Аннотация: Все кукурузное поле аула было истоптано ступнями огромных босых ног человека и капытами диких свиней.
Следы каптара.(S)
За небольшим перевалом горного хребта открылась живописная долина с маленькими полями, поросшими на склонах гор плодовыми деревьями, дикими грушами и яблоками. Откуда-то из-под камней, под напором, выбрасывается на поверхность кристально чистая вода. Вода бурлит и пенится, расталкивая все на своем пути. Даже камни не могут устоять под натиском воды и уступают место настырному потоку. Можно даже подумать, что это могучая река. Но это даже не постоянный ручей, который питается влагой с огромного ледника. Это всего лишь вода, накопившаяся под огромным слоем песка и глины. Видно пласт поверхности земли обсел под давлением сверху и вытиснул из-под себя воду. Возможно, что на обратном пути мы не застанем этот наглый поток воды, который сейчас проявляет свой настырный характер и пытается всем доказать, что он самый сильный, хотя бы на этом тихом месте. Где даже людей ни сразу можно встретить.
Мне эти места были хорошо известны. Однажды, на летних каникулах, мы всей дворовой оравой были здесь в пионерском лагере 'Сергокола'. Мы объедались различными плодами и ягодами, которых даже в нашей знаменитой Уллубиевской балке было значительно меньше чем здесь. Мы тут облазили все горы. Только в одно ущелье мы почему-то не ходили? Говорят, что ущелье пользуется дурной славой у людей.
На спуске в огромную долину первый из многочисленных аулов. Наш драндулет повернул туда.
- О! Боже мой! - вдруг, вскрикнул отец, когда мы въехали в аул. - Не может быть! Глазам не верю!
Прямо перед нами в луже среди аула валялись несколько диких свиней. Я хорошо знал, что мусульмане не едят свиней и даже обходят то место, где было какое-то присутствие свиней. А тут! Прямо среди аула, в грязной луже валяются дикие свиньи. Представляю, какое у моего отца было состояние. Мой отец, заядлый охотник, случайно, в этот раз не взял свое охотничье ружье, а здесь дикие свиньи под самым носом в грязи валяются. Можно сказать, что дичь пасется у наших ног.
- Что-то ни так? - задумчиво, сказал отец, когда немного пришел в себя. - Горцы из аула ушли. Случилась какая-то беда или чье-то нашествие было на аул. Может быть, каптар действительно существует? Ведь что-то толкнуло людей уйти из насиженного места? Люди не могли далеко уйти. Надо искать кошары с овцами или место пастбища. Горцы не могут уйти далеко от своего аула.
Мы сели обратно в свой драндулет и поехали по следам отары овец. Примерно, через три километра увидели кошары с огромным садом овец и коз. Рядом множество людей разного возраста.
- Салам алейкум, аксакал! - поздоровался отец, со старым чабаном. - Как дела у вас почтенный?
- Алейкум ас салам, уважаемый! - прижимая руку к сердцу, ответил старик. - Будь нашим гостем.
После приветствия они стали говорить на языке этого аула. Отец и старик часто употребляли в речи слово каптар и Исраил, о котором я ничего не знал. Ждал, когда отец переведет мне свою беседу со старым чабаном. Так отец поступал со мной всегда, когда мы были в горах Дагестана.
Видимо отец хотел, чтобы я также как он научился говорить на разных языках Кавказа.
- Он говорит, что за их аулом есть какой-то грех, - стал отец переводить мне разговор. - К ним в аул часто приходил каптар. Он привел с собой стадо диких свиней, которые вытоптали у них все поля кукурузы. Видно, что сам дьявол прислал из ада своего слугу Исраила-каптара, который пришел забирать их души за грехи перед Аллахом. Старик готов показать нам следы каптара. Мы сейчас пойдем туда и посмотрим, какие следы там оставил этот загадочный каптар. Может быть, действительно существует каптар, о котором так часто говорят жители горных аулов.
Мы с отцом, старик и несколько парней, видимо дети и внуки старика, отправились на дальнее поле поросшее кукурузой, которое внизу долины у расщелины гор. Там, по рассказам старика, много раз видели каптара, который ночами приходил из ущелья и ходил по кукурузным полям возле аула. Возможно, что и сейчас он там.
Когда мы пришли на кукурузное поле, то сразу увидели там огромные следы босых ног человека. Даже следы взрослого человека казались нам детскими в сравнении с этими огромными подошвами ног. Всюду по кукурузному полю были следы от диких свиней. Следов от свиней было так много, словно свиньи, как огромная отара овец и коз приходили сюда на кукурузное пастбище. Спокойно паслись под чьим-то строгим надзором. Затем обратно возвращались к себе в горы.
