Чупин Олег Евгеньевич : другие произведения.

Командир. Часть 5. Царьград

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.95*19  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фанфик к Боярской сотне Прозорова. Альтистория, наши в 16 века времена Ивана IV Грозного.

  КОМАНДИР. Часть пятая. Царьград.
  Заморская Русь. Январь-декабрь по новому стилю 1573 года от РХ.
   На ежегодном, приводящимся в первой декаде января, совещании командиров кораблей и флагманских специалистов флота и эскадр, при командующем флотом, рассматривались пара главных вопроса. Первым рассматривался, как и в прошедшем году, вопрос о подготовке перехода экспедиционной эскадры, в составе значительной части флота по весне следующего года в Средиземное море. В связи с запланированным переносом боевых действий к берегам Анатолии. Для чего и нужен был флот, оказывать противодействия мощному флоту Османской империи и подчинявшимся им берберским пиратам.
   Вторым шел вопрос об организации проводки 'Серебряного флота' в зоне ответственности Тортугской эскадры. Благо пока ни каких нападений на корабли конвоя не было. Не забыли и иные проблемы, прошедшие как 'текущие вопросы', в том числе и продолжающиеся строительство основной базы флота на юго-востоке Кубы, в её русской части.
  ***
   Строительство основной базы русского флота в Новом Света шло полным ходом. База с портом, складами и иными сопутствующими зданиями и всей инфраструктурой возводилась на побережье залива 'Ивана Грозного', известного в мире попаданцев как залив Гуантанамо.
  
  Карта залива Гуантанамо.
  
  За прошедшее время уже возвели на входе в залив один артиллерийский форт, заканчивали второй, к будущему году планировалось закончить ещё пару. В порту возвели около пятидесяти метров пирса, заложили пару средних стапелей и два больших, а так же сухие доки, один для ремонта кораблей до тяжелого фрегата включительно, второй для ремонта линкоров и сопоставимых с ними по размерам судов.
   Для строителей порта возвели бараки-времянки, благо климат теплый и заморачиваться с капитальным жильём необходимости не было. Но появились уже и с два-три десятка капитальных зданий, одним из них являлась церковь Святого Николая, в честь него же в центре будущего города при базе, заложили фундамент под главный флотский собор в Новом Свете. Но пока далее фундамента работы не двигались, все силы и средства были переброшены на иные объекты. Например на строительство оборонительной линии базы, состоящей из пятилучевых бастионов. А то из всей линии возвели только пару укреплений- 'пятиконечных звезд', из-за чего вся растущая база со стороны суши была полностью не прикрыта от теоретического неприятия.
  ***
   Уже традиционно в начале апреля ушла торговая эскадра в Турцию, как всегда под флагом Франции, благо достоверные документы на все суда эскадры и членов их экипажей были получены через своих торговых партнеров в Ла-Рошеле. А вскоре на рейд Новгорода- Испанского появились суда и самих ларошельцев, прибывших за товарами русских да и испанских колонистов.
   Через пару недель, после ухода 'турецкой' эскадры, вышел в свой рейс и клипер, которого вскоре сменил на 'клиперном' месте у пирса его системшип, прибывший в Порт-Росс из Архангеломихайловска.
  ***
   В этом году 'Серебряный флот' уходил в метрополию без задержек. Уже 5 мая все суда покинули Гавануи втянулись в Багамский 'канал', по которому под конвоем русских фрегатов без происшествий покинули воды Нового Света.
   Но не все в этом году прошло спокойно как хотелось. Пришлось и повоевать. В ходе рутинного патрулирования в начале апреля в районе Номбре-де-Диос с Портобело и других прибрежных поселений парой легких фрегатов 'Оникс' - 'Опал' был перехвачен небольшой, водоизмещением на восемь десятков тонн, французский корабль, да еще и 'взяли' на 'горячем', у только что захваченной маленькой одномачтовой барки с грузом маиса. Пираты ничего не смогли сделать, когда буквально выбежавшие под всеми парусами из-за скалистого мыска пара патрульных фрегатов, уже через двадцать минут подходила к месту преступления беря пиратское судно и его жертву в 'клещи'. Попытка к сопротивлению была подавлена в зародыше, когда на пару выстрелов из пиратских пушечек, ответили двумя полноценными бортовыми залпами. Прилетевшие ядра, мало того, что не добавили команде 'француза' радости и не улучшили настроения, так еще и переломали перервали рангоут с такелажем, попутно поубивав, покалечив десятка два моряков из экипажа. После чего порты были задраены, а флаг спущен и на борт 'пирата' вошла досмотровая партия, которая без долгих бесед сразу обезоружила команду и обыскав её, заперли всех пиратов в трюме, а пиратскую 'скорлупку' в качестве приза завели на сохранение в гавань Номбре-де-Диос. Заодно в тот же недопорт сопроводили и жертву пиратского нападения.
   По окончанию сроков патрулирования фрегаты вернулись на базу, приведя в порт Новгорода-Испанского свой приз и его плененную команду.
   Проведенное после дознание установило, в ноябре прошлого года из французского порта Гавр в провинции Нормандия, вышел корабль 'Красотка' водоизмещением в восемьдесят тонн и командой примерно из семи десятков человек под командованием Гийом Ле Тестю. Главарь пиратов родился в семье моряков в Гавре, однако изучал навигацию в Дьепе. После окончания учебы служил лоцманом на французском корабле, в 1551 году участвовал в исследовании побережья Бразилии, а так же через четыре года был замечен среди основателей французской колонии вблизи с Рио-де-Жанейро. Но уже 1556 году пиратский капитан вернулся во Францию и поступил на королевскую службу лоцманом в порту Гавра. Однако долго в этой должности не задержался, в родном королевстве как раз начались религиозные войны между католиками и гугенотами и Ле Тестю с 1567 года по 1568 год 'совершил несколько походов в интересах протестантов', а без дипломатических выражений корсарствовал-пиратствовал в пользу гугенотов. В шестьдесят восьмом удача изменила гугенотскому корсару и он попал в плен, в котором и просидел в тюрьме до января прошлого, семьдесят второго года, откуда вышел по воле короля Франции Карла IX, видимо подарок-взятка переданная Ле Тестю монарху в виде атласа мира состоящего из пятидесяти шести карт, включающих все последние географические открытия сказался или какие иные соображения побудили монарха принять участие в судьбе арестованного гугенота-корсара. Впрочем, на переданных Карлу IX картах был изображен и не существующий южный континент, о котором говорилось, что 'он не вымышленный, хотя пока его никто и не нашел'. Оказывается плененный пиратский главарь был одним из лучших и передовых картографов этого времени. Множество его карт отличаются высокой степенью достоверности и обширной детализацией и активно используются французскими и иными европейскими навигаторами-штурманами, кому посчастливилось достать копии его карт. И в этом рейде Ле Тестю проводил картографические работы, результаты его работы в виде чертежей и кроков карт с описанием берегов были изъяты в его каюте на 'Красотке'.
   Пленником заинтересовался сам начальник разведки флота боярин Стуликов и не поленился сделал по радио запрос в Петроград о наличии сведений о нем в архивах клуба, в своё время огромное количество информации перенесли из ноутбуков попаданцев на бумагу. Вскоре пришел ответ, в соответствии с которым в истории мира 'витязей' Ле Тестю должен был погибнуть в апреле этого года от руки испанцев на Дарьенском перешейке, когда совместно с небезызвестным Френсисом Дрейком с его и своей командами ограбят караван, везущий через перешеек на мулах серебро из Панамы в Номбре-де-Диос. Получив ранение в живот при нападении на караван, Гийом, с парой таких же раненных из своей команды, отстанет от объединенного отряда, будет брошен и своими и наглами, и попадет с сопровождающими в плен преследующих пиратов конкистадорам, после чего будет казнен. Его отрубленная голова ещё долго 'украшая' собой 'рыночную площадь' в Номбре-де-Диос.
   В этом мире, Дрейк уже получил своё и несолено хлебавши отбыл на Туманный Альбион 'зализывать раны', рассчитываться по долгам с кредиторами. Благодаря чему Гийом Ле Тестю и сидел сейчас перед Олегом Михайловичем, хотя и раненный, но живой. И начразведки думал, что с ним и его людьми делать. Пустить в 'расход', продать Мустафе-бею в Северную Африку, отправить на шахты и карьеры Порт-Ивана, или 'поработать' с ним, привлечь его к работе на 'витязей', все-таки хорошие картографы на каждом углу в мире не валяются. К концу беседы мысли боярина склонились к последнему решению и француз был запущен в 'работу'.
  ***
   В Рюрике-на-Тобаго этот год прошел благополучно, европейцы и материковые индейцы на остров не лезли, отучили 'витязи' обе категории от привычки 'приходит незваными в гости'. Остатки местных, островных индейцев почти полностью вошли в создаваемое на острове общество.
   Тринидад так же прожил без войн. Получившие в своё время чувствительный отпор, аборигены больше не испытывали судьбу, а потихоньку приспосабливались к жизни с поселившимися на их острове белыми людьми, поселение которых потихоньку разрасталось и обустраивалось. Чему немало способствовало и добыча с переработкой в небольших количествах чёрной 'крови земли'. Обосновавшийся со всей своей семьёй в составе аж двух жен в форте 'Нефтегорск' боярин Воронин достойно выполнил поручения контр-адмирала боярина Сенявина, командующего флотом Заморской Руси Русского царства.
   Не плохо шли дела и в укрепленной фактории 'витязей' в джунглях будущей Венесуэлы, в которой остались проживать бывшие матросы ганзейского когга, прибывшие в Новый Свет с русскими 'индейцами' варроу, и оставшиеся жить в выстроенном форте со своими семьями, после переселения бывших вождей новообразованного рода Рось племени варроу. Правда имелся в этом году и один прискорбный факт, когда какие-то пришлые, залетные индейцы попытались захватить земли варроу, предварительно истребив их. Но нарвались на отпор экипированных в трофейные испанские доспехи и вооруженных захваченным у конкистадоров холодным оружием воинов варроу и навсегда остались в джунглях в разобранном на обглоданные косточки состоянии. Так что в племени варроу опять было свежее 'хорошее мясо', убедить 'соплеменников' отказаться от употребления в пищу 'хорошего мяса', род Рось племени варроу так и не смог.
   ***
   Продолжал расстраиваться и облагораживаться Ильяград с портом. Добыча и транспортировка селитры вошли в 'накатанную колею' работало почти без сбоев, раз в полгода в порт приходила пара флейтов, что бы через неделю покинуть гавань Ильяграда с трюмами забитыми герметично закупоренными бочками с добытой селитрой. Переселенцы освоились на новом месте и не смотря на окружающую пустыню, смогли наладить собственное сельское хозяйства. Зерно хоть и не выращивали, однако овощами и частично фруктами себя обеспечивали.
  Но не все было так гладко. Появилась проблема, вернее она осталась от испанцев, перейдя от них к новым хозяевам окружающих город земель и примыкающей к ним пустыни Атакама. И имя этой проблемы было арауканы. Местные племена индейцев с самоназванием мапуче, однако прозванные конкистадорами арауканами и с которыми у них постоянно велись военные действия, так как испанцы до конца не смогли победить эти воинственные племена. Пока происходили единичные стычки одиночек и очень мелких групп переселенцев и аборигенов, но они происходили все чаше и количество участников понемногу возрастало. Благо пока обходилось без трупов, но раненные имелись с обеих сторон. Администрация анклава в лице воеводы Ильяграда и Ильяградского уезда Воротникова Степана Сергеевича, не форсировала события и пыталась решить проблему на месте, хотя на главную базу флота Заморской Руси, о ней по радио сообщили. Но ни Петроград, ни Москва о сложившейся ситуации не знали и ни каких указаний по её решению не давали.
  ***
   Семьдесят третий год в Порт-Иване и землях его уезда прошел без эксцессов. Металлургический и механические заводы в Логуновграде вышли на запланированные мощности и гнали необходимые в первую очередь верфи металлоизделия, а так же насыщали рынок уезда и иных анклавов Заморской Руси бытовыми вещами из металлов. Необходимое количество медной и железной руды из Меднограда с Железоградом поступали металлургам Логуновграда без срывов, согласно графиков.
   В начале октября спустили на воду с двух больших стапелей для достройки пару линейных кораблей, заложенных в 1568 году, и к концу декабря, после полного окончания строительства, укомплектования их экипажами, проведения ходовых испытаний и артиллерийских стрельб, ввели линкоры в строй Российского флота под именами 'Синеус' и 'Трувор'. Сразу после спуска, в течение недели на освободившихся стапелях и паре вновь построенных, произвели закладку четырех линкоров, с готовностью в 1576 году. Как раз к спуску линкоров, возвели ещё пару эллингов со стапелями под линейные корабли, вот и увеличилось количество за раз строящихся линейных кораблей.
   Русское царство. Архангеломихаловск. Июнь-сентябрь по новому стилю 1573 года от РХ.
   Как всегда первой в рейс ушла 'Касатка', в течение недели порт покинули и галеоны 'Московско-Туркестанской торговой компании', увозящие в Европу русские товары. Но только четырнадцать галеонов шли в Европу, пара пошла в русскую колонию в Исландии с грузом припасов для переселенцев и дюжиной новых колонистов из поморов.
   В своё время в начале июня в порту бросила якорь вернувшаяся из-за океана 'Белуха', пассажирами которой были экипажи для строящейся четверки фрегатов и пары флейтов, а так же плененный в 1565 году английский работорговец Джон Хоукинс, с дальнейшей переброской его тушки в Петроград. 'Работа' спецслужб с ним не прошла бесследно и теперь Хоукинс был готов к полному сотрудничеству, для чего его и перевозили на Урал.
   В этом году на воду спустили аж полдюжины легких фрегатов. Не дав простаивать освободившимся мощностям, на стапелях сразу же начали собирать металлические силовые наборы для четырех легких фрегатов и пары флейтов. А вновь спущенные корабли к 10 августу полностью достроили, укомплектовали экипажами и до конца этого же месяца провели ходовые испытания и орудийные стрельбы. 3 сентября 'Белуха' вышла с рейда Архангеломихайловска, уводя за собой в Порт-Росс свежий 'выводок' в шесть легких фрегатов, где они и вошли в строй флота Заморской Руси Русского царства под именами 'Пегматит', 'Перидот', 'Перламутр', 'Пироп', 'Риолит', 'Симбирцит'.
  Земли чужих государей окрест Русского царства. Январь-декабрь по новому стилю 1573 года от РХ.
   3 марта 1573 года был подписан мирный договор между Венецианской республикой и Османской империей, по условиям которого дож обязался уплатить султану из республиканской казны большую контрибуцию в сумме трехсот тысяч золотых дукатов в течение трёх лет и полностью отказаться от всех притязаний на Кипр. Иного выхода у республики Марко не было. 'Локомотив' антиосманского сопротивления Римский Папа Пий V 1 мая прошедшего семьдесят второго года отошел в иной мира, его приемник новый Римский понтифик Григорий XIII был не заинтересован в войне. Охладел к идеи Лиги и испанский монарх Филипп II. Вслед за главными основателями Лиги потихоньку отказались от участия в ней и иные члены, чему способствовал появившийся в море вновь построенный турецкий флот более чем в полторы сотни вымпелов. Даже если кто и хотел поддержать 'город в лагуне', как Мальтийский ордер, так не мог сделать это физически, в связи с понесенными им потерями в кораблях и в живой силе в прошлом году. А золота с серебром, у островных рыцарей, на постройку новых галер и найм других солдат с моряками, не было в нужном объёме. Вот и остались республиканские купцы в одиночку против Селима II, и Венеция брошенная союзниками была вынуждена принять предложенные турками тяжкие условия мира.
  ***
   Если в Средиземноморье у Блистательной Порты в этом году все наладилось и Венеция прогнулась под Константинополь, то на других фронтах было не всё так прекрасно. И если в Ираке персы в этом году так и не смогли полностью захватить его территорию и Багдад, то и в горах Западных Армении с Грузией османы то же не сумели вытеснить с захваченных территорий сефевидов. Переталкивания друг друга из одних и тех же остатков деревушек продолжалось весь этот год и перешло на будущий. Да и в Европе дела шли не так что бы хорошо. Войска Будинского эялета медленно, с трудом, после многодневных осад выбили австрийцев из захваченных ими в прошедшем году нескольких венгерских замков. К началу осени и связанной с ней распутицей, воины местного бейлейбея смогли выбить имперцев только из трех укреплений. Да и то из пары замков немцы ушли сами, когда их положение стало безвыходным.
  ***
   Снова не избежала в этом году крестьянских восстаний и Священная Римская империя германской нации. В этот раз, в конце января, поднялись землеробы Хорватии и Словении, под предводительством Губеца, которого восставшие провозгласили своим 'крестьянским королём'. Однако 'праздник воли' у имперских сервов продолжался не долго, уже 9 февраля правительственные войска разбили основные силы бунтовщиков, самого Губеца взяли в плен и не мешкая казнили.
  ***
   Миссия дьяка Щелкалова при Мадридском дворе к началу августа увенчались успехом. Хотя и не в полном объёме. Полноценного договора о совместной войне с Османской империей заключено не было, но разрешение на использование портов королевства для стоянки, снабжения кораблей русского царя и отдыха их экипажей было получено. Да в довесок иберийский монарх Филипп II, хотя и со скрипом, но дал согласие на наём в Испании московитскими вербовщиками солдат из числа старых ветеранов и не нюхавших пороха подданных короны из всех сословия, для участие в войне с нечестивыми турками на стороне царя далекой Московии. Благо, что в Нидерландах в этом году наметилась победа. После семимесячной осады королевские войска заняли капитулировавший город Хаарлема, после чего командующий испанской армией в нижних провинциях герцог Альба дал разрешения своим подчиненным на наказание мятежников, и на находящихся под его управление землях Нидерландов начались зверства озлобленной наёмной солдатни. Да в таких масштабах, что король был вынужден, для прекращения уничтожение своих, хотя и мятежных подданных, но платежеспособных налогоплательщиков, в декабре текущего года сместить Альбу со всех постов и отозвать в Мадрид, а на его место назначил Луиса де Рекесенс-и-Суньига, бывшего до этого наместником короны в Милане. Который прибыв в мятежные провинции первым делом объявил амнистию, правда несколько ограниченную, и перестал взимать алькабалу. (Вид налога которым облагались все торговые и иные сделки, в том числе и дарение, в размере от 5% до 10%, в зависимости от года сбора ибо проценты со временем менялись в сторону увеличения, от суммы сделки).
  ***
   Наконец 20 мая в Речи Посполитой был избран новый король, которым стал французский принц из династии Валуа - Генрих, родной брат французского монарха Карла IX. Впервые участия в выборах короля добилась и польская шляхта, которую возглавил Ян Замойский. И если ранее короля провозглашали только одни магнаты, то теперь в его избрании участвовала и вся польная шляхта. Заодно протолкнули и так называемую 'конституцию' - 'Генриховы артикулы' которые вынуждены были подписать французские посланники, а после они были признаны и вновь избранным крулем. Согласно артикулам теперь короли Речи Посполитой могли быть избраны только сеймом шляхты, принцип престолонаследования по крови или по воле ушедшего монарха был отменен. Кроме того они давали ещё множество вольности шляхте, в том числе и права восстания (рокоша) любого шляхтича против королевской власти, если первому покажется что король как либо ущемил его привилегии. В королевстве настала 'шляхетская демократия', систему которой и узаконили эти 'Генриховы артикулы'.
  Русское царство. Январь-декабрь по новому стилю 1573 года от РХ.
   Январь 1573 года ознаменовался указом русского царя о начале большого строительства, заложили и начали возводиться множество городов на вновь присоединенных землях бывшего Дикого Поля. В том числе повелевалось заложить полудюжину городков на Дону, а так же приступить к возведению канала Волга-Дон, как раз в районе прохождения переволока из одной реки в другую. Заодно Поместный приказ распределил земли между вновь испомещенными боярами по обеим берегам будущего канала, для охраны самого водного пути и его гидротехнических сооружений, а по простому дамб со шлюзами, которые и предполагалось охранять парами боярских острогов по обеим берегам канала, возведенных у каждых шлюзовых ворот. Ну а входы в канал запирали города-крепости, Царская крепость на Волге, потихоньку меняющая название на Царицын и Калач на Дону.
   В числе официально разрешенных к строительству поселений был и город Воронеж, заложенный в том же самом месте, что и в мире 'витязей'. Хотя его фактическое строительство, а вернее пары средних стапелей с эллингами, началось еще в июле прошедшего года, сразу после разгрома войска басурманского, пришедшими из Уральского уезда артелями. Уральские строители начали возведение будущего города с закладки стапелей, укрытием их в эллингах, и уже к ноябрю семьдесят второго года верфь была построена и на ней, силами двух артелей судостроителей, переброшенных вместе с материалами и инструментами из Архангеломихайловска, сразу заложили пару легких фрегатов, которые и начали ускоренными темпами строить. А уж вокруг верфи и выросли разнообразные жилища строителей и корабелов. И вот теперь царский указ вывел не очень то законное строительство из 'тени' в официальный мир царевых городов.
   Корабелы, проявив поистине чудеса изворотливости и трудолюбия, уже в середине июня текущего года спустили на воду заложенные фрегаты, а к началу августа оба корабля, с прибывшими экипажами, достроенные прибыли к Азову, где их дожидались шестнадцать уральских шхун, составляющих пока, вместе с двумя десятками различных трофейных турецких галер от не больших калите, до крупных баштарде, весь Черноморский флот Русского царства.
   Полдюжины шхун стояли у Азова ещё с прошлого года, пришли после участия в захвате прибрежных городов с их портами в Крыму, а десяток прибыли к городу чуть опередив фрегаты. Как и их предшественниц, весь десяток собрали из заранее изготовленных деталей, около заложенного в этом году Калача, после чего в августе сплавили к Азову. Благо экипажи к ним и к трофейным галерам сформировали заранее из 'карибцев' и новиков.
   Однако даже такой невеликий флот смог отбить вялую попытку Румелийского бейлербея провести десант подчиненных ему войск в Крым. 5 сентября из портов Румелии вышло более двух десятков торговых карамуссалов с легкой конницей на борту из полтысячи акыджи и двенадцати сотен 'безумных' дели, набранных из бошняков, сербов предавших веру прадедов и принявших мусульманство, под конвоем трех десятков различных боевых турецких галер от малых калите, до средних кадирга и больших баштарде. Которые не только охраняли 'купцов', но и сами перевозила на своих палубах почти три тысячи пехоты-лучников азапов. Но вовремя сработала разведка, не подвела связь и уже 7 числа на траверсе Евпатория-Кезлева, в десяти милях от берега, русский Черноморский флот встретил суда турецкого конвоя с десантом.
  Карамуссал (от тур. kara - 'чёрный' и mursal - 'посол')- турецкое купеческое судно средних веков, напоминающее галеон, имело две мачты с четырьмя парусами (с прямым и косым парусом), а также бушприт с кливером, высокую корму. Строили эти суда из древесины платана и красили в чёрный цвет. Карамуссалы были сравнительно быстроходными, самые крупные могли перевозить до 900 тонн груза. Карамуссалы, в основном, ходили в восточной части Средиземного моря в XVI-XIX веках. Использовались в турецком флоте до 19 века. В 17-18 веках их строили и вооружали в Тулоне.
  Калите - малые боевые галеры османского флота. 19-24 гребных банок, по четыре гребца на весло. На носу дробовик большого калибра, по бокам аналоги затинных пищалей (гаковниц) на вертлюгах или треногах.
  Кадирга - средняя по величине боевая галера османского флота. Имела 25 гребных банок, по четыре гребца на весло, пять пушек по носу, несколько фальконетов по бортам. Длинна корабля около сорока метров, ширина - около пяти.
  Баштарда - большая галера османского военного флота. С числом гребных банок от 26 до 36 (на капудане, баштарде капудан-паши), по семь гребцов на весло. Длина - от 43 до 55 метров. Экипаж - 83 моряка, 216 солдат, всего - около 800 человек. На вооружении - 5-7 орудий, наибольшее в середине - 36-фунтовое, по бокам 8-12 фунтовые, иногда короткие камнеметы/дробовики до 24-фунт. + до 30 фальконетов по бортам (на вертлюгах).
  Азапы, азебы- (азеб - 'холостяк') - род лёгкой пехоты в османской армии, иррегулярные вспомогательные войска авангарда. Лучники-азапы должны были сдерживать противника, пока основные силы османов не построятся в боевой порядок. Появились ещё до организации корпуса янычар; набирались, в основном, из анатолийских турок. Однако с XVI века все мусульмане приграничных провинций империи могли быть зачислены в азапы; от 20-30 хозяйств призывался один человек.
  Акынджи- (тур, akıncı- 'совершающий набег, разбойничье нападение') - иррегулярная турецкая легкая конница. Использовались для разведки и отдельных операций с целью грабежа и устрашения населения на маршрутах движения армии султана во время войны. В качестве добровольцев привлекались султанами к участию в военных кампаниях, получая в качестве платы трофеи. В мирное время постоянно совершали опустошающие набеги на земли, которые намеревались противостоять султану. Их численность достигала нескольких десятков тысяч. Вместе с сипахами и янычарами составляли основу войска в Турецкой империи.
  Дели- (можно перевести как 'безумные, отчаянные, героические...') - наименование отдельных всадников или конных подразделений в провинциальных войсках Османской империи XIV-начала XIX веков, которые были известны своей безрассудной храбростью и мужеством в бою с врагами, а также необычной одеждой: поверх одежды они часто надевали шкуры леопардов и украшали их перьями, а их шлемы делались из кожи пятнистых гиен. В XVII веке форма их одежды была несколько изменена: в частности, они стали носить шапки из ягнят. Считается, что дели часто вступали в бой в состоянии опиумного опьянения. В Европе отряды дели формировались частично из турок, а частично из балканских народов; в основном они набирались из боснийцев, хорватов и других славянских народов.
   Избегая абордажных схваток русские фрегаты и шхуны, при поддержки своих галер, встав по ветру и используя преимущества своей артиллерии в дальности, скорострельности и лучше обученных канониров, добивавшихся намного большего числа попаданий во вражеские суда, чем их османские визави, в течении двух с половиной часов перетопили, пожгли все галеры сопровождения транспортов. Правда самих 'купцов' топить не стали, 'жаба' заела терять прекрасных коней легкой турецкой конницы, а сопроводили до причалов Евпатории, на которых спешенных османских кавалеристов ждал 'радушный' прием и 'угощение' из картечи полевых орудий и пуль 'сакмарочек'. Однако согласились отведать 'угощения' только обкуренные дели, попершие с бортов карамуссалов с саблями и кинжалами в руках на стволы русских 'единорогов' с ружьями и естественно все полегшие на причалах порта и палубах 'торгашей'. Спешенные акыджи проявили в своей массе более разумный подход, не более сотни из них поддержали безумную атаку дели, в которой и полегли вместе с последними. Остальные иррегулярные кавалеристы совместно с похвально благоразумными командами 'купцов' просто сдались на милость московитов, принеся с собой не только свои руки для работы на стройках Русского царства, например на земляных работах канала 'Волга-Дон', но и два с половиной десятка не сильно поврежденных, крепких торговых судов и более полутора тысяч отличных лошадей турецкой иррегулярной кавалерии.
   Более каких-либо попыток отбить Крым, Константинополь в этом году не предпринимал, по причине отсутствия свободный войск, занятых на восточных и западных границах империи.
  ***
   Зато русский государь времени не терял, продолжая быстрыми темпами наращивать численность своей армии. За вторую половину прошедшего года и за текущий год русское войско увеличилось на сорок тысяч пехоты и на три тысячи тяжелой конницы-рейтар. В основном наемники были из германских земель. Прибывших сводили в полки, состоящие из рот, которые либо формировали уже на Руси, либо пополняли до установленной численности уже имеющиеся роты пышно одетых в разноцветные штаны и куртки с буфами и разрезами в огромных шляпах с перьями ландскнехтов, нанявшихся на русскую службу всей ротой во главе с капитаном. Однако имелись среди 'солдат удачи' представители и иных национальностей. Из шведской армии, сданной в наем собственным королем русскому царю, сформировали отдельный двадцати тысячный корпус, в составе пятнадцати тысяч солдат собственной бывшей армии и пяти тысяч вновь навербованных норвежцев, датчан и будущих финнов. А свыше пяти тысяч испанских старых ветеранов европейских и магрибских войн, разбавленных новобранцами, оставили отдельной частью. Пара испанских терций лишними в предстоящей войне с османами не будет.
   Вновь формируемые наемные полки немецкого строя довооружали из трофеев пушками, ружьями, холодным оружием, выдавали нуждающимся брони, благо этого добра хватало, прихватили у турок и прочих татар. При этом записывалось выданное в счет будущей оплаты наёмника или всей роты 'солдат удачи'. После чего перебрасывали полки к устью Днепра, где на правом берегу и ставили на постой в заранее построенных полевых лагерях.
  ***
   В июне в Москве началось чествование и награждение отличившихся в прошлогодних битвах. 10 июня в Грановитой палате при полном сборе Боярской думы, глав приказов и иных придворных чинов царского двора, в присутствии митрополита состоялся приём руководителей русского войска одержавшего победы в прошедшем году.
   Первым был обласкан и награжден царем воевод второго ранга князь Иван Михайлович Воротынский. Государем ему было присвоено очередное воинское звание воеводы первого ранга, пожалованы огромные вотчины в бывшем Диком Поле и на виноградниках с садами Крыма, пять тысяч рублей на обустройства новых поместий, именные царские столовые сервизы из золота, хрусталя и орского фарфора. А так же дарована почетная приставка к фамилии- Тавридский, за завоевание новых земель, на части которых, в виде полуострова и прилегающих к нему степей, под названием Таврия, князь Воротынский-Тавридский был назначен воеводой-наместником.
   Не остались в стороне от потока наград и военачальники из 'витязей', которым присвоили очередные воинские звания. Воеводой второго ранга стал Черный, воевод корпуса получили Полухин с Басманов, до воевод бригады выросли Лазарев с Седых. Очередные звание дополнили крупными дачами на вновь присоединенной степной землице и на крымском побережье. Воротынский из 'витязей' с Батовым также кроме увеличения собственных земель во вновь присоединенных территориях, в том числе и в Тавриде, присвоения очередных званий -воевод дивизии, по царскому указу были пожалованы княжескими достоинствами, в Русском царстве появилось еще на два князя больше, князь Воротынский-Перекопский и князь Батов-Керченский. Кроме них русскими князьями стали Стуликов с Ивановым и Крупновым. Отныне они именовались- князем Стуликовым-Очаковским, князем Крупновым-Кезлевским и князем Ивановым-Бахчисарайским. И уже как довесок к княжеским титулам эта троица получила очередные звания- воевод бригады, поместьями на черноземах и в горном Крыму. В общем привязывал государь Иван Васильевич 'заморских бояр' с Урал к себе все больше и больше.
   Отметили очередными и внеочередными воинскими званиями, Георгиевскими крестами, новыми поместьями, царскими подарками и иных отличившиеся участники прошедшей компании, в том числе и рядовые воины.
   По завуалированным подсказкам Черного и иных 'витязей' Иван IV 1 марта 1573 года учредил в Русском царстве орден витязей Святого Георгия Победоносца, отличительным знаком которых был небольшой, покрытый белой эмалью крестик из бронзы, серебра, золота и золота с пятью бриллиантами, вставленных в оконечности и середину креста, в соответствии со степенью награды. Согласно статута ордена награждения происходило с самой низкой, четвертой степени, бронзового креста и до высшей, первой степени, золотого с бриллиантами.
   Вот и наградил государь отличившихся ещё и крестами ордена Святого Георгия Победоносца. Все кавалеры, в том числе и 'витязи' участвующие в разгроме крымцев, получили бронзовые кресты четвертой степени, однако князьям Воротынскому-Тавридскому и Черному-Белому вручили сразу по два крестика, бронзовый по совокупности воинских заслуг до 1572 года и серебряный за прошлогоднею компанию.
   Георгиевскими кавалерами стали и сам государь с наследником. Уже 12 июня Дума Георгиевских кавалеров, созданная из вновь награжденных, согласно статута ордена, на своем первом заседании постановила принять в число членов ордена, с вручением бронзовых крестов четвертой степени, командующего Первой армии, царя Русского Иоана IV Васильевича и заместителя командующего этой армией, государя-наследника Иоана Иоановича, за победное проведения войны с Крымским ханством и турецкими войсками. На чем собственно и закончились мероприятия по награждению отличившихся в прошедшей войне.
   ***
   Закончились хлопоты с награжденными для всех остальных участников этих мероприятий, но не до царской семьи и холостых 'витязей'. Правда в этот раз 'первую скрипку играла' супруга Ивана Васильевича, государыня Анастасия с подругой боярыней Граббе и своими верховыми боярынями. Государыня посчитала что наступило самое время реализации её матримониальных планов в отношении 'витязей'. Вот и пригласили государь с государыней своих верных князей-бояр на почти семейный обед, в том смысле что кроме приглашенных, царя с царицей и боярыни Граббе с парой старших верховых боярынь государыни, за столом более никого не было. Во время этого обеда Иван IV и огорошил 'витязей' неожиданным предложением.
  -Помнишь князь Мечеслав- обратился самодержец к Черному- был я у тебя в гостях. Я тогда обещал тебе и твоим боярам подарок от меня и царицы. Вот время и подошло. А то уже два десятка лет все холостыми ходите. Пора и семьями обзаводится, да наследников родит. Вот я-взгляд на жену- и подобрал для тебя и твоих бояр невест, немного десятка три-четыре. Все из хороших, родовитых семей, многие из княжеских, правда сироты, да и приданного за них большого не дадут. Так Вам большого то и не надо. Аль не прав я князь?
  -Прав государь, во всем прав. -тут же согласился Уральский воевода.
  -Так что выбирать Вам будущих жён надо начинать сегодня. Государыня-монарх опять метнул взгляд на супругу- со своими боярынями Вам в этом помогут, коротенько расскажут про каждую невесту, да тайные смотрины проведут. Так что сразу после обеда и приступите. Ну а когда подберете невест, тогда уж и мы со свет Анастасией подсобим, лично сватать пойдем Ваших избранниц.
   И правда, сразу по окончания застолья, 'свеженьких' князей взяла в оборот царица Анастасия со своими тремя боярынями и их 'короткий, краткий обзор' и 'тайный показ' невест затянулся на целую неделю, зато окончилась эта седмица началом подготовки к целому ряду свадеб новопожалованных князей с девицами старых княжеских родов. Которые и прошли, после сватовства, но уже в новом году.
  ***
   Не обошла война и вассала русского царя в Туркестане, монарха Хорезма Хаджи-Мухаммад-хана. Его 'горячо любимый' родственник, хан бухарский Абдулла-хан II закончил подготовку к подлогу огромной 'свиньи' своему кровному родичу, насыпав руками своих дехкан огромную дамбу, которая своей насыпью практически перегородила русло Аму-Дарьи. Осталось только запрудить русло реке, бегущей, как в каньоне, между двумя окончаниями не завершенной дамбы, и Аму-Дарья изменить своё русло и устремиться в направлении Аральского моря, вместо Каспийского, по пути миную большинство орошаемых сельскохозяйственных земель Хорезма. В этом случае можно было ставить 'крест' на всей земле, расположенной вдоль русла Узбоя и орошаемой его водами.
   В связи с чем Хаджи-Мухаммад-хану совместно с царским наместником в Хорезме воеводой бригады Беркутом пришлось совместными силами предпринять рейд в бухарские земли для предотвращения намечающейся катастрофы государства дружественного Руси. В набег пошла бригада конных пустынных стрелков, поместное ополчение русских переселенцев и ханские нукеры. Всего в Бухарское ханство вошло конное войска числом более одиннадцати тысяч всадников, которые без сопротивления прошли полторы сотни километров на юго-восток от Ургенча и достигли строительства. Походя, частью разогнав, частью пленив строителей налетчики приступили к уничтожению дамбы. Разметать это сооружение до основания, используя для этого не только мотыги и лопаты пленников, но в основном заряды пороха, отлично разрушавшим насыпь дамбы, которую в последствие за пару-тройку часов раскидывали, развозили захваченные дехкане. При этом значительную часть грунта по простому спустили в реку, которая и унесла его в низовья.
   Итогом рейда стало полное уничтожение дамбы, три года работы подданных бухарского хана ушли 'псу под хвост', а так же приведенные более пяти тысяч пленников, работа для которых нашлась на территории северного соседа, как в Уральском уезда, так и на многочисленных царских стройках. Хотя полностью привести ханство в покорность хорезмскому владыки не удалось. Да и задача такая перед войском не стояла. Реально мало было воинов для завоевания и главное для удержания земель Бухары под властью Хаджи-Мухаммад-хана и его северного сюзерена. Однако путь был изведан, а Абдулла-хан II был не тот правитель, который может успокоиться и отступиться от своих затей. Вот видимо и придется года через три повторить поход, как раз согнанные подданные бухарского хана возведут новую дамбу, но уже с большим количеством войск. Вот тогда можно будет и поставить перед армией задачу по включению территории соседнего ханство в Хорезм, за одно в отпущенное время и количество воинов увеличить для удержания присоединенных земель.
  ***
   Уральский уезд совместно со всем царством весь прошлый год сначала отражал басурманское вторжение, а потом и поучаствовал в уничтожении последнего гнезда людоловов у южных украин Руси.
  В военном деле более каких-либо дивизий или полков уральцы не формировали, людские резервы иссякли, зато с конца января приступили к перевооружению пехоты и кавалерии на новые ружья, винтовки и пистоли с капсюльным воспламенением заряда. Уже с прошлого года оружейный завод выпускал ручной огнестрел с измененными замками. Вот эти то новые образцы и пошли на перевооружение. Но не только вновь изготовленные стволы шли в войска, специально сформированные походные передвижные мастерские, укомплектованные мастерами с оружейного завода, переделывали оружие прямо в полках, меняя кремневые замки на капсюльные.
   А так жизнь в уезде не изменилась. Все так же приходили уходили торговые караваны. Производилась продукция, выращиваясь и заготавливалась пища, строились различные здания, вырастали новые поселения и разрастались старые. Оказывали поддержку своему Алтайскому анклаву, отправив ему поздней весной и ранней осенью по каравану снабжения с припасами и переселенцами. Учебные заведения уезда продолжали обучать учащихся, выпускали окончивших учебу учеников со студентами и набирали новые. В сентябре, по окончанию года, проводились заседания соучредителей коммерческих предприятий попаданцев по распределении прибыли, выработки целей и задач на будущий. А там и Новый год боярский подоспел.
   Но в этот раз имелось отличие в сложившейся практики празднования Нового года бывшими фестивальщиками. Был нарушен регламент ежегодного отчета о результатах деятельности клуба 'Витязи', в сторону увеличения числа докладов.
  Русское царство, Уральский уезд, город Петроград. Декабрь по новому стилю 1573 года от РХ.
   Ежегодное предновогоднее собрание попаданцев на Русь XVI столетия, во времена царствования Ивана IV Грозного, собравшихся под стягом клуба питерских реконструкторов 'Витязь', традиционно началось в главном зале дворца боярской братчины-клуба 'Витязь' в городе Петрограде, в 18 часов 31 декабря 1573 года. Открылось заседание братчины как всегда вступительным словом товарища воеводы Уральского уезда князя Золотого-Уральского и его докладом об итогах прошедшего года. Затем обычно следовали не продолжительные по времени прения, по окончанию которых все участники переходили в пиршественный зал, где и начиналось празднование по проводам старого и встречи нового года.
   В этом году собралось как никогда много бывших фестивальщиков, за исключением первого года нахождения реконструкторов на Урале. Собрались все иновременцы объединившиеся вокруг костяка из членов клуба 'Витязь', за исключением попаданцев несущих службу в Новом Свете. Прибыл даже редко покидающий свой Архангеломихайловск боярин Полуянов Андрей Васильевич. Собрались благодаря ДАТАМ. Двадцать один год назад неведомые силы вырвали из двадцатого века несколько сотен человек прибывших на фестиваль в честь Невской битвы и перебросили их в средневековую Русь. И два десятка лет назад невольные путешественники во времени прибыли на берега Яика-Урала, на которых и сумели обустроить себе и пошедшим за ними людям сытное и безопасное, на настоящее время, существование. Вот по этой причине и нарушился годами сформировавшийся порядок ведения собрания. После доклада Золотого-Уральского, последний предоставил слова для второго доклада воеводе Уральского уезда князю Черному-Белому.
   Поднявшийся со своего места в президиуме Мечеслав начал свой доклад со слов:
  -Долго я вас товарищи бояре и боярыни не задержу, понимаю, что новогоднее застолье нас всех ждет. Но все-таки хочу подбить некоторые итоги нашего двадцатиоднолетнего пребывания на Русь и двух десятков лет после прибытия на Урал. Итоги нынешнего года Степан Эдуардович рассказал, теперь позвольте мне коротко доложить о наших достижениях за эти годы. Во-первых, хочу поблагодарить нашу уважаемую Ирину Викторовну Куркову, ведь в основном только благодаря её усилиям мы все не вымерли с голода и сейчас не только не страдаем от недостатка еды, но и сами продаем различное зерно, картошку, овощи, мясо и рыбу. А сохраненный ею и привезенный на Урал картофель, сейчас широко разошелся по полям Русского царства и стал вторым хлебом на столах основной части населения страны. Частенько выручающий жителей то одной части царства, то другой, при неурожаях зерна. Да и по той же пшеницы стоить поклониться этой женщине. Ведь только она одна смогла понять ценность имеющегося у нас для корма лошадей зерна, в том числе и списанной семенной пшеницы твердых сортов. Благодаря этой размноженной Ириной Викторовной пшеницы, мы стали получать невиданные на Руси урожаи. Но она не остановилась на этом, а продолжила выведение новых, уже местных сортов. А разведенная её кукуруза, являющаяся основной зерновой культурой применяемой нашими аграриями при откорме скота, вместе с так же отобранными её из попавшего с нами фуража зернами овса и ячменя, увеличили количества поступающего в общеуездный 'котел' мяса. Но самым выдающимся её деянием, я по праву считаю её идею по учреждению нами интернатов для сирот и её службу по организации и руководству институтом благонравных девиц Святой Ирины, совместно со своим супругом глубоко уважаемым боярином Курковым Павлом Валериановичем, который кроме руководства строительствами гидросооружений и электрификацией в нашем уезде, добровольно взял под свою опеку кадетский корпус. Именно благодаря этой семейной паре ранее дикое плато в отрогах Южного Урала, превратилось в благоустроенную 'Долину знаний', ежегодно выпускающую несколько тысяч грамотных и преданных нам человек. За что низкий поклон Вам от меня и всего нашего клуба.
   Теперь позвольте перейти к промышленности. В настоящее время на Руси мы являемся основными производителями металлов и изделий из них, в том числе различного оружия, броней и боеприпасов к огнестрелу, монополистами в производстве хрусталя, фарфора, различной косметики с парфюмом, болеутоляющих лекарств и антибиотиков. Держим более девяноста процентов рынка по производству и продаже различных изделий из стекла и оптических приборов, издательского дела с распространением печатной продукции. За двадцать лет нами были открыты десятки шахт и карьеров по добыче различных руд, угля, глин и камней. Построены и введены в эксплуатацию заводы и фабрики, выросшие к настоящему времени в огромные по размерам, и не только для данного времени, комбинаты. В Орске и в его округе мы возвели металлургический с прокатным станом и механический комбинаты. Заработал двигательный завод, выпускающий серийно четыре вида паровых двигателей и приступивший к мелкосерийному выпуску судовых дизелей. На паровиках этого завода работают станки, пашут трактора, бегают паровозы, ходят по Уралу и Самаре с притоками пароходы, а недавно на дизелях вышли в океан боевые корабли. В том же Орске действуют оружейно-бронный, орудийный и ружейные заводы, заводы ружейных и артиллерийских боеприпасов, химкомбинат, на котором в основном производим различный порох и иную взрывчатку, а так же нефтеперегонный завод. В Медногорске вырос медеплавильный комбинат с прокатным станом. Для нужд уезда и иных подчиненных нам анклавов выстроили восемь кирпичных и два цементных завода и это не считая частные, не принадлежащие нам заводики. В полную нагрузку работают стекольный комбинат, оптический и хрустальный заводы, фарфоровая и фаянсовые фабрики, завод стекло-медицинских изделий, фармакологический комбинат. Боярыня Ивакина развернула на пяти фабрик массовое производство различной парфюмерно-косметической продукции и гигиенических изделий. Под руководством боярыни Кротовой 'расцвело' типографское дело в уезде. Наши девять типографий работают не только на нужды Урала но и всего Русского царства, захватывая и Европу. Бумагой нас обеспечивают пара фабрик боярина Симонова, в том числе и специальной, для подложки в строящиеся нами корабли. Для нужд флота организовали два действующих центра кораблестроения, в Архангеломихайловске и Порт-Иване и ещё один строится на Кубе, с полным циклом производства, с заготовки леса, его выдержки в воде, сушки, разделки на материал и сборки судов. В Поморье имеется шесть средний стапелей, годных для строительства судов до тяжелого фрегата включительно, на Портивановской верфи имеет шесть средних и четыре больших стапелей, которые специально возведены для закладки линейных кораблей. На главной базе нашего флота в Америке, пока ничего не возведено, но планируется такое же количество стапелей и подобного проекта, как и в Порт-Иване. В Новгороде-Испанском выстроили две, в Порт-Россе одну малые стапели, пригодных для строительства небольших судов и ремонта иных кораблей до тяжелого фрегата включительно. Такую же стапель планируем заложить в этом году в Рюрике-на-Тобаго. В петроградской округе имеется верфь с десятком подобных стапелей, на которых можно построить, как максимум самое большое судной, не превышающее размерами уральскую шхуну. Но пришла пора закрыть эту верфь, продав её частнику, а уездную перенести в низовья Урала, к городу Уральск. Так же в планах организовать четвертый, так называемый черноморский кораблестроительный центр, разместив его в устье Днепра, а в будущем Севастополе выстроить пару средних стапелей. Пока в черноморском бассейне мы имеет только Воронежскую верфь с двумя средними стапелями и расширять её в ближайшее время не планируем. На Балтике у нас то же функционирует верфь с парой средних стапелей, расположенных в городе Иванграде на острове Котлин, в устье Невы. Для нужд флота в Поморье развернут агропромышленный комплекс по производству парусов и различных канатов, от выращивания льна с коноплей, их первичной переработки в полуфабрикаты, до изготовления парусов и канатов на фабриках.
   Благодаря флоту мы смогли колонизировать Америку, создав в ней четыре наших анклава и один на пути в Новый Свет, в Исландии. В том же Порт-Иване для нужд флота и переселенцев построили металлургический и механические заводы, которые потихоньку разрастаются в полноценные комбинаты. Для снабжения их рудой организовали пару городков, в окрестностях которых и развернули добычу железной и медной руды.
   За двадцать лет нами с нуля построено на Руси полтора десятка городов: Петроград, Орск, Медногорск, Молотовск, Кортышев, Петропавловск, Котов- Соль-Илецкий, Уральск, Белый, Белорецк, Белогорск, Иванград, Царская крепость, Калач и Воронеж. В Заморской Руси возвели на голом месте девять городов: Порт-Росс, Новгород-Испанский, Порт-Иван, Логуновград, Анастасийск, Медноград, Железоград, Рюрик-на-Тобаго, Нефтегорск и перестроен под свои задачи Ильинград, бывший испанский Икике.
   Для защиты всех этих поселений и предприятий с пошедшими за нами людьми мы создали прекрасный флот в восемьдесят шесть вымпелов, состоящий из сорока шести легких фрегатов, двадцати восьми тяжелых фрегатов, четырех линейных кораблей и восьми кораблей управления. И отлично вооруженную, обученную и снабженную всем необходимым армию более чем в сто пятьдесят тысяч человек, в которой только более пятидесяти тысяч тяжелой конницы, более восьмидесяти тысяч пехоты-стрельцов, прекрасная артиллерия, в том числе и невиданная здесь экспериментальная, морская пехота, морские и сухопутные диверсанты-разведчика, а так же иные боевые части и подразделения.
   Естественно все эти предприятия, города, остроги и прочие населенные пункты, флот и армию, мы не могли построить, создать и содержать не имея больших, огромных сумм денег. Вот и пришлось нам немного по ушкуйничать. Начав в Ливонии, продолжили на Каспии, потом перешли в Карибы, где и добыли у испанцев и бритов огромную сумму, более чем триста миллионов талеров серебром. Из них 175 865 000 талеров были получены в виде монет, в 119 507 000 талеров оценили слитки золота, серебра, драгоценные камни, ювелирные изделия и посуду из драгметаллов, из расчетов по самой низкой цене, 20 061 400 талеров за товары, полученные при рейдах на испанцев. И это без учета сумм поступивших от проданных трофейных судов и иных специфических товаров.
   Напоследок я хотел бы поблагодарить всех Вас и присутствующих и отсутствующих, за тот бесценный вклад в наше общее дело по построению и организации достойной жизни для нас и наших потомков в этом неспокойном и небезопасном времени. А сейчас предлагаю не задерживаться на прения, а всем дружно направиться в пиршественный зал, где нас всех дожидаются накрытые обильные столы и наши ближайшие помощники из аборигенов.
   На чем и закончилась официально-докладная часть встречи Нового года и началась её не официальная часть, с обильным застольем и развлекательной программой, как для участников новогоднего 'бала', так и для простых обитателей Уральского уезда.
  Заморская Русь. Январь-ноябрь по новому стилю 1574 года от РХ.
   В этом году совещания командиров кораблей, командующих эскадр и флаг-специалистов флота и эскадр при комфлоте состоялось 4 января. На нем обсуждался основной вопрос-выход флота в поход в Средиземное море. В ранг текущих вопросов были отнесены даже проблемы строительства основной базы флота на Кубе и возведения иных объектов флотской инфраструктуры в других местах. Но все-таки и они не были забыты. Так среди ряда решений по строительству было принято постановление о начале в конце января сего года строительства среднего стапеля Рюрике-на-Тобаго и в Ильяграде. Так как базирующие в них эскадры до настоящего времени не имели необходимой инфраструктуры для полноценного ремонта кораблей.
   'Турецкая' торговая эскадра в этот раз вышла рано, 15 апреля и в уменьшенном в два раза судовом составе, 'сэкономленные' суда передали транспортами в уходящий в средиземье флот, выход которого запланировали 15 мая, после принятия в строй флота пары новопостроенных в Порт-Иване тяжелых фрегатов. В поход должны были пойти четыре корабля управления и стойко же линкоров, все тяжелые и легкие фрегаты, суда снабжения и войсковые транспорты, в качестве которых привлекли единственный 'чайконосец', оба клипера и все четыре построенные к этому времени флейта, сняв их и 'гончих псов океана' с маршрутов, временно заменив эти суда на их маршрутах каракками и переведенными в торговые суда галеонами. Добавив к войсковым транспортам и судам снабжения ещё пару десятков русских торговых галеонов и каракк. Охрану 'Серебряного флота' в этом и следующем году возложили на оставшиеся в строю боевые корабли флота, хотя и старые, но модернизированные и недавно прошедшие капитальный ремонт галеоны в количестве шести вымпелов. Вот эти 'старички' совместно с дозорными двухмачтовыми барками и провели в этом году суда 'Серебряного флота' по водам охраняемых русским флотом. Даже отогнали один мелкий галеон, явно английской постройки, правда не сумели ни потопить, ни захватить его. Зато гнали долго, до самого конца зоны патрулирования, вытеснив его таким образом из вод Нового Света. Вернуться в этом году данному пирату в Вест-Индию будет уже не суждено. Против Гольфстрима бритам явно не 'выгрести', только опять вернуться в Европу, потом до Африки, к Канарским островам, либо еще южнее до островов Зеленого Мыса, а там войти в попутное течении и до вожделенной цели. Вот только прибудут к ней как раз в самый разгар сезона ураганов. Так что, если капитан немного знает воды Нового Света, то однозначно вернется только на следующий год.
   И вот 15 мая гавани Порт-Росс и Новгорода-Испанского покинули корабли флота Русского царства в Заморской Руси в количестве ста пятнадцати вымпелов, в составе четырех кораблей управления и такого же количества линкоров, двадцати восьми тяжелых и сорока шести легких фрегатов, дополнительно к своим собратьям, уже в 'Багамском канале', присоединилась новопостроенная пары тяжелых фрегатов 'Князь Даниил Московский', 'Князь Иван Калита', спущенные на воду и достроенные в этом году. Фрегаты без происшествий прошли путь от 'родивших' их стапелей, на которых уже заложили два флейта, до точки рандеву с флотом, несмотря на недостаточно сплавившимися, хотя и достаточно опытные экипажи. А в испанском Кадисе, к флоту присоединятся еще четыре легких фрегата, второй балтийский дивизион, которых по осени заменят новопостроенные в Архангеломихайловске их собратья. Боевые корабли сопровождали двадцать девять войсковых транспортов и судов снабжения различного вида, на которых через океан шли дивизия морской пехоты и полк запорожских казаков, в пятьсот сабель.
   Переход прошел хотя и не без проблем, но и без потер среди кораблей флота и с мизерным количеством смертей среди экипажей и десанта. И уже 10 июля первые корабли русского флота вошли в гавань Кадиса, в которой их уже ожидали четыре легких фрегата из Балтийской эскадры. А к 17 числу в этом порту собрались все корабли и суда входящие в русский флот.
   Согласно достигнутых между Москвой и Мадридом договоренностей, прибывшие корабли приступили к ремонту, используя возможности местной верфи, а прибывшие люди партиями сходили на берег, для отдыха в городе и его окрестностях. Ни каких препятствий испанские власти русским не чинили. Ведь как раз в этом году у испанского короны начались неприятности в захваченном Испанией Тунисе. Блистательная Порта направила на завоеванное иберами североафриканское побережье значительный флот с десантом из янычар и других видов османского войска, которые вынесли испанцев с занимаемой ими территории. После чего султан Селим II и его Диван скоренько организовали в Тунисе ещё один в пашалык собственной империи. Вот и пытались министры короля Филиппа Второго перебросить эту проблему на плечи прибывших союзников. В чем они однако не преуспели, русский флот планировал выйти в море только весной следующего года, получив подкрепления в морской пехоте, в виде навербованных запорожцев и построенных на испанских верфях для их перевозки семи 'чайконосцев'.
   Русское царство. Архангеломихаловск. Июнь-сентябрь по новому стилю 1574 года от РХ.
   В этом году в Поморье заложили карьеры по добычи железной и медной руды, начали строительства металлоплавильного и механического заводов. В нарушение сложившейся традиции не прибыл рейсовый клипер, а его системшип, зимовавший в местном порту, ушел груженный в основном припасами к орудиям и ружьям. Да с ним ушли почти все торговые галеоны и каракки 'Московской-Туркестанской торговой компании', ранее ходившие в Европу и в Заморскую Русь, так же груженные продуктами долгого хранения и переоборудованные для перевозки людей. А в остальном все шло штатно. Весной спустили на воду четыре легких фрегата и пару флейтов, на освободившихся стапелях заложили сразу полудюжину флейтов. К августу фрегаты и флейты были достроены, снабжены экипажами, прошли все испытания и вышли к местам своего базирования. Легкие фрегаты, внесенные в списки флота под именами 'Раухтопаз', 'Родолит', 'Родонит', 'Рубеллит', ушли в Балтийску эскадру, на замену отбывшего в Кадис одного дивизиона фрегатов, а оба флейта, приняв груз, взяли курс на Кадис, где временно забазировалась основная часть русского флота.
  Заморская Русь. Ноябрь-декабрь по новому стилю 1574 года от РХ.
   Традиционно окончания сезона штормов в карибском регионе ознаменовывалось оживлением в судоходстве. Хотя в этом году судов из Руси не приходили, но 'турецкая' торговая эскадра 14 ноября вернулась из своего последнего рейса в Османскую империю. В этот раз на судах эскадры в порт Новгорода-Испанского прибыли свыше девятисот бывших турецких невольников. Правда среди прибывших не было ни одной души из числа жителей Руси, в том числе и из земель входящих в Речь Посполитой. Все прибывшие были православные с Балкан. По уже устоявшейся традиции бывших османских рабов разбросали по различным анклавам мелкими партиями, предварительно отобрав добровольцев для военных и отсортировав оставшихся по имеющимся профессиям, при наличии этих навыков. Год в Новом Свете закончился почти мирно, между русскими анклавами и испанскими колониями царил мир, пираты не беспокоили торговые трассы и американские побережья России и Испании. Аборигены, проживающие на границах Ивановского и Рюриковского уездов получив несколько лет назад жесткий отпор, притихли, не совершая ни каких набегов на территории уездов, даже приструнили свой подрастающий молодняк, жаждущих воинских приключений и инициации в мужчину-воина. Зато в Ильяградском уезде с прошлого года продолжались нескончаемые мелкие стычки, пока до сих пор слава богу без трупов с обеих сторон, с местными туземцами. В связи с чем воевода Ильяграда и Ильяградского уезда Воротников Степан Сергеевич получил указание начать поиски путей для выхода на мапу-токи (глава народа) араукан Колоколо, в переводе с аруканского 'горная кошка', и начать с ним переговоры о заключении между Русским царством и аруканами договора о мире и границе.
   В декабре на верфи Порт-Ивана окончили строительство заложенных в 1572 году четырех тяжелых фрегатов, которые после проведения всех испытаний в январе следующего года вошли в строй флота под именами 'Святой Николай', 'Святой Георгий', 'Илья пророк', 'Святой Сергий Радонежский', перейдя из Порт-Ивана в Порт-Росс. А на освободившихся стапелях, так же как и в Архангеломихайловске заложили флейты, нужда в войсковых транспортах, в связи с походом в Средиземное море, стала огромна. Вот и стали наращивать их количества, даже в ущерб боевым кораблям.
  Земли чужих государей окрест Русского царства. Январь-декабрь по новому стилю 1574 года от РХ.
   Речь Посполиту и в этом году опять преследовали неприятности. Мало было панам свалившихся в последнее время на них несчастий в виде бегства к московитам части воеводств, смерти круля. А в этом году и того хуже. Из Кракова сбежал недавно избранный король Генрих. Сбег ночью, как муж подкаблучник от надоевшей, нелюбимой жены, в свой ненаглядный Париж, где его ждал освободивший, после смерти 30 мая сего года предыдущего короля Карла IX и по совместительству его родного брата, трон Франции. Вот и пришлось магнатам и прочей шляхте ждать весь этот год и начало будущего, до мая, сбежавшего монарха, как брошенной жене возвращения ушедшего мужа. Зато на следующий год панам опять развлекуха, выборы нового короля. Так весь год, до декабря и про развлекались, выбирая между 'самовыдвиженцами' императором Священной Римской империи германской нации Максимилианом II, австрийский эрцгерцогом Эрнестом, трансильванским князем Стефаном Батория, за плечами которого виднелась фигура турецкого султана Селима II, а в карманах звенело османское золото, и Русского самодержца Ивана IV. Вот последнего выдвинула часть православной западнорусской шляхты, земли которой все ещё оставались в Речи Посполитой, во главе с Кшиштофом Граевским. На что русский монарх дал своё согласия, хотя 'витязи' и не рекомендовали государю соваться в этот гадюшник. О чем их представители в боярской думе открыто заявили при обсуждении вопроса о вступлении Ивана Васильевича в гонку за польской короной. Однако думные бояре поддержали решение о принятии предложения группы Граевского, проигнорировав мнения этих выскочек, новых князей, тем более и сам царь был за выдвижение своей кандидатуры на польско-литовский престол.
  ***
   Бросивший польскую корону Генрих Валуа не обманулся в своих чаяниях и уже в феврале следующего года занял опустевших после смерти своего брата Карла французский трон под именем Генриха III, совершив обряд коронования в традиционном месте получения корон французскими монархами, в Реймском соборе, естественно находящимся в городе Рейм, расположившегося на правом берегу реке Вель, что протекает в предгорьях Арден. При этом сменив свою беззаботную жизнь в Кракове на беспокойную во Франции, умудрившись вляпаться в самый разгар очередной религиозной войны между католиками и гугенотами.
  ***
   13 декабря 1574 года умер султан турок Селим II Пьяница. Но свято место никогда пусто не будет и покойника на троне османов сменил его сын Мурад III, такой же как и его отец слабый правитель для могущественной империи.
  ***
   В этом году опустели престолы не только в Кракове, Париже и Константинополе, 21 апреля покинул сей грешный мир и первый Великий герцог Тосканы Казимо I, основатель династии правителей Флоренции из представителей боковой линии рода Медичи. Но монарх умер, да здравствует монарх, и Великим герцогом тосканским становится старший сын Францеско, тоже под номером первый.
  ***
   В Англии потихоньку тлели очаги так и не погашенного восстания северных лордов, поддержанных простолюдинами. И хотя остатки восставших загнали в горы Шотландии, но так до конца и не подавили бунт. Что однако не мешало королеве Елизавете всеми силами вредить бывшим союзникам, испанцам, оказывая поддержку Нидерландам, вплоть до отправки войск, под видом британских наемников.
  ***
   А дела испанских войск в Соединенных Провинциях шли плоховато. Осажденный ещё в октябре прошедшего года город Лейден, в гарнизоне которого помимо самих голландцев были наемники из Англии, Шотландии и добровольцы-французские гугеноты, так и не был взять 'на копьё'. Сперва в апреле сего года осаду пришлось прервать, в связи с появлением деблокирующей город нидерландской армии. Благо, что уже в этот же месяц испанский военачальник Санчо де Авила сумел догнать голландцев до их прибытия к Лейдену и разбить их войска в битве около деревни Мок, что в голландской провинции Гельдерн. Однако уже в октябре испанские войска были вынуждены отойти, окончательно сняв осаду. Гёзы, по приказу Вильгельма I Оранского, взорвали дамбы, ограждающие окрестности города от морских вод, и последние затопили равнину около города, что вынудило испанцев спешно покинуть её. И зря. Задержались бы, могли по быстрому захватить город. Разлившиеся море не только вынудило армию испанского монарха покинуть окрестности Лейдена, но морская вода, вынудившая врагов снять осаду, подмыла городские стены и в день окончательного ухода испанцев, стены Лейдена рухнули, открыв всем желающим дорогу на городские улицы.
  ***
   Император Священной Римской империи германской нации Максимилиан II замирился с турками, отдав им почти все замки и земли захваченные его войсками, оставив за собой только одно укрепление с окружавшими его пашнями, лесами и деревнями. И сейчас делай все возможное что бы задобрить султана и не злить его. Даже запретил дворянам Австрии и Чехии принимать беглых крестьян из Венгрии, ищущих у них защиту от османской власти.
  ***
   Зато откровенно порадовали Москву Персия и Молдавское княжество. Первые начисто вынесли турок из Западной Армении и почти подступили к Багдаду, отвлекая на себе большую часть османских войск.
   Не отстал от них, особенно весной и господарь Молдавского княжества Иона Водэ по прозвищу 'Лютый'. Который в этом году отказался выплачивал Блистательной Порте, по требованию султана, удвоенную ежегодную дань-харач, хотя и обычная дань в 35 000 золотых было огромная, а для княжества мало подъёмная. Константинополь такое пренебрежение своими финансовыми требованиями не прощал и начал собирать карательную экспедицию. В ответ Иоан Водэ приступил к подготовке к войне, рассчитывая в основном на поддержку простых людей, обоснованно не доверяя молдавским боярам с их приспешниками и слугами. Тем более, что согласно обычаев оборонительный характер войны позволил господарю созывать так называемое 'большое войско', с привлечением в армию крестьян. Иоан пытался получить помощь и из соседних стран. Однако почти все соседние правители отказал ему в помощи. Только русский царь откликнулся на просьбу своего бывшего слуги и почти что подданного, до сих пор жена господаря Мария, урожденная княжна Ростовская с дочерью пользовались гостеприимством Ивана IV. Однако царь направить свои войска на помощь господарю не мог, происходила подготовка русских войск к войне с османами. Но московский монарх привлек для помощи 'Лютому' запорожских казаков, снабдив их оружием, огненными и иными припасами, а их утвержденного польским королем гетмана Ивана Свирговского серебренными кругляшками в сумме 20 000 талеров. И отряд черкассов уже в марте сего года в количестве полутора тысяч, во главе со своим королевским гетманом Свирговским прибыл в Сучаву. Да с десяток шляхтичей со своими дружинами присоединились к казачкам.
   Султан Селим Пьяница успел до своей смерти сместить Водэ с престола, назначив на его место нового господаря Петра 'Хромого', который весной этого года совместно с родным братом Александром, по совместительству бывшего господарем соседнего княжества Валахия, во главе выделенных султаном тридцати тысяч турецких войск, семидесяти тысяч валахов и трех тысяч набранных в Венгрии наёмников, вторглись в Молдавское княжество, отвоевывать трон для старшего братика.
   Однако господарь молдавский Иоан Водэ 'Лютый' уже был готов к отпору и во главе своей более чем пятидесяти тысячной армии с присланными русских монархом пятью десятками трех и шестифунтовых чугунных пушек, кроме имевшихся на вооружении молдавского войска своих почти семидесяти орудий, и присоединившихся к нему запорожских казаков, усиленных русскими дешевыми полковыми пушками в количестве трех десятков, поджидали карателей. 'Лютый' не стал дожидаться подхода войска 'Хромого', а направил ему навстречу ворника (княжеский управлявший в городе) Думбаву с отрядом в две с половиной тысячей всадников, в составе почти тысячи молдавских кавалеристов резешей (мелкие свободные землевладелцы) и всех казаков. Конница Иоана догнала сводную армию Петра у села Жилиште, что раскинулось вблизи города Фокшан на реке Милков. Вот у этого города и произошло первое столкновения вражеских войск. Всадники Думбаву задержали противника, навязав ему мелкие стычки с рассыпанным строем молдаван и черкассов. И так они кружились около войск братьев-господарей, пока не подошло все войско княжества Молдавского. Вот тогда и началось основное сражение.
   Турецко-валаха-венгерские воины атаковали первыми и естественно нарвались на орудийные залпы успевшей развернуться артиллерии молдаван и запорожцев. И опять пушки рулят боем, тем более, что пусть царь Иван и не прислал свои рати, зато он отправил лучшие русские пушки и достаточное количество советников-инструкторов пушкарей. Которым правда не достало времени подготовить расчеты для самостоятельной работы, но под присмотрев инструкторов и при их участии молдаване и казаки стреляли часто в направление цели. Естественно никакой речи о меткости выстрелов не могло вестись, но по плотным рядам атакующих их позиции турецкой пехоты её было и не нужно. Любой выстрел в направление цели выбивал из рядов наступающих воинов. Каждой картечине находилась своя цель, а при везении и две. И идущие в первых рядах азапы (легкий пехотинец в османской армии, набираемый из мусульман приграничных провинций империи), которые составляли большинство в тридцати тысячной османском отряде, не выдержали потерь и побежали. Да и что ожидать со вчерашнего крестьянина или городского ремесленника, их не смогли поддержать и отправленные с ними четыре тысячи легких кавалеристов акынджи (добровольная иррегулярная турецкая легкая кавалерия), так же попавшие под орудийную картечь и после понесенных значительных потер быстренько покинувших поле боя. Разгром турецкой части карательной армии, резко подорвал воинственный дух валахов с венграми, которые так же 'отступили', бросив артиллерию и обозы.
  Победа была полной, враг оставил на поле боя свыше шести тысяч убитых и раненных, около пяти тысяч было взято в плен, Иоану Водэ досталась огромная добыча в виде турецких пушек, боеприпасам к ним, обозов с награбленной карателями добычей, походной казной обоих братьев господарей. Да и снятое с трупов и пленных оружие, брони и прочие платье и содержимое их поясных сумок, так же пошли в счет трофеев, правда не в полном объеме в кошель Водэ, что-то 'прилипло' и к руках воинов его армии.
   Долго не задерживаясь на месте сражения, уже на третий день, молдавско-казацкое войско двинулось дальше и почти без боя заняло Бухарест. После чего последовал стремительный рейд к Бриэле. Около которого повторно разгромили отряд азапов, ушедших в этот городок после сражения при Жилиште. Однако полностью захватить город не смогли, побежденные османы сумели отступить в городскую цитадель, взять которую молдавское войско не смогло, и отступило от Бриэле. За то в отместку, при отходе, полностью сожгло город.
   Далее пошла зачистка территории от вражеских сил и войско разделилось, перенеся основные военный действия на юг, в Буджак, где находились основные воинские укрепления османов с их гарнизонами. Так черкассы громя небольшие турецкие отряды подошли к Бендерам, заняли его посад, но как и в Бриэле, не смогли взять его кремль, имевшиеся у запорожцев орудия были мелкими для проламывания его стен. Зато они смогли подловит и разгромить спешащий на помощь крепости десятитысячный турецкий отряд. И снова основную лепту расстрела из засады вражеских воинов внесли переданные русским монархом чугунные пушки, картечь, ядра и гранаты которых собрали обильную жатву для Смерти-Морены среди врагов.
   Прибывшее к казакам подкрепление в шесть сотен душ, господарь направил на захват Анкермана. И снова посад взять, а городской детинец устоял, опять у казаков не было снаряжения для штурма стен крепости. Хотя они с большой добычей вернулись обратно.
   Пока Иоан с войском устанавливал свои порядки в княжестве и в округе, 'империя нанесла ответный удар'. Быстренько собранное Румелийским бейлербеем войско повело наступление на Молдавию с юга, а будинский паша вторгся в княжество с северо-запада с подчиненными ему войсками набранными в Будинском вилайяте.
   Хотя и сложилось тяжелое положение, удар с двух сторон было парировать трудно, не хватала войск сразу для обоих направлений, но 'Лютый' отбился бы, если бы не предательство его окружения. Ударили в спину, не забывшие почему Водэ прозвали 'Лютым', его бояре. Во время войны в кругах молдавского боярства усилилось недовольство политикой монарха по укреплению центральной власти, в связи с чем и созрел заговор.
   Для недопущения переправы османской армии через Дунай, на одну их главных дорог через реку, к наиболее удобному месту переправы, Облучинскому броду у города-крепости Исакчи, был отправлен отряд молдавских бояр с их дружинами под командованием боярина Иеремия. Однако вместо выполнения возложенной на него задачи боярин Иеремия, в сговоре с иными боярами его отряда, предали господаря и за взятку в тридцать тысяч золотых пропустили турецкие войска через брод, при этом дезинформировали Водэ о местонахождении и численности армии вторжения. И когда ничего не подозревавшая тридцати пяти тысячная армия Иоана Водэ пошла к Исакчи, то она, 10 июля, неожиданно для молдаван, столкнулась у Кагульского озера со всей карательной армией османов, которая по донесению Иеремия все ещё стояла на правом берегу Дуная. И произошёл встречный бой, переросший в трехдневное сражение, хотя уже в первый день армия молдавского господаря проиграла битву. Своего монарха предал не только один Иеремия со своими подчиненными. Переметнулась на сторону султана и подавляющая часть молдавских бояр, которые в самом начале сражения нанесли удар своими дружинами в тыл верных Водэ молдавским воинам и черкассам с поляками. Атака османов во фронт по маршевой колонне молдаван, поддержанный предательским ударом в спину, уже в первой части сражения уменьшила верных Иоану бойцов более чем на половину, выведя из участия в сражении подавляющую часть артиллерии господаря, чем и предрешили итог сражения. Однако уцелевшие сумели с боем отойти к телегам запорожского обоза и укрепиться за его возами, 'закуклившись' в их круге. Молдавско-казацко-польское войско ещё двое с половиной суток сопротивлялось в полном окружении. Отразив неоднократные атаки османов, перешедших на их сторону дружинников молдавских бояр и пришедшие остатки валахского войска с венгерским наёмниками, которых привели братья-господари, иоановцы крепко держались за телегами. И только к вечеру третьего дня сражения закончилось, когда после полудня турки установили вокруг лагеря верных Иоану воинов свои орудия и без затей расстреляли его ядрами, разметав ими возы и 'причесав' напоследок разбитый лагерь картечью. Почти все последние защитники господаря Молдавии Иоана Водэ 'Лютого', вмести с ним и гетманом запорожцев Иваном Свирговским, погибли при штурме. Трупы Водэ и Свирговского победители обезглавили, а тела привязали к четверкам верблюдов и разорвали ими на части. На молдавский престол взошел новый господарь, полностью послушный воли Блистательной Порты, Петр IV 'Хромой', не только заплативший удвоенную дань но и отдавший подчиненные ему земли на разграбления османов и их вассалов.
   Хотя проросийский правитель Молдавии проиграл войну османам и собственным боярам, в ходе которой и погиб с верными ему бойцами, бои с его армией сильно ослабили турецкие воинские силы в Дунайском регионе. Чем и воспользовались русские армии, за время пока в Молдавии шли бои, подойдя с обозами и воинскими магазинами к левому берегу Днестра и перейдя его, перед самым поражением Водэ, начали теснить ослабленное османское воинство за линию Дуная.
  Русское царство. Январь-декабрь по новому стилю 1574 года от РХ.
   Повествование о 1574 году от Рождества Христова по новому григорианскому летосчислению, необходимо начать с великой радости, у государя Ивана Васильевича и государыни Анастасии Романовны 31 января, в день Преподобного Димитрия Прилуцкого, родился сын. Последыша нарекли при крещении именем Дмитрий, как и их первенца умершего во младенчестве. Роды у сорокачетырехлетней женщины прошли хорошо, отдохнувший от родов организм матери, очищенный от умышленно и не умышленно внесенных ядов, без осложнений выполнил предназначенную ему главную функцию, порадовав отца крепеньким, здоровым сыном.
   Вторым событием в государевой семье стала свадьба восемнадцатилетней царевны Евдокии Васильевны. 20 сентября, по григорианскому счету, в Московском Успенском соборе состоялось венчания царевны и удельного князя Слуцкого Юрия III Юрьевича Олельковича, православного магната из бывшего Великого княжества Литовского. Ещё долго москвичи поминали эту свадьбу. Весь город гулял целую неделю на бракосочетании царевны Евдокии и князя Юрия. После празднования, молодые уехали в мужнины владения, в которых и прожили, хоть и без любви, брак все-таки был политическим, но зато в согласии и уважении, до самой смерти князя Юрия Юрьевича.
  ***
   Вторым по значению, после празднований в царственном доме, событием года, стало прибытия в Москву 13 июля посольство Константинопольского патриархата, во главе с самим Высокопреосвященнейшим Владыкой Иеремием II. Сработало то золото и серебро отвезенное с 1565 по 1573 года патриархам Митрофану III и Иеремию II в Константинополь на Патриарший двор. Однако прибытие Константинопольского патриарха не равнялось автоматическому присвоению патриаршего сана Московскому митрополиту, и начался торг, сложные переговоры с московскими мирскими и церковными властями об условиях избрания и утверждения русского патриарха. Переговоры велись трудно, даже пришлось принять меры к ограничению передвижения всех членов константинопольской делегации, в том числе и к её главе. И только в январе следующего 1575 года договоренность устраивающая обе стороны была достигнута.
   17 января 1575 года в Москве открылся освещенный Собор, а уже 23 числа этого месяца в Успенском соборе был избран Патриархом всея Руси, митрополит Московский и всея Руси Макарий. Самодержавный Иван Васильевич поддержал своего московского митрополита. Кроме него кандидатами на Московское патриаршество были выдвинуты ещё два иерарха, архиепископ Новгородский и Псковский Леонида и архиепископ Крутицкий, Сарский и Подонский Тарасий.
   26 января выдался хоть и морозный, но ясный денёк. С самого утра по всей Москве звонили колокола многочисленных городских и надворных церквей. Ближе к полудню народ валом повалит к Успенскому собору. Где сам Вселенский патриарх Иеремия в сослужении сонма архипастырей торжественно поставил святителя Макария Святейшим Патриархом Московским и всея Руси. Само рукоположения в патриарший сан - хиротония, произошло в забитом боярами и московскими дворянами Успенском соборе, который внутри просто блистал от множества свечей и их света отражающегося от многочисленных начищенных золотых и серебряных украшениях, окладов икон, церковной утвари и вставленным в них самоцветов. В соответствии с устоявшейся традицией, утвержденной Соборами, рукоположение Макария в патриархи совершилось на Литургии после пения Трисвятого, но перед чтением Апостола. Рукополагаемого в патриархи присутствующие русские иерархи ввели в алтарь через царские врата, Макарий произвел три поклона перед престолом и, встав на колени, положил сложенные крестом руки на престол. Разодетые в парчовые, сверкающие золотым шитьём ризы архиереи, совершающие рукоположение, держали над его головой открытое Евангелие, и сам Вселенский патриарх прочел тайносовершительную молитву. Затем возгласили ектанию, после которой Евангелие была положена на престол, а новорукоположенного Высокопреосвященнейшиго Владыку, участвующие в хиротонии архиереи, облачили с возгласом 'аксиос' в патриаршие облачение. На чем собственно и закончилось само таинство хиротонии нового патриарха. А потом началась торжественная большая служба, которую вели аж два Святейших, Вселенский Константинопольский патриарх Иеремией II и Патриарх Московский и всея Руси Макарий.
   В тот же день вошли в силу решения Собора об устройстве русских архиерейских кафедр. Первым решением было учреждение патриаршества в Русской Церкви с кафедрой в Московском Успенском соборе и возведение на престол святителя Макария. Данное решение Собора было закреплено в 'Уложенной грамоте о патриаршестве в России', подписанной Вселенским патриархом Иеремией II и верховными архиереями Русской Православной Церкви. Грамота была составлена по указанию государя Ивана Васильевича, не очень то доверявшего грекам 'на слово', пожелавшего перед отъездом Константинопольского Патриарха получить официальный документ 'для утверждения от рода в род и навеки' нового состояния Русской Православной Церкви. Вторым решением данный Собор определил новое устройство архиерейских кафедр в Русской Церкви. С повышением Московской митрополичьей кафедры до патриаршей, сан митрополита закреплялся за шестью виднейшими кафедрами Великороссии. Соответственно на Руси появились новые митрополиты, Новгородский и Псковский Леонид; Казанский и Свияжский Вассиан, с 5 июля сего года Тихон I (Хворостинин); Крутицкий, Сарский и Подонский Тарасий; Ростовский, Ярославский и Белозерский Ион; Уральский, Ногайский, Туркестанский и всея Сибири, первый 'уральский поп' Герасим, введена новая кафедра Верховного военного священника Русского Войска, в сане митрополита, на которую был хиротинирован второй 'уральский поп' Георгий. Сан архиепископа был определен для семи владык - Вологодского; Суздальского; Смоленского; Рязанского; Тверского; Нижегородского; Уральского, Ногайского и Туркестанского, которым стал третий 'уральский поп' Михаил. Было также решено установить одиннадцать кафедр епископов-Псковскую, Ржевскую, Великоустюжскую, Белозерскую, Коломенскую, Брянскую, Дмитровскую, Уральскую, Ногайскую, Туркестанскую, а так же образовали новую епископскую кафедру- епископство Заморской Руси, с кафедрой в Порт-Иване.
   По обычаю после Собора последовали торжественные обеды, устроенные царем и царицей в честь патриарха Иеремии. На которых присутствовали члены греческого посольства, русское высшее духовенство и местные аристократы с высшими чинами царской администрации, правда последние раздельно от своих жен. Если сами они присутствовали на царском пиру, то их жены получили приглашение разделить праздничную трапезу с царицей. На обеих пиршествах греки получили богатые дары.
   Посольство пробыло на Руси до мая. 17 мая Иеремий со свитой покинул Москву, увозя полученные подарки и 10000 золотых цехинов, как аванс за утверждения решения Московского Поместного Собора 1575 года, на ближайшем Константинопольском Соборе другими тремя православными Патриархами. Что Иеремий и сделай, прислав уже на следующий год грамоту, в которой решение архиереев РПЦ на Константинопольском Соборе 1576 года утвердили православные Патриархи - Константинопольский Иеремия II, Александрийский Сильвестр Критянин, Антиохский Иоаким IV ибн Джума, Иерусалимский Герман I.
   Однако это было не конец истории по избранию и утверждению Русского патриарха. В 1591 году от Константинопольского Вселенского патриарха Иеремии II, в третий раз занявшего патриарший престол, прибыла повторная грамота, зафиксировавшая решение Константинопольского Собора 1590 года об утверждении на Руси патриархата, признании за Московским первосвятителем пятое по чести место в диптихе поместных церквей и утверждении на патриаршем месте Макария, уже покинувшего к этому времени бренный мир. Грамота была подписана восточными патриархами-Константинопольским Иеремием II, Александрийским Мелетием I Пигас, Антиохским Иоакимом V, Иерусалимским Софронием IV. Вот после этой грамоты, патриаршество на Руси и получило полную легитимность. А чехарда с грамотами объяснилась просто. Не собравший в 1576 году всех необходимых Святейших, Иеремий без затей подделай их подписи. Ох не зря Иван Грозный не доверял грекам. Но уже вскоре подлог, после первой потери Иеремием патриаршей митры, вскрылся и разразился, хотя и тихий, но зато длительный скандал. Вот в 1590 году, на очередном Соборе, ставший патриархом в третий раз Иеремий и протащил решение об образовании нового патриархата и назначению первого Святейшего, легетимизировав его таким образом с огромным опозданием.
   Для 'витязей' прошедший Собор так же не прошел без приобретений. В связи с изменениями в РПЦ, два 'уральских' священника стали митрополитами. Митрополитом Уральским, Туркестанским и всея Сибири, хиротинировали 'первого уральского попа' высокопреосвященного Герасима. Верховным военным священником всего Русского Войска, в ранге митрополита, хиротинировали 'второго уральского батюшку' высокопреосвященного Георгия. Архиепископом Уральским, Ногайским и Туркестанским, хиротинировали 'третьего уральского пресвитера' высокопреосвященного Михаила. Ещё пара священников служивших в приходах контролируемых 'витязами' получили епископские кафедры. Бывший благочинным Карибской округи, после рукоположения занял кафедру епископа епархии Заморская Русь и отныне именовался владыкой Фотием. А бывший главный военный священник Карибской эскадры, после рукоположения стал Главным военным священником флота и всех вооруженных сил Заморской Руси в сане епископа, стал ныне называться владыкою Вассианом.
  ***
   В апреле семьдесят четвертого года в Хорезм произошла смена главы русской администрации. Вместо бывшего наместника воеводы дивизии Беркута, отозванного на Урал и уведшего большую часть своего разросшегося племени аорсов на новое место жительства, в степи и предгорья Крыма. При этом меньшая часть племени, из чистокровных аорсов, осталась на Урале под управлением вождя-шамана Абеля. Был назначен новый воевода-наместник уральский боярин воевода бригады Котов Валерий Вячеславович, прибывший в ханство вместе с второй стрелковой дивизией Уральского уезда. С учетом имевшейся первой бригады конных пустынных стрелков и вновь сформированной в 1572 году из добровольцев морисков переселенных в Хорезм, четвертой пятитысячной бригады конных пустынных стрелков и как раз в этом году полностью окончившей обучение, а так же поместного ополчения выселенных из Руси в ханство помещиков, под его командованием образовалась армия в количестве, только русских воинов, в 25000 человек. Да тысяч десять с гаком наберется ханских нукеров, туркменских всадников Аба-сердара и ополченцев. Таким образом под рукой Котова оказалась армии более чем в 35000 бойцов.
   О чем не успел узнать 'добрый' соседушка и 'любимый' родственник бухарский монарх Абдулла-хан II, повторно затеявший весной этого года восстановления отводного канала от русла Аму-Дарьи и строительство ранее разрушенной дамбы в верхнем течении реки, по отношению к землям Хорезма, для перевода речной воды в новое русло. Спускать такое было нельзя и в августе, в разгар уборки урожая, армия хана Хорезма, поддержанная своими северными соседями вторглась на земли Бухарского ханства.
   Армия Хаджи-Мухаммад-хана проходя опять разогнала землекопов со строительства плотины с каналом и в течение суток появилась под стенами Бухары. У которой объединенное русско-хорезмийское войско встретила почти восьмидесятитысячное войско хана Бухары. Основу противостоящего войска составляли тридцать тысяч хорошо вооруженных и прикрытых отличной бронёю конных воинов глав узбекских племен, входящих в их дружины, при поддержки туркменских и киргизских всадников родовых вождей. Остальную часть бухарцев составляла пехота из сартов и иных городских жителей, вооруженная и защищенная доспехами откровенно слабо.
   Бой начался как обычно у кочевников, конной атакой кочевых всадников на пехотный строй с капсюльными 'сакмарочками' обильно насыщенном 'единорогами'. И естественно лава кочевников нарвалась на 'ливень' картечи и пуль. Мгновенно существенно уменьшив число атакующих, которые уже после первого залпа затормозили, второй и последующие залпы били уже в спину отступающих врагов. Через полчаса атака повторилась. Но в этот раз на позиции русско-хорезмийской армии начали накатываться с минимальным намеком на строй, практически толпы бухарской пехоты. И снова 'единороги' и 'сакмарочки' решили судьбу сражения. Полчаса пальбы в атакующего врага, поддержанного попыткой повторного удара во фланг потрепанной конницей Абдуллы-хана. Отражение наступление и последующая затем контратака шеренг пехоты с орудиями в своих рядах, окончательно переломили сражение в пользу русских и хорезмийцев. После чего отступление вражеских ополченцев перешло в бегство. Последнею точку в битве поставил удар поместной и дивизионной кованой конницы в спину бегущей пехоты, узбекских, туркменских и киргизских уцелевших всадников. В результате контратаки бегство переросла в панический драп, из-за чего воротники Бухары не смогли вовремя закрыть городские ворота. Толпы спасающихся своими телами заблокировали створки, не дав возможности стражникам закрыть их перед мордами коней русских тяжелых кавалеристов. В результате этого бардака Бухара пала уже к полудню следующего дня.
   До ночи воины Котова полностью заняли и зачистили городские строение от вражеских воинов. К с утра, вошедшая в город артиллерия русских начала обстрел ворот и стен бухарской цитадели. Через два часа ленивого обстрела начиненных пироксилином гранатами, створки ворот вылетели из арок, а саманные стены во многих местах обвалились, заодно основательно присыпав своими обломками ров городского детинца. После чего штурм и зачистка центральной бухарской крепости не представило трудностей. Не так то там много оказалось защитников, притом с сильно подорванным желанием сражаться с сильнейшим врагом. С окончательным усмирением цитадели управились даже быстрее, чем с приведением к покорности основной части Бухары. В ходе боев во внутренних помещениях ханского дворца 'случайно' погибли хан Бухары Абдулла, весь его гарем, включая детей и подавляющая часть его вельмож с семьями.
   Итогом этой войны стало взятие 'на копьё' при штурме, со всеми прелестями для побежденных, кроме Бухары, следующих городов ханства - Самарканда, Коканда, Термеза, Мерва, Мешхеда, Ташкента, Оша. Особенно учитывая наличия в рядах победителей воинов хана Хорезма. Городские стены которых так же проломили пироксилиновыми гранатами 'единороги'. Другие города, как Фергана, Куляб, Балх, Кундуз, Серахс и иные городки, добровольно открыли ворота и впустили победителей. Добычу со старинных, торговых и богатых городов взяли большую, в том числе и душами, из захваченных приступом городов.
   Но взять легко, удержать трудно. И войско Котова начало 'таять', как сахар в горячем чае. Тут сотня уходит гарнизоном в один городок, там весь батальон становиться на постоянный постой в другой город. Глядь дивизии и четвертой бригады уже под рукой в едином кулаке и нет. А ставить в города воинов Хаджи-Мухаммад-хана, ну очень, очень не хотелось. Проблемы потом улаживать устанешь. Со своими и то бывают небольшие эксцессы, а тут поведение заложено в сознание веками действий дедов прадедов при аналогичной ситуации. Я победитель, ты завоёванный и горе побежденным. Благо немного выручили свои помещики из поместной конницы. У кого уже имелись подросшие сыновья или находящиеся на воспитании племяши. У кого сын боярский маялся без поместья. А кто и заслуженного старого боевого холопа наградить желает за многолетнюю опасную и безупречную службу, повысив его статус до боярского сына. Однако ж лишней земли для пожалования дачей у родителя или хозяина нет. Вот и решали к обоюдному удовольствию. Вновь подверстанным помещикам земля за службу, а воеводе-наместнику новые воины кованной конницы в поместном ополчении в составе свежеспомещенных витязей и их вновь поверстанных боевых холопов. Да и как представителями новой власти 'белого царя' в только что завоеванных землях эти русские новые помещики вписываются для аборигенов идеально.
  ***
   Год 1574 для Уральского уезда прошел, по сравнению с иными землями Руси и иных государств мирно. Из технических новинок надо указать поступления в Петроградский центральный уездный госпиталь первого рентгеновского аппарата на радиолампах. И начала их серийного производства. А так же начало всеобщей вакцинации от оспы. Ранее в обязательном порядке противооспенные прививки получали только воспитанники корпуса, института, военные и работники основных предприятий 'витязей' со своими семьями, остальные могли привиться в добровольном порядке. До этого года попаданцы не рискнули массово применять прививки на территории своих анклавов. Население могло не так понять, а власть выходцев из 20 века была не так крепка, что бы легко противостоять неудовольствию хроноаборигенского населения. За то к этому году ситуация изменилась. Дала результат санитарно-медицинская пропаганда, да и властные возможности по подавлению противовитязивских выступления увеличились. Петроградская власть легко могла подавить какие-либо неудовольствия против себя в любом из контролируемых ими анклавов. Что и было продемонстрировано во время пары бунтов новопоселенцев в самом Уральском уезде и в Ивановском уезде Заморской Руси против начавшейся вакцинации в их поселениях.
   В начале весны и осени в анклав на Алтае ушли караваны. Увезшие наместнику Молоту оружие, боеприпасы к нему и полтора десятка семей изъявивших желание переселится в дальние края. Тот огромный поток морисков иссяк, последние беглецы прибыли на землю Русского царства ещё в прошлом году. А обратно обозы привезли первые слитки меди, железа, серебра и мешочки с необработанными изумрудами. Согласно грамоты алтайского наместника уральскому воеводе-наместнику, с января по октябрь в анклаве было относительно мирно. После показательно жесткого разгрома набега казахской орды в 1570 году, более больших походов против русских никто не предпринимал. Были набеги мелких банд степняков от десятка до пяти десятков разбойников от силы. Но бойцы третьей бригады конных пустынных стрелков благополучно для себя и переселенцев парировали их. Правда назревала проблема от активизировавшихся на северных и северо-западных границах анклава 'сибирских татар', подданных сибирского хана Кучума, которые начали все активнее набегать, раз от раза все более крупными отрядами на земли анклава.
   Вот для купирования этой угрозы в самом начале года и приступил уральский боярин легат Белых Григорий Фомич к подготовке похода в Сибирь на Кучума. Для чего стал формировать рейдовый милицейский двухтысячный стрелковый полк, в котором отсутствовали штатные подразделения кавалерии. В полк набирали только ветеранов-отставников, по возрасту уже не годных к службе в строевых частях уезда, но их здоровье вполне позволяло нести службу в милицейском полку и в его составе совершать весьма длительные и трудные походы. Основная часть этих отставников осела в воинских сельских слободах, выросших по обеим берегам Урала и его притоков. Вот данных ветеранов и набрали в полк, увеличив в нем, сверх обычного штата стрелкового полка, количество орудий, добавив в основном трехфунтовые 'единороги', с усилением в виде шестифунтовых. Оружие, брони и прочие снаряжение стрельцов не отличалось от подобного в частях линейной пехоты уезда. Только добавили значительное количество ростовых щитов для защиты от стрел, луки в значительном количестве имелись в войске Сибирского ханства. Что кучумские воины и продемонстрировали в ходе ежегодных набегов на северо-восток русской земли, в 'вотчину' купцов Строгановых. Как Кучум в 1572 году порвав вассальные отношения с Русским царем и отказавшись от выплаты ему дани, совершил первый рейд на северо-восточные украины царства, так и продолжили сибирские воины каждое лето приходить на Русь и разорять строгановские поселения, солеварни, рудники.
  Заодно, для увеличения числа участников похода, пошли по проторенной в их мире Строгановыми дорожке. Наняли более пяти сотен вольных казаков с Яика-Урала, Волги, Дона и Днепра, которые в разгар подготовки к войне с турками каким-то образом оказались в городке у уральских казаков. Самое интересное для 'витязей', что атаманом у вновь поверстанных казачков оказался их знакомый по Молодинской битве Ермак, который вместе с 'витязями' сражался с басурманскими захватчиками в полку князя Хворостина, находясь под командованием донского атамана Михаила Черкашенина. Все-таки и в этой истории Ермак так же будет среди покорителей Сибирского ханства. Да и другие его соратники по Сибирскому походу мира попаданцев, тоже оказались с ним, так сотниками шли Иван Кольцо, Яков Михайлов, Никита Пан, Александр Черкас, Матвей Мещеряк, полусотниками у них были Богдан Брязга, два Гаврилы Ильин да Иванов и Михайло Немец с Прохором Литвином. Да и странно было бы иное. Знали они друг друга как минимум уже с десяток лет, да не по мирному житью по соседству, а по боях да разбоях. Потому и тянулись друг к другу, сбиваясь в отряды и шайки. Вот их то неуемную разбойную энергию и решили 'витязи' направить на нужное государству дело, уничтожение вновь проявившихся татарских людоловов-разбойников. Параллельно с набором бойцов, строили суда, от модифицированных уральских шхун- уменьшили размеры, сделали плоским днище, до стругов, речных ушкуев и маленьких, на два-три человека, дозорных лодок. Проводили окончательную доразведку пути похода, уточняли силы врага, их местонахождения и боеспособность.
   В мае наконец закончили перестройку крепости Полоцк, включающей в себя сам город со всеми слободами, окрестными монастырями и отдельными фортами, прикрывающие подступы к стенам. Воеводой крепости и воеводой-наместником города и Полоцкого уезда был назначен воевода бригады Картышев Юрий Васильевич, из уральских бояр. Его первый товарищ, легат Семенов Виктор Львович, из тех же краев, что и воевода-наместник, покинул должность и город, уехал к себе в Уральский уезд, в котором правда не задержался. Уже в октябре он был направлен на Дунай руководить строительством укреплений на линии фронта с османами. А выстроенная им крепость Полоцк, огромнейшая и сильнейшая крепость России в западных уездах, стала тем замком, который перекрыл врагам путь вглубь Русского царства. Тем более имеющую гарнизон в дюжину тысяч человек, сведенных в Полоцкую крепостную дивизию, полностью укомплектованную, обученную и 'сбитую' в единый воинский коллектив.
   Коснулись изменения и южных окраин царства. В этом году нарождающийся Черноморский флот увеличился на два легких фрегата 'Гроза' и 'Громовой', усиливших собой имеющие в строю свои систершипы 'Громобой' и 'Громовержец', и десяток уральских шхун собранных из 'конструкторов' около Качала-на-Дону. Все четыре фрегата получили свои имена от списанных из состава флота галеонов, переименованных при их переводе в коммерческие суда. Командующим нового флота назначили переведенного из Заморской Руси контр-адмирала Ушакова Олега Евгеньевича, так же выходца из боярского сословия Уральского уезда.
  ***
   Резкий рост армии и флота, породил новую проблему, начало не хватать младших офицеров для всех подразделений вооруженных сил. Выпуск кадетского корпуса не покрывал все вакансии. Пока выходили из проблемы путем производством в офицеры ветеранов, благо таких пока хватала. Сдавшим экзамены на офицерских чин, присваивали низшее звание младшего офицера и назначали в войска и на корабли. Но это все-таки паллиатив и с 1 сентября 1574 года были открыты ряд военных офицерских трехгодичных училищ. В Уральске военно-морское с штурманским и артиллерийским классами, в Петрограде пехотное, в Орске артиллерийское, в Белом кавалерийское.
  ***
   Собранные на правобережье в днепровских низовьях войска Русского царства, летом сего года, пока в Молдавии шли бои между турецкими войсками и армией Молдавского господаря Иоана Водэ 'Лютого', тремя армиями прошли степью от Днепра до Днестра вместе с обозами и армейскими складами, и приступила, после сосредоточения всех частей и припасов, к переправе через Днестр.
   К сожалению русские опоздали. Проросийский правитель Молдавии проиграл войну туркам и собственным боярам, и погиб с верными ему воинами. Хотя битвы с его армией сильно ослабили турецко-валаха-молдавское воинство. Чем грех было не воспользоваться, и русское командование воспользовалось, начав методично, тремя армиями под общим командованием государя-наследника, с первым товарищем воеводой второго ранга князем Черным-Белым, вытеснять ослабевшие войска османов и их вассалов с территории Молдавии и Валахии, на правый берег Дуная.
   Первая армия - 'Южная', под командование воеводы корпуса князя Полухина-Поморского Георгия Сергеевича. В составе: 3-ей, 10-ой стрелковых дивизий Уральского уезда; десяти тысяч тяжеелой конницы 1-ой кавалерийской Уральской дивизии дивизионного воеводы Иванова Ивана Ивановича; наемного корпуса в количестве более чем 6000 испанских наемников (доукомплектовали две терции, за год прибыло подкрепление из Испании, правда в основном новички 'не нюхавшие пороха'), 3000 легкой конницы касимских татар и 1000 туркменских всадников. Наступала на южном флангу русских войск, вдоль побережья Черного моря к Дунаю.
  Вторая армия- 'Центральная', под командование воеводы корпуса князя Басманова-Рижского Константина Илларионовича. В составе: 5-ой, 11-ой стрелковых дивизий Уральского уезда; десяти тысяч бронных всадников 2-ой кавалерийской Запорожской дивизии дивизионного воеводы Подопригора Опанаса Тарасовича; наемного корпуса в количестве 15000 немецких ландскнехтов, 3000 тяжелой конницы-рейтар и 6000 отряда легкой наемной казахской конницы. Наносила удар в центре фронта, так же в направлении берегов Дуная.
   Третья армия- 'Северная', под командование воеводы корпуса князя Дмитрия Ивановича Хворостины. В составе: 6-ой, 12-ой стрелковых дивизий Уральского уезда; десяти тысяч кованной конницы поместного ополчения; наемного корпуса в количестве 20000 шведско-датских наемников и 5000 отряда легкой башкиркой конницы. Двигалась на северном фланге армий наследника, против войск будинского паши в венгерских землях, к австрийской границе.
   В резервы у наследника имелась 7-ая стрелковая дивизия Уральского уезда и 5000 тяжелой кавалерии русского поместного ополчения.
   Выдавливание наконец принесло 'плоды', выталкиваемые 'Южной' и 'Центральной' армиями сильно прореженные вражеские отряды согнали в одно место, на левом берегу Дуная, у переправы у селения Зимница, на противоположном берегу расположилось ещё одно поселение Систово. Кроме турецких азяпов с акынджи, тут были конники с пехотой господаря Молдавии Петра IV 'Хромого', и его брата господаря Валахии Александра II Мирча, и наемные венгерские всадники, общим числом под семьдесят тысяч басурманских душ, или что там у них и их вассалов имеется. Под рукой наследника соединились две армии в количестве более девяносто тысяч бойцов, при поддержки Дунайской флотилии в составе десяти уральских шхун и полутора десятков трофейных турецких галер.
   Прижатые к реке Енги-паша и братья господари вынужденно решились на бой. Хотя как такового боя можно сказать и не было. Был расстрел с фронта и тыла, сначала стоящих в боевых рядах, а потом столпившихся врагов из орудий. Вставшие на якоря между островом и левым берегом шхуны засыпали прибрежные позиции османов гранатами с ядрами, а снующие по фарватеру и протокам галеры препятствовали попыткам пересечь реку как отдельными индивидуумами, так и мелкими отрядиками. Крупные вражеские подразделения просто до берегового уреза не доходили, частью погибая, частью рассеиваясь на мелкие группы и одиночек.
  День пальбы с восхода солнца до его заката и османская армия перестала существовать. Дело завершил удар кованой конницы и рейтар по разрозненным остаткам бывших войск противника, поддержанной плотными рядами испанских терций в центре и шеренгами уральских стрелков на флангах. Удары тяжелых кавалеристов и пехотинцев разметали, смяли, а потом втоптали в прибрежную землю и береговой песок бывших турецких, молдавских, валахских и венгерских вояк. Однако небольшая часть легкой вражеской конницы, пользуясь сумерками сумела прорваться вдоль берега вниз и вверх по течению. За беглецами тут же ушли легкие татарские, казахские и туркменские всадники, вернувшиеся с трофеями только к полудню следующего дня.
   Победа была полной. Уйти сумели единица, остальные из армий Енги-паши и братьев господарей, во главе со своими предводителями остались на поле боя или утонули в дунайских водах, порядка одиннадцати тысяч сумели сдаться в плен. Трофеями победителей стали обозы армий, паши с его военачальниками, господарей и их бояр. Оцененных приблизительно, на глаз, по самой малой цене в полмиллиона золотых.
   'Северной' армии под началом воеводы корпуса Хворостины так же сопутствовала воинская удача. Сражение произошло на дальних подступах к венгерскому Пешту, когда пятьдесят пять тысяч князя Дмитрия столкнулись с сорокатысячным войском будинского паши. И в очередной раз русские 'единороги' решили исход битвы. Выставленные по батарейно среди пехотных шеренг, 'единороги', наступая совместно с пехотой, в её рядах, при подходе к противнику успели растрепать гранатами с ядрами его ряды, изрядно проредив их. Чем спровоцировали атаку турок и действующей совместно с ними венгерской пехоты. Вот тут то русские орудия и накрыли наступающих 'градом' гранат да 'дождем' из ядер, а по мере сближения и картечным 'ливнем'. Потеряв более чем половину воинов из числа атакующих, османы и венгры не выдержали и побежали, подгоняемые в спину чугуном картечи и свинцом пуль. А уж по показавшему спину врагу самое время ударить тяжелой конницей, что Дмитрий Иванович и сделал, послав на бегущих вражин десять тысяч кованой кавалерии поместного ополчения. Попытка будинского паши Озбека нанести контрудар по русской коннице не привел ни к чему хорошему для Озбек-паши и его воинам. Те четыре тысячи венгерских всадников и полторы тысячи набранных в Сербии конных дели, бронированная лава русских помещиков и их боевых холопов сбила, стоптала, почти не задержавшись прошла через их ряды и по их телам. Последнею точку в сражении поставили посланные воеводой во фланг пять тысяч легких башкирских кавалеристов, которые сумели прорваться в тыл и нанести удар по тылам войск будинского паши. Это была 'последняя соломинка переломившая спину верблюда' османской храбрости и остатки войска побежали. А вдогон за ними пошла конница. И если помещики со своими боевыми холопами рубили бегущих с десяток километров, то башкирские всадники гнали турок и венгров почти до самых ворот Пешта.
   Однако взять Пешт и его дунайского близнеца Буду, а с ними большую часть территории Венгрии, князю Хворостине не удалось. Когда приведшая себя в порядок 'Северная' армия подступила к Пешту, то над его воротной башней уже развевался черно-желтый стяг австрийских Габсбургов. Пока русские войска били турок, император Священно Римской империи германской нации Максимилиан II ввел на захваченные османами, но оставшиеся без войск оккупантов венгерские земли свои войска, которые походными колоннами промаршировали по дорогам Венгрии до Буды, Пешта и иных городов и селений, заняв их. По пути прихватывая замки, крепости оставшиеся практически без гарнизонов, ушедших против наступающих московитов.
   Так что пришлось командующему 'Северной' армией, отворачивать от стен Пешта и закрепляться на уже занятой им территории. Какие-либо трения с соседним государством Москве были не нужны. И так имеется война с Турцией, напряженные отношения с Речью Посполитой и королевством Швеция. Получать ещё одного врага было противопоказано. Пусть Максик подавиться этой 'венгерской костью', к счастью потери были не большие и русской крови пролилось не много.
   И в этом году Блистательная Порта не стала атаковать Крым, хотя на нём османский десант ожидала приличная армия. Под рукой воеводы-наместника Крыма, воеводы первого ранга князя Ивана Михайловича Воротынского-Тавридского имелись 1-ая, 13-ая, 14-ая стрелковые дивизии Уральского уезда, десять царских стрелецких полков, две тысячи поместной кованой конницы и конное ополчения прибывшего в Крым на жительство племени Аорса руководимое их военным вождем дивизионным воеводой Беркутом. Зато аорсы, с проводниками из выживших готов, быстренько очистили горный Крым от татарских селений, запрятавшихся в самых труднодоступных и глухих местах, окончательно решив татарскую проблему в Тавриде.
   Иные соединения Уральского уезда так же не бездельничали, так 3-я бригада конных пустынных стрелков совместно с пограничниками прикрывала завесой восточную, степную границу уезда и царства. 4-я Яммская стрелковая дивизия встала постоем в Колыване. 8-я усилила собой гарнизон Риги. 9-я образовала костяк киевского гарнизона. В Киев же формировались 15-я и 16-я стрелковые дивизии. Рекруты в которые набирались не только на 'старой' территории Русского царства, но и во вновь присоединенных землях будущей Финляндии, Ливонии, Речи Посполитов, Крыма и Молдавии с Валахией.
   Успехи русского оружия на юго-западных границах расширившегося царства, не отвлекли внимание Москвы от её южных рубежей. Согласно договора русские поставили персидскому шаху Тахмаспе I трофейные турецкие осадные пушки, порох, слитки чугуна и свинца. Правда инструкторов-советников отозвали. Необходимые навыки и знания они кызырбашам передали, а далее пусть они сами бьются с османами. Может быть хоть наличие осадных пушек поможет персам хотя бы в будущем году взять наконец у турок Багдад, что подвигнет Блистательную Порту перебросить лучшую часть войска в Месопотамию. Оставив в Европе только местные войска Румелийского бейлербейства, существенно ослабив их силу в отсутствии янычарь и сипахов.
  Заморская Русь. Январь-декабрь по новому стилю 1575 года от РХ.
   Вернувшийся обратно на Карибы к семье князь Стуликов-Очаковский, кроме руководства возглавляемой им разделывательной службы Заморской Руси, был назначен командующим вновь сформированной Карибской эскадрой в составе полудюжины прошедших капитальный ремонт старых галеонов. В связи со своей новой должностью пришлось ему начинать новый год с проведения совещания командиров кораблей и флагманских специалистов эскадры при своей персоне, то есть при командующем эскадры. Как обычно вопросы перед собравшимися стояли традиционные: поддержание боеготовности эскадры и береговых укреплений городов Заморской Руси, охрана морских путей с Русью, между анклавами, и испанскими колониями, проводка 'Серебряного флота' в зонах своей ответственности, продолжение строительства новых судов, дальнейшее возведение инфраструктуры основной базы флота на Кубе и иных объектов в других портах Заморской Руси. Новые задачи для картографических работ на атлантическом побережье американских континентов, которым, несмотря на их ведение вот уже не один десяток лет, все не было конца и края. Пока перепроверили глубины и береговую черту только островов карибского бассейна и Северной Америки, до берегов Флориды включительно. А так же побережье будущей Венесуэлы. Ну и обычная текучка, ни чего нового или сверх ординального.
  ***
   Вот и ушли в середине января три плановые картографические экспедиции в очередной полевой сезон. Во главе одной из них поставили бывшего пирата, взятого в плен русскими воинами и перетащенного на свою сторону 'конторой' Воротынского, Гийома Ле Тестю. Который хотя и провинился своим пиратством, но перед русским царем вины не имел и являлся в это время одним из лучших картографом Европы. И не прогадали. Его партия выполнила наиболее больший объем работы в этом году, чем Гийом отлично зарекомендовал себя перед новыми работодателями. Так что уже через пять лет, в 1580 году он возглавил всю картографическую службу Заморской Руси. Правда без плотной 'опеки' Ле Тестю ребята из 'конторы' Воротынского не оставили. Наоборот усилии его 'прикрытие'.
  ***
   В начале мая со стапелей Порт-Ивана спустили на воду два флейта, тут же заложив пару новых. Снятые на доделку флейты к июлю полностью достроили, провели испытания и укомплектовав командами, перебросили в феврале будущего года, с продуктами в трюмах в Кадис. Заодно с ними, так же забив трюмы продуктами и порохом с боеприпасами, ушли ещё четыре флейта, закачавшиеся на воде для достройки в начале декабря, и полностью вошедшие в строй русских торговых судов к концу января 1576 года. А на освободившихся кораблестроительных мощностях начали монтировать корпуса следующих двух пар флейтов.
  ***
   В соответствии с полученными указаниями воевода Ильяграда и Ильяградского уезда Воротников в начале марта сумел войти в контакт с арауканским мапу-токи (глава народа) Колоколо. Но к сожалению с опозданием, успела пролиться смертельная кровь с обеих сторон. Один из отрядов воинов араукан совершил набег на деревеньку рыбаков, выросших за последнее время на побережье русского анклава. Живых из полутора десятков её обитателей не осталось никого. Зато и из нарвавшихся на обратном пути на конную патрульную полусотню ильяградских стрельцов отряда в сотню воинов, сумела уйти только пара самых везучих аборигенов. Остальные остались, в подавляющем большинстве, лежать на камнях предгорья со свинцовыми пулями в теле. Еще одиннадцать налетчиков, в различной степени целости, патрульные прихватили с собой, для спроса. Кто? Почему? Зачем?
   Нужно отдать должное Колоколо, он, не смотря на пролитую кровь, пошел на переговоры с русскими. Да ему вообще то и выхода другого не было. Или переговоры, или ещё одна война с новым врагом. И так поражение предыдущего военного вождя Кауполикана от испанского войска под командованием Уртадо де Мендосы, когда он только в одном сражении потерял убитыми свыше шести тысяч воинов, нанесло сильнейший удар по воинской силе племен. А последующая в 1558 году казнь Кауполикана, которого, с остатками воинства загнал в горы Каньете капитан конкистадоров Алонсо де Реинозо, где и пленил его, а затем на глазах его жены, детей и оставшихся в живых соратников, посадил на кол, окончательно подорвало боевой дух племенных воинов. С тех пор война не прекращаясь, перетекла в вяло текущий конфликт, ибо обе стороны были достаточно обескровлены. Только сейчас, под руководством нового мапу-токи Колоколо, занявшего свой пост после казни предшественника, воинская сила арукан начала понемногу восстанавливаться. А получить свежего, не истратившего силы врага, означало для племен окончательное военное поражение и физическое уничтожение, если не от обеих 'белых' победителей, то от окрестных племен индейцев, с которыми у араукан были очень напряженные отношения, вплоть до небольших войн и столкновений. Тем более почувствовав слабость старинных врагов, соседние племена аборигенов в последнее время стали активно вытеснять их с занимаемых ими ранее территорий, а пригодных к более-менее комфортному проживанию земель в этом краю гор, пустынь и полупустынь и так то было не много.
   Все это и вынудило мапу-тапу 'забыть' об убитых соплеменниках и пойти на переговоры. В ходе которых он не только материально загладил причиненный его воинами ущерб, но и был вынужден пойти на заключение вассального договора. Правда переговоры длились почти весь год. Трудности были не только в согласовании условий устраивающие обе стороны, но и в простом непонимании друг друга. Колоколо не знал русского, а Воротников арауканского. Вот и приходилось переводит на испанский, а с него уже на русский или арауканский. Договор был заключен 27 октября. Согласно его статей, кроме прав и обязанностей вытекающих из вассалитета, арауканы обязались выставить три отряда по тысяче воинов, которые русские власти в течение трех лет могли использовать как воинские силы в любом месте, где они сочли бы нужным. При этом вооружение, обучение, снаряжение и иное содержание всех трех тысяч бойцов русский царь брал на себя.
   И уже 15 декабря следующего 1576 года первая тысяча ушла на зафрахтованных судах в Порт-Иван, где и были взяты в оборот старослужащими стрелецкими тетрархами, пентархами, декархами. Что бы уже через полгода тысяча ополчение индейского племени исчезла, превратившись, вернее стала напоминать десять достаточно обученных стрелецких сотен новобранцев. А к январю 1577 года первая тысяча разбитая на пару отдельных батальонов, под командованием на уровне батальона и сотни из числа русских военнослужащих подразделений Заморской Руси, уже как полноценные подразделения участвовали в сражениях с воинами континентальных аравакских племен в джунглях будущей Венесуэлы. Показав очень хорошие результаты. Привычные к войне в горах и джунглях арауканские воины, вооруженные уральскими 'сакмарочками', отлично экипированные и с хорошим снабжением, 'выносили' вражеские засады, не дав им ни малейшего шанса первыми нанести удар. Так первая тысяча и провоевала весь оговоренный срок в джунглях на атлантическом побережье, очистив его на тройку дней пути вглубь континента и почти на сотню километров по берегу от враждебных к нанимателям и их союзникам-вассалам туземцев.
   Остальные две тысячи, так же разбитые на четыре батальона, использовали для полного приведения под 'руку' русского монарха всей территории Тринидада и обитающих на нём аборигенов. С чем арукане так же отлично справились.
   В общем через три года обе стороны остались довольны друг другом. Русские боевыми возможностями вассалов-туземцев, араукане отношением к ним 'северных белых людей' и вознаграждением за службу, после её окончания. При возвращении каждому бойцу оставляли его холодное оружие из прекрасной оружейной стали.
   Хотя к семьдесят седьмому году отношения с частью арауканских племен перешли на другой уровень и ротация воинов в этих трех тысячах уже стала не так актуальна.
  Чужеземные государства окрест Русского царства. Январь-декабрь по новому стилю 1575 года от РХ.
   Основным событием для Русского царства, происшедшим за его рубежом в этом году можно было считать избрание 12 мая на польский трон трансильванского князя Стефана Батория. Решающее значение в избрании Батория королем сыграло османское золото, перекочевавшее в огромном количестве из шкатулок представителей трансильванского князя в кошели шляхты и сундуки магнатов. Да и гипотетическая возможность вторжения турецкой армии на юго-западные земли Речи Посполитой толкнуло среднепоместную и мелкопоместную шляхту этих воеводств к кандидатуре Батория, как монарху, при котором разорение их имений нехристями было не возможным, в связи с союзными обязательствами будущего короля и Константинополя. Но все-таки основной вклад в победу князя сделали золотые монеты, переданные Стефану Блистательной Портой. Другие кандидаты раздали панам намного меньше денег, чем трансильванский владыка со своими людьми. В этом же году члены элекционного сейма Великого княжества Литовского провозгласили трансильванского князя и короля Польши Стефана Батория великим князем литовским. Став крулем, Баторий признал, что королевство Польское и Великое княжество Литовское остаются равнозначными частями одного государства - Речи Посполитой, подтвердил свои предвыборные обещания о сохранении определенной самостоятельность княжества в федерации, расширении его границ, не назначать воевод в ВКЛ из поляков, поочередно созывать общие сеймы в Польше и Литве.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  02. Комплект формы и оружия выбранецкой пехоты со снаряжением из Варшавского музея.
  
