Аннотация: Вражда, как чума в мирное время, пытается всех заразить.
Суд большого круга.(S)
Я хотела уйти в дом, чтобы разобраться в хате-мазанке со своими вещами и определить дальнейшее место проживания Устина в Старом хуторе, как, вдруг, увидела Аслана в новой черкеске возле наших ворот. Несмотря на то, что нам было больше сорока лет, Аслан выглядел молодцом.
- Аслан, извини, что я забыла вас познакомить. - сказала я, первой, подошедшему ко мне Аслану. - Это мой друг и спаситель Устин. Он теперь у нас в станице Вольной будет самым старшим конюхом всех наших детей. Если ваши дети пожелают, то могут кататься в дилижансе с Устином.
- Очень приятно познакомиться. - ответил Аслан, осторожно протягивая Устину свою руку. - Мы с ним давно знакомы. У меня в голове гудит больше двадцати лет от его оплеухи. Когда в прошлом веке он мне врезал возле твоей коляски, это во время событий у Эльхотовских ворот. Думал, что совсем без головы останусь. Может быть, именно его оплеуха научила меня жить без разбоя...
- То-то, тогда я думала, что куда ты, вдруг, неожиданно исчез от меня. - подкалывала я, Аслана.
Мы все трое стали смеяться над событиями многолетней давности, от которых тогда было не до смеха. Возможно, что та оплеуха сослужила хорошим уроком Аслану. Он резко изменил свои взгляды на обычную жизнь. Стал на иноверцев смотреть глазами человека, а не дикого волка, которого люди затравили в лесу и заставили нападать на людей. Сейчас Аслан стал совсем другим.
- Я к тебе, Мария, по делу. - сказал Аслан. - Надо собрать чеченцев, ингушей, казаков и русских на большой круг. Будем судить бандитов показным судом. Чтобы другим неповадно было грабить мирных людей. Скажи своей старшей сестре Соне, что сход большого круга состоится завтра утром между речками, Аргуном и Сунжей. Так удобнее будет всем. Одинаково ехать со всех сторон. Туда мы пригласили осетин и кабардинцев, родственников этих бандитов. Пускай послушают, что им скажут горцы и терские казаки. На большом круге будут старейшины всех представленных на сходе родов. С нашей стороны решили, что от вашего рода со старейшинами должны приехать Соня и ты, ведь вы обе, как джигиты, которые охраняют свой род и поддерживают мир с горцами.
Я ни стала отказываться. Тем более что мне самой хотелось посмотреть на суд большого круга над бандитами, которые, едва, не пристрелили меня и Аслана. Ведь в дилижансе так и осталась та дырка от пули. Мне вообще всегда было интересно присутствовать на большом круге земляков. Где часто решались такие проблемы, которые не могли решить даже в столице нашей Родины.
После того, как Аслан ушел в свой аул, я пошла во двор Старого хутора к русской печке. Там старшая сестра была занята приготовлением пищи на два хутора. Рядом с сестрой хлопотали ее дочери и золовки. По двору бегала малышня разного возраста. Тут было трудно разобраться с детьми, где, чей ребенок. В Старом хуторе не было принято различать детей между собой. Здесь все дети были свои. Каждый ребенок считался просто казаком или казачкой, общим ребенком.
Засучив рукава, я надела на себя фартук и приступила вместе со всеми женщинами наших хуторов готовить пищу на свою многочисленную родню. Во время приготовления пищи я рассказала Соне просьбу Аслана и место сбора суда большого круга. Куда нам надо было ехать рано утром с первыми петухам. От нашего хутора до назначенного места встречи больше десятка километров.
- С нами поеду четыре старших станичников от других родов, которые здесь живут давно. - сказала Соня. - Конечно, на равных, с нами будет несколько уважаемых стариков с русского поселения. Нам надо поехать, как можно раньше, чтобы там быть самыми первыми и занять хорошее место.
- Может быть, мы все, поедем в моем дилижансе? - совсем необдуманно, предложила я, сестре. - Места всем хватит. Там свободно можно разместить с десяток человек вместе с оружием...