Старик и отец долго обсуждали проблему, которая находилась у них под ногами. Они постоянно повторяли слово 'дунгус'. Я знал, что на многих языках народов Дагестана слово 'дунгус' обозначает - свинья. Значит, главной проблемой аула была свинья (дунгус). Наконец, старик и отец, договорились и ударили по рукам. Они еще долго беседовали, когда мы возвращались в кошары, но это была обычная беседа о повседневной жизни и о работе моего отца. Возле кошар мой отец сделал несколько снимков из фотокора, старика и мужчин его огромного семейства. В аулах не принято было фотографировать женщин. Затем мой отец сделал какие-то записи в своем планшете. Раздал горцам готовые портреты, которые они заказывали.
- Я договорился со стариком, - обратился отец ко мне. - Что насчет каптара они разберутся сами. Но вот от стада диких свиней я их избавлю. Убью секача, стадо само уйдет в горы, чтобы выбрать себе нового вожака. Тем временем пройдет около года. Стадо, может быть, никогда больше не вернется сюда к аулу на кукурузные поля. Если даже вернется стадо, то я опять убью секача. Пока стадо окончательно не покинет эти места. За то, что я убью секача, мне старик обещал дать десять баранов, двадцать курей и столько же гусей. Ты останешься в кошарах под гарантию моего слова. На то время, пока я поеду за ружьем домой в Избербаш. Я скоро вернусь сюда.
Отец заправил мотоколяску бензином из канистры, которую ему дал дядя Илья, затем попрощался со стариком и драндулет моего отца, пыхтя свежим бензином, стал выбираться с поля на гору. Огромное семейство аула дружно махали руками вослед ползущей мотоколяски. Я же стоял в стороне и думал, что лучше бы мне драться и мириться с нашей Настей, чем теперь кормить вшей в кошаре. Там, у тети Маши, тепло и уютно, есть с кем разговаривать. Тут же, баранов больше чем людей. Ни поговорить, ни подраться не с кем. Даже мальчишки какие-то дохлые и замусоленные, словно их всех держали в фашистском концлагере и там не кормили. Представляю, как мне придется сильно похудеть здесь, как эти загорелые пацаны.
- Мальчик, как тебя зовут? - спросил меня старик, на русском языке с очень сильным акцентом. - Вот, меня зовут Акмал. Ты будешь жить у нас в кошарах. Тут у нас очень хорошо жить в горах. Есть много фрукты и ягоды разный лесной. Чистая родниковая вода. Всюду свежий воздух...
Старик долго хвалил свои родные места, хотел, чтобы мне тоже они понравились. Я же думал о своем Новом городке, что как хорошо у нас в пресных заливах ловить рыбу. Здесь, наверно, рыбу мальчишки даже не видели. Чем только они занимаются в свое свободное время? Баранов пасут постоянно и не учатся в школе. Сами тоже, как бараны, такие же тупые. Ничего не знают, кроме своих гор. Как только я смогу тут жить среди них? Ведь они совершенно по-русски не говорят.
- Меня зовут Саша, - сказал я, старику, после того, как он подробно перечислил прелести этих гор.
- Очень, хорошо, Саша! - сказал Акмал. - Будешь жить в кошарах у леса. Там много фруктов есть.
'Ну, прямо старик Хотабыч!' - подумал я. - 'Борода у него такая же длинная. Осталось дергать волосы из бороды, чтобы любое мое желание сбылось. Только уж очень редкая борода у старика Акмала. Возможно, что внуки его дергали из бороды волосы, чтобы сбылось их пожелание'
В кошарах у леса меня встретила почти вся голая детвора. Все, кому не было семи лет, бегали совершенно голыми. Те, кто был старше, были одеты в рваные штаны и только у двоих парней были без пуговок рубашки, которые носили, возможно, еще ровесники старика Акмала. На ногах этих пацанов обуви ни у кого не было. Можно было подумать, что я встретился с оравой бездомных детей со времен гражданской войны или встретился с детьми парижской коммуны, так как никто из них не говорил по-русски. Пацаны были настолько грязные, что можно было подумать, они никогда не видели воды и даже не знают, как водою пользоваться. С рождения заморыши. Наверно, их мыли только в первый день рождения и больше никогда.
Голодранцы окружили меня и разглядывают со всех сторон, словно я пришелец из космоса, а они коренные аборигены этих мест. Так можно действительно подумать, ведь пацаны голые, а я одетый. Горцы загорелые, а я белый, как снег. Я всегда считался среди своих друзей самым загорелым, так как надевал на себя одежду зимой и в школу. Все остальное время бегал в одних трусах. Но болезнь подкачала меня и почти восемь месяцев, за два года, я провалялся в больничной постели, с воспалением легких и с травмой после мотоцикла. Мне некогда было загорать.