   И уже к концу года сеймы разрешили новому монарху увеличить компутовое войско до семидесяти тысяч человек. Для чего паны даже выделили некоторые суммы. Но и в этом случае основную массу монет, потраченных на снаряжение, найм и содержание войска король Стефан получил из Константинополя.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   03. Рядовой в синем и офицер в красной форме с алебардой является десятником выбронецкой пехоты и называется -дарда
  Новый монарх Речи Посполитой с первого дня стал уделять самое пристойное внимание формированию послушной ему армии. После получения разрешения от сеймов на увеличения регулярного войска Баторием было учреждено новое войско-пехота выбранецкая, в которую рекрутировали из королевских земель одного землероба с двадцати ланов (1 лан = 30 моргам ≈ 17,955 гектара) земли. Войско формировали по образцу наёмных рот венгерской пехоты. Своеобразный польский ответ московским стрельцам царя Ивана. И уже в последних числах декабря первая, хотя и не обученная, двух сотенная рота выбранецкой пехоты, одетой в синие шапки-магерки и жупаны, с мушкетами, саблями и секирами на длинном топорище, кое-как промаршировала перед Семиградским князем. А через полтора года, после марша первой роты, под 'рукой' короля имелось почти сорок тысяч выбранецкой пехоты, роты которой были полностью вооружены, снаряжены и обучены. При этом основной упор был сделан на специализацию новых пехотинцев на ведении огневого боя, отказавшись от создания в ротах отдельно пикинеров, и отдельно мушкетеров, сделав упор на всемерное развитие огневой мощи выбранецкой пехоты. И что особенно было приятно для королевской казны, оплата королевского пахолика, равная плате наёмного пехотинца, шла только с момента прибытия последнего по первому зову своего ротмистра на королевскую службу. При этом быть в форменной одежде, вооруженным стандартным мушкетом, с боеприпасами, саблей и секирой на длинной ручке. Вне войны, все остальное время, рекрут вел своё хозяйство на переданной ему крулем земле с освобождением от всех повинностей, за исключением воинской, да прохождения в течение года трехмесячных военных сборов в составе роты.
   Не забыл новый король и конницу. Произошло резкое увеличение двухсотенных хоругвей крылатых гусар. Хотя, правда, не всегда в хоругви было двести всадников, но не менее сотни всегда. Благо людей, малоземельных, а то и безземельных шляхтичей, в королевстве было предостаточно. Да и крупных коней в табунах магнатов так же хватало для укомплектование новых хоругвей, только монеты отсыпай. А кузнецы, оружейники и бронники германских городов получили огромные заказы, полностью загрузившие их на полтора близлежащих года. И уже к июню 1577 года Стефан располагал более чем полусотней хоругвей крылатых гусар.
  Кроме почти десятитысячной тяжелой кавалерии-гусарии, не осталась без внимания и легкая конница. Основу составили хоругви панцирных казаков, укомплектованных из реестровых запорожских казаков польской короны. Новый круль увеличил их численность с трех сотен до более чем трех тысяч всадников, к лету 1577 года. К этому же времени, вторая основная составляющая легкоконных хоругвей Речи Посполитой, пятигорцы, формируемые из литовских подданных, христианских выходцев с Северного Кавказа, поименованных одним названием - 'черкесы', без различия на иные племена и народности, достигли численности в четыре тысячи воинов, с плюсом или минусов в пару сотен сабель. Остальной контингент, из почти девяти тысячной легкой кавалерии, составляли остатки, в количестве чуть более сотни всадников, литовские па́нцирные боя́ре, основная часть которых осталась в своих селениях в бывших Полоцком и Витебском воеводствах Великого княжества Литовского, и благополучно служивших в войске Русского царства, получив от царя Ивана поместья, хотя и не большие. Порядка тысячи запорожских казаков, не вошедших в реестр, из-за чего и не снабженных доспехами от Батория. Но зато получавших от него содержание, в том числе и звонкой монетой. А так же от шести до восьми сотен беспоместной, безгербовой шляхты, по различным причинам не попавших в ряды гусарии.
   Не остались без работы пушкари-литейшики и мастера-мушкетники по всей Европе. Заказы на изготовление различных орудий и большого количества однотипных мушкетов, заставили их работать от рассвета до самого заката, без выходных и почти без праздников, в нарушение собственных цеховых правил. В общем, на европейских кузнецов, бронников и всех видов оружейников, пролился самый настоящий серебряный, а то и золотой дождь.
  04. Крылатый гусар.
   В декабре текущего года из Речи Посполитой по всей Европе разъехались вербовщики капитаны-ротмистры с листами пшиповедными-патентами, приступившие к вербовки наемников в свои роты-эскадроны, а так же канониров на королевскую службу. Вербовка продолжалась полтора года, и уже к середине июня 1577 года на землю Польши прибыл последний наёмник, из нанятого Баторием контингента.
   Итогом всех этих действий по созданию новой армии стало формирование к концу июня 1577 года ста десяти тысячного войска подчиненного, в основной своей массе, лично монарху Речи Посполитой.
  ***
   Как всегда, в последние года, испанскую корону 'лихорадило'. Да так, что король даже не смог выполнить свои обязательства по договору с русским царем о совместном походе на турок и иных неверных. Причина была банальная, отсутствие в казне средств на ведение ещё одной войны с турками и находящимися под покровительством османов берберскими пиратами. Денег в казне так и не прибавилось. И все из-за этих проклятых тартарских пиратов, которые сумели два года подряд лишить Испанию всех доходов из заморских колоний. Что только не предпринимал монарх и его министры. И увеличение в три раза алькабалы, по сравнению с прошлым ростом в 1561 году, с одновременным повышением иных налогов. И рост цен, которые увеличились минимум в два раза по сравнению с сороковыми годами этого столетия. И лишение Арагона, Кастилии, Каталонии значительной части средневековых вольностей, и не только в политической сфера, но в основном в финансово-экономических отношениях. И получения кредитов под большие проценты в банке Фуггеров и связанных с ним банковских домах Ломбардии.
   Однако все было напрасно, монет в королевских 'карманах' не прибавилось, 'серебрушек' и 'золотущек' постоянно не хватало на все возрастающие расходы и в этом 1575 году, король Испании Филипп II, второй раз за время своего правления, объявил о банкротстве королевской казны. В связи, с чем каких-либо активных действий вне территории королевства их Величество и его министры позволить себе не могли.
  ***
   Сбежавший из Польши её бывший монарх, французский принц Генрих, 11 февраля сего года стал королем Франции, короновавшись в Реймсском соборе. А через два дня король Франции Генрих III связал себя узами брака, королевой Франции стала Луиза Водемон-Лотарингская.
   И это были все приятные события для новопомазанного руа франков. За то другие новости и действия его поданных не добавляли монарху галлов хорошего настроения. Первое, денег в королевской казне почти нет. А, не имея средств, нельзя вести гражданскую войну со своими поданными протестантского вероисповедания, доставшеюся новому королю от почившего братца. И Генрих III вынужденно пошёл на уступки гугенотам - даровал им свободу вероисповедания и участие в местных парламентах. В связи с чем, некоторые города и местности, населённые в своём большинстве гугенотами, фактически получили полную независимость от королевской власти.
   Эти вынужденные действия монарха вызвали несогласие и резкий протест со стороны Католической Лиги и её предводителей, братьев Гизов, герцога Лотарингского Генриха и второго брата, кардинала Лотарингского Людовика. Что привело к обострению противостояния гугенотской Конфедерации в Южной Франции и Католической лиги в Перронне, и нового разрастания религиозной гражданской войны в королевстве между двумя непримиримыми группировками христиан.
   Так что королю Франции Генриху III было не до поддержки своего далекого восточного союзника - Оттоманской империи, либо кого ещё в тех же краях, на восточном краю Европы. Тут бы со своими внутренними проблемами разобраться и прекратить войну между собственными поданными.
  ***
   1575 год в Священно Римскую империю германской нации прошел как то почти без волнений, бунтов и войн. Император Максимилиан II в декабре прошедшего года почувствовал ухудшение своего здоровья, им овладели усталость и упадок духа, так что монарх почти перестал заниматься делами и наблюдал за происходящим с равнодушной отрешенностью. Даже передал часть своих полномочий своему сыну и наследнику Рудольфу, который осенью принял короны короля Богемии и короля Германии. Поэтому и не предпринимала империя каких-либо активных действий на международном 'фронте'. Даже не сильно-то усердствовали имперцы в Польше, во время выборов в ней нового короля взамен сбежавшего принца 'лягушатников'.
  ***
   В иные государствах каких-либо крупных потрясений не происходило.
   Англия все никак не могла выйти из затяжной гражданской войны с северными графствами и Шотландией. Открытые столкновения завершились в пользу королевской власти, но партизанские нападения не давали спокойно спать елизаветинским войскам и препятствовали их выводу из усмиренных северных земель.
   Шведское королевство продолжало готовиться к реваншу с Русским царством. Король с риксдагом прикладывали все усилия к усилению военной, морской, промышленной, финансовой мощи государства. А пока даже помогали своему врагу, предоставив ему в найм все свои наиболее боеспособные сухопутные войска, правда, за очень 'хорошие' деньги, на меньшею часть которых тут же набрали новых солдат из числа своих подданных, но в несколько уменьшенном количестве, всего чуть более десяти тысяч ратников.
   В Датском королевстве все было спокойно, если не считать долга висящего гирей на монархе и подписавших оба кредитных договора ригсрода и ригсдага. Правда денег для возврата займа не было, а отдавать нужно, что не прибавляло 'любви' короля и его приближенных к тартарским дворянам, предоставившим им товарный кредит боевыми кораблями во время войны со Швецией. А так как остатки Тартарии вошли в состав Русского царства, то автоматически эти отношение перешли на всех московитов с их царем Иваном.
   Государства Италии продолжали вяло вести военный действия против турок и более активно строить друг другу различные козни.
   Империя Османов и Сефевидское государство вели все не затухающую войну в горах Закавказья и на равнинах Месопотамии. Пока ни одна из сторон не могла похвастаться решительной победой над врагом.
  Русское царство. Январь-декабрь по новому стилю 1575 года от РХ.
   Наступивший год ознаменовался проведением 17 января в Москве освещенного Собора. В ходе которого 23 числа этого же месяца в Успенском соборе был избран первый Патриарх всея Руси, которым, при активной поддержки царя Ивана IV, стал митрополит Московский и всея Руси Макарий. И уже 17 мая Константинопольский Вселенский патриарх Иеремия, самолично хиротонировавший в патриарший сан Макария, со свитой покинул Москву.
  ***
   После рукоположения патриарха, в личном кабинете Черного, в здании Уральского представительства в Москве, состоялся интересный разговор между ним и его первым товарищем Золотым.
  -Мечеслав Владимирович мы тут с Брусиловым и Воротынским наметили некоторые мероприятия в Европе. Нужна Ваша санкция на их проведения и выделения для этой цели пары миллионов талеров. - начал беседу Золотой.
  -А подешевле Вы мероприятия со 'спецами' наметить не могли?
  -Нет. Работа на биржах требует соответствующих расходов.
  -Чего, чего Степан Эдуардович? Какие биржи?
  -Сначала Лионская с Антверпенской, а потом и к другим перейдем
  -Их что, сейчас так много? - выразил своё удивление воевода. Он конечно, в общем-то, знал о наличии в Европе уже во время, в котором ему приходиться жить, бирж. Но считал, что их количество не велико.
  -Ну, много, не много Командир, а имеются. И уже начинают разделяться на фондовые биржи, торгующие различными ценными бумагами, и сырьевые, торгующие реальными товарами или договорами на их покупку-продажу.
  -Так, так. Теперь Эдуардович поподробней по Вашим задумкам.
   -Так я и не отказываюсь - произнес Золотой, наливая в хрустальный бокал кваску и промочив им горло продолжил.
  -Имеется Владимирович сейчас в городе Лионе, во Франции, образовавшаяся примерно в начале этого века Лионская биржа. Появилась благодаря французским королям, которые в это же время стали активно брать займы у крупных купцов, торгующих в Леоне на ежегодной ярмарке. Вот первыми ценными бумагами, крутившимися на ярмарке и стали королевские векселя. Первое время монархи аккуратно платили 'хорошие' проценты, и всякое объявление о новых займах порождало ажиотаж и рождало массовую спекуляцию королевскими векселями. Хотя ни каких потрясений эта спекуляция не вызывала. Руа из Парижа всегда отдавали свои долги. Пока, не так давно, мы уже прибыли на Урал, в 1557 году, ныне здравствующий испанский король Филипп II не прекратил платить по своим обязательствам. На что его 'заклятый друг' и 'брат по несению монаршего креста', ныне отошедший в иной мир король Франции Генрих II заявил, что купцы могут не беспокоиться - он знает, чего требует королевская честь, и вновь занял, теперь уже у немецких купцов, но через несколько месяцев и сам последовал примеру своего друга - недруга, кинул торгашей, отказавшись платить по своим обязательствам. Вот мы и решили улучшить свои финансовые дела за счет этой биржи. Тем более, у нас Лионская биржа в этом году и так должна была бы начать ликвидироваться. Тут все сошлось и фискальная политика властей из Парижа, с выдавливанием налогов и чума, начавшаяся свирепствовать в Лионе летом этого года. Вот мы и решили напоследок срубить 'бабла', а заодно и Баторию перекрыть свободные займы в Европе.
  -Уже интересно. Что Вы там с Константином да Михаилом придумали?
  -Да ни чего особенного Командир. Просто своеобразная пирамида, и всего то. Правда, с учетом местным реалий. Разместим в этом году на биржи векселя на предъявителя по займу Польского короля на сумму миллион талеров. Выпустим сотню векселей с номинальной стоимостью в десять тысяч талеров. Векселя хотя и поддельные, зато красиво отпечатанные, солидно выглядящие и с факсимиле самого Батория, в неразберихе с избранием польских королей это проскочить. Тем более Польша эта расположена черт знает где, в ж...е 'цивилизованной Европы'. Наши люди в свою очередь в этом же году начнут перепродавать векселя друг другу с повышением их фактической цены от номинала. Пустим слух об обеспечении этих обязательств не только польским круем, но и казной турецкого султана, вассалом которого, как Трансильванский князь, этот король является. Тем более что это истинная правда и легко проверяется. Да и информация об этом в Европе циркулирует. Через полгодика, даже погасим мизерную часть векселей с полугодовым сроком первой выплаты процентов по займу, проданных в сторонние руки, с выплатой очень 'сладких' процентов, правда опять таки в основном своим людям. Так раз в десять превышающих номинал. Время до ярмарки как раз хватить для 'раскрутки' векселей. В следующем году, ну не заглохнет ярмарка сразу в один момент, продадим на ней остатки векселей, пока не наступила дата выплаты процентов основной части обязательств. А там новые владельцы 'польских' 'ценных бумаг' пусть сами как хотят, так и крутятся. Рассчитываю поднять пару-тройку миллионов сверх вложения. Да и Баторию 'подложим большую свинью'. После того, как вскроется афера с 'его' векселями, ему разве что только в морду дадут за предложенные им обязательства от его имени, но никак не кредиты. Открытый рынок кредитования в Европе мы для него закроем. Если только под огромные проценты и под поручительство какого-либо государства. Да кто же из европейцев рискнет связываться с королем какой-то Польши, да с сильно подмоченной финансовой репутацией
  -В общем, понял я Ваш план. Однако зачем такие-то деньжищи. По Вашим словам мы при продаже векселей самим себе ни каких денег платить не будем. - стал уточнять уральский воевода.
  -Верно Владимирович. С Лионом расходы не большие. Основная часть расходов у нас пойдет в Антверпене.
  -А там что задумали?
  - Продолжу по Антверпенской товарной биржи. - стал пояснять 'зампотыл' 'витязей'. - Биржа образовалась так же как и Лионская в начале сего века и обязана она своим возникновением перцу, цены на который являлись регулятором прочего товарного рынка. Потом пошли другие товары. Облюбовали её английские купцы, сначала экспортировали сырьё - шерсть, потом перешли к экспорту уже готового сукна. Но сейчас эту биржу назвать чисто товарно-сырьевой нельзя. На ней впервые появились ценные бумаги, в том виде, что подразумевают у нас, облигации на предъявителя, которыми регулярно торгуют. Сначала эти облигации были государственными, эмитируемыми правительством Нидерландов, правительствами штатов и властями отдельных городов. Иногда в качестве эмитентов выступали откупщики. Потом потихоньку на бирже также стали 'крутиться' облигации английской и португальской корон и обязательства только что создавшихся британских акционерных компаний. Все это конечно облегчает государственный кредит, поскольку раньше европейским монархом не всегда удавалось взять в займ небольшие суммы под не высокие проценты. Но устойчивости в фондовой части этой биржи нет. В настоящее время Нидерланды охватила спекулятивная 'лихорадка', ведущая к кризису на бирже и банкротству многих торговых домов. Тем более что первый 'звоночек' уже прозвучал. В пятидесятых годах было объявлено сразу два официальных банкротства от имен испанского и французского королей. Что еще тогда подкосило многих торговцев участвующих в биржевых 'играх'. Но мы в финансовую часть биржи лезть не будем. Потрясем её товарную часть, что в свою очередь отразиться и на финансовых обязательствах 'циркулирующих' на бирже. Как уже упоминал, основу ценообразования на товары на бирже представляет стоимость перца. Практически монопольным поставщиком этого товара является португальский король, который направляет свои суда с пряностями Ост-Индии в Антверпен. На бирже заключаются сделки на караваны со специями, а так как морские путешествия дело небезопасное, с большим риском потерять корабли с грузом, в сфере торговли пышным цветом цветет биржевая спекуляция. Объектами спекуляции являются не только пряности, но и иные товары, например квасцы, медь. Риск торговли на товарной бирже столь велик, нужда в инсайдерской информации так необходима, что за вполне объективную информацию стали считать даже предсказания астрологов, магов и различных гадалок. А так как две последние категории церковь 'очень сильно не одобряет', вплоть до костра, то и информация от них идет нелегальными путями. Вот на этом мы и решили сыграть. Потихоньку, через подставных лиц, наши люди скупят большинство контрактов на покупку специй. Затем организуем в этом году слухи о неприбытии каравана со специями из Ост-Индии. Потом подтвердим их информацией от свидетелей перехвата всех судов каравана у побережья Западной Африки берберскими пиратами. Брусилов обещал это организовать. И если, перехватить не получиться, то затормозить прибытия судов с пряностями в Антверпен месяца на два-три он обязуется. Под это дело цена на перец полезет вверх. Мы еще её 'подогреем'. Затем естественно по-тихому, так же через подставных лиц, продадим договора на покупку пряностей. После чего запустим в оборот контракты на продажу специй из Вест-Индии, от имени уже организованной нами в Англии местной торговой компании. 'Срубим' денежку и с этого. Напоследок приведем в порт Антверпена пару галеонов нашей 'Московской-Туркестанской торговой компании' с пряностями из Америки и продадим на волне ажиотажа минимум по двойной цене. А там и блокаду португальского каравана с перцем можно снимать, пусть себе идут суда до Антверпена, их там ждут. Заодно может быть, и еще что-нибудь нужное нам в Нидерландах прикупим. Прибыл, планирую миллионов пять-шесть. Вот для поддержки этих афер и просим выделить два миллиона талеров. -закончил свой рассказ Золотой.
  -Мда, задумки грандиозные. А если не выгорит?
  -Выгорит. Мы по три раз перепроверили, где надо подстраховались.
  -Ладно, рискнём. Уж очень результаты заманчивы. Разрешаю проведения операций и выделение для их нужд двух миллионов талеров.
  На чем и закончилась сия беседа, имевшая в следующем году интересные последствия.
  ***
   В текущем году Архангеломихайловская верфь не спускала на воду боевые корабли. Построили полудюжину флейтов, взятых в строительство в прошедшем году. А на освобожденных стапелях заложили сразу шесть легких фрегатов.
   Вся полудюжина торговых судов уже к октябрю была переведена, с полностью укомплектованными экипажами и загруженными флотскими да армейскими припасами трюмами, на Средиземное море, где и присоединилась к основным силам русского флота.
   Снова планово прибывали и убывали из Заморской Руси рейсовые клиперы перевозя грузы и пассажиров. Развивался комплекс металлургических и металлообрабатывающих заводов в Поморье, работающих на найденной в дальних окрестностях Архангеломихайловска руде различных металлов, и в основной в интересах северной верфи Русского царства. Для развития этого металлопроизводимого района с однородных уральских предприятий 'витязей' переселились специалисты металлурги, металлообработчики и механики.
  ***
   Еще 1575 год ознаменовался открытием 1 сентября в столице Русского царства университета. Во вновь учрежденном Московском университете образовали почти такое же количество и таких же факультетов, как и у его 'старшего брата' Петроградском университете. Тем более что большинство преподавателей во вновь открытом ВУЗе были из выпускников Петроградского университета, в котором они до этого и преподавали, набираясь педагогического опыта. Как ни как прошло уже пятнадцать лет после открытия университета в Петрограде, и его выпускники успели приобрести, прекрасный уровнен знаний и опыта по своим специальностям. В Московском университете открыли четырнадцать факультетов, а именно: первым традиционно шел богословско-философский факультет. За ним медицинский, юридический, педагогический, финансово-экономический, металлургии и металлообработки, инженерно-механический, инженерно-кораблестроительный, кормчих (штурманский), химический, архитектурно-строительный, геолого-топографический и горного дела, агрономический, ветеринарный.
   Финансирование 'сего богоугодного дела', по словам Патриарха всея Руси Макария, осуществлял сам государь Иван Васильевич на паях с Русской Православной Церковью, правда, церковный пай составляй не более 10% от общей суммы сметы на содержания университета. Но и это было прекрасно. Не все же одной царской казне нести расходы на обучение грамотных священников. Так же принимались и пожертвования от частных лиц для функционирования этого 'дворца науки'.
  ***
   Решился, наконец, в этом году и вопрос централизованного сбора сирот в границах всего Русского царства. Если ранее этим по поручению 'витязей' и за отдельную, не за так-то уж и малую плату, занимались приезжающие на Урал за товарами купцы. То с этого года во всех уездных городах Русского царства открылись дома 'Святой Ирины'. В эти дома собирали в течение всего года сирот со всего уезда и раз в год, в конце июня, отправляли речным караваном, названным 'детским', на Урал, в Петроград и далее в кадетский корпус или институт благонравных девиц.
  ***
   Год 1575, как и предыдущий для Уральского уезда прошел так же достаточно мирно. Как всегда на северо-восточной, восточной и юго-восточной границах происходили рядовые стычки пограничников и бойцов второй бригады конных пустынных стрелков с мелкими бандами степняков.
   Из технических новинок надо указать массовое внедрение в экономику уезда парового двигателя. Произошло резкое увеличение пароходов-буксиров на реках Урал, Самара, Волга, до Шопенковского перевоза на Самарской Луке и их притоках. Стали активнее использовать паровые трактора, как в сельском хозяйстве, так и на транспорте в качестве тягачей. Началась укладываться рейсы на земляную насыпь на левом берегу Урала, на котором ранее опасались прокладывать металлические рейсы из-за опасений их краж кочующими в окрестностях степняками. В этом года данная опасность уменьшилась до минимума в связи с вытеснением не подконтрольных попаданцам кочевников с этой территории. В первую очередь потянули 'металлическую нитку' от Петрограда к городу Котов- Соль-Илецкий, для чего начали строительство ещё одного моста через Урал в районе Петрограда, на этот раз железнодорожного. Второй железнодорожный мост у уездной 'столице' начали строить через Сакмару.
   И самым главным событием уезда стало начало завоевания Сибирского ханства начавшиеся 3 января 1575 года, когда из Петрограда через Орск, в направление верхнего течении реки Тобол, легат Белых вывел усиленный милицейский полк с огромным караваном припасов, полуразобранных судов и караванщиков, со своей охраной, на войну с ханом Кучумом.
  ***
   Уже традиционно в начале весны и осени на Алтай к Молоту ушли караваны. Как всегда нагруженные оружием, боеприпасами к нему. Кроме того в обозе шло всего десяток семей изъявивших желание переселится в анклав. Перед 'витязями' опять замаячил 'призрак' кадрового дефицита, все труднее стало привлекать новых переселенцев в опасные края, когда, после уничтожения Крымского ханства, появилось масса прекрасной земли, на которую можно было переселятся и новоиспомещенные бояре зазывали переселенцев на земли своих поместий с 'жирным' черноземом.
   Идущие с Алтая в уезд караваны везли уже ставший привычными для анклава Молота товары - слитки меди, железа, серебра и мешочки с необработанными изумрудами. А так же письма переселенцев и подробные отчеты самого Молота, в которых он описывал имеющиеся планы, достижения, потребности и проблемы. Главная из которых была набеги мелких банд степняков и 'сибирских татар' сибирского хана Кучума, с которыми, правда, не всегда успешно, справлялись подразделения дислоцируемой в анклаве третьей бригады конных пустынных стрелков.
  ***
   Назначенный в прошедшем году новым воеводой-наместником Хорезма, уральский боярин воевода бригады Котов Валерий Вячеславович развил бурную деятельность. Разгромив в семьдесят четвертом году Бухарское ханство и присоединив его земли напрямую к Русскому царству в качестве Туркестанского уезда, воевода повел линию на насаждения русских законов, порядков, православия русского толка и принялся активно ассимилировать народы присоединенной территории. Опираясь при этом не только на русские войска в составе второй стрелковой дивизией, первой и четвертой бригад конных пустынных стрелков, поместного ополчения переселенных на земли Хорезма русских опальных бояр, которое он смог увеличить. Пойдя по обычному пути, передав от имени царя и по его повелению земли под 'дачи' в бывшем Бухарском ханстве более четырем сотням новых помещиков, что дало прирост поместной конницы, за счет привлечения свежими боярами своих вновь закупленных боевых холопов, в восемь сотен всадников. А с учетом союзных туркменских племен и нукеров хана Хорезма, Котов мог рассчитывать в своих планах более чем на 36000 воинов. Но и на церковь, направившей к басурманам с миссионерской деятельностью большое количество священников, в основном выпускников богословское-философского факультета Петроградского университета. Привлекая на свою сторону жителей бывшего ханства путем снижения налогов, масса которых имелась у ханской власти, а так же расширением торговли с русской землей, Персией, Индией, Китаем и иными зарубежными землями. Для чего и открыли в Хорезме и Бухаре конторы 'Русско-Азиатского коммерческого банка' и торговые дворы 'Московской-Туркестанской торговой компании'. А так же поощрения смешанных браков между аборигенами и переселенцами различных кровей.
  ***
   Контр-адмирал Ушаков, командующий Черноморским флотом Русского царства, получил весной 1575 года пару легких фрегатов с Воронежской верфи, вошедших в состав флота под именами 'Грозящий' и 'Грозный', а в усиление к ним и очередной десяток уральских шхун, собранных за прошедшее время из 'конструкторов' у Калача-на-Дону. Теперь флот под командованием Ушакова, мог, с учетом русских и трофейных кораблей, противостоять попыткам османского флота напасть на русское черноморское побережье. Взамен на стапелях пока ни какие 'посудины' не закладывали, временно заморозив государственные заказы для Воронежской верфи. Зато разрешили частным лицам (купцам) заказывать на верфи суда для с своих нужд, чем негоцианты и воспользовались, загрузив стапели работой по строительству торговых 'лоханей'.
  ***
   Для Крыма и его населения с воеводой-наместником, воеводой первого ранга князем Иваном Михайловичем Воротынским-Тавридским и первым товарищем, воеводой дивизии Беркутом, семьдесят пятый год снова прошел достаточно мирно. Султан так и не смог собрать необходимого войска и кораблей для нападения на полуостров, хотя османский десант продолжали поджидать стоящие в Крыму русские войска в составе 1-ой, 13-ой, 14-ой стрелковых дивизий Уральского уезда, десятка царских стрелецких полков и конное ополчения прибывшего в Крым на жительство племени Аорса. Хотя аорсы с готами за этот год окончательно зачистили Крымские горы от скрывающихся в них крымских татар, на всегда убрав их с территории полуострова. Заодно прочистили и городское населения Тавриды, уж очень многие из них, несмотря на христианское вероисповедание, продолжали ностальгировать по ханско-турецким временам, дожидаясь прибытия освободителей осман от московских ортодоксов.
  ***
   В Валахии и Молдове все три русских армии, под общим командованием государя-наследника, продолжали стоять в своих стационарно построенных лагерях. И если войска не вели активных боевых действий против турок, занимаясь укомплектованием, пополнением и обучением частей и подразделений. То семитысячный отряд атаман Ивана Подковы, который не получил обещанный ему молдавский престол, во всю 'резвился' на правом, турецком берегу Дуная, завоевывая для своего атамана венец болгарского царя. Подкова с набранными им запорожскими казаками, молдаванами, валахами и болгарами, перешел Дунай и при поддержке русских, приступил к завоеванию для себя царства. И его дела шли достаточно хорошо, во всяком случае земли по нижнему течению Дуная, с захолустным городом-портом Константы, уже платили налоги атаману и в них руководили ставленники Ивана.
  Русское царство - Сибирское ханство. Поход на Кучума. Январь-декабрь по новому стилю 1575 года от РХ.
   Приспело время для ликвидации последнего 'гнезда' татарских людоловов у границ Русского царства. В том числе и уничтожение угрозы на северных и северо-западных границах Алтайского анклава 'витязей' от активизировавшихся 'сибирских татар', подданных сибирского хана Кучума, которые начали все активнее набегать, раз от раза все более крупными отрядами на земли анклава. Вот для купирования всех этих угроз и пошел в поход на Кучума, уральский боярин, легат Белых Григорий Фомич, во главе усиленного милицейского экспедиционного полка Уральского уезда в количестве более трех тысяч бойцов и артиллерийского наряда, увеличенного в семь раз. Правда, орудия в основном были легкие трехфунтовые 'единороги'. Самыми крупные пушки в экспедиции, были полупудовые 'единороги', сведенные в одну осадную шестиорудийную батарею.
   Еще в 1561 году был разработан общий план покорения Сибири и начались мероприятия по его реализации. За прошедшее время была проведена доскональная разведка всей Сибирской землицы находящейся под властью хана Кучума, а особенно путей по ней, в том числе и водных, наличие сухопутных дорог в неё и в ней. Начато и закончено строительство прямого шоссе от Орска до границ уезда и далее в степь, до реки Тобол, на левом берегу которого и возвели небольшой сторожок, в который теперь и везли основную массу припасов вышедшим 3 января 1575 года из Петрограда через Орск, в направление верхнего течении реки Тобол до безымянного небольшого острога, огромный караван с участниками похода, их припасами, судами и караванщиков со своей охраной. И уже в середине февраля караван прибыл к Тоболу. Кроме традиционных средств транспорта, коней и волов, в караване использовали и новинку - паровые тракторы-тягачи, за которыми буксировались на деревянных волокушах паузки, большие насады и уменьшенные уральские шхуны, даже пара паровых с гребным колесом на корме. Перебрасывали суда в собранном виде, однако, парусные шхуны транспортировались со снятыми мачтами, паровые шхуны без гребных колес, то есть не совсем пригодные для эксплуатации, не собранные до конца. А струги, ушкуи и лодки-ертаулки, на меньших волокушах, везли традиционно, волами и лошадьми.
   По прибытию быстренько разгрузились, отправились назад в уезд транспорт с охраной, прибывший в Орск уже 3 марта. Подремонтировали туры, опоясывающие территорию лагеря. Установили за турами полевые орудия, благо нехватки в них не было. Только после этого приступили к подготовке привезенных судов к походу.
   Переждав на высотках берега весну, ледоход, наладив сходни и спустив по ним свои суда, загрузив их припасами, оружием и сев на них сами, уральцы, пользуясь большой водой, 1 мая пошли вниз по Тоболу на встречу с ханом Кучумом и войском Сибирского ханства.
  ***
   В канун выхода, во второй половине дня, Белых собрал командиров полка до сотников и командиров батарей включительно на крайнее совещание перед выходом, на котором кроме текущих вопросов полка, легат коротко довел до начальствующего состава общую информацию о Кучуме и его ханстве.
  -Господа считаю необходимым довести до Вас краткие сведения с кем мы столкнемся в этом походе. Идем мы на татар Сибирского ханства, в котором правит хан Кучум из рода Шейбанидов, которые выводят свою родословную от старшего сына Чингиз-хана, Джучи-хана, у которого в свою очередь был сын Шибан-хан. Вот он и является основателем этой линии Чингизидов. Кстати к ней же относиться и разбитый в прошлом году боярином Котовым хан Бухарского ханства Абдулла-хан II, который, по родственному и помог Кучуму захватить власть над Сибирским ханством, дав ему воинов из узбекских племен. При этом новый хан убил царского данника хана Сибири Едигея и его брата Бекбулата из рода Тайбугинов. Да и после Абдулла-хан II частенько помогал Кучуму бухарскими всадниками, а с ними приходили на Сибирскую землю и шейхи с сеидами для проповеди ислама. Завоевав ханство с помощью отрядов состоящих из узбекских, ногайских, казахских воинов, Кучум оставил их в своей дружине уланами. Новый хан с помощью своих уланов подчинил себе местную татарскую аристократическую верхушку-беков, мурз, тарханов, да вогульских и остяцких князьков, стал владетельным ханом над всеми землями по Иртышу, Тоболу и Оби, а равно и над барабинцами, чатами и иртышскими остяками (хантами) и низовыми по Оби вогулами (манси) с остяками (ханты). В основном под кучумовской 'рукой' ходят татары и подчиненные им вогулы (манси) с остяками (ханты) и селькупы, которых в разное время покорили тюменские и сибирские ханы при помощи местных сибирских татар. Но и сами сибирские татары не являются крепким монолитным народом, по имеющимся у нас сведениям они состоят из нескольких разрозненных племенных групп: тоболо-иртышских, томских, барабинских, чулымских и обских. Которые в свою очередь, из-за большой территориальной разобщенности и прочим причинам дробятся на менее крупные родовые групп. Как-то: Тоболо-иртышские татары делятся на тюменско-туринские, тобольские, ясколбинские, курдакско-саргатские и тарские роды. Томские татары состоят из родов калмаков, чатов и эуштинцев. Барабинские татары разобщены на барабинско-чановские, любейско-тунгусские, теренинско-чойские роды. Расселены татары на огромной территории ханства и прилегающих земель. Чулымские и обские татары являются, по месту обитания, самыми восточными и несколько отдаленными от основных мест проживания татар. Обские татары обитают естественно по Оби, а чулымские - в бассейне притока Оби - Чулыма, на территории от Оби до Ионесси (Енисея). Правда обитающие по Ионесси до сих пор не перешли в мусульманство, а являются язычниками, как и их предки при Чингисхане, поклоняются Великому Синему Небу-богу Тенгре. Несмотря на эту разобщенность, у всех татар единый язык, с некоторым отличием в различных родах. В основном поселение сибирских татар располагаются у воды, по берегам крупных рек и озер. Татары неплохо могут строить города. По собранным сведениям в ханстве более трех десятков городов, каждый из которых представлял из себя достаточно мощное укрепление, по местным меркам конечно. Кроме столицы Искера иметься следующие городки, расположенные главным образом при устьях рек, впадающих в Иртыш и Тобол: Чинги-Туры на Туре при впадении в неё Тюменки, Кызыл-Тура при впадении Ишима в Иртыш, Княжев городок на Иртыше, Кулары - в верховьях Иртыша, Тон-Тура на реке Оми, 'заставный Кучумов городок' выше устья Тавды, городок Бегиша на Иртыше, Агитский городок на Вагае, Явлу-Тура, Тархан-кала на Тоболе, Бицик-Тура, Карачин городок, Сузгун-Тура, Бицик-Тура, Явлу-Тура, Кысым-Тура, Тунус, Чуваш, Карачин, Ташаткан, Абалак, 'город Кучумова брата', Зубар-Тура, Цытырлы, Ялым, Акцибар-кала, старинный город Чубар-Тура на реке Нице, Киныр-городок в верховьях Туры, Иленский, Черноярский, Катаргулов.
  Население в основном кочевники и охотники, но имеется и некоторое количество земледельцев, во всяком случае овес и полбу они сеют сами. Подданные ханства в настоящее время в своей большей частью рассматривают Кучума как 'чужого' правителя, узурпатора, тем более что его опорой служит войско набранное из иноземцев, а для многих и иноверцев. Будучи сам правоверным мусульманином, Кучум активно насаждает среди своих поданных ислам. При этом многие, в основном вогулы, остяки и селькупы, которые поклоняются идолам и являются язычниками, не хотят добровольно, по закону магометанскому, подвергнуться обрезанию. Вот их то уланы Кучума, по его приказанию, принуждают к этому силою, а которые особо упорно сопротивляются, придают казни, отрезают голову. Естественно это не прибавляет любви населения к правителю и периодически, даже среди наиболее преданных ему барабинских татар, вспыхивают многочисленные мятежами, подавлять которые ему ранее помогали бухарские воины, присланные его родичем Абдуллой-хан II, правителем бухарским.
  Теперь по войску. У хана Кучума нет большого опытного войска, его личные телохранители и уланы, набранные в южных степях и усиленные местными сибирскими татарами, относительно плохо вооружены, имеют слабые брони, используют устаревшую тактику и вооружение. Такого войска он может собрать не более десяти тысяч всадников. К ним он может выгнать пехоту из вогул и остяков в количестве пятнадцати- двадцати тысяч человек. Ну эти вообще 'мясо', 'смазка для мечей'. В основной массе вообще без доспех, прикрыты только шкурой одежды, вооружены слабыми охотничьими луками, копьями да ножами из плохонького железа. Более менее одоспешены и вооружены саблями да мечами их князцы с парой-тройкой своих приближенных. Дополнительно татарские кочевья могут выставить племенное ополчение, простых слабо вооруженных и бездоспешных пастухов-табунщиков порядка пятнадцати тысяч всадников. Но и из этих воины такие же, как и из остяков с вогулами. Всего-то и различие, что конные. Но этакое количество ополчения, татарские племена могут выставить, если проведут тотальную мобилизацию, подметут у себя всех мужиков от старых до малых, которые могут сесть на коня и держать оружие. Точно так же как поступили крымчаки в семьдесят втором году. О какой-либо тактике, либо вообще строе, данные воинства не имеют никакого понятия. В общем войско слабое, но их реально намного больше нас, они лучше нас знают местность, да и стрелы метать умеют метко. А выстрелить вниз с яра или из зарослей по лодке, большого умения и не надо, тем более если по не одоспешенной цели. Так, что передать мой приказ подчиненным, при прохождении вблизи берегов всем быть в броне и в шлемах, щиты держать выставленными над бортом и иметь запасные, для прикрытия от навесной стрельбы. И в конце хочу еще раз напомнить Вам и через Вас Вашим бойцам о том, что Сибирское ханство сейчас является реально последним гнездо людоловов и татарских разбойников у русских границ, которое мы идем выжигать и привести под 'руку' нашего государя Иоанна Васильевича. На этом все, более я Вас не задерживаю.
  ***
   Первая встреча с противником произошла на второй недели пути. Идущие впереди на лодках- ертаулках дозорные, ближе к полудню, вернулись к основному каравану, старший в дозоре направился на доклад к шхуне Белых.
  -Господин легат, впереди слева на яру конных татаровей более сотни. Видно с сотню, а так видимо намного более. Стрелы нехристи в нас метать с верхотуры начали. Чуть не поранили, благо все в тегиляли со шлемами одеты были, да и щиты наготове держали. Прикрыли гребцов, да и назад, на доклад.
  -Вот что лохагос. - командир дозора был из уральских отставников- Бери своих и потихоньку подойди к татарам, да близко не суйся, издали наблюдай, а мы вскоре подойдем.
  После получения распоряжения, отставник лохагос вскинул ладонь к виску в воинском приветствии, споро ушел исполнять приказ командира. А на командной шхуне взвились флаги сигнала 'Сбор командиров'.
  И уже через четверть часа, после отбытия дозора, Белых отдавал общие приказы.
  -Судя по карте, километров через пять от этого яра будет брод, глубиной порядка метра. Мы пройдем без проблем, но и кочевники, если их много, могут осмелиться напасть на нас. Для ликвидации этой возможной опасности предлагаю вот здесь - указал место на карте Григорий- в удобном для высадки месте, берег как раз сильно понижается, высадит один-два батальона, в зависимости сколько будет степняков и дистанционно отвадить их от охоты на нас. Высаживать будем первый и второй, комбатам подготовить личный состав к десантированию. Остальным быть готовым поддержать товарищей огнем с воды. Все, прошу приступить к подготовке подразделений. Через четверть часа выступаем.
  Получившие указание командиры один за другим покидали борт командного корабля, чтобы через пятнадцать минут приступить к выполнению полученных указаний. Благо что за два с гаком десятка лет 'витязи' привили своим людям понятие единиц времени и у всех офицеров уже имелись личные, относительно не дорогие, часы. А нанятым казакам так же быстренько объяснили понятие времени и как оно учитывается, заодно подарив нанятым бойцам, от полусотника до атамана, карманные часы, серийного производства.
  Все приготовления произведены и флотилия пришла в движения, опять вытягиваясь в 'нитку' каравана. Наконец достигли описываемого дозорами места. Действительно на высоком откосе левого берега крутилось, на взгляд, порядка ста-ста пятидесяти всадников, но судя по тому, что часть их меняется, выезжая на яр из не проглядываемой части берега, кочевников было намного больше. Русский караван не останавливаясь продефилировал мимо степняков. Те попробовали покидать было вниз стрелы, но пара залпов из 'сакмарочек', а главное с десяток трупов полетевших с кручи в воду, и упавших в туче брызг в стремнину, почти мгновенно исчезнувших с речной поверхности в глубине, быстро пресекли эти опасные забавы. После чего всадники с яра исчезли, даже не все суда уральцев успели прошли мимо этой кручи.
  Как и планировал Белых, километра через четыре, слева открылось понижение на берегу, к которому и пристали струги и насады с первым и вторыми батальонами. Высадив десант, усиленный шестиорудийной батареей трехфунтовых 'единорогов', суда присоединились к, опять ставшему на якоря, каравану. Противника на берегу не наблюдалось. Только вытоптанный копытами множества лошадей путь указывал, что татары здесь были, но караван опоздал и кочевники ушли ожидать его к броду. Узнав новую информацию, легат направил к броду берегом высаженный десант, благо идти было недалеко, порядка километра или чуток более. Выполняя приказ командира батальоны, сразу, насколько позволяла местность, развернулись в плотные шеренги и сопровождаемые во второй шеренге 'единорогами', повели наступление к видневшемуся ниже по течению спуску к броду. А караван, отпустив десантные ряды метров на семьсот, начал сплавляться по течению, пустив во главу шхуны с их готовыми к бою орудиями.
   Татары прозевали появления у них в тылу пешего неприятия. Все их внимание приковывала к себе река и плывущая по ней к ним добыча, в виде судов урусов. А когда заметили, было уже поздно. Тесные шеренги русский стрелков перекрыли весь подъем от реки на берег. Но тут река вынесла перед взглядами степняков долго ожидаемую добычу и они не выдержав, ринулись на брод. Залпы 'сакмарочек' и 'единорогов', выбившие задние ряды кочевников, только подстегнули авангард отряда. И только картечь, хлестнувшая с бортов 'больших лодок' по кучкам передних всадников, образумила их. И все равно татары поперли, не смотря на потери от пуль и картечи каравана, через брод на правый берег, иного пути от напирающих сзади неприятельских воинов у них не было. Тем более, что в арьергарде их отряда дело дошло уже до добивания раненных уланов, и русские воины, расчищая себе путь свинцовым 'градом', все ближе и ближе подходили к урезу воды.
  И все-таки основная масса всадников смогла пересечь брод и уйти вглубь правого берега Тобола. Оставив после себя не менее трех сотен трупов, точно сказать было затруднительно, река уносила павших в её водах с места сражения. Из допроса пленных установили, что почти полторы тысячи всадников собрал по кочевьям барабинских татар мурза Буян-бий, поставленный над ними Кучумом, и повел их на помощь своему повелителю. Однако, узнав, что караван урусов пройдем по Тоболу совсем рядом с его временной стоянкой, решил в одиночку напасть на проезжих чужеземцев, что бы ни с кем, кроме повелителя, не делиться ни славой, ни добычей, обещавшей быть богатой.
  Приткнувшись к берегу на месте боя, собрав кое-какой хабар с разбитого противника, в основном это были лошади, которых и погрузили на специально взятый для подобной цели плот, который все время так и шел в самом конце каравана. Сняв с берега на насады и струги десант с пушками, русские продолжили свой путь вниз по Тоболу.
  ***
   После сражения на броде, более нападений не было, шли мирно, хотя не без пригляда. Нет, нет да мелькнёт на берегу всадник, смотрят местные за пришельцами. Миновали степь, прошли лесостепь, потом перелески стали встречаться все чаше, пока не перешли в сплошную 'стену' деревьев. И тут на уральцев навалилась еще одна напасть- гнус. Пока были на реке, он вроде и не существовал, ветерок постоянно сдувал эту дрянь с русла. На берегу, на открытом месте тоже можно было терпеть, но стоило отойти в тайгу или просто в прибрежные кусты, все. Тучи этой живности мгновенно наваливались на несчастного, лезли в глаза, нос, рот, уши и грызли, грызли и грызли гады, доводя своими тысячами мелких укусов до исступления и кровавых ран. И спасение от них только вонючая мазь розданная всем участниках похода перед отплытием.
   Наконец на левом берегу показалось и первое селение. Приставать всем караваном не стали, но отставного старшего центурион Елизара Тимофеева, командира стрелковой милицейской сотни, вместе с сотней оставили для визита. Сами отошли вниз по Тоболу на километр и встали на якоря. А струги сотни Тимофеева пристали на песочек под обрывом, на котором стояло поселения и сам старший центурион в сопровождении целой полусотни сошел на берег и пошел вверх, к воротом городка.
  Уже через четыре часа Тимофеев докладывал Белых о своих 'дипломатических' успехах.
  - Городок этот называется Тархан-Кала и править в нем тархан Чангулы. Поднялись к городку, городок как городок, обычный. Вал, на нем тыны из невысоких лесин, без башенок, перед валом ров, правда глубокий, метров десяти и шириной не менее шести будет, но сухой, без воды. Через ров мост перекидной ведет к воротам. Мы к крепеньким, сбитых из толстых тесин, обитых железными полосами воротам, по мостику подошли. На входе стоит стража, десяток татар в стеганных, на манер наших тегеляев, халатах, с копьями да луками в руках. На поясах видны сабельки, но по отделке ножен и рукояти видимо плохонькие. Я по татарски и спрашиваю: 'Мы мол купцы из Руси, плывем торговать в их земли. Вот и решили узнать кто здесь живет да и поторговать попробовать, если местный правитель разрешит'. Видимо старший из стражников мне и отвечает: 'Живет здесь вольный господин тархан Чангулы, дани никому не платит, только войском, по зову хана Сибири Кучума, ему помогать обязан'. Потом узнали мы, что сам то тархан налоги Кучуму и правда не платит, а вот все кто проживает под его властью ясак платят хану Сибири, ну и ему ещё дополнительно. Заодно и разрешили пройти, даже проводили до 'дворца' тархана. Городок сам по себе небольшой и в основном состоит из юрт да чумов из бересты. Правда посередь поселянин стоит простая рубленная изба среднего размера, вот сопровождающий показывая на неё и говорить нам: 'Вот жилище нашего тархана. Богато живет господин'. Прошли в избу. Внутри потолок низкий, дымно, да если честно легат, и грязновато у тархана в жилище то. В комнате с права чувал, влево, прямо на голой земле, расстелены оленьи шкуры мехом вверх, на них грязные перины да подушки. Вот на подушках там и сидел сам тархан, невысокий, лысый, а может и бреет голову, не разобрать сразу, заплывший жиром, на вид лет пятидесяти. Одет хоть и богато, халат из парчи, да одежда вся замызганная, в жирных пятнах. Подле него, с права, на такой же засаленной подушки, сидит ещё одни худой надменный татарин. Вот он одет чисто, хотя и немного победнее чем тархан. Поговорили с Чангулом про погоду, пути, торговлю. Татарин все время молчал, а потом, под окончание разговора, куда-то смылся. Тогда мы прямо предложили тархану не вмешиваться в наши взаимоотношения с сибирским ханом Кучумом, ни в коем разе не отсылать к нему своих уланов, и не вздумать поживиться чем либо из наших 'купеческих' судов. Чангул все понял правильно. Заверил, что Кучум ему самому не нравится, к урусам он хорошо относится ещё со времен правления предыдущего хана Едигея. И естественно, ни каких уланов от него Кучум не получить, а уруские суда могут беспрепятственно проходить мимо его городка и даже причаливать у него, что бы что-либо продать или купить. А в подтверждения своих добрых намерений он отсылает урусам полудюжину лодок с продуктами- зерном, мукой, крупой, мясом и рыбой. После чего я и покинул тарханский 'дворец' и сам городок. Прихожу к своим, а они мне подарок приготовили, связанного татарина, который сидел у тархана на приёме. Он оказывается пытался отплыть на челне с парой татар вниз по течению. Вот мои орлы всех троих и повязали, проявили бдительность. Я с ним немножко, почти по доброму, пока до Вас шли, поговорил. Это ханский даруги, по нашему сборщик податей, зовут Кутугай. А татары его подручные. Узнал кто мы и зачем идем, вот и решил выслужится, предупредить своего владыку. Лодки с подарками тархана привел с собой.
  -Спасибо старший центурион. Своих, проявивших бдительность и задержавших Кутугая с подручными, награди. Подашь рапорт об денежном вознаграждении. По десятку ефимовок заслужили честно. Задержанных сдал брусиловцам, пускай разберутся с ними по плотнее. Лодки с грузом передал зампотылу. Все свободен.
  ***
   Следующая стычка с подданными Кучума произошла у полка Белых после прохода мимо Тархан-Кала, у устья реки Тура. После разгрома ханства Григорий ещё долго удивлялся, надо же, почти все битвы произошли в тех же места, что и у Ермака в мире попаданцев. Что это было, пресловутое противодействие истории изменениям или просто география, места были удобны для сражений с врагом двигавшемся по рекам.
  У устья Туры уральцам пришлось принять бой с шестью татарскими князьками, во главе с мурзами Варвары, Матмасом и Каскарам. Хотя в этот раз враги проявились заранее. Татарские всадники скакали по берегу совершенно не скрываясь, крича оскорбления в адрес урусов и время от времени пуская в них стрелу. После прохода устья Туры, дозорные на ертаульных лодках, на правом берегу Тобола, на лугу, увидели, как мурзы демонстративно, абсолютно не скрываясь, поставили шесть шатров, в окружения не менее чем трех десятков юрт уланов собственной охраны. Простые воины ютились на кошме у костра.
  При приближении дозора, от берега отошел челн с худым, не высоким татарином в пестром, явно из привозной ткани, халате. Приблизившись к лодкам с дозором, он закричал по-татарски:
  -Мой господин мурза Варвары повелевает вам выйти на берег, сложить оружие и просить у него милости. Тогда он возможно оставить вас живыми и даже отпустить на Русь за малый выкуп. В противном случае вы все умрете. Великий и Всемогущ Аллах наградил моего господина властью, богатством и силой. Видите сколько воинов собралось под его рукой. Хотите сохранить свои никчемные жизни, покоритесь, сдайтесь и целуйте сапог моего господина.
  Ответ командира дозора был краток, ёмок, но совершенно не печатаемый на страницах обычных книг. Однако 'герольд' сибирского разлива, отлично понял и слова и суть ответа с его эмоциональной составляющей. И не задерживаясь, развернулся и быстренько работая веслом, погнал челн назад к берегу, откуда не так давно отчалил. А ертаульки дружно развернулись и налегая на весла, пошли вверх по Тоболу к каравану.
  Более в этот день ни каких контактов русских и татар не было. Зато на рассвете, в 'собачью вахту', русские, на стругах без звуков, обмотав весла и уключины тряпками, прошли мимо татарского становища и тихонько высадили два батальона и казачью полутысячу с парой батарей трехфунтовок на правый берег Тобола. Глубоко обошли татар с их левого фланга и на рассвете, едва только солнце окрасило в розовый цвет восток, тихо, без боевых криков или иных каких-либо громких звуков шеренги бойцов, имея в своих рядах и легкие 'единороги', пошли на татарских лагерь. К этому времени спустившиеся по течению шхуны и артиллерийский паузок, накрыли спящий вражеский бивак плотным 'ковром' артиллерийских гранат. Побудка для кочевников была не из приятных. Дым, пламя, грохот, смерть.
  После десяти минут артподготовки, во фланг неприятию нанесла удар пехота уральцев. И татары не выдержав побежали. И если часть простых воинов смогла сбежать, большого внимания на них не обращали, то уланы и мурзы удостоились особо пристального внимания егерей с 'уралочками'.
  Взошедшее в полную силу солнце осветила своими утренними лучами разгромленный лагерь шести мурз. Там и сям виднелись вывороченные кучки земли, остатки шатром и юрт, разбросанные вещи, оружие, снаряжение и упряжь. Кучками тряпья лежали трупы татар, иногда почти не поврежденные, а иногда и их части, оторванные друг от друга силой взрывов гранат. Среди вражеских тел, по одежде и доспехам с оружием, уверенно опознали всю полудюжину предводителей противника, в том числе и Варвары, Кашкара, Маетмаса. Все трое последних были убиты винтовочными пулями. Трупы простых племенных ополченцев и даже уланов никто не считал. Просто освободив от всего более или менее ценного, голые тела сбросили в воды Тобола, даже мурзы не удостоились хотя бы общей могилы, а поплыли голышом вместе со своими воинами в Северный Ледовитый океан.
  Добыча оказалась богатой, в том числе много продовольствия и опять более сотни неплохих коньков. Да повязали с полсотни здорового или легко раненого полона. Все с более тяжелыми ранениями уже плыли в волнах Тобола, получив помощь в виде 'удара милосердия'. В связи с чем оставались на месте боя двое суток. За это время успели срубить деревья, подготовит бревна, из которых и связали с десяток плотов для коней и один под ясырь.
  ***
  После этого боя Белых был вынужден, для безопасности своего тыла, отправить две сотни стрелков, подкрепленных одной из батарей усиления трехфунтовых 'единорогов' на реку Тура. Сотни с батареей отошли в устье Туры на насаде и стругах, из-за бортов которых так же выглядывали стволы трехфунтовок 'корабельной артиллерии', от основного каравана и направилась вверх по Туре, с целью приведения к покорности городка Чинги-Тура (в мире попаданцев на места нахождения Чинги-Тура расположен город Тюмень) с его правителем и окрестных земель с населением. Да и вообще проверить берега Туры на предмет наличия врага и новых ясачных людишек. А основная часть каравана продолжала скатываться по течению в низовья Тобола.
  ***
   Пара дней гребли против течении и вот на правом берегу реки стал виден высокий мыс, на котором расположился город Чинги-Тура- основная цель путешествия. Согласно имеющейся информации городок возник на древней караванной дороге из Туркестана и Сибири в Поволжье, на так называемом 'Тюменском волоке', за который шла вековая борьба кочевников южной Сибири. Кроме того водные пути связывали поселение с землями Крайнего Севера и далёкого Востока. Окрестности Чинги-Тура очень красивы, и жившие там татары сеяли зерно, разводили животных, в связи с чем и были богаты хлебом и скотом.
  Подойдя к мысу, уральцы сразу не стали высаживаться, а сначала предприняли осмотр городка с воды со всех доступных сторон. Результат осмотра не сильно обрадовал командира милицейской сотни отставного трибун Прослава Сыренского, назначенного старшим командиром в этой экспедиции. Городок-крепость располагался на высоком мысу при впадении речушки Тюменки в Туру, вернее поселение раскинулось на двух мысах, большом, находящимся между логом и глубоким оврагом, и малом, между оврагом и широким логом выходящим к устью речки Тюменки. Чимги-Тура окружен аж тремя линиями укреплений: рвами и валами с тынами на них. Первый ров, глубиною до двух метров начинается от озера Лямин-куль, до берега реки Тура, длинною до шести сотен метров. Второй ров, против большого городища, глубиною до четырех с половиной метров с валом, вышиной почти в четыре метра. Кроме того, город почти со всех сторон окружен буераками: первый, простирающийся почти прямо вниз по реке Тура, наполнен водою; второй, идущий параллельно с первым; и третий тянущийся так же параллельный двум предыдущим.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   05. Примерно так мог выглядеть Чинги-Тура (Тюмень).
  Глубина их равняется поверхности реки Тура, русло которой лежит ниже берега более чем на шесть метров. Таким образом Чимги-Тура была почти неприступной для местных крепостью, воздвигнутой на высоком мысу, защищенном оврагами и реками. Трудами жителей, город для труднодоступности и надежности защиты, превращен в остров. Для этого поперек мыса прокопали широкий ров, который впоследствии, размываемый талыми водами, превратился в лог, будто бы самой природой созданный для защиты цитадели. На самой стрелке мыса, в цитадели, виднелись стоящие в ней мечеть и дворец правителя. Судя по архитектуре, рассмотренной лично трибуном в бинокль, угловатым башенкам, украшенному геометрическими фигурами фронтону, квадратным прорезям окон, расположенных высоко над крышей, - резиденции бывшим ханам, нынешним тарханам и шейхам строились среднеазиатскими зодчими. Что подтверждал и материал использованный при их строительстве - сырцовые глиняные кирпичи. Саман хорошо зарекомендовавший себя в сухом туркестанском климате, абсолютно не подходил к господствующей в Сибири погоде, с её обильными дождями, достаточно влажным от обилия воды воздухом и большими перепадами температуры, от плюс сорока до минус сорока, все это в комплексе провоцировало быстрое разрушение построек. О чем и свидетельствовали видимые там и сям свежие заплаты или осыпи в кирпичной кладке.
  Первый день пошел в разведке и редких стрелах пускаемых защитниками крепости в неожиданно появившихся пришельцев, хотя последние пока никак не проявили свою враждебность. На утро второго дня к воротам Чимги-Тура направилась тройка парламентеров с предложением вступить в переговоры об урегулирования возникших недоразумений. Однако тем не дали и рта раскрыть, как они были обстреляны со стен и только добрые доспехи спасли их от гибели, хотя легкие ранения получили все. Уж больно метко пускают стрелы нехристи. После чего Сыренский дал команду на высадку у городка.
  И командир русского отряда не просчитался. Правил Чинги-Тура тархан Сейдяк (Сеид-хан) из рода Тайбугинов сын убитого Кучумом Бекбулата, брата предыдущего хана Сибири. Сеид-хан буквально пару лет назад вернулся из Бухары, после падения власти Абдуллы-хана II и захватил со своими уланами власть в Чинги-Тура, в которой его род всегда помнили и прекрасно относились, от местной знати до горожан и жителей окрестностей. Тархан видя, что пришельцев не много, не удержался и вывел своих улан, вместе с воинами проживавшей в городке степной знати, числом чуток за тысячу всадников, за стены города.
  1. Русская крепость. 2. Посад русской крепости. 3. Древняя Чинги-Тура. 4. Ямская слобода. 5. Троицкий монастырь. 6. Ильинский женский монастырь.
   Вернее не сам вывел, а дал приказ разбить наглых урусов под городскими стенами. Имея подавляющее численное преимущество тархан не сомневался, что его всадники играючи сомнут эту жалкую горсточку пришельцев, но просчитался, дав Прославу время на выгрузку 'единорогов' и установку их на позиции.
  А дальше сражение стало развиваться по неоднократно повторяемому сценарию. Атака по фронту, в лоб, хотя и одоспещенной, но всё-таки легкой степной конницы на позиции успевшей изготовиться артиллерии, с достаточным количеством стволов, да имеющей приличное пехотное прикрытие, вооруженное скорострельными ружьями, на ограниченной территории места боя, имела предсказуемый результат.
  Конная лава, накатывающая на шеренги уральцев, остановилась метрах в тридцати-сорока от русских рядов, после десятка слаженных залпов последних. После чего оставшиеся в живых атакующие, в большинстве своем спешенные и не всегда в полноценной физической форме, попытались скрыться от противника в воротах города. Вот на их то плечах уральцы и ворвались в Чинги-Тура, пройдя за спинами беглецов и по их трупам все три линии обороны, состоящих из вала с тыном и рвом перед ними.
  Город и его цитадель пали так быстро, что ни сам тархан Сейдяк, захваченный у себя во дворце, ни его окружение, ни простые горожане не успели на это адекватно среагировать. И уральцы могли наблюдать обыкновенную, спокойную жизнь среднестатистического богатого города Сибири.
  У внешних ворот большого городища, пройденных стрелками с удивившей даже их самих легкостью, располагались бревенчатые караван-сараи с очагами-чувалами внутри. Их окружали навесы со стойлами для лошадей и верблюдов, легкие постройки, служившие складами для палаток, котлов, запасов пищи, товаров, всего того, что составляло снаряжение караванов. За воротами начинался уже сам город. Улицы которого в основном составляли стоящие рядами юрты, с вкраплением купеческих лавок и домов из дерева и самана. Купол многих юрт был украшен бунчуком - развевающимся на шесте конским хвостом. Двурогий бунчук обозначал юрту десятника, трехрогий - сотника. Порядка полудюжины юрт могли похвастаться трех и пяти рогими навершиями, а купол тарханской резиденции обозначает восьмирогое украшение. Значит, все эти юрты, жилища кочевой по происхождению знати - потомки кипчаков, монголов, ногайцев, окружавших себя слугами, женами, танцовщицами. Юрты группируются по две, три, пять, видимо, отражая расселение родовых кланов. Покрывали эти легкие переносные жилища войлоки, полы были застелены кошмами и коврами, в них из войлоков и пуховиков складывали лежанки для сидения и сна. Около жилищ держали наготове верхового коня для господина, а остальной скот пасся у реки под присмотром пастухов.
  Не смотря на разразившееся под его валами на речном берегу сражения, сам город продолжал жить абсолютно мирной жизнью, видима так сильна была уверенность горожан в победе уланов тархана и дружинников его знати над чужеземными находниками. На улицах поселения толчея, гомон, блеяние овец и мычание коров, крики погонщиков. Везде телеги с высокими колесами, кучи дров, сена, тюки, мешки с зерном, костры. В общий шум города вливаются и голос муэдзина, созывающего на молитву, и объявления глашатая, и ссоры торговцев. Только не видно выезжающих время от времени из городских ворот сборщиков ясака и гонцов. Все-таки война под городскими стенами, не до сбора податей, и отправки посланий. У жилищ знати суетятся слуги, лениво переговаривается охрана. Люди входят и выходят, от жаровен с горячими углями пахнет дымом, к которому примешивается аромат готовящейся пищи. Через боковую калитку в тыне и по пешеходному перекидному мостику, закутанные женщины с кувшинами и котелками выходят из селения и спускаются к реке за водой. В общем жизнь в городе кипит. Осенью сюда пришли нагруженные товарами караваны из Самарканда и Бухары, не смотря на смену в этих городах власти, они завезли сюда бумажные и шёлковые ткани, паласы, скатерти, пологи, кошмы, одеяла, сафьян, чай, натуральные и сушеные фрукты, бусы, перстни, мониста, ленты, халаты. Охотно покупают у пришлых купцов жители северного городка и его окрестностей, стеганые халаты, шубы, кушаки, кольчуги, шлемы, сабли, сбрую, нарядные пояса с серебряными и медными накладками, а также рабов, которыми купцы торговали на свой страх, ибо наместник Туркестана Котов очень неодобрительно относился к торговцам из подконтрольных его власти земель, замеченным в торговле 'живым товаром', в плоть до бессрочных работ в шахтах и конфискации всего имущества.
  Благодаря чужеземным купцам время от времени появляются на базаре и всякие редкости: дорогой подарок господина верному слуге, проданный в нужде вдовою, или отнятые разбоем посольские дары, или военные трофеи. Не задерживаются в лавках самаркандских и бухарских торговцев считающиеся в этой местности роскошью уксус, мускус, ткани из шерсти белого верблюда - 'Белый войлок почета', серебряная посуда, лаковые и нефритовые китайские чашечки, шелковые платья, вышитые золотыми и серебряными цветами, и даже запрещенное Аллахом вино.
  Из Руси привезли котлы, тазы, блюда, топоры, кресала, холсты. И, конечно, всем нужен местный эксклюзивный товар- сибирские меха. И в Бухаре ценятся изделия новгородских да уральских мастеров - котлы, тазы, блюда, топоры, кресала, холсты ценятся высоко, так же, как и сибирские меха - соболя и лисицы.
  Не боятся купцы холода - остаются зимовать, строят лавки, дома. Да и не только торговый интерес вел многих из них: кто искал новое поле деятельности и хотел здесь поселится с семьей, кто одновременно был соглядатаем враждующей династии. Запасаются товаром на обратную дорогу все больше русским, из Новгорода, из Поволжья да и с Яика.
  Местные правители, что бывшие-ханы, что нынешние-тарханы, всегда поощряли торговлю: купцы платили в казну большие налоги в звонком серебре. Торговцев жалуют на тарханских приемах, ведь они платят в казну немалые пошлины с каждого вьючного верблюда, да отдельно поборы с продажи вина, уксуса, соли, цветных и черных металлов.
  За пределами крепости - на селище - стояли полуземлянки, обмазанные глиной или обложенные дерном, в которых жило местное население, подвластное чужеродным правителям. Эти слободы бедняков русские заняли в последнею очередь, к вечеру, когда весь Чинги-Тура полностью перешел под власть новых хозяев.
  Пять дней ушло на сбор трофеев. В счет добычи пошли не только казна и имущество тархана, его окружения и кочевой знати, проживающей в городе и попавшей под 'раздачу'. Но и добро простых горожан и пришлых купцов. Правда товары, монеты, скот и недвижимость бухарских да самаркандских купцов, после проведения их инвентаризации, вернули по описи хозяевам. Честно предупредив их, что все сведения собранные в Чинги-Тура будут преданны их наместнику боярину Котову. Уже к вечеру туркестанские торговцы почтительно просили глубокоуважаемого трибуна прославленных уральских стрельцов Сыренского принят у них в дар часть их имущества. По чистой случайности эта часть иногда достигала четверти стоимости имущества иного купчика. Ох грозен Валерий Вячеславович, не даёт спуска нарушителям царских законов, сумел внушит к себе глубочайшее почтение у восточных людей, из числа новоприобретенных подданных русского царя. Но что тут делать, пришлось уважать почтенным негоциантам, принять в войсковую казну передаваемые подарки. Заодно внести изменения в списки стоимости имущества среднеазиатских торговых гостей, в сторону уменьшения его стоимости на сумму переданных подарков.
  Но все равно трофеи были огромны. Только стоимость самой ценной части в виде золота, серебра, самоцветов и конечно мехов, составила, по самым скромным оценкам, никак не менее полутора миллионов серебряных талеров. Менее ценную добычу ещё не оценили, отложив это на потом. Заодно в ходе опросов установили, что вверх по течению Туры так же имеются городки, правда, намного меньших размеров чем Чинги-Тура. Ближайший, примерно в ста двадцати километрах, принадлежит очень воинственному мурзе Епанчи, который не только задирает соседей, но и частенько ходит через Камень в набеги на принадлежащие русскому царю земли, привозя не только добычу, но и частенько приводя полон, иногда и очень значительный.
  Ну что же, если мурза не хочет жить мирно с русскими и набегает на их земли, значит русские сами придут к нему в 'гости', только с абсолютно противоположной стороны. И через неделю вверх по Туре ушли три струга с одной сотней и шестью трехфунтовыми 'единорогами', включенными в штат каждой стрелковой сотни при формировании милицейского экспедиционного полка. А оставшийся со второй стрелковой сотней и приданной артбатареей на воеводстве в Чинги-Тура и его окрестностях, отставной трибун Прослав Сыренский, приступи к присоединению завоеванной территории к русскому царству. По началу, после непродолжительной беседы, принял шерть русскому царю Ивану IV у бывшего правителя окрестных земель тархана Сейдяка (Сеид-хан) из рода Тайбугинов, его окружения и оставшихся в живых представителей местной кочевой знати. А потом принесли клятву русскому царю и простые горожане, жители ближайшей окрестности. Через месяц все окрестные татары и вогулы присягнули, с соблюдением требований своей веры на верность новому правителю и были обложены ясаком. Как не странно подати новые хозяева не увеличили, оставив в прежних размерах, в перерасчете на местную 'валюту' соболя- с туразика (одного женатого мужчины) десяток соболей и такое же количество собольих шкурок с хабарчика (пары не женатых мужиков).
  ***
  Почти неделя пути на веслах против течения, лишь иногда удавалось пройти некоторое расстояние под парусами и вот далеко на откосе правого берега реки, стал виден тын городка Епанчин-юрт.
   Однако неожиданностью приход уральцев для Епанчи не стал. О продвижении трех стругов с чужими воинскими людьми, ранее взявших штурмом Чинги-Туру и разбивших войско местного тархана, мурзе донесли его прознатчики ещё четыре дня назад.
  С теплыми днями большая часть жителей откочевала в степь. И теперь, поднимая рыжую пыль, спешили от овечьих отар, от коровьих стад, от конских табунов лучники с саадаками, полными стрел, копейщики, скрипели арбы, блеяли овцы, - оживал городок. Собранные мурзой в городке воины вышли навстречу пришельцам. Правда, несмотря на то, что отряд мурзы Епанчи, был сильным и многочисленным, он не пошел далеко от городка, а решил встал в засаду в прибрежных кустах, внизу по течению от поселения. С наступлением сумерек с реки потянуло реденьким туманом, и Епанча повел своих уланов вдоль реки к Долгому яру. От него Тура, ударившись в каменную 'грудь', повернула к полуночи. Узкое здесь русло река, стремительна вода. Зеленый тальник полощет гибкие ветки в струе. Вот в тальнике, не смотря на гнус, и укрылись татары. Стоически терпят укусы мошки. Луки наготове, туги и упруги тетивы из бараньих жил, ждут когда их натянуть, что бы пустить во врага певучие оперенные тяжелые боевые стрелы. Хотя малую часть ратников мурза оставил для обороны своего родового гнезда. Вот этих то бойцов на высоком яру в востроверхих шапках-малахаях, с круглыми щитами в руках и с копьями, с луками и колчанами забитыми стрелами за спиной и увидел в бинокль сотник стрельцов. В свою очередь всадники долго вглядывались в вереницу стругов, поднимающихся к их городку.
  Но не усидели татары тихо в зарослях, проклятый гнус сделай своё дело. Сначала востроглазый наблюдатель увидел над местом засады как будто дымку. В подзорную трубу удалось усмотреть, что это не дымка, а тучи мошки вьющейся над подступающем к воде тальником. А потом удалось разглядеть и колыхающиеся не в такт ветра веточки кустарника, услышать разнесшийся над водой не громкий, на грани слышимости звон металла об металл. А когда неожиданно в глубине кустов блеснула полированная сталь, все стало ясно, засада. И уже через пару минут, благо подошли менее чем на сотню метров, по прибрежным зарослям ударили из всего, из чего могли, не отвлекая гребцов от их работы. Но и этого хватила, что бы уже через три залпа, благо свободных заряженных стволов хватало, а проблема дыма на речном русле прекрасно решал дующий над ним ветерок, унося клубы дыма в сторону от места сражения, основательно проредить тальник и скрывающихся за его прутиками вражеских воинов. И пока враг приходил в себя от неожиданного нападения и больших потер в самом начале боя, находники высадились на прибрежный песок, вверху по течению, относительно засады и успели выстроиться в каре, прикрывшись большими щитами от стрел кочевников. Последовавшая через полчаса атака воинов Епанчи, естественно нарвалась на картечь пушек и ружейные пули. И снова пушки и ружья уральцев выигрывают битву. Атака местных захлебнулась еще на отметке сотни метров до русского строя, навалив перед позицией пришельцев вал из своих и конских трупов. И татары не выдержав, побежали в городок, под защиту его вала и тына. Но так как бежать пришлось по окружности, оббегая позицию злых урусов, то перешедшая в контратаку сотня добежала до ворот крепостицы вместе с воинами Епанчи и ворвались на их плечах внутрь укрепления. Что бы через полтора часа полностью истребив или пленив воинство мурзы Епанчи, захватив его городок.
  Малый городок стоял над яром, окопан со степи валом да рвом, обнесен острокольем по верху вала. Мда, крепость! За тынами глинобитные мазанки, землянки-барсучьи норы, берестяные чумы и с десяток крытых войлоков юрт, являющихся жилищем самого мурзы Епанчи, его семьи и ближайшего окружения. Множества различного скота, степняков, в основном баб, мальцов, стариков да подростков лет по двенадцать-четырнадцать. Зато в окрестностях видны засеянные поля и пашни. И землица знатная, будет урожай хорошим.
  В бою погибли почти все воины подчинявшихся Епанчи кочевых родов и вогульских князьков, в том числе отдал Аллаху свою душу и сам мурза, его труп был найден на поле сражения под грудой тел его уланов. Сколько бойцов мурзы разбежалось, никто из уральцев сказать не мог. Зато в полон взято более шести десятков, с различными телесными повреждениями, воинов погибшего мурзы. Да и казна бывшего правителя не могла не радовать победителей. И если драгоценных металлов и каменьев было откровенно мало, то не менее драгоценного собольих шнурок и чернобурых лисиц, было огромное количество, полностью забиты висящими связками меха пара амбаров, установленных на не менее чем полутора метровых столбах с полом и потолком их плотно подогнанных толстых тесин. И забраться в них можно было только по приставным лестницам, постоянно отставленных от входных ворот амбаров.
  И снова рутина. Приведение к присяги русскому государю оставшихся в живых жителей, наложения на них ясака. И в путь, двумя стругами с полусотней бойцов. Вторая полусотня со своим командиром осталась в городке Епанчин-юрт, охранять богатую пушную казну, и олицетворяя собой новую власть белого царя в этой местности, а так же для охраны проходящих мимо сухопутного и водного пути.
  Сотник ещё до самой осени ходил по Туре, обследовал оба её берега, правда, далеко по её притокам не заходил. Зато нанес на кроки всю местность по которой проходил, обмеряла и обследуя по пути вновь присоединенную территорию. Заодно, что бы два раза не ходить, привели к покорности с полудюжину селений, гордо именуемых городами. Привёл к присяге местных правителей этих поселений и их жителей, по местным обычаям и верованиям и обложил их ясаком в пользу русского владыки. В том числе посетил и обнесенное валом с тыном и рвов поселение мурзы Карача, стоящее на берегу Туры. Получив от самого мурзы, его окружения и населения его земли шерт Русскому царю Ивану IV. Взяли присяги и объясачили пару становищ вышедших к реке вогулов. Показались, обозначили свою силу местным остяцким да вогульским князькам, включенных ещё при тайбугинах в состав Сибирского ханства.
  Итогом Туринского похода стал шерть (присяга) царю Русскому Ивану IV Васильевичу, проживающих по берегам реки Тура, туринских татар и окрестных вогулов (манси) с остяками (ханты), а так же обложение новых царских подданных ежегодной обязательной податью-ясаком.
  ***
   Проводив отряд трибуна Сыренского на Туру, Белых повел полк дальше к цели, столице Сибирского ханства городу Искер, имеющий еще несколько названий: Ибер, Кашлык, Сибирь, Сибир, Сибер, где планировалось окончание похода.
  Несмотря на победу над объединенным отрядом полудюжины мурз, без вражеских вылазок смогли пройти только до полудня, с момента отхода от места предыдущего сражения. После обеда по берегам опять появились местные всадники, время от времени пускавших в пришельцев стрелу на удачу, а вдруг и поранить или убьет кого-либо из них. Особенно сильному обстрелу караван подвергся на утро следующего дня, когда суда только вытянулись в походную колонну и вышли на речной стрежень, как по ним с левого высокого берега, густо поросшем березняком, местность так и называлась Березовый Яр, часто полетели стрелы. Почти две сотни лучников засели среди берез на обрыве и активно опорожняли свои колчаны. Пули, пущенный снизу, улетали в 'молоко', поражая небо, не причиняли вреда противнику, воины которого помня предыдущие дни, не подходили к обрыву, пуская стрелы навесом, хотя и не так точно, зато безопасно для лучника. В стругах, насадах и паузках стали появляться раненные. Нет да нет, но падающая с неба стрела 'клюнет' в неосторожно выставленную из под щитов ногу, то одного, то другого чиркнет острой гранью наконечник по руке. Хотя ранения и легкие, но как боевую единицу, особенно, если предстоит сражаться в рукопашную, такой воин уже не представляет. И только подход шхун и навесная стрельба гранатами их пушек, согнали лучников с яра. Однако татары не успокоились, и продолжали преследовать врагов до ночи, правда, разбившись на мелкие группы в два-три человека. С такой напастью стрельцы справлялись уже ставшим традиционным способом, выстрелами из 'сакмарочек' отгоняли их от берега. Движение вниз по реке продолжалось.
  ***
   Утром 'почетный эскорт' не появился и уральцы даже вздохнули облегченно, но как оказалось зря. Есть в русле Тобола участок, где его берега сходятся друг к другу и он становиться очень узок. При этом правый берег поднимается отвесной скалой. Зато левый представляет из себя прекрасное место для высадки и посадки в лодки. Вот в этой теснине сибирцы и приготовили уральцам очередную каверзу.
  Через час после начала пути, по окончанию ночевки, к шхуне Белых снова пришвартовалась лодка с командиром дозора, прибывшего из 'головы' каравана. И вскоре ертаулька с лохагосом отвалила от корабля, а на его мачте взвились флаги с сигналами 'Отдать якорь. Стоянка' и 'Сбор командиров'. Три четверти часа на сбор, совещания, отбытие и прибытия командиров по подразделениям и больше чем половина стругов подошли к берегам, где и пристали. Часть из них выбросили десант из егерей, которые быстро разбежались по окрестности, взяв под свой контроль оба берега. Команды остальных причаливших к земле стругов, высадившись, принялись споро очищать берега от тальника и прочего кустарника, связывая прутья в вязанки. От паузка снабжения отвалили челны груженные лежавшей в них кучей одеждой и вскоре подошли к местам заготовки не больших фашин. Стрельцы принялись натягивать привезенные халаты, рубахи и прочею, откровенно старую и порванную одежду, за исключением штанов, на вязанки, напяливать на их верх различные головные уборы, от простых шапок-колпаков, до различных шлемов. В рукава одежды впихивали уж совсем тонкие и гибкие ветки, собранные в пучки по пять-шесть штук. Все эти чучела, в общем-то не очень похожих на человека, бойцы со смехом, шутками-прибаутками, распределили по своим стругам и выйдя на стрежень, пошли впереди каравана, с присоединившимися к ним парой насадов. Оставшиеся пустые струги сняли с берегов егерей и вернулись к флотилии, продолжавшей стоять на якоре.
  Километра за два до узости, струги с насадами разделились пополам и разошлись к берегам, где и высадили по батальону пехоты и батарее трехфунтовок. На свои места стрельцы 'рассадили' плотными рядами чучела, при этом прикрыв их щитами, чем не столько защитили их, как воспрепятствовали их более пристальному разглядываю врагом с береговых обрывов. Сами струги после рассадки оставались у берега. Высаженные войска сторожно пошли по берегам вниз по течению, а струги и насады дождались остального каравана. После чего насады присоединились к флотилии, а струги, выведенные на середину Тобола, с оставшимися в них расчетами пары трехфунтовых 'единорогов', стоящих в каждом судне, и кормчими, пошли к теснине, оставив за спиной снова вставшую на якоря флотилию.
  Через пару километров сплава по Тоболу, наконец, справа показалась меловая отвесная скала и стало видно стремительно ужимающееся речное русло, которое от берега до берега перегораживали собранные в 'нитку' небольшие, на два-три не толстых бревна, плоты. Колонна стругов стремительно накатывалась на боны и наконец нос первого, затем второго, третьего и так далее, коснулся бревен и строй распался. Струги скучились и с яра в сидящих в них плотными рядами 'людей' полетел 'рой' стрел.
  'Аллах, ну где же эти урусы?' -задавал себе уже в который раз вопрос мурза Алысай, командовавший 'абордажным' отрядом, притаившемся в левобережных береговых кустах и раскинувшемуся за ними заливным лугом. Но вот из-за белого утеса показались паруса стругов, без шума, безмолвно накатываются уруса. Не зная, что их ждет впереди. Наконец первый струг, а за ним и другие столкнулись с бонами и рассыпался их строй, превратился в кучу мала. И в эту кучу с белоснежной кручи посыпался 'дождь' стрел.
  'Наконец. Пора и нам' - подумал мурза и заголосил, подавая сигнал своим воинам на атаку сгрудившихся у препятствия вражеских лодок. Послушные ему кочевники, подхватив припасенные на лугу легкие черны, бросились в атаку.
  -Алла! Аллах акбар! -закричал Алысай и кинулся со своими подручными к воде, где его более расторопные подчиненные уже садились с перегрузом в вынесенные челны, по трое- четверо и направлялись к лодкам урусам, беспомощно покачивающихся у перегородивших реку бонов, под настоящим 'ливнем' стрел с мелового яра. Мурза заскочил в услужливо придержанный челн, с ним сели два его улана, тут же схватившие по веслу и направивших, оттолкнутый услужливым табунщиком от берега челн, к ближайшему стругу урусов. Которые как то тихо, без криков и телодвижения встретили неожиданное нападение. Продолжая все так же молча и неподвижно сидеть в своих больших лодках.
  Оживление урусов произошло как-то неожиданно и смертоносно для 'абордажников'. Внезапно борта русских лодок полыхнули огнем, дымом, громов и 'плюнули' в накатывающую на них 'армаду' легких берестяных челном зарядами картечи. Передних 'абордажников' как 'корова языком слизала', вот только они гребли на челнах и вот их нет. Только уносит вода многочисленные ошметки разорванной бересты и темно-красные, стремительно размываемые пятна вниз по течению. Не успел довольно свежий ветер отнести пороховой дым от места боя, как последовал новый залп и новые жертвы среди татар. В этот раз досталось и челну Алысая. Картечь разбила нос его 'кораблю' и сбила обоих его уланов. Досталось пара картечин и самому мурзе, но крепкий юшман бухарской работы и тела его телохранителей, принявших на себя основную часть чугуна, спасли его. Тем более, что и та пара чугунных пуль поразивших военачальника, перед этим успели пройти через тела и защиту его уланов, что и помогло их господину отделаться только ушибами, без всяких трещин и переломов ребер. И еще одна случайность помогла мурзе. Посчастливилось ему упасть рядом с бонами и он держась за них поднырнул под ними и укрываясь ими и перебирая руками по бревнам и скрепляющих их веревками, благополучно добрался до берега и укрылся в кустах. Которые, хотя и основательно вытоптанные его подчиненными, смогли укрыть его от глаз урусов и пролетающих рядом не прицельных пуль и картечин. Так и пережил мурза это сражение. Наблюдая, как появились сначала очень большие лодки урусов, сметшие огнем своих пушек с яра лучников. Потом, подошедшая по берегу русская пехота, ударом с тыла добила ханских воинов на правом берегу. А появившиеся уральские стрельцы зачистили от татар и левобережье в районе сражения, разогнанных к тому времени орудийными залпами с реки. Благо, что к этому времени Алысай успел уже отползти, а затем и отбежать на значительное расстояние от берега и не попал в зону зачистки. Наблюдая все это в относительной безопасности. А после ему повезло наткнутся на коновода одного из своего десятка, по каким-то, счастливым для мурзы обстоятельствам, расположившего своих коней так далеко от берега, и уйти с места разгрома уже в большей безопасности.
  Предупрежденные своими командирами кормчие и номера расчетом корабельных 'единорогов' основательно прикрылись со всех сторон щитами от стрел и дополнительно облачились в более крепкий доспех. Даже сменили, по требованию легата, свои форменные ерихонки на трофейные европейские шлемы с забралом, благо взяли неликвид с собой в качестве запасных. Так что град стрел обрушившихся на струги, их сильно уменьшенные экипажи пережили без потерь. Искусные кормчие сумели так притереть свои суда с бонам, что казавшая на вид куча лодок, на самом деле имела четкий порядок и прикрывали друг друга. Притом, что обе судовых трехфунтовок, в преддверии боя, заранее расположили на одной стороне, которой кормчий предполагал встать к левому берегу. Вот и встретила вся артиллерия стругов атакующих на челнах татар слитными залпами картечи, дополненными стрельбой из заранее заряженных пищалей, которые стрельцы поленились взять с собой и оставили на стругах. В чем командование поддержало своих подчиненных, все увеличение огневой мощи идущих в засаду судов.
  Попавшие в западню команды продержались порядка четверти часа, когда идущие следом за ними яхты, огнем своих бортовых 'единорогов' очистили яр от лучников и окончательно отбросила чугунными 'пчёлами' ошмётки 'абордажников' от атакуемых стругов, продолжая 'ласкать' их 'пчёлками' и далее, уже на берегу. А подошедшая пехота добила ошеломленного врага на обеих берегах и зачистила их от противника. После чего можно было объявит об очередной победы русского оружие над басурманами.
   'Интересно-думал Белых, проплывая мимо приметного яра на месте битвы- здесь этот яр и поселение, если оно будет образовано около него, назовут так же, как и в нашем мире- Караульным Яром. Или сейчас все будет по другому'.
  Спустившийся несколько ниже по течению, относительно места сражения, караван встал на якорь для ночевки. Заодно до собирали трофеи на месте схваток, рассортировали их и привели в порядок суда и вооружение. Разобрали чучела, вынув из этих стрелоуловителей абсолютно целые, пригодные к бою стрелы, с разнообразными наконечниками, от граненных бронебойных и широких срезьнев, до тупых охотничьих на пушного зверя. Интересно какой-такой 'воин' стрелял в бою таким стрелами. Или израсходовал все боевые, или их 'замбоя' такие выдал, или что иное, сейчас уже на этот вопрос получит ответ было затруднительно. Зато полковой зампотыл забрал к себе в 'закрома' все стрелы, заодно и превратившее в откровенное рваньё одежду с чучел. 'В хозяйстве все пригодится' - ответил на упрёк в жадности отставной трибун, отрубивший двадцать лет в войсках уральского уезда и все по снабжению воинского люда.
  С рассвета флотилия тронулась в путь. А на берегах, с полным восходом солнца, снова появились вражеские всадники, наблюдавшие за русские судами молча, с большого расстояниями, вне досягаемости пуль из 'сакмарочек'.
  ***
  Наконец наступил канун главного сражения этого похода. Завтра будет решено кто будет владеть сибирской землей, а кто сгинет в ней. А пока вечерний совет командиров. На совещании, кроме обсуждения плана сражения и доведения диспозиции, Белых кратко описал цель их похода - столицу Сибирского ханства город Искер.
  -Итак господа, теперь несколько слов о нашей цели - Искеру. Город находился в семнадцати километрах от устья Тобола, при его впадении в Иртыш. Расположен выше по Иртышу, на правом крутом берегу. С запада столицу защищает Иртыш, с юга глубокий ров, заполненным рекой Сибирка, а с севера и востока город укреплен тройным валом. Естественно со всех сторон ханская ставка обнесена высоким тыном. Правда, по имеющимся сведениям, большинство укреплений сильно обветшали, хотя в настоящее время их в судорожном темпе, по быстрому ремонтируют, приводят в порядок. Территория, занимаемая городом, имеет круглую форму, вдоль и поперек не более сотни метров, а потому домов там немного. Только ханское жильё со службами. В основном, как и в других городках - юрты. Вот чумов из бересты и землянок в нем нет, все-таки ханский город. Хотя Искер нельзя причислить к большим городам, но для данной местности в это время, это действительно большой и очень богатый город. Так что прошу помнить об этом при его штурме. По возможности обойтись без разрушений зданий в городе и уж боже упаси, без пожаров. Ибо сами понимаете, что весь наш хабар пойдет дымом на небо. На этом совещание закончено. Прошу разойтись по своим подразделения и приступить к подготовке завтрашнего сражения.
  -А Вас атаман попрошу задержаться. -остановил легат собравшегося уходить Ермака.
  -Как думаете разобьем мы завтра Кучума или нет?
  -Конечно победим боярин. Татары, они рубаки злые. Да мало их для нас. А согнанные ими остяки и вогулы слабы. Чутка поднажать на них, они и побегут. Заодно и татар сами стопчут. Нам останется только не отставать от этих подневольных людишек, да подчищать что останется после них.
  -Вот и я так мыслю Ермак Тимофеевич. - по величал атамана комполка. -Однако сам Кучум-хан с ближниками, как увидит бегство его воинства, неужто останется сражаться, а не уйдет с поля в степь.
  -Истину говоришь боярин - отвечал довольный что его величают по отчеству казачий предводитель. - Побежит Кучумка, а за ним и все его прихлебатели.
  -Вот и я о том же. А нам это надо? Гоняйся за ним потом годами по степи. А он блядин сын будет татар смущать, да на бунты их поднимать. А если которые пойдут под государеву руку, то и грабить такие кочевья, да убивать их жителей, как изменников его делу. Вот я и решил. Негоже если уйдет Кучум со своей роднёй и ближниками. Перехватить их надо. Как оторвутся от основного войска, да в бега уйдут, тут по ним и ударить откуда не ждут, с тыла или фланга какого-либо. Мы для этого и коней отбили. Как раз всем твоим казакам хватит. Вот ты сейчас иди к своим и с ними разбирайте коньков. Получайте седла и иную сбрую. А там и уходите в ночь. За дверью найдешь подполковника Первакова из людей князя Брусилова-Туркестанского. Он тебя сведёт с парой местных людишек, отлично знающих округу на сотню верст окрест. Эти людишки и проведут в темноте тебя с казаками в татарский тыл. Люди надежные, но ты всё-таки присматривал за ними. Доверять сейчас никому из местных нам нельзя. Прибудете на место, вот смотри где это на карте. - обвел легат круг на карте- встаньте, замаскируйтесь и отдыхайте. Сколько ждать будете не знаю. Как битва идти будет. Но вот наблюдение устрой превосходное. И когда увидите, что Кучум побежал. Кстати, как отличить отряд где находится сибирский хан от иного отряда знаешь?
  -Обижаешь боярин. Мы с этими нехристями не первый год ратимся. И их поганые бунчуки хорошо изучили.
  -Вот и отлично, значить не обознаешься. Так вот, как увидишь хана с его людьми, атакуй. Если удастся, то из засады. Желательно конечно захватить живыми и самого Кучума и его родичей, сановников и других придворных. Но если не удастся, то убейте всех. Нам нельзя упустить хана или его родича, которые станут знаменем татарских бунтов. Потому и отряжаю с тобой всю твою полутысячу. После выполнения первой части задачи, пленения или убийства хана с его ближниками, приступишь ко второй. Пока весть о разгроме не достигла Искера, захватишь столицу наскоком.
  -Хватит ли нам войска, что бы захватить городок изгоном? - выразил сомнения атаман.
  -Хватить. Городские укрепления на вид грозные, да старые уже. Тын местами прогнил насквозь. Вал осыпался, оплыл, на коне въехать можно спокойно. Ров засыпан, местами завалили мусором полностью. Сейчас начали чистить, поднимать, подновлять, да времени у них нет, не успевают. Единственно, тын ограждающий ханскую резиденцию, содержится в более-менее хорошем состоянии. Да оборонять его некому, хан всех уланов на поле выгнал с нами биться. Как захватишь Искер, собери весь ясыр в одно место под крепким караулом. И закрепись в городе. Только потом отряди самых честных, проверенных казачков на сбор золота, серебра, самоцветов, собольих и иных драгоценных мехов, да тканей дорогих- шелка, парчи, бархата и прочих. И держаться до нашего прихода. Ни в коем случае не сдавать столицу татарве обратно. Умрите, но задачу выполните. Ясно атаман.
  -Ясно воевода.
  -Вот и хорошо. А уж за государем, да и за князем-воеводой Черным-Белым, служба не забудется. Сам видал как наградить могут храбреца.
  -Видел и не я один. Не беспокойся легат. Все исполним, как ты обсказал.
  -Ну и хорошо. Вот пакет. В нем всё что я тебе говорил расписано более подробно. Как прибудешь на место стоянки, так и прочтешь. Ты, насколько я знаю, грамоту русско-уральскую знаешь?
  -Разумею. Бог дал выучить после Молоди, пока раненным в Вашем госпитале лежал. Выходили лекари. Дай бог им здоровья.
  -Всё. Не задерживаю. Ступай и исполни все в точности, как нужно.
  На чем и закончился инструктаж казачьего атамана командиром экспедиционного полка.
  ***
  Сражение на мысе Чуаш, или как он вошел в русские хроники Чувашскому мысу, началось перед рассветом. Русские струги, обмотав весла и уключины ветошью, бесшумно, скользили в предутреннем тумане по речной глади придерживаясь восточного берега. Затем, круто развернувшись вправо, устремились к Княжьему лугу, что раскинулся около мыса Чауш. С Чувашского мыса ветер доносил чужую речь: воинственные возгласы татар перемежались с молитвами, которые в свою очередь глушились заунывными песнями нагнанных остяков и вогулов. Враги там тоже не спали в ожидании боя.
  06. Воины Сибирского ханства.
  