- Ты, что, Маня?! - возмутилась сестра. - Это тебе, извини, ни твое графство, а станица терских казаков. Когда это терские казаки ездили в дилижансах? Терский казак всегда только верхом на лошади смотрится. Иначе нас горцы и станичники засмеют. Тебе понятно? Оставь свою идею.
Я промолчала, сознавая свою ошибку. Совсем забыла, что нахожусь в станице среди терских казаков, а не в своем имении "Рагули". Куда больше никогда не поеду. Даже если бы захотела поехать, так некуда. Сама сгоряча по своей глупости спалила собственное имение. Жалко слуг. Где теперь они будут жить? Зима наступила в России. Снег и мороз, а люди остались без жилья...
- Надо тебе подобрать что-то из одежды к езде верхом на лошади. - прервала Соня, мои размышления. - Наверно у тебя среди господских вещей кроме бальных платьев больше ничего нет. На мелкую такую, как ты, вообще трудно что-то подобрать. Придется наскоро подогнать одежонку...
"Хорошо, что я не разучилась ездить верхом на лошади." - подумала я. - "Вот была бы комедия! Если бы все поехали на лошадях, а я в дилижансе. Станичники подняли бы меня на смех."
- Чтобы не выделяться тебе среди других людей. - продолжала говорить сестра. - Возьми себе жеребца Тихоню. Он сам тебя привезет туда, куда направится его мать Стрелка. Я поеду на Стрелке, а Тихоня с тобой за ней, прямо, как хвостик потянется. Остальные лошади у нас все строптивые.
С вечера сестра подобрала мне казачий костюм верховой езды женщинам. Так как у меня с Соней были разные пропорции тела, то я выглядела больше запорожским казаком с шароварами, нежели терской казачкой. Соня напомнила мне, что мы едем, ни на праздник, а на суд старейшин, там такая одежда сойдет. Только с волосами моими будет проблема. Такие большие волосы под папаху не спрячешь. Придется мне заплести себе большую косу и кругом спрятать косу под своей черкеской, которую подберет сестра Соня. Она баба шустрая обязательно справится с одеждой.
Со станичниками мы договорились выехать рано. Когда зарница появилась в небе, мы переехали на лошадях через речку Белка и возле речки Джалка повернули вправо на восток. Так на много сократили путь, чем добираться через речку Сунжа или по хорошей дороге в объезд на речку Аргун. Конечно, мы немного рисковали, могли напороться на банду кумыков, которые занимались кражей коней ночного выпаса у терских казаков. Но никогда не было, чтобы кумыки на кражу терских лошадей брали с собой оружие. Зато сейчас мы были хорошо вооружены. Одно мое бельгийское ружье чего стоило. Сразу с двумя стволами на одном ружье я имела двойное преимущество перед местной берданкой. Мне и заряжать ружье было удобнее. Кроме того, я еще взяла целый патронташ с патронами заряженными картечью. Казаки прямо завидовали мне за это ружье. Они говорили мне, что с таким ружьем не страшно даже на медведя охотиться.
В указанное место мы прибыли на рассвете. Там уже были чеченцы. Как они ухитрились раньше нас приехать туда, мы ни стали спрашивать. Просто поздоровались с ними, как соседи и спустили пастись лошадей. Выбрали огромное поле схода большого круга. В середину поля забили длинный шест на то место, где будут сидеть бандиты. Взявшись за руки и растянувшись от шеста, мы расчертили, как циркулем, круг заседания старейшин наших родов. В стороне от круга за ближайшее дерево привязали своих лошадей и определили место, где будут стоять люди сопровождения старейшин родов. На каждого старейшего было положено одного человека сопровождения. С нами прибыло шесть человек сопровождения. Вскоре стали подъезжать старейшины других родов. Постепенно, вся поляна заполнилась людьми. Нас всех оказалось больше ста человек. В большинстве были горцы, но это нас не пугало, так как сейчас мы сами были на стороне чеченцев, которых в это время поддерживали ингуши и осетины. Кабардинцы, балкарцы, черкесы и карачаевцы были в меньшинстве, кроме того, они были на нашей территории как бы в гостях. Гостей горцы и терские казаки не обижают, да и сами гости должны себя вести скромно, так как они в гостях, а не дома.
