|
|
||
На самом деле
Друзьями вдруг не становятся, вдруг становятся только любовниками.
Рассказ может быть о том и о сём, он может быть о моей зелёной рубашке или о том, как связать шестьсот красных цветочков на платье. Он может быть о том, что я хочу сказать, но он будет о том, чего я говорить не хочу. Я точно не знаю.
Казановы не влюбляются в смертных. Хотя... Один рыжий чёрт совратил темноволосую неизвестность. Она не знала даже того, что она - неизвестность. Он полагал, что всё будет... она влюбится, согласится, будет просить, не будет, сможет, не сможет, придёт, уйдёт, надоест, бросит трубку... или надоест сразу. Она была (нечасто бывает в жизни) готова к самому... настолько, что не слушала, не смотрела, не думала, была спокойней, чем... а просто пыталась представить, что она женщина. Он катился по наработанному. Она реагировала в рамках формальностей. Он касался и... Она улыбалась. Он вёл и... Она шла. Он показывал шакальи клыки и... Она наслаждалась свободой выбора.
Выбирать зло было вершиной свободы. И грех грехов был радостью из радостей.
Она говорила: да, да, да... И он не показывал когти. Она скользила. Он привык.
И снова лёгкое да вспорхнуло. Он действительно не ожидал. Она не знала. Он давал много шансов, забирая своё. Она не ждала их настолько, что не принимала.
Она выбирала. Он брал.
Она ничего не отдала, потому что думала о свободе... и безответственности. Поэтому ничего не изменилось. Он получил больше, чем обещал деловитый опыт. Он тоже немного не понимал. Она просто устала от благоразумия, честности, неэгоизма, любви, обязательности, заботы, от вымученного вечным добровольным голоданием благополучия, от слов и дел, от бесконечных мыслей, от или, но, если,...то... А он и не просил её отвечать. Он умел быть профессиональным мужчиной. И давал ей возможность. Её тоже кое-чему научила ненужная жизнь. Чтобы проверить, понадобилась измена.
Она не врала (это завтра, завтра, всегда, всегда) и объясняла своё тёмное. Он не заботился. Ей нравилось быть выше надежды. В пределах понимания. Он был уверен в себе настолько, что не снисходил до контроля - система автоматизирована. Он думал о своём. Тогда она просто замолкала. И он не замечал.
И вдруг она не влюбилась.
Он даже небрежно позвонил ей: не влюбилась?! Он даже со скучным любопытством смотрел на неё снова: не влюбилась?! Он даже случайно говорил ей: не влюбилась?! Он не помнил. Но почему-то не влюбилась. И её номер неохотно набирался:... И циничный голос сверлил:... А крылатые да продолжали порхать, осыпая пыльцу. Только после гудков в трубке кто-то выпускал бесконечные ползучие чешуйчатые нет...
И будучи самим собой, ведь он почему-то звонил...
А она, будучи собой, любила, заботилась, отвечала, обещала, думала, делала... И рыжая льдинка в сердце помогала всё это ненавидеть. Она больше не искала, оттого что сама выбрала - отказалась от того, что нашла. Хотела, но заботилась о том, чтобы в другом сердце не жила темноволосая льдинка.
Всё-таки он стал для неё чем-то вроде символа свободы, ещё более дорогого оттого, что она однажды сумела дотянуться до него. Она знала, что всегда может прийти туда и найти не любовь, но.....................
А иногда он ей снится...
26.01 - 02.2000
|