  
  
  
  Появление уральской флотилии не было неожиданностью для татар, её ожидали. Отошедший от полученной случайной не тяжелой раны при осмотре плывшего каравана пришелец Маметкул со своими воинами ждал приближения врага за засекой, у подножия мыса. А стрельцы, под прикрытием предрассветных сумерек и тумана, высадились там, где их татары не ждали, на удобном для высадки лугу. И когда Маметкул осознал, что его провели и бросил к месту высадку подчиненных ему всадников, то их там уже ожидали стрелецкие цепи усиленные выставленными в их рядах снятыми со стругов 'единорогами'.
  Первая спонтанная атака уланов была отбита русскими играючи, без потер. Никто не был даже легко ранен. Масса всадников с криками, гиканьем и визгом, мчалась наметом россыпью по лугу. На пяти сотнях метров конники нарвались на чугун. И начали падать люди, опрокидываться кони, ужаленные злыми металлическими 'пчелами'. На зелени поля все перемещалось, живые и мертвые и не живое.
  Второе наступление последовала только через четыре часа, когда солнце уже высоко взошло на небосклоне. Маметкуловские конные уланы плетями погнали на обустраиваемые на глазах русские позиции толпы нагнанных остяков, вогулов и прочих селькупов с самоедами, покоренных в давние времена тюменскими и сибирскими ханами.
  С расстояния пятисот метров атакующих 'приласкали' ядрами, пробивших в их толпе, быстро затянувшиеся 'просеки'. Еще пара пушечных залпов ядрами, и дело не дошло даже до крупной картечи. Таёжные охотники, не обращая внимание на ругань своих князьков с их воинами и плети уланов, отхлынули назад, подгоняемые в спину ещё одним залпом. Заодно унося своей массой с поля боя и единокровных и чужекровных погонщиков.
  Пока канониры сражались, прикрытые одной сотней от батальона и егерями, остальные уральцы ударными темпами копали траншеи, устанавливали за ними из плетенных тур кольцевые редуты и заполняли плетенки землей. И к следующей атаке, последовавшей только после полудня, уже был возведен 'скелет' русской обороны. Видимо очень большие усилия пришлось приложить ханским военачальникам для вразумления таёжных жителей и мотивирования их идти в бой на урусов, на смерть, вот и подзадержались.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  07. Чуваший мыс сегодня
  
  Третья атака закончилась даже быстрее чем вторая. Один залп и вид своих погибших одноплеменников, снова отбросил подневольных людей от смертоносных пришельцев. Потом четвертая, начатая через полчаса, после окончания третьей. Эта окончилась практически не начавшись. Подгоняемое человеческое стадо, дошло до запомнившихся ориентиров, обозначавших линию начала ведения стрельбы урусами и попросту уселось на землю, закрыло глаза, некоторые ещё обхватили голову руками и так просидели не менее часа, не реагируя на все потуги командиров поднять их и направить на вражеские позиции, пока воеводы не дали команду на отход. После этого атак в этот день больше не было. Хотя пара попыток устройства 'степной карусели' имелась, все-таки кочевникам неймется поиграть в свою любимую игру. Оба раза 'игры' оборвали жестко, частой, точной стрельбой егерей из 'уралочек', радикально уменьшив количества участников с татарской стороны. И пока егеря и степные всадника 'развлекались', остальные уральцы, под прикрытием егерских пуль, к вечеру успели закончить необходимые работы по возведению полевых укреплений на лугу. Что бы с утра встретить под их защитой врага.
  Наконец солнце в последний раз за день озолотило воды Иртыша. Под яром Чувашского мыса на воду легли длинные синие тени. В сгущающейся темноте, по обеим сторонам фронта, зажглись сотни костров, что только усиливало наступающую темноту. Из наползающего от реки сиреневого сумрака к берегу, у лагеря уральцев, выплыли, державшиеся во время битвы подальше от правого, восточного берега, грузовые плоты и паузки. Командование собирало все силы в единый кулак в преддверии завтрашнего решающего сражения.
  Ночь прошла почти спокойно. Так поползали у границ стоянок разведчики. И если русским улыбнулась удача, смогли скрасть и утащит десятника из ханских уланов. То татарские охотники нарвались на егерский секрет, и вместо того, что бы взять 'языка', сами снабдили русских пленниками, которые уже через полчаса охотно рассказывали все что знали. Что тут же прибавило работы полковым саперам на так называемой 'нейтралке'. Благо было с чем работать на ней. Промышленность уезда освоила и серийно выпускала в большом количестве простейшие противопехотные мины на дымном порохе.
  ***
  Утро второго и последнего дня сражения началось с ранней, в предрассветных сумерках, атаки ханской пехоты, на траншеи и редуты урусов. Лучи солнца только пробили себе дорогу, покрывавшие небо синие облака разошлись, и на равнину легли светлые блики. И вот в этом блеклом свете нарождающегося дня русские увидели: из дальнего края луга, как муравьи, двинулась огромная масса людей. Они росли, прибавляли в росте и размере с каждым шагом. Вот они миновали вчерашнею 'линию смерти', вот прошли за неё. Приближаются все ближе и ближе к вражеским позициям.
  И вдруг под ногами остяков с вогулами и прочими подданными сибирского правителя засверкали ослепительные, в утренней рассеивавшейся мгле вспышки, загрохотали взрывы, поднялись клубы вонючего дыма и пехотинцы с пронзительными криками начали падать на землю с оторванными или покалеченными ступнями ног, заливая все окрест себя, в том числе и родичей из своего племени, своей ещё горячей кровью. Вот в эту то ошеломленную толпу, сбившеюся в плотную массу на рубеже четыреста метров, ударил единый залп всех 'единорогов' установленных на позициях. Ядра, хотя и небольшие, пробили не длинные бреши в этой людской отаре. А так как ядер было много, то и бреши оказались частые. Пока пушкари перезаряжали свои орудия, в толпу прилетели пули из тройки залпов 'сакмарочек' стрельцов. В их подкрепление опять прошлись по людским телам ядра. Но атакующие перли вперед, так как их с тыла подпирали спешенные татары из племенного ополчения, имевшихся под рукой Кучума так же в немалом числе. Выставившие копья, разгоряченные призывами мулл, татары шли молчаливыми рядами. Уже в оптику стали прекрасно различаться их смуглые, замкнутые лица, с гримасами ярости. Наконец с трехста метров дошло дело и до картечи, сначала крупной, а потом и обычной. Вступили в дело пищали, выбросивших в сторону наступающих свои полтора десятка картечин на ствол. Передние ряды легли под 'градом' металла. Идущие за ними, в глубине наступающих, заметались. Но накаченные проповедями мулл, татары настойчиво, с фанатичный упрямством шли вперед, подгоняя и направляя жалами копий в нужную сторону потерявших боевой задор впереди идущих подневольных людишек. Наконец за спинами татарской пехоты показались полтора-два десятка мулл, одетых в разноцветные, но однотонные халаты, все как один в белоснежными чалмах. Они приотстав, подняли руки вверх и что-то завопили, потом перешли на монотонный, хотя и громкий речитатив.
  К отражению атаки подключились и осадные полупудовые 'единороги', ударившие бомбами прямо с паузка. Крупные снаряды влетев в строй татарской пехоты, взорвались, подняв высокие 'кусты' влетевшей земли и выкосив осколками все живое в радиусе в пяти метров от места взрыва. Не отстали от своих 'больших братьев' и пушки шхун, так же 'приласкавшие' погонщиков своими гранатами. Хотя и меньшие взрывы, но в гораздо большем количестве, встали среди врагов. И противник попятился, дрогнули даже татарские копейщики. Ещё неистовей взвыли муллы, бросившие к задним шеренгам копейщиков. Визгливо что-то крича им, вздымая руки то вверх, то указывая на русские позиции. 'Разлохмаченный' осколками, картечью и пулями атакующий строй, остановился и качнулся вперед. Где шагом, а где и бегом бросился к траншеям. В полудюжине мест, бегущие достигли окопа и сошлись со стрельцами в рукопашную, грудь в грудь. Там, где в атаке не спешили, последующая стрельба сначала остановила атакующих, а впоследствии и отбросила, тех кто остался жив и не ранен, назад. После чего на ворвавшихся в траншею кучумчев навалились с флангов освободившиеся от стрельбы стрельцы и в течении двадцати пяти минут исправили положения, восстановили линию обороны, вырезав в сабельных, кинжальных и ножевых схватках всех ворвавшихся на позиции сибирцев.
  ***
  -Полковник! -крикнул Белых командира егерей.
  -Звали легат? - откликнулся главегерь минут через пять.
  -Да. Глянь на этого павлина, что крутиться за спинами пехоты со свитой. Да на бунчук обрати внимание.
  -Вижу. Командуй Фомич, что делать.
  -По всей видимости это и есть сам Маметкул. -говорил Белых, рассматривая, так же как и его подчиненный в бинокль, красовавшегося на сером тонконогом скакуне, прозываемого на Руси аргамаком, статного воина, в блестящей броне, в золоченом шлеме, с саблей на боку с драгоценной рукоятью и в богато изукрашенных ножнах. Да и 'запакованный' в металлический степной доспех улан, сидящий в седле, на хорошем коне, за спиной богатого всадника и держащий над собой длинный шест бунчука, говорил сам за себя, это представитель ханского рода. О чем дополнительно свидетельствовало богатое и не только для степи, вооружение и снаряжение, как самого бунчужного, так и его товарищей из свиты военачальника.
  -Согласен. Кроме него других воевод ханских кровей у Кучум-хана нет.
  -Так вот, прикажи своим лучшим стрелкам, чтобы его у Кучумки вообще не стало.
  -Есть, разрешите выполнять.
  -Разрешаю.
  Пока командиры разглядывали Маметкула и его свиту и обменивались мнениями, а потом один отдавал приказ, а второй готовился его исполнить, враг, подгоняемый завываниями мулл, снова почти дорвался до самой траншеи. Что естественно вызвало увеличения потерь среди атакующих в следствии усиления количества металла в воздухе, все орудия из-за малого расстояния перешли на обычную картечь. Да и егеря наконец достали мулл. Один за одним они замолкали и валились на истоптанную зелень луга.
  Первыми дрогнули и побежали вогулы с остяками, селькупы и прочие насильно согнанные подневольные самоеды. На этот раз они побежали по хитрому. Не назад, на острые жала копий фанатичных татар, а на фланги битвы и только после этого, в одиночку, мелкими группами, а в дальнейшем и отрядами, уходили с места сражения. Причем уводили остатки своих воинов и охотников сами таёжные князьки, те которые к этому времени остались живы. Убежавшие от смерти остяки, сели в лодки и поплыли вниз по Иртышу к себе, в родные края. Вогулы, следуя примеру остяков, покинув ханское войско, отправились через заболоченную Исвалгу вверх по Кунде на свою землю. Селькупы похватав свои челны, бросились на них в низовья Иртыша, на Обь в свои стойбища и укрепленные городки-коч. В этом похвальном забеге, их поддержали и иные самоеды, так же ставшие активно разбегаться в разные стороны и уходить, кто и как горазд в свои земли, скрываясь подальше от неминуемой уруской смерти, разнося по тайге весть о появлении страшных урусов, с которыми лучше не враждовать, иначе смерть. Ведь даже южный жестокий повелитель хан Кучум со всем своим войском не устоял перед силой этих пришельцев.
  Разбежавшийся таёжный народец составляй большую часть ханского войска и естественно после их 'демобилизации по своим домам', кучумская армия посыпалась. Оставшиеся, без прикрытия телами таёжников, татарские копейщики, попали под сосредоточенный огонь, не выдержали и их остатки побежали. Они были бы истреблены все, если бы не безумная конная атака уланов, отвлекшая русских от избиения вражеской пехоты. Развернуть легкие 'единороги' или довернуть ствол ружья с винтовкой, много времени и усилий не надо. И 'вихрь' кавалерийской атаки захлебнулся в слитном, многотысячном громе орудий и ружей. 'Поток' горячего металла на бешеном скаку выбрасывал из седел всадников, опрокидывал коней, ломали ноги подбитые лошади, сворачивали шеи упавшие воины. Предсмертное ржание пораненных коней, вой побитых людей смешались в единый многоголосый гул. Не сбитые картечью и пулями скакуны, спотыкались в завалах тел погибших, падали, калеча себя и всадника, поднимая своими тушами высоту вала из павших лошадей и их наездников.
  Остатки уланов отпрянули назад и вне зоны поражения опять стали изготавливаться к новой атаке. За это время пехота успела отбежать за дистанцию их уверенного поражения из оружия урусов. Где и встретила разгневанного Маметкула с его телохранителями.
  -Шайтан, куда. Назад. - кричал царевич, нещадно полосуя жильной плетью бегущих пехотинцев по чему придется.
  -Я растопчу вас, и тела ваши растаскивают псы. Трусы. А головы я отдам урусам, чтобы они скормили их свиньям. Назад отродье ослов и баранов.
  -Тайджи. - пытались оправдаться беглецы. -Урусов множество, их тьмы. Мы храбро сражались и убили их превеликое множество. Но их оказалось больше и мы были вынуждены бежать.
  В таком ключе и шла 'беседа' между Маметкулом с его уланами с одной стороны и пешими татарами. Но уже через четверть часа метод 'убеждения' ханского племянника и его уланов, так же применявших в качестве 'убедительного аргумента' витые плети, помог достичь взаимопонимания сторон. И в течение часа пехотинцы были выстроенные в боевые порядки, приведено полдюжины мулл, на замену выбывших, которые не менее чем полчаса завывали перед воинами, поднимая перед предстоящим боем им их воинских дух на таком импровизированном 'митинге'. И наконец, более менее стройные шеренги татарской пехоты, в ряды которой влились и остатки спешенных улан, начали угрожающе медленно накатываться на русские позиции.
  Даже возобновленная стрельба не задержала татар. Те просто увеличив скорость движения, перейдя сперва на скорый шаг, а потом и на бег. Но в это время, на глазах всего войска, пал раненым Маметкул, лично поведший ханских воинов в бой. Ряды атакующих дрогнули, смешались. Поднявшиеся в контратаку стрельцы, уж очень добыча была вкусна, лежащий буквально в двухстапятидесяти метрах раненный татарский царевич, внесли ещё 'одну цистерну' дегтя в оставшуюся у татар 'ложку' уверенности в победе. И татары сломались. Как то вдруг, все войско развернулось и бросилось на утек от идущих к ним навстречу русским цепям. Преданные тайджи уланы сумели, буквально из под носа у стрельцов, вынести его, в рукопашной отбив своего воеводу, став стеной между ним и своими товарищами уносящими тело, и набежавшими стрелками, правда, заплатив за спасение командира своими жизнями. После чего, оставшиеся в живых личные уланы Маметкула погрузили его в бессознательном состоянии в лодку, за засекой у Чауш мыса и увезли на другой берег Иртыша и далее в степь на излечения.
  Бежавшие татары сумели закрепиться за бревнами засеки, у подножия яра, где и укрылись, сумев отбить первый наскок урусов. 'Сакмарочки' стрельцов вели непрерывный огонь, но их пули особого вреда засевшим за бревнами татарам причинить не смогли. Даже не большие ядра, подтянутых трехфунтовок, не сильно помогали. В лучшем случае расщепляли отдельные верхние бревна.
  Сложилась ситуация когда ни татары не могли атаковать урусов, мешала засека, ни русские не имели возможности ворваться на вражескую позицию, и им так же путь преграждали бревна. И эта ситуация могла длиться долга. Но кто-то из оставшихся за засекой татарских командиров, кто так и не узнали, тем более что и не разыскивали, отдал приказа на контратаку осаждающих укрепления стрельцов. Для чего кучумчы проделал в засеке три прохода, и выйдя из-за неё, атаковать урусов. Как только воины сибирского ханства выбрались из укрепления и стали приближаться к уральцам, стрельцы и канониры открыли ураганный огонь, быстренько кардинально уменьшивший количество сибирцев. После чего остатки татар взяли в сабли. Через три четверти часа засека была взята и весь мыс, за исключения укрепленного городка, были очищены от кучумовского войска.
  Штурм городка так же не принес проблем пришельцам. Подтянули артиллерию, и даже мелкие ядра легких 'единорогов' в течении пятнадцати минут разломали тонкие брёвнышки тына, а картечь и пули очистили вал от защитников. Осталось только штурмовым группам зайти на территорию поселения и произвести зачистку селения от вражеских воинов.
  Начавшийся сразу после окончания последней схватки прочесывание места сражения и его окрестностей, совмещённого со сбором трофеев, не дало главный приз- сибирского хана Кучума или его труп.
  08. Реконструкция Искера 1.
   ***
  Ушедшие в ночь конные казачьи сотни, пройдя по вражеским тылам не один десяток километров, благополучно прибыли в отмеченную на карте Белых точку. Проводники из аборигенов, отлично справились с порученной задачей. В темноте скрытно провели более полтысячи всадников и вывели точно в нужное место, расположенный в четырех километров от Искера березовый колок, плавно переходящий в широкий, длинный и глубокий лог, так же поросший березой. В конце лога, даже бил родник, ручеек которого впадал в Иртыш. Место было часто посещаемое. В ручей была встроена колода для поения коней, вокруг валялись кучи конского навоза различной степени свежести и имелось не менее полутора десятков старых, сильно прокаленных кострищ.
  В логу и разбили бивак, отгородившись от недружественных глаз линией дозорный по опушке колка и склонам лога. Даже устье ручейка перекрыли заставой. Первый день отсыпались, откармливали своих скакунов ячменём, поили. На второй день стали скучать, сидишь тишком, ни тебе костер запалить, что бы горяченького по хлебать, ни тебе чего-либо горячительного выпить, ни те песни попеть. Да что песни, атаманы даже громко разговаривать запрещают. Но наконец во второй половине дня, ближе к вечеру, дозорные доложили, появилась большая группа всадников, не менее двух-трёх сотен. Поднявшиеся в колок казачьи сотники, во главе с атаманом, посмотрев в подзорные трубы на маячивших на горизонте всадников, пришли к одному мнению, к ним идет сам хан Кучум, на что точно указывал многороговый бунчук, колыхающийся над 'головой' отряда степняков. Все, закончилось сидения и пора начинать делать ту работу, ради которой они здесь и появились.
  Впоследствии, при расспросах пленников, выяснилось, что Кучум покинул место битвы, как только узнал, что его племянник Маметкул тяжело ранен и увезен уланами в степь, на другом берегу Иртыша. Услышав эту весть, хан молча повернул коня, и не спеша поехал прочь от сражения, с ним пошли его телохранители, потом присоединились свитские со своими уланами, и вся эта кавалькада, постепенно ускорялась, уходила прочь от места, где урусы добивали остатки войска сибирского правителя, держа курс на столицу ханства - город Искер.
  Вот этих то свитских и засекли наблюдатели Ермака. А далее в дело вступили отдохнувшие казаки и их кони, против утомленных, находящихся весь день под седлом лошадок свитских, да и самим татарам сидение в седлах не прибавило сил. Подпустив кавалькаду поближе, казачья лава неожиданно вылетела из колка с логом и стремительно сблизившись с противником, дав залп из ружей и пистолетов, взявшись за сабли, врубилась в толпу свитских. Рубка вышла знатной. Не смотря на неожиданность, пули залпа, выкосивших более трети татар, численное превосходство казаков, кочевники продавали свою жизнь дорого. Беря за двоих-троих своих, одного казака, благо что не всегда до смерти, доспехи уральской стали спасли не одной удалой голове жизнь. Да и пистоли помогали, успевал казачок ссадить басурманина с седла ранее, чем скрестить с ним клинок. Спасибо боярам с Яика, снабдили нужным оружием, пистоли спасли много казачьих жизней. Знатные рубаки были эти степняки. Да и плохих воинов среди ханских телохранителей и уланов сановников не могло быть. Так же и сами сановники, в большей своей массе, то же знали с какого конца держать клинок, и в сабельной рубке могли поспорить с многими налетевшими на них казаками.
  12. Ещё раз Искер реконструкция 4.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Однако сила солому ломить и через полчаса все было окончено. Из пяти сотен казаков в седлах осталось почти четыре сотни. Остальные остались лежать в изломанной траве поля боя и многим уже ни какая помощь была не нужна.
  В ходе осмотра и сбора хабара нашелся и сам бывших сибирский правитель. Его труп обнаружили по втоптанному в кровавую грязь бунчуку. Тело Кучума лежало в окружении своих поверженных телохранителей, которые до конца остались верны своему хану. Из татар живьем взяли, с неопасными для жизни ранами, не более двух десятков человек, из более чем двух сотен изначального отряда. Остальные остались лежать на истоптанной земле. Правда, многим казаки оказали последнею услугу, прервав их жизнь ударом ножа, с такими как у них ранами в этой местности не живут. Так зачем человеку мучиться.
  И через час, уже в вечерних сумерках казачьи сотни, подобрав дуван и взяв с собой своих раненных с пленными, пошли рысью к недалёкому Искеру. Полчаса не быстрой скачки и вот он, город Искер-Кашлык-Сибирь, столица Сибирского ханства, чей, уже бывший правитель, лежал холодеющим трупом в грязи в четырех километров от его стен. Немного задержавшиеся на соседнем холме, казаки рассматривали вражеский стольный город. Кашлык огородился земляными валами и стенами на высоком мысе, образовавшемся в месте слияния речушки Сибирки с могучим Иртышем.
   В окрестностях виднелись ещё какие-то поселения, плохо просматривающиеся в подступающей темноте. Натоптанная дорога вела с яра, на котором стояли казаки, вниз, в распадок между двумя холмами, после чего взбиралась по круче к столичным воротам. К которым русские всадники и поехали не спеша, шагом. Не торопился Ермак по нескольким причинам. Во-первых, не стоит раньше времени поднимать тревогу, а так в сумерках не сразу и разберешь, кто едет. Тем более, что часть трофейных халатов и шлемов, наиболее чистых, едущие первыми казаки одели на себя, Да и поднятий и отмытый от грязи ханский бунчук, так же трепыхался над 'головой' колонны. Во-вторых, в сгущающихся сумерках просто было не возможно пустить коней быстрее, имелась большая вероятность, что сразу сверзишься с седла, погубив и коня, и себя. В третьих, нужно было сберечь силы коней для рывка внутри первого периметра стен, все-таки три ряда укреплений город имел. Для захвата ворот двух внутренних периметров и были нужны свежие силы у скакунов.
  Все произошло так как и планировал Ермак. Первые ворота прошли не задерживаясь. Пока охрана разобралась, идущие сзади казаки уже порезали их, 'голова' колонны как раз вошла во вторые ворота. После чего осталось пустить коней в намет и лихо, с ходу захватить последние, третьи ворота, ведущие к самой ханской резиденции. Ну, а после переход небольшого городка под полный контроль четырех сотен казаков, стал только вопрос времени, который благополучно разрешился в пользу русских, в течение часа с четвертью полностью захвативших Искер. Тем более, что легат не ошибся в своих расчетах, или имеющаяся у него информация была достоверна, в плане количества гарнизона столицы ханства. Годных для боя оказалось чуть более семи десятков, да и то прихваченных врасплох, рассредоточенных по всем трем оборонительным периметрам. Их и порубили сходу, не ввязываясь в длительную сватку.
  09. Такая реконструкция Искера 2.
  Добыча была богатая. В ханской резиденции была захвачена казна правителя Сибири, в ней же хранились и личные сокровища Кучума. Кроме того казаки нашли в покоях татарского владыки и юртах его сановников большое количество золото, серебро, многоценного каменья, огромное количество собольих, куньих, лисьих и иных мехов. Шелков, бархата с парчой и иные предметов роскоши даже не считали и не оценивали, просто начали сваливать в тронном зале ханской резиденции, куда снесли все трофеи.
  Кроме неживого хабара, взяли много ясыра, в том числе всех жен с наложницами и детьми хана и семьи многих его сановников, которым не посчастливилось в это время оказаться в Искере. Как и предписывал приказ Белых, пакет от которого Ермак вскрыл ещё в первый день стоянки в логу с колком, пленников согнали в отдельный амбар, поставили надежный караул. Такой же крепкий караул охранял и тронный зал с дуваном. На всех валах с тынами встали казачьи дозоры, а у ворот появились заставы из двух десятков бойцов.
  Ходя, осматривая оборону и город атаман убеждался, что яицкие бояре хорошо подготовились к походу. Действительно, Искер был хорошо укрепленной земляной крепостью, отгороженный, со стороны суши, глубоким тройным рвом, с ранее бывшими почти отвесными скатами, хотя с заметно обветшавшими валами, стенами и теми же рвами.
  Было видно, что восстановительные работы велись, там и сям виднелись свежие бревна в тыне, подсыпанные участки валом, очищенные и углубленные рвы. Город был сравнительно небольшой, ибо служил главным образом для проживания хана и его приближенных, в том числе ханских телохранителей-уланов. Посреди столицы размещалась площадь с ханской ставкой - резиденцией, сложенная из сырцового кирпича мечеть с минаретом в окружении иных жилых и хозяйственных построек. Строения резиденции внутри цитадели были возведены из хвойного леса или кирпича-сырца. Внутри жилья имелись печи или чувалы из кирпича, окна в строениях были закрыты слюдой.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  10. И такая реконструкция Искера 3.
  Собственно сам город Искер располагался с наружной стороны цитадели на том же мысу. Вот его строения сильно отличались от того что было в ханской резиденции, и состоял в основном из мазанковых полуземлянок, в которых жили ремесленники и обслуга хана, его семьи и иных приближенных к правителю, со своими домочадцами. Город соединялся с цитаделью перекидным мостом через ров. Совершенно отвесные берега Иртыша и Сибирки, ров с валом и тыном, при должном их содержании, делали столицу малодоступной для вражеского захвата. Однако имелось и одно очень слабое звено, небольшие размеры столицы и отсутствие в ней воды (путь к колодцу, лежащему вне укреплений, и к речке Сибирке легко мог быть перекрыт неприятелем) делали Искер непригодной для длительной осады.
  13. Опять Искер 5, реконструкция.
  В общем все так, как описывал ему легат. Правда про полуземлянки он не говорил, но они, правда, стояли не в цитадели, а в общем городе. А пока все идет так как было запланировано, нужно ещё укрепить город и продержаться в нем до прихода основных сил полка.
  Только на третий день, до полудня, дозорные увидели паруса на Иртыше, это шли победители ханского войска от Чувашского мыса. Все сидение казаков в Искере окончилось.
   ***
  14. Искер 7.
  