Бандитов и трупы их сообщников разместили у шеста в самом центре круга. Старейшины родов сели по кругу. Людей сопровождения попросили удалиться к лошадям в определенное им место. После короткого совещания, вести совет поручили Ахмеду из рода чеченцев, наши соседи, которые привезли с собой бандитов. Чеченцы считали захваченных абреков своей добычей и врагами.
- Уважаемые земляки! - обратился Ахмед, к старейшинам родов. - Мы собрались сейчас с вами потому, чтобы наконец-то пресечь разбой на дорогах Северного Кавказа. Мы должны строго наказать бандитов и определить меру оплаты нанесенного ущерба бандитами, горцам и терским казакам. Меру платы будут нести родственники бандитов. Таков закон кавказских гор. Так велит Аллах вершить правосудие над бандитами. Как написано в святых книгах ислама и христианства, "не укради у ближнего, иначе ты будешь наказан". Пусть так и будет, как повелит Всевышний устами старейшин, которые должны быть одинаково справедливы ко всем бандитам и к трупам убитых.
После этой речи вначале определили меру выкупа родственниками убитых бандитов. Совет постановил, что кабардинцы должны отдать пять баранов за каждый труп убитого бандита. Родственники убитых бандитов заранее привезли примерное число баранов за каждого убитого бандита. Когда трупы убитых бандитов положили на арбы. Кабардинцы тут же с воплями, плачем и проклятием поспешили к себе домой, чтобы там до заката солнца похоронить своих сородичей, которых Аллах должен простить за их проступки до захода солнца и дать возможность душам умерших встретиться с покойными родственниками на том свете. Когда кабардинцы удалились, старейшины приказали сразу зарезать всех отданных за выкуп баранов и принести их в жертву в память о пролитой крови невинных горцев, то есть, сжарить шашлыки, которые будут тут же вскоре съедены во время молитвы за упокой усопших горцев. Также поступали во время траурной и судебной традиции терские казаки. Как горский народ.
Затем стали обсуждать живых бандитов. В первую очередь постановили, что родственники этих бандитов должны выплатить по двадцать баранов, каждый, родственникам погибших джигитов. Утвердив общим голосованием решение, перешли непосредственно к рассмотрению наказания живых бандитов. Начался долгий спор. Одни предлагали по законам Шариата всыпать виновникам по двести плетей каждому по голой заднице и по спине. Другие говорили, что бандитам надо отрубить кисть правой руки. Третьи советовали вообще пристрелить их, как вонючих шакалов. Спор на долго затянулся. Все думали, что никогда не придут к единому мнению. Каждый старейшина рода предлагал все новые и новые меры наказания бандитов. Нужен был компромисс в развязке суда.
- Давайте мы их сдадим в тюрьму крепости Грозной. - предложил Аслан. - Пускай они сидят там на одной баланде до тех пор, пока у них вырастут огромные бороды, как длинные косы у Марии. Думаю, что это будет справедливое наказание. Другим бандитам на Кавказе будет урок на будущее.
Старейшины стали переговариваться. Я не вмешивалась в мужские разговоры, с интересом следила за процессом развития суда горцев над бандитами, которые ждали своего приговора, обречено уставившись в какие-то неопределенные точки. Скоро подошла и развязка суда большого круга. На большом круге наступила тишина ожидания. Ахмед решил определять меру наказания.
- Старейшины родов постановили. - начал оглашать приговор старый Ахмед. - Сдать бандитов русским в тюрьму крепости Грозной. Пускай бандиты сидят до тех пор, пока у них бороды вырастут такой же огромной величины, - старик хитро ухмыльнулся и посмотрел на меня, - как коса у Марии.
- Мария! Покажи свою косу. - потребовали старейшины. - Мы хотим увидеть всю меру наказания.
- Вытаскивай свою косу! - повелительно, сказала Соня. - Пусть бандиты увидят длину наказания.
Мне было как-то не по себе. Я не хотела перед толпой мужиков показывать свою косу. Но за свое страстное любопытство тоже надо было платить, хотя бы показом длины собственной косы. Ни такой уж это грех. Думаю, что станичники меня не будут обсуждать за такой мой поступок.
- Пожалуйста, помоги мне вытащить косу. - обратилась я, к сестре, расстегивая черкеску на шее.
