Не буду морочить вам голову: не писательница я, Господь не сподобил. А вот хорошую литературу я люблю. Обожаю исторические романы, фантастику, классику, приключения, et cetera... А вам хочу одну маленькую сказку рассказать.
В некотором царстве, в некотором государстве, на невысоком холме, который огибала весёлая бойкая речка, стоял городок под названием Бублевилль. И был примечателен тот городок не размерами, не высокими шпилями, не именитыми горожанами, хотя всё это имелось в достатке, а тем, что населяли его исключительно булочники-хлебопёки. Каких только хлебобулочных изделий не было в славном городе Бублевилле: и булки, и ватрушки, кренделя всех форм и размеров, батоны, кексы, коврижки, пряники печатные, и даже штрудель яблочный, всего не перечтёшь. А уж хлеба, что белого, что чёрного, выпекались горы с маленькими пригорками.
Стать гражданином Бублевилля мог всякий, кто только пожелает. Дело нехитрое. Достаточно построить пекарню, приспособить к ней хлебную лавку, время от времени выпекать булочки или плюшки, и гражданство, считай, у тебя в кармане. Быть гражданином Бублевилля считалась делом модно-престижным, потому плотность населения достигала показателей заоблачных. Куда не кинь взгляд, всюду пекарни и лавки, повсюду бублевилльцы, великое множество хлебопеков. И, конечно же, все разные. Попадались среди них истинные мастера, для которых день без испечённого каравая считался пропащим, попадались те, кто работал с прохладцей, попадались такие, что пекли по сто булок в час, немало не заботясь об их форме и вкусе, а бывали рачительные тихоходы. Иные несли в себе искру Божью, и их булки выходили пышными, ароматными, с маленькой изюминкой в самой серединке, а у иных вечно получалась какая-то ерунда: то тесто не поднимется, то корка пригорит. Одни хлебопёки, опытные, словно тёртый калач, на глазок определяли, сколько имбиря нужно добавить в тесто, другие, совсем молодые и глупые, ходили за мэтрами, старательно списывая все рецепты. При всём при этом не было в Бублевилле пекаря, который в глубине души не считал бы себя самым лучшим, самым талантливым пекарем в городе.
Многие пекари пробавлялись ещё и как дегустаторы. Иные от случая к случаю, иные с завидной регулярностью. Серьёзный и деловитый дегустатор заходил в какую-нибудь лавку, брал с полки какую-нибудь булку, съедал её, потом шёл в свою пекарню и изготовлял там печенюшку, чтобы позже вручить хозяину съеденной булки. Если булка нравилось дегустатору, то он готовил сладкое печенье с мёдом и орехами, а если не нравилась, то для вручения готовился коржик, сдобренный перцем и горчицей, с начинкой из канцелярской кнопки. Получив сладкое печенье, хлебопёк радовался, как ребёнок, получив горькое - негодовал, ругался и обещал побить дегустатора, который ничего не смыслит ни в муке, ни в дрожжах.
Раз или два за год в Бублевилль приезжал королевский закупщик. Из нескольких тысяч хлебопёков он выбирал пару десятков, достойных представить партию булок для продажи в столичных магазинах. Каждый булочник страстно мечтал стать королевским поставщиком, хотя удостаивался подобной чести далеко не всякий. И не потому, что выбирались всегда самые из самых, совсем нет! Просто закупщик не мог адекватно оценить тысячи булок. Если бы он пробовал все булки, то давно умер бы от заворота кишок. Поэтому он предпочитал выбирать из тех, кто уже побывал в королевских поставщиках. А молодые таланты напрасно махали перед его носом румяными ароматными постряпушками.
В перерывах между визитами королевского закупщика пекари сами устраивали конкурсы и соревнования на самую вкусную булку. Иногда они выбирали пекарское жюри, иногда ватагой ходили по булочным и пробовали продукцию потенциальных конкурентов. Порою, взаимная дегустация переходила во взаимные оскорбления, и в ход шли скалки с черпаками. Отстаивать правду хором куда сподручнее, поэтому многие булочники объединялись в компании и ходили драться стенка на стенку. Но чаще ограничивались мелкими каверзами. Скажут, пробуя вкусную конкурсную булку: "Так себе", - и прощай призовое место. Или, скажем, заглянут во вражескую пекарню, прикрыв лицо чёрной маской и бросят в тесто дохлого таракана или козявку из носа, плюнут в разведённые дрожжи, а на полках с хлебом намалюют: "Стрёмные булки, невкусные, кислые и чёрствые. Не ешьте - отрава!". И другой булочник, подошедший к полке, уже не спешит взять оттуда что-нибудь на пробу.
Подобные каверзы становились для жертвы интриг сущим кошмаром, ведь других любителей выпечки, кроме хлебопёков, в городе просто не было. Ни единого едока, одни хлебопёки!Тех, у кого не было бублевилльской прописки, в центральные ворота не пускала охрана, и простым любителям булок, чтобы добраться до вожделенного лакомства, приходилось просачиваться сквозь дырку в городской стене. Они пробирались инкогнито, словно крысы, спрятав лицо под позорной, чёрной, как ночь, маской вредителя и диверсанта. Что ж поделать? Таковы законы, принятые отцами города. Имя и лицо - привилегия граждан, а для прочих, извините - чёрная маска.
Вот и черствели на полках батоны, покрывались плесенью вкуснейшие пироги и яблочные штрудели. Порою, какой-нибудь отчаявшийся булочник выкидывал свои творения на помойку, вешал на двери пекарни амбарный замок и уходил из города навсегда. А жаль.
Вы спросите меня:
- Где же здесь мораль?
А я отвечу:
- Мораль сей притчи проста: Было бы смешно, коли танцоры танцевали бы только для танцоров, музыканты выступали лишь перед музыкантами, а сантехники чинили трубы только сантехникам. Писателю необходим тот, кто оценит его работу такой, как она есть, тот, кто не будет смотреть на неё сквозь призму искушённости или личных амбиций. Писателю не нужен судья, которого мутит от литературного передоза. Писателю необходим ЧИТАТЕЛЬ.
Самиздат замечательный сайт, и было бы здорово, наконец, узаконить присутствие на нём читателя. Читателя полноправного и зарегистрированного. Долой чёрные ники! Даёшь зелёные! Чи-та-тель-ские!
P.S. Облечь мои мысли в эту замечательную сказку мне помог один человек, писатель :) Имя его я пока намерена оставить в тайне.