  
  
  Прибывший полк сразу приступил к обустройству укрепленного лагеря на берегу, на месте высадки. Часть стрельцов вышла в малые набеги по окрестностям столицы, к закату солнца мирно взяв под свой контроль ближайшие к Искеру поселения-городки Бичек-Тура, Сусган, Ябалак, оставив в них постоянные гарнизоны в полусотню стволов. В том числе пятьдесят стрельцов встали постоем и во взятом штурме Чуаше, на Чувашском мысу. Население этих селений и так то было не велико, так ещё большая их часть бежала из городков, так что проблем при организации обороны оно не составило.
  Отстояв неделю на месте и приведя себя в порядок после боя, сотни полка пошли на стругах по Иртышу и его притокам, беря под контроль встречные поселения. Когда миром, а когда и приступом. В некоторых уральцы оставляли свои гарнизоны, другие не представляющие ценности и взятых на саблю, сжигались дотла.
  ***
  Вот одна такая сотня и добралась до городка знакомца уральцев, наместника бывшего сибирского хана в Барабинской степи Буян-бия, резиденция которого находилась в городе Тон-Тура на левом берегу реки Омь, правом притоке Иртыша.
  Буян-бий сумел уйти живым с Чувашского мыса, правда, оставив на нем почти всех своих уланов и племенное ополчение барабинских татар. Так, что оборонять валы с тыном было практически некому, едва набрали две сотни, из которых серьезных вояк было едва ли пара десятков. Остальные по быстрому собранные из ближайших кочевий табунщики, не пошедшие при сборе ополчения с бием в ханское войско, то есть 'хромые, косые, кривые'. Пара часов стрельбы корабельных 'единорогов' и трое ворот с участками тына на всех оборонительных периметрах прекратили существовать. А потом приступ. 'Единороги' на полевые лафеты и вперед.
  Картечный залп одной пары, при необходимости второй, по воротному проёму, в котором столпились практически бездосшешные защитники. Зачистка из 'сакмарочек' и через заваленный телами врагов воротные проём во внутрь первого оборонительного периметра. По ходу правка саблями недоделок огнестрела. И к следующим бывшим воротам. А там повторения предыдущего. Немного под задержались при штурме третьей линии обороны. Остатки улан с самим бием во главе успели отступить из воротного проёма в резиденцию наместника. Но и там долго не удержались. Для таких дел у уральцев давно имелись химические гранаты, троечку которых и применили против укрывшихся. Пара минут и из дверей и окон 'валом' поперли защитники и обитатели резиденции. Всех выскочивших, пользуясь их временной не боеспособностью, основательно 'упаковали', обыскали, изъяв все острое, режущее и ценное. Еще обождали с четверть часа и вошли в абсолютно пустое, резко пахнувшее, не до конца выветрившейся химией, строение. За три с половиной часа весь Тон-Тура перешел под контроль стрельцов. А потом осмотр городских строений и сбор добычи.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   11. Карта Тобольск и Искер. Городишко оказался небольшой, так себе, площадью пятьсот на сто шестьдесят метров, укреплен действительно изрядно, тремя линиями валов с тыном и рвов. А так ни чего особенного. Резиденция бия, рубленная простая изба, правда просторная, юрты- жилища его приближенных, и прямоугольные мазанки на плетёном каркасе, обмазанном глиной и утеплённом дёрном, с очагами в центре и чувалами в углу- жильё простолюдинов, хозяйственные постройки - шалаши с берестяным покрытием. Кузня с металлургической печью, горном, наковальней и набором инструментов. Гончарная мастерская-шалаш, с лепными горшками, чашками с врезным узором в виде ёлочки или решётки, наколами палочкой, отпечатками гребёнки. В рубленных амбарах, стоящих на метровых лиственных столбах, нашлись большие запасы ячменя, овса, полбы, все местного производства, видно, что подсобное земледелия очень развито и во владениях Буян-бия. Ну и главное богатство кочевников, стада коров, отары овец и гордость местных татар- табуны коней, пасущихся в пределах видимости от города в большом количестве. И конечно казна наместника, в виде серебра и золота, собранный с окрестных татар, но не отправленный в Искер ясак, в виде все тех же серебряных и золотых монет в малом количестве, и даров местной земли- шерсть, шкуры, уже выделенная кожа, войлок, немного лисьего и волчьего меха. В общем не плохо зашли, поход себя оправдал. Задерживаться не стали, собрав хабар и ясыр, зажгли городские строения и отбыли к Искеру. Брать Барабу под свою руку уральцы решили твердо, но не сотней же бойцов, минимум полтысячи нужно и для обороны места дислокации и для карательных и защитных походов по территории.
  ***
  Пока пара батальонов ходила по сибирской землице, приводя к шерту покорившихся аборигенов и карая не покорных туземцев, в Искере и его окрестностях так же не скучали без дела. Обустраивались на новом месте, готовились к зимовке, налаживали отношения с оставшимся окрестным населением. Для чего подлечив, отправили по своим стойбищам немалое число пленников, предварительно показав им труп Кучума, доставленный с место его последнего боя. После чего тело последнего сибирского хана тайно предали земле, что бы не было никакого паломничества к его могиле со стороны недовольных русской властью татар и иных его бывших подданных. И действия по налаживанию отношений и приведению к руке русского государя окрестных людишек начали приносить свои плоды. Уже через четыре дня, со дня ухода основной части полка в походы, остяки с реки Демьянка, правого притока нижнего Иртыша, привезли в дар завоевателям пушнину и съестные припасы, главным образом рыбу. Белых 'лаской и приветом' встретил их и отпустил 'с честью', предварительно приняв от их князька Бояра и его сопровождающих шерть государю Ивану Васильевичу и определив размер годового ясака монарху и его наместнику в Искере. За остяками потянулись с подношениями местные татары, бежавшие ранее от русских. От них так же принимали присягу русскому царю, облагали ежегодными налогами и разрешили вернуться к родным очагам. Чем дальше расходилась весть о смене власти в Искере, тем все больше и больше аборигенов приходило с дарами, приносили шерть, облагались ясаком и отбывали в свои земли. Так явились, во главе со своими князьками, с пушниной и продовольствием остяки из левобережных районов- с рек Конда и Тавда. За остяками потянулись вогулы, первыми пришли два князька-соседа, один звался Шибирде, его селение находилось за топями Исвалги, а второй откликался на имя Соклем, этот со своими людьми жил по берегам реки Соклем. Князьки и их соплеменники приняли присягу, были обложены ясаком, обласканы с вручением подарков уральского производства и отпущены в родные пенаты с миром. А к концу года начали прибывать с дарами селькупы и прочие самоеды с севера.
  ***
  Вроде бы все шло хорошо и ничего не предвещало проблем. Но тут забузили казаки. Решившие, что взятием сибирской столицы окончился срок действия их договора с уральским воеводой. Однажды ясным сентябрьским утром, Белых был поднят из постели вестью о том, что казаки взбунтовались. Быстренько выскочив из бывшей ханской резиденции, легат натолкнулся на Ермака и его сотников, ожидающих его у входа в здание
  -Атаман, что за буза у тебя происходит? - тут же 'наехал' Белых на Ермака.
  - Казаки забузили. Требуют дуван дуванит, так как считают, что поход окончен. -пояснил последний.
  -Какой поход окончен? Ты о чем атаман? Напомнить текст.
  -Не надо и сам отлично помню. Но нашлось полдесятка смутьянов, во главе с десятников Прошкой Рябым, вот и мутят.
   -Твои люди, тебя Ермак Тимофеевич с ними и разбираться. Айда на Ваш круг. Только сейчас зайду текст договора с подписями казаков возьму.
  Уже через четверть часа Белых, Ермак и все казачьи сотники и полусотника, стояли в кругу гомонящих казаков.
  -Что за буча браты? - обратился Ермак к аудитории.
  Вперед выступил Прошка Рябой, за ним встали в тесную шеренгу четверка его единомышленников, а за ними и вокруг командиров похода стояли возбуждённые казаки.
  -Атаман, все баста. Поход окончен. Сибирь взята, хан Кучум убит, войско его разбито. Хабара и ясыра взяли богато. Пора дуван дуванит, как уговаривались, и домой, на Волгу и Дон идти. А то дождемся, встанут реки, как возвращаться будем? Правильно я говорю браты- обратился десятник к окружающим казакам. Те поддерживающе загудели.
  -А ты Прошка хорошо помнишь текст нашего договора с князем-воеводой Уральским? -ответил вопросом на речь мятежного десятника Тимофеевич.
  -Хорошо. Не бойся атаман, не забыл. Вот и браты подтвердят. Верно. -обратился Рябой к своей четверки. Те послушно закивали, заворчали: -Помним. Так это и есть. Закончен договор. Пора домой идти.
  -Помнишь говоришь. Ну что ж. Зачти Матвей казакам текст этого договора. Освежи им память. -обратился Ермак к Мещеряку. Последний тут же развернул плотный лист бумаги с большим орлом и громко, что бы слышали и в задних рядах, прочитал договор, согласно которого он оканчивался после полной победы над Сибирским ханством и присоединении всей завоеванной землицы к Русскому царству. Заодно огласил и порядок дележа трофеев и по месячной оплаты ратного труда казаков. Порядок был обычный для 'витязей', пять талеров в месяц рядовому бойцу и одна доля из трофеев, которые делятся в следующей пропорции, пятьдесят процентов идёт в пользу боярской братчины 'Витязь', двадцать пять процентов легату Белых, как командующему экспедицией и остальная четверть делиться на доли, которые и передаются остальных участникам похода, в зависимости от занимаемой должности по окончанию похода.
  -Найди Матвей, где там под договорам стоят подписи этих казачков? - спросил Ермак.
  -Ты Прошка в сотни Кольцо. Вы двое у Пана, а вот ты и ты у Черкаса в сотнях. Так, оттиски ваших пальцев стоят? Вижу, что согласны, ваши. Так что бузите. Сначала согласились с договором, а теперь передумали его исполнять. - говорил Мещеряк, разбиралась в листах с казачьими 'подписями'.
  -И где ты Рябой увидел окончание похода. Ханство полностью не завоеванное, землица к Руси не присоединена. Получается, что поход продолжается. И ты Прошка со своими друганами в походе подняли бучу. А что по казачьему закону за невыполнения приказа атамана полагается.
  Рябой услышав все это, отступил и схватился рукой за эфес, висящей у него на боку сабли. Однако Ермак был быстрей. Не уловимый глазом, смазанный в единое движение руки, взмах, тихий свист и голова мятежного десятника покатилась в пыли городской площади, моргая глазами. Обезглавленное тело, ещё постояло некоторое время, даже продолжая вытаскивать из ножен уже не нужный клинок, затем из обрубка шеи ударили струи горячей крови, окатив стоящих за ним его бывших товарищей, и труп, медленно, подламывая ноги в коленях, упал на землю.
  -Браты! Все видели. Прошка на атамана в походе оружие поднял. Так что от дедов прадедов нам завещано при невыполнении приказа в походе?
  -В куль да в воду. Вот и весь сказ батька. -раздался голос из толпы.
  -Так исполняйте дедовы заповеди. - подвел черту под бунтом атаман.
  После этих слов сразу десятки рук потянулись к четверке мятежников, обрывая с них оружие, заламывая руки, связывая их и ноги. От недалекого сарая притащили четыре больших рогожных куля, в которые и засунули сопротивляющихся и вопящих дружков покойного Рябова. Завязали горловины мешков и потащили к Иртышу. Закинули в струг, оттолкнули его от берега, вывели на стрежень и выбросили вопящие кули в холодные иртышские воды.
  На чем и окончился начинавшийся мятеж в казачьих сотнях экспедиционного милицейского полка Уральского уезда. Хотя пришлось разделить и выдать доли от уже захваченных трофеев.
  ***
  Полк, сильно уменьшившийся в числе за счет потер (только убитыми потеряли не менее дюжины десятков, да пораненных лекари выхаживали под сотню душ) и гарнизонов, остался на зимовье в Искере. Белых помня проблемы Ермака в его мире, заранее озаботился запасом большого количества продовольствия с топливом по гарнизонам, а так же постройкой рубленных из дерева просторных казарм для личного состава, с парой битых из глины больших печей, прекрасно справляющихся с отоплением не маленьких помещений. Хотя дрова при этом печки 'жрали в три горла', благо проблем с топливом в Сибири не было. А пришибленные разгромом войска, гибелью хана и большей части татарской знати, местные татары притихли, не предпринимая ни каких враждебных действий против пришельцев урусов. Тем более, что тяжело раненный Маметкул с оставшимися с ним уланами, затерялся где-то в степных просторах, оправлялась от тяжкой раны и приходя в себя в каком-то дальней кочевье.
  В конце ноября, когда по рекам лег крепкий лед, топи сковало морозом, и вся земля покрылась толстым слоем снега, отрыв зимние пути, состоялся разговор между Белых и Ермаком.
  -Что думаешь атаман? Стоит нам обустраиваться на этом месте или искать другое для постройки нового острога?
  -Думаю нужно новое место искать.
  -Вот и я согласен. По весне уйдем к устью Тобола, где и поставим крепостицу. Одним укреплением запрём и Иртыш и Тобол.
  -Согласен боярин. Ты меня только за этим звал?
  -Да нет Ермак Тимофеевич. Хотел спросить, как настроение у казаков? Больше бузит не будут?
  -Пока никакого недовольства нет. А как дальше будет, только Бог знает.
  -А ты сам, пойдешь будущим летом дальше на восток, присоединять к Руси новые земли.
  -Я то пойду. А вот браты-казаки. За всех не поручаюсь, что пойдут дальше.
  -Вот и проведай их настрой атаман. А пока слушай мою задумку. По лету со своими и вновь прибывшими с Урала казаками, при поддержки одной сотни стрельцов, пройдешь на стругах на восток сколько сможешь. Потом высадишься на сушу. В месте высадки заложите острог, в котором и останется стрелецкая сотня. А вы взяв коней у местных, пройдете на них и перетащите волоком свои струги до большой реки Ионесси или её ещё Енисей местные людишки зовут, либо до её притока. Струги спустишь на воду в Енисей или в его приток, лошадок с сопровождающими их хозяевами, отправишь назад. За все с ними рассчитается сотник в остроге.
  На Енисей, при впадении в него речушки Кача, так зовут её окружающие киргизы-поставишь на яру острог. В нем и перезимуешь. Следующей весной оставив в остроге казаков во главе с атаманом Мещеряком, от муж головастый, разумный, справится. Ему прикажешь исследовать верховья и низовье Енисея и его притоки. Где найдет нужным, пусть ставить острожки и закрепляет землю к Русскому царству.
  А сам, смотри-указал легат на карте устье Ангары- спустишься вниз и войдешь во второй большой правый притоке Енисея. Этот приток местные названивают Ангара, поднимешься до большого озера, местные людишки называю его Байкал. Обследуешь его берега, а вот в этом месте-снова тычок на точку на карте, в которой в мире 'витязей' стоит город Иркутск- в устье речки Иркут, заложишь ещё один острог перед выходом в Байкал. Вот здесь и здесь, ткнулся карандаш в карту- высади разведотряды. Пусть проведают самый короткий и удобный волок из Байкала в эту северную-опять тычок карандаша в карту- и вот в эту восточную. - и снова показал карандаш реку на карте- По берегам рек и Байкала пусть установят хорошо видимые знаки. По хорошему бы в этих местах по острожку бы выстроить, но людей на это нет. После чего вернёшься в острожек на Ангаре в котором и перезимуешь. За зиму проведай переволок от острога на север к большой реке Лена. Там, где-то путь к ней имеется через правые притоки Ангары. Да напрямую через Байкал не ходите, вдоль берега пройдитесь. А то на нем, говорят, иногда такие шторма бушуют, что на том море-окияне, враз струги разметает, перевернёт и вас потопит.
  По весне опять в путь на восток. В острожке оставишь казаков во главе с Никитой Паном. На северную реку отправишь казаков под командой Ивана Кольцо. Местный народишко там воинственный, так, что Иван со своим шебутным характером там будет на своём месте. Только в товарищи подбери ему казака по степеннее, рассудительного. Пусть несколько уменьшить Ивановскую активность. На этой реке пусть выберут место и обоснуются на нем. Крепость построят и начнут приводить местных людишек, прозываемыми якутами, под государеву руку. Да чуть не забыл. С севера может набежать народец, чукчами зовется. Вот против них может Кольцо и с местными объединиться. Чукчи там всех уже сильно обидеть успели, уж очень воинственный народец, может и любит воевать. И воюют. Тем более и вооружены и одоспешены по местным меркам изрядно.
  Сам с остальными казаками перетащишь струги в восточную реку,-снова тычок карандаша в точку на карте- и по ней пойдешь до самого моря, где в устье реки, называемой Амуром, выберешь и выстроишь острог. Да по пути, на берегу Амура выбери место и возведи ещё один острог, в нем оставишь Михайлова с казаками. На Амуре держись сторожно. Местные людишки тихие, мирные. Да с юга соседи их, уж больно воинственны, маньчжуры, а за ними и ханцы из Китая припереться могут. Вот от них и сторожись, и сам и атаманам с казаками передай.
  Несколько комплектов карт земель, через которые ты проходить будешь, я тебе перед выходом выдам. По весне с караваном должны привезти вместе с пополнением и припасами. Вот пока и вся моя задумка атаман. Как справишься Тимофеевич?
  -Тут всё обдумать надо легат. Тогда и слова своё говорить. А так я прошелся бы. Засиделся на одном месте.
  -Ну и славу Богу, что и сам не возражаешь в новый поход идти. А пока можешь идти, обдумай на досуге все. Потом ещё посоветуемся, может, что ещё хорошего придумаешь. Как говориться, одна голова хорошо, а две лучше.
  На чем и закончилась беседа атамана и легата.
   Заморская Русь. Январь-декабрь по новому стилю 1576 года от РХ.
  Новый год в Заморской Руси, а конкретно на Карибской эскадре, начался с традиционного совещания командиров кораблей и флагманских специалистов при командующем эскадры князе Стуликовым-Очаковским, в прошедшем году вставшего во главе этого соединения. Все вопросы уже неоднократно обсуждались, но каждый год приходилось их повторно рассматривать, в соответствии с новыми реалиями текущего года. Как обычно рассмотрели и проводку испанских судов из 'Серебряного флота' через свою зону ответственности, и охрану морских путей в своих водах, и продолжения картографических работ у атлантических берегов, с переносом их на тихоокеанское побережье. Благо одной головной болью стало меньше. Строительство главной базы флота в основном было окончено. Возведены каменно-кирпичные форты бастионного типа, прикрывающие вход в гавань и саму базу со стороны суши, две пары эллингов со стапелями для строительства и ремонта кораблей. Пара под размеры линкора, два меньших, под фрегаты. На которых были заложены пара линкоров и два тяжелых фрегата. В отличии от Портивановской верфи, строившей корабли из моренного высушенного белого дуба, на новой верфи в производство пустили сухое красное дерево. Древесина из кубинского мэхогони коричневато - красного или бурого цвета, почти не намокающая в воде, очень устойчива против гниения, практически не коробится и не растрескивается. То есть идеально подходить для использовании в кораблестроении. Да и сама древесина красиво смотрится на корабле, ну, а если её ещё отполируют и покроют лаком, то и даже шикарно. Вокруг эллингов 'выросли' сопутствующие предприятия- кузни, механические, парусношвейные, столярные и прочие мастерские. Выстроены казармы экипажей кораблей, дома офицеров, здание штаба флота, временно эскадры, бани, швейные и сапожные мануфактуры, различные склады и цейхгаузы. Правда, самого припортового города пока не было. Зато был его план и место будущего строительства, прикрытое от вражеского нападения с суши 'подковой' каменных фортов. Но строительство города это уже не флотская головная боль, а забота наместника Карибского уезда. В общем забот командующему хватало. С ранней зари до поздней ночи пропадал на службе. Тем более, что и руководство разведкой в этом регионе с него никто не снимал. Даже любимая женушка Катюша, выговаривать стала, что не бывает его дома. А ей волноваться вредно, скоро обещает ещё увеличить его род на одного человечка. Вот и приходится крутится как белка в колесе.
  Хотя этот год прошел без крупных тревог для Олега Михайловича. Даже радость была, на 5 сентября 1576 года разродилась княгиня дочерью, нареченной при крещении Елизаветой. И некоторое развлечение. 'Залетел' в воды Заморской Руси какой-то непуганый 'джентльмен удачи' с Альбиона, видимо в туманах родной Британии заблудился и попал в воды Вест-Индии. Да неудачно для него, капитана Эндрю Паркера, его команды и их корабля 'Красный бык'. Попались они на пути патрульной паре галеонов эскадры, да так, что и убежать не сумели. На чем в феврале 1576 года и закончился земной путь капитана Паркера, его корабля и большей части команды. Сперва расстрелянного 'Быка', с порванные в клочья парусами, иным размочаленным такелажем, сбитыми гротом и фоком, почти 'голой' от рей бизанью, парой рваных дырок в бортах, к счастью для живых на британском 'корыте', выше ватерлинии, взяли на абордаж. А после досмотра и снятия трофеев, в том числе и остатков плененного экипажа, заложив заряд в трюме на днище, пустили на морское дно. Нашлось применение и для пленников, в шахтах Ивановского уезда постоянно не хватало работников, а тут более двух десятков, практически здоровых, раны подлечат на материке, работников, грех от них отказываться.
  ***
  На верфи Порт-Ивана в мае планово спустили на воду пару флейтов, и тут же на них заложили два новых тяжелых фрегатов. А в декабре спустили со стапелей уже четыре флейта, и не останавливаясь, заняли освобожденные мощности, начав строительство ещё двух пар тяжелых фрегатов. Вся полудюжина построенный флейтов, по мере готовности, с грузами для флота и десанта уходили в Испанию, где и присоединялись к Русскому флоту.
  На больших 'линейных' верфей, поднатужась, уже в начале года достроили четыре линейных корабля, ушедших в начале марта в испанский Кадис, для присоединения к русскому флоту под именами: 'Апостол Андрей', 'Апостол Петр', 'Апостол Павел', 'Апостол Лука', где после всех проверочно-приёмных испытаний вошли в строй флота. И без простоя приступили к строительству следующих 'апостолов'.
  Каких-либо открытых враждебных действий индейские племена, граничащие с уездом не предпринимали. Так мелкие пограничные стычки. Тем более, что приграничье постоянно усиливалось все новыми и новыми подразделениями, надежно перекрывающих путь разбойным шайкам вглубь территории уезда. Хотя адмирал-наместник Ивановского уезда Логутов уже подумывал о начале расширения границ уезда, благо было куда расширятся, весь Северо-Американский континент. Тем более, что и финансово-экономический ресурс позволял. Металлообработка на заводах вышла на проектный уровень, стали выпускать не по принципу, хоть какое но больше, а меньше но лучше. Шахты без срывов давали руду. Сельское хозяйство стабильно поставляла продукты в размерах, даже превышающие потребности населения анклава. Торговля не замирала даже в ненастье. Правда, вот с людьми был напряг, как всегда не хватало. Но Черный с Золотым клятвенно обещали помочь с этой 'бедой' и прислать людей. Хотя, по их словам: 'Не все переселенцы будут добровольцы. Но Вы там сами с этой их особенностью решите'.
  ***
  В Рюриковском уезда, на полностью подконтрольном 'витязям' части острова Тринидад, в форте-поселении Нефтегорск, в мае, начали строить небольшой нефтеперегонный завод, вернее перестраивать имевшийся там ранее 'самогонный аппарат' в более продвинутый комплекс по производству горючего и масел путем каталитического крекинга. С этого года 'добрые соседи', индейцы приплывающие ранее с материка в набеги на Тринидад и Тобаго, более не пытались совершать сии 'подвиги'. В марте текущего года материковые аборигены в последний раз попытались налететь на Тринидад, приставать с недобрыми намерениями к берегам Тобаго их уже отучили. Флотилии, из более чем полусотни пирог, направилась к побережью Тринидад, о чем коменданта города Рюрика-на-Тобаго, а по совместительству воеводу-наместника Рюриковского уезда и вождя рода 'Рось', индейского племени варроу, Маркова, предупредили его 'соплеменники' из исконных родов варроу. И в тот же день бухту Варяжская, по берегам которой выросла столица уезда город Рюрик-на-Тобаго, покинули корабли местной эскадры, с целью патрулирования пролива между материком и островом. И уже к полудню следующего дня два вражеских 'флота' встретились на встречных курсах. К несчастью для туземцев, корабли Тобагской эскадры шли по ветру и уйти от них сумели едва ли полдесятка пирог и их команд. Остальные либо были раздавлены корпусами галеонов и каравелл, либо уничтожены орудийным огнём, либо их экипажи были выбиты пулями 'сакмарочек'. Для шахт Ивановского уезда собрали чуть более пяти десятком 'пловцов', барахтавшихся в воде после потери своих плавсредств. После чего каких-либо нападений на земли или жителей уезда в этом году больше не было.
  ***
   Ильинский уезд и его столица Ильинград все ещё отстраивались. Уездный воевода-наместника Воротников уделял этому почти все своё внимание. Правда, не забывая главную цель существования уезда, добычу и вывоз селитры из глубин пустыни Атакама. Даже несмотря на мобилизацию всех флейтов для перевозки десанта и припасов флота в Средиземное море, согласно графика, в порт Ильинграда продолжали приходит суда и увозить в своих трюмах герметично закупоренные бочки с селитрой. Только вместо пары флейтов за грузом стали приходить четыре торговых галеона.
  Тем более, что головная боль, последних пары лет, Воротникова, вооруженные столкновения с соседними, очень воинственными племенами индейцев араукан, прекратились. После заключенного в прошедшем году договора с их мапу-тапу Колоколо по переходу его соплеменников в вассалитет Русского царства и выделения из воинов племен, воинского контингента в определенном количестве.
  Но даже уход трех тысяч отборных воинов не сумел подорвать воинскую силу араукан. А так как с русскими войны более не велись, наоборот получали от них в счет оплаты воинской службы по охране мест добычи селитры и путей её транспортировки от месторождения до порта Ильинграда, различные нужные в быту металлические вещи, ткани, посуду. С испанцами, соседи так же не разрешали ратиться. То, не занятые в несении службы воины, разбившись на отряды, уходили в граничащие с пустынными землями джунгли, где выслеживали обитающих в них аборигенов и захватывали их. После чего без затей продавали пленников 'северным белым людям', все за тот же ширпотреб и стальные наконечники для копий и стрел. И все от такой коммерции были в выгоде. Русские получали пополнения в работниках, испанцы мир на своих границах, араукане нужные им вещи и оружие. И даже проданные 'лесовики', как ни странно выигрывали в этой ситуации. Они оставались живы и могли с большей долей вероятности прожить ещё многие и многие годы, не такой уж и каторжный труд был на селитродобыче.
  В этом году и на землях этой части Русского царства царили мир и спокойствие, правда относительные.
  Чужеземные государства окрест Русского царства. Январь-декабрь по новому стилю 1576 года от РХ.
  Наконец в войне Персии с Турцией наступил перелом. Неожиданно для османов персидские военачальники в феврале, не смотря на зиму, совершили стремительный рейд под стены Багдада, сумев доставить с собой и купленные на Руси осадные орудия. Которыми и проломили при осаде города его стены и ворота, после чего древний Багдад был взять приступом. За ним к ногам кызылбашей упали и другие города и селения Месопотамии. За какие-то два месяца вся древняя земля междуречья перешла под руку шаха Тахмаспа I. Но персы на этом не остановились, и вскоре конница кызылбашей появились в тылу турецких войск, бившихся с иранцами в Западной Армении. После чего османские паши сочли за лучшее уйти из этих гор, оставив их персам, чем потерять и землю и свои войска, в случае совместных ударов с двух сторон по их армии.
  Добыча была собрана богатая, в том числе, кроме драгоценных металлов, каменьев, товаром и недвижимости, захватили огромное количества скота и пленников. Ясыра было столько, что цена на него на базарах персидских городов резко упала в три, а в самом лагере 'красноголовых' и в семь раза, от бывшей стоимости рабой до победы шахского оружия. Чем не преминули воспользоваться купцы из 'Московской-Туркестанской торговой компании', осторожно, что бы не создавать ажиотаж и не поднять цены, начавшие скупать прямо в воинских лагерях иранцев 'живой товар'. Брали здоровых мужчин и женщин. Подростков по половинной цене взрослого. А от детей и стариков отказывались. И только оказывая уважения продавцу, соглашались, себе в убыток, в качестве довеска к взрослому взять пару мальцов или стариков. А куда было девать ненужный 'товар' воинам шаха. Убить, так им же ещё жить в этом лагере, как хоронить большое количество трупов. Их утилизацией никто не хотел заниматься. Вот и всучивали ненужную 'ходящую вещь' северным купцам, что бы самим не нести расходов на их кормежку или избавления от тел. За выброшенные в районе лагеря трупы, несколько 'красноголовых' уже пострадали, всыпали не слабо по пяткам палкой и наложили такой штраф, что и всего оставшегося хабара на его оплату не хватала. И правильно, нечего подвергать правоверных опасности накликать на их воинство 'черную смерть'. Так что огромные караваны рабов тянулись из воинских лагерей шахской армии по дорогам, вглубь персидской земли. И немалое число невольников из этих караванов закончили свой маршрут в каспийских портах шахской державы.
  Но не долго длилось такое 'счастье'. 14 мая 1576 года в городе Казвин скончался Тахмасп I -шах Ирана, второй шах из правившей династии. Старший сын основателя династии Сефевидов Исмаила I. И началась борьба за наследование трона империи. В итоге всех интриг и противостояний знати, трон почившего правителя наследовал его второй сын, под именем Исмаил II.
  Еще в прошедшем году у Тахмаспа начались проблемы со здоровьем, поэтому остро встал вопрос о престолонаследии. Старший из его сыновей, Мухаммад Худабенде, был очень болезненным и почти слепым. В связи с чем и не рассматривался отцом, как претендент на престол. Второй сын, Исмаил, по распоряжению бати уже давненько сидел в тюрьме, уж очень он внимательно присматривался к родительскому трону. В связи с чем папа Тахмасп привлек к управлению третьего сына, Хайдара. Которого ещё с смолоду стал натаскивать в управлении империей, вовлекая его к участию в государственных делах. И уже в семьдесят первом году, восемнадцатилетний Хайдар считался вторым человеком в государстве.
  Как только стало известно о тяжелой болезни шаха, кызылбашская знать раскололась- одни были за Мухаммад Худабенде-Мирзу, другие за Хайдара-Мирзу, третьи, но не выражая это публично, за Исмаила-Мирзу. Сразу после смерти старого владыки Персии, сторонники Исмаила стали действовать стремительно: Хайдар со своими сторонниками был схвачен и обезглавлен, а Исмаил через два дня был освобожден, и уже 22 августа сего года был провозглашен новым шах-ин-шахом Персии.
  Однако многолетнее заточение не прошло даром. Новый правитель Ирана был очень подозрительным и крайне жестоким человеком. Первым делом, для собственного спокойствия, еще до окончания 1576 года, он избавился от братьев- Мустафы и Сулеймана, приказав их умертвить. Спустя короткое время, в этом же году, по его приказу были убиты ещё три принца- Махмуд (вместе с его годовалым сыном), Имамкули и Ахмад. Вслед за этим, но уже в будущем 1577 году, последовали казни других родственников и высших сановников, в том числе и тех, кто привел его к власти и возвел на трон. Эти беззаконные расправы, а также постоянный рост налогов вызвали возмущение в народе, среди простых кызылбашей, их знати и сановников шаха. Что не замедлилось сказаться на течении войны. Уже к концу года переброшенные со всех сторон османской империи войска начали теснить персов и в горах Армении, и на равнинах Месопотамии. Все-таки вера воинов в своего монарха многое значило в эту эпоху.
  ***
  Поражение, нанесенное персами в начале года в Месопотамии, с потерей Багдада, а затем и бегство турецких войск из Западной Армении, с оставлением этой земли под властью Сефевидов, вынудило султана Мурада III, его мать Нурбану, которой при правлении сына фактически принадлежала власть в империи, и Диван, перебросить все имеющиеся силы в междуречье и в горы Западной Армении, почти оголив от войск земли Румелийского беглярбегства. Что в сочетании с разразившейся замятней в персидской державе, связанной со смертью предыдущего монарха и несколько неадекватным отношением к своим подданным нового шах-ин-шаха, что не добавляло уверенности и доблести его военачальникам и рядовым воинам, позволило османам к концу года несколько потеснить сефевидов в Закавказье и Междуречье.
  В этом же году султан взял под свой контроль всю территорию Египта, установив прямое правление османской администрации на территории Верхнего Египта, отстранив от власти бедуинских шейхов, большая часть которого ранее до этого была под их фактической властью. Теперь и земли Верхнего Египта управлялись турецким наместником- пашой. А так же его политико-военными противовесами в виде Дивана из семи находящихся в Египте имперских чиновников, в подчинении которых находились двадцать четыре начальника отрядов мамелюков-беев, так же занимающих должности правителей египетских провинций.
  Отличился в Средиземном море и османский флот, который под командованием капуд-паши Улуч Али, своими силами и приписанными к нему морскими азапами - дениз азеблер (османская морская пехота), как-то удивительно просто и подозрительно быстро захватил у Светлейшей Республики Венеция остров Крит. Правда, такой мелочи, как официальное объявление войны Константинополем Венеции не было, и данной формальностью Улуч Али пренебрег. И действительно, победителя Мурада III судить не стал. Хотя за удачливого капуд-пашу заступилась валиде-султан Нурбану. По Топкапы ходили упорные слухи о выполнении командующим флотом указаний валиде, при захвате Крита.
  'Уши' поговорки про осла груженного золотом с легкостью берущего неприступные крепости, откровенно торчали из любого штурма венецианских укреплений на острове. В течении трех с половиной месяцев турецкий флот и его десант, с легкостью, один за другим, захватывал серьёзно укрепленные города-порты Венецианской республики. И это при том, что столько, а то и намного больше времени должно было затрачено на осаду и взятие только одного города-крепости.
  Так первым пал город Ханья или как его называли граждане республики дожей- Ла Канеу, второй по величине город острова. Его взяли простым морским изгоном. Турецкие галеры, поздним утром, без какого-либо сопротивления зашли в его порт и высадили дениз азеблер на городские пристани. И в течении трех часов город сменил хозяев. Притом, что большая часть гарнизона каким-то образом, в том числе и все крепостные канониры, были выведены под различными предлогами из города. Так, что и боев то как таковых не было. Небольшие, скоротечные схватки, захваченных врасплох и растерявшихся воинов дожа с морскими азапами султана, как правило оканчивались победой мусульман.
  Вторым, при таких же подозрительных обстоятельствах, пал другой город-порт Реттимо. И был захвачен точно таким же способом, что и Канеа. За исключением того, что гарнизон и его командование оказались заблокированными в казармах и домах, по месту проживания, в абсолютно не боеспособном состоянии, по причине принятие прошедшим днем, в общем то небольшого количества вина. Правда, в вине присутствовал какой-то странный привкус, знатоки или химик-эксперт определили бы его, как вкус растворенного в алкоголе сонного загустевшего макового сока. Перевязать запертых и лежащих в невменяемом состоянии вояк, воинам ислама не представилось большого труда.
  Третьей под удар захватчиков попала островная столица - город, крепость и порт Кандия. Имевшая и другие исторические названия: Ираклион (Гераклион- назван в честь эллинского героя Геракла), Хандак, Мегало Кастро, Хандакас, Гераклея. Этот хорошо укрытый искусственным молом от морской стихии порт был 'лакомым куском' для Улуч Али. Упомянутый мол венецианцы возводили годами. Они ежегодно использовали старые, обветшалые суда для перевозки большого количества природного камня с острова Диа и Фраскии, пляжа ниже Рогдии. Близ порта Кандии корабли с камнем затапливались, чтобы образовать мол, способный защитить гавань от разрушительных волн со стороны моря.
  Как и полагается столице, город являлся и сильной крепостью, в которой кроме стен и иных укреплений прикрывающих собственно сам город, имелась и цитадель, прикрывавшая гавань и саму Кандию- Росса ал Маре (Rocca al Mare), с общей площадью всех своих помещений в 3600 квадратных метров. В период турецкого владычества крепость получила название Кулес (морская крепость).
  Вот Кандию турки осаждали и штурмовали как полагается, целых двенадцать дней и ночей, и провели аж один приступ, в ходе которого легко поднялись на не разрушенные стены, при не подавленной, находящейся в башнях артиллерии. За то гарнизон добился почетной капитуляции, выйдя из города без оружия и доспехов, зато под войсковыми штандартами. А командиры и с тяжелыми кошелями, набитыми золотыми османскими дукатами- султани. Все это 'воинство' ушло не далеко, уже через пару километров они свернули к рыбачьей деревне, где и переправились на небольшие каботажные суда, доставившие их до венецианских земель.
  И это выглядит особенно неприглядно при сравнении с историей осады турками Кандии в мире 'витязей', взятой после многочисленных штурмов и полного разрушения большей части укреплений, после шестнадцатилетней осады и предательства полковник Андреа Бароцци, сдавшего османам планы всей обороны города.
  32 Город Кандия и его укрепления.
  Вслед за столицей, уже даже без какого-либо спектакля о сопротивлении, сдались на милость османом и другие венецианские города на острове. А у жителей деревень и иных селений Крита, завоеватели их мнения о смене власти дожей на закон султана и не спрашивали. Заняли их по праву сильного и установили османские порядки.
  ***
  В 1576 году Османская империя была вынуждена стянуть все возможные войска на фронт против державы Сефевидов и оказать действенную поддержку своему протеже на троне Речи Посполитов Стефану Баторию воинской силой была не в стоянии. Однако монет Баторию, и в этом году Блистательная Порта подбросила изрядно. Рассудив логично, если нельзя воевать армией, то пусть воюет золото. Круль распорядился полученными деньгами разумно, потратил на те цели, на которые они и были выделены 'спонсором', то есть большая часть монет ушла на формирование, вооружение, снаряжение компутового войска и найм европейских наемников. Но и шляхте кое-что перепало. Нельзя было не подбросить 'крошек' с 'хозяйского стола' гонористым 'холопам'. Вот и приходилось монарху Польши и Литвы скрупулезно выполнять все, что требовал его патрон, ибо кто платит, тот и заказывает музыку. Тем более, что кроме султана, ни где более нельзя было получить заём. Люди Батория попытались занять денег в Европе для войны с восточным соседом. Однако, объездив все города Европы, в которых можно было занять золото с серебром и обратившись ко всем 'денежным мешкам', обычно предоставляющих европейским монархам кредиты, правда, под очень приличные проценты, королевские доверенные чиновники получили отказ. О причине отказа Батория не мог вспоминать спокойно, даже не владея языком своих подданных, он выражал свой гнев теми немногими словами, которые сами легко запомнились. 'Проклятые тупоголовые лайдаки, как они посмели так опозорить своего короля', так и даже намного матернее думал Батория о поляках, умудрившихся в прошедшем году занять от его имени денег у лионских купцов по фальшивым векселям, и пропавших, когда пришел срок оплачивать проценты по займу. Зная своих новых подданных, польский круль ни грамма не сомневался, что жадность шляхтичей и даже магнатов, могла подвигнуть их на эту авантюру и обман французских негоциантов.
  Но не смотря на все препоны, остатки Речи Посполитой, весь год продолжали готовились к войне-реванша с Московией.
  ***
   В Испанском королевстве в этом году опять был не спокойно. Да так, что король с трудом смог выполнить свои обязательства по договору с русским царем, выделив для совместного похода на турок и иных неверных совсем незначительные силы. Основную 'головную боль' властям Мадрида и самому монарху, вот уже несколько лет подряд доставляли нидерландские земли.
   В этом году, для разнообразия, к дополнению к уже привычным бунтам населения, подняли мятеж находящиеся в Нидерландах испанские войска. Наемники взбунтовались из-за очередной длительной задержки жалования. Воинские мятежники, сместив своих командиров, двинулись на юг и 4 ноября 1576 года подойдя к Антверпену, заняли его. После чего город подвергся классическому разграблению 'взятого штурмом и отданного на три дня в полное владение победившей солдатне селения', со всеми сопутствующими этим действиям 'прелестями' и иными 'приятными неожиданностями' для побежденных жителей. Антверпен был ограблен 'до последней нитки' и подожжен озлобленной пьяной солдатней. После потери убитыми восьми тысяч жителей, что составляло почти десятую часть горожан, сожжения свыше шести сотен зданий, уничтожения городской цитадели, город долго не мог оправиться.
  При том, что это физическое разорение, наложилось на разорение финансовое, постигшее многих уважаемых негоциантов летом этого года на городской бирже. Какие-то негодяи пустили слух об захвате берберскими пиратам ежегодного португальского каравана судов из Ост-Индии груженных специями, которые и правда в этом году очень сильно задержались с прибытием в порт Антверпена из-за варварийских морских разбойников, перекрывших путь судам из 'каравана специй' лиссабонского монарха. Под эти новости цена на перец, являющегося основой ценообразования товаров на Антверпенской бирже, и иные заморские приправы поднялась в разы. Все бросились покупать имеющиеся контракты на пряности. А тут ещё появлялась компания с соседнего Острова, которая стала предлагать, так же по завышенным, но несколько меньшим ценам, контракты на поставки подобного товара из Вест-Индии. Этим сумели воспользоваться московиты, продавшие груз специй с нескольких своих галеонов, которые они ранее ежегодно сбывали в Ла Рошеле, на бирже, по очень 'сладкой' цене. Конец ажиотажу наступил, когда в августе на горизонте показались паруса спешащих в порт португальских судов с грузом специй из Ост-Индии в трюмах. В связи с чем цена на перец и иные заморские приправы рухнула и вернулась к доаферному времени, даже прилично просев вниз, по сравнению с прошлогодней. Но окончательно подкосило многих купцов и высветлило суть аферы, известие, что торговая компания из Британии, торговавшая контрактами на Вест-Индские пряности, пропала со всеми собранными ею за 'воздух' реальными деньгами, оказалась фальшивкой, как и её контракты и иные обязательства. Гнев достопочтенных негоциантов, в раз потерявших большую часть своих состояний был яростен и направлен на этих проклятых пройдох англичашек. Хотя, и английская королева, и её правительство и островной парламент, отрицали своё участие в этой аферы и даже провели расследования, ожидаемо не давшее никакого результата, им никто в Объединенных провинциях не верил. Эти англичане всегда все воруют, а потом с пеной у рта отрицают очевидные факты своего участия в преступлении. Антверпен бывший культурным, финансовым и экономическим центром испанских Нидерландов, сразу скатился из разряда богатых и преуспевающих городов, в разряд заштатных, бедных городков.
  Но не все так было мрачно для Мадрида в мятежных провинциях. В этом году удалось достичь договоренности между монархом, оставшимися верными его Величеству жителями этих земель (католическим дворянством и консервативным бюргерством южных провинций) и предводителями мятежников (мятежной-революционной буржуазией и кальвинистского дворянства северных провинций). Между этими тремя силами, в городе Генте, было заключено соглашение, названное 'Гентским умиротворением', которое предусматривало: Единые Нидерланды сохранялись, оставаясь под властью испанской монархии. Владения католической церкви и верховная власть короля Филиппа II признавались незыблемыми и неприкосновенными. Всеобщая амнистию участникам мятежного движения. Сохранение католицизма на Юге и кальвинизма на Севере страны. Отмену распоряжений и конфискаций, проведенных герцогом Альбой, но не возврат ранее конфискованного, а также отмена всех законов против еретиков. Но при этом продолжение, теперь уже совместно, борьбу северных и южных провинций против испанской наемнической армии в Нидерландах.
  Целью этого компромисса под названием 'Гентское умиротворение', было сохранить единство на основе сохранения испанской королевской власти, но при некоторых уступках с её стороны. Что сразу снизило накал борьбы в нижних землях, руководство просто прямо запрещало гёзам нападать на королевских людей. Так что этот год для Его Католического Величества короля Филиппа II прошел не скучно.
  ***
  В Французском королевстве уже которое десятилетие продолжала полыхать религиозная война между католиками и гугенотами. С прошлого года перешедшая в качественно иную стадию. Образование гугенотской Конфедерации в Южной Франции и Католической лиги в Перронне на севере, практически разорвало страну на две половине. Гугенотская Конфедерация представляла собой республику городов и дворян со своим представительным органом, своими финансами и армией. Города-крепости Ла-Рошель, Монпелье, Монтобан и другие давали денежные средства и являлись опорными укреплёнными пунктами, а многочисленное бедное мелкое дворянство составляло военную силу гугенотов. Это означало фактическое отделение юга от северной части страны, где находилось центральное правительство, пока поддерживаемое предводителями Лиги - братьями Гизами. На это наложились вспыхнувшие, почти одновременно, крестьянские бунты и волнения в Оверни, Нижней Нормандии, Дофине и других провинциях. А так же финансовые неурядица королевской казны.
  Король Франции Генрих III на весь свет костерил фанатиков гугенотов, властолюбцев Гизов и их компанию, чернь, посмевшую бунтовать против священной власти монарха, купцов и банкиров, отказывающихся более предоставлять своему правителю кредиты в требуемой сумме и не под 'грабительские' проценты, а так же своих соседей. Особенно доставалось его бывшим подданным полякам в лице всех этих дурных панов магнатов со шляхтичами и с их прихлебателями евреями. Эти не благодарные скоты разместили в прошлом году на Лионской биржи поддельные векселя польского короля, благо что не от его имени, а от их нового монарха - Батория. Под эти бумажки они вытянули с лионских и иных французских купцов несколько миллионов талеров под видом займа. А когда в этом году подошел срок гашения первых платежей в виде процентов по ним, 'представители польского короля' исчезли. И ладно, если бы эти мошенники подорвали доверие в платежеспособности польского правителя. Так нет, они сумели подорвать доверие, в общем то и так то довольно низкое, в платежеспособности французской короны. Так же под ажиотаж продаж 'очень выгодных' 'польских королевских векселей', изготовили и продали обязательства от его имении на полтора миллиона талеров. Естественно королевская казна отказалась оплачивать этой кредит и проценты по нему. Что тут же сказалось на кредитоспособности монархии, несмотря на явные признаки не законности выпуска этих обязательств от имени повелителя галлов. Так, что теперь процент для Генрих III, и так то бывший большим, ещё повысился, став просто неприлично огромным. А эти банкиры ещё и имеют наглость напоминать ему, что он не полностью рассчитался по своим прошлым финансовым обязательством. А чем рассчитываться, если налогов в казну поступает все меньше и меньше. Вот опять уменьшилась сумма сборов, за счет закрытия этой проклятой ярмарки в Лионе. Так уж сложилось, что все сошлось на ней. И эта афера с векселями двух европейских монархов и чума, уже второй год свирепствующая в Лионе и его окрестностях. И как итог, существующая уже длительное время ярмарка, приносящая в казну королевства очень хорошие поступления, окончательно ликвидировалась.
  ***
   Не обошли несчастья в 1576 году и Священно Римскую империю германской нации. 12 октября текущего года умер император Максимилиан II. Как то 'урожайный' выпал год на 'падеж' различных монархов и прочих представителей правящих домов. Кроме императора и шаха, мир покинули курфюст Пфальцский Фридрих III Благочестивый и Изабелла Медичи, дочь Великого герцога Тоскани. Императором Священно Римскую империю германской нации, а так же королем Германии, королем Богемии, королем Венгрии и эрцгерцогом Австрии стал его сын и наследник Рудольф, получивший после избрания его 2 ноября 1576 года императором, имя Рудольфа II. Так, что для окружающих империю государств и народов этот год прошел почти мирно. Покойный монарх в связи со своим здоровьем не занимался активной внешне политикой, а его приемник просто не успел, как-либо отметится на международном 'фронте'.
  Средиземное море-Североафриканское побережье. Ликвидация берберского 'берегового братства'. Январь-декабрь по новому стилю 1576 года от РХ.
  Первой жертвой переброшенного в Средиземное море флота Заморской Руси Русского царства были намечены морские шиши обосновавшиеся на южном побережье данного моря. К этому году уже столетие пиратская вольница вольготно чувствовала себя в портах городов-государств, на которые распалось в 1440 году некогда единое, могущественное феодальное государство династии Хафсидов. В число наиболее крупных портовых городов Северной Африки ставших независимыми государствами, вошли Тунис, Алжир, Триполи, Бужи и Гулетта. Этими богатыми портами быстро овладели авантюристы, с незапамятных времен занимавшиеся здесь морским разбоем. Чему на прямую способствовал один из последних властителей клонившейся к упадку династии Хафсидов, заключивший с рыжебородыми удачливыми братьями-пиратами, разбойная 'звезда' которых взошла на небосклон этого кровавого бизнеса, соглашение, по которому за щедрую оплату и постоянную долю в добыче передал в их владение небольшой, но очень важный по своему значению остров Джерба, находящийся на путях оживленной торговли, у берегов Туниса. Обладание им давало серьезные преимущества в политическом, экономическом, да и в военном контроле над регионом. Остров стал прибежищем уголовных преступников, политических интриганов и авантюристов всех мастей, народов и религий. Пираты, осевшие на Джербе, превратили его в хорошо укрепленный опорный пункт, в исходную базу для своих разбойничьих вылазок - нападений на южное побережье Испании, Италии и Франции, в том числе и на островные владения средиземноморских европейских государств. Продолжая завоевания побережья, один из братьев, Хайраддин Барбаросса в 1534 году захватил сам Тунис и города Бизерту с Кайруаном. В 1535 году он был изгнан оттуда испанскими войсками под командованием императора Священно Римской империи германской нации Карла V, но владычество Испании в Тунисе оказалось кратковременным. До в 1574 года, когда войска Османской империи разбили испанцев и восстановили свое господство в Тунисе, установив в нём прямое управление Великой Порты, осуществляемое через назначаемых наместников, называемых тунисскими деями.
  Ещё в 1516 году эмир Алжира Селим Теуми, пригласил братьев-корсаров Аруджа и Хайраддина Барбароссу (рыжебородых) выбить испанцев из Алжира. В этом же году Арудж Барбаросса захватил город, за тем по его приказу, был убит эмир Селим. После ликвидации предыдущего монарха, Арудж стал фактическим правителем города, а потом провозгласил себя султаном Алжира Барбароссой I. Гибель в 1518 году Аруджа от испанского оружия, привела к власти над городом его, так же рыжебородого брата Хайраддина, который тут же провозгласил себя султаном Алжира Барбароссой II. Хайраддин Барбаросса II потерял власть над Алжиром в 1524 году, однако быстро вновь восстановил её в 1529 году. После чего принял гениальное по своей простоте решения. Если разбойники не могут существовать в своем, хотя и бандитском, государстве, то следует отдаться под покровительство более могущественного государства. И стремясь обеспечить свою безопасность, он обратился за помощью в Константинополь, с нижайшей просьбой к султану Оттоманской Империи Сулейману I Великолепному, принять суверенитет над территорией и присоединить Алжир к Османской империи. Сулейман I милостиво согласился с предложение султана Барбароссы II и последний формально признал верховенство турецкого султана, а повелитель османов присвоил Хайраддину титул бейлербея, прислал ему соответствующий фирман и знаки достоинства: саблю, бунчук и барабан, чем и положил тем самым начало периода зависимости пиратского недогосударства от Блистательной Порты. Одновременно султаном было разрешено бейлербею чеканить монету с именем нового сюзерена Алжира и набирать добровольцев для воинской службы с правами и привилегиями янычарского оджака (очага). Все бейлербеи, начиная с Хайраддина, управляли Алжиром прямо или через посредство своих заместителей - халифов. Власть правителя практически не ограничивалась со стороны Дивана (военно-политического совета), но зато им приходилось постоянно лавировать между давившими на них конкурирующими группировками: пришлыми, янычарским оджаком, стоявшим на постое в городе и символизирующего власть повелителя правоверных в этой части исламских землей и местными, корпорацией раисов (таифой раисов).
  Напуганные морским разбоем на Средиземном море, испанцы организовали несколько вооруженных походов в Северную Африку, намереваясь ликвидировать местные пиратские очаги. Что вылилось в серию войн между христианскими державами во главе с императором Священной Римской империей германской нации и Турецкой империей с ее мусульманскими союзниками и вассалами. Во всех крупных военных столкновениях, проходивших в бассейне Средиземного моря, немалую роль сыграли и корабли с варварийскими пиратами, которые существовали в основном на доходы от морского разбоя. Экспедиции североафриканских морских разбойников финансировались местными богачами и предпринимателями, которые нанимали для своих целей главарей профессиональных пиратов, так называемых раисов. Эти вожаки составили в Северной Африке нечто вроде корпорации, которая состояла из привилегированной прослойки населения, определявшей обычаи, управлявшие этим сообществом авантюристов. Соответствующим соглашением определялись и принципы раздела добычи и барышей в порту, девять-одиннадцать процентов которых поступали правителю города-государства в качестве своего рода подати. Остальная выручка от реализации награбленного распределялась так: за вычетом бейлербейской части, половина оставшихся денег предназначалась раисам - капитанам и их компаньонам, а командам оставшиеся проценты. Эти деньги делились на доли: каждый рядовой матрос получал одну долю; боцманы, плотники и пушкари по две доли; офицеры, кормчий, хирург и бомбардир по три доли. Иногда раздел добычи происходил на борту разбойного судна еще до его входа в порт. Но процентовка распределения хабара и доли их участников соблюдались и в этом случае. Наряду с добычей от разбоя, источником значительных доходов пиратов были барыши от выкупов за освобождение пленников и от продажи рабов. Таков короткий пересказ истории тех земель, на которых находились пиратские гнезда.
  На 1576 год, на время начала похода руссов против варварийских пиратов, бейлербеем Алжира был пирата-ренегат сардинец Рамадан.
  ***
  Согласно плана средиземноморской компании на этот год, резидент 'Иса', выполняя указания своих хороших северных друзей, весной 1576 года увел свою разросшеюся эскадру и галеры присоединившихся к нему друзей- капитанов берберских пиратов, в Атлантику. Его корабли побывали у Португалии, разграбили несколько прибрежных поселений. Отметились у побережья Франции, по разбойничали там, захватив пару селений и с полдесятка судов. Прошлись по мелководью у Нидерландов, перехватить в этих водах несколько торговых судов и 'навестив' пару малых портов. Обошли вокруг берегов Британии, пограбив их и встречные суда. А потом ушли на юг, где и стали крейсировать, перехватывая суда идущие в Европу из Ост и Вест Индий и Африки, 'намертво' перекрыв на три месяца путь из заморья в 'цивилизованные страны'.
  ***
   Для участия в компании против берберских пиратов, кроме Русского царства выделили силы и союзники. Испанское королевство, несмотря на то, что и в этом году в нем как всегда было не спокойно, снова бузили в Нидерландах, все-таки выделило сухопутный и морской контингент. Больших сил Филипп II выделить в североафриканскую военную экспедицию не мог, просто было нечего. Но десяток галер Левантийской (Средиземноморской) Армады и шесть тысяч опытных бойцов сведённых в две терции, определенные для перевозки на арендованные королевской казной купеческие суда, все-таки снарядить смог. От Мальтийского ордена в поход шли полтора десятка галер и транспорты с пятью тысячами нанятыми мальтийцами итальянскими наёмниками во главе с самими братьями-рыцарями.
  ***
  Но основные силы предоставило Русское царство. Четыре корабля управления, восемь линкоров, двадцать восемь тяжелых фрегата, сорок два легких фрегата, восемь 'чайконосцев', семь из которых выстроили за пару лет стоянки в портах Испании на иберийских верфях, шестнадцать флейтов и иные транспортные суда с трофейными берберскими галерами. В качестве десанта шли: усиленная дивизия морской пехоты, сводная дивизия карибских береговых стрельцов, 15-я и 16-я стрелковые дивизии Уральского уезда и четыре тысячи условных запорожских казаков, ибо нанимали казачков по всей территории Руси, Литвы и даже Польши. Весь этот огромный флот разбили на четыре временные эскадры, названные по портам, которые эти армады почтут своим визитом первыми.
  Так в Туниской эскадре под командованием Сенявина входили - корабль управления 'Афина'; линкоры: 'Апостол Андрей', 'Апостол Петр'; тяжелые фрегаты 'Боярин', 'Ратоборец', 'Дружинник', 'Воин', 'Ратник', 'Кмет', 'Стрелец', 'Гридень'; легкие фрегаты: 'Алмаз', 'Изумруд', 'Рубин', 'Сапфир', 'Варисцит', 'Волосатик', 'Воробьевит', 'Верделит', 'Жадеит', 'Жемчуг'; 'чайканосцы': 'Гетман' и 'Гайдамак' с тысячей 'запорожских казаков'; четыре флейта, военные транспорты, трофейные галеры с полком морской пехоты и 15-ой стрелковой дивизией, и суда снабжения.
  В Алжирскую под командованием Батова входили - корабль управления 'Артемида'; линкоры: 'Апостол Павел', 'Апостол Лука'; тяжелые фрегаты: 'Вещий Олег', 'Князь Игорь', 'Князь Святой Владимир Креститель', 'Князь Ярослав Мудрый', 'Князь Владимир Мономах', 'Князь Юрий Долгорукий', 'Князь Святой Александр Невский', 'Князь Дмитрий Донской'; легкие фрегаты: 'Гагат', 'Гематит', 'Гессонит', 'Гранат', 'Змеевик', 'Нефрит', 'Кварц', 'Коралл', 'Корунд', 'Кровавик'; 'чайканосцы': 'Атаман' и 'Джура' с тысячей 'запорожских казаков'; четыре флейта, военные транспорты, трофейные галеры с полком морской пехоты и 16-ой стрелковой дивизией, и суда снабжения.
  В Триполийскую под командованием Ушакова, временно отозванного с поста командующего Черноморским флотом Русского царства, входили - корабль управления 'Афродита'; линкоры: 'Рюрик', 'Гостомысл'; тяжелые фрегаты: 'Князь Иван III', 'Князь Василий III', 'Евстафий', 'Иоанн Златоуст', 'Пантелеймон', 'Три святителя'; легкие фрегаты: 'Лабрадор', 'Лазурит', 'Лункамень', 'Ляпис-лазурь', 'Обсидиан', 'Оливин', 'Оникс', 'Опал', 'Сардоникс', 'Сердолик'; 'чайканосцы': 'Есаул' и 'Казак' с тысячей 'запорожских казаков'; четыре флейта, военные транспорты с полком морской пехоты и сводной дивизией карибских береговых стрельцов, и суда снабжения.