Соня осторожно стала вытаскивать мою косу, которая находилась за спиной между казачьей рубахой и длинной черкеской ниже моей задницы. Пока сестра медленно вытаскивала наружу мою косу, старейшины, казаки и бандиты медленно поднимались с земли. Они с огромным любопытством и нетерпением ждали, когда наконец-то появится вся коса, закончится долгое и мучительное ожидание. Соня специально тянула время, чтобы подразнить страстное любопытство мужиков.
- Вот, это, да! - одним дыханием, воскликнули старейшины. - На такую длину будет жизни мало.
- Так им надо! - заявил Ахмед, разглядывая мою косу. - Пускай сидят. Другим будет урок за беды.
Меня попросили повернуться так, чтобы всем старейшинам и бандитам хорошо было видно меру наказания по длине моей косы. Я отошла всего на несколько шагов в круг и демонстративно показала всем свою косу, которая даже в заплетенном виде была у меня ниже пояса. Подобного наказание никто никогда не имел на всем Кавказе. В собрании большого круга воцарилась мертвая тишина. Возможно, сами старейшины пожалели о том, что опрометчиво определили меру наказания по длине моей косы. Бандиты мрачно опустились на землю, заранее определив конец своей жизни в местах заключения. Старейшины всех горских народов свое слово никогда не меняли.
- Преступников посадить в позорную арбу и отправить в тюрьму. - сказал Ахмед. - Собрание большого круга закончено. Мы отметим поминки по погибшим джигитам, терским казакам и солдатам. Затем поедем в крепость Грозную. Чтобы на законном основании посадить бандитов там, в тюрьму не определенный срок. Пускай сидят там до конца своей жизни. Бороды так сильно не растут.
Все присутствующие на собрании большого круга, направились к кострам с шашлыками. Я тут же заправила свою косу обратно под черкеску и вместе с сестрой Соней, обе пошли следом за всеми к кострам у речки. Шашлыки были готовы. Если это можно было называть шашлыками. Просто зажаренные над костром куски бараньего мяса на прутиках из срубленных веток деревьев. Каждый взял себе по самому большому куску зажаренного мяса. Соне и мне поднесли лучшие куски поджаренного мяса. У каждого горца и казака были под напитки рога волов, отделанные серебром и позолотой. Из бурдюков налили в рога свежее вино этого года. Нам с сестрой первым поднесли, каждой по одному рогу, доверху наполненному вином. Мы ни стали с сестрой церемониться и приняли в руки рога с вином. Все встали по кругу. Наступила тишина.
- Выпьем за тех, кто не может быть рядом с нами. - угрюмо, произнес старый Ахмед. - Аллах акбар!
Присутствующие подняли к верху рога с вином. Выпили виноградное вино до последней капли. Мы с сестрой проделали то же самое, ничуть не уступая мужчинам. Вино было совсем свежее, почти нектар, который не был виноградным суслом, слегка побродил и не успел стать настоящим крепким вином, так как был совсем молодым. Такое вино пьют даже непьющие мусульмане.
- Пускай Аллах примет на том свете, покинувших нас джигитов. - сказал Аслан, показывая в небо.
- Омин! Омин! - произнесли присутствующие, поднимая глаза к небу. - Аллах акбар! Аллах акбар!
Я ела свежее сжаренное мясо барана и думала, что какие мы все-таки подлые люди. Настоящие хищники. Обсуждаем убийство людей, а сами убиваем животных, чтобы съесть их за упокой убитых. Какая дикость! Когда одни съедают других. Зачем у нас так жестоко построен мир? Ведь людям можно жить и по-другому. Размышляя над данной проблемой, я все же съела мясо. Но, как я могла поступить иначе? Если в нас от природы заложен инстинкт хищника. Выходит, чтобы изменить в себе подобное мышление, мы сами должны перестроить психологию собственного мышления, как бы заново родиться в совершенно другом мире природы и мышления. Быть может, существует в нас самих, это совершенно другое направление в природе мышления, если мы не согласны с собой и порой думаем иначе? Лишь наше слабое познание нас самих, не дает нам понять внутренний мир самосознания, чтобы полностью изменить природу мышления.
