В одной вражеской стране, секретный вражеский ученый, занимался секретными исследованиями, но хотя исследования были сугубо военными, сам ученый был глубоко штатский, а дисциплина у штатских сами знаете. Перефразируя прапорщика Ушицу, можно сказать, что ежели бы ученые не кошек микроскопами мучали, а строем ходили, толку больше бы было.
А так, этот секретный ученый взял так сказать работу на дом, то есть секретный проект, покинул стены военного КБ и пребывал в частном доме, что сами понимаете, строжайше запрещено. И об этом узнала одна известная, но непоименованная Контора и естественно воспылала желанием, эти документы поиметь (узнала она об этом естественно из болтовни других штатских, для которых, само слово секретность, было, говоря ученым языком - катахрезой). Документы должны были пролежать дома у нарушителя правил несколько дней и работа закипела.
Быстро нашли и вербанули группу социально близких товарищей, хорошо известных местной полиции, дали им наводку на богатый дом, объяснили, что там есть жутко дорогая старинная ваза, за которую обещали много-много той субстанции, о которой так с чувством пела Лайза Минелли, в качестве наводчика, дали "племянника" хозяина, который при налете, как и все должен быть в маске (у профессора действительно был непутевый племянник, который по слухам записался в Иностранный легион, где и сгинул). И все бы было хорошо, но вмешался его величество Случай !
К горничной профессора, приперлись мамаша с двумя тетушками, а так как профессор был замечен с горничной, как говориться In flagrante sexualem delicto, причем неоднократно, и двадцатилетняя, но ушлая девица, уже так себя поставила с пятидесятилетним хозяином, что он никак не смог протестовать против неожиданных гостей, да и в принципе был даже рад некоему ощущению семьи, ибо тетки были хоть и шумные, но не вредные и главной своей целью ставили оккупацию кухни и закармливание профессора гибридами гаитянской и кубинской кухни, ибо именно этих кровей и была горничная. И вот именно этот женком, наводил на проводящих операцию товарищей уныние.
Установка руководства была жесткой (впрочем, когда еще она была другой) - операция проводится под видом ограбления, без жертв и без засветки даже тени каких-либо Контор. А четыре мулатки-метиски, в процессе ограбления, это жуткий шум и если локализовать их грубые гринго-пистольерос смогут, то вот заткнуть рты вряд ли, а учитывая, что райончик был из не бедных домов, то хоть полицейские патрули там бывали не часто, то телефоны были во всех домах. И план операции стал на ходу перерабатываться. Обрубать связь во всем районе было чревато, как и только в доме профессора, но что-то надо придумать, ибо время поджимало.
И во время мозгового штурма, товарищ из Центра, задумчиво понюхав "Гавану", которую он так и не прикурил, вдруг ударил ладонью по столу и воскликнул "Эврика!". В городском университете в это время происходила научная Универсиада, темы были связаны с Платной девкой Империализма - Кибернетикой и по ассоциации, представитель центра вспомнил о теории тестов Алана Тьюринга, тем более студенты, как всегда на подобных мероприятиях, развлекались как могли и вовсю затеивали модные сейчас Перфомансы.
Вальтер, как звали товарища из Центра, предложил применить тесты Тьюринга к местной полиции. То есть вместо оператора Счетной машины угадывающего, компьютер ли с ним общается или человек, полицейские будут угадывать, действительно ли им звонит жертва преступников или просто хулиганствующий балбес. Связи с леваками в местном университете были налажены давно и в день Х, ровно в 21-00 по местному времени, грянул перфоманс - "Кто первый, сто раз позвонит в полицию из разных будок, получит премию".
Пара десятков команд, в сопровождении членов жюри рассыпалась по городу и оккупировали телефонные будки. Премия манила, ибо ее объявил один из гостей Универсиады, эксцентричный миллионер, некогда тут учившийся и составляла она 10 000 бумажек с портретами президента, что было по тем временам весьма солидным кушем. Плюс миллионер потратился на оплату жюри и контролеров, дабы не было сговора. (Идею ему навязчиво подсказала симпатичная студентка со значком с председателем Мао, на смелой блузке). Короче процесс пошел и операция тоже.
Профессор на свое несчастье заказал в этот день новую плиту для своих добровольных поварих и ее естественно привезла на броском фургоне группа захвата. Захват произошел почти без потерь, но не без накладок... Сначала одна из тетушек, чуть не выцарапала глаза через маску одного из налетчиков. Потом другой налетчик умудрился свернуть со стола и разбить вазу, изображающую цель налета, но племянник быстро среагировал и схватив первую же попавшуюся замену, заявил, что это она и есть, тем более для налетчиков было все равно, что это - ваза эпохи Минь, севрская супница или старое фарфоровое ночное судно, ну редко ходили они в Лувры и Метрополитены. Пока грабители, под непрестанный ор и визг, сгоняли жителей дома в кладовку, племянник незаметно засунул под одежду нужную папку с документами и торжественно передал главарю вазу, сказав, что будет уходить отдельно и испарился в вечерних сумерках.
Никто из окружающих жителей до полиции в этот вечер не дозвонился. Победители перфоманса получили свои деньги. Бумаги ушли по назначению.
Бедные грабители не знали, что вошли в схему великого мудреца Сунь-цзы, из главы его "Трактата о военном искусстве" о "Невозвращаемых агентах". Так Сунь-цзы называл агентов, которые переставали быть нужны после выполнения задания. По его словам, с такими агентами было два варианта прощания, либо доверить их судьбу Луне, то есть предоставить их самим себе, либо осенить когтем Тиграм, то есть ликвидировать. То есть гангстеры, даже не представляли, как им повезло.
А далее грабители, так и не дождавшись денег за вазу, через недельку решили сами ее толкнуть, на чем и погорели. Их вместе с покупателем замели, агенты страховой компании вкупе с полицейскими. Оказалось, что случайно всученная им племянником вещь, оказалась древним светильником из Египетских пирамид, купленная профессором на аукционе и застрахованная на восемнадцать тысяч долларов.
Профессор в расстройстве женился на своей горничной, а его новые родственницы стали хранительницами очага и вообще хозяйства.
И их рассказы о том грабеже, расцветали с каждым годом, и количеством нападающих, и количеством выцарапанных у них глаз и прочих повреждений.
![[]](/img/c/chekmarew_w_a/mulatkatigriluna/81.jpg)