  В Александрийскую под командованием Монахова входили - корабль управления 'Венера'; линкоры: 'Синеус', 'Трувор'; тяжелые фрегаты: 'Князь Даниил Московский', 'Князь Иван Калита', 'Святой Николай', 'Святой Георгий', 'Илья пророк', 'Святой Сергий Радонежский'; легкие фрегаты: 'Пегматит', 'Перидот', 'Перламутр', 'Пироп', 'Симбирцит', 'Серпетин', 'Смарагд', 'Риолит', 'Раухтопаз', 'Родолит', 'Родонит', 'Рубеллит'; 'чайканосцы': 'Сотник' и 'Хорунжий' с тысячей 'запорожских казаков'; четыре флейта, военные транспорты с полком морской пехоты и суда снабжения.
  ***
  Практически одновременно наносились удары по четырем городам- Алжиру, Тунису, Триполи и Александрии. По трём первым объектам в одни сутки, а по последнему, на следующий день. И так получилось, что первым был атакован Алжир.
  Ранним утром 6 июня 1576 года в порт Алжира вошли полтора десятка сильно потрепанных галер несущих флаг уважаемого Мустафы-бея. Заспанная охрана на укреплениях полуострова в Пеньон-де-Алжир и в самом порту пропустили корабли под всем знакомым стягом уважаемого в городе купца. Даже не обратив внимание, что все пятнадцать 'купеческих посудин', были баштарды, тогда-как во флотилии уважаемого Мустафы-бея были не только одни крупные галеры, но и их более мелкие собратья кадирги и калите. А когда кто-то обратил внимание то было уже поздно. Высадившиеся в порту с галер воины бегом захватили причалы, набережную и перекрыты улочки прибрежного квартала. Десант с тройки баштард бросились по дамбе, насыпанной на месте бывшей песчаной косы, соединяющей побережье материка и стоящий на берегу Алжир, с крохотным островом, на котором ещё испанцами в начале века была построена крепость прикрывающая вход в гавань Алжира. В 1529 году укрепление было захвачено Хайраддином Барбароссой и разрушено, как символ испанского присутствия на землях ислама. Однако, за прошедшие десятилетия его приемники, на фундаменте испанского форта, возвели новую твердыню, которая снова прикрыла своим 'телом' доступ к порту Алжира. Сейчас остров с укреплениями и дамба образовывали огромный мол, ограждающий гавань от стихии открытого моря и защищающий её от врагов, выставив из крепостных бойниц почти три сотни пушек.
  Бегущих по дамбе неизвестных, а значить вражеских воинов, заметили часовые Пеньон-де-Алжир и подняли тревогу. Но они не успевали. Пока гарнизон проснулся и появился на тыловых стенах крепости, русские морпехи уже практически достигли подножия стен, а никем не замеченные, стелившие по воде две пары 'чаек' доставила к фронтальной стороне крепости пару сотен казачков. И последние пользуясь тем, что внимания часовых и остального гарнизона были сосредоточены на дамбе, поднялись по стене и атаковали с тыла воинов ислама. После чего последовал штурм укрепления со стороны морских пехотинцев и через час, не выдержав ударов с фронта и тыла, гарнизон был разбит, а крепость полностью перешла под контроль нападающих.
  Команды стоящих в гавани Алжира многочисленных судов, и не только купеческих карамуссаллов, полакров, каравелл, но и различных пиратских боевых галер- баштард, кадирг, калит, гураб, фуст и прочих, не сумели отреагировать на опасность. Им так же не хватило времени, тем более, что в своём прекрасно защищенном от всех напастей порту, на борту кораблей находилось в лучшем случае половина экипажа, а то и просто вахта в три-четыре моряка. И когда, в след за галерами 'Мустафы-бея', в гавань ворвалось более полутора десятков стремительных казачьих 'чаек', то и противопоставить абордажникам, захваченным врасплох ополовиненным командам и дежурным вахтам, стоящих на якоре или у причала судов, было нечего.
  Карамуссал- турецкое купеческое судно, напоминающее галеон, с четырьмя парусами и высокой кормой. Карамуссалы были сравнительно быстроходными, самые крупные могли перевозить до 900 тонн груза. Карамуссалы, в основном, ходили в восточной части Средиземного моря в XVI-XIX веках. Карамуссал (от тур. kara - 'чёрный' и mursal - 'посол') - турецкое грузовое судно Средних веков. Имело 2 мачты (с прямым и косым парусом), а также бушприт с кливером. Строили эти суда из древесины платана и красили в чёрный цвет. Разновидность галеона, использовались в турецком флоте до 19 века. В 17-18 веках их строили и вооружали в Тулоне.
  А уж когда через полтора часа в порт вошла и высадила остальной десант Алжирская эскадра флота русов, то и какой-либо мысли о сопротивлении у находившихся на набережной, либо в порту корсаров, горожан или 'гостей города', уже не возникало.
  Высадившиеся десантники споро окружили Алжир заставами, прервав его сношение с округой. А высадившие их суда, во главе с флейтами, ушли в Испанию за новой партией десанта, которую и привезли на третий день. Выгрузив подразделения, суда снова ушли к Иберийскому полуострову за людьми, а потом ещё раз, в четвертый рейс, привезли остатки предназначенных к высадке войск. Но не встали на якорь в захваченном порту, а принялись сновать между ним и испанским побережьем, перевозя необходимые военным грузы.
  А пока ждали подкрепления время зря не теряли. Потихоньку расширяли зону своего присутствия в припортовой части города. Занимая, когда с боем, когда без, по одной-две, опустевших богатых усадеб, хозяева которых укрылись за стенами городской цитадели, так и расширили практически без боев зону своей оккупации до самого местного кремля, заняв весь Нижний город. Приступили к возведению на сухопутных участках осады контрвалационной и циркумвалационной линий. Бойцов за городскими стенами хватало, да и в окрестности у многих раисов имелись поместья, в которых проживала их охрана. Не стоило сбрасывать со счетов и местных земледельцев, ведь именно они, совместно с йолдашами (турками и морисками) в 1516 году помогли Аруджу Барбароссе выбить испанцев из Алжира и захватить его. Так, что могли снова оказать помощь нынешнему бейлербею Алжира Рамадан-сардинцу в борьбе с вторгшимися на исламские земли неверными собаками. А с какого конца держатся за саблю или копье местные крестьяне знали, ведь из их среды происходило рекрутированние новых членов пиратских команд на галеры алжирских раисов.
   А пока ожидали прибытия остальных сил, осаждающие рассматривали белые стены крепости, с трех сторон опоясывающих город, в том числе и его утопающую в буйной зелени финиковых пальм, банановых деревьев, эвкалиптов, агав, гигантских кактусов и кипарисов приморскую часть. С четвертой стороны, от набережной, городской стены не было. Понадеялись на защищающие вход в гавань укрепления Пеньона. На синеве практически всегда безоблачного неба, красиво смотрелись белые дома богатых горожан квартала Фахс, украшенные разноцветной мозаикой, стройные минареты белых мечетей, белоснежные административные здания. А рядом зеленые воды Средиземного моря, ведь Алжир начинается с моря. Все, кто когда-либо проживал на этой земле пришли с моря- римляне, основавшие здесь свою колонию Икозиум; приходили византийцы и арабы, испанцы и вот теперь турки. Возле берега в давние времена выглядывало из моря несколько клочков земли, благодаря которым город и получил свое название 'Эль-Джезаир' (острова), которое впоследствии трансформировалось в нынешнее название - Алжир.
  Морской 'фасад' города прикрывал комплекс оборонительных сооружений на острове, соединенным с материком искусственной дамбой, строительство которых началось в 1532 году по приказу Хайраддина, а древняя часть города взбирается на крутой, ста сорока метровый холм, на вершине которого находится цитадель, возведенная в 1556 году в самой высокой части стены. За стенами цитадели укрывались резиденции бейлербея, к которой примыкал комплекс зданий гарема, дома приближенных правителя, склады пороха и оружия. В городских стенах, для въезда-выезда, имеются пять ворот. Главная дорога, пересекавшая город с севера на юг, делила его на Верхний и Нижний город. Верхний город (аль-Габаль или 'гора') состоял из полусотни кварталов, в которых проживали андалусийцы, евреи, мавры и кабилы. Административным, военным и торговым центром Алжира был Нижний город (аль-Вата или 'равнины'), в богатых домах квартала Фахс проживают представители турецкой администрации и семьи других представителей высшего класса, в том числе и раисы. (Каждый раис стоял во главе более или менее крупной группы пиратов. Он почти всегда принимал участие в разбойных походах, а нередко выступал в роли арматора и их количество было значительным. Например в 1588 году в Алжире проживало 34 раиса).
  Расцвет корсарского промысла способствовал бурному развитию города. В нем проживало более ста тысяч человек, в том числе не менее тридцати тысяч рабов-христиан, захваченных во время корсарских набегов. Колоннада набережной переходила в площадь Мучеников, камни которой повидали много крови. Площадь является традиционным местом казней и экзекуций: сожжения, колесования, крючкования, являлись будничным делом. Здесь же рядом, на крупнейшем невольничьим рынке в Алжире - Бадестан, торговавшем несколько дней в неделю, продавали в рабство пленных, захваченных в рейдах, и нехватки в 'товаре' торговцы никогда не испытывали, ясыря постоянно было великое множество. Ведь только в городе, в качестве слуг и работников находилось почти тридцать тысяч рабов, что считается признаком экономического благосостояния. Здесь зловеще и беспрестанно звенели своими цепями рабы-христиане, которые каждое утро выходили из своих помещений, где они спали в подвешенных один над другим гамаках. Запряженные вместо мулов в повозки, рабы возили камни для строительства. И они же прикованные к веслам, гребли на галерах. С площади в гаремы местных владык и богатеев отправлялись невольницы. Бывали годы, когда добыча доставлялась в Алжир в среднем шестьдесят-восемьдесят раз в год. Финансовая эффективность этих морских 'предприятий' была весьма высокой. (Так, например в период с 1609 по 1616 год алжирские корсары захватили 446 только одних английских судов). Так, что было кому и на что отстраивать аль-Вата.
  В аль-Габаль расположились жилые кварталы Касбы - старой берберской крепости, перестроенной Хайраддином в мусульманский город. Сама природа сделала Верхний город неприступным, особенно когда по приказу 'рыжебородого' его обнесли высокой крепостной стеной, построили несколько башен и окружили земляным валом. После чего он стал обычным восточный, арабский 'город в городе', с белыми кубиками домов и извилистыми улочками, со слепыми фасадами и редкими крохотными зарешеченными окошками. На 'горе' каждый отдельный дом, это куб или купол, оконца в них встречаются редко, и они очень маленькие, даже скорее бойницы в крепостных башнях. Дома собраны в тесные 'толпы', сверкают белыми площадками крыш и фасадов вперемежку с резкими тенями задних дворов, стен и проемов. Украшения в таких домах сведены до минимума: на пыльной уличной жаре их некому да и некогда рассматривать. Скрываясь от зноя, человек старается открыть и побыстрее закрыть дверь. Поэтому только дверь и несет украшения, да и сама она может быть самой причудливой формы. Украшают ее обычно подвесным кольцом и узким орнаментом - резным или выложенным по контуру кафелем. Так что брать эти кварталы будет ещё тот 'геморрой'.
  Вот как описывает эту часть Алжира путешественник, побывавший в городе. 'В Касбе нет ни единого деревца или кустика, нет площадей, а жилища не только лепятся друг к другу, но и перебрасываются над узенькими переулками, закрывая небо причудливыми сводами. Ширина этих переулков равняется полутора-двум метрам, что делает их похожими на подземные переходы или тесные ущелья, кое-где даже рук нельзя развести в сторону - узенькие улочки пересекаются здесь так причудливо, что, завернув за угол, рискуешь не вспомнить, откуда ты только что вышел. Если заупрямившийся ослик остановится поперек такой улицы, по ней уже никому не пройти - часто над улочкой вместо неба - каменные своды. Но стоит сделать несколько шагов по ступенькам вверх, и снова виднеется полоска моря в каменной раме переулков. Еще несколько шагов - и море снова пропадает из виду, а Касба уводит по своим террасам и лестницам все выше и выше - распутывать вязь своих переулков и свою живую историю. На более широких улочках, где прохожие могут хотя бы разойтись, в нишах и подвалах притаились лавочки с разнообразными товарами на прилавках'.
  Наконец через месяц все необходимые силы и средства оказались под стенами Алжира, расставлены на необходимых местах и начался штурм города.
  Начало было традиционное - артиллерийская подготовка по воротам и башням городской цитадели, по всему периметру. И ответ противника так же был предсказуем, сосредоточение основных сил на наиболее угрожающем направлении при штурме, то есть против порта и захваченных осаждающими строений Нижнего города. Однако, ожидание осаждаемых не оправдалось, основной удар наносился с суши, через наиболее удаленные от гавани ворота. Против которых установили прибывшую на североафриканскую землю шестиорудийную батарею двухпудовых 'единорогов'. Хватило всего одного залпа батареи, чтобы её двух пудовые 'особые' бомбы, начиненные пироксилиновом, разбили в щепки воротные створки и размолотили в каменную крошку часть надваратной башни. Второй залп вынес из воротного проёма традиционную воротную решётку, открыв путь в Касбу-Верхний город- 'гору'. Одновременно с началом стрельбы осадной батареи, открыли огонь химическими гранатами по бойницам надвратной башни и паре ближайших к ней башен городских стен, более малокалиберные 'единороги'. Обстрелу подвергся и боевой ход, участков стен между этими тремя башнями. Почти сотня гранат влетевших в бойницы, упавшие у подножия башен со стенами и на боевых ходах, в течении четверти часа дали нужный результат. Защитники укреплений 'брызнули из них как тараканы'. Выскакивали не только по лестницам и через выходы, но и прыгая со стен и башен. После чего штурмовые группы 'слоников' без сопротивления прошли через вынесенные ворота. Часть штурмовиков захватили свободные от мусульман укрепления и пошли далее по боевому ходу, очищая от врага стены и башни. Друга часть морпехов вошла в Верхний город, захватив и укрепившись в расположенном около ворот квартале. А когда через двадцать минут боевая химия выветрилась из воротного проёма, в город вошли основные силы атакующих и начали наступление вглубь Касбе, медленно, но верно очищая её кварталы один за другим от защитников Алжира. 'Работая' штурмовыми группами по давно отработанной схеме. Сначала граната, или осколочно-фугасная или химическая, потом картечный выстрел из штурмовой пищали, и вход во двор или помещение, в случае применения химии, то в противогазе. Зачистка объекта и переход к следующему 'квадрату' домов.
  Пока с суши 'чистили' Верхний город, от пристаней Нижнего города так же шел приступ цитадели. Сначала выбили алжирцев из оставшихся под их контролем кварталов Нижнего города, примыкавшим к стенам цитадели. Те же штурмовые группы 'слоников', не летальная боевая химия в гранатах, и неспешное но неотвратимое давление на мусульман и переход одной за другой усадеб Фахса в руки русских. Как всегда химические гранаты оказались очень эффективным оружием в плотной городской застройки восточного города. Да и европейские города по плотности строений в них не далеко ушли от арабских.
  Начавшийся перед самым восходом солнца штурм Алжира, прервала только спустившаяся темнота. К этому времени вся территория города, за исключением цитадели, уже окончательно перешла под контроль морпехов и казаков.
  На утро следующего дня штурм возобновился. За ночь уральцы перевезли в город осадную батарею двухпудовых 'единорогов', установили на позиции перед стенами цитадели, и как только взошло солнце, осветив своими лучами белоснежные стены и дома Алжира, лишь в нескольких местах с черными кляксами сажи от возникших в прошедший день пожаров, приступили к пролому стен цитадели 'особыми' бомбами осадных орудий. Хватило четырех залпов чтобы завалился участок стены перед батареей. Перенос огня на соседние участки и уже через час в периметре стен цитадели зияли широкие бреши, в которые и устремились штурмовые группы и колонны атакующих. К полудню цитадель пала и город Алжир полностью перешёл под контроль русской пехоты и эскадры. После чего, в последующие дни, настал черед ближайших и дальних городских окрестностей по приёму, хотя и не званных, но 'дорогих' гостей. Да и действительно дорогих без скобок, судя по вывозимыми последними трофеям из подвергнувшегося посещению 'гостей' поселения.
   В ходе штурма Алжира погибло большое число горожан и его защитников. В том числе среди убитых оказались бейлербей Рамадан-сардинец, все его халифы и члены Дивана, глава янычарского оджака со всеми своими воинами, большинство раисов и богатых купцов со своими семьями. Что поделаешь, пуля, картечь, ядро или осколки гранат с бомбами не разбирают кто перед ним, воин или мирный горожанин, простолюдин или представитель правящего класса, мужчина или женщина, либо ребенок со стариком. Да и сами воины не всегда могли рассмотреть в пылу сражения кто появился перед ними из дыма, представляющий опасность вооруженный боец, либо мирный житель. Рубили на смерть и стреляли любого, кто мог представить потенциальную угрозу, оставляя за своей спиной только остывающие вражеские труппы.
  Но и сами атакующие, не смотря на все меры предпринятые для максимального уменьшения потер, несли их. В тесной застройки восточного селения всегда имеется возможность не заметить опасность и пропустить врага к себе на дистанцию смертельного удара. Безвозвратными потеряли почти три сотни бойцов, да раненными под девять сотен, правда, большинство из них выживет, но десяток-другой все-таки покинут этот мир и уйдут за кромку.
  Зато и добыча была знатная, большая была только с английского похода и пары перехватов всех судов 'Серебряного флота'. Золото и серебро в монетах, слитках, украшениях, посуде и иных предметах. Самоцветы и жемчуг, как россыпью, так и в ювелирных изделиях. 'Холмы' свертков шелка, бархата, парчи и иной драгоценной ткани, груды одежды пошитой из неё. 'Горы' штук более дешевой материи, от хлопковой и льняной, до конопляной парусины в портовых пакгаузах. Там же и различные канаты, канатики, веревки, литые и кованные якоря и иной морской припас. Большое количество разнообразных специй, от различных перцев до ванили, кофе и какао с шоколадом, сахара, меда и воска. Собрали в резиденции правителя и дворцах его приближенных, домах раисов и богатых купцов, даже вроде бы не нужные в этом климате, ценные меха- соболя, чёрно-бурой лисы, бобра, горностая и далее вплоть до белки и экзотики для северян, шкур львов, тигров, леопардов и прочих африканских и азиатских 'кошечек'. Затрофеили и купеческие товары хранимые на различных городских, портовых и пригородных складах. В том числе забрали и свыше тридцати трех тысяч рабов, к сожалению многим из них не удалось пережить приступ. Погибали рабы-христиане и в городе и даже в порту, при захвате галер, где они сидели в цепях в качестве гребцов. Из рабов около пяти тысяч освободили сразу, православные и часть даже с русских земель. Остальных, сняв цепи, обмыв, выдав новую одежду, у кого её не было, и поставив на котловое довольствие, временно заперли в городских казармах, для более детального разбора, кто из них есть кто.
  В общем очистили город от ценностей качественно, хотя захоронки различный 'кубышек' ещё не искали. Хотя у кого спросить про них имелось, кое-кого из хозяев взяли живыми, либо членов из богатого семейства прихватили, либо попался слуга, особо доверенный у ныне покойного хозяина. Итогом всех этих сборов был хабар, минимально оцененный более чем в тридцать миллионов серебряных талеров. Стоимость взятых в порту судов, морских запасов, рабов, пушек, пороха, иного боевого припаса и оружия, да и самих горожан с жителями алжирской земли, в эту сумму не вошли. Эти специфические товары оценят позже. Тем более, что трофеи пока были собраны только с одного Алжира, привозимое добро с его окрестностей ещё не учли.
  Захваченные драгоценные металлы, камни, дорогие ткани, меха, шкуры экзотических зверей, специи и прочие диковинки, на сумму в тридцать миллионов талеров, погрузив на четыре флейта, отправили в Ригу, под охраной флотилии в составе пары тяжелых и четырех легких фрегатов. А оставшиеся приступили к выполнению второго пункта плана по захвату Алжира, приведения в покорность окрестных земель и сбор с них дувана.
   ***
  Вторым попал под 'раздачу', но был взятым первым на 'саблю', Триполи, с подчиненными ему поселениями и землями в округе. Который является одним из важнейших и богатейших городов Северной Африки и многих путешественников и иных гостей города впечатлял своими красивыми зданиями, укрепленным портом и крепостными стенами. Процветание Триполи объяснялось тем, что он служил перевалочным пунктом на торговых путях, соединявших Восток и Запад. Главным источником и основой существования города и горожан была транссахарская торговля. И хотя испанское вторжение и владычество мальтийских рыцарей, сильно повлияло на богатство горожан, но со временем положение исправилось, город опять массово начали посещать купцы с Востока, Северной Африки, Турецкой империи, Венеции, Сицилии и Мальты, принося в казну местного правителя ощутимое количество золотых и серебряных монет.
  Однако честь называться 'воротами в Африку' и 'средиземноморским перекрестком' давалась недешево. История Триполи восходить ко временам финикийцев и римлян, ведь и само название города - Триполи, дали название трёх римских полисов - Эя, Лептис Магна и Собрата, от построек которых к XVI в городе осталось совсем немного. Кто только не отметился на этой земле - финикийцы, греки, римляне, вандалы, арабы, прижившиеся на ней, смешавшись с аборигенами и сами ставшими местными на этом побережье. Яркие страницы в истории этой части Магриба связаны с крестоносцами, которые еще в начале XII века начали строить здесь многочисленные крепости и замки. Цитадель Святого Жиля - самое знаменитое сооружение тех времен. В 1510 году Триполи овладели испанцы, направившие сюда эскадру с 8000 солдат под командованием графа Педро Наварро. Эскадра вышла из порта Бужи и направилась к маленькому острову Фавиньяна, где дождавшись подхода судов с воинами из Неаполитанского и Сицилийского королевств, а так же кораблей и наемников мальтийских рыцарей. В июле 1510 года соединенный флот, состоявший из 120 крупных и мелких судов, и 18 000 испанских, итальянских ратников, и мальтийских наемников из европейских стран, штурмом взяли город. Однако, взять не значить удержать за собой. А вот с этим у венценосца Карла V была проблема. Защита Триполи требовала большие средства, которых у их Католического Величества и не было. Поэтому монарх серьезно задумался над предложением рыцарей Ордена Святого Иоанна Иерусалимского о передаче им в собственность Мальты, на которой они пока находились на правах своеобразной 'аренды'. Вскоре император Священной Римской империи и по совместительству испанский король, сделал рыцарям встречное предложение: обещал отдать Мальту, если они возьмут на себя обязанность защищать Триполи. Однако рыцари-иоанниты сначала решили выяснить положение дел на месте и отправили в город делегацию из восьми человек, которая провела 'мониторинг' состояния города и настроения его жителей. Понимая, что защита Триполи стала бы большим бременем для Ордена, рыцари не спешили принимать предложение испанского короля. Только в марте 1530 года был подписан указ Карла V о передаче на вечные времена иоаннитам цитадели и города Триполи, острова Мальта и всего имущества, там находящегося. Первым правителем Триполи из иоаннитов стал Гаспаре де Сангесса, который главное внимание уделил укреплению города и крепости. Братья-рыцари длительное время владели городом и тяготеющими к нему землями, населенными различными, как свободные, так и вассальные племена (статус племени зависел от его военной силы и древности происхождения), все ещё живущих в родоплеменных отношениях и основным занятием жителей было кочевое и полукочевое скотоводство на общинных землях, а так же земледелие в оазисах и в прибрежной полосе. Пока в 1551 году османские войска, флот и местные племена не вынудили мальтийский гарнизон города к капитуляции. После чего власть в Триполи и Триполитании перешла с туркам, правивших в новых землях через наместника-пашу, подкрепленным янычарским оджаком, разделенного на ороты по сто человек и объявившие вновь приобретенные земли эйалетом Триполи. Первым пашой- наместником стал Мурад-ага, правивший до 1555 года. С 1566 года до захвата эйалета эскадрой русского флота, в нем властвовал Дяафар-паша.
  Трофейных галер для 'спектакля' Ушакову не хватило, так, что ему пришлось действовать без затей, по простому, огнем орудий линкоров и тяжёлых фрегатов размолотить в пыль укрепления и пехотой захватить развалины стен и сам город, раскинувшийся на берегу моря, выгладивший приземистым и, кажется, не испытывающим никакой потребности тянуться вверх. Самыми 'высокорослыми' городскими строениями, были минареты мечетей, высившиеся над низкими белыми крышами зданий и укрепления городской цитадели.
  Эскадра разделилась на три части. Перед рассветом, с востока и запада к побережью подошли по 'чайконосцу' в сопровождении тяжелого фрегата и пары легкий, несущих на своих палубах по батальону морской пехоты. Произведя без проблем, в предрассветной мгле, высадку десанта на берег, используя 'чайки' и шлюпки с баркасами приписанные к фрегатам. Дай Бог, вернее Аллах здоровья 'Исе' и его людям, которые не только составили подробные описания предстоящих мест сражений и высадок, но и составили их планы, кроки, как суши так и прибрежных вод. Даже нарисовали рисунки-панорамы мест десантирования, при взгляде на берег со стороны моря. Так, что ни чего удивительного в проведении высадки десантов без происшествий в этом не было. Высаженные полтысячи казаков и пять сотен морских пехотинцев в каждом из десантов, с усилением в виде батарей трехфунтовых десантных 'единорогов', не задерживаясь на местах высадки, скорым маршем ушли вглубь побережья, с целью проведения охвата Триполи и блокирования его сообщений с остальной частью прибрежной территории.
   Основная часть эскадры, дав полтора часа форы фланговым отрядам, дождавшись, когда диск солнца полностью выкатится на небосклон, взяла курс на порт Триполи. И вот перед взорами уральцев открылся город. Как и многие из магрибских поселений, город был выстроен из белого камня и белизна его стен и зданий буквально ослепляла взор в лучах утреннего солнца. Триполи расположился на равнине, в благоприятном для здоровья месте, две трети поселения омывает море, а третья часть ограждена стенами протянувшимися более чем на два километра. Первая, внешняя стена, более низкая и тонкая. Вторая, внутренняя, более высокая, до девяти метров и широкая, с укрепленными башнями. Между двумя линиями крепостных стен пролегает узкий, но глубокий ров. Благодаря тому, что море с трех сторон окружает город, в нем имеет прекрасный, огромный, по местным меркам, порт, гавань которого может принять не менее четырех сотен больших, морских кораблей. В центре первого, наружного пояса стен Триполи, в его юго-восточной части, на вершине холма, высится внушительный замок Сен-Жиль, перестроенный последними владельцами, турками, в современную крепость из красного кирпича, так, что нынешний вариант названия замка звучит как 'Ассарайя аль-Хамра' (Красная крепость). Которая стало представлять из себя массивное, мощное сооружение, длиной в сто сорок метров и шириной в семьдесят метров, с восьмиугольными башнями, прямоугольными зубцами и строгими линиями, ничего лишнего, никакого украшательства, строгая функциональность, чтобы ни что не мешало вести орудийный огонь вдоль стен по приступившему к её основанию врагу. А с высоты цитадели открывается прекрасный вид на долину, город Триполи с портом и побережье.
  Городские улицы, в отличии от большинства восточных городов были широки, прямы, и, как уральцы узнали позже, неожиданно чисты, без той грязи и мусора, что вечно сопровождают крупные людские поселения, особенно в это время. Прямые улицы пересекают по прямой город от одной окраины до другой, с севера на юг и с запада на восток. 'Вдоль и поперек, как на шахматной доске, и пешеход ходит по ним, как шахматная ладья', описал планировку триполитанских улиц путешественник Абу Мухаммед Абдалах бен Мухаммед бен Ахмед ат-Тиджани. Да и сама архитектура города отличалась от сложившейся практики арабских строений. Хотя большую часть зданий и составляли традиционные магрибские постройки, но можно было увидеть и архитектурные следы предыдущих владельцев. Финикийцев в строениях в при портовом районе. В наследство от римского полиса Эя, Триполи сохранил арку императора Марка Аврелия - прекрасное творение архитектуры II века. В ее нишах когда-то стояли статуи богов и императоров, которые потом перекочевали в богатые городские дома, что и спасло их от уничтожения исламскими фанатиками. Строилась знаменитая арка на деньги богатого эйского горожанина Кая Кальпурния Цельса, о чем сказано в выбитой надписи, рядом с посвящением императору и датой- '163г.'.
  Так же как ранее и испанцы, корабли русской эскадры подошли вплотную к берегу и начали обстреливать городские укрепления. В ответ на это начали бить орудия из крепости, которые просто не добивали до русских фрегатов. Зато уральские морские 'единороги' прекрасно добрасывали до городских укреплений ядра, гранаты и бомбы, многие из которых были 'особые', снаряженные пироксилином. Линкоры при поддержки четверки тяжелых фрегатов, направились в порт. В котором за час разнесли в щебёнку все прикрывающие гавань артиллерийские башни, причесали картечью набережную с причалами и палубы стоящих в порту купеческих и пиратских 'посудин'. После подавления какого-либо сопротивления в порту, на набережной и прикрывающих их укреплениях, вошедшие в гавань флейты и транспорты, под прикрытием корабельных орудий, высадили на причалы батальон морской пехоты, а за ним приступили к выгрузки береговых стрельцов из сводной дивизии и осадной батареи. Освободившиеся от войск флейты и транспорты, собравшись в конвой, под охраной выделенной пары легких фрегатов, ушли в Испанию за другими подразделениями сводной дивизии. К свободным причалам стали подходить фрегаты и высаживать на них перевозимых на своих палубах десантников, а линкоры, став на рейде и отдав якоря, начали перевозить имеющихся у них на борту стрельцов на корабельных шлюпках и баркасах.
  Пока высаживались стрельцы, гидросолдаты не стояли без дела, их штурмовые группы, при поддержке трехфунтовых десантных 'единорогов', повели наступление вглубь города. 'Градом' картечи пресекая попытки защитников противостоять штурму, снося чугунно-свинцовым 'ливнем' отряды воинов гарнизона и группы успевших подняться городских ополченцев. Продвигаясь не спеша, но неотвратимо, морпехи, реально шагая по вражеским трупам, захватили почти весь при портовый квартал, а когда к ним стало подходить подкрепление, в виде стрельцов с полковыми 'единорогами', движение вперед ускорилось. И уже через полтора часа горожане и даже часть гарнизона побежали из города, чтобы километрах в трех натолкнутся на блокпосты обошедших город по суши, высаженных с востока и с запада от Триполи казаков и морпехов. Широкие, прямые улицы и 'шахматная' планировка города способствовала успешному наступлению поголовно вооруженных огнестрельным оружием русских воинов. Которые, успевали на расстоянии расстрелять противника, не допуская последнего до рукопашной схватки, пуская в ход 'белое' оружие только при окончательной зачистке мест боёв. Что положительно сказалось на уменьшении потерь со стороны штурмующих. И если бы не необходимость зачистки городских зданий, в тесноте и ограниченном обзоре которых, не всегда удавалось избежать рукопашных схваток, то можно было бы обойтись и без безвозвратных потерь со стороны русских. А так более чем ста пятьюдесятью трупами штурмующим пришлось оплатить победу в этом приступе Триполи.
  К вечеру весь город, за исключением цитадели, поменял хозяина, сменил власть Константинополя на владычество Москвы.
  С утра заговорили шесть осадных двухпудовых 'единорогов', проламывающих своими ядрами и 'особыми' бомбами стены, башни и бастионы цитадели. Заодно приступили, не откладывая дело в долгий ящик, к приведению под московскую руку окрестных земель и обитающих на них племена. Первым поселениям на пути к установлению власти Руси на этой части Магриба, стояла крепость Таджура, располагавшаяся в дюжине километрах к востоку от цитадели Триполи. Таджура был давно превращена в хорошо укрепленный населенный пункт, вход в ее маленькую гавань защищал бастион с установленными на нем крепостными орудиями, остававшихся ещё со времен борьбы местных османских каперов, поднявших знамя 'священной войны' против испанских христиан, нашедших широкую поддержку среди арабо-берберского населения этой прибрежной части Магриба. Вот эту то твердыню и осадили казаки и морские пехотинцы 'восточного' десантного отряда.
  К вечеру цитадель сдалась, когда были выбиты все пушки в её укреплениях и пробиты полдюжины брешей в стенах. Дяафар-паша погиб от русского ядра, размазавшего его по стене башни. Вскоре за ним погиб и ага янычар, которых и самих то осталось едва ли пол орты, и те все израненные и не способные к сопротивлению. Оставшиеся в живых сановники османского наместника совещались не долго, и уже через три часа после гибели Дяафар-пашы, послали переговорщиков для выторговывания приемлемых условий капитуляции, что они и сделали, сдались под гарантии личной неприкосновенности их самих и членов их семей. Что будет с оставшимися в живых воинами гарнизона и горожанами никого из власти имущих не волновало. Пусть победители делают с этой чернью все что захотят, главное, что свою безопасность они обеспечили. А золото, серебро, самоцветы и иное имуществе, дело наживное, ещё придёт. Тем более, что и брали то не последнее. 'Умные люди' не держать все своё имущество в одном месте. Оставшихся средств хватит и на прожитие, и на раскрутку по новой торговли.
  Таджура так же не продержалась до темноты. Подошедшие линкоры вынесли в течение часа все пушки с укреплений прикрывающих порт, разбив в щебень сами бастионы. На суше войска нападавших так же не отстали от своих морских собратьев. Разнеся в щепки крепостные ворота, подавив прикрывающие их пушки и открыв путь в Таджура штурмовым группам. После чего начальник гарнизона выслал парламентеров и через три четверти часа переговоров гарнизон капитулировал. Тем более, что коменданту и его окружению лично ничего не грозило. Ему и иным начальным людям с семьями, предоставили галеры и выпустили из порта. Тем более, что победители действительно не только выпустили три галеры с руководством крепости, но и не стали их преследовать в открытом море, соблюдая условия договора, дав мирно уйти этим кораблям с их экипажами и пассажирами. Правда, без рабов-гребцов на борту. Их с удовольствием заменили оставшиеся в живых крепостные ратники и её жители, пожелавшие так же покинуть захваченный замок.
  Все, победа, Триполи и его ближайшие окрестности перешли под контроль уральцев. Настало самое лучшее время для воинов, сбор добычи. Трофеев конечно было поменьше, чем в Алжире, все-таки Триполи не до конца оправился после испано-мальтийского правления, но драгоценных металлов, камней, дорогих товаров и иных разных ценных вещей собрали на десять миллионов, с копейками, серебряных талеров. В основном хабар набрали в Триполи и на судах в его порту. Что можно взять с нищего пастуха или феллаха, только скот и зерно с овощами. Не дорого оцениваются результаты их труда. Зато для поддержки оккупационных войск этих продуктов хватило с излишком.
  К сожалению в Магрибе кочевники-бедуины, пахари-феллахи и горожане, воспринимают турок не иначе как покровителей мусульман и спасителей веры ислама. И естественно жители города и скотоводы с сельскими жителями отнеслись к новых хозяевам враждебно. Так, что не то, что по одиночке, а и небольшими отрядами, менее полусотни, во все оружии, передвигаться за периметром Триполи было опасно. Но пока сила оружия склонило магрибцев перед пришельцами, а вскоре и это не понадобиться. 'Витязи' не намеревались задерживаться на этой земля. Месяцев три-четыре и уходить надо от сюда. За это время можно спокойно, без спешки обобрать захваченные территории и её населения до нитки. Все равно русским в этой части Магриба более делать нечего.
  Но не все было так уж и плохо в отношениях с местным населением. Православные русские восстановили расположенный в десяти километрах к юго-западу от Триполи, один из старейших православных монастырей Магриба - Баламандский монастырь. Его название восходит, вероятнее всего к французскому 'belmonte' - 'красивая скала'. В 1157 году монахами-бернардинцами на живописном плато у берегов Средиземного моря было построено Баламандское аббатство - комплекс зданий в характерном для ордена стиле с элементами провансальской готики. В конце XIII века аббатство пришло в упадок и было заброшено. И только приход православных из далекой России, дал возможность 'оживить' этот старинный монастырь, воссоздав его в православном каноне. Первыми монахами возрожденной обители стали бывшие рабы из православных христиан, по причине возраста или здоровья не смогших покинут Триполи и быстренько подстриженные в монашеский чин старшим священником эскадры отцом Валаамом, из черного духовенства. А настоятелем этого монастыря согласился стать один из корабельных священников отец Николай, достигший уже преклонных годов и думавший покинут палубу линкора 'Апостол Лука', уйдя в монастырь. А тут как раз и случай такой подвернулся, исполнилась его мечта. Тем более, что отец Николай так же уже более десяти лет входил в черное духовенство Русской Православной Церкви, ведя праведный монашеский образ жизни. И даже после ухода русских из Триполи, Баламандский православный монастырь продолжал существовать долгие века.
  ***
  От быстрого захвата русской эскадрой, Тунис временно спас остров Джерба, с расположенной на нем крепостью и селениями, отсрочив его падение на пару-тройку дней. На острова в начале XVI века обосновалась местная 'морская братва', привечаемая и поддерживаемая местными правителями, за 'долю малую' с бандитских рейдов на морские торговые пути и европейское побережье. И пираты из различных частей Средиземноморья с удовольствием использовали Джербу в качестве убежища, преимущественно в зимний сезон, когда после изнурительных морских походов они хотели отдохнуть и подготовиться к новым экспедициям, а так же восстанавливались между набегами в летний период и сбывали островным торговцам взятый хабар. Нередко турецкие корсары обзаводились здесь семьями и покупали дома. Здесь они строили планы на будущее, вырабатывали проекты морских рейдов и заводили полезные знакомства между собой и крупными купцами Магриба. Раисы- пиратские предводители, находили на острове все, что требовалось им для продолжения своего прибыльного дела- отдых и уединение для себя. Людей, готовых отправиться в разбойничьи экспедиции куда-нибудь в Эгейское море или к берегам испанской Каталонии, для команд галер. Многочисленных ремесленников, которые чинили снаряжение и ремонтировали корпуса судов, как тыловую базу. И, наконец, местное островное население, дружественно относящееся к каперам, выступало для них в качестве морального стимула своих действий против христиан и надежной охраны их тыловой базы. Независимые, самостоятельные и неукротимые островитяне всегда были готовы биться до конца с пришельцами-захватчиками, если те посягали на их независимость, однако поддерживали в трудные минуты тех, кому доверяли. В случае поражения 'морские ястребы' уходили на Джербу, и здесь, 'зализывали раны', под защитой крепостных укреплений и прибрежных вод, таивших в себе секреты, которые помогали избавляться от не прошенных гостей. Страшные мели, рифы, меняющиеся ветры, неожиданные отливы превращали Джербу в ловушку, в которой гибли опрометчивые враги 'джентльменов удачи'. При этом 'отдыхающие' пираты внимательно следили за событиями в Средиземноморье, выжидая благоприятного случая, чтобы вновь броситься в погоню за добычей.
   Сами феодальные правители Джербы и местное население, как уже было указано выше, относились к 'морским ястребам' вполне дружественно, так как, кроме торговых пошлин, получали от них разнообразные товары по низким ценам. 'Джерба приносит восемьдесят тысяч дублей таможенных пошлин и сборов благодаря большой торговле, которая там проводится, и благодаря тому, что туда приезжает много александрийских, турецких и тунисских купцов. Но люди, которые в настоящее время управляют островом, ради обладания властью прибегают в отношении друг друга к величайшим предательствам, и сын убивает отца, брат убивает брата, так что за пятнадцать лет было убито десять синьоров' - отмечал арабский путешественник и географ XVI века Гассан Ибн Мухаммад ал-Ваззан, известный европейцам под именем Лев Африканский.
  Джерба представляет из себя плоский остров, расположенный в южной части залива Габес (Малый Сирт) у берегов Магриба в районе Туниса, да собственно зачем описывать то, что уже давно описано. Снова дадим слово Льву Африканскому: 'Джерба- это остров, расположенный по соседству с материком, примерно в одной миле от него, весь плоский и песчаный. На острове находятся бескрайние владения с финиковыми пальмами, виноградом, оливковыми и другими плодовыми деревьями. Его окружность равна почти восьмидесяти милям. Жилища на острове- это дома, удаленные друг от друга, то есть в каждом владении есть свой дом, где живет отдельная семья. Однако есть много поселков, где дома стоят группами. Земли там скудные, так что лишь с большими трудами как по обработке, так и по орошению, черпая воду из глубоких колодцев, жители с трудом получают немного ячменя... На острове есть крепость, построенная на берегу моря, где живет синьор и его семья. Рядом с крепостью находится большое поселение, в котором размещаются иностранные купцы: мавры, турки и христиане. Раз в неделю в этой деревне бывает базар. Он похож на ярмарку, потому что там собираются все жители острова и туда приходят также много арабов с материка, приводя свой скот и привозя в большом количестве шерсть. Островитяне живут по большей части от торговли шерстяными тканями, которые изготовляются на острове. Они доставляют их в Тунис и Александрию. Они вывозят также сушеный виноград. Благословенный остров одаривал сказочным климатом и обильными природными богатствами. Он весь покрыт пальмовыми рощами, дающими нескончаемое число фиников, из плодов оливковых деревьев выделывается немало масла, а плоды обширных виноградников используются скорее для изготовления изюма, чем в виноделии. Здесь среди дикорастущих пород растений также есть фиги, груши, яблоки, сливы, абрикосы, цитроны, апельсины... Кроме этого, на Джербе выращивают ячмень, сорго, чечевицу, бобы, нут и другие овощи. Скот, и крупный, и мелкий, привозят с материка. Впрочем, на острове держат много верблюдов и ослов. Есть зайцы и хамелеоны. У жителей очень мало лошадей...'. Как видно из описания Гассана Ибн Мухаммада ал-Ваззани, островитяне занимались земледелием, торговлей, контрабандой, выращиванием фруктов и овощей. Предметом особой гордости было местное производство шерстяных тканей, в особенности 'бараканов', тончайших, изумительно красивых покрывал, высоко ценимых на базарах Востока. Особенностью здешних крестьян был их глубокий индивидуализм, выражавшийся в том, что они никогда не селились деревнями, а строили свои дома-мензелы на приличном расстоянии от жилищ других земледельцев.
  Испанская монархия на протяжении всего XVI века неоднократно пыталась захватить Джербу и даже успешно осуществила свою мечту в 1560 году, взяв штурмом остров. Однако по властвовали испанцы на нем не долго, уже 31 июля этого же года, после двух месяцев осады, османы, под командованием Пияле-паши и предводителя 'морских ястребов' Драгута Раиса, взяли крепость Бордж-эль-Кебир, казнив всех пленных иберийцев и восстановили на острове власть повелителя правоверных, и значение Джербы, как тыловой пиратской базы, среди турецких корсаров. Но после смерти в 1570 году Драгуна, Джерба начала теряет свое значение, как крупная база каперов-мусульман, последние нашли более удобные и финансово-логистически более выгодные базы в портах Магриба, и, прежде всего, в Алжире.
  Атака на Джербу началась уже традиционно, на рассвете, когда 6 июня в гавань, около главной островной крепости Бордж-эль-Кебир, неожиданной ворвались легкие фрегаты Туниской эскадры Русского флота, ведя на ходу огонь из всех орудий, внося хаос и панику среди экипажей торговых судов и пиратских галер, а так же подняв по тревоге гарнизон главной крепости Джербы. Находившиеся на фрегатах морские пехотинцы не теряя времени, пока враг растерян и деморализован, один за другим захватывали стоящие у причалов и на рейде 'толстых' 'купцов', и 'поджарых' 'корсаров'. Вошедшие вслед за ними линкоры качественно и количественно поддержали своими орудиями артиллерийский огонь легких фрегатов. Последними на рейде появились флейты, войсковые транспорты и 'чайконосцы' под охраной тяжелых фрегатов, сразу начавшие высадку десанта со своих бортов на берег. 'Чайки', баркасы и шлюпки сновали между кораблями с транспортами эскадры и берегом до самого вечера. Уже в темноте освободившиеся от войск флейты и транспорты, в сопровождении четверки легких фрегатов, ушли из бухты, взяв курс на испанские порты, в которых их ожидали не задействованные в первой волне десанта части стрелковой дивизии. Первые высадившиеся подразделения десанта, прервали сообщение крепости с остальным островом. По меры высадки остальных сил, плотность осаждающих войск вокруг цитадели увеличиваясь. За ночь по периметру крепостных стен расставили полевые и осадные 'единороги'. И с рассветом, дав солнцу взойти на небосклоне в полную силу, выставленные на позиции орудия 'заговорили'. В этот раз, ради разнообразия, стрельба велась гранатами и бомбами начиненными боевой химией, временно выводящей противника из строя. Хотя кому как повезет. При большой концентрации ОВ, всякое возможно, не исключается и летальный исход в том числе. Сорок минут бомбардировки химбоеприпасами крепостных укреплений и её территории, и мусульманский оплот на острове, можно было брать 'голыми руками'. Штурмовые группы морской пехоты, в противогазах, подорвали ворота и спокойно вошли в Бордж-эль-Кебир, приступив к её очистке от небоеспособного врага. Не менее полутора часов 'слоники' выносили из укреплений и помещений бесчувственные тела и трупы защитников исламской твердыни. К большому сожалению Сенявина, среди последних, вынесли и главу шейхов острова, многоуважаемого шейха Масудома ас-Семумни, наследственного владельца главной крепости Джербы Бордж-эль-Кебири и правителя окрестных земель. Подвело старенького шейха здоровье, не перенесло эту иблисову химию северных неверных. А так Евгению Степановичу хотелось побеседовать с Масудомом. Было о чем спросить, задать несколько вопросов. Но что не срослось, то не срослось.
  Пока шел штурм и зачистка Бордж-эль-Кебира, 'чайконосецы' в сопровождении четверки легких фрегатов, высадили, выведенных из сражения казачков на дамбе, связывающую остров с материком, полностью перекрыв по ней сообщение Джербы с материковыми поселениями. А 'чайки', с ополовиненными командами, начали патрулировать мелководье между островом и материком, пресекая таким образом и морское сообщение между поселениями Джербы и тунисским побережьем Магриба.
  На острове эскадра простояла пять суток, дожидаясь прибытия из Испании воинских транспортов с подкреплением. За это время стрельцы полностью заняли Джербу, пройдя и переворошив ей вдоль и поперек раза по три. Естественно, собрав все, что может представлять какую-либо ценность. В первую очередь уделив внимания резиденции покойного ас-Семумни, расположенного около его крепости самого богатого на острове поселения и жилищам остальных островных шейхом. В результате этих рейдов шейхи с раисами на Джербе исчезли как класс. Вот до 7 июня они были, а после начали пропадать, пока полностью не вывелись.
  Как только прибыли суда с новыми войсками из Иберии, эскадра, рассадив морских пехотинцев по трофейным галерам, в том числе и в захваченные на Джербе, оставив гарнизон в Бордж-эль-Кебира в две сотни стрельцов с артиллерией, вышла в поход на Тунис, вернее пока к форту Хальк-эль-Уэд (Ла-Гулета).
   ***
  Ла Гулетт, современный вид.
  Перед рассветом часовые крепости Хальк-эль-Уэд, прикрывавшей проход к каналу ведущему к Тунису, были встревожены зрелищем отсветом сильного пожара на Джербе и доносившимися с ветром звуками сильной пушечной пальбы. И когда в предрассветной мгле 12 июня 1576 года на рейд крепости стали заходить почти полсотни разнообразных, сильно потрепанных в бою галер, из которых, полторы десятка передних несли на своих мачтах флаг уважаемого купца и раиса Мустафы-бея, на корме следом идущих за ними кораблей, развивались штандарты не менее известных и уважаемых раисов с Джербы.
   Хальк-эль-Уэд или в 'девичестве' Ла-Гулета, в переводе с французского и испанского название форта означает 'горло' (то есть устье канала). Цитадель стоит на песчаной косе, отделяющей Тунисский залив от Тунисского озера, прикрывая собой одиннадцати километровый канал между заливом и озером. Ла-Гулета была заложена в 1535 году императором Священной Римской империи германской нации Карлом V, как христианская цитадель на северном побережье Африки. Сам форт и прилегающие к нему земли принадлежали испанской короне в период в 1535 года по 1574 год, то есть времена господства кабальеро в нем пришлись на расцвет испанской колониальной империи. Но в 1574 году османы во главе с Улуджем Али, взяли Ла-Гулету штурмом, и с тех пор крепость находилась во владении турецкого султана.
  'Поврежденные' галеры 'Мустафы-бея' и 'местных раисов' не стали останавливаться у форта, без промедления ушли к Тунису, быстро, но без суеты, втягиваясь в канал. И когда уже все галеры вытянувшись в колонну, шли через канал, а передние даже успели выйти в озеро, на Хальк-эль-Уэд обрушилась настоящая беда в виде крупных ядер и бомб из пушек пары огромных кораблей, подошедших к крепости со стороны Джербы. А когда своих больших 'собратьев' поддержали огнем бортовых орудий более маленькие, но все равно большие, корабли, гарнизон, вернее его остатки, бросились вон из обреченного укрепления. Час бомбардировки и от некогда величественного испано-турецкого форта остались лишь груды щебня.
  Пока линкоры и тяжелые фрегаты занимались разгромом Ла-Гулеты, легкие фрегаты и 'чайконосцы' вошли в канал и преодолев его, вышли в Тунисское озеро, направившись к белеющему на его берегах, расположившемуся на узкой полоске суши между ним и озером Седжуми, конечной цели рейда-городу Тунису, возникшему ещё в римские времена рядом с разрушенный Римом Карфагеном на пересечении крупных торговых путей. В озере 'чайканосцы' сбросили 'чайки', которые тут же причалили к берегу и казачки влились в ряды гидросолдат, доставленных трофейными галерами и уже штурмующих город. Вскоре к ним присоединились и стрельцы, прибывшие в эту часть Магриба на борту легких фрегатов.
  Тунис, как и большинство магрибских городов слепил на солнце белизной своих стен с башнями, опоясывающих его по периметру. Множество дворцов местных богатеев, лавки купцов, ремесленников, белые купола мечетей и остроконечные крыши высоких минаретов, мавзолеи, со своими куполообразными крышами, все это сплеталось в узкие, шумные, хаотично расположенные, традиционно грязные улочки, стиснутые высокими городскими стенами, так что в этом лабиринте, изредка прерываемом свободным пространством площадей, чужой мог легко заблудиться. Но в то же время богатые горожане, окружали свои жилища буйной растительностью, разбавлявшей белизну городских стен и крыш, ярко-зелеными пятнами. Так, что если посмотреть на Тунис вблизи, то можно увидеть, что он не только белый, но и достаточно зеленый город. Но особенно стоит упомянут массу мечетей, с минаретами и мавзолеев, раскиданных по всему городу, от старинных до новоделов, от больших до маленьких, от богато изукрашенных, до скромных, без всяких украшений зданий. И отдельное место в их строю занимает самая старая и почитаемая мечеть Оливы, являющейся духовным центром квартала Медины и всего Туниса. Первый камень фундамента этой мечети был заложен ещё в 732 году нашей эры на фундаменте более старого римского форума. Легенды говорят о чудесной оливе, на месте которой и была построена эта мечеть.
  Первыми, достигшими причалов Туниса, галеры 'турецких корсаров', с ходу высадили на них десант морпехов, которые, пользуясь паникой охватившей торговцев, рыбаков, членов команд стоящих у причалов и на рейде судов, захватили набережную и углубились в прибрежный квартал города. Вскоре к ним пришло подкрепление в количестве тысячи казаков и дело пошло 'веселее'. Когда прибыли стрельцы, выгрузившиеся в порту с воинских транспортов, протиснувшихся через 'горло' канала, судьба города и его защитников была предрешена. Тем более, что тактика взятия городов восточного типа, с их узкими, хаотично тянувшимися улочками, проулками, тупиками, глухими глинобитными или каменными заборами, жилищами, группирующимися по несколько построек, была хорошо разработана и опробована. Правда, в ходе штурма уходило просто чудовищно огромное количества различных гранат, но их трата себя оправдывая, компенсирую собой потери среди штурмующих, сохраняя жизни своим бойцам. И уже к конце дня Тунис полностью перешел под контроль 'витязей'.
  Пока одни части штурмовали город, другие скорым маршем перерезали его сообщения по суше с другими поселениями в округе и перетащив 'чайки' из Тунисского озера в озеро Седжуми, силами выдернутых из боя казаков, перекрыли последний канал связи Туниса с внешним миром.
  Линкоры и тяжелые фрегаты, из-за своей осадки не могли пройти через канал и войти в Тунисское озера, зато они могли полностью блокировать морское побережье в районе Туниса, что и сделали, своими пушками пресекая любую попытку подойти к берегу или отойти от него.
  После окончания штурма Туниса, без остановки начался сбор добычи, тем более, что часть её самой ценной и транспортабельной в виде золота, серебра и самоцветов, уже была собрана самими хозяевами, когда они пытались бежать из штурмуемого города и нарвались на стрелецкие сухопутные и казачьи водные заставы, на которых и конфисковали их 'незаконно' вывозимое имущество. Через неделю после взятие Туниса, на североафриканском берегу были все сухопутные войска Тунисской эскадры и сбор хабара сразу увеличился в количестве и расширил свою географию.
  Как бы то не было, но уже через месяц, после начала штурма Джербы, в Ивангород на Нарве, ушли флейты, под конвоем пары тяжелых и четверки легких фрегатов, увозя в своих трюмах самые ценные трофеи, собранные на Джербе, в Тунисе и его ближайшей округе, в виде драгоценных металлом, камней, дорогих тканей, ковров, богато украшенного оружия, доспехов, мебели, одежды и других диковинок найденных при сборе хабара. В денежном выражении, как всегда по самым скромным оценкам, транспортируемая часть добычи составляя сумму более чем в шестнадцать миллионов талеров серебром.
  ***
  Четвертой и пятым были захвачены Александрия с Каиром. 10 июня в течении суток была взята приступом Александрия, а 17 июня, после двухдневного штурма пал и Каир, находящийся почти в двухстах километрах вверх по течению Нила.
  На рассвете 10 июня 1576 года жителе Александрии были разбужены громом пушечной пальбы, раздававшейся с морского побережья. Это корабельные 'единороги' линкоров и тяжелых фрегатов Александрийской эскадры, выполняя приказ своего командующего Монахова, ровняли с землей крепость Кайт-бей, прикрывающую на восточной оконечности острова Фороса, вход в мелководную Восточную гавань, у Александрии. Смотря на то как ядра, гранаты и бомбы, в том числе и 'особые', крошили в щебенку крепостные укрепления, командующий почему-то вспомнил выдержку из ранее прочитанного описания Кайт-бея: 'Сама цитадель возведена на месте знаменитого Фаросского маяка (Одно из семи чудес света, маяк был построен в 280 году до нашей эры, имел высоту сто пятьдесят метров, дальность действия в полсотни километров и проработал около тысячи пятисот восьмидесяти пяти лет. Был разрушен в результате землетрясения 1303 года.), и была названа по имени своего основателя, султана Аль-Ашрафа Сейф-ад-Дина Кайт-бея аз-Захири (1468-1496гг) из мамлюкской династии Бурджи (1382-1517гг), который в 1477 году от рождества Христова (884 год по мусульманскому лунному календарю), повелел построить в Александрии цитадель для защиты города и дельты Нила от возможного вторжения турок-османов с моря. В плане Кайт-бей представляет собой правильный квадрат из внешних и внутренних стен, с четырьмя круглыми башнями по углам и воротами. Возле главного входа расположена трехэтажная старинная мечеть с минаретом, который используется не только по прямому назначению, но и как дозорная башня. В северо-восточной части крепости, в нижней части главной башни, выстроен на случай осады резервуары для воды и оборудована тюрьма. В основании цитадели, нижней кладке и подземных ходах встречаются большие блоки или колонны из красного гранита. Это видны использованные при постройке форта каменные блоки рухнувшего маяка. Со стен крепости открывается великолепный вид вдаль, на море, гавань и город. От укрепления, к расположенной на материке Александрии, тянется дамба 'Гептастадион' (Названа из-за длинны в семь стадиев. Одна стадия - 165 метров), возведенная ещё в античные времена. Крепость Кайт-бей, со времен постройки, играет ответственную роль важного форпоста, задачей которого, является оборона входа в порт и самого города от возможного нападения неприятия'.
  Крепость Кайт-Бей западная стена. Александрия.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Ещё до полудня укрепления Кайт-бея не выдержали обстрела и эскадра, осторожно пошла по постоянно промеряемому фарватеру, оставив на острове груды щебня на месте бывшей цитадели, по пути приведя к молчанию ещё пару устаревших укреплений, вошла в гавань Александрии, высадив на набережную десант. До темноты морпехи с казаками взяли город, гарнизон и жители которого не сильно то и сопротивлялись. Воины из-за их малого числа, а горожане по причине отсутствия у них оружия.
  На следующий день, с утра, вверх по Нилу, к Каиру ушли 'чайконосцы' и полдюжины легких фрегатов, с батальоном морской пехоты на своих палубах, а так же один транспорт с осадными орудиями. Остальные корабли и суда остались в Александрии. Морпехи приступили к опустошению закромов города и 'потрошению' захоронок горожан, а линкоры и фрегаты начали методическое уничтожение фортов на морском побережье и по берегам Нила. Так первыми были разбиты, а развалины взяты приступом крепости городов Абу-кир (Рамия) и Рашид (Розетта), с которых так же 'капнула' некая добыча в общий 'котел' с дуваном.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Крепость Кайт-Бей западные ворота. Александрия.
  