- Маня! К тебе обращаются. - прервала сестра, мои размышления. - Совет старейшин хочет, чтобы ты составила им грамотное письмо начальнику тюрьмы крепости Грозной о заключении туда бандитов. Мы все, прямо сейчас, направляемся в тюрьму крепости Грозной, чтобы посадить бандитов.
- Письмо такое я вам напишу. - согласилась я. - Но писать могу лишь там, где будут бумага и чернила. В поле нет канцелярии, в которой имелись бы стол, бумага, перо и чернила для письма. Так что поехали туда, в тюрьму крепости Грозной, где сможем подготовить необходимый документ.
Все одобрительно улыбнулись на мою шутку. Закончив с шашлыком, мы сели на коней и отправились прямиком в сторону крепости Грозной. В этот осенний день погода была хорошей и где-то к обеду мы стали подъезжать к крепости, совершенно не опасаясь попасть под дождик. Нас издали встречали с удивлением и с испугом жители города Грозного. Наверно такой процессии тут не видели никогда. Люди толпами выходили из дворов своего жилища и встречали нас с удивлением.
У ворот крепости стояла арба с бандитами, крепко связанными друг к другу по рукам и ногам. Они только что подъехали под усиленной охраной вооруженных горцев и казаков, которые сопровождали бандитов и на суд большого круга старейшин родов. На подъезде к крепости арбу сопровождали и русские солдаты охраны гарнизона. Из крепости вышел высокий офицер, комендант крепости Грозной. Офицер внимательно выслушал старейшин родов горцев и казаков, нахмурив брови. Долго думал, покусывая свои длинные усы.
- Мне все понятно. - ответил офицер. - Но у нас в крепости тюрьма солдат дезертиров и военных преступников, а не гражданских преступников. Мы не имеем право, сажать гражданских лиц. Ближайшая тюрьма бандитам находится в городе Екатеринодар. Так что вы отправляйте бандитов в отведенную им тюрьму. Там тюрьма огромная. Места хватит всем разбойникам с большой дороги.
- Но, это пятьсот километров отсюда! - возмутился Аслан. - Тем более, через Кабарду ехать. Будут новые жертвы. Родственники и земляки бандитов, нам просто не дадут их провести к тюрьме...
Офицер сурово посмотрел на терских казаков и горцев, закрутил пышные усы под бакенбарды.
- Если бы у вас был бы какой-то документ с печатью высокого чиновника, - раздумывая, ответил комендант, - в котором было бы записано о мере преступления и о мере наказания, то, возможно, я мог бы сделать исключение и посадить ваших бандитов в тюрьму крепости Грозной. Среди вас нет такого чиновника. Поэтому я никак не могу принять ваши бандитов в нашу тюрьму. Закон...
- У нас есть такая печать и такой чиновник. - прервала я, размышления коменданта вслух, вспомнив о своей графской печати, которая находилась у меня на груди в медальоне с золотой цепью. - Документы вам составим со всеми необходимыми правилами законов государства российского. Дайте нам, чернило и бумагу...
- Я не вижу чиновников среди вас! - возразил офицер. - Кто может, поставит печать и подпись?
- Графиня Мария Афанасьевна Лебедева. - представилась я, офицеру. - Мой муж, граф Федор Павлович Лебедев, был чиновником и когда-то служил в вашем гарнизоне. Я нахожусь на Кавказе в гостях у своих родственников. Этого будет достаточно? Может быть, вам митрополита привезти?
Офицер радостно и удивленно посмотрел на меня, лихо закрутил к верху поседевшие усы. Вышел от ворот. Встал предо мной, как подобает стоять офицеру перед представителем власти.
- Комендант крепости Грозной, полковник Иван Петрович Стеблов. - вытянувшись по струнке, отчеканил офицер. - В те далекие годы, был рад познакомиться с Вами и вашим мужем. Извините, что не признал вас сразу. Столько много лет прошло! Пожалуйста! Проходите в мой кабинет.
Полковник пригласил меня в комендатуру. Там был большой кабинет со всеми необходимыми принадлежностями атрибута офицера царской армии. Я села за канцелярский стол коменданта.
