Никогда не подходи к недостроенным, разрушенным, брошенным домам...
И - самое главное! - никогда, ни в коем случае, ни при каких условиях, не спускайся в погреб!
Ибо он, тот, кто таится в нем, страшнее всех остальных, вместе взятых, и от него тебе не спастись...
- ...Джимми-хохотунчик... - прошептала Катя и стиснула дрожащими пальцами холодное стекло банки. Солнце не могло согреть ее, как ни старалось - солнцу не выгнать этого мертвящего холода из ее тела.
В этот раз ей снова повезло. Она вышла из погреба, и ее душа была при ней.
Но - Джимми никогда не нападает сразу.
Он подстерегает...
Он ждет...
Он изучает...
А потом - приходит.
- Ну скажи мне, пожалуйста, почему его зовут Джимми?! - мама присела на краешек кровати. В последнее время Катя стала очень плохо засыпать - ей так часто приходится спускаться в подвал, что он наверняка заметил девочку... и скоро придет за ней.
- Не знаю, мам... - сонно прошептала она и как можно крепче вцепилась в мамину руку, опасаясь, что та сейчас уйдет.
- Это ведь английское имя. Если твой Джимми и бывает где-то, то только в Англии...
- Нет, мама. - с укором в голосе произнесла Катя. - Он бывает не только в Англии. Он бывает везде... где подвалы и погреба.
- Глупые детские сказки! - начала сердиться мама. - Вот запрещу тебе ходить к бабе Глаше!
- Нет!.. - встрепенулась под одеялом девочка, задышала испуганно. - Нет, мама, пожалуйста... - в голосе послышались близкие слезы. И мама, вспомнив истерику, которую закатила родителям дочь, когда ей попытались запретить бывать у старухи, вздохнула и снова сдалась. Но все же напомнила себе: не забыть поговорить с мужем. Геннадий у нее человек сильный, решительный - он придумает, как заставить дочь выкинуть из головы всю дурь, запиханную туда полоумной бабкой.
Ах, какое утро!... Солнечное, свежее, живое! Рыжий котенок прилег отдохнуть на солнышке, муха летает возле морды, жужжит в мохнатое ушко, котенок дергает кончиком хвоста, но просыпаться не хочет - лень! Солнце бьет во все щели, просвечивает дом изнутри. Его лучи - везде, в самых укромных уголках и закутках. Везде... кроме подвала.
Там, в погребе, темно и сыро. Даже если включишь висящую на голом шнуре лампочку, темнота не уйдет. Она только спрячется, разбежится по углам и будет оттуда, из углов, пристально смотреть...
Никогда туда не ходи. Никогда, если ты дорожишь своей душой.
Так говорит баба Глаша... а уж она-то не станет пугать понапрасну.
- Баба Глаша, но как же ты - ходишь в погреб, я видела, и тебя никто не трогает!
- Меня он боится. - добродушно усмехается старуха. - Они все меня опасаются. Слишком мне много лет... слишком многое я знаю... Если вдруг кто-нибудь решит напасть, то неизвестно еще, кто лишится души.
- А меня, меня ты можешь научить, чего они боятся?!
- А я тебя уже учу, деточка. Перед тем, как узнать, что их пугает, нужно научиться как следует их бояться самой... соблюдать все правила, чтобы никогда - ты слышишь? - никогда! - не дать им не единого шанса.
- Я соблюдаю... - шепчет девочка. - Стараюсь соблюдать... Только мама с папой все равно заставляют меня ходить в погреб.
- Плохо не слушаться маму с папой... Но ходить туда - еще хуже. Это очень, очень опасно... - кивает седой головой мудрая старушка. - Надо подумать... Мне нужна ученица - очень нужна. Ты смышленая девочка, и нравишься мне. Может быть, я могу с ними договориться... на время. А сейчас - подожди-ка минутку!
Она встает с табуретки, кривой, расшатанной, но, по ее уверениям, обладающей тайной силой. Какой - девочка не знает. Баба Глаша сказала - рано. Потом. Ты непременно все узнаешь... если будешь соблюдать правила - и никогда! Ни в коем случае! - не спускаться в погреба и подвалы...
Баба Глаша возвращается, неся в руках книгу. Девочка оживляется - она очень любит читать, хотя по литературе у нее всего лишь четверка - слишком скучные книжки там иногда задают... Но та книжка, которую принесла баба Глаша, не может оказаться скучной!
Старуха кладет потрепанный, пыльный том на стол перед Катей. Книга бережно завернута в газетку, старенькую, пожелтевшую на сгибах и местами порвавшуюся. Там, где ветхая бумага не выдержала напора немилосердного времени, виднеется темная кожа переплета.
- Я отдаю тебе эту книгу. - говорит баба Глаша, улыбается и гладит Катю по голове. - Я знаю ее наизусть, а тебе только еще предстоит все это выучить. Эх... в прежние-то времена я б ее тебе просто так не отдала бы, только после долгой учебы, да экзамена, да как полагается, торжественно, в новолуние, когда они спят, на перекрестке старых дорог... ну а нынче - приходится вот так вот. Забыли люди древние правила, ох забыли... вот и лишаются своих душ.
Катя берет книгу. Та неожиданно оказывается очень тяжелой.