  
  Вход в Александрийскую бухту. Современный вид.
  ***
  Ушедшая к Каиру флотилия подошла к городским окрестностям во второй половине дня 15 числа. До самого вечера уральцы проводили доразведку объектов предстоящего приступа.
  Город окружал один ряд не очень высоких стен, возведенных по приказу султана Египта Салах-ад-Дина, в которых имелась полудюжина ворот. Кроме того, на паре речных островов, так же виднелись укрепления, за которыми скрывались, судя по обилию зелени и украшениям на зданиях, богатые дома местной знати. Но главным укреплением была городская цитадель, возведенная в 1176 году так же по повелению Салах-ад-Дина, стены и башни которой высились на склонах горы Мукаттам. По замыслу зодчих султана, от цитадели к Нилу, охватывая город с двух сторон, должны были идти мощные стены. План этот по финансовым причинам не был осуществлен, но крепость все равно получилась внушительная. Следуя контурам возвышенности, неправильный многоугольник крепостных стен цитадели охватывал площадь около восемнадцати гектаров. Стоящий во главе строительства султанской твердыни зодчий Каракуш, использовал, в целях ускорения и удешевления строительства, остатки так называемой 'стены Иосифа', которая существовала здесь раньше. Он приказал отрыть ее и включил в систему обороны новой цитадели. Возможно, с той же целью, при возведении крепости использовались также каменные глыбы из пирамид Гизы, во всяком случае подозрительно похожие по размерам и материалу каменные блоки там и сям виднелись в укреплениях. Для снабжения гарнизона крепости водой в случаи осады, в ней был проведен хитроумный водопровод со стоком, так что вода здесь всегда была проточной и свежей. Построенные руками пленных крестоносцев каменные стены твердыни, с полукруглыми башнями, служили надежными оборонительными укреплениями для X века, но для орудий XVI их надежность уже представляла сомнительной. Стены цитадели, в отличие от городских, имели внутренний ход, выложенный каменными плитами. Это была образцовая средневековая крепость, великолепное военное оборонительное сооружение для X века. Но, приказывая возвести эту крепость, Салах-ад-Дин видел в ней не только военное укрепление, но и резиденцию для себя и своих наследников. Поэтому, кроме войск с их командирами и главных должностных лиц государства, в цитадели размещался и дворец султана. Во дворце был прекрасный зал, который поддерживали тридцать две колоны из розового гранита, спертые из зданий римских и греческих эпох и переделанные в арабском вкусе. Наследники Салах-ад-Дина подновили городские стены, укрепили цитадель, пристроив к ней несколько бастионов. Кроме того, они закончили второй ряд стен дворцовой ограды, расположенный ниже по склону, и с тех пор крепость стала резиденцией правителей Египта. В XVI веке её, как и весь Египет, захватили турки, и в ней разместилась резиденция османского паши-наместника Египта.
  Штурм Каир начался перед рассветом 15 июня. К удивлению штурмующих турки их явно не ожидали. Как было впоследствии установлено, турецкая администрация и правда не знала о прибытии к городу неприятия, хотя весть о захвате Александрии северными гяурами из далекой Московии до паши дошла. В связи с чем последний запретил выход из города одиночек, что бы не дать врагам шанса захватит потенциальных 'языков', которые могли поведать им многое об обороне города. Из-за чего египетские феллахи и не шлялись по берегам Нила и не рыбачили на его русле.
  'Чайки' неожиданно легко, без какого-либо противодействия со стороны обороняющихся, прошли к городской пристани, казаки высадились на неё и захватили, как набережную, так и артиллерийские батареи прикрывающие подступы к каирскому порту. Высадка морских пехотинцев с бортов легких фрегатов прямо на доски свободных пристаней, так же прошла без эксцессов. Дальше все пошло по накатанной колее штурма восточного города. К вечеру город был в руках нападавших, за исключением цитадели. В том числе, до темноты захватили и укрепленные кварталы на островах, действительно оказавшиеся обиталищем местных богатеев.
  На следующее утро, 'заговорили' 'единороги' осадной батареи, за ночь выгруженной с транспорта и перевезенных на позициях перед цитаделью. Менее полутора часов обстрела укреплений из орудий брешь-батареи, и они рухнули на обстреливаемом участке. Полчаса на расширение бреши и штурмовые группы, под прикрытие артиллерийской картечи, пошли на приступ. Через час боёв цитадель пала и снова, как и при штурме других городов и крепостей, неоценимую помощь штурмовым группам оказали химические и осколочно-фугасные ручные гранаты.
  Пять суток победители оставались в Каире, изымая из него все ценное, благо имелось что изымать. Как раз в столице пашалыка в преддверии 'конца года', который наступал в конце сентября, скопилась основная часть уже собранной ежегодной египетской дани повелителю правоверных. Только серебряными пара было взято монет более чем на 1500000 талеров. Да порядка 51200 талеров сдал кяхья- заместитель следующего наместника Египта Арслан-паши, заранее прибывший в эялет для собора с каирских купцов и других богатых жителей джаизе хумайюн ('августейший подарок' - плата паши султану и членам правящей семьи за своё назначение на новую должность) собранной в сумме 1 200 000 серебряных пара. Немало собрали казаки и с каирских богатеев. В плен попали многие сановники провинции и её богатые жители, в том числе и сам наместник Каплан-паша. Так же сдались: его заместитель -кяхья, мюхюрдар- хранитель печатей правителя провинции и официальных печатей Османской империи, с полным набором этих печатей, хазнедар- казначей, управлявший личной казной паши и ведавший всеми доходами и расходами правителя, со всеми каирскими закромами наместника. В общем, за эти сутки с трудом управились с погрузкой и вывозкой основной части трофеев, используя не только свои корабли, но и все хоть как-то плавающие местные 'посудины'.
  Но необходимо было срочно уходить, ибо Каплан-паша успел, после получения вестей о нападении на Александрию, разослать гонцов к беям, с повелением собирать войска и выступать в поход. Правда, к Каиру прибудут только воины собранные с окрестностей, но и их хватить чтобы внести огромные неудобства при сборе трофеев. Основной части войска был назначен пункт сбора- город Рашид (Розетта) на средиземноморском берегу, в сорока пяти километрах от Александрии. Правда, от города остались одни закопченные развалины, но паша об этом естественно ещё не знал. Да и все войска собраться там уже не могли. Огромные потери понёс оджак мутафаррика (избранных), оборонявших стены Александрии и Рашида, на которых 'избранные' и остались навечно. Оджак мустахфизан (защитники), аналог местных янычар, почти в полном составе погиб при защите стен Каира и его цитадели. Кавалерию чаушей собрать было так же затруднительно. Как раз в самом разгаре сбор налогов, как ни как 'скоро конец года', а то что он наступит только в сентябре, так это пашу и его чиновников не волнует. Чем раньше соберут, тем больше 'утрясётся' и 'усушится' сумма дани султану, которую до конца года и добрать можно будет успеть. Да и кому то нужно было развести грамоты о сборе войска по эляету, вот и разогнали остатки чаушей гонцами. Оставались: верблюжья кавалерия - гённюллю (добровольцев), оджак тюфекджи (стрелков, вооруженных огнестрельным оружием), пехота азабов (холостяков), да воссозданные в 1524 году черкесские конные отряды мамлюков.
  В полдень 23 июня от горящего Каира, вниз по Нилу, потянулась огромна, толстая 'змея' различных судов, от боевых легких фрегатов, до местных лодок рыбаков, связанных вмести в своеобразные плоты, на настиле которых лежали кучи всякого добра добытого уральскими ушкуйниками в этом городе и его окрестностей. И уже к вечеру 29 числа все суда прибыли в Александрию.
  За это время оставшиеся на побережье линкоры, фрегаты и пара батальонов морской пехоты, основательно 'почистили' морское побережье и берега нильских рукавов в его дельте от вражеских поселений. Корабли чуток по крейсировали в прибрежных водах, перехватив попавшиеся по дороге суда.
  К полудню 16 июля эскадра, увеличившаяся в четыре раза от первоначального числа за счет трофейных судов, вышла из порта Александрия, оставив за спиной горящие развалины города, к которым подходили передовые конные отряды черкесских мамлюков, из египетских войска османского государства в пашалыке. А в отдалении от разгорающегося пожарища, отдельно от остальных жителей Александрии, стояли наместник, его сановники, иные уважаемые люди Каира, Александрии и иным городов побережья со своими семьями, заплатившие за свою свободу и неприкосновенность собственных семей выкуп. В общем-то не такой уж и запредельный. За декаду все уложились и доставили требуемое количество золота в звонких венецианских цехинах.
  Все уходящие корабли и суда шли нагруженные по самые ватерлинии, забив трюма и палубы по максимуму. И все равно все увезти не смогли, особенно русские моряки, морпехи и казаки, многие из которых до поступления на службу к 'витязям' крестьянствовали, жалели подожженные большие запасы зерна в Александрии. Но более зерна на суда было уже не втиснут, если только выкинут часть других трофеев. За то голод большинству жителей столицы Османской империи обеспечен, да и войскам придется подтянуть кушаки. Из Египта шло зерно, которое в основном и использовалось в Константинополе и передавалось на питание в армию.
  Кроме зерна трюмы уходящих судов были загружены сахаром, медом, кофе, оливковым маслом, воском и готовыми свечами из него, рисом. Выгребли арсеналы Каира, Александрии и иных разгромленных городов и крепостей, содержимое которых в виде холодного оружия, доспехов, ружей -отличных 'янычарок', пороха, запасов ядер, картечи, пуль, и даже почти три десятка знаменитых османских луков, с полным лучным набором, так же улеглось в трюмах уходящих судов. Если себе данное оружие и не пригодиться, то найдутся места куда его можно будет пристроить с максимальной выгодой для себя. Не забыли содержимое и складов египетских верфей. И естественно дорогим товарам-шелку, бархату, парче, штукам иной материи, сафьяну, более дешевой выделенной кожи, одежде и обуви, пошитым из этих тканей и кож, ковров, части богато изукрашенной мебели из резиденции паши, дворцов его сановников и богатых каирских купцов, надлежавшим образом упакованным нашлось место на морских транспортах. Естественно с освободителями шла большая часть бывших рабов-христиан, в основном православной ветви учения. Среди них были даже подданные русского царя, правда, уже в весьма преклонных годах. Всего согласились связать свою судьбу с уральцами более трех тысяч человек обоего пола. Остальных планировалось высадить в портах союзников по этой военной компании.
  Соответственно экипажей для всех захваченных судов не хватало, даже использование бывших невольников, не могло помочь довести суда до нужного порта, да они и не сильно были нужны. Монахов сумел договориться с владельцами и капитанами купеческих 'посудин', не обращая вникание на их вероисповедание. И теперь галеоны генуэзцев и карамусса константинопольских купцов, максимально загруженные трофейными орудийными стволами и иных хабаром, дисциплинированно шли в судовых колоннах. Да и зачем им было бежать. Адмирал московитов поклялся честью, что по мере перевозки порученного груза в порт прибытия, судно будет возвращено владельцу и отпущено без всякого выкупа с хозяином и его людьми на борту. Свобода, без какой-либо оплаты, по прибытию в порт и разгрузки содержимого трюмов и палуб, была обещана капитанам и командам судов. Альтернатива была продажа в рабство представителям иной религии или смерть. Тем более, что пришлось продемонстрировать серьезность предупреждения на практике. Под вечер первого дня выхода, идущая в голове каравана, в крайней колонне, торговая шебека, резко встала против ветра и убрав паруса, стала уходить на веслах от общей массы судов. Капитан посчитал, что чисто парусные корабли неверных не смогут догнать его идущую против ветра на веслах шебеку. Но его никто и не стал преследовать. Пара ближайших к нему фрегатов дали по бортовому залпу и оставили шебеку с пробоинами в бортах, быстро погружающую в морскую пучину, на милость Аллаха. Единицы из команды, кому посчастливилось не уйти на дно вместе с кораблем и большей частью экипажа, так и остались болтаться на поверхности моря, медленно теряя силы и один за другим погружаясь в 'царство Нептуна'. А корабли и суда каравана проходили мимо тонущих людей. Никого из беглецов победители Египта спасать не стали. Одного случая демонстрации умения держать слова, хватило для остальных команд и более каких-либо эксцессов с неповиновением в караване не было.
  Спокойно уйти от берегов Египта не получилось. Уже к полудню второго дня пути, караван был атакован турецкими галерами капудан-паши Улуч Али. Более двух десятков османских боевых галер бросились с наветренной стороны на суда каравана и корабли конвоя. Но нарвавшись на ядра корабельных 'единорогов' конвойных фрегатов и потеряв с полдюжины кадирг, тут же развернулись и ушли за горизонт, уменьшившись при отходе ещё на пару галер, ушедших от вражеского огня не по вертикали, а по горизонтали, в глубину моря. Еще пару раз повторяли турки свои нападения на уходящие от египетского берега суда. Но теряя от огня кораблей сопровождения свои галеры, откатывались назад. Последний раз фрегатам пришлось вступить в бой с вражескими кораблями в дне пути от Кадиса, куда и стремился прийти караван. Вечером, из наплывающей мглы, вынырнула четверка галер берберских пиратов и попытались отбить от каравана пару транспортов, для поживы. Но на их несчастье, в наступающих сумерках, они вышли прямо под 'единороги' тяжелого фрегата. С предсказуемым результатом. Первая галера, наглотавшись носом и бортом досыта ядер, быстренько затонула. Вторая, потеряв большею часть весел, была взята на абордаж. Капитаны двух последних каперов, вовремя приняли правильное решение, и пока северные неверные собаки занимались их передовыми товарищами, немедля развернулись и ушли в сгущающуюся темноту.
  Более чем через месяц пути в порт Кадис вошел, хотя и несколько потрепанный, но не потерявший ни одного судна, за исключением потопленной беглой шебеки, караван из Египта, привезший за своими бортами трофеи с египетских городов и крепостей. Уже через неделю, согласно договоренности, все захваченные в Египте суда, опустошив свои трюмы и палубы от груза и взяв запасы воды с провиантом, покинули порт Кадиса.
  После обращения части привезенных товаров в звонкую монету, общая сумма добычи от похода в Египет составила более двадцати одного миллиона серебряных талеров, которые, после причитающихся выплат командам кораблей с судами и десанту, ушли в конце июля 1576 года на флейтах в Ивангород, под, ставшим почти стандартным, конвоем из пары тяжелых и четверки легких фрегатов. И в последних числах сентября всё сокровище общим весом чуть более пятисот тонн золота, серебря и драгоценных камней дошли до порта назначение, чтобы к январю 1577 года, малыми партиями переправиться в подвалы Московского двора 'Русско-Азиатского коммерческого банка'. В котором уже лежала основная, особо ценная часть трофеев их Триполи, Алжира и Туниса. Наконец война стала кормить сама себя и даже оправдала вложения в себя предыдущих лет, создав задел по оплате будущих сражений. А то только одни наёмники, стоящие уже второй год почти без дела, сколько серебря 'потребляют', тоннами.
  ***
  Захват всего побережья Магриба, в том числе Триполи, Алжира, Туниса, и взятие на 'саблю' других значительных прибрежных городов Барбарии - Медею, Тенес, Бизерты и даже Сале с Рабатом, на атлантическом берегу Магриба, а так же другие арабские и берберские поселения, разрушения прибрежных городов Египта и его столицы, основательно подорвало финансово-экономическую базу берберских пиратов и сильно проредило их ряды. Часть раисов с командами были уничтожены во время штурма их поселений-баз, а их корабли захваченные в гаванях этих поселений. Часть была истреблена в морских сражениях против эскадр Русского флота. Что-либо противопоставить корабельной артиллерии русских линкоров с тяжелыми фрегатами, да даже и 'единорогам' легких фрегатов, корсарские галеры и шебеки не могли. Любая атака на эти корабли, однозначно заканчивалась гибелью атакующих османских каперов под 'градом' крупных ядер и 'особых' бомб с гранатами. Оставшиеся в живых 'морские ястребы', отошли в восточную часть Средиземноморья, где и обосновались на греческих островах и материковом побережье Пелопоннеса. Возрожденный после разгрома 1571 года флот османов, так же ничего не мог противопоставить корабельным орудиям московитов. Понеся значительные потери в ряде бесполезных атак на русские линкоры и фрегаты, капудан-паша Улуч Али убедил султана начать срочное строительства более крупных кораблей и устанавливать на них более мощные, крупнокалиберные пушки. А пока, турецкий флот, так же, как и галеры их корсаров, затаился у берегов Греции, Анатолии, Леванта и Египта. Благо, что и сами неверные до конца года не предпринимали ни каких наступательных действий. 'Переваривая' захваченные земли и полученные трофеи.
  До конца года, кроме египетских берегов, русские покинули и Триполи с прилегающими к нему землями, перед уходом обобрав их до нитки. К счастью для жителей, ни сам Триполи, ни другие поселения на его побережье не были разрушены, кроме ущерба причиненного зданиям и укреплениям во время штурмов. Основная часть русской эскадры и десанта ушли из Триполи в середине августа. Гарнизоном в городе остались пять сотен 'запорожских' казаков, однако оба 'чайканосца' 'Есаул' и 'Казак' с четверкой легких фрегатов 'Опал', 'Обсидиан', 'Оливин', 'Оникс', в качестве сопровождения, выбрали для базирования небольшую гавань крепости Таджура, восстановив укрепления, и самой цитадели, и батарей обороны порта. А когда, в середине сентября 1576 года, из атлантического похода вернулись галеры уважаемого Мустафы-бея и сопровождающих его раисов, то они, узнав о захвате неверными их 'родной' гавани в Алжире, на рассвете подошли к Триполи и войдя в порт, начали штурм города. Неверные испугавшись и не приняв бой, бросив городскую цитадель, ушли в Таджура. Мустафа-бей распорядился не преследовать трусов, зачем лить напрасно кровь правоверных. Даже крыса загнанная в угол бросается на преследователя. И он оказался прав. Уже через двое суток, после освобождения Мустафой-беем Триполи, 'неверные собаки' сами покинули Таджура, бросив в абсолютной сохранности все её укрепления и даже оставив на них часть пушек и боеприпасы для них.
  Новым правителем Триполи, по праву победителя, стал Мустафа-бей. А вскоре он и официально стал беем Триполи, получив в декабре этого года султанский фирман с утверждением его в этой должности. Но ещё ранее он проявил истинно достойную великого владыки доброту, запретив своим новым подданным как либо причинять вред Баламандскому православному монастырю и его обитателям.
  В Тунис русское командование пустило своих союзников, рыцарей Мальтийского ордена. Которые с наемными отрядами встали гарнизонами в городах и поселениях туниской части североафриканского побережья. Заодно им передали под временное управление и остров Джербу, на который боевые монахи так давно 'облизывались', и вот их мечта сбылась.
  В поселениях алжирской части Магрибского берега, в качестве гарнизонов встали подразделения второго союзника русских-испанцев. Передали иберам и города Сале и Рабат, вернее ар-Рибат, что означает с арабского 'лагерь', 'укрепленное военное поселение', с территорией вокруг них. Сами эти старинные города, русские взяли приступом, выделив для этого отдельную флотилию с десантными силами. Оба города стоят на побережье Атлантического океана Магриба, в устье реки Бу-Регрег, но на разных её берегах, напротив друг друга.
  Население каждого из них не дотягивало и до шести тысяч жителей, зато гавань Сале, вмещающая до сорока морских судов, ещё с прошедшего века облюбовали берберские пираты и с удовольствием ею пользовались. Выходя из неё на перехват 'жирных' европейских 'купцов' идущих из Европы в Ост и Вест Индии или возвращающихся в 'цивилизованные' страны с трюмами забитыми ценными товарами. Подходы к устью реки прикрывали мелководье и крепость Удайя, возведенная на месте стен старого монастыря-крепости X века. Отремонтированные и подросшие стены, с установленными на них, хотя и не новыми, но все ещё боеспособными пушками, стоят на берегу Атлантического океана, а на песчаную полоску пляжа, зажатую между водой и неприступными крепостными стенами, мирно накатывают, плещутся океанские воды.
  Да и сами города были обнесены толстыми и высокими глинобитными стенами-рибатами с такими же башнями, которые хорошо защищали их жителей от набегов берберов и других племен Северной Африки.
  На захват Рабата и Сале, известного среди окрестных народов так же как Сале-ла-Нев (Новый Сале), из Туниса ушла флотилия в составе одного линкора, пары тяжелых и двух легких фрегатов, 'чайконосцев' 'Гетман', 'Гайдамак' и транспорта с осадной артиллерией, под общим командованием Сенявина. В начале сентября флотилия подошла к конечной точки пути и не теряя времени линкор и фрегаты открыли огонь из корабельных 'единорогов' по укреплениям Удайя. За три четверти часа глинобитные стены рассыпались, сбросив на землю крепостные пушки и открылся путь к обоим городам-соседям. К самим стенам Сале линкор подойти не смог, не хватило глубины по фарватеру, зато легкие фрегаты вошли в русло Бу-Регрег и открыли орудийный огонь с обоих бортов по городским стенам Сале и Рабата, начав крушит в глиняную пыль и их. Хотя линкор и не смог подойти к стенам Сале, зато до них прекрасно достали ядра его крупнокалиберных 'единорогов', начавшие методически разламывать городские стены. Но последнею точку в сопротивлении Сале и Рабата, поставила высадка на берег казаков с осадными 'единорогами'. После установления брешь-батареи перед стенами Рабата и первых двух залпов, горожане выслали делегацию и после не продолжительных переговоров город сдался на милость победителей. Сале, за счет запертых в нем десятка команд корсарских кораблей, продержался на пару часов больше. Но когда орудия линкора разобрали в пыль береговую стену города, а фрегаты проломили тройку брешей в речной стене, жители Сале так же выслали парламентеров, которые не сильно сопротивлялась, приняли условия Сенявина о безоговорочной капитуляции и тоже передали себя на милость победителя, как и их соседи на противоположном берегу. Ещё пару часов боев в самом городе с разрозненными группами пиратов и Сале перешел под полный контроль казаков.
  Много в этих городах хабара не набрали, но на пару миллионов талеров золота с серебром и драгоценными камнями, а так же иных ценных вещей и товаров, уральцы на свои и трофейные корабли и суда загрузили, уйдя из разграбленных с полуразрушенными укреплениями городов в середине октября. И через пару недель неспешного хода, эскадра прибыла в основную базу базирования Русского флота в Испании-порт Кадис.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Старое изображение порта Сале.
  Русское царство. Январь-декабрь по новому стилю 1576 года от РХ.
  Весной 1576 года, как только подсохли дороги, Иван Подкова, объявив себя царем всех болгар, и с увеличенным с семи до почти одиннадцати тысяч войском, за счет нового набора запорожских, донских и волжских казаков, русских крестьян и мещан из Русского царства и Речи Посполитой, поляков и литовцев, молдаван и валахов, мадьяр и немцев, болгар и трех сотен сербов, вооруженных и снаряженных за счет казны Русского царства, пошел вглубь болгарских земель, отвоевывая для себя территорию под собственное царство, пользуясь представившимся шансом. Пока подавляющая часть османского войска ушла в Междуречье и горы Западной Армении для войны с Ираном, Иван начал захватывать земли и селения бывшего Болгарского царства одно за другим. Немногочисленные войска местных османских начальных людей, не могли остановить продвижения воинов нового царя Болгарии Ивана VIII 'Подковы' и либо гибли в бесплотных сражениях, либо отходили к укреплениям, ещё не занятых сторонниками нового болгарского монарха.
  Первый удар войска болгарского царя нанесли по черноморскому побережью в направлении Варны. После занятия крепости-города Варна с портом и её южной округи, армия Подковы повернула на запад и нацелилась на старую столицу второго болгарского царства Тырнова, место коронования болгарских царей и резиденция архиепископа, а после введения патриархии в 1235 году, и болгарского патриарха. И как обычно неожиданно, имеющихся войск оказалось мало, что бы прикрыть ими все необходимые направления. Находящейся 'под рукой' монарха армии, хватало для успешного наступления и освобождения все новых земель и селений, но её численность уже не соответствовала тому, что бы выделить из неё подразделения для несения гарнизонной службы в занятых городах и крепостях. Для чего русский царь официально переуступил своему 'брату' царю Болгарии Иван VIII, контракты на найм имеющихся у него европейских и степных наёмников. Хотя фактически все оставалось как и ранее, оплата наемникам шла из русской казны и выполняли они приказы русского командования. Но для стороннего наблюдателя все необходимые документы были оформлены при строгом соблюдении всех правил документооборота и юридических норм принятых при межгосударственных взаимоотношениях. Таким образом формально 'Подкова' получил для несения гарнизонной службы сорок одну тысячу европейской пехоты и пятнадцать тысяч степной конницы, которые и использовались в полном объеме для несения гарнизонной службы в городах и иных укреплениях, и охраны путей снабжения. К концу 1576 года Иван Подкова взял под свою руку всю восточную и центральную Болгарию и объявил своей столицей освобожденный его бойцами Тырнов. Постоянно продолжая увеличивать своё войско, доведя его численность к концу года до двадцати одной тысячи человек.
  ***
  В текущем году Архангеломихайловская верфь построила шесть легких фрегатов, получивших при зачислении в строй флота имена: 'Малахит', 'Марказит', 'Морганит', 'Морион', 'Микроклин', 'Мороксит'. Вся полудюжина в сентябре ушла за 'мамой' - рейсовым клипером в Заморскую Русь, где и вошли в состав Карибской эскадры, потихоньку опять реорганизовываемой снова во флот. На свободных стапелях заложили четверку легких фрегатов и пару флейтов.
   *** В октябре этого года исполнилось желание государыни Анастасии о женитьбы преданных её супругу князей-бояр на девицах-сиротах из хороших, княжеских, но к сожалению начавших угасать родов. Так уж сложилось по ряду различных причин, что к концу семидесятых годов в Русском царстве пресеклись по мужской линии некоторые старые княжеские роды, как Рюриковичей, так и Гедеминовичей. Вот и запала в голову царицы Анастасии мысль возродить эти рода, путем выдачи дочерей последних князей замуж за богатых, привечаемых государем, но не достаточно родовитых новых князей, из уральских бояр. Чем ещё более привязав их к трону и монарху с его наследниками. Царица традиционно брала к себе в терем на воспитания родовитых девочек и девиц сирот, оставшихся без отцов и братьев. Вот из них и подобрала государыня невест для новых служивых князей. Давая за каждой из наследниц пресекшегося по мужской линии княжеского рода, кроме фамильного титула и небольшую 'родовую вотчину', в качестве приданного невесты. Воспитанницы были разных возрастов, от только что заневестивщихся пятнадцатилетних юниц, до тридцатитрехлетней перестарки Анисии из рода князей Голубых-Ростовских, по непонятным для окружающих причинам до сих пор находившейся в окружении государыни, а не замаливающей родовые грехи в одном из многочисленных монастырях.
  В течении октября и ноября прошли одна за другой пятнадцать свадеб. Заканчивалось одно пышное брачное торжество, и плавно перетекало в следующее. В результате этого свадебного 'марафона' полные титулы и фамилии полутора десятков 'витязей' зазвучали по другому.
  Князь Черный-Белый Мечеслав Владимирович добавил к своей фамилии третью часть-Золотой. Взяв за себя девицу Анну, последнею из рода князей Золотых-Оболенских, из ветви князей Оболенских, потомков князя Ивана Дмитриевича Золотого Щепина-Оболенского.
  Князь Золотой-Уральский Степан Эдуардович, увеличил фамилию на родовое имя молодой жены Марии- Серебряный. Новоиспеченная княгиня происходила из пресекшегося рода князей Серебряных-Оболенских, из ветвь князей Оболенских, потомков князя Семёна Дмитриевича Серебряного.
  Князь Полухин-Поморский Георгий Сергеевич, в результате брака прибавил к фамилии и родовое имя жены- Алёнкин. Княжна Софья была младшей и единственной оставшейся в живых дочерью князя Андрея Федоровича Жерю, из ветви князей Ярославских, потомков князя Александра Федоровича Аленки. Князь Андрей попал в опалу к государю Ивану Васильеву, и быть бы князю на плахе, да вовремя погиб он на поле брани. Зато за грехи отца ответили его дети, сосланные в заточение, где они и умерли, за исключением младшей, вскоре забранной царицей к себе в терем воспитанницей.
  Князь Басманов-Рижский Константин Илларионович после брака стал именоваться князем Басмановым-Рижским-Андомским, взяв за себя последнею представительницу рода князей Андомских из ветви князей Белозёрских, воспитанницу царицы княжну Агнию. Основатель фамилии князь Михаил Андреевич в своё время получил в удел княжество Андогское, находившееся на западе от Белого озера по реке Андоге, левому притоку Суды. После чего его потомки и стали именоваться князьями Андомскими.
  Князь Воротынский-Перекопский-Белёвский Михаил Иванович, так теперь звучала полная фамилия главы безопасности клуба. Его супруга Ирина, дочь последнего князя Белёвского, из ветви князей Новосильских, потомков одного из сыновей Романа Семёновича, князя Новосильского и Одоевского - Василия Романовича, получившего в удел город Белёв. Его потомки владели уделом до 1558 года, когда в опале умер последний князь, не оставив после себя сыновей, зато осталась полной сиротой его малолетняя дочь, потерявшая мать при своём появлении на свет. Но удельные устремления не умерли вместе с последним князем, оставшиеся в княжестве его боярские дети и дворяне основательно попортили кровь новому князю Белёвскому во времена последних крымских набегов на Русь. Видимо своеобразный юмор был не чужд царю Ивану, отдавшего титул князя Белёвского, человеку так много сделавшего для полной ликвидации активных сторонних самого удельного княжества.
  