- Графине чай! Мне рюмку водки! - приказал комендант Стеблов, молодому поручику, который, как оловянный солдатик, стоял у дверей кабинета. - Вот так и я, когда-то давно, начинал свою службу.
- Как же, помню, на коне, лихой поручик Иван Стеблов встречал нас. - напомнила я, коменданту.
- Да, кстати, как дела у штабс-капитана Игната Ермилова? - вспомнил, полковник Стеблов. - Он, тогда, женился на Валентине Лебедевой? После его ранения в ногу и отставки из армии, я ничего о нем не знал. Хотя в начале моей службы мы с ним частенько встречались в этой крепости.
- Игнат Ермилов стал дипломатом. - ответила я. - Они семьей живут в Париже. У них трое детей. Ну, ладно, давайте о деле говорить. Нас там люди у ворот ждут. Домой им далеко добираться.
- Конечно! Госпожа Лебедева! - деликатно, согласился Иван Стеблов. - Вот вам бумага и чернила.
У нас действительно было мало времени. Надо написать документ, подписать его всеми старейшинами родов, присутствующих на суде большого круга. После заверить документ комендантом крепости, начальником тюрьмы и мной, как графиней Лебедевой. Лишь тогда можно отправляться домой. Теперь уже ни через поля, лес и реки, как это мы сделали перед рассветом, а толь-ко по круговой дороге. Иначе нам не миновать столкновений с родственниками заключенных.
Я ни стала расписывать все подробности происшедшего боя возле военного гарнизона Нальчика. Написала лишь суть преступления этими бандитами. Так, чтобы это было коротко и понятно всем сторонам подписавшим этот документ. Конечно, непременно указала определенную меру наказания, которую назначили бандитам старейшины местных родов на суде большого круга.
- Вот горцы, надо же до такого додуматься, - удивился, прочитанному комендант крепости Грозной, - чтобы наказания бандитам определять по женской косе! Графиня! Мне совершенно неудобно Вашу косу измерять, но хотя бы скажите, какова будет длина приговора преступников. Сколько им стоит сидеть в тюрьме? Пока отрастут у заключенных бандитов бороды по длине вашей косы.
- Я так думаю, что им хватит сидеть до глубокой старости. - с иронией в голосе, ответила я. - Понятно вам? Может быть, мне предъявить вам свою косу или поверите мне на сказанное слово?
- Конечно! Госпожа! Мне все понятно! - ответил комендант крепости, заглядывая мне за спину. - Предъявлять мне вашу косу не надо. Могу только представить, что посадим бандитов надолго.
Полковник Стеблов приказал своему адъютанту быстро найти начальника тюрьмы. Тем временем в кабинет коменданта крепости стали по одному входить старейшины родов и подписывать документ, который я сразу написала на два экземпляра. Один документ будет в крепости Грозной с тюрьмой. Другой документ Совету старейшин родов, которые живут по речке Белка. Документы будут храниться у старейшин родов. Последними подпись на документе поставили. Комендант крепости Грозной полковник Иван Стеблов. Начальник тюрьмы крепости Грозной штабс-капитан Борис Тимохин и графиня Мария Лебедева. Подписи закрепили алой ленточкой с сургучом и своими печатями. По старой традиции и по закону российскому вспомнили, словом царя и Бога.
На этом наша миссия закончилась. Полковник Стеблов и штабс-капитан Тимохин, поцеловали мне руку, как подобает кавалерам. Проводили меня до ворот крепости и в заключении отдали мне честь, как положено офицерам царской армии. Я села на своего жеребца и на прощанье помахала рукой офицерам крепости, оказавшим мне честь принять меня в своих апартаментах. Казаки и горцы приветствовали нашу сделку. Когда мы стали отъезжать на лошадях от крепости Грозной, из ворот крепости выехали кавалеристы, которых отправил с нами комендант крепости Грозной, в сопровождении до безопасного места за пределами города Грозного. Таким безопасным местом могла быть лишь речка Белка, за которой мы жили. Выходит, что нас до самого дома будут охранять. Казаки и горцы пытались уговорить кавалеристов вернуться обратно в крепость Грозную. Кавалеристы отказались вернуться обратно в крепость, сказали, что приказ коменданта крепости Грозной, может отменить комендант или вышестоящие офицеры царской армии и ни кто другой.
