Будущее... Человечество полностью отказалось от физического существования и процветает на зарытых глубоко в землю суперсерверах. Нашли способ виртуального размножения...Многие поколения живут уже без биологических носителей
(тел) В вирт. мире все можно, все есть, человечество защищено от любых напастей, однако, для стимуляции жажды жизни приходится использовать видео с использованием каскадеров - людей за деньги отправляемых в реальный мир. Там они во всю сражаются с покинутой планетой, льют ненарисованные слезы и кровь. Повествование ведется от первого лица (каскадера Рея), который, пройдя "огонь, воду и медные трубы" понимает всю порочность "сетевого" развития цивилизации и устраивает Армагеддон, попутно встречая спутницу жизни из племени отринувших глобальную кибернизацию.
P.S. Люди, а как на счет копирайта? Если сюжет "свистните" - не жалко. У меня таких много Но главу романа одну посылаю. Объясните, если чаво не понял.
С уважением, Денис.
Линкромекон
Роман
Глава 1
Посудина была убита. Давно и надежно. На поверхности корпуса наноботы трудолюбиво пытались вырастить планетарный драйв, однако, из-за нехватки кислорода силуэт движка ограничивался только плавными изгибами трубы ускорителя и зачатками сферы захвата ионов. Внутри бот представлял собой не менее плачевное зрелище - груда панелей системоритмов мозга валялась в одном углу, хлам, который когда-то был навигатором - в другом. Прямо перед тамбуром лифта на кабельтрассе сидела здоровенная крыса, таращила глазки и небрежно почесывала пухлый животик.
Я протиснулся в дверь мидельшпангоута и попытался провернуть задвижку поста пилота один, в чем не преуспел и, скрипнув люком, залез в кабину пилота два.
На пульте вяло мерцала подсветка гиперпривода, а на широких подлокотниках кресла фосфоресцировала молодая поросль какого-то грибка, очевидно, занесенного сюда последним хозяином в целях обеззараживания. На всякий случай, я сделал запрос биоблокаде, которая мгновенно отрапортовала о наличии активных иммунных тел, действительных до сентября следующего года. Я достал нож и очистил подлокотники. Обнаружил, при этом, застарелые круги от кофейных чашек. Стянув очки, я дал прочитать сторожу капилляры глазных сосудов и достал розовую пачку таблеток. Каждый маленький диск в прозрачной, силиконовой упаковке гарантировал воскрешение тела и восстановление всех функций быстрой и долговременной памяти. Упаковку с таблетками я положил на пульт под правую руку, а под левую - вытянул из нагрудного кармана четыре ЧиПиЭй - карты. Разъемы карт были специально разработаны для устаревших портов и, сложностей с их установкой не предвиделось. Сложности предвиделись при установки софта.
Вся жизнь корабля - его эмоции, страхи, надежды и убеждения - короче, все то, что ученые называют "адептным машинным псевдоразумом" - сконцентрировано в корпусе - миллиардах связанных спин-ячейках, семей наноботов и культурах синтонейронов, протянувших свои нити от кормы до раструбов активного захвата материи. Каждый раз, выполняя контракт, я устанавливаю параметры входа в реальность не совместимые с физическим существованием интеллекта носителя. А это значит - я гроблю аппарат стоимостью в несколько миллионов баксов. Единственное и абсолютное оправдание мне - я умираю вместе со своим кораблем.
А потом пытаюсь выжить.
Я - каскадер. Каскадер мира, где нельзя сломать ногу, подавиться жвачкой, попасть под машину и захлебнуться в приливной волне...
В 2142 году, после повсеместного внедрения глубинных контейнеров ДОКТОРА ЛИВСИ, человечество окончательно утратило интерес к реальному существованию. Миллиарды людей продолжали наслаждаться безбедной, комфортной жизнью, спрятав, свои тела в герметичных контейнерах, подключенных к сети ВАРИКО и системам жизнеобеспечения Макдоналдс. Ровно через шесть лет гений прогогенетики Шенизбург обосновал теорию кодирования биосиногеноза, вследствие чего, в 2153 году в виртуальном мире появился первый "нереальный" детеныш женского пола, названный Евой. К 2215 году 90 процентов землян располагались на 4567 серверах, глубоко укрытых в недрах опустевших континентов.
Однако даже в идиллическом мире сытой вседозволенности люди остались верны себе. Нет, теперь, они не требовали хлеба. Теперь они требовали только зрелищ. Каждый из них знал, что нарисованная кровь не принесет страдания гладиатору, скомпилированный меч отрубит лишь кусочек изысканной 3D - модели, а ураган будет срывать крыши несуществующего города.
Тогда и появился, Пит Ледонов, Пит, который придумал нас - каскадеров. Людей, которые чихают и сморкаются не из-за внедренного скрипта "простуда", поскальзываясь, падают на асфальт с негуманным ускорением 9,8 м. с. в кв., разбивают лбы об низконатянутые струны последних ловушек ровушеров и кричат от боли в лапах голодных дройдов. Мы бьемся в автомобилях, врезаемся в землю на допотопных атмосферных истребителях, ковыряем затопленные тоннели метро, выжигаем полоски флоры в плотоядных джунглях, в усладу Пита и сценаристов бесконечного сериала. И орошаем все это своей кровью. Не нарисованной, настоящей. Потому что проделываем мы все это в реале.
Чтобы попасть в реал нужен корабль. Именно в нем я и сидел, примериваясь к нестандартному интерфейсу давно прокисшего кожного терминала. В который раз, оставив неопрятный плевок на палубе обреченного корабля, я запихнул в разъем плату навигатора, затем, отщелкнув пластиковую чеку, набил слоты оперативных мозгов и запустил тест.
Пора пить пилюлю - подумал я.
Я выдернул из рюкзака сценарий (тонкую брошюру со смачной надписью "Вершина") и поплелся на камбуз. На полке, около хромированного баллона с маркером "Чай зеленый", я обнаружил початый пузырь коньяка, две семечки подсолнуха и громадную кастрюлю с однозначным ароматом сивухи. Посовещавшись с организмом, я выбрал коньяк. Нацедив круглый, австрийский бокал (благо, не в реале!), я отправился назад. Проглотил розовую таблетку и стал смаковать согретый в руке армянский напиток. На мониторе обзора туманно светился диск - картинка со спутников, транслируемая для убедительности одним из серваков "эмбиенса" - окружающего пространства. Интересно, как бы я чувствовал себя в настоящем мире, отделенным от жизни на пару миллионов километров?
Звякнул контрольный. Я набрал коды время и места и, еще раз плюнув на палубу, нажал ввод.
Умер я сразу. Наверное, энергии в застоявшемся боте было немеренно.
Когда-то люди, уходившие от смерти, рассказывали о коридоре, длинном туннеле, в конце которого непременно сиял яркий, чистый свет. Очевидно, этот свет они потеряли, обретая виртуальное бессмертие. Я ничего не увидел. Будто бы выключили лампу. Ток остался, а вольфрамовая нить перестала отдавать тепло, вроде и не было никогда Эдисона и не открывал молекулярного ряда Великий Павлов Посадский. Осталась лишь сию минутная жалость к себе и безмятежная вера в продолжение, которое у реальных зовется ЖИЗНЬЮ.
Глава 2
Бот вынырнул в реал на высоте восьми тысяч метров над уровнем локального горизонта. Материализация в более плотных слоях грозила титаническим сжатием среды с непрогнозируемыми климатическими последствиями для планеты. При шестом сокращением сердца, я, обрел способность физически-осознанного восприятия окружающего мира, на десятом ударе вспомнил, кем я был, на двадцатом - кто я есть.
Подключились легкие, и, я начал вдыхать, горьковатый, запах стимулирующего коктейля газодройда системы LIVE-BECKUP. Пилюля, в очередной раз, сработала без нареканий. Через семь минут у меня хватило сил разблокировать живой кокон моего продвинутого 'дивана' и, я опять поплелся на кухню.
С удовольствием продегустировал давешнею сивуху, затем, заварил себе крепкого черного чая. Бросив несколько искрящихся кубиков сахара в удивительно реальную, глиняную кружку я мысленно позвал навигатора и попросил его нарисовать объем биологических аномалий в зоне предполагаемой высадки. Всегда полезно знать какие неприятности тебя ожидают. На сформированной навом картинке преобладали бледно-розовые тона - условно агрессивные организмы и зарегистрированные ловушки ровушеров. Совсем не плохо, если не считать малинового пятна на юго-западе, в двухстах километрах от громадного скального выброса, у подножия которого угадывались очертания человеческого поселения реалов. Ну и ладно - сказал я себе - пойду на север.
Я вернулся на пост и открыл менюшку сценария посадки, выбрал проверенный неоднократными приземлениями трек и добавил пару приятных утилит типа гравитационной стабилизации и обдува соленым морским бризом. Затем, вновь, уютно завернулся в кокон и подтвердил выполнение программы.