  Князь Брусилов-Туркестанский Валерий Глебович, после женитьбы на наследнице рода князей Сисеевских, Евдокии, присоединил к своей двойной фамилии и фамилию жены- Сисеев, предки которой происходили из ветви князей Ярославских, потомков Константина Семёновича Сисея. И вот почти угасший было княжеский род, после казни в 1568 году отца Дуни, воеводы Фёдора Васильевича Сисеева, опять возродился в лице князя Брусилова-Туркестанского-Сисеева и его будущих детей.
  
  Князь Слепцов-Колыванский Славомир Велиславович, на правах мужа княжны Ксения Голениной, присоединил её титул с фамилию к паре своих, вместе с пожалованной государем, как приданное невесты, небольшой 'фамильной' вотчиной князей Голениных, ведущих свой род из ветви князей Ростовских, потомков младшего сына князя Ивана Андреевича Бохтюжского - Фёдора Голени.
  
  Князь Крупнов-Кезлевский Игорь Константинович, обвенчавшись с сиротой Надеждой Горенских, последней из этого княжеского рода, ведущих свою родословную от ветви князей Оболенских, потомков князя Василия Константиновича Горенского Оболенского, увеличил свою полную фамилию ещё на одно слова- Горенский.
  
  Князь Иванов-Бахчисарайский Иван Иванович, стал прозываться князем Ивановым-Бахчисарайским-Барбашиным, после того как отвел под венец дочь князя Василия Ивановича Барбашина- Марфу. Князья Барбашины происходили из ветви князей Шуйских, потомков князя Ивана Александровича Барбаша Глазатого, и дали прибавку, к и так то не короткой фамилии Ивана Ивановича, в виде третьей составляющей.
  
   Легче было, в плане не таких длинных сводных фамилий, 'витязям' не успевших получить от государя Ивана Васильевича личного княжеского титула, и пока они стали князьями по праву владения наследственными княжескими вотчинами, правда обкорнанных царем до минимального размера, только бы не было стыдно отдать такое поместье в приданное за воспитанницей супруги. Но зато молодой муж получал вместе с женой и захудалым имением и титул предков жены.
  
  Так Гуров Дмитрий Александрович, стал князем Гуровым-Тулуповым, после совершения акта бракосочетания у соборного алтаря с дочерью казненного государем за измену окольничего князя Бориса Давыдовича Тулупова- Вассилисой, происходящей как и её отец из ветви князей Палецких (Стародубских), потомков князя Дмитрия Давыдовича Тулупа Палецкого. Вассилиса осталась единственно выжившей представительницей этого рода, после казни в 1575 году за измену её отца и двоюродного дяди, князя Владимира Васильевича Тулупова с сыновьями Никитой, Андреем и Иваном.
  
  Главный медик попаданцев Пирогов Никита Николаевич, вышей из собора князем Пироговым- Ласткинским, ведя под руку свою молодую княгиню Людмилу, принесшую супругу княжеский титул и увеличение фамилии. Фамилия Ласткинских ведёт свой род от ветви князей Ростовских, потомков воеводы Василия Александровича Ластки.
  
  Отец-основатель морского спецназа 'витязей' Лазарев Сергей Юрьевич, одновременно с молодой женой Верой, получил и титул князя Говдыревского, возглавив таким образом род ведущий свою родословную из ветви князей Мезецких, потомков князя Ивана Фёдоровича Говдыревского.
  
  Князем Седых-Рюминым Тарасом Ивановичем, стали величать бывшего командира тройки группы спецназа, поведшего под венец шестнадцатилетнею княжну Елену, его Алену, из рода князей Звенирогодских-Рюминых, восходящих своим началом к ветви князей Звенигородских, потомков князя Ивана Васильевича Рюмы.
  
  Не минула брачная 'чаша' и назначенного в семьдесят четвертом году воеводой-наместником Хорезма, уральского боярина Котова Валерия Вячеславовича. В связи с известными событиями его фамилия увеличилась в три раза. За присоединение к Русскому царству земель Бухарского ханства, боярин был пожалован государем титулом князя Бухарского. А после бракосочетания с княжной Любовью, последней представительницей рода князей Жижемских, происходящих из 'литовских' князей Жижемских. Отец невесты князь Михаил Васильевич Жижемский сын князя Василия Михайловича Жижемского отъехавшего с братом Дмитрием из Литвы на Москву после бунта князя Михаила Глинского. После чего оба брата потеряли удельные права и остались служили в Москве, хотя право на титул осталось за ними. И теперь полное поименование Валерия Вячеславовича, бывшего капитана ВДВ в отставке, звучало так-князь Котов-Бухарский-Жижемский.
  
  Руководитель Московским царским монетным двором уральский боярин Родин Петр Романович, и сам то в годах, повел под венец тридцатитрехлетнею молодую, и для него действительно молодую, невесту Анисию, из рода князей Голубых-Ростовских, восходящих к ветви князей Ростовских, потомков князя Фёдора Александровича Голубого. Род чуть не пресекся со смертью князя Петра Васильевича Голубого, не оставившего после себя сыновей, а только одну дочь Анисию. Да и в приданное дочери он не оставил ни большой вотчины и богатства в виде монет и гривен. Так и просидела бы в старых девах до самого пострижения в монастырь последняя наследница рода, кому нужна бесприданница, да ещё и без связей при дворе, за которой не стоит мощный боярский, либо княжеский род. Да смилостивился Бог, обратил взор государыни на Анисию, взяла она её к себе в воспитанницы, несмотря на великий возраст в тридцать два года. И вот выдаёт царица старую, по местным понятием, невесту замуж за приличного боярина. Молодая жена не принесла мужу богатого приданного, да оно ему по большому счету и не нужно, своего богатства хватает и ещё детям-правнукам останется. Но зато княжеский титул жена супругу передала. И теперь руководил Московским царским монетным двором не простой боярин, а князь Родин-Голубой Петр Романович.
  ***
  В третьей декаде декабря текущего года в петроградском кабинете уездного воеводы-наместника в резиденции клуба, сидели 'молодые мужья' и 'свежеиспеченные' дважды князья, Черный и Золотой, и беседовали, ускользнув, по служебной надобности, от молодых жен, прервав таким образом на короткое время свой 'медовый месяц'. Заместитель, попивая безалкогольный сбитень, доводил до начальника результаты, начавшихся в прошлом году, двух финансово-биржевых афер, проведенных подчиненными Золотого с привлечением 'орлов' Брусилова и 'соколов' Воротынского-младшего.
  -Владимирович, буду докладывать результаты по алфавиту. Первая буква А-Антверпенская биржа. В связи с военными действиями в Средиземном море, начатых нами против берберских пиратов, в Антверпене прошел слух, который мы и распустили, задействовав для их достоверности несколько ворожеей с предсказателями, прилично оплатив им их 'колдовство', что флот берберских пиратов перехватил португальский караван этого года с перцем и иными специями из Ост-Индии. Потом в порт пришли свидетели, которые видели крейсировавшие на путях пиратские галеры и даже 'рассмотрели', как те захватывали португальские каракки с грузом пряностей. В связи с чем цены на специи, по сравнению с прошлогодними, взлетели до небес. Наши сотрудники на этой волне начали продажу контрактов на поставки перца из Вест-Индии от имении английской фирмы по ещё более повышенной цене, по сравнению с уже сложившейся завышенной стоимостью. Месяца через полтора, после начала продажи контрактов от бриттов, в порт Антверпен пришли три наших галеона 'Московской-Туркестанской торговой компании', хотя первоначально планировали пару, но впоследствии не удержались и пригнали три, и не прогадали в цене. Продали весь груз пряностей со всех своих судов по образовавшейся на тот момент цене, завышенной в три раза от первоначальной. При этом в план была заложена цена, повышенная в два раза, опять план перевыполнили. Прибыль от реализации товара и виртуальных контрактов на специи превысила одиннадцать миллиона талеров. И уже через пару недель, после продажи нами последнего грамма специй, в порт Антверпена вошли португальские суда с пряностями, прибыл караван этого года из Ост-Индии. По сообщениям капитанов каракк, их суда отстаивались в уединенных бухтах западного побережья Африки, прячась в них от галер берберских пиратов, которые действительно крейсировали все это время в водах на пути каравана и захватывали попадавшиеся им по пути суда. И реально все это время на виду португальских судов ходили галеры уважаемого Мустафы-бея. Который ушел со своими галерами и присоединившимися к нему другими пиратскими капитанами из Алжира, почти перед самым его захватом, как и остальных поселений на этом побережье Магриба, нашим флотам и морской пехотой. Но самое интересно произошло в конце. Так то что такого, ну сложились обстоятельства так, пришла не проверенная информация, ей поверили, понесли убытки, но все со временем можно исправить. Однако потом 'рванула бомба', когда негоцианты купившие в английской компании контракты на специи, попытались забрать у неё товар или продать сами контракты другому купцу. Ничего из этого не вышло. Компания просто исчезла. Вот сегодня в Лондоне была контора этой компании, ещё вечером, а на утро дверь закрыта и никого в помещениях этой конторы, которые кстати были арендованы, уже нет, даже не нашли ни одной бумажки. Правительство её Величества королевы Елизаветы от всего открещивается, знать ничего не знаю, хотя пошли слухи, что компания в течении полутора лет, со дня образования, исправно платила налоги в казну королевства и имела хорошие связи среди правительства и парламента. Итог. У нас в кармане на одиннадцать миллионов серебряных монет больше. В Антверпене массовое разорение негоциантов, биржа дышит на ладан, подорваны её основы, почти ушли с неё два основных товара. Специи, с нашей помощью 'перебрались' в Ла Рошель, и мы возим туда свой товар, и португальцы со следующего года пригонять к ним в порт свой караван. А английскую шерсть антверпенцы сами выжили. После раскрытия аферы с британском компанией, никто в Нидерландах не поверий, что правительство Англии не было в курсе происходящего и не поимело свою долю в этой афере. Тем более, что кое-какие намеки и следы ребята из спецуры оставили будущим голандосам для размышления и выводов, не благоприятных для их взаимоотношений с англосаксами. В связи с чем антверпенцы на бриттов очень обиделись, да так, что за английскую речь в Антверпене стало достаточно легко схлопотать по морде, и это можно считать, что легко отделался. Могли быть и намного тяжелее последствия, вплоть до летальных. Естественно ввоз английской шерсти в Антверпен был запрещён. Вот и 'ушла' шерсть опять в Ла Рошель, тамошние купчики сами, почти без нашей помощи, быстренько подсуетились и начали продавать её на своей, спешно организованной товарной бирже.
  -Следующей будет буква- Л - Лионская биржа. На ней мы, как я тебе уже говорил в прошлом году, разместили векселя на предъявителя по займу польского короля на сумму миллион талеров. Даже вернее не разместили все бумаги на ней, а начали распространять обязательства среди продавцов и покупателей Лионской ярмарки, около которой и организовалась в своё время биржа. На самой бирже выставили пару десятков наших 'картинок' для ознакомления с ними потенциальных держателей. Выпустили сотню векселей на предъявителя с номинальной стоимостью в десять тысяч талеров каждый. Обязательства поддельные, но в неразберихе с избранием польских королей это прошло у них на 'ура'. Тем более, что векселя выгладили очень солидно для этого времени, что так же способствовало их доверию со стороны сторонних инвесторов. Представь, лист белой мелованной плотной бумаги с водяным знаком на нем в виде польского орла и что бы никто не попутал, что это польская птичка, под ним, на всю ширину листа надпись по латыни 'Польское королевство'. На самом листе в красивой разноцветной виньетке в виде переплетения виноградной лозы и лавровых ветвей напечатан на латинском и польском языках сам текст обязательства, с указанием кто, сколько, на какой срок, под какой процент берется заём. Под текстом на польском языке стоит факсимиле подписи Батории. Тот же самый текст напечатан на латинском языке под польским текстом и под ним так же стоит факсимиле Батории. Обе подписи заверены чернильный оттиском королевской печатью. В общем красота, высший сорт по этим временам, лучше, чем настоящий выглядит. Перепродали пару раз сами себе эту красоту, каждый раз увеличивая цену, да при свидетелях. Ну и с пояснениями как выгоден данный вексель. Заодно и слухи распустили о гарантированном большой прибыли при погашении этих королевских обязательств. После чего начались продажи сторонним покупателям по цене в три раза выше номинала. Прошло отлично. Даже пришлось допечатывать пятьдесят векселей на общую сумму в полмиллиона талеров, хорошо, что клише сохранились. Как говориться аппетит приходит во время еды. Вот и решили поиметь казну и франкского руа. Так, что заодно прикупили и некоторое количество векселей французского короля, подняв их стоимость от номинала в два раза. Пустив слух, что король Франции в будущем году получить галеон с золотом Ост-Индии. И связи с этим оплата переноситься на 1 сентября 1577 год и увеличиваются в полтора раза проценты по займу, по сравнению с теми что указаны в обязательствах. Так весь прошлый год и разогревали ажиотаж вокруг 'польских' и французских королевских обязательств. В этом году пришло время оплачивать проценты, ибо срок гашения выпадает только на следующий год. А погашать то от Польши и некому. Бросились получать проценты в казну французского монарха, и там облом. Оплатили проценты только в той сумме, которая была прописана в векселях изначально. Приход 'золотого галеона' так никто и не дождался. И вслед за 'польскими королевскими векселями', рухнули и обязательства французского рея. Никто уже не верил словам королевских финансистов и старались как можно скорее избавиться от стремительно обесценивающихся бумаг, не малую часть которых мы и скупили по дешевки. Уж очень цена была 'сладкая', чуть ли не по стоимости листа бумаги самого векселя. На следующий год ещё и с этого должны поиметь денежку. В общем польским займам в Европе хана, да и французским казначеям тоже придется попотеть, что бы получить новый кредит для своего монарха. -прервав свой рассказ, Золотой взял со стола бокал и промочив горло, поставил его на прежнее место.
  -Итоговая сумма прибыли от аферы составила более чем семь миллионов талеров. Кроме того нанесли тяжелейший финансово-политический удар по Речи Посполитов. После этой аферы и связанных с ней убытков, крупные европейские купцы и банкиры, только заслышав, что речь одет о Польше или её короле, быстренько сбегают от собеседников, инстинктивно прикрывая свои кошели. А негоцианты по меньше рангом, могут за такое предложение о кредите и в морду дать. Займы на открытом рынке Европы для Батории мы надежно перекрыли. Взять деньги в кредит он сможет только у государств, да и то под солидные гарантии и огромные проценты.
  Да, Владимирович, и ещё один вопрос нужно решить до конца года. 30 декабря этого года истекает, согласно договора, срок погашения кредита датского короля Фредерика II на покупку в 1566 года у нас шести галеонов. Кроме монарха договор подписали и главы ригсрода (королевского совета) и ригсдага (сословно-представительского собрания). Под 10% годовых с выплатой процентов ежегодно каждое 30 декабря. Для обеспечения сделки, датской стороной в заклад был выставлен остров Борнхольм. Кредит на это выдавался в виде стоимости самих галеонов с оформлением соответствующего договора со сроком погашения его через десять лет, в последний день года окончания срока действия договора. То есть 30 декабря этого года мы должны потребовать возврата основной суммы долга, либо забрать себе выставленный в обеспечение сделки остров Борнхольм. Но и это ещё не все. Как ты помнишь в 1567 году мы снова продали Дании в кредит, под такие же условия что и в первой сделке, два с половиной десятка боевых кораблей. По этому кредиту срок погашения наступает 30 декабря будущего 1577 года. И вот тут у нас уже в этом году намечается не хилая проблема. Не потребовать возврата кредитов мы не можем, нас в европах не поймут, посчитают лохами и перестанут считаться в финансовой сфере. Начнутся 'кидки' нас и наших людей на 'бабки', 'опускать' по товарам и оплате за них. В общем полная попа в торговле и финансах. Только войска будут способны немного сбить эту 'волну' 'кидалов', как на государственном уровне, так и частников из этих государств.
  Потребовать. Так у Фредерика 'нема золотого запаса', денег нет и взять их негде, что бы отдать нам хотя бы первый кредит. Про второй вообще молчу. Они нам проценты с таким 'скрипом' и 'воем' каждый год отдавали, что только ой-ой.
  Придется требовать передачи залога, то есть острова Борнхольма. Датчане его не отдадут, встанут 'на дыбы', вплоть до войны. А нам это сейчас на Балтике нужно? Нет естественно. По моим прикидкам года три государство будет занято на юге в Средиземноморье, Балканах и Малой Азии. Вторую крупную войну на севере Русское царство, даже с нашей помощью по полной, не потянет. Тупо задавят с двух сторон массой. Датчане ведь не одни полезут. Тут же обиженные шведы подключаться, паны подсуетятся 'своё' вернуть от проклятых схизматиков, германцы, хоть и не вся империя, но большая часть этих всяких королевств, герцогств. Графы и пфальцграфы с курфюрстами под шумок набегут, что бы урвать от нас себе что-либо. А там и остальная Европа подтянется. Так что и это невыход.
  -Не тяни зампотыл, что предлагаешь? Вижу же что уже обдумал эту проблему и имеешь предложение по её решению. -подогнал воевода своего товарища.
  -Правильно, уже обмозговали решение. Люди Брусилова поработали в этом году с окружение короля Фредерика и от него пришло предложение перенести срок погашения обоих кредитов на 30 декабря 1580 года.
  -Так от меня что виза нужна? Считай, что уже есть. Давай приложение к договорам о их продлении.
  -Правильно, нужно твоё одобрение, как главы нашего клуба. А вот и приложения к кредитным договорам о их пролонгации в двух экземплярах на русском и датском языках. Ознакомься.
  -Хм. Миша не много воли взял?
  -Нет не много Мечеслав. Немеровский сперва тексты раза три со мной и нашими местными специалистами но финансам и юриспруденции согласовал. Ознакомился? А теперь нужна твоя виза на разрешении о проведении пролонгации.
  После подписания документа 'молодые мужья' еще с полчаса поговорили о местных частных новостях и отбыли к своим женам, каждый в своё пригородное имение, которые настроили попаданцы вокруг столицы своего уезда, так как уже много лет ни один вражеский воин не подходил и близко к уездной столице. А против татей и личная охрана и поместная стража имеются. Да и не так то и много осталось на землях уезда этих разбойников, стражники Внутренней Стражи основательно почистили уездную территорию от этих типов.
  ***
  В присоединенном Крыму в текущем году заложили и приступили к строительству города с портом и главной базой Черноморского флота Русского царства названного, согласно царского указа-Севастополь. Возведение нового города началось в том же месте, где в мире 'витязей' стоит город Севастополь, уж очень место для базирования военного флота удобное.
  ***
  В конце декабря текущего года в Москву прибыла из Константинополя грамота, утверждавшая решения Московского Поместного Собора прошлого года, в которой на Константинопольском Соборе 1576 года все четыре имеющиеся православные Патриархи: Константинопольский Иеремий II, Александрийский Сильвестр Критянин, Антиохский Иоаким IV ибн Джума, Иерусалимский Герман I, подтвердили правомерность учреждения новой, пятой патриархии в далекой Руси, и архиерейской хиротонии на Патриаршее достоинство Московского митрополита Макария.
  Заморская Русь. Январь-декабрь по новому стилю 1577 года от РХ.
  Новый год для командующего Карибской эскадры князя Стуликова-Очаковского начался с 'освященного традицией' совещания командиров кораблей и флагманских эскадренных специалистов. Да и вопросы обсуждали все одни и те же, 'традиционные', как будто запустили склеенную в круг магнитофонную ленту, повторяющие одни слова уже который год. Из нового было начало возведения на верфи главной военно-морской базы Заморской Руси следующих двух пар стапелей с эллингами для постройки линкоров и тяжелых фрегатов, с целью перенести основное строительство кораблей линии на эту верфь.
  В этом году Новый Свет в начале года 'почтили' своим присутствием пара английских 'джентльменов', даже точнее 'джентльменов удачи' - Джон Оксенхен и Фрэнсис Дрейк. Пришли раздельно друг от друга и даже успели перехватить по местной каботажной барке, да разграбить по рыбацкой деревеньке. На чем их удача и закончилась. Джон Оксенхен с командой остался навечно в водах Вест-Индию 29 января, после встречи с патрульной парой галеонов из Рюрика-на-Тобаго. Которые зажали пиратский галеон у берега, недалеко от Сантьяго-де-Леон-де-Каракас, где команда Оксенхена увлеченно 'грабила' и так то нищую рыбачью деревеньку, и пустили на дно артиллерийским огнём со всеми находящими на борту британскими разбойниками. Их находившиеся на берегу собратья по разбойному ремеслу не на долго пережили погибших с кораблем. Высадившаяся с обоих галеонов морская пехота руссов, быстро и эффективно решила вопрос с наказанием преступников, последних просто не осталось в живым, после прохода морпехов, так что и наказывать было некого.
  Елизаветинскому пирату Фрэнсису Дрейку в этот раз очень сильно не повезло, не то что ранее, от чего он очень 'огорчился' и умер. 27 февраля его галеон попался в водах у Гаваны патрулю Карибской эскадры в составе двух легких фрегатов 'Малахит' и 'Марказит'. В ходе так называемой перестрелки, когда поставленный в два огня корабль бриттов, осыпаемый ядрами и крупной картечью, не мог полноценно отвечать русским фрегатом, его пушки просто не добивали до противника, погибли Дрейк с тремя четвертями своего экипажа. Остатки команды практически без сопротивления сдались русским морским пехотинцам, когда последние пошли на абордаж 'избитого' пиратского галеона. И только нехватка работников в шахтах Ивановского уезда, сохранила в суде жизни тридцатью двум англосакским пиратам, которые, ещё до начала сезона ураганов в этом году, начали осваивать новую профессию, шахтера- горного рабочего.
  ***
  В этом году на верфях Ивановского уезда новые корабли на воду не спускались, строилась заложенная в прошлом году полудюжина тяжелых фрегатов. Промышленность работала стабильно, сельское хозяйство так же поставляя свою продукцию в необходимых для населения уезда объемах и даже более. Излишки начали вывозить, часть на Русь, часть в Ильяградский уезд, в пустыне которого вырастить что-либо съедобное было проблематично. Даже начали расширять ассортимент возделываемых сельскохозяйственных культур. Засеяли первые поля американским хлопчатником, правда, только после того, как с его семенами поработали в течении семи лет агрономы, выведя сорт с более лучшим, длинным волокном.
  Аборигены-соседи вели себя достаточно мирно, то есть на границе 'шалила' раз в год молодежь, да изредка наскакивали на пограничные укрепленные поселения небольшие отрядики взрослых воинов, решивших 'немного разбогатеть' за счет 'северных белых людей'. Но обычно и те и другие уходили, и то не всегда, без какой-либо добычи, хотя славу воинов бившихся с 'северными белыми воинами', они с собой приносили.
  Жизнь в уезде шла плавно и почти без проблем. Хотя без проблем жить нельзя. Вот и адмирал-наместник Логутов Валерий Адамович начал ломать голову, где снова взять людей для заселения новых селений. Правда, руководство клуба, в лице Черного и Золотого выполнили своё обещание, привезли некоторое количестве бывших православных невольников, освобожденных из рабства после разгрома берберских пиратов на североафриканском побережье. Но этих переселенцев не хватало, тем более, что пришлось делится ещё с тремя уездами Заморской Руси. Вот и 'пошли' в Европу вербовщики от Логутова, вербуя или просто скупая в Германии с Данией, необходимый для Ивановского уезда человеческий ресурс. Правда, похвастаться вербовщики большим количеством привлеченного (купленного) контингента или его качественным составом не могли. Приходилось брать то что имелось.
  ***
  Воевода-наместник Ильяградского уезда Воротников Степан Сергеевич, основательно замирившись с арауканскими племенами и их верховным вождем, все своё внимание сосредоточил на развитии столицы уезда - Ильяграда, в гавани столицы уезда началось строительство пары стапелей пригодных для ремонта всех видом кораблей, от линкоров до каботажных барок. А так же поддержанию стабильной добычи селитры и транспортировки её на Русь. Для чего организовал бесперебойное снабжения мест добычи селитры качественными продуктами питания, благо что Ивановский и Карибские уезды регулярно поставляли в уезд излишки произведенной ими разнообразной продукции сельского хозяйства. Попутно уездная администрация продолжила вербовать воинов араукан для службы 'Великому северному белому царю'. Пару сотен которых к концу декабря переправил на Кубу, где их взяли в оборот учебы опытные десятники береговых стрельцов.
  ***
  Вот у кого в этом году в Заморской Руси не было почти ни каких проблем, так это у воеводы- коменданта Рюрика-на-Тобаго и всего Рюриковского уезда, Маркова Александра Васильевича и его подчиненных. Сбор и перевозка каучука шли по отлаженной схеме, и ни каких сбоев в последние тройку лет в ней не было. Арауканские подразделения полностью оправдали возлагаемые на них надежды, обезопасив сборщиков сока гевей с их семьями и пути транспортировки каучука по материку от враждебных русским аборигенов, которые ранее очень досаждали властям уезда своими нападениями на поддерживающее русских племя варроу и их союзников, участвующих в заготовке каучука.
  Нефтеперегонный заводик на Тринидад, выстроенный под защитой форта Нефтегорск, стабильно выдавал продукцию, хотя и не много, но для дизелей кораблей управления хватало с избытком, даже имелись излишки, которые не пропадали, уходили на верфи, где использовались для работы дизелей в электросварочных аппаратах. Комендант форта, боярин Воронин Максим Викторович наладил отличные взаимоотношения с племенами местных туземцев. С теми индейскими вождями, с которыми Воронин не смог договориться, 'договорились' арауканские воины на русской службе, окончательно 'закрыв' вопрос бесед с этими вождями и их племенами. Остатки бывших недоговорных племен 'добровольно' влились в ряды племен тринидадских индейцев вассальных русским властям.
  Чужеземные государства окрест Русского царства. Январь-декабрь по новому стилю 1577 года от РХ.
  В этом году снова продолжился 'мор' среди монархов Европы с Азией и в их семьях. Так отошли в иной мир: Анна Саксонская- саксонская принцесса, дочь курфюрста Саксонии Морица и вторая жена штатхальтера Нидерландов Вильгельма I Оранского. И инфанта Мария, дочь короля Португалии Мануэла I. А так же 'осиротела', потеряв монарха Персия, в которой ушел к Аллаху шах Исмаил II, только в прошлом году занявший освободившийся после смерти отца трон. Швеция, простилась с отошедшим к Богу своим бывшим монархом Эриком XIV, свергнутым в 1568 году своим братом Юханом и наконец в этом году отравленным мышьяком по приказу короля свенов Юхана III. Кроме того покинул сей бренный мир и венецианский дож Мочениго Альвизе I. Все эти смерти подтвердили избитую истину, что даже власть и богатство не властны над смертью, перед которой все равны, и могущественный монарх и последний раб.
  ***
  Во Французском королевство все ещё продолжали воевать одни его подданные против других, за признания чья доктрина христианства более христианская.
  В Священной Римской империи германской нации, молодой император Рудольф II так же наступил на те же 'религиозные французские грабли', начав притеснять своих подданных протестантов, при том, что многие дворяне в Чехии и Венгрии, а так же подавляющая часть дворянства и все жители городов Австрии исповедовали протестантизм. И Рудольф сразу же потерял поддержку среди военных на этих землях и понес огромные потери в казне, из-за снижения денежных поступлений из городов поддержавших протестантов.
  У Испанской короны традиционная нидерландская 'головная боль' продолжилась и в этом году. Назначенный наместником Нидерландов Хуан Австрийский, незаконнорожденный брат испанского монарха от связи его отца с Барбарой Блуменберг, дочери простого немецкого бюргера. В февраль Хуан было согласился принять условия 'Гентского умиротворения' и даже подписал 'вечный' эдикт. Однако, уже 24 июля, наместник в открытую порвал с Генеральными Штатами Нидерландов и начал стягивать подчиненные ему войска в Намюр. В результате чего в стране в очередной раз пошла 'волна' восстаний. Испанская армия в результате обширного бунта была вынуждена отступить из Брабанта. Но в этот раз дворяне, с которыми Мадрид всегда договаривался, были отстранены гентским плебсом от руководства восстанием, а лидер дворянства герцог Арсхот арестован простолюдинами. В общем и в этом году Филипп Испанский, под номером два, со своими министрами, наместников и армией ничего не смог решить в Нидерландах, умиротворить их и привести к покорности испанской короне.
  Короли Швеции Юхана III и Дании Фредерик II, не смотря на былую вражду, начали сближаться. Как не странно их намечаемому союзу способствовало усиление Русского царства. Шведский монарх лелеющий уже который год свою мечту о реванше у царя московитов Иогана за отобранный Выборг и иные владения шведской короны. А Фредерика обуздала обычная жадность. Так уж ему и его подданным, из числа глав и членов ригсрода с ригсдагам, не хотелось отдавать монеты за купленные в кредит боевые корабли, либо остров Борнхольм, как предмет залога по обеспечению сделок по приобретению в кредит военного флота, что аж 'кушать не могли'. В общем дружит корольки потомков морских разбойничков начинали не друг с другом, а против царя Русского Ивана IV Васильевича. И хотя желания обеих монархов избавиться от русских, не совпадали с их возможностями. Но переговоры велись и участившиеся сношения между двумя венценосными особами не могли не заметить люди Брусилова, после чего работа по выяснению причин таков 'неожиданно вспыхнувшей любви' между двумя соседними монархами началась более интенсивная.
  Не отстала от своих северных соседок в русофобстве и Речь Посполита, которая пошла в ней намного дальше. В результате чего польский круль Стефан Батория с набранной на турецкие и католические монеты войском, летом этого года вторгся в пределы Русского царства и повел наемных вояк вглубь русских земель.
  ***
  В английском королевстве так же было не спокойно, в северных английских графствах все ещё нет нет да прорывались 'языки пламени' восстания против власти Елизаветы I. Да и Шотландия так и не подчинилась полностью её власти, продолжая не только сама сопротивляться, но и поддерживать северных мятежников. И все это благодаря поддержке папистов-испанцев. Если бы не их помощь, то с мятежниками давно было бы покончено. И откуда только у Фили Иберийского гроши на это дела берутся? А позиции Испании, не смотря на войну в Нидерландах, которые в свою очередь оружием, деньгами и людьми поддерживал Лондон, улучшились. Каким-то образом паписты сумели сойтись с схизматиками московитами, даже несмотря на то, что тартарские дворяне пустили немало крови идальго в Новом Свете, отвоевав у них для себя приличное количество земли. И их остатки вместе с награбленными у испанской короны сокровищами попросили покровительства царя Иогана и получили его, войдя в состав его державы. Тем более на этого далекого восточного владыку у 'доброй королевы Бесс' давненько вырос 'огромный зуб' за выдворения из своих земель торговой англиканской 'Московской компании'. Вот после этого Елизавета и заинтересовалась делами в этой далёкой монархии. И неожиданно узнала, что основным источником поступления золота, серебра, драгоценных камней и промышленных диковинок для царя Иогана стали не тартарские дворяне, а какие-то неизвестно откуда прибывшие в Московию бояре, обосновавшиеся где-то на границе Московии, Сибири и Тартарии. Вот и поручила 'королева девственница' своему лорду-казначею Уильяму Сесилу барону Бёрли узнать через своих доверенных людей, как можно больше об этих таинственных 'уральских боярах'.
  -Сэр Уильям Я Вам давала поручения собрать через своих шпионов всю информацию о 'уральских боярах' из Московии. Доложите, что Вам удалось узнать?
  -Ваше Королевское Величество, Ваше поручение выполнено, но у меня сейчас нет ни каких бумаг по ним. Если Ваше Величество позволит, то я завтра подготовлю подробное сообщения, обобщив все поступившие сведения в одном документе.
  -Барон, завтра Вы предоставите Нам документ, в котором подробно распишите все что собрали Ваши шпионы по эти людям. А сейчас Вы устно, кратко доложите мне по ним.
  -Слушаюсь Ваше Величество. Мои люди, из негоциантов, собрали множество информации о странных людях прибывших в 1552 году от Рождества Христова на Московию и поселившихся через года на берегу реки Яик или Урал, это на границе Московии, Сибири и Тартарии. Хотя после выдворения из Московии нашей торговой 'Московской компании', конфискации её имущества и высылки находившихся в Москве руководства компании и купцов входящих в неё, с территории государства, собирать сведения стало очень трудно. Но кое-что удалось узнать. Впервые эти люди были замечены на морском побережье немецкого ордена, вблизи их границы с Московией. Их караван прошел вдоль границы, по пути беря штурмами замки местных баронов и грабя их. По словам самих этих людей, они приплыли в Московию из-за океана, где их предки, выходцы их Московии, проживали уже несколько веков. Но новые враги, по некоторые сведениям это могли быть испанцы с дикарями Нового Света, напали на их небольшое княжество и разгромили его, разрушив все поселения и убив жителей. Выжившие загрузились в корабли и отправились через океан назад на родину предков. У берегов немецкого ордена суда сели на мель. Началась выгрузка с них, которая с наступлением темноты прекратилась. А ночью разразился сильный штор и разбил, потопил их суда с оставшимися на них людьми. Вот остатки от этой экспедиции и проживают сейчас на дальних рубежах Московии. - произнес речь Сесил, пытаясь вывернуться из неловкой ситуации, королева подловила его в момент, когда он не был готов дать ответ на заинтересовавший её вопрос. Вот и пришлось лорду-казначею и далее выкручиваться из сложившейся ситуации, мучительно вытаскивая из памяти все, что он помнил по этим 'уральским боярам'. Благо, что пока на память ему было жаловаться грех. Вот и продолжил он свой доклад владычице Британии.
  -Выйдя на берег большого озера они захватили приступом орденский замок, в котором и обосновались. После чего приступили к захватам и грабежам замков баронов, ордена и местных епископов, которые имелись в округе. При этом они обустроили себе укрепление и на территории Московии. Зимой эти люди с захваченными местными рабами и награбленным золотом с серебром, ушли с огромным караваном на дальний, противоположный рубеж владений царя Иогана, где и обосновались, заложив сначала один город, а затем выстроив ещё несколько. Стали плавить железо и медь, лить пушки, делать мушкеты и иные механические вещи с различными диковинками, торговать ими. Продавали свои товары на восток. Перепродавали товары Персии, Индии и даже Китая в Европу, естественно получая огромную прибыль, которую так же использовали для умножения денег. Организовали свой банк, торговую компанию и компанию по добычи и торговли солью. В настоящее время у них мощное объединение мануфактур, торговых компаний и банка. Для их защиты они создали, обучили и вооружили многочисленное, хорошо обученное, прекрасно вооруженное, мощное войско подчиненное им. Но и своего монарха не забывают, ежегодно передают ему огромные суммы в качестве налогов. В ведущейся сейчас войне Московии с Турецкой империей, их войска сражаются наравне с царскими войсками под командованием принца-наследника. Вот в общем то и всё по ним Ваше Величество.
  -Сэр Уильям, а что Вы можете сказать о слухах, что эти бояре совместно с тартарскими дворянами не так уж давно полностью разграбили наше южное побережье.
  -Ваше Величество, Вы правильно выразились, ходят слухи. Но ни каких доказательств участия московитских бояр в этом безобразии у нас нет.
  - Сэр лорд-казначей, в своём докладе Вы так и не назвали имя человека, который возглавляет этих людей. Или у них нет лидера?
  -Почему нет, Ваше Величество. Их возглавляет герцог Шварц, как его назвали его люди при разграблении города Нарва, это на землях бывшего немецкого ордена, в настоящее время они и город захвачены царем Иоганом.
  -А скажите барон, что....
  Но здесь королевскому казначею повезло и от дальнейшей 'пытки' монаршими вопросами лорда-казначея спасли появившиеся в дверном проёме королевский конюший сэр Роберт Дадли, граф Лестер, а по совместительству и интимный друг королевы Бесс, в компании с лордом-канцлером и лордом-хранителем Большой печати Английского королевства Николасом Бэконом. Практически с порога сэр Роберт начал взывать к Елизаветы, чтобы она срочно выслушала его и Бэкона. Естественно королева не отказала своему фавориту и сэр Уильям был отпущен восвояси. Что дало барону Бёрли время для обобщения всех имеющихся сведений, об интересующих Её Величество московитских бояр с далекой восточной окраины, в одном документе, который он и вручил владычице Британии на следующий день во время очередной аудиенции.
   ***
  Смерть 24 ноября сего года шаха Ирана Исмаила II оставила персидский престол свободным почти на три месяца. Освободившийся трон был занят только в феврале 1578 года, когда эмиры кызылбашских племен, уставшие от самодурства предыдущего монарха, смогли договориться о кандидатуре следующего повелителя Ирана. Выбор племенных вождей 'красноголовых' выпал на брата покойного шаха, тихого и малодушного Мухаммада Худабенде.
  В связи с очередной сменой власти в Казвине, весной текущего года османы окончательно выбили остатки персидских войск из Месопотамии и Западной Армении. На чем в этом году временно прекратили наступление, а к середине лета перебросили в Румелию большую часть войск с персидского фронта, включая все свои наиболее боеспособные части, в том числе и янычар. В европейской части турецкого государства продолжала результативно 'резвиться' армия самопровозглашенного болгарского царя Ивана VIII, присоединяя к землям возрожденного Болгарского царства все новые и новые отбитые из под османской власти бывшие болгарские территории.
  Средиземное море и его берега. Сражения с османским флотом. Январь-декабрь по новому стилю 1577 года от РХ.
  Зиму 1576-1577 годов русский флот перезимовал в портах Испании, после того, как одну из его эскадр 'выбили' из Триполи и его окрестностей галеры и воины 'мирного торговца' Мустафы-бея со товарищами из берберских раисов, а из Алжира, Туниса и иных городков североафриканского побережья, корабли с войсками спокойно ушли сами, передав их гарнизонам испанского монарха и наёмникам Мальтийского ордена.
  За время стоянки, что поломанное и испорченное отремонтировали, подлечили раненных и заболевших, пополнили людьми экипажи и подразделения десанта, добрали необходимые запасы. И в середине апреля 1577 года русский флот в полном составе, в сопровождении войсковых транспортов с десантом и арендованных судов с припасами, вышел из портов зимней стоянки и сосредоточился у Балеарских островов. После чего в конце апреля русская армада пошла пятью кильватерными колоннами, по Средиземному морю на восток, ища встречи с османским флотом.
  Турки так же не сидели зимой без дела. Успешно восстановившийся, после разгрома в Лепантовской битве, османский флот к весне насчитывал триста шестьдесят различных галер, сто тридцать галиотов и вошедшие в строй флота весной этого года, построенные на верфях империи тридцать шесть галеасов. Так же капудан-паша Улуч Али присоединил к своим кораблям сто двадцать галер берберских мусульманских корсаров и дюжину принадлежащим им же трофейных галеонов, капитаны и команды которых, в связи с разгромом русскими их традиционных баз-городов, остались без портов.
  Первое сражение русского средиземноморского флота с османской армадой произошло у западного побережья полуострова Мани, известного в древности 'рынка' наёмников на мысе Тенарон (Матапас) Эллады, разделавших между собой воды заливов Месиниакос и Лаконского.
   Утром 4 мая 1577 года, со стороны побережья на кильватерные колонны русских кораблей и транспортов, выскочило более полутора сотен османских галер, различного размера, от мелких калите, до 'огромных', по масштабам галер, галеасов, несущих за своими бортами до тридцати орудий, в том числе не менее десятка крупных пушек. Используя солнце, светившее московитским мореходам в глаза, 'морские волки ислама', ринулись от береговых скал, к виднеющимся на горизонте 'точкам' 'корыт' 'неверных собак'.
  Стоявший на баке галеры, у погонной пушки канонир приготовился к бою, при этом привычно для себя обдумывая сложившеюся ситуацию: - 'Морские 'воины Аллаха' славно 'по работали' плетьми, разогнав галеры с галеасами, практически, до их максимальной скорости. Спешат, как можно скорее, оказаться у бортов этих 'толстых коров' московитов, и добраться до содержимого их трюмов, после выигранного абордажа. Видимо хабар будет богатый и обильный вон какие большие 'лохани' у неверных. В том числе и ясырь нам не помешает. Давно пора заменить часть галерных гребцов. А то вон некоторые, даже не смотря на меняющихся надсмотрщиков с их плетками, эти сыны греха с трудом ворочают веслами, кое-как смогли развить и удерживать необходимую скорость. Некоторые даже не гребут, а мотаются уже на цепях, убрать бы, чтобы не мешали ходу'.
  -Ох и тяжела оказалась служба царская морская- тяжело вздыхая думал молодой матрос, только в этом году добровольно, польстившись на обещания вербовщика, пошедшего на службу в царский флот. -Ведь не думал и не гадал, что все так обернётся. Обманул гад этакий. -ругал вербовщика матросик, не забывая зорко оглядывать в подзорную трубу морскую гладь до самых береговых скал, темнеющих вдалеке, с лева по ходу фрегата. -Сейчас бы пройтись по травке, да на твердой земельке. Глядишь и ушла бы эта муторность из живота и с души. Ох-хо-хо, грехи мои тяжкие.
  Вдруг он встрепенулся и стал внимательно вглядываться во что-то на морской поверхности. Поднес к глазу подзорную трубу и глянув в неё, тут же закричал: -Тревога, по левому борту бусурманские 'каторги'.
  После чего, в сторону предполагаемой атаки навели свои бинокли вахтенный начальник и сам командир фрегата, как раз поднявшийся на квардек. И после того, как они рассмотрели то же, что и сигнальщик, раздалась команда командира и неторопливая жизнь на борту фрегата сменилась на трели боцманской дудки, крики команд и топанья матросских ног. И уже через пару минут фрегат был изготовлен к бою.
  С некоторой задержкой такие же действия произошли на иных фрегатов крайне левой кильватерной колонне русского флота.
  Несмотря на ухищрения команд, стремительно приближающихся низкобортных турецких галер, 'прижимающихся' к морской поверхности и стремящихся как можно ближе пройти незамеченными, в слепивших русских наблюдателей лучах Солнца, приближающегося врага на кораблях 'северных неверных' заметили и сыграли тревогу. Тем, более, что о наличии османской эскадры у этой части побережья Эллады, русское командование было предупреждено местными греками и ожидало нападения кораблей Блистательной Порты. Так что напрасно галеры пытались спрятаться от глаз русских матросов. И если низкобортные галеры, идущих в атаку первыми, было и правда заметить трудновато, то вот более высокобортные галеасы были замечены наблюдателями руссов на большем расстоянии, даже на фоне берега и слепящего солнца.
  Не успели отзвучать сигналы тревоги на всех кораблях и транспортах русского флота, как левые борта фрегатов, идущих в крайней от берега кильватерной колонне, блеснули вспышками пушечных выстрелов и окутались клубами порохового дыма. Вскоре их поддержали фрегаты из следующей кильватерной колонны, принявшие ближе к берегу и разрядившие орудия своих бортов в промежутки между кораблями крайней колонны. Правда, их стрельба была скорее из разряда психологического давления на противника, всё равно ни в кого не попали. За то дали время фрегатам из крайней колонны перезарядиться и дать второй прицельный залп по приближающимся галерам и галеасам последователей пророка Мухаммеда. И так чередуясь между собой, русские корабли открыли огонь по атакующему врагу.
   Естественно, при такой 'горячей' и 'радушной' встречи османская атака захлебнулась в кабельте от фрегатов крайней от берега колонны. Наиболее настырные и 'удачливые' командиры турецких галер, пошли на дно, вместе с нахватавшимися ядер своими кораблями, в полукабельте от бортов русских боевых судов.
   Потеряв с пару десятков различных галер и тройку галеасов, командиры которых рискнули, не смотря на частый артиллерийский огонь, войти в зону поражения русской корабельной артиллерии, османы отступили к побережью. У которого, пользуясь более хорошим знанием рельефа дна и берега, разбежались от начавших их преследовать легких фрегатов русских. Командиры последних, не достаточно хорошо зная данные прибрежные воды, не рискнули близко подходить к берегу для преследования султанских галер и галеасов.
   Отбив атаку русский флот, не понесший ни каких потерь, за исключением израсходованных ядер и пороха, продолжил своё неторопливое движения на восток Средиземного моря, следуя вдоль европейской береговой линии.
  ***
  Следующее столкновение произошло почти через две недели, 16 мая у побережья полуострова Херсонес Фракийский (Галлипольский). В этот раз на встречу московитов вышел весь флот Великой Порты во главе с самим капудан-пашой Улуч Али, перекрывшим своими кораблями путь вражеским морским силам к Чанаккале (Дарданеллам) и далее к столице империи-Константинополю.
  Растянувшиеся в линию, от мыса Геллы, на европейском берегу до скал азиатского побережья, на границе вод Саросского залива и пролива Чанаккале (Дарданеллы), тремя четко выраженными эскадрами, османский флот перекрыл путь руссам. Правой эскадрой, расположившейся у европейского берега, командовал Мурат-реис, так же как и его капудан-паша удачливый и знаменитый османский капер, успевший в ранге командующего турецким флотом в Индийском океане хорошенько 'пощипать' португальские галеры в подконтрольных его кораблям водах. Центр, Улуч Али оставил под своим командованием, в том числе и все вновь построенные галеасы. А левую эскадру, вставшую около азиатского побережья, передал под командование Каид Рамадана-второго бейлербея Алжира, в которую вошли в основном галеры и галеоны берберских пиратов.
  На рассвете 16 мая флоты сошлись. Русские линкоры идя одной кильватерной колонной, в конце которой шли тяжелые фрегаты, имея на флангах охранение их легких фрегатов и трофейных галер, укомплектованных экипажами из островных греков, не ввязываясь в какие-либо, упаси бог, абордажные схватки, на расстоянии недоступном для османских ядер, поворачивались по очереди бортом перед центром строя Улич Али и разряжали в разрозненном залпе орудия этого борта. После чего со всей возможной скоростью оттягивались к европейскому берегу и отворотив от него в право, начинали маневры по вставанию в конец этого своеобразного 'огневого конвейера' линкоров. При этом капитаны линкоров и тяжелых фрегатов, хотя и оттягивались после залпа к Галиполийского побережью, однако не приближались к нему. Как только удалялись на расстояние, позволяющее заднему мателоту разрядить свои пушки во врага, тут же отворачивали от берега Херсонеса Фракийского к условной середине пролива. Крепко запомнив неоднократно сказанные слова своего адмирала: 'Близко в берегу не лезть, тут отмелей вдоль побережья навалом. Мы гидрографию здесь не проводили, так что сесть на мель ничего не стоить. Так что от прибоя держать подальше. Отвернул, прошелся немного и опять на середку, в строй становись'.
  После каждого залпа русского корабля одна, а то и пара галер османов исчезали с поверхности пролива. И постепенно идущим в середине колонны кораблям пришлось углубляться в расстроенный строй турок, чтобы достать противника и не тратить ядра с порохом зря. При этом некоторые командиры линкоров умудрялись дать залп и с правого борта, по неосторожно приблизившимся к ним турецким галерам.
  'Морские ястребы' Блистательной Порты выдержали такое издевательство чуть более часа. После чего меньшая часть их флота, из остатков центра и небольшого количества галер из эскадры Мурат-реис, под командой самого капудан-паши 'храбро' драпанула на веслах по проливу в Мраморное море. Мурат-раис с остатками своей эскадры, вдоль румелийского берега, потеряв не мало своих галер на его мелях и камнях, а так же от огня пушек малых фрегатов, не менее 'мужественно', быстренько сбежали в воды залива и работая веслами на пределе сил рабов, ушли к Чешме, около которой и соединился с практически не пострадавшей эскадрой Каид Рамадана, который так же 'отважно' увел почти всю свою эскадру, прокравшись у анатолийского побережья.
  Турецкие галеры хотя и вышли из боя целыми, но не без урона в такелаже, бортах и экипажах. А в открытом море все это быстро и качественно не исправить, тем более что команды в море набрать негде, только на берегу и желательно в порту. А тут относительно недалеко и гавань с портом 'неожиданно' образовалась под боком. Да ещё вход в неё прикрыт крупнокалиберными многоорудийными артиллерийскими батареями. Так что место встречи обеих эскадр было предопределено.
  Оставив в проливе между материковым полуостровом Чешме и островом Хиос дозор из полутора десятков не пострадавших галер из эскадры второго бейлербея Алжира, оба командующих ввели подчиненные им корабли в прикрытую орудиями гавань городка Чешме.
  ***
   Русские силы разогнав в ходе полуторачасового боя османский флот, до следующего утра остались основными силами на месте оконченного сражения. Отправив в след за убежавшими турками союзные галеры под прикрытием легких фрегатов.
  По утру получив донесения от командиров вернувшихся корабельных разведотрядов о сбежавшем враге, командующий русского флота собрал совещания флагманов флота.
  -Товарищи командиры - начал совещания комфлотом,- противник разбит и разделившись на две части бежал. Меньшая ушла по проливу к Константинополю, а большая часть прошла вдоль обеих берегов и сейчас сосредоточилась в гавани городка Чешма.
  -Как? Чесма? - непроизвольно перебил командующего Ушаков, при этом тут же принес извинения за нарушение субординации.
  Хотя Сенявин не сделал никакого замечания своему подчинённому за это нарушения, ибо и сам очень удивился, когда услышал названия городка, в порту которого укрылись остатки разбитого флота османов.
  -Вы не ослышались Олег Евгеньевич, именно Чешма, или как нам более привычно- Чесма. Какие будут предложения?
  -Да что тут предлагать - первым взял слова Монахов, как самый 'молодой' из присутствующих флагманов. - Бить надо турка, пока он не очухался. Сил у нас много, вот и разделим наши силы. Пара линкоров с четверками тяжелых и легких фрегатов и тройкой галер останутся здесь, на месте боя, покараулят турок. А с остальными пойдем и разнесем османов в Чесме, пока они все в одном месте. А то лови их потом по всему Средиземноморью.
  -Я согласен с Владимиром Ильичом. - поддержал своего бывшего старшину Батов. -Действительно, пока муслимы не отошли от 'драки' и прячутся от нас в одном месте, 'зализывая раны' и ремонтируя повреждения на своих кораблях, нужно топить их. Повторим Чесму.
  -Выступаю за немедленную атаку части вражеского флота в Чесме и его уничтожения. Можно не мудрствуя повторить план предков. А в Чанаккале оставим отряд, в том количестве, что предлагал Владимир Ильич. Этих сил хватить для полной блокады пролива. Нам пока временно не стоит соваться в турецкие внутренние воды, имея за спиной достаточно сильный флот вражеских галер, могущих вполне легко перехватить пути снабжения флота и высаживаемых войск. Будут захватывать зафрактованные воинские транспорты с припасами. Это совсем не то же, что вступить в бой с нашими фрегатом или не приведи Аллах, с линкором. - высказал свое мнение Ушаков.
  -Что же значит так. Владимир Данилович - обратился Сенявин к Батову. Ты останешься на месте с эскадрой блокирования и будешь перекрывать пролив, чтобы ни одна рыбешка без твоего ведома и разрешения не прошла мимо твоих кораблей.
  - Владимир Ильич - перенес своё внимания комфлота на Монахова,- возьмёшь под командование арьергард. Ты Олег Евгеньевич - оборотился адмирал к Ушакову,- командуешь авангардом и смотри не зарывался. А теперь быстренько набросаем план боя, согласуем его пункты в движении. Нужно выделить суда под брандеры, найти начинку для них, подобрать команды брандеров, обеспечит их эвакуацию с горящего судна, расписать какой корабль какую турецкую батарею 'ровняет с землей', все рассчитать. В общем работы куча. Приступаем. Разъезжаемся по своим кораблям и через пару часов выдвигаемся согласно задумке, связь поддерживаем на ходу по радио.
  ***
   Прибывшие под вечер 17 мая к Чешменской бухте русские корабли сосредоточились в водах Хиосского пролива и через полтора часа, приступили к повторению, как считали флагманы атаковавшего флота, Чесменского сражения.
  Под прикрытием огня орудий линкоров, одна часть которых начала 'ровнять с землей' артиллерийские батарее турок расположенные на обеих берегах входа в бухту, а вторая открыла огонь по стоящим в гавани Чешмы османским судам, в атаку пошли кое-как подлатанные трофеи последнего боя в количестве полудюжины различных галер, в основном мелкие калите и две средние кадирги - 'каторги'.
  ***
  Гардемарин Поморцев-второй, как и его отец Поморцев-первый, ещё из первого морского набора 'уральских' бояр, уже три года как командующий линкором 'Трувор', выбрал стезю морского офицера. В прошедшем году окончивший артиллерийский курса морского отделения Уральского кадетского корпуса. И вот теперь, в свои 18 лет, стоял на корме небольшой трофейной калите, и помогая матросу-рулевому держать руль, периодически оборачивался назад. За кормой галеры, на канате, болтался на волне небольшой ялик, мест на шесть-семь, и виднелась быстро удаляющаяся от неё шлюпка с гребцами его судна, которые помогли разогнать калите, поставили на курс ведущий во вражеский порт и сейчас выполнив свою часть боевой работы, как можно быстрее уходили от обреченного судна, заодно освобождая место для маневрирования подходящих линкоров русского флота. Слева и справа от его брандера шли такие же обреченные на уничтожения трофеи недавнего сражения в Чанаккале, под управлением добровольцев, которыми командовали такие же как и Поморцев молодые офицеры недавно образованного русского флота. Пятерка матросов-добровольцев управляла парусом, выставляя его под ветер, чтобы набрать наибольшую скорость, перед входом в гавань Чешмы.
  'Так ещё минут двадцать и надо ложиться на боевой курс, жёстко закреплять руль с парусом, поджечь в трюме запальные шнуры, набросить тросик от подрывного пистолета на крышку люка в трюм, и покинуть борт брандера. Перебраться на ялик, на котором и 'уносить ноги' от этого будущего огненного ада' - уже который раз, повторял в уме гардемарин, мысленно прогоняя раз за разом свои действия в этой операции. 'Все, время, пора поджигать, минировать и покидать брандер' - с этими мыслями молодой гардемарин приступил к выполнению неоднократно им мысленно отрепетированных действий. И минут через пятнадцать от брандера, бывшего под командой Поморцева-второго, отвалил небольшой ялику, команда которого изо всех сил налегала на весла, стремясь как можно быстрее отойти от обреченной калите и добраться до бортов собственных кораблей. Точно такие же ялики, с таким же упорством и скоростью уходили от других брандеров, а те, неровной шеренгой, подгоняемые морским бризом неотвратимо шли к теснившимся в акватории Чесменского порта судам, остатков османского флота.
  Наконец брандеры, за исключением одной калите, перехваченной отчаянной командой какой-то портовой 'лоханки' и взорвавшейся вместе с этими 'сорвиголовами', уткнулись в крайние галеры, и через некоторое время, с различными интервалами, начали взрываться, разбрасывая в стороны, в том числе и на стоящие рядом османские суда горящее содержимое своих грузов. От таких 'подарков' галеры немного 'подумав' и по тлев палубным настилом и бортами, вспыхивали. Присоединив языки пламени с низа, к огненным клубкам полыхающих на не убранных мачтах, на месте свернутых парусов, которые начали потихоньку ронять куски горящей парусины и канатов на палубу, добавляя к уже имеющимся очагам пожара новые, постепенно объединяющиеся в огромный, на всё судно костер. Подгоняемое морским бризом пламя перекидывалось с гибнущей 'посудины' на её товарку, ещё не охваченную огнём. Особенно быстро превращались в плавучие костры парусники, паруса и такелаж которых вспыхивал от малейшего залетевшего пылающего кусочка с гибнущих галер.
  Команды турецких судов, сначала пытались как-то бороться с пришедшей бедой, и иногда даже вполне успешно, умудрялись сбрасывать, затаптывать, заливать попадающие на их суда горящие обломки брандеров или других османских 'посудин'. Но это продолжалось только до того момента когда начали взрываться запасы пороха на галерах осман, экипажам которых не повезло и на их корабли упало пламя 'греческого огня'. После чего матросы быстренько по смывались со своих судов, даже с тех которые пока не горели. А оставленное без противодействия пламя, раздуваемое все усиливающимся вечерним бризом буквально перелетало с судна на судно, и своими 'языками' и горящими обломками погибших кораблей.
  Всю ночь экипажи русских кораблей любовались огромным заревом и вырывающимися из него вверх 'языками' пламени, стоявшим над портом Чесма. Пожар, раздуваемый притоком свежего воздуха со стороны пролива, через 'горловину' входа в бухту, из-за чего бриз в этом месте усилился настолько, что русским пришлось отводить свои корабли, стоящие близко от входа в гавань, с помощью шлюпок и баркасов, иначе фрегаты и даже линкор начало сносить в сторону портового 'костра'.
  Под утро береговой бриз донес до русского флота сильный запах дыма и гари, а утренняя заря, даже несмотря на то, что наблюдателей с кораблей Русского царства слепило солнце, позволила рассмотреть удручающую картину длящейся всю ночь катастрофы. За ночь огненный 'шторм' полностью уничтожил все стоящие по всей бухте Чесмы вражеские суда, сгорели все строения в порту и почти половину зданий городка. С мачт кораблей руссов, в подзорные трубы и бинокли открывалась акватория гавани с плавающими по водной поверхности остатками османских судов, остовы некоторых ещё дымились. Весь порт и припортовый район 'украшали' активно дымящиеся развалины, а дальше от берега ещё что-то горело.
  Итог прошедшего сражения по большому счету полностью повторил результат предков 'витязей' в ещё не наступившем в этой реальности XVIII веке. Укрывшаяся в Чесменской бухте и порту часть османского флота и примкнувшие к ним иные суда турок были полностью уничтожены огнем. Пламя 'слизнуло' порт Чесма и выгорело более половины самого городка.
  Высадка десанта стала возможна только на утро следующего дня. Но операция ни чего, в плане добычи или разгрома вражеского войска не дала. Все матросы и сухопутные вояки османов бежали от разразившегося огненного ада и не спешили возвращаться назад. С ими ушло и большая часть населения. Оставшиеся жители бродили между пепелищ и пытались отыскать что-либо ценное, которое пощадил огонь. Так что с них и взять было нечего. В результате уже к вечеру морпехи вернулись на корабли, и с утра русский флот ушел от места сражения.
  ****
  Русский флот объединился только 21 мая 1577 года в водах Чанаккале (Дарданеллы), куда эскадра ходившая под Чесму, не торопясь и прибыло в середине дня. И уже на следующее утро весь флот не спеша вошел в пролив, начав методично уничтожать вражеские укрепления. Первыми под 'раздачу' попали стоящие прямо на входе в пролив со стороны Эгейского моря две крепости. Кумкале на анатолийском берегу, и Седдюльбахир на румелийском побережье, расположившаяся на оконечности полуострова Гелиболу, самой западная точка Дарданелл. Затем пришла очередь крепости Чименлик, расположенной у достаточно крупного, по местным меркам, города Чанаккале, на азиатском берегу. Разломали ядрами по камешкам и возвышавшуюся на противоположном европейском берегу, как раз напротив Чанаккале, крепость Килитбахир. Обе твердыни 'запирали', расположенное почти посередине пролива, одно из самых узких его мест. Да если ещё учитывать, что врагу придётся идти по очень неудобному пути, в крутом повороте у мыса Нара, с сильным течением, которое будет сносить его обратно под сильный перекрестный огонь крепостных орудий, то позиции этих крепостей вообще превращаются в непреодолимые почти для любых кораблей. При этом 'убирали' не только военные укрепления, но и жилые дома, торгово-промышленные здания, в общем уничтожая всю инфраструктуру по обеими берегам, 'стирая в пыль' все встречные поселения, не пропуская даже жалкие рыбачьи халупы, в полосе, шириной равной дальности действия корабельной артиллерии, то есть где-то порядка трех километров. Особенно по 'зверствовали' на верфях, не только разрушив их, но и спалив развалины заодно с запасами леса и парусов с прочим такелажем. При этом почти не пострадали острова, на которых большинство населения составляли греки-православные христиане, за исключение расположившихся под 'боком' у Константинополя 'Принцевых островов'. Десант не высаживали почти ни где. Только в крупных городах, таких как Чанаккале, да крепостях, равных по силе расположенных около этого города. Исключение сделали для верфей строящих на полуострове Херсонес Фракийский (Галлипольский) корабли для султанского флота. Верфи были огромнейшие, имеющие большой производственный потенциал. Не так давно в 1571-1572 годах, после разгрома османского флота в битве при Лепанто, эти верфи за пять месяцев по приказу великого визира империи построили султану не менее двух сотен боевых кораблей, полностью возродив его военную мощь. Вот и 'задавила жаба' руководство русского флота уничтожать эту 'огромную курочку несущую золотые яйца'. Для захвата всего района расположения верфей и складов на берег высадили сводную дивизию карибских береговых стрельцов в полном составе. А в бухтах постоянно дежурили пара линкоров с четверкой тяжелых фрегатов и двумя дивизионами легких фрегатов, не считая трофейную 'мелочь'. И если сами верфи с оборудованием и запасами остались на месте, то мастера и рабочие с верфей в своем большинстве поменяли места жительства. Оставив на месте только пятую часть персонала верфей, остальных вместе с семьями, у кого они имелись, загрузили со скарбом в трюмы специально для этого снятых с выполнения иных задач флейтов и под конвоем четверки легкий и пары тяжелых фрегатов отправили в Иванград Русского царства, для использования в дальнейшем по специальности на Балтийском и Черных морях.
  Таким не спешным 'шагом', флот за три месяца дошел до самого Константинополя, но соваться в его гавани не стал. Только пострелял из орудий, разрушил постройки, докуда долетали ядра и бомбы. Более основательно досталось девяти островам Кызыладалар (Красные острова), более известных европейцам как 'Принцевы острова'. На островах не оставили ни одного целого сарайчика, а не то что какого-либо более приличного домика. Правда христианские церкви с монастырями практически не пострадали от огня русской корабельной артиллерии.
  После 'концерта' отошли к острову Мармара, захватили его, в южных бухтах которого и организовали временные стоянки для флота, периодически высылала легкие фрегаты и галеры к Константинополю и Босфору для наблюдения. А линкоры и тяжелыми фрегатами 'прогуливались' в Дарданеллы и далее в 'средиземку', 'попугать' местных по берегам и водах. Да и проводку транспортов заодно осуществляли эти же корабли линии, конвоируя их от иберийского берега к временным портам в бухточкам на Мармаре. Заодно, 'что бы дважды не вставит и не ходить', провели гидрографическую съемку обоих берегов с островами и дна пролива и моря. В первую очередь обследовав район у мыса Нара на анатолийском побережье, после которого пролив круто поворачивал влево - на юг. Опасность для судов была не только в крутом повороте и сильном течении в этом месте, но также и в длинной отмели, простиравшейся далеко от берега, над которой могли пройти только лодки местных рыбаков. Вот это то место и исследовали в первую очередь, даже выставив временные бакены, видные в светлое время суток, огородив ими границы отмели.
  