- Попробую с ними договориться. - продолжает баба Глаша. - Иногда это можно сделать... ну да потом сама прочитаешь, как. Если получится - будет у нас еще время на разговоры. А нет - так в книге все есть, чего тебе знать надобно. А теперь иди-иди, милая. Родители, небось, заждались уж... Сейчас я тебе пакетик дам, чтоб не видел никто, что за книгу ты несешь, да и вообще - показывай ее поменьше людям-то. Не дай Бог - кто нехороший увидит...
Девочка кивнула. Ей и самой не хочется показывать книгу кому-либо. Даже маме с папой. Это ее книга.
- Иди, милая. - повторила старуха. - Да завтра приходи, как договорились, в полдень...
Ей с трудом удалось вырваться. Мало того, что чуть не проспала, так еще и мама почему-то решила, что именно этот день лучше всего подходит для того, чтобы заставить дочь прополоть клубнику. По мнению Кати, клубнике пока что и так неплохо живется - неурожайное какое-то на сорняки это лето. Но у мамы - свое мнение.
Впрочем, после того, как она прочла вчера перед сном несколько первых страниц из подаренной... нет, подаренной как-то не так звучит... переданной, вот! - ей книги, она ощутила в себе что-то новое... По крайней мере, истерику закатывать не пришлось - она всего лишь взглянула маме в глаза и сказал:
- Мне надо. И я пойду.
И мама ничего не смогла ей возразить. Только губы ее вдруг дрогнули и произнесли неслышно странное слово: "Ведьма..."
Обычно старушка встречала свою гостью на крыльце. Но сегодня, когда Катя подошла к дому бабы Глаши, ее там не оказалось. Неизвестно почему, но это встревожило Катю. Баба Глаша могла еще спать. Могла быть в доме - на кухне, например. Могла, в конце концов, находиться в маленьком деревянном домике в укромном уголке огорода...
И все же - ее отсутствие было как минимум странным. Дело в том, что встречать девочку, стоя на крыльце, было для бабы Глаши традицией... а традиции не нарушают по столь мелким причинам, как невовремя вдруг возникшее желание сходить в туалет. Это было чуть ли не первое, чему научила ее баба Глаша... и это же девочка прочла вчера в книге.
Порой от соблюдения традиций может зависеть жизнь... и душа.
Катя открыла калитку и вошла. Дверь дома была незаперта. Она приоткрыла дверь и заглянула внутрь.
- Баба Глаша? Где ты?
Молчание...
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять - дом пуст.
Тишина...
Легкий скрип.
- Баба Глаша?!
В ответ - снова молчание. Девочка делает шаг в коридор. Там темно... это очень странно. Ведь в окна вовсю льет свои лучи безумное летнее солнце...
Скрип...
Катя почувствовала что-то... Странную легкую сонливость... Веки потяжелели, зато во всем теле появилась какая-то приятная истома... легкость...
Что это? Кто-то поет? Или это скрипят половицы?...
- Баю-баюшки-баю, душу высосу твою... - просвистел кто-то тихо-тихо, почти что на грани слышимости. - Душу высосу твою, в своем теле растворю...
Катерина отчаянно боролась с наступающей сонливостью. Ноги, еле ступая, сами несли ее к распахнутой посреди коридора темной пасти погреба...
- Девочка ко мне пришла... а старушка умерла... сон, уйди, с усталых глаз, стой на месте сей же час!
И Катя мгновенно очнулась. И чуть не закричала от ужаса, увидев, что стоит на четвереньках у самого края погреба и явно собирается туда спуститься...
- Тихо-тихо, человек, все равно ты мой навек... - продолжало насмешливо свиристеть нечто, скрывающееся внизу. - Ведьма старая ушла, ведьма новая пришла... обещанье мной дано, жизнью мне заплачено... За тобой приду я в срок - не спускайся в погребок!
- Джимми... - прошептала девочка.
- Угадала? Так не стой... Еще встретимся с тобой!
- Где? Когда? И что с бабой Глашей?...
- Через много долгих лет я тебе скажу - привет! Ведьмы жизнь мне отдана - душа выпита до дна!
Этот, внизу, разговаривающий идиотскими стихами, явно смеялся над ней...
- Когда ты придешь, - тихо проговорила Катя, глядя вниз, в непроглядную тьму, и различая в ней шевеление чего-то еще более темного, огромного и непомерно-чуждого. - мне найдется, чем тебя встретить, Джимми-хохотунчик!
- Буду счастлив в час ночной силой мериться с тобой... - пропел Джимми снизу. - А сейчас иди гуляй! До свиданья - не прощай...
И Джимми ушел. Она больше не ощущала его присутствия. Но осталось данное им знание. Так вот как договариваются с ними... Отдают свою жизнь и душу, чтобы купить чужие...
Катерина поднялась с колен. Она будет учиться... о да! Она будет очень хорошо учиться! Не зря же баба Глаша отдала ей книгу. И вряд ли она одна такая... надо найти других. И учиться у них тоже. Чтобы, когда Джимми придет за тем, что считает своим, ей было чем его встретить...
Катерина вошла в дом бабы Глаши рыжеволосой маленькой девочкой... Из дома ведьма вышла абсолютно седой.