Я думаю, что комендант был прав, когда направил кавалеристов сопровождать нас. Так как казаки изрядно где-то выпили, пока я составляла документ на заключение бандитов. Часто большие стычки меду нашими казаками и горцами происходили на почве сильной пьянки казаков, которые в пьяном угаре вспоминали свои старые обиды и пытались побить горцев. Между собой сами казаки тоже часто дрались по пьянке. Кроме того, мы чувствовали, что нас пасут родственники погибших и осужденных кабардинцев. То есть, договор договором, а вот кровная месть горцев превыше всего. Стоило бы нашим горцам и казакам остаться в меньшинстве, так сразу, в пьяном виде, нас тут же перестреляли бы или вырезали, как стадо овец, которых нам привозили за плату. Так что безопасность в дороге к дому нам в самый раз была нужна.
Пересекли мы берег своей речки Белки почти ночью, когда алая полоса заката спряталась за вершинами снежных гор. В этот момент наступает такая тишина, что слышно, как в речке Белка плещется рыба. В такое время суток дневные птицы и звери притихли, укладываясь спать на ночлег, а ночные птицы и звери, только начинают просыпаться и приглядываться в ночи. Поэтому тишина. Промежуток смены одного времени суток на другое. Даже наши собаки в станице не успели приготовиться сторожить наше жилище и свою территорию от не прошеных гостей. Лай собак послышался тогда, когда стали ржать лошади у ворот.
К этому времени наши казаки отрезвели малость. Как с добрыми друзьями, казаки распростились с кавалеристами крепости Грозной и с соседями чеченцами. Всем обещали дружить. Больше не горланили песни, обняв за холки своих лошадей, стараясь перед женами сохранить равновесие, казаки тихо въехали в нашу станицу, разбрелись по своим мазанкам и хуторам. Вскоре казачьи жилища наполнились шумом и криком.
- Ах, шоб тэбэ волки задрали! - встретила жена, одного казака. - Опять як свинья нажрався? Хрен собачий!
- Ягодка моя! - стал оправдываться казак. - Тэж бив великий сход казаков на круги с чечней. Шоб мине проволиться. Яж тилько раз выпив горилки. Кто мог знати о крепости горилки. Тож она, проклятая, наших хлопцев столку збила. Мы ее еще пытались заглушить аракой осетинской, эту поганную горилку, но не вышло...
- Тэбэ горилки стало мало! - разозлилась, жена казака. - До араки осетинской дробрався. Я ж тебе щас...
- Ой! Ой! Тиж мэнэ изувечешь. - вскрикивая от шлепков, запричитал казак. - Яж тилько со станичниками. Да ты шо? Брось нагайку! Яж тэбэ чиловик, а не лошадь строптивая. Ой! Больно! Ты жонка чого размахалась?
Вскоре вопли казака и казачки стихли. На смену им стали слышны другие скандалы между женами и их пьяными мужьями. В этих мазанках и хуторах, где казачки устроили хороший разгон своим мужьям, собаки слегка скулили и подвывали, чувствуя, что им может влететь от обоих хозяев, если они своим лаям вмешаются в их скандал. Даже соседские собаки помалкивали, опасаясь общего скандала в станице на всю оставшуюся ночь. Постепенно вокруг все стихло. В домах и мазанках казаков погас свет керосиновых ламп.
Где-то в лесу затявкала первая лисица. Следом за ней затянул свою нудную песню шакал. С горных вершин потянуло прохладой. Зашуршали от ветерка опавшие с деревьев листья. Ночная птица мелькнула при свете слабой луны, которая не поспела к сезону. Над хутором, аулом и станицей наступила осенняя ночь. Я утонула в пуховой перине родного дома. Словно была изгнана из ада и тут попала в Божий рай. Мне так приятно было опять быть дома. Я даже не могла поверить, что вновь живу в нашем Старом хуторе. Словно это чудный сон посетил меня у ворот ада. Мне даже страшно было открывать глаза. Я так и уснула, с чувством радости и беспокойства, которые мне надо пережить, чтобы с наступлением нового дня началась обычная жизнь терской казачки, с повседневными заботами в Старом хуторе. Мне нужно было жить заново среди своей родни.