  На чем активная стадия действий русского флота в 1577 году и закончилась. Флот царя Ивана IV встал 'на зимние квартиры', полностью блокировав подвоз грузов в Константинополь с юга и значительно ограничив их транспортировку с востока и севера. И если флот руссов 'впал' до весны в 'спячку', то армия государства Российского, как вышла из отдыха, открыв активные действия весной 1577 года против внешних врагов, так и не прекращала их до самого декабря текущего года, продолжая бить басурман.
  Русское царство. Январь-декабрь по новому стилю 1577 года от РХ.
   Год начался с юридического увеличения возведенных 'витязями' городов. Получили статус города и название три ранее построенных безназванных поселения. На Кубе, на берегу залива 'Ивана Грозного', у буквально выросшей главной базы флота в Заморской Руси, возводившийся город был наречён Кронштадтом, в память оставленного где-то в ином мире города-флотской базы. Острожек, в верховьях Тобола, откуда начинается водный путь в Сибирь, получил имя Георгийград, в честь предводителя похода на Кучума, тогда ещё легата Белых. И третьим городом получившим название, стал основанная алтайским воеводой-наместником Молотом крепость на слиянии Оби с безымянной речушкой. Долго думали, как назвать эту фортецию, пока не плюнули на все и не решили назвать Барнаулом, так же как и город в покинутом мире, стоящий где-то в этих же местах. А возможно, что заложил Молот своё укрепление на том же месте, что и Барнаул оставленного мира, ведь и у Молота шахта с серебряной рудой оказалась рядом с поселением, как и у Демидова, построившего Барнаул для прикрытия серебряного рудника.
  ***
  В этом году боевые действия на Балканах не затихали даже на зиму, просто плавно перетекли с зимы конца 1576 года в зиму начало этого года. Войска подчиненные Болгарскому царю Ивану VIII 'Подкова', использую ситуацию с отсутствием в Румелии основной части османских войск, занятых в войне против Персии, к весне взяли под свой контрой большую часть Болгарии, за исключением южной части, немаленький кусок Сербии и 'кусочек', с выходом к Адриатическому морю, Албании.
  Но с приходом весны и как только дороги стали пригодны к проходу большого войска, Великая Порта перебросили с равнин Междуречье и гор Западных Армении с Грузией имевшиеся там воинские силы в Румелию и с середины июня 1577 года начали широкое наступление на войска царя Ивана VIII. И как легко 'болгары' брали городки и иные поселения под свой контроль, так же играючи их занимали османские войска, заставляя подчиненные болгарскому монарху воинов отступать, откатываться все дальше на север.
  ***
  Не обошлось в этом году и без бунтов. Первыми забузили, в самом начале февраля, чухонцы на территории будущей Финляндии. Не понравились вновь введенные налоги для различных схизматиков и язычников. Даже пролилась кровь царских слуг. Однако, быстренько подавили эти выступления. Кого порубили да постреляли, кого посекли, а кто и в бега подался, да начал безобразить. Естественно властям это быстро надоело и уже в мае начали отлавливать всех местных мужиков от 13 до 70 лет для их переселения в другие земли государства. А тут как по заказу в Туркестанском уезде, в бывшем Бухарском ханстве 'полыхнуло'. Да так что даже пара-тройка боярских острогов-усадеб дымом пошли вместе со всеми их обитателями. Но у местного воеводы-наместника Туркестана воевода бригады князь Котова-Бухарского Жижемского не забалуешь и уже через неделю особо отличившиеся присели на колья, менее заслуженные собрались в шахтах да карьерах поработать, а остальных мужиков для профилактики посекли да оставили до будущего бунта. При этом уездная администрация задумалась, куда бы этих смутьянов переселить. Да вот беда заменить их некем.
  А тут как раз и подоспели вести из Выборга, и раз уже сложилось такая ситуация то грех было ею не воспользоваться. Быстренько собрали на землях бывшего Бухарского ханства подданных мужского пола от 13 до 70 лет, согнали в партии и погнали по Амударье до самого её впадения в море Хвалынское-Каспийское. А там на суденышки и через море в Волгу и далее вверх по речному течению на север, а навстречу им уже шли от Торопца баржи с чухонскими мужиками. В Нижнем Новгороде к 'южному' каравану присоединились баржи с зерном и пошли с ним до самого устья Амударьи, где и разгрузились вместе с подневольными переселенцами. Прибывшее зерно и переселенцы не задерживаясь отправились в бывшее Бухарское ханство, где были распределены по оставшимся без кормильцев семьи местных дехкан да горожан. А что бы они сами и их новые домочадцы пережили этот год, до нового урожая, распределили между вновь созданными смешанными семьями привезенное зерно.
  А бывшие обитатели Туркестанского уезда, вместе с присоединившимися к ним в Твери хлебными ладьями, только в начале сентября пришвартовались к пристаням Выборга, откуда сартов, узбеков и прочих бывших подданных бухарского ханства развезли по новым местам жительства, вместе с хлебной помощью на него и новую назначенную ему семью.
  Дальше в обоих уездах дела пошли по уже неоднократно использованной 'витязями' схеме. Переселили вновь созданные семьи на новые месте жительства в другие деревушки и кишлаки, назначили в них из нанятых православных старость селений и к ним в помощь десятских, которые следили чтобы местные общались между собой на русском языке, при этом обучая аборигенов ему и привычным им обычаям. Да и на каком ещё языке говорить между собой невольным новобрачным, если они языков друг друга не разумеют, веры разные, да и обычаи у них очень сильно разняться.
  Заодно решался и вопрос поддержки местными жителями своих 'партизан'. Теперь мужьям 'партизаны' чужие, как и они им. Да и женщинам, переехавших в другое селение, обычно расположенное на приличном расстоянии от прежнего места жительства, 'партизаны' в округе так же ни разу не родственники. Так что к весне следующего 1578 года и эта проблема в обоих уездах решилась по причине массового вымирания по различным причинам местных 'партизан'.
  Так же для профилактики бунтов, быстрейшей ассимиляции аборигенного населения уезда и увеличения резерва земли для испомещения новиков, переселенцев и иных ратных людей-помещиков, воевода-наместник повелел изъять земли у остатков владетелей земли из числа бывших подданных Хорезмского и Бухарского ханов, которые отказываются переходить из магометанство в православия и 'замараны' участием в подавленных бунтах или замечены в поддержке бунтовщиков. А уж организовать пару-тройку доносов на такого помещика, о том что он оказывал какую-либо помощь местным 'партизанам', задача наилегчайшая. Недоброжелатели у него и его рода в округе хватает. Наконец то дошла очередь и до этой категории средних землевладельцев бывших ханств. У крупных, из числа высокопоставленные чиновники Хорезмского ханства, инака, аталыка и бия, а так же родоплеменой узбекская знать с их султанами, и части вождей туркменских племен и родов, поддерживающие достаточно тесные связи с узбекскими султанами, в том числе и у всего мусульманского духовенства, все земли были изъяты ещё при объявлении протектората Русского царства над Хорезмским ханством. Соответственно эти категории лишили и всех налогов взымаемых с населения в их пользу, перенаправив деньги в казну наместника, а налог-плата мусульманскому духовенству, начал 'течь' в 'кубышку' Уральского епископа. Точно так же эти категории лишились земель с деньгами и после завоевания Бухарского ханства и его присоединения к Русской державе.
  Примерна треть помещиков-туземцев решилась сменить веру и остались в своих усадьбах, при своих землях, правда, уже на правах русского помещика с обязанностью выступать в походы с воинской силой. Не согласившихся, обвинили в бунте против русского царя, и в своём большинстве обвинение не было надумано и облыжное, какая-никакая вина против русской власти имелась почти у всех не православных помещиков, даже у тех, которые в последствии поменяли веру. После суда приговоривших глав семейств и их старших сыновей, которым исполнилось 14 лет, к каторжным работам на 20 лет и ссылкой в Карелию, после отбытия каторги, осужденных отправили на Урал отбывать наказание. Остальные их домочадцы были приговорены к выселке на землю бывшей Ливонии, куда их и отправили вместе с этапом бунтовщиков из дехкан и горожан перевозимых в Выборг.
  Для остального населения этим же указом воеводы-наместника, предварительно согласованным с самим государем, вводилось послабление по налогам и общественным работам. Ведь в обоих ханствах было порядка двадцати видов налога и примерно столько же общественных работ. Основные налоги подушный, поземельный, подоходный остались, отменили явный анахронизм, налоги на содержания ханов, их дворцов, дворов, гаремом, сановников и прочих чиновников. Из общественных работ оставили все касаемые поддержания в рабочем состоянии оросительной системы, дорог и ремонт со строительством оборонительных сооружений. Остальные работы были объявлены добровольными и труд на них подлежал отдельной оплате, правда, мизерно, но оплачивался и можно было отказаться.
  Русский воинский доспех у русских туркестанских помещиков, да и в кадровых частях и подразделениях не прижился, в том виде, какой использовался на Руси. Климат. Уже через пару лет воины по собственной инициативе стали одевать поверх 'железа' матерчатые легкие плащи и накидки светлых оттенков, а головы в шлемах прикрывать белыми 'платочками'. И если с поместным ополчением такое разнообразие ещё было терпимо, тем более, что со временем и доспехи переселенных помещиков заимствовали множество элементов местной брони, то в кадровых частях такое разнообразие в одежде и 'железе' для кадрового офицера Котова было 'острым ножом по сердцу' вместе 'с тупим серпом да по причинному месту'. Наконец в текущем году 'чаща терпения' воеводы-наместника переполнилась и после согласования с руководством клуба, в чем оно его полностью поддержало, как офицерам и им сложившаяся явочным порядком 'туркестанская форма' 'резала глаз' и 'оставляла кровоточащие раны на сердце', было предписано ввести в войсках и поместном ополчении русского воинства в Туркестанском уезде Русского царства единую форму одежды, с учетом местных условий. И теперь 'туркестанских' бойцов можно было мгновенно отличить от воинов иных частей российского воинства по хлопковым белым накидке типа сюрко, плащу, солнцезащитному чехлу на шлем и обвитой вокруг него на манер чалмы куска материи. Для видимого отличия воинов россов от военных различных местных правителей, на плащи, а так же на груди и спине сюрко нарисовали красной краской, либо по богатому, вышили красной шелковой нитью, большие разлапистые русско-православные кресты. В итоге этих нововведений появились у русских властей в Туркестане свои своеобразные славянские 'крестоносцы'.
  ***
   На Архангеломихайловской верфи произвели очередной спуск на воду легких фрегатов, ушедших в Заморскую Рус и внесенных в списки местной эскадры под именами 'Танзанин', 'Тигровый глаз', 'Топаз', 'Турмалин'. Кроме них изготовили ещё пару флейтов, так же ушедших в заморье для нужд военного флота.
  Потихоньку продолжал развиваться Поморский промышленный район. Кроме уже хорошо налаженного производства льна с коноплей и выделки из них парусов с канатами, вышли на запланированные объёмы металлургический и металлообрабатываемый заводы, продукция которых в основном шла для удовлетворения потребностей Архангеломихайловской верфи. Остатки от 'пиршества' верфи раскупались населением северных (европейских) земель Русского царства.
  ***
   Не могло русское государство и уральские бояре отрешится и от дел происходящих на Кавказе. На Восточном Кавказе Кабарда потихоньку подпадала под все большую власть Москвы, на что немаловажное влияние оказывали и русские поселения выросшие на берегу реки Сунжа, вернее по крови уже не чисто русские, но поддерживающие политику русского царя в данной местности. Ещё в первой половине 16 века на реке Сунжа поселились первые крестьяне из русской земли, которым пришлось оборонять свои вновь 'приобретенные' земли. И вскоре их быт приобрел явно выраженный военный уклад, а сами себя жители данных поселений стали назвать гребенскими казаками. Всяко было за прошедшие годы. И отражали набеги пришлых крымских татар с ногаями, и удары различных местных племён, обозначаемых одним названием - черкесы. Сами ходили в ответные походы на ногаев и черкесов. Последняя на 1577 год, стычка с остатками ногаев, произошла в июле сего года, когда свыше двух тысяч степных всадников подступили к Терскому городку, стоящему близ устья реки Сунжи. Сперва казаки своими силами успешно оборонялись от кочевников, а после разбили находников, отогнав последних от своих земель. Но бойцов было мало, хотя казаки и объявили, после крайней победы над ногаями, о создании собственного Гребенского казачьего войска. И любое поражение гребенцов, могло обернутся их полным уничтожением и потерей Русским царством своих позиций в данном регионе. Поставки хлеба, свинца, пороха и иного припаса полностью не решали проблему. Поэтому срочно нужно было переводить казаков на государеву службу, нарастить численность войска и распространить деятельность войска на территорию всего Северного Кавказа с 'перехлестом' через хребет в Закавказье. Для чего и было объявлено государем в октябре 1577 года о создании государева Кавказского казачьего войска, наборе в него охочих людей с выделением корма, боевого и иного припаса. Однако поверстывание в казаки новых людей шел откровенно плохо, в государстве просто не было необходимого количества свободных мужиков. Всех прибрала армия с флотом, либо нарождающаяся промышленность и развивающее сельское хозяйство на вновь присоединенных степных чернозёмах. Вот и вспомним русский монарх об давшей беседе с предводителем уральских бояр о проблемы заселения мягко говоря неспокойного Кавказа, такими же горными головорезами, но поддерживающих русское государство и зависящих от царской милости. Вот и полетела к Черному царская грамота с повелением привлечь на царскую службу 'горных людишек аглицких, гишпанских и иных земель немецких', да перевезти и расселить их на северных отрогах и в предгорьях Кавказских гор, с поверстыванием их в ряды Кавказского казачьего войска.
  Получив царское повеление Мечеслав озадачил им Брусилова и Немировича, которые перенаправили государеву волю далее, своим подчиненным, вот последние и устремились в горы к баскам, шотландцам и ирландцам, сманивать на новое место не только службы но и жительства, последние хоть и не горцы, но со скалами знакомы, и достаточно злы и дики, чтобы достойно ответить черкесам на их поползновения в сторону 'кавказских ирландских станиц'. И не одиночек или воинские отряды, а кланы в полном составе с женщинами, детьми, стариками и скарбом. Да и вопрос перемены веры так же стоял остро. Не всякий католик захочет перейти в канон схизматиков. Вот и крутись как хочешь, а несколько кланов сманить нужно.
  
   ***
  В этом же году возобновились нападения шведских войск на Новгородский уезд в Карели. И хоть король свеев 'отмазался' от этакого безобразия, свалив все на местных дворян, которые используя своё право и совершили эти 'набеги на земли моего брата Иоанна'. Имея на юге войну с Османской империей, пришлось 'поверить' и 'замять дело', но хорошенько запомнив все обиды нанесенные шведами подданным царя Ивана IV.
  ***
  Расстраивался и благоустраивался Петроград. Так во вновь построенных к июню 1577 года флигелях-пристройках к дворцу клуба начали оформлять 14 тематических комнат - яшмовая, малахитовая, бирюзовая, янтарная, мраморная, белая (известняковая), черная (базальтовая), 'рябчик' (гранитная), каменная (различные камни с Урала), деревянная (различные породы дерева со всего мира), нефритовая, хрустальная, серебряная, золотая. После тренировки на комнатах клубного дворца, планировалось в подарок государю построить и украсить в новом царском дворце в Московском кремле такие же тематические залы.
  ***
  1 сентября 1577 года состоялся первый выпуск офицеров из военных училищ Русского царства. Образованные в 1 сентября 1574 года офицерские трехгодичные училище в городах Уральске (военно-морское с штурманским и артиллерийским классами), Петрограде (пехотное), Орске (артиллерийское), Белом (кавалерийское) дали первое пополнение в вооруженные силы Русской Державы.
  Еще в январе текущего года было решено преобразовать имеющиеся в Петрограде курсы по переподготовки опытных младших командиров на офицеров, в военные училища, с оставлением курсов переподготовки. Чем вдвое увеличить количество офицерских училищ, перебазировав их в другие города. И с 1 сентября открылись вторые военно-учебные учреждения по подготовке офицеров. Второе военно-морское было построено в Иванграде, второе артиллерийское в Великом Новгороде, второе кавалерийское в Киеве, а второе пехотное в самой Москве.
  Война войной, но не забывали и об гражданских нуждах. В этом году 1 сентября открылись в каждом городе- 'столице' уезда царские лекарско-повивальные школы (фельдшерско-акушерские училища). В которые набирали не только мужчин, но и невиданное дело для большей части Руси и всей Ойкумены, женщин и даже девиц. Что уже в ближайшее десятилетие должно было значительно улучшить лекарско-повивальное дело и дать видимый прирост населения. Ведь даже того количества врачей и лекарей (фельдшеров) с повивальными лекарками (акушерками), что выпускались в Уральском уезде и в минимальном числе рассеянных на территории царства, дало результаты в виде увеличения выживаемости рожениц с новорожденными и более старших детей.
  Тем более, что и продовольственная база для увеличения была заложена хорошая. Так уж сложилось, что большая часть земли, в том числе и пахотной, находились во владении первоприбывших на Урал бояр- 'витязей' вот и выдавали 'на гора' эти своеобразные боярские 'колхозы' высокие по местным меркам урожаи и главное относительно стабильные, не смотря на различные 'капризы' погоды. Работающие на больших полях паровые трактора сильно уменьшали время запашки полей и их засевания, чем удерживалось больше влаги, а намного быстрая уборки урожая, уменьшая потери во время страды даров земли. И только одно это давало значительное увеличение сбора пищи. А с учетом севооборота, который регулировали агрономы, выпускники Петроградского университета, новых сортов зерновых, овощей, фруктов и прочих высаживаемых культур, введение новых способов хранения собранного, концентрации большей части 'хорошей земли' в боярских вотчинах, не только уже сильно значительное увеличивало собранный и сохраненный урожай, но и намного удешевляло само зерно с овощами, фруктами и прочими сельхозкультуры.
  Не отставало от сельского хозяйства и промышленность. Значительно увеличили производства разнообразных паровиков, как производственных стационарных локомобилей, так и в качестве двигателей для речного и морского транспорта, в основном в виде различных буксиров и разнообразных паровозов, в качестве сухопутного транспорта. Для движения которых все города уезда и недавно образованный волжский Саратов, связали железнодорожными путями с двумя 'нитками' чугунных, но в основном уже стальных рельс, достроив необходимые мосты. А через Урал-Яик, у Петрограда строился мост для железной двухпутной дороги. К концу года 'чугунка' с двумя парами рельс дотянулась до Казани и продолжилась далее на север в сторону Нижнего Новгорода.
  Сообщение с Алтаем оставалось желать намного лучшего и с весны 1577 года активизировалась работа по возведению насыпей под 'чугунку' до Георгийграда на Тоболе в первую очередь. С прицелом на дальнейшее продления 'чугунного' пути от него на Алтай до Барнаула. А пока через незамиренные степи просто уложить какой-либо металл на землю представлялось верхом расточительства. Никто не желай за просто так дарить степнякам хоть какой-то металл. Так, что пока пассажирско-грузовое сношение с Алтаем планировалось по рекам. От Георгийграда вниз по Тоболу до Тобольска, от него вверх по Оби до Барнаула. И естественно назад по тем же рекам, только течения в них для караванов поменяет своё направления. Где было попутным станет встречным и наоборот. Для чего и запланировали в Тобольске защищенный затон отстоя в зимнее время паровых буксиров для провода барж и иных судов вверх по Оби и Тоболу.
  ***
  В октябре текущего года в рядах князей- 'витязе' прибыло. Государь отметил заслуги своих верных холопов возведя в княжеское достоинство пять уральских бояр за воинские победы и прибыл полученную казной от этих побед. Так за завоевания и присоединение Сибири к Русскому царству боярин Белых пожаловали в титулом князя Сибирского. Адмиралам разгромивших в Средиземье турецкий флот с османскими вассалами берберскими пиратами и захвативших обширные земли к славе русского оружия и своего государя, царскими указами были так же пожалованы княжеские достоинство. Князем Туниским пожаловали Сенявина Евгения Степановича. Князем Триполитанским стал именоваться Ушаков Олег Евгеньевич. Князем Александрийский стал Монахов Владимир Ильич. За взятие Керчи Батов Владимир Данилович стал титуловаться князем Керченский, а за взятие Алжира Владимир Данилович получил от царя большую вотчину в низовьях Днепра на левом берегу.
  ***
  В ноябре снова начались свадьбы, пошла 'вторая серия' привязывания уральских бояр к государю. На этот раз под венец с девицами старых родов из числа воспитанниц царицы пошли те, кто по тем или иным причинам не смог выполнить царское пожелания и связать себя 'узами' брака в прошедшем году, для чего большинству женихов пришлось вернуться на Русь из заморских или дальних земель. В число 'счастливчиков в этот раз вошли:
  Белых Георгий Фомич, отозванный на время из завоеванной им части Сибири, сочетался браком с Христиной, однако дальнейшем Георгий быстренько переиначил имя жена на более привычное для его уха звучание Кристина, что в общем-то тоже было правильно, и так могло звучат христианское имя Христина. Жена ему досталась из рода князей Звенигородских-Барашевых ветви князей Звенигородских, потомков князя Ивана Ивановича Бараша. После освящения брака полная фамилия новобрачного стала звучать как князь Белых-Сибирский-Барашев.
  Князь Батов-Керченский-Шистовский Владимиром Даниловичем, такое стало полное поименование одного из адмиралов русского флота, после того как его женой стала Варвара дочь последнего князья Звенигородского-Шистова из ветви князей Звенигородских, потомков князя Фёдора Глебовича Шиста.
  Женой князя Сенявина-Туниского-Сандырёвского Евгения Степановича стала княжна Лидия рода князей Сандыревских (Сандырёвы) из ветви князей Ярославских, потомков князя Дмитрия Владимировича Сандыря Тёмносинего, жившего в конце XV века.
  Ещё один адмирал русской службы Ушаков Олег Евгеньевич вышел из церкви князем Ушаковым-Триполитанским-Чернятинским и молодой женой Катериной (Екатериной), происходящей из рода князей Чернятинских ветви князей Дорогобужских (Тверских), потомков князя Ивана Дмитриевича, который в 1407 получил в удел Чернятинское княжество. Его внуки потеряли удел, присоединенный в 1485 году к Москве и перешли на службу к разным удельным князьям. Князь Василий Андреевич Чернятинский был боярином князя Андрея Ивановича Старицкого, а Дмитрий Васильевич- боярином князя Владимира Андреевича Старицкого, после смерти которого род по мужской линии и угас.
  Бывший старшина морпех, а сейчас русский адмирал Монахов Владимир Ильич, после венчания с девицей Алевтиной последней представительницей рода князья Стригины-Ряполовского из ветви князей Ряполовских, потомков князя Фёдора Дмитриевича Меньшого Стриги. Стал официально именоваться князем Монаховым-Александрийским-Стригиным. Для чего ему пришлось прибыть на бракосочетания в Москву в компании с ещё тремя адмиралами Батовым, Сенявиным и Ушаковым.
  Воевода-наместник Ильяграда и Ильяградского уезда Воротников Степан Сергеевич, прибыл на торжества из своего уезда аж из Заморской Руси. Зайдя в церковь без титульным воеводой-наместником, а выйдя князем Воротниковым-Пужбольским и молодой княгиней Ольгой, дочерью последнего князья Пужбольского из ветви князей Ростовских, потомков князя Ивана Александровича Ростовского, владевшего Пужбольским уделом. Его дети владели Пужбольским княжеством до 1474 года, когда князь Иван Иванович Долгий продал свой удел великому князю Московскому, чьи потомки служили воеводами, но высокого положения не достигали, а последний из них умер в 1570 году не оставив после себя живых прямых потомков мужского пола.
  Князь Ляхов-Судский Константин Игоревич, так стали именовать бывшего отставного старшего лейтенанта морской пехоты Северного флота, после того как он обвенчался с последней представительницей князей Судских, Ниной. Род новобрачной происходил из ветви князей Ярославских, потомков князя Юрия Ивановича Прозоровского, получившего удел с центром в селе Судка, находившегося на реках Судка и Себле. Но уже дети родоначальника потеряли удельные права и служили в Москве. А в 1575 году последний князь Судский покинул сей мир, не оставив после себя детей, и наследницей рода стала его единоутробная четырнадцатилетняя сестра.
  ***
  В конце сего года боярин Немеровский, согласно распоряжению руководства братчины 'Витязи' пролонгировал или говоря по простому продлил действия второго договора 1567 года о поставке в кредит, под заклад острова Борнхольма, боевых кораблей королевству Дания, срок которого истекал 31 декабря 1577 года, до 31 декабря 1580 года, с выплатой обычного ежегодного процента по кредиту.
  Русское царство - Речь Посполита. Поход на Русь. Осада Полоцка. Январь-декабрь по новому стилю 1577 года от РХ.
  5 июля 1577 года войска Речи Посполитой, пользуясь те, что большая часть войска царя Ивана были задействованы против османов и прикрывали иные направления по границам его царства, возглавляемая лично королем польским и великим князем литовским Стефаном Батория перешли новую границу между Республикой Короны Польской и Русским царством, вступив на земли не так давно захваченных московитами у польского 'орла', стали карать жителей переметнувшихся воеводств Мстиславского, Минского и значительных частей Новогрудского с Берестейским. Все-таки 'ткань' мироздания консервативная 'сущность', новое наступление поляков с литвинами на своего восточного соседа началось в тот же год, что и в оставленном мире 'витязей'. Правда отличия имелись и весьма существенные. Так в отличии от 'эталонного мира' основной удар наносила первая полевая армия (королевская) в сто шесть тысяч человек кварцяного войска под началом самого польского монарха по бывшим землям Великого княжества Литовского перешедших под скипетр Ивана Васильевича, состоящее в основном из лично созданных Баторием частей: примерно десятитысячной тяжелой кавалерией -гусарией, семидесяти тысяч пехоты выбранецкой (монарх без согласия сейма самолично увеличил количество пехотинцев, намного превысив то количество, которое ему было разрешено набрать панами-сенаторами, благо что денег у сейма на содержания пехоты просить не пришлось, хватало переданных 'хорошими соседями' с юга и запада от польских границ), хоругвей панцирных казаков, укомплектованных из реестровых запорожских казаков польской короны общим числом более чем в три тысячи сабель, легкоконных хоругвей пятигорцев в четыре тысячи всадников, полка в тысячу литовских панцирных бояр и наемных рот германских ландскнехтов в восемнадцать тысяч пешцов, а так же отдельных артиллерийских рот полевой и осадной артиллерии с обслугой орудий, которые не вошли в учет полевой армии, так как непосредственно не участвовали в рукопашных схватках на поле боя. Городки, замки и селения без сопротивления переходили во владения бывших панов, а имевшиеся в некоторых городках и замках русские гарнизоны, не принимая боя, откатывались от движущегося неприятия. При этом всячески затрудняя его передвижения, уничтожая за собой мосты, портя дороги с бродами, вбирая в себя местное поместное ополчение, угоняла часть населения, увозя продовольствия, а которое не могли увезти, сжигая. В общем оставляя за собой перед наступающими поляками с литвинами и наемниками почти что 'выжженную землю'. Войска монарха Речи Посполитой просто 'скатывали' русские подразделения к Полоцку, ещё в мае 1574 года его укрепления были полностью перестроены, в котором часть стрелецких полков остались, усилив его гарнизон, а остальные полки с поместным ополчением, вобравшем в себя и дворян-шляхтичей Полоцкой земли, ушли двумя потоками, на северо-восток к Великим Лукам и на восток к Витебску. После выхода кварцяной армии к Полоцку, началась его безуспешная осада. В гарнизон осажденной крепости вошли: двенадцатитысячная крепостная Полоцкая дивизия в составе пятисот легких кавалеристов, пяти сотен кованой конницы, тысячи профессиональных пушкарей и десяти тысяч стрельцов, разбитых на четыре пехотных стрелковых полка; кроме дивизии в гарнизон вошли отступившие с запада полки стрельцов, подразделения городского ополчения и уездное посошное ополчения. В итоге в осаду село более двадцати тысяч русских войск. В поддержку сухопутным частям имелись и военно-речные в составе Полоцкой военно-гребной флотилии, основной ударной силой которой была пятерка речных плоскодонных канонерских стругов десятиметровой длины, толсто и высокобортных, вооруженных шестью полупудовыми морскими, то есть чугунными 'единорогами' на нижней орудийной палубе, и полудюжиной трехфунтовых 'соколиков'-'единорогов' на открытой верхней палубе, все орудия могли перемещаться на один борт для увеличения залпа. Начальствовал над всем этим воинством, крепостью и окрестными землями командир крепостной дивизии, воевода крепости, воевода-наместник города Полоцк и Полоцкого уезда воевода бригады Картышев Юрий Васильевич, из уральских бояр, а товарищем у него был полковник Федор Янович Зиновьевич-Корсаков, из местных бояр-шляхтичей. Вся королевская армия под Полоцком оставаться не стала, её численность позволяла разделить силы, выделив часть для осады крепости, а частью продолжить наступления вглубь России. Оставив для осады всю выбранецкую пехоту и половину осадной артиллерии, передав их под командования польного гетмана литовского Христофора Николая Радзивилла 'Перуна', сынка великого гетмана литовского 'Рыжего', сам Батория с кавалерией, ландскнехтами, полевыми пушками и второй частью осадных орудий, дав войскам пару дней на отдых, продолжил движения на северо-восток к Великим Лукам, к окрестностям которых и вышел 11 сентября 1577 года., где и встретился с собранными под городом русскими войсками. Первое сражение произошло уже через двое суток после выхода поляков к городу. Войска встретились на поле ввиду городских стен. Выстроившиеся тремя полками русское поместное ополчение опиралось на стрелецкие полки с их артиллерией и установленных в своём тылу полковых 'гуляй городов' занятых частью стрельцов, числом чуть менее двадцати тысяч человек под началом боярина, воеводы бригады Петина Ивана Григорьевича. Противник выставил против русских полков прямоугольники германской наёмной пехоты, с легкой кавалерией на флангах и тяжелыми гусарами в своём тылу. Сражение началось с наступления ландскнехтов, которые более менее держа равнение стали 'накатываться стальной стеной' на русские войска, а в проёмы между немецкими пехотными порядками начали выдвигаться гусары. -Воевода, Иван Григорьевич!!!-раздался голос воеводы объединенного пушечного наряда подполковника Шеина Бориса Васильевича. -Да не кричи Борис Васильевич, сам вижу. Пушки и стрельцов срочно в 'гуляй город', поместным прикрыть их отход. Им после отхода, не вступая в бой с поляками, по флангам отходить за 'гуляй город'. Отправь срочно гонцов до каждого сотенного командира помещиков, стрельцов и к своим пушкарским комбатам. Пусть передадут мой приказ об отступлении в укрепления. Не сдюжим мы в поле удара гусарии Батория. После этого короткого диалога русские войска пришли в движения и замысел Петина почти удался. Артиллерия и пехота успели в порядке отступить в 'гуляй города' и заняв положенные места, укрепиться в них. Но поместное ополчение подкачало, если часть, особенно на флангах, в точности исполнили приказ воеводы, то в центре не всё прошло гладко. Часть конников, как и предписывалось, прикрыв своими телами отход стрельцов и пушкарей, ушли на фланги и используя своё более легкое вооружения и большую маневренность со скоростью, оторвались от польских бронированных коллег. То другие выполнили указание командующего в неполном объёме. Некоторые почему то бросились от надвигающихся шеренг закованных в броню всадников не как предписывалось на фланги, а прямо к щитам 'гуляй города'. Другие с чего то вообще замешкались и попали под удар гусарии. Этих развиздяев шляхтичи стоптали почти не задержавшись, не понеся каких-либо потерь, хотя нет, потери были. Первый ряд частично утратил свои копья, оставшиеся в телах противников или сломанных при столкновении. К сожалению таких 'тормозов', особенно по центру оказалось сильно больше, чем рассчитывало русское командования. Эти жертвы не смогли остановить 'стальной вал' тяжелой кварцяной кавалерии, зато хоть немного но отодвинул время удара по укрывшимся в 'гуляй городе' русской пехоте, которая, укрывшись за возами с щитами, смогла остановить натиск коннобронированных шляхтичей, отразив их атаку и нанести существенные потери. Первую пару залпов ядрами полковые и 'гуляй городские' пушки дали не слитно, причиной этого были всадники поместного ополчения прикрывшие своими телами преследующих их крылатых гусар. Зато третий залп, к этому времени легко конные помещики уже проскочили между щитами с возами и укрылись в 'гуляй городе', вышел слитным и более зрелищный для наблюдателей по мгновенным потерям среди наступающим. Ещё один залп ядрами и пару крупной картечью успели выдать русские пушкари, прежде чем перешли на близкую картечь, стреляли по готовности каждого отдельного орудия по подлетевшим вплотную к укреплениям 'гуляй города' крылатым панам. С дистанции второго залпа крупной картечи, к пушкам подключились стрельцы, своими свинцовыми пулями внося свою лепту в уменьшения вражеской численности. Итогом частой стрельбы было отступления гусарских хоругвей от стены щитов русских укреплений. Через небольшой отрезок времени на смену панам-товарищам, появились почти ровные порядки германских пешцов, которые в конце концов и проломили линию сводного 'гуляй города'. Подходящих ландскнехтов русские пушкари 'приласкали' ядрами, хорошенько проредив их плотные построения, и продолжая стрелять по ним картечью уже в упор, когда наёмники начали штурмовать 'гуляй город'. Через час стрельбы накоротке, резни 'белым оружием' грудь в грудь, русские были выбиты из укреплений, и оставив на местах все пушки, которые захватили враги, отбрасывая немцев короткими наскоками своей кованой конницы, начали отступать к городским воротам. И имели все шансы отойти без большого увеличения потерь, как, из-за щитов 'гуляй города', обойдя их с флангов, вырвались крылатые гусары и на ходу перестраиваясь в боевой порядок, сперва шагом, постепенно переходя на рысь, пошли в атаку, имея все шансы смять отступавших московитов и 'на их плечах' ворваться в город, захватив ворота поселения, а за ними, не далеко отстав от кавалерии, шла наёмная пехота. И если бы не самопожертвование стрелецкой полусотни, своими телами задержавшими удар гусарии и давшим возможность великолукским воротникам затворить ворота 'перед самым носом' польской кованой конницы. После чего началась осада Великих Лук, окончившимися бы их взятием, всё-таки 'сила солому ломит', соотношения сил между осаждающими и обороняющимися с их укреплениями были не соотносимые. У Петина с учетом городовых войск и городского ополчения было чуток более дюжины тысяч бойцов, всё-таки сражения и поражения в нем далось большой кровью, по его окончанию воевода недосчитался более десяти тысяч своих воинов. Хотя русский командующий и подозревал, что не все потери безвозвратны. Не отступили в город в основном помещики, а куда делась поместная конница было не понять. На покинутом поле боя не наблюдалось такого количества русских трупов. А Батория окружил город свыше чем тридцатитысячной армией. Но вмешался 'их величество случай', утром следующего дня, от начала осады, к монарху прибыл гонец от польного гетмана Литвы с трагической вестью, московиты почти разбили выбранецкую пехоту и практически сняли осада с Полоцка, начав перехватывать обозы снабжения идущие мимо города. После чего на следующее утро королевская армия снявшись с мест стоянок и со всей возможной скоростью, определяемой быстротой передвижения осадным орудий с припасом, пошла обратно к Полоцку.
  ***
  Круль уведший хоть и меньшую, но лучшую часть армии, скрылся с глаз провожавшего его польного гетмана литовского Христофора Николая Радзивилла 'Перуна', оставившего его своей волей командовать войсками осаждающих Полоцк, пора начинать командовать. И под надзором литовского магната продолжились земляные работы по установке осадных батарей вокруг города, организация осад окружающих крепость монастырей, превращенных московитыми в не слабые крепости. В общем забот было полно. Однако, с осадой их укреплений русские были не согласны и уже через тройку седмиц после отбытия вражеского монарха от стен крепости, дождавшись начала первого приступа преподнесли неприятный сюрприз. После проведенного обстрела стены и ворот на юго-востоке города, со стороны Воловьева озера, огонь московитских пушек со стен, башен, бастионов и фортов прекратился, редко когда раздастся одиночный выстрел, создав осушения, что артиллерийская оборона осажденных подавлена и выбранецкие пехотинцы бросились на штурм участка стены и ворот с 'подавленной обороной', втянувшись между парой фортов, прикрывавших ворота и участки стены по сторонам от них. Дождавшись когда большая часть атакующей на этом участке польской пехоты втянется между молчавшими фортами и 'не огрызавшейся' стеной, оборонявшимися был открыть массированный орудийно-ружейный огонь. Попавшие в 'огненный мешок' вражеские воины гибли десятками под чугунно-свинцовым 'ливнем' 'выкашивающем' кварцяных пикинеров и стрелков. Как результат наступающие не выдержали и потеряв не менее половины от количества участвовавших в атаке, 'панове' выбранецкие бросились бежать, продолжая терять своих товарищей поражаемых металлическими злыми 'пчелами' в спины. Бег поляк превратился в панический драп после того, как из ворот Полоцка вымахнули кавалерийские сотни осажденных и пошли вдогон за бегущим врагом, рубя драпающих, на их 'плечах' ворвавшись в польский лагерь. Но совсем худо стало, когда к коннице подключилась пехота обороняющихся, так же выбежавшая из ворот осажденной крепости захватившая десятиорудийную брешь-батарею осадных крупнокалиберных пушек с припасами и ворвавшаяся в 'панский' лагерь, после уничтожