Аннотация: Статья о выставке произведений Нестерова в СОХМ опубликована в газете Культура
Внутренняя жизнь и красота духа в произведениях Михаила Нестерова.
Самое дорогое в искусстве - Божий дар,
и он должен служить выражению чувств добрых
и прекрасных, путем ли живописи,
музыки, или всеобъемлющей поэзии.
Михаил Нестеров.
В рамках межмузейного сотрудничества в Самару, в художественный музей из Башкирии прибыли сорок пять произведений Михаила Нестерова на выставку "Под небом Нестерова". Башкирский государственный художественный музей обладает значительной художественной и мемориальной коллекцией, связанной с творчеством выдающегося русского художника Михаила Нестерова(1862-1942). Наследие этого художника - историческая страница русской культуры рубежа веков и советского искусства первой половины двадцатого века. Коллекция же Башкирского музея охватывает рамки хронологии -1878 -1917 годы.
Существует традиция показывать временные выставки в отдельном зале, здесь же в Самарском художественном музее, произведения М.Нестерова, будучи размещены не в изолированном пространстве, а в постоянной экспозиции, удивительно органично вписались в ленту нашего музейного собрания.
Творчество Нестерова следует разделить на три периода. Башкирский музей не представил третий (советский) период творчества, за который автор получил малую Сталинскую премию. Первый - ранний, где отчетливо прослеживается влияние его любимого учителя - В.Г.Перова, одного из основателей Товарищества передвижников. Полотна этого мастера остались у нас с детства на памяти под названием "Тройка", "Охотники на привале", "Чаепитие в Мытищах". Перова всегда отличало внимание к деталям. Порой полотна по скрупулезности исполнения напоминали малых голландцев.
И вот я пришла в музей назавтра после открытия, подошла к стене возле окна, там всегда экспонировали работы В.Сурикова, и увидела малюсенькие картиночки. Среди них интерьер - "Кабинет отца" (конец 1870-х?), эскиз картины "Домашний арест" (1883, ГТГ), картины "Тапёр" (1885), "Старый да малый (Дедушка и внучек)" (1887). Все они написаны с таким невероятным вниманием к деталям быта, мелким предметам интерьера, что кажется невозможным их приписать руке Нестерова. Полотна решены в передвижнической тональности - коричневая живопись, никаких ярких красок. Меня пленил небольшой интерьер с изображением кабинета отца. В интерьере "Кабинет отца" с такой симпатией выписаны на стене акварели в рамочках, написанные тетушкой, что цвет становится не помехой, а скорее оттеняет игру света. Вот свет из окна, под шторами, нависшими круглыми складками, устремился к стене, оклеенной желтыми в цветочный букет обоями. Вот лучи осветили причудливый образец мебели - козетку, обтянутую турецким полосатым флоком, задержались бликами оклада на иконке в уголке, и осветили письменный стол, захламленный не столько бумагами и счетами, но и также статуэткой собаки и прочим шурум-бурумом.
Молодая энергия, любознательный взгляд начинающего живописца наделили небольшие холсты особым задушевным теплом. Возвышенное восприятие действительности всегда было присуще этому живописцу, но мало кто мог это почувствовать, увидеть уже в ранних передвижнических произведениях. Я думаю, знакомство с ранним Нестеровым - важное открытие для любителей искусства.
В советском искусствоведении ни в коем случае нельзя было интересоваться личной жизнью художника, а ведь Антуан Экзюпери заметил: "все мы родом из детства". Нестерова, как невероятно цельную русскую натуру, с присущими ей чертами сострадания и взволнованного внимания к движениям души, сформировал старообрядческий уклад семьи. Только в кругу семьи, где все любили его, где жили в рамках патриархального быта, он смог впитать нравственные ценности православия.
В 1883 году в возрасте двадцати одного года, летом в Уфе, Михаил Нестеров познакомился с М.И.Мартыновской, будущей женой. Вопреки воле родителей они обвенчались, а спустя три года она умерла сразу после рождения дочери Ольги. Нестеров тяжело пережил утрату, оставшись вдовцом с малолетней дочерью. Это стало переломным для всего последующего творчества мастера. "Любовь к Маше и потеря её сделали меня художником, вложили в моё художество недостающее содержание, и чувство, и живую душу - словом, всё то, что позднее ценили и ценят люди в моём искусстве".