Вот и получается, сейчас, что передо мной стоят настолько загорелые мальчишки, которых можно назвать негритятами, а я попал из Сибири не в горы Дагестана, а в самый центр Африки. Даже не знаю, как заговорить с ними. Не стоять же мне, молча до возвращения отца в эти кашары?
- Альчики! - смеясь, сказал грязный мальчуган с беззубой улыбкой и протянул мне бараньи мослы.
Игру в альчики я знал прекрасно с детства. У нас в городе даже взрослые играли в альчики.
- Хорошо! - согласился я играть с пацанами. - Давайте будем играть в альчики. Желтый альчик будет мой. Кидаю первый. Сейчас посмотрим, кто из нас может хорошо играть в эти костяшки.
Как подобает истинному игроку, я перемешал бараньи мослы в руках, потряс их в ладонях и бросил на землю. Из десятка альчиков, один мой и еще чей-то, упали на фас, то есть на ребро. Теперь я взял два мосла и также перемешал, а затем потряс и бросил на землю, на фас перевернулся только мой альчик. Я становился ведущим. Теперь в накидку и джирк, удар закрученным альчиком в другой ближний альчик противника, я должен вести игру. Все мои друзья очень хорошо играют в альчики. Но лучше всех играет Абдуллазизов Абдулл. У него пальцы хорошо растягиваются, как резина. За счет этого Абдулл больше берет выигранных костей. То есть, каждый альчик противника, который ты ударишь во время игры твой и до которого ты дотянешься пальцами от своего альчика тоже твой. Если удар не получился или ты не мог дотянуться пальцами своей руки от своего альчика до альчика противника, то тогда игра полностью переходит противнику.
Я всячески старался играть лучше игроков из аула, чтобы не опозорить марку городских игроков, друзей своего круга. Но мальчишки аула играли на много лучше меня, это видно было по накидке и растяжке пальцев. Кроме того, они закручивали пальцами во время броска и удара, намного сильнее меня. Особенно отличался длинный мальчишка, по имени Мирза. Он ловко накидывал свой, потертый временем альчик на мой альчик. Каждый раз я должен был отдавать ему один альчик, из тех, что я уже выиграл. Ведущий альчик никогда не проигрывается, так как без ведущего мосла ты не имеешь право на игру. Даже в запасе должен быть еще один альчик. Поэтому я старался набрать мослов, как можно больше, чтобы продержаться в игре. Но, против меня играл целый аул мальчишек, в то время, как положено играть команда на команду. Так мне играть одному было трудно и не честно. После того, как я выигрывал альчик у карапуза по имени Яхъя, тут же в игру вступал Мирза. Он обратно забирал у меня альчик, который только что выиграл я у Яхъя.
- Так не честно, - сказал я, мальчишкам. - Вы все играете против меня одного. Давайте разделимся поровну на две команды и будем играть друг против друга командами. Которая команда выиграет, та команда будет кататься на спинах проигравших. Так играют мальчишки у нас в Новом городке. Это вам будет очень интересно. Попробуйте и вы сами убедитесь, что так лучше нам играть.
После моей длинной речи я внимательно посмотрел на лица мальчишек и догадался, что кроме слова 'Избербаш' им больше ни одно слово не понятно. Я постарался на жестах и на словах им объяснить предложение своей игры, но пацаны стояли, как бараны и вообще не понимали меня. Тогда Мирза пошел в кошары и привел с собой старика Акмала. Я стал старику объяснять суть моего предложения игры. Мы тут же разделились по жребию на две большие команды. Мирза стал ведущим одной команды, а я другой. Уже через час мы катались по полю на спинах друг у друга. На это смешное зрелище собрались жители всего аула и через несколько минут все свободные от работы взрослые парни играли в нашу игру, а затем катались на спинах своих друзей. Поляна возле аула превратилось в какое-то театрально-цирковое зрелище в горах.
За играми с полуголыми пацанами я не заметил, как наступил вечер. С ущелья потянуло свежей прохла?дой, а из кошар жареным мясом. К этому времени у меня в желудке ничего не осталось от завтрака у наших родственников и мне очень хотелось кушать. Я посмотрел в сторону кошар. Там заканчивали приготавливать ужин. Старик Акмал махал нам рукой, звал к ужину. Мальчишки, как стадо баранов, рванули в сторону кошар. Мне было неудобно так бегать в ауле, я все-таки городской житель. Поэтому я не спеша пошел в сторону кошар, где пахло пищей.
Я старался выглядеть как можно интеллигентно и по-городскому, хотя, по моему виду, этого нельзя было сказать. Вся моя одежда за день так испачкалась, что мало отличалась от одежды жителей этого аула. В том была разница между мной и пацанами аула, что я был обут и одетый. В то время как мальчишки этого аула бегали совсем, почти голые, словно 'в чем мама родила'.
- Садись, Саша, гостем будешь, - предложил Акмал, место у костра. - Тут тепло и мясо близко.