Слепящий свет ударил прямо в глаза. Лена зажмурилась и недовольно поморщилась. Интересно, почему у всех врачей в кабинетах такие яркие лампы?.. Да еще стоят так, что непременно светят пациентам в лицо. Как будто нельзя обойтись без этого! И всего-то нужно - передвинуть лампу на полметра в сторону...
Сколько еще этих кабинетов Лене придется посетить, чтобы наконец добиться разрешения? Она уже год шатается из больницы в больницу, и каждый раз врачи предлагают лечь на обследование, и Лена ложится, а потом бродит ночами по коридорам, как пьяное привидение, натыкается на стены и пугает медперсонал синяками под глазами... Но все равно, рано или поздно Лена добьется своего. Добьется, потому что просто не может быть иначе. Потому что она в это верит.
Врач коснулся ее запястья:
- Все, можете одеваться.
- Так быстро? - недоверчиво спросила Лена.
- Мне же нужно было просто убедиться, что приборы не ошиблись, только и всего, - пожал плечами врач. - Мало ли что...
Лена торопливо натянула на себя кофту, накинула халат, просунула ноги в мягкие домашние тапочки. Неужто дело наконец сдвинулось с мертвой точки?..
- Вы уверены, что не передумаете? - спросил врач, дождавшись, когда Лена усядется на стул.
- Уверена. Вы что, сомневаетесь, что я способна стать... - она оборвала себя, не договорив.
"Прийди в себя... Не говори так резко. Не груби. А то у тебя никогда ничего не выйдет."
- Нет, что вы, - успокаивающе улыбнулся врач. - Ни в коем случае... Напротив, я уверен, у вас огромный потенциал, вы это доказали. Не в этом дело... Вы же понимаете... - он говорил очень мягко, и Лене представился огромный пушистый кот, сидящий на его месте, забавный такой кот, в халате и ботинках. Такой мурлыкающий, вкрадчивый голос, любого успокоит. Наверное, он долго над ним работал. - У вас слабое сердце, расширены сосуды головного мозга... И к тому же общая ослабленность организма. Вы можете не перенести операции.
Новая волна раздражения окатила ее с головой. Сколько можно повторять одно и то же?!
Лена вдохнула поглубже и заставила себя расслабиться. "Спокойно... Не надо дергаться... Нервы ни к черту."
- Вам стоит подождать еще пару лет... За это время мы сумеем что-нибудь сделать с вашим сердцем.
- Мне двадцать девять лет, - оборвала его Лена. - Вы уверены, что вам хватит двух лет? Сколько мне будет, когда вы "сумеете"? Тридцать два? Тридцать пять? В тридцать пять у меня точно не останется никаких шансов... Доктор, а вам самому не хочется провести мне такую сложную операцию? Это ведь замечательная практика!
По его загоревшимся глазам Лена поняла, что попала в десятку. Ох уж эти врачи... Им бы только кого-нибудь поковырять. Ей повезло, она наткнулась на настоящего фанатика своего дела.
"А сама-то, сама-то, - ехидно прошептал внутренний голосок. - Ты ведь тоже еще та фанатичка..." "Да, - согласилась она сама с собой. - Ну и что? Многие люди вот так упорно идут к своему счастью, разве это плохое качество?"
После недолгой борьбы здравого смысла и маленького бесененка-искусителя, глазастого, любопытного и шерстяного, врач решился:
- Ладно уж. Но если что-то пойдет не так... Пеняйте на себя.
Да здравствуют фанатики, ныне, и присно, и вовеки веков!
- Когда операция? - с замирающим сердцем спросила она.
Скорее, ну пожалуйста, пусть поскорее!
Врач усмехнулся.
- Ну, раз вам так не терпится, проведем имплантацию прямо сегодня. А то если отложить еще хоть на недельку, вы сами себя в могилу сведете...
Имплантация прошла успешно. Подумать только, из какой крохотной штучки вырастет ее счастье! Лена снова и снова прислушивалась к себе, пытаясь почувствовать изменения, происходящие в ее теле. Ничего, ровным счетом ничего. Но ей нравилось представлять себе, как что-то маленькое, живое, пульсирует в такт крови там, у нее под сердцем, и с каждой минутой становится все родней. Наполняется ее мыслями, ощущениями. Любовью. Лене хотелось прыгать, плясать и ходить колесом, как девчонке, но она боялась, все-таки операция была совсем недавно. Потом можно будет позволить себе радоваться. Прохожие удивленно смотрели ей в лицо, наверное, на нем застыло странное выражение, как у какой-нибудь блаженной. Посмотреть бы в зеркало - что это за выражение такое...
Лена шла не домой, а к подруге. Ей хотелось как можно скорее поделиться всем, что с ней произошло. Она бы закричала об этом на всю улицу, но ее, пожалуй, примут за буйнопомешанную. Не стоит пугать народ... Но новость распирала ее изнутри, и Лене казалось, что если она кому-нибудь не расскажет, то просто-напросто лопнет, как слишком сильно надутый воздушный шарик.
Вот только рассказывать об этом Наташе... Они, конечно, хорошие подруги, но кто знает, как она воспримет эту новость... После того разговора Лена уже ни в чем не была уверена.
"- Да ты что! Зачем тебе это надо! - Наташа фыркнула, как рассерженный ежик. - Ты можешь мне объяснить, на кой тебе это сдалось?!
Лена неопределенно качнула головой. Ну как это объяснишь?..
- Нет, ты не головой качай, ты мне скажи, на кой тебе это сдалось!
- Ну... Вот я умру рано или поздно...
- Все мы там будем, - вставила подруга. - Ну и что с того?
- Да дай ты мне договорить!.. - вспылила Лена. - Умру я, и что после меня останется? Ни-че-го! А так... так хоть какая-то память обо мне будет...
- Ты мне зубы не заговаривай! Нужна тебе эта память, как же!..
- Ладно, вот тебе вторая причина, если первая не нравится, - вздохнула Лена. - Ты только представь... Лежит такое чудо у тебя на коленях, и ты понимаешь, что в нем твоя душа, твоя жизнь... Ты его под сердцем выносила, это чудо... Ну как, представила?
- Представила, - кивнула Наташа. - Это я могу понять. А теперь ты представь... Прости, конечно, но здоровье у тебя никудышное. Ты же просто-напросто не выдюжишь такой нагрузки! У тебя сердце разорвется. А ты говоришь - на коленях... Что, если ты никогда это свое чудо не увидишь? Хочешь, чтобы его в гроб вместе с тобой положили?
- Типун тебе на язык! Зачем это в гроб?
- Ну хорошо, это я погорячилась, - неохотно признала Наташа. - Но зачем тебе себя убивать? Это же верное самоубийство, разве нет?
- Знаешь, - холодно сказала Лена. - Только мне решать, рисковать или не рисковать. И никакое это не самоубийство... Я-то надеялась, ты меня поддержишь.
- Может, это и хорошо, что ты такая решительная, - задумчиво согласилась подруга. - Мне вот никогда решимости не хватало... Я бы на такое ни за что не пошла..."
Лена усилием воли прогнала дурные мысли. Наташа ее поймет, обязательно поймет. Они же чуть ли не с рождения знакомы...
...Наташа тревожно вгляделась ей в глаза:
- Что-то случилось?..
Лена не удержала улыбку, и та легкой бабочкой вспорхнула на ее губы. Случилось, еще как случилось!
Наташа ахнула.
- Да ты вся светишься! Что с тобой?
- Попробуй, угадай, - Лена улыбнулась еще шире. - Три попытки.
- Неужели ты...
Лена кивнула в ответ. От улыбки заболели щеки.
- Да ты сумасшедшая! - благоговейно выдохнула подруга. - И... как это?..
- Просто замечательно! Нет, я вру, я ничего такого особенного не чувствую, но все равно замечательно! - Лена поколебалась мгновение и все-таки спросила - Ты не сердишься?
- Нет, не сержусь... Я просто за тебя беспокоюсь. Правда, теперь я вижу, что тебе это действительно надо. И кто я такая, чтобы тебя останавливать?..
- Спасибо...
- Не за что. А, кстати, что ты будешь делать... до следующей операции?
- Не знаю... - Лена пожала плечами. - Все равно. Врач говорил, чтобы я ехала куда-нибудь за город, свежим воздухом подышала... Сказал, мне это пойдет на пользу. Может быть, поеду на Алтай...
Говорят, она слышит все, о чем думаешь. Абсолютно все... Слышит и запоминает. Впитывает, как губка. И Лена думала. О том, как прожила эти двадцать девять лет, о чем мечтала, о своих дурацких идеях... О том, как ее назовет. Но вот этого Лена никак не могла придумать. Ну да ничего. Наверное, нехорошо называть заранее... Вот когда она ее увидит... Может, все придумается само собой. Никто ведь в точности не знает, как это происходит... Нет, кое-кто знает, но не говорит. Только улыбается эдак загадочно... Мол, сама увидишь.
Да, увидит... И уже очень-очень скоро. Правда, это "скоро" всеми своими силенками пытается отдалиться, превратиться в "никогда"... Но она не даст этому случиться.
Лена целыми днями гуляла по окрестностям, несмотря на то, что все тело противно ныло, и отнюдь не из-за долгих прогулок. Но врач сказал, что это нормально, что так и должно быть, и она не волновалась. Наоборот, она пыталась найти в этом бесконечном нытье что-то приятное... Или хотя бы просто забыть о нем.
Ей не хотелось ни с кем видеться. Наташа обижалась, конечно, но прощала, и все остальные тоже старались всячески потакать ее маленьким слабостям. Каждое утро Лена поднималась еще до рассвета и уходила в горы. Забиралась как можно выше, садилась на камень, подстелив куртку, клала руку под сердце и разговаривала с ней. Изливала ей душу... Все, что могла вспомнить.
Наверное, узнай врач о Лениных похождениях, он запер бы ее в палате и ни на шаг не отходил от кровати. Лена и сама понимала, что ведет себя неправильно, что не с ее здоровьем и не в ее положении лазать по скалам... Но ничего не могла с собой поделать. Она слишком долго сдерживала радость, и теперь кто-то словно бы подталкивал ее в спину, заставлял карабкаться на самые немыслимые кручи. И этот же кто-то не давал ей упасть иди хотя бы просто оступиться. Может, конечно, это Ленина неуемная фантазия... А может, и нет. Ей было все равно: впервые за всю свою жизнь она могла делать то, что хочется. Даже в детстве у нее не было такой свободы...
Помнится, когда-то давно, лет девятнадцать тому назад, Лене почти каждую ночь снились полеты. А потом утром она подходила к окну и долго-долго смотрела вверх. Туда, где облака. Ей казалось, что, раз облака летают, то они живые, и целиком состоят из легких перьев, даже не из перьев, из пуха, как старая подушка в мамином сундуке. Как-то раз к Лене откуда-то сверху опустилось маленькое перышко, и она тогда решила, что оно прилетело с облака... И плакала, когда оно куда-то подевалось.
Да, отсюда и ее любовь к высоте. Забраться высоко, еще выше, как можно ближе к облакам... Попытаться до них дотянуться...
Только почему-то сейчас Лене больше нравится смотреть вниз, а не вверх.
Внизу, прямо под ее ногами, расстилалось небольшое ущелье. Разноцветная листва, с высоты казавшаяся горстью конфетти, почти полностью укрывала его дно. Только местами, в просветах, оставленных уже облетевшими деревьями, поблескивала вода. Наверное, озеро... А если закрыть глаза и вслушаться, можно было услышать мелодию дождя. Мелкие частые капли с еле различимым звоном разбивались о камни и о поверхность большой лужи справа, и этот звон был похож на звучание сотен маленьких ксилофонов.
Лена открыла глаза и улыбнулась. Что за идиоты придумали, будто человек не может быть счастлив?.. Ведь она счастлива. Здесь и сейчас. Конечно, неизвестно, что будет потом, но об этом "потом" можно забыть. И посидеть еще немножко на обрыве...
Страх явился несколько запоздало, уже по дороге в больницу. Странно, все эти месяцы Лена не боялась, а тут вдруг... Ноги были ватные, чужие, нет, даже не ватные, а плюшевые, подошвы покалывало, ладони противно потели, а сердце вообще отказывалось участвовать в этом безобразии... Того и гляди, остановится вовсе. Хорошо, что Лена не пешком идет, а ее везут, а то бы она, наверное, не добралась до больницы.
...А что, если с ней что-то не так? Если врачи как-то неправильно вживили плату? Конечно, они знают свое дело, но ведь всякое может случиться... а что, если она вдруг окажется...
"Стоп. Не паникуй. Во-первых, от твоей паники ничего в лучшую сторону не изменится. Во-вторых, не забывай, что тебе нельзя волноваться. Сколько раз тебе об этом говорили?.. Пора бы уж запомнить и научиться держать себя в руках. Ну вот уже и больница... Держись, терпи, недолго осталось. И не вздумай помереть, по крайней мере, пока не увидишь ее, не убедишься, что все в порядке."
Все же, несмотря на весь свой страх, Лена хихикнула, когда здоровенная клуша-медсестра захлопотала вокруг нее, чуть ли не подпрыгивая на месте от усердия. Забавно, когда с тобой носятся, как со свежеснесенным яйцом...
Уже знакомая Лене по первой операции палата была набита битком, почти как общественный транспорт в час пик. Как видно, фанатичный врач пригласил своих знакомых, те - своих... И так далее. Было довольно необычно ощущать себя объектом настолько пристального внимания. Необычно и неловко. Хотя, конечно, врачей интересует не столько Лена, сколько то, что у нее внутри.
Раздевшись, она легла в открытую капсулу, и та тут же сомкнулась над ее головой. Раковина-тридакна. Лена сама сейчас чувствовала себя раковиной, в которой слой за слоем вырастала чудесная жемчужина. Это неправда, что устрицы страдают, оттого что у них в теле растет жемчуг. Вовсе даже наоборот... Куда как больнее осознавать, что то, что ты так долго носила под своим сердцем, вот-вот достанут, и еще неизвестно, чем оно окажется: небывалой по величине и цвету жемчужиной или неровным и тусклым мусором. Страшно узнать, чем окажется мечта всей твоей жизни...
Лена больше ничего не чувствовала. И не видела. Куда как гуманнее было бы просто ее усыпить... Но поди разберись, чем руководствовались врачи, принимая это решение. Как будто наркоз может повредить сильнее, чем переживания... Ох, если бы она могла хотя бы видеть, что с ней делают!..
В какое-то мгновение Лене почудилось, будто что-то исчезло. Что-то, к чему она настолько привыкла, что жизнь без этого казалась невозможной и бессмысленной. Лена закрыла глаза. Со всех сторон надвинулась гулкая пустота, не оставляя ни единой лазейки наружу. Стенки капсулы сжались, мешая думать, чувствовать. Остался только страх. И еще одна маленькая мысль: "неужели все?"
В палате было тихо и пусто. И в голове тихо, пусто и легко, как будто она ничего не весит. Как будто ее больше нет... Кромешная тишина нарушилась шелестом бумаги, и Лена, вздрогнув, распахнула глаза. Нет, голова на месте... И все остальное тоже.
Врач (Господи, она так и не узнала, как его зовут!) отложил газетный лист и устало улыбнулся. Вокруг глаз разбежалась сеточка морщин.
- Доброе утро.
- А сейчас утро?..
Странно, тени слишком длинные...
- Да нет, вечер уже. Но, по-моему, только что проснувшемуся человеку куда уместнее говорить "доброе утро", чем "добрый вечер". Ну, как вы себя чувствуете?
- Не знаю... - Лена задумалась. - Никак. А что с ней?
- Все в порядке, - кивнул он. - Да что вы беспокоитесь, технологии уже давно отработаны, ничего просто не может сбиться. Мы вот за вас больше волновались... Но вы молодец, справились. Хотя, надо сказать, изрядно нас напугали. Я не знаю, интересно это вам или нет, но у вас даже сердце останавливалось.
Значит, ей не показалось... Действительно, почти что смерть. Маленькая, игрушечная.
- Не интересно... Пожалуйста, доктор... Расскажите о ней еще! - голосом капризного ребенка приказала Лена и тут же сама устыдилась своего тона. Врач же словно бы ничего и не заметил.
- Все в порядке, - повторил он. - Мы извлекли плату, считали все с нее... Вы знаете, то, что я видел... Не побоюсь этого слова - это гениально.
Лена почувствовала, что краснеет. Неужели и вправду получилось то, о чем она мечтала?..
Дверь в палату отворилась, и в нее вошел другой врач, наверное, один из тех, кто присутствовал на операции, молодой, черноволосый и с кокетливо топорщившейся бородкой. Руки он почему-то держал за спиной, словно сжимал букет... Да нет же, какой может быть букет...