Думается, что пережитые страдания определили особое отношение художника к женщинам. Ведь если пролистать историю русского искусства, мало кто из мастеров мог запечатлеть внутренний мир русской женщины. Все фиксировали внешние или социальные данные, собственно на этом передвижники строили женский образ. На выставке в этом плане характерен этюд к неосуществленному портрету драматической актрисы Марии Заньковецкой 1887 года. Потрясенный ее игрой, Нестеров написал: "Передо мной женственная, такая гибкая фигура, усталое бледное лицо не первой молодости, лицо сложное, нервное, вокруг чудесных задумчивых, быть может, печальных глаз - тёмные круги... рот скорбный, горячечный..." Внутренняя жизнь страдающей души читается в небольшом этюде, размером в тридцать пять сантиметров. Несомненно, многое побудило художника отойти от принципов передвижничества, и открыть других героев.
Надо сказать, еще со времен Пушкина существуют огромные различия между культурой Петербурга и культурой Москвы. Тогда, московская жизнь не была столичной жизнью, как сейчас, скорее, более свободная, взбалмошная, а также, более традиционная. К западнизму больше тяготел Петербург. В конце девятнадцатого века огромную роль для формирования творчества многих художников сыграло Абрамцево в Подмосковье, усадьба Мамонтовых, и то, что называют - "абрамцевский кружек". Окрестные пейзажи напитали вдохновеньем не только творчество И.Левитана, К.Коровина, В.Серова. Михаил Нестеров только лишь в окрестностях Абрамцева прочувствовал неброскую красоту среднерусского пейзажа.
Тонкие желтеющие березки, маленькие елочки, зеленые ели, как темные свечки под неярким серебристым небом, хрупкие рябинки - вот приметы истинно нестеровского пейзажа. "Как-то с террасы абрамцевского дома моим глазам неожиданно представилась такая русская-русская красота: слева - лесистые холмы, под ними извивается аксаковская Воря, там где-то розовеют дали, вьётся дымок, а ближе - капустные малахитовые огороды. Справа - золотистая роща. Я принялся за этюд, он удался, и я, глядя на этот пейзаж, проникся каким-то чувством его подлинности, историчности - вспоминал позднее Нестеров.
Неподалеку от Абрамцева находился Сергиев-посад. Во время поездок в Троице - Сергиеву Лавру Нестеров пристально наблюдал за жизнью монахов. Один даже согласился позировать. Спустя много лет Нестеров вспоминал: "Мой старичок открыл мне какие-то тайны своего жития. Он со мной вёл беседы, открывал мне таинственный мир пустынножительства, где он, счастливый и довольный, восхищал меня своею простотой, своей угодливостью Богу. Тогда он был мне так близок, так любезен". Тогда это соединилось, в первой знаковой картине Нестерова "Пустынник" 1889г., и ее сразу приобрел П.Третьяков. В просветленном осеннем затишье состоялось чудесное единение православной души, осененное крестом и молитвой. Этот холст вызвал самые взволнованные отклики знатоков искусства
В 1889 году, на полученные от П.Третьякова деньги, Нестеров отправился за границу, в путешествие по Европе. И здесь, безусловно, на него произвело сильное впечатление творчество французского художника Жюля Бастьена Лепажа (1848 - 1884). В своей переписке Нестеров подчеркивал, что поддался искушению. Достаточно взглянуть на картину Лепажа "Жанна де Арк. Орлеанская дева 1879г.", как станет видна колористическая схожесть и мистическая основа между работой Нестерова. "Видение Отроку Варфоломею 1889 -1890г." У Нестерова, конечно, получилось лучше. В СОХМ первый вариант картины разместили на центральной стене. Картину Нестеров написал в Уфе.
Четкая композиция, скромный абрамцевский пейзаж, разворачивающийся фризом, высветленный, чистый, звонкий колорит и уплощенность фона, как декоративного задника, на который аппликативно наложены фигуры, все это лишает сюжет литературности, то чем были сильны передвижники. А ведь сюжет - то из "Жития преподобного Сергия Радонежского" требовал подробного рассказа, как в жанрах В.Маковского. Про то, как в зажиточной семье сыну не давалась грамота, не мог он стать книгочеем, и оттого сильно мучился. Однажды вечерком, отец отправил его в поле за жеребятами, и вот под вековым дубом отрок повстречал святого старца, которому поведал о своей беде. Чернец помолился и дал ему просфору, вместе с ней подарив разум к учению. В этой же композиции представлено явление иконы на дубе. Михаилу Нестерову удалось живописными средствами создать на полотне отражение чуда, тонко выразившееся в ломком силуэте фигуры Варфоломея, и передать неощутимые глазу движения души, соединенные чувством молитвы с окружающим пейзажем.
К сожалению, как все истинно талантливое, картина была не понята. Нестеров написал об этом так: "Незадолго до открытия XVIII Передвижной выставки в 1890 году над "Варфоломеем" сгустились тучи. Строгие охранители чистоты передвижнического направления - "таран русской критики" В.В. Стасов, маститый художник-передвижник Г.Г. Мясоедов, писатель-демократ Д.В. Григорович и издатель А.С. Суворин решили, что картина "неправоверна" - монахи, нимбы, мистицизм, словом, полный набор средневекового мракобесия вместо пропаганды социального равенства и научного прогресса. Судили картину страшным судом. Они все четверо согласно признали ее вредной, даже опасной в том смысле, что она подрывает те "рационалистические" устои, которые с таким трудом укреплялись правоверными передвижниками много лет, что зло нужно вырвать с корнем и сделать это теперь же, пока не поздно".
Тем не менее, Михаил Нестеров на протяжении всей жизни обращался к образу Сергия и написал довольно большой цикл картин, наполнив их "чувством молитвы". И это было самое важное достижение в творчестве русского художника. На выставке ряд подготовительных работ к циклу картин из жизни Сергия.
Нестерова - как мастера религиозных сюжетов знатоки рекомендовали в Киеве расписывать Владимирский собор. И мало кто знает, что иконе и соборной росписи этот мастер отдал двадцать два года. Для того чтобы овладеть секретами монументальной живописи, в поездках по Европе он изучал византийские мозаики. По его картинам установлены мозаичные иконы в храме Спаса на Крови в Петербурге. Лучшие композиции он написал в Покровском соборе Марфо - Мариинской обители. Образец иконной живописи 1897 года представлен на выставке "Под небом Нестерова". В Самару из Уфы привезли большую композицию для храма "Царица Александра и Николай Чудотворец".
Кстати, интригующее название выставки впервые придумали в 2012 году, в Петербурге, когда Русский музей представил богатейшее собрание живописи Михаила Нестерова. В интернете мне попалось интервью куратора выставочного проекта ГРМ Владимира Леняшина. Он пишет: "В движении вверх Нестеров уникален. Он не продолжал древнерусскую традицию, но сумел в станковой живописи создать что-то, проникнутое этим пафосом. В самом строе картин есть красота, которая трогает не только людей воцерковленных. Нестеров своего неба достиг ".
В отдельном зале Самарского художественного музея представлены пейзажи М.Нестерова. В изображении неброских уральских пейзажей, спокойной воды реки Белой, долгой холодной весны Приуралья есть созерцательная печаль, светлая задумчивость. Совершенно неожиданно воспринимается на стене большой уральский пейзаж "Родина Аксакова"1914г. Известно, что многие современники автора, применительно к его пейзажам употребляли слово - настроение. Трудно, одним словом передать целостное впечатление обо всех пейзажах Нестерова. Нашлась подходящая цитата: "Я избегал изображать сильные страсти, предпочитая им наш тихий пейзаж, человека, живущего внутренней жизнью". Как интересно он расставил акценты - вначале - пейзаж, потом - человек, и они у него одинаково живут внутренней жизнью. В пустынной одухотворенной природе Нестерова, под высокими небесами осознается присутствие Бога.
Отдельно от пейзажей экспонируется композиция "Зимой в скиту" 1904г. Так же, как и в "Видении отроку Варфоломею", в этой картине живописец добился мистического чувства слияния человеческой души и пустынного мира. И что еще поразительно! Конкретная гористая местность, где одни лишь скиты - примета дольнего мира, в силу особой прибранности бытия, необыкновенной чистоты снега, и одухотворенности женского силуэта, чудесным образом преобразовалась в мир горний, мир возрожденных человеческих душ. Женщина в русском костюме, непорочная душа, она замерла и вслушивается в неслышный перезвон колоколов града Китежа. Конечно же, святые и праведники Нестерова всегда пребывают в утерянном граде Китеже,
Отдельного рассказа заслуживают портреты кисти Михаила Нестерова. Самый поразительный на выставке - "Портрет Е.П.Нестеровой" 1906 года, второй жены художника.
Екатерина Петровна Васильева (1879 -1955) работала классной дамой в Киевском институте благородных девиц, где училась дочка художника Ольга. Красивая молодая женщина, пленила художника качествами, которые он очень высоко ценил - умом и скромностью. С 1902 года она стала подругой всей его жизни. Нестерову было сорок лет, а Екатерине двадцать два.