Через пол часа я шагнул на сочный газон планеты, названной нашими предками 'Земля'. Гулкое эхо схлопнувшего шлюза прогромыхало, будто языческий барабан вышеупомянутых предков и сгинуло в недалекой роще столетних кленов. Я отошел на пару шагов от корабля и, с небольшим усилием, порвал линк, связывающий меня с главным транслятором бота. Теперь я воспринимал окружающее всем своим телом. Рецепторы пересылали импульсы в мозг под воздействием настоящих запахов, порывов ветра, реальных звуков журчащего неподалеку ручья, влажной цветовой гаммы осеннего леса. И дикого холода. У меня зуб на зуб не попадал при мысли о том, что останусь здесь минимум недели на две, а то и на три (что там у меня в сценарии?). Я открыл тонкую книжицу.
Обычно, 'герой' (т.е. я ) оказывается в экстремальной ситуации при достаточно невинных обстоятельствах. В данном случае мне предстояло принять участие в экспедиции 1998 года, целью, которой было покорение одной из вершин горного массива, в стране, некогда называвшейся Непал. Единственное мощное горное образование находилось как раз в районе, помеченном навигатором тревожным цветом.
'Вершина', блин. Мог бы и раньше догадаться!
Я сверился с компасом. Этот маленький клочок бортового навигатора, закрепленный у меня на запястье, был способен определить местоположение, азимут на базовый лагерь роботов-статистов, относительно планетарного полюса, локальное время с точностью до одной сотой секунды, а также, имел модуль генерации наноботов, призванный обеспечить мое комфортное и безбедное пребывание в непредсказуемых условиях дикой планеты. В последний раз я посмотрел на корабль, корпус которого уже оплели, покрытые инеем, корни дернотемпы паразитирующей на вероятностных скачках выброшенной из небытия материи.
До точки, где корабль-дройд сбросил статистов, мне нужно было пройти около сорока километров, половину из которых предстояло тащиться по джунглям и болотистым низинам. Конечно, я мог бы 'наботить' небольшой вездеход или вообще легкий флаер, но сценарий жестко оговаривал пешую прогулку по девственному лесу. По этому, я быстренько набил для объема рюкзак верблюжьими одеялами (зритель должен верить, что все снаряжение я тащу с собой). Затем, вырастил восемь мобильных камов Sony, синхронизировал их по изображению и звуку, и отпустил на свободу, дабы они адаптировались к среде и начали передавать внятную картинку. В последнюю очередь я изготовил оружие - девятимиллиметровый автоматический карабин с подствольным дробовиком и два небольших револьвера 'бульдог' - единственное отличие которых от прототипов, заключалось, в неистощимом боезапасе (надо мне еще возиться с обоймами?!). Еще, подселив семейство ботов на штаны, я нацепил на пояс кобуры с конкретным десантным ножом и пятью гранатами, разрывающими субатомные связи атакуемого объекта. Выглядел я, наверняка, идиотом из древних боевиков, однако Ледонов от такого имиджа кипятком писал, неустанно повторяя ржавые сентенции о неустрашимых героях-одиночках, сильных мужчинах и несгибаемом духе.
Первые восемьсот шагов я прошел как по маслу, а на следующем отрезке, отделяющем от джунглей, меня достал полевой червь.
Ходили слухи, что это - одна из разновидностей биокиберов, которые разместили свой геном на мутированных личинках дождевых червей. В длину они достигали шести метров, а под лоснящейся ротовой присоской имели восемь жил-щупалец, каждое из которых свободно могло вырвать легкое волжскому крокодилу, концентрируя усилие до четырех тонн на квадратный сантиметр. Уже делая очередной шаг, я понял, что проваливаюсь в разрыхленную щупальцами ловушку, рывком дослал патрон в казенник и сгруппировался. Червь оплел меня жилами и подтянул кожный мешок с органическим растворителем к самому лицу. Осторожно, чтобы не порвать белесый бурдюк, я перерезал
жилу похожую на обнаженную вену и, в следующий миг, был сдавлен непреодолимой силой всех оставшихся семи щупалец. Горло плеснуло кровью и доли секунды, что червь протаскивал мое изломанное тело через слипшийся песок, я слышал хруст ломаемых ребер. Полевой червь сожрал меня сразу и целиком, на что я и надеялся. Только увидев лезвия желудочного тракта, я расслабился и дал команду дробовику на выстрел. Пальцев, на тот момент, я уже не чувствовал.
Очнувшись, я постарался как можно быстрее освободить рот и ноздри от набившегося песка. Безусловно, боты, могли снабжать мое тело кислородом сколь угодно долго, вот только осознание того, откуда они берут сырье, для жизнеобеспечения выворачивало меня на изнанку. Я стал продираться сначала через остатки червя, затем, сквозь утрамбованный десятилетиями песок. После часа работы я, наконец, вздохнул полной грудью степной воздух, и, откинувшись, на, покрытый острой галькой, соленый дерн, дал время ботам на завершение регенерации. До леса оставалось еще шагов триста.