Аннотация: Продолжение романа "Тринадцатый бог. История одного Зла".
***
Тишина разбилась вдребезги, и тьма забытья сменилась полумраком гнетущей яви. Через грязные витражи в зал почти не проникал свет. Вездесущая мелкая пыль устилала некогда белоснежный пол, поднималась пыльцой в лучах солнца, слишком слабых, чтобы освободить огромное пространство от темноты. Гобелены, покрывавшие стены между узких окон, давно обветшали и походили теперь на истлевшие знамена с забытых войн.
Лиора пошевелила пальцами, скидывая с костей клубки пыли. По тронному залу гулял ветер, льнул к ногам, поднимая полы черного балахона. Вдалеке, у последнего в ряду окна, блестели осколки витража.
Вот что разбудило её. Принцесса медленно поднялась со своего трона и двинулась к разбитому окну. При каждом шаге с балахона, который укрывал её с головы до ног, поднималась пыль. Звук шагов глухо повторяло эхо. Башмаки спадали с тощих стоп, но принцесса не ходила босиком. Кости стучали об пол слишком громко.
У осколков она остановилась, вскинула череп, оглядела искалеченный витраж.
Стрелец...
Нехорошее предчувствие заставило принцессу выбежать из тронного зала. В коридоре не было ни души, ни скелетов. Она бросилась к лестнице, ведущей в спальни, пронеслась вихрем мимо разбитых зеркал и пустых картинных рам, мимо серых статуй и расколотых ваз.
- Керон! Керон! - принцесса оказалась в спальном крыле за считанные мгновения, и замерла в начале коридора, прислушиваясь. В тишине скрипнула приоткрытая дверь, ведущая в одну из комнат. Лиора быстро подобрала подол балахона и, ногой толкнув дверь, вошла в спальню. Здесь ничего не изменилось с живых времён - полы устилали мохнатые ковры, у стен толклись низкие, обитые теперь уже бесцветной тканью скамьи, глубокие кресла у маленького стола ждали гостей, желающих перекусить и отдохнуть близ огромного камина. Лиора прошла вперед, оглядела дверь, ведущую на балкон. Та была не заперта и едва слышно стучала о косяк на каждый порыв ветра. Принцесса взялась за потемневшую ручку и потянула дверь на себя. Та тяжело, со скрипом поддалась. В спальню ворвался ветер, выбил из балахона последнюю пыль и потянул принцессу наружу. Лиора ступила вперед, коснулась рукой почерневших перил и отшатнулась так резко, что с головы её упал, обнажая гладкий череп, капюшон балахона.
- Боги...
- Принцесса? Принцесса, где вы? - донесся до нее хриплый, будто обладатель его был простужен, голос.
- Керон, я здесь! - крикнула Лиора, не оборачиваясь и, вновь подавшись вперед, грудью припала к перилам. - Боги... Керон, ты видишь то же, что и я?
Скрипнула дверь, и рядом с ней замер высокий скелет в старых, истрепанных одеждах, поверх которых блестели начищенными наклепками лёгкие кожаные доспехи, слишком чистые и гладкие, чтобы быть боевыми.
- Неужели это произошло? - прошептала принцесса, не в силах оторвать взгляда от представшей перед ней картины.
- Саван пал, - произнёс Керон и положил ладонь на рукоять меча, ножны которого были толще костей ног скелета.
- Саван пал, - повторила Лиора. - Но почему? Хорошо это или плохо?
- По мне, так любые изменения сейчас хороши.
- Изменения? Да... - принцесса склонила голову и посмотрела вниз, на темно-коричневые крыши домов Риеннара. Улицы столицы были пусты. Те жители, что остались тут, предпочитали "спать" в собственных домах.
- В тронном зале разбился витраж. С воином Стрельца.
- Считаете, это недобрый знак? - спросил Керон.
- Я боюсь за брата. Он - все, что у меня осталось. И он всегда где-то далеко.
- Гидеон ищет ответы. И я уверен, он их найдёт.
- Ищет ответы... - Лиора скрестила руки на груди. - Так долго и так тщетно. Мне начинает казаться, что все мы давно умерли и прошли под Аркой. Только Восьмой бог нас не встретил, и мы застыли в плену своих воспоминаний. Чем меньше воспоминаний, тем ближе мы к вечной свободе. Я уже не помню, как выглядела до смерти.
- Не нужно было сжигать портреты, - заметил Керон. - Память никогда не бывает непрошеной гостьей.
Лиора промолчала. Возможно, Керон, второй советник короля, наставник Гидеона и её мудрый собеседник последние несколько десятилетий, был прав. Возможно, воспоминания таят ответы.
Лиора накинула капюшон на череп.
- Мёртвые не живут воспоминаниями. Мёртвые сами - воспоминание.
- А что, если мы живы?
- Это больше не имеет значение, - бесстрастно ответила принцесса. - Я пойду в храм Воздуха, коль скоро меня разбудил ветер. В зале служителей Водолея мною прочитаны ещё не все книги.
Сказав это, Лиора ловко запрыгнула на перила.
- Принцесса, - Керон шагнул вперед и вскинул руку. Он ненавидел, когда она так делала. - Будьте...
Договорить он не успел. Лиора шагнула с балкона, придерживая капюшон. Керон подскочил к перилам и перегнулся через них. Приземлившись на обе ноги, принцесса выпрямилась, плотнее запахнула свои чёрные одежды и поспешила к храму Воздуха через площадь Костров.
Когда-то площадь Костров называлась Полем танцев.
Когда-то принцесса носила розовые платья и терпеть не могла чёрный цвет.
- Милорд. Милорд Керон! - донесся крик из коридора.
Все верно - просыпается один, и тут же начинают подниматься остальные.
Советник вышел в коридор и едва не столкнулся со стражником. Тот так резко остановилась, что ржавая кираса сорвалась с пустой головы и с грохотом поскакала по грязному полу.
- Что стряслось? - Керон не называл подданных по именам по одной простой причине - он так и не научился различать скелетов между собой. Воины носили на себе только доспехи и никаких знаков на них не крепили. Тканевые же одежды сильно износились, и их давно никто не чинил. Кроме самого Керона. Он-то любил прошлое и забывать его не хотел.
- Милорд, - защелкал скелет, прижав руку к груди. - Принц вернулся. Ему уже открывают ворота.
Вот и знак - принцесса оказалась отчасти права. Она будет рада. Да и сам Керон воспрял духом - а вдруг и правда Гидеон, наконец, нашёл нечто важное и значимое, поэтому и вернулся так быстро. Керон верил в своего ученика, больше, чем во всех богов вместе взятых. Впрочем, как и каждый житель столицы. Гидеон давно стал для обескровленного Риеннара Тринадцатым богом.
- Прекрасно! - советник хлопнул в ладоши. - Очень вовремя. Идем, встретим Его Высочество, как подобает!
- Милорд, - воин замялся. - Он не один. Он привёл с собой... живых.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 10. Водолей
- Я устал. Остановимся?
- Нет, - Нит обернулся и потянул упирающуюся лошадь. - Если вернётся дракон, нам несдобровать.
- Он не вернется. У него больше нет глаза. Побоится.
- Кого?
- Не тебя, - презрительно ответил Ноора, шедший рядом. - Я чуть-чуть его не догнал, на хвост. Моя рана не зажила. Не мог лететь долго.
- Это и к лучшему. Он мог навредить тебе.
Ноора презрительно фыркнул, но ничего не ответил. Нит оглянулся назад. Развалины замка исчезли с горизонта. Всюду, куда не глянь, тянулась белая пустыня, только правее, впереди, возвышался ужасающий Саван Рыб. Нит снова забрал левее. По карте выходило, что Риеннар там. Учитель, подумав, решил, что если остальным и посчастливилось выбраться из-под руин замка, то проследуют они именно в столицу, ведь Риеннар король обозначил как цель их пути. Значит, и ему надлежало явиться туда.
Путники поднялись на холм и, оглядев расстилавшуюся перед ними сушь, двинулись вниз по склону. У подножия возвышенности тянула к тусклому солнцу серые соцветия неприметная травка. Лошадь резко дернула поводья, Нит, не удержавшись, упал в пыль и, печально посмотрев на жующее нежданную пищу изголодавшееся животное, объявил привал. Ноора тут же вытянулся чуть поодаль и, раскинув чёрные крылья, уставился на брата.
- Ты мать помнишь? - неожиданно спросил выродок.
Нит, успевший отряхнуться, вытаскивал из тюка остатки провизии, и, вздрогнув, уронил кусок мяса прямо в пыль.
- Мать... Помню, - посмотрев на брата, растерянно ответил он.
- Какая она была?
- Она... была ведьмой, - Нит поднял мясо и, подув на него, протянул кусок Ноора. - Обращалась в чёрную птицу и искала нам еду.
- Поэтому я такой?
Служитель Водолея пожал плечами.
- Я не силён в магии. Знаю некоторые принципы, теории... Сила, которой пользуются чароделы, раньше была живой. Очень давно, ещё до того, как люди получили от богов разум и поднялись над животными в вечном стремлении...
Ноора шумно срыгнул. Нит обиженно замолчал и вцепился в свой кусок засохшего мяса.
- Почему ты меня бросил?
Учитель поперхнулся. Ноора терпеливо ждал, пока брат откашляется, выжидательно смотря на него.
- Я не знал, что мне с тобою делать, - прохрипел Нит. - Я был очень мал и очень напуган.
- Ты всегда напуган. Зачем вернулся сюда?
- Не знаю, - служитель Водолея пожал плечами. - Мне приказали, и я пошел.
- Кто приказал?
- Тот, кто одарил меня новой жизнью там, за рекой, великий человек.
- Король?
- Нет-нет. Лучше. Отец донны Патриции.
Ноора склонил голову набок.
- Если он так же добр, как она, тебе свезло.
- Да-а-а, - задумчиво протянул Нит. - Свезло.
Они шли до заката. Нит валился с ног. Иногда, в отдалении, темнели какие-то постройки, тянулись вдоль горизонта пустые, полуразрушенные строения. Нит очень опасался подобных мест. Ноора тоже держал ухо востро. Выродок впервые ушёл так далеко от реки и вел себя по-животному тихо. На ночлег костёр разводить не стали. От купола Савана было светло - проклятый город находился до ужаса близко. Или так казалось из-за огромной высоты купола. Ноора благородно согласился постоять в дозоре, но Нит, хоть и устал, не смог уснуть.
- А ты никогда не хотел улететь отсюда?
- Куда? - угрюмо спросил птицелюд.
- В леса Востока, например. Там все зеленое, много пищи, животных...
- И людей. А я - чудище. Люди не любят чудищ.
- Девочка, которая помогала тебе, тоже человек, - напомнил Нит. - И донна Патриция.
Ноора раскинул крылья, подняв клубы пыли и, ничего не ответив, взмыл в небо. Ниту стало страшно. Он поплотнее закутался в плащ и решил, что пока не вернется брат, будет сидеть тихо. Внезапно лошадь дернулась и зафыркала. В темноте, в отдалении, сверкнули два золотистых светляка. Нит весь сжался - из ночи на него смотрели горящие глаза дикой кошки. В небе захлопали крылья, и Ноора плюхнулся на землю, обдав брата пылью.
- Ты видел её? - с дрожью в голосе спросил Нит.
Ноора тут же напрягся, снова вскинул крылья и настороженно огляделся.
- Кого?
- К-к-к-окшу?
- Кок... Что?
- Зверя. Мохнатого зверя с горящими глазами, вон там, - Нит выпростал руку из-под плаща и указал в противоположную Савану сторону.
- Нет. Там нет ничего, - Ноора потянулся и лёг на землю. - Ты будешь спать?
- Не знаю... Я...
- Тогда следи ты. Я устал.
Нит полночи пялился в ту точку, где увидел горящие глаза, а потом уснул, так и не разбудив Ноора.
На рассвете его разбудил Ноора.
- Смотри, - брат ткнулся носом ему в плечо, заставляя повернуться.
Нит, зевая, вскинул голову и так и застыл с открытым ртом. Саван исчез без следа.
- Нам совершенно точно не туда, - прошептал он и быстро поднялся. - Поедим и в путь.
Наскоро перекусив, они с новыми силами двинулись к Риеннару. Ноора пребывал в хорошем расположении духа - поднимался в небо, скакал по песку, резвился, как сытый пёс. Ниту такое сравнение не нравилось, но только оно и шло на ум. Солнце ещё не достигло зенита, а земля уже раскалилась до предела. Даже лошадь отказывалась идти. У Нита от жары кружилась голова, а на тень посреди пустыни рассчитывать не приходилось. Ноора опять куда-то улетал, а когда вернулся, гордо доложил.
- Впереди много воды!
Нит было обрадовался, но, вспомнив, что понятие воды для выродка и для человека разные, погрустнел.
- А в воде - скелеты!
Служитель Водолея оторопело уставился на Ноора.
- Что, прости? Скелеты? Что они там делают?
Птицелюд оскалился.
- Ясно, что делают, тугой. Стоят.
- В воде?
- В воде. Поглядим?
- Не-е-е-т, - Нит принялся озираться по сторонам. - В каком они направлении? Нужно обойти их.
- Прямо. Они прямо. Пойдём к воде. Хочу плавать. Там, где скелеты, я плавать не буду.
- А они там не везде?
Ноора покачал головой. Нит облизал потрескавшиеся от жажды губы.
- И все же, лучше их обойти. Ты улетишь, но что делать мне, если они проснуться?
Ноора насмешливо посмотрел на брата
- А я тебя не брошу.
Нит, ничего не ответив, потянул лошадь влево. Но животное, окончательно измотавшись, не желало идти. Нит и тянул, и понукал, и даже шлепнул лошадь по крупу, но не добился ровным счётом ничего. Ноора презрительно наблюдал за ним со стороны и изредка фыркал.
- Давай я.
- Что? - Нит, вытирая пот со лба, обернулся. - Что ты хочешь?
- Сдвину её.
- Но как?
Ноора передернул плечами и взмыл ввысь. Когда Нит понял, что затеял его брат, было уже поздно.
Но выродок уже несся вниз и ничего не слышал. Лошадь, скосив глаз, увидела стремительное приближение крылатой твари и, истерично заржав, бросилась прочь с невиданной прытью. Ноора, извернувшись в воздухе, громко завопил и полетел точно над головой несущегося галопом животного. Нит, все ещё махая руками, кинулся следом.
Служитель Водолея бежал, не чувствуя ног, понимая, что потеря лошади и провизии обернётся для него неминуемой гибелью. Ведь его спутники с высокой долей вероятности мертвы, Риеннар, что тоже скорее всего, пуст, а выжить одному человеку в пустынях Запада совершенно невозможно.
- Стой! Останови...
И тут лошадь резко забрала влево, пронзительно заржала и задом провалилась в песок. Высоко вскинула передние ноги, пытаясь подняться, и... исчезла.
Нит остановился на полном ходу, споткнулся и упал на землю. В небе, точно над тем местом, где пропала лошадь, завис Ноора.
- Где? Где она? - Нит кое-как поднялся и снова побежал, чтобы через мгновение, резко вскинув руки, замереть на крутом берегу огромного, узкого чёрного водоема.
- Вода, - пояснил Ноора.
Нит, разинув рот, глянул вниз. Лошади повезло - она скатилась по песчаному берегу на отмель, и теперь стояла по колено в черной мути и, оторопело тряся головой, фыркала. Но не вид водоема до остолбенения впечатлил Нита, а то, что оказалось на его дне. Там, где вода не поднималась выше человеческого роста, стояли скелеты. От берега до берега заполняли они всю отмель и, вероятно, ещё больше их скрывала толща воды там, где дно уходило ниже.
Нит сглотнул. Скелеты были облачены в доспехи. Настоящие, боевые, мощные доспехи, которые от шлемов до прикрывавших ноги щитков почернели и потому выглядели ещё более громоздкими и устрашающими. Из-под доспехов торчала рваными клочьями ткань истлевших одежд, и по цвету она была не светлее воды в русле.
- Я поплаваю, - бросил Ноора. Нит вскинул голову и завопил.
- Нет!!! Куда?! Сто..., - и замолчал, в ужасе поняв, какую ошибку только что совершил. Эхо, услужливо повторив его крик, разнесло обрывки слов над всем водоемом громоподобным раскатом. И в наступившей тишине снизу донесся скрип и скрежет.
- Боги, - пролепетал Нит, пятясь. - Что я наделал.
Ноги не слушались его, вязли в мелком песке, который все сыпался и сыпался вниз. Нит рванул назад, но было поздно - вслед за лошадью он скатился с берега и с головой ушёл под воду. Выплевывая омерзительно горькую, как луковый настой, жижу, Нит вынырнул на поверхность. Что-то сильно, до боли сжало его руку, но Нит даже не обратил на это внимания. За спиной лошади, все ещё трясущей головой, приходило в движение войско скелетов и все, как один, поворачивали свои черепа в его сторону.
- Боги... - прошептал он, поднимаясь и оскальзываясь. - Я не хотел...
Мимо, разбрызгивая чёрную жижу, просвистел грязный камень. Нит резко шарахнулся в сторону, взмахнул руками и упал бы, если бы за спиной его не оказался склон. Он вжался в песчаную стену, желая слиться с ней, ощущая, как выпрыгивает из груди сердце. А скелеты шли к нему, неумолимо приближались. Заржала, заваливаясь на бок, раненая лошадь. Теперь ничего не отделяло его от войска мертвецов.
- Наверх лезь! - завизжал кто-то ему в ухо, и Нит, резко развернувшись, вцепился пальцами в мокрую землю. Что-то коснулось спины, потом шеи и сдавило глотку так, что нечем стало дышать.
Его душили... Как страшен конец...
- Лезь! - завизжал кто-то в ухо. - Ле-е-е-зь!
А в следующий миг острая боль пронзила плечи. Нита грубо оторвали от стены и дернули вверх. Он лицом ткнулся в песчаный склон и, плюясь, зажмурился. Ему показалось, что он потерял сознание, потому что когда снова открыл глаза, все, что окружало его мгновение назад, свернулось в маленькую картинку под ногами.
- Почему все люди такие тяжелые? - пропыхтел Ноора, старательно работая крыльями.
- Почему все люди такие тугие? - пропищал кто-то у уха Нита. - Выкинь его.
- Не могу, - Ноора вздохнул. - Он - брат.
- Я ел своих братьев.
- Можем съесть его вместе. Попозже.
- Ш-ш-ш... Тогда быстрее. Я голоден.
Нит сморгнул. Болтовню выродков он слушал и не слышал, с ужасом продолжая наблюдать за тем, что творилось внизу. Тысячи скелетов выходили из озёра. Тысячи скелетов маршем шли по Западным землям.
Глава 10. Рыбы
Селяне верили, что если с неба падают звезды - значит, где-то на земле умирает чародел. Впрочем, жители деревень всегда были горазды выдумывать подобную ерунду. Горожане, успевшие проникнуться теснотой, шумом и светом своего большого, одетого в камень "селения", в сказки не верили, доброту поднимали на смех и с соседями дружбы не водили. "Чем толще стены, тем крепче спишь", - утверждали жители городов. Ничего удивительно не было и в том, что приметам тут не доверяли - ученые Водолея проповедовали свою науку, отрицающую взаимосвязь между судьбою человека и природными явлениями с одной лишь оговоркой - если то не знак богов. В знаках же разбирались исключительно служители, горожанам их трактовать было не положено.
Верили ли в приметы маги?
В сущности, маги вообще ни во что не верили.
Даже в богов.
Фирмос не помнил, чтобы в день гибели его первого учителя с неба падали звезды. Смерть старика - королевского чародела, его второго наставника, он вообще не застал - ходил в море с молодым наследником престола. Коинт уже тогда не мог усидеть на месте - носился то по земле, то по морям, пока его отец беспробудно пьянствовал. А потом пришло время менять фигуры - сначала умер Магдар, а через год скончался и сам король. Фирмос в двадцать шесть лет стал главным и, возможно, единственным чароделом Востока. Коинт сел на престол, поиграл в примерного мужа целых три месяца, а когда внезапно ушла под Арку красавица Ариана, сорвался в свой первый королевский военный поход.
Собственно, почему звезды вообще должны падать?
Когда умирает маг, за Аркой Последнего шага его встречает Двенадцатый бог и забирает в своё войско. Звезды - это искры из-под копыт небесных коней, что несут умершего в дом Рыб.
Фирмос слышал топот, но не видел искр. Только иногда, когда с глаз падала пелена, он различал в раскинувшейся над ним бездонной шири яркие точки далёких звёзд, среди которых мерцали связанные воедино Рыбы - его дом после скорой смерти. Он чувствовал её приближение через собственное бессилие. Боль от плеча, наполняя грудь жаром, сдавливала сердце, заставляя его трепыхаться, как птица в клетке. Выныривая из беспамятства, Фирмос не мог пошевелиться и почти ничего не слышал. Понял он только одно - его везли на телеге, а от колёс звезды падать не будут.
Один раз сквозь мягкую тишину он услышал злобный окрик.
- Я сказал - тяни! И что ты стоишь?
- Я не лошадь, я всего лишь мертвец!
- Но если пасть разеваешь, значит, думаешь чем-то? Ну? Колесо в трясине, остолоп! Где ваш, демоны в его душу, принц?!
- Я собирал вам воду, кусок мяса!
И рядом, около уха, прошелестел усталый вздох. Фирмос хотел повернуть голову, чтобы посмотреть, кто так тепло дышит ему в щеку, но боль решила иначе. Кажется, он застонал.
- Тише, - требовательно и даже немного грубо прошептала женщина. - Мы почти у цели. Потерпите немного.
Он закрыл глаза. Донна Патриция сострадать не умела, хоть ты сдохни.
Беспамятство затянуло его в пустоту, и в тот раз он так и не успел ничего сказать своим попутчикам. А предсмертное откровение имелось. И время для него все же нашлось.
Очнулся Фирмос внезапно - открыл глаза и огляделся. С одной стороны спал Коинт. Рядом бежала Патриция. Повозка с низким, чёрным бортом тряслась и подскакивала на каждой кочке. Роли лошадей исполняли трое скелетов. Фирмос приподнялся на локте здоровой руки, вполне ясно осознавая, где он и что происходит вокруг. Впереди тёмной громадой крыш и острых шпилей выступал из утреннего сумрака мрачный силуэт Риеннара.
Они добрались до цели.
Фирмос вздохнул - из груди вырвался хрип.
- Сир.
Коинт резко сел и едва не вывалился из телеги.
- Что там опять? - гаркнул один из скелетов, и вся процессия остановилась.
- Ты пришел в себя! - Коинт подался было вперед, чтобы поддержать мага. - Знал, что ты так просто не...
- Расскажи ему о том, что привело тебя сюда, - Фирмос не узнал своего голоса - низкий, хриплый, дребезжащий, словно за него говорил старик. - Расскажи ему о женах, о пророчестве вед...
Договорить он не сумел. Мир померк, смялся, высох, истлев за миг, как лист пергамента, брошенный в костёр. Звуки слились в единый поток - шумный, как горная река. Боль ударила в грудь с такой силой, что вышибла дух. Фирмос хотел вздохнуть и не мог, потянулся за силой, желая на пару слов продлить своё земное существование, но стало только хуже. Та мощь, дикая и древняя, что раньше позволяла творить ему чары, отреклась от него за одно мгновение. Его будто с головой накрыла ледяная волна и потянула вниз, в ничто.
"Вот и все", - мелькнули у границы беспамятства слова эпитафии. - "Могло бы быть и поприятней".