Эту театральную байку, мне в разное время рассказывали три старых актера. Причем каждый раз были легкие намеки, что главными героем там был именно сам рассказчик.
А сюжет истории был следующим... В провинциальный театр, поступил молодой актер и естественно ветераны намекнули что надо проставляться, тем более, что коллектив принял юного коллегу достаточно тепло. Причем особенно тепло, его приняла прима, и теплота это была достаточно далеко и взаимно проникновенной, но увы, данная теплота не понравилась Худруку, и он сообщил молодому служителю Мельпомены, что тот не выдержал испытательного срока и с первого числа следующего месяца может считать себя свободным и соответствующий приказ уже подписан. А этому актеру осталось отыграть, в одном последнем спектакле и это была режиссерская редакция Чеховской "Свадьбы", а если быть совсем уже точным, то редакция была чисто Худруковская. А наш актер, ловя сочувственные и иногда и, увы, злорадные взгляды коллег, бродил эти дни по театру, изображая внешне горе и опустошённость на грани суицида...
Но на самом деле, наш молодой Вертер, провинциальных сцен, задумал страшную месть, а главным инициирующем моментом, было гениальное режиссерское решение, заключающееся в том, что и первое и второе действие, проходили за столом, в гостиной дома родителей Дашеньки. В бутылках была вода, а яства были муляжами, вот на этом и решил сыграть актер ...
Как он знал, Худрука на спектакле не будет и посему, актеры будут чувствовать себя свободнее, тем более, что спектакль, надо сказать, не пользовался успехом у зрителей, и в данном случае был и вовсе шефским, то есть на нем в зале присутствовала добровольно-принудительная публика, из коллективов местной автобазы и базы, которая и вовсе овощная. То есть в этот день, в партерно-амфитеаторной свите Мельпомены, были в основном шофера и слесаря, густо разбавленные грузчиками. Ну, а то, что народ (по поводу пятницы и культпохода) придет в театр уже малость поддавши, это сами понимаете аксиома, и тоже учитывалось в плане. А ветеранам сцены, игравшим Жигалова, Дымбу и Ревунова-Караулова, (сам юноша играл Нюнина), актер предложил во время спектакля чуток употребить, то есть он проставлялся, как обещал, что было, как вы сами понимаете, встречено бурным восторгом, тем более, что у ветеранов было отчетливое чемоданное настроение, ибо Худрук, итак уже всех доставший непонятными новациями, затеял обновление коллектива, а так как среди новеньких кишели и молоденькие актрисы, Приму это тоже не восхищало, особенно учитывая, ее Бальзаковский+10 возраст. Так что она, даже кое-что, подозревая, стучать не стала.
В заговоре участвовал бутафор, который в день спектакля отрабатывал последний день, потому что, завербовался на Траулер во Владике, куда его пригласил бывший сослуживец, по Краснознаменному ТОФу, доросший до Первого помощника. Так что замена на столе части закусок и всех напитков реальными аналогами, прошла четко и незаметно, для чужих глаз (два актера-официанта, после окончания сервировки, ненавязчиво остались за столом). Закуски были скромными, колбаска, соленые огурчики, хлеб, яблоки, томатный сок в трехлитровых банках, коробка шоколадных конфет для Примы, которая из принципа, срочно произвела замену в роли Дашеньки (как ехидно сказала подмененная молодая актриса - "Я пошла на это, только из уважения к ее возрасту"). Ну а спиртное состояло из убойного боекомплекта, состоящего из ящика водки и ящика портвейна 777, ну и двух шампаней для Примы. А в качестве десерта, был засланный казачок - гармонист...
Ведь помимо упора действия в застолье, худрук некогда выдал еще одно гениальное решение, это был приглашенный гармонист, который периодически исполнял популярные песни, либо аккомпанировал поющим гостям. Так вот, вместо специально обученного музыканта, путем интриг, подкупа и спиртных напитков, в спектакль был введен, известный в определенных кругах, гармонист-тамада, после второй рюмки (рюмкой он считал, как правило, стакан) певший исключительно матерные частушки собственного сочинения с сексуальным подтекстом. Ему был дан предварительный заказ, на частушки с околотеатральной тематикой.