И вот, воодушевленный новыми чувствами он создает "парадный" портрет в стиле модерн во весь рост. Важно помнить, что модерн в России зародился в недрах "абрамцевского кружка", и многим обязан Виктору Васнецову, другу Михаила Нестерова. Портрет Екатерины Нестеровой написан в окрестностях Черкасской области, в имении Княгинино.
Портрет этот меня сильно порадовал, он весь сделан в стилистике "шинуазри", модном в эпоху модерна. Шинуазри (Шинуазри́, шинуазери́ (от фр. chinoiserie), дословно китайщина - использование мотивов и стилистических приёмов средневекового китайского искусства в европейской живописи. Нестеров представил молодую красавицу в шелковом маньчжурском халате ципао, богато украшенным цветочной вышивкой по краям косой застежки и широких рукавов. Ципао обязательно запахивалась на левую сторону, идеальная форма, полностью скрывающая женщину, не оставляя намека на кокетство. Екатерина выглядит как эталон китайской красавицы - женщина стройная, но не худая, глаза миндалевидные, талия, как ствол ивы, и сама нежная, тихая, и красиво одетая.
Она выделяется темным силуэтом на фоне светлых вод, покрытых легкой рябью. Воды изображены условно плоско, и отдаленно сходствуют с задником ширмы. Мелкие листочки ивы темным силуэтом напоминают листья бамбука, а сам каскад веточек ивы поразительно совпал с китайским свитком "Ветка ивы".18в. из собрания СОХМ. В китайской культуре с незапамятных времен существует культ цветов и деревьев. Согласно китайской символике ива - символ скромной красоты и утонченного ума. Она также в Китае является знаком весны, атрибутом богини Гуаньинь, потому это символ красоты и доброты. Не думаю, что Нестеров, когда писал этот поэтический портрет, ничего не знал о символике ивы.
После революции художник пережил сильнейшее потрясение. Про свои ощущения, полные ужаса и потерянности он написал: "Пережитое за время войны, революции и последние недели так сложно, громадно болезненно, что ни словом, ни пером я не в силах всего передать. Вся жизнь, думы, чувства, надежды, мечты как бы зачеркнуты, попраны, осквернены. Не стало великой, дорогой нам, родной и понятной России. Она подменена в несколько месяцев. От ее умного, даровитого, гордого народа - осталось что-то фантастическое, варварское, грязное и низкое... Все провалилось в тартарары. Не стало Пушкиных, нет больше Достоевских и Толстых - одна черная дыра, и из нее валят смрадные испарения "товарищей" - солдат, рабочих и всяческих душегубов и грабителей...", - записывает Нестеров свои ощущения, полные ужаса и растерянности.
Отказаться совсем от творчества он не мог: "Работа, одна работа имеет еще силу отвлекать меня от свершившегося исторического преступления. От гибели России. Работа дает веру, что через Крестный путь и свою Голгофу Родина наша должна прийти к своему великому воскресению", - писал в первые дни Октябрьской революции Нестеров.
И в двадцатые и в тридцатые годы Нестеров продолжал писать, следуя своим заветам. Многие религиозные полотна прятал, надеясь на их лучшую судьбу. В 1938 году художник был арестован, две недели сидел в Бутырской тюрьме, Его зятя известного юриста В.Н.Шретера расстреляли, а дочь выслали в ссылку в город Джамбул. В 1941 году за портрет академика И.П. Павлова.1935г награжден Сталинской премией. Михаил Нестеров скончался в октябре 1942 года, на восемьдесят первом году жизни. На выставке нет произведений советского периода, но мне хотелось поведать об этом биографическом отрезке жизни мастера.
Являясь гением русской культуры конца девятнадцатого и начала двадцатого века, он воистину, неисчерпаем. Можно долго писать о его открытии природы Соловков, как особой художественной темы, о портретах выдающихся деятелей русской культуры, о том, что был учителем для блестящего ученика Павла Корина, которому, как эстафету, передал тему "святой Руси". Он был любящим сыном своего отечества: "Ах, как всегда я любил нашу убогую, бестолковую и великую страну - родину нашу!.." Мне лично, как человеку рубежа веков, конца XX века и начала XXI века из ряда культовых выставок осени 2014 года, более всего понравилась вот эта выставка "Под небом Нестерова". Она дает большую пищу для размышлений, переживаний и чувствований.