Аннотация: ЭтоЭха я нашла на сайте Стихи.ру в 2002 году. Попробовала разобраться в одном стихотворении. Очень богатое содержание.
Познакомлю вас с самым лучшим стихотворением нынешних непоэтичных лет о страсти и любви. Именно в этой тематике - лучшим. Я его нашла на сайте стихи.ру.
Лучшее - потому что страсть описана поэтически, хотя это невозможно, авторам приходится опошлять, снижать модус текста, а здесь вообще без всякого намека на пошлость. А модусом выше будет уже эротика, бесстрастное любование любимой.
Лучшее - потому что выражает древнюю мысль, простую и вечную: любовь и добыча для мужчин вещи нераздельные. Но кроме всего прочего это описание верно и для самого высокого модуса - не так ли страстно мы любим все, чем по-настоящему заинтересованы. Это не живописно, страсть она вне любования закатами и птицами.
Лучшее, потому что не нуждается в изысках формы. Но содержание двуслойное. Внешняя форма стихотворения обманула многих читателей, будто бы речь идет об охоте. Вторая, внутренняя, скрыта. Получилась некая метафора "любовь-охота". Лучшее потому, что нет ни малейшего намека на неразделенную любовь Дон Кихота к Дульсинее Табосской - следовательно, нет повода для снисходительной улыбки. А поэзия, как известно, не должна переходить границ улыбки или грусти. И не должна бы уж совсем возвращаться в эпоху романтизма с его девизом "страдание". Нет дешевого слова "любовь", - и уже это одно говорит о культуре современного стиха.
Причем это написано так красиво, что любая девушка второго курса института захотела бы стать этой ланью. Автор сам не знает, насколько он талантлив, и насколько удивительной была эта его находка - край обрыва. Такая страсть это и есть край обрыва. Мы эту страсть уже потеряли.
Привожу это стихотворение вместе со своим ответом и его поэтической реакцией на мой ответ:
ЭтоЭх:
Она - я услышал - травинку задела,
Я чую её по движению тени.
Кошачьи изгибы упругого тела
Во мне пробуждает охотничье зренье.
Крадусь.. подбираюсь... бросаюсь. До дрожи
Знакомы мне лакомой дичи повадки.
Похоже, зубами я чувствую кожу,
И плоть раздвигается, мягко и сладко,
Поддавшись усилиям мышц напряжённых,
Под звуки - подобие хриплого горна.
И что-то живое под лапой тяжёлой
Шевелится тихо... трепещет покорно...
Коварен и жаден я - до неприличия,
С виду, наверное, всё некрасиво.
И я засыпаю, в обнимку с добычей,
Под сенью деревьев, у края обрыва.
PS:
...а ночью мне снится: удача продлится,
И утром останется, чем поживиться.
О.Ч. А утром проснулся - ни дичи, ни шкуры,
Ни леса, ни травки - какая досада!
Где я? У Володи? у Пети? у Юры?
На рыле (опять же!) губная помада.
Э.Э. Вы, видимо, в городе, тётя, живёте.
(Не слышали зверя страшнее кукушки).
Губная помада мешает охоте:
Она - для приманки (читай - для ловушки).
Живая добыча - незримая бродит,
Иcкусно скрывается в запахах лета.
И чтоб я делился с каким-то Володей
Добычей своей? Это - вряд ли, вообще-то.
2002г.
Обратите внимание на поэтическую серьезность автора: на мою шутку он ответил вполне серьезно и в рамках это же парадигмы вырулил опять в чистую поэзию.
После публикации этой заметки в ФБ я услышала много интересного, вот например, представляете, у ЭтоЭха есть слабая строчка "лакомой дичи повадки". Я ее разглядывала и под лупой и без лупы, но если это писало животное, то что тут слабого? Автор отдал свою точку видения хищнику, возможно льву или тигру. Про саму способность автора передать свою точку видения хищнику было сказано: "Кажется Аверченко писал (по иному поводу, конечно): Что можно требовать от стихов, которые написало животное?" Резонно, именно поэтому вы не можете стать другими настолько, чтобы видеть мир просто глазами зверя.
Далее критики негодуют: "Все полуправда поскольку описывается дичь и азарт охоты но пропущено основное - мечтание - как по следу влечется мужчина, вдыхая ароматы волшебные. Но именно как раз первая фраза и есть главное, что выдает мечтание зверя, его романтизм:
Она - я услышал - травинку задела,
Я чую её по движению тени.
Кошачьи изгибы упругого тела
Во мне пробуждает охотничье зренье.
"Это поэзия, но несущая в себе штампы. Так пишут юноши". Резонно, а не поучиться ли нам у юношей тому, что мы утратили - охотничьему зрению.
"Зачем она напрягается, она что какает" - это уже вообще невнимание критика к тексту. Ведь мышцы напряжены у хищника:
Поддавшись усилиям мышц напряжённых,
Под звуки - подобие хриплого горна.
Как раз жертва поддается и она покорна, читать с точностью наоборот нельзя.
Еще один критик сказал, что метафора "страсть -охота - заезжена, о да, но если бы она была во внешней форме как сравнение, то была бы заезжена, но так как сделал ЭтоЭх - явление крайне редкое. Прочесть эту метафору может только профессионал, ибо первый элемент этой метафоры целиком во внутренней форме произведения, и основное большинство читателей этой метафоры просто не видят.
Возражение, а вдруг автор не имел ввиду никакую страсть я предвидела и намеренно взяла поэтическое интервью у автора. Так вы ему подсказали. Ну уж конечно! Все поэты так и ждут моих подсказок для объяснения внутренней формы своих произведений. Талантливый поэт всегда знает, что в его стихе заложено и лишнего себе не припишет.
Дальше от критиков пошли образцы лучших произведений о стасти, но все они показывали любовь, созерцание, а страсти в них ни на грош. У ЭтоЭха же все стихотворение именно о страсти.
Тогда стали искать, а кто же передал страсть и нашли такого в старом времени - "Любовь" Вениамина Блаженного. По мне так в сравнении с ЭтоЭхом здесь не поэзия, а медицина:
Чресла мои не бесплодны,
Орган любви работает безотказно,
Работает, - пишу я,
Ибо утолить женщину - это тоже работа...
Вот и сравните, как лучше передавать человеческую страсть - с помощью внешней или внутренней формы.
Но критики есть критики. Они лучше не найдут, они лучше сами эту страсть не передадут. И последний главный аргумент -" так нельзя относиться к женщине, как к лани" предъявят.
Но о божественной любви к гению чистой красоты, к прекрасной даме - это другая тема.
А в своей теме страсти ЭтоЭх на сегодняшний прекрасный день - лучший.
Но ведь это еще не все. Произведение крайне многослойное.
Тут нет на самом деле никакого хищника - это человек, более того, это не человек-любовник, а человек-поэт. Он чует по движению тени свой объект изображения. Штампы - это вы Фета критикуйте. Трели соловья. Тут они уместны, потому что стихотворение про истинную страсть гения - искусство. И он показывает вам это через штампы искусства же. Они и есть намеки на то, что нет тут ни охотника ни лани, а есть новая тема для поэзии. И она покорна истинному охотнику. Поэзия это страсть, истинная страсть, она же жертва. А то, что вы видите штампы и не понимаете, на что это намеки - то вы вообще не видите здесь подлинного содержания - в этом стихе. Обратите внимание - насколько после моего вопроса о страсти он снизил модус. Потому что речь пошла на уровне явно сниженном.