Но был и так сказать политический фактор. В зале должен был присутствовать парт-чиновник из отдела культуры Обкома КПСС. Туда пришел ряд доносов на Худрука, в том числе и на идеологические недоработки репертуара, и в первую очередь про этот спектакль, где ни роль пролетариата не отражена, ни отечественной патриотической музыки не слышно. Об этом прознала Прима, но из вредности не стала предупреждать Худрука, а вот Актеру рассказала (во время прощального свидания). Так что Актер затеял классическую многоходовую провокацию, которая должна была закончиться, скандальной отставкой его врага.
Обкомовец, перед спектаклем зашел в буфет, где спросил кофе и эклер, но за одним столиком с ним, оказались, водила, слесарь и механик с автокомбината. Увлеченно матерясь, они под пиво, разгадывали кроссворд в газете. Оказывается тут имело место пари... Этот же кроссворд, разгадывали за соседним столом грузчики с овощной базы. В те времена, кроссворды были популярны во всех слоях общества. Партократ не мог не оказать помощи пролетариату, и так как он имел две Вышки, ВТУЗ и ВПШ, с его помощью Автокомбинат победил Овощников. У работяг с собой было, плюс литр, выигранный по пари, и под давлением потока восхищенно-дружеских комплиментов, он снизошел до пары (другой) рюмок (не полных бумажных стаканчиков) со своими новыми друзьями.
А потом начался спектакль, и главным героем в глазах пролетарского зрителя, что характерно, стал гармонист. Мужик, надо сказать, честно подготовился к роли, он бы всё-таки опытный тамада, и театральные частушки были более, менее в тему, хотя я думаю, Шекспир не пережил бы трактовки своей трагедии, где Дездемона, в ответ на обвинения измене, цинично надругалась над Отелло. Частушки по произведениям иных драматургов, так же не отличались целомудрием и моралью, например герои "Грозы" приняли участие в целой цепочке адюльтеров, В треугольнике Ленский, Онегин, Ольга, Татьяна, внезапно принял бурное участие Дубровский, причем в частушке, весьма цинично обыгрывалось знаменитое дупло, ну а во что вылилась "Женитьба Фигаро", мне даже неудобно писать.
А актеры, потихонечку потребляя халявные напитки, постепенно раскрепощались, особенно это касалось ветеранов сцены. А зрителям, особенно после антракта, когда пролетариат и примкнувший к нему обкомовец, добавили в буфете,(причем у работяг естественно опять было), действие нравилось все больше и больше. И тут уже в конце второго действия, во время унижения несчастного кавторанга Ревунова-Караулова, Прима вскочила с места, стряхнула со своего плеча задремавшего Эпаминонда Максимовича Апломбова (который жених, и который неосторожно смешал портвейн с водкой) и потрясая последним бокалом шампанского, провозгласила: "А ну не сметь позорить родной Советский флот!"
А гармонист, поймав момент, вдарил "Варяга", актеры тут же подхватили, а за ними и весь зал. Как потом писал в отчете обкомовец, (который истово орал Варяга вместе с залом), у зрителей в глазах стояли слезы гордости за наш флот и Советскую власть, что являлось следствием прекрасного политического чутья и блестящего таланта, руководителя коллектива подобравшего правильную патриотическую музыку для спектакля. Партократ и не догадывался, что песню написал Рудольф Грейнц, который был и вовсе австриец, и понятия не имел о Советской власти ...
Так что, увы, провокация Актера получилась с обратным знаком. А Худрука перевели на повышение в Академический театр.
А еще годы спустя, когда я рассказал эту байку еще одному старому актеру, он, выспросив у меня имена предыдущих рассказчиков, долго смеялся и потом спросил меня, вытирая слезы выступившие от смеха: "А вы не задумывались, откуда у актеров в те годы живущих в общаге и получавших самую низкую ставку есть деньги на такие, с позволения сказать банкеты с оргиями ? Бывали, конечно, исключения, но не в случае с этими моими коллегами. Мой папа, например, был начальником управления торговли, и не смотря на то, что он не одобрял мой выбор профессии, финансово, я был обеспечен лучше многих молодых актеров, и со мной был вот такой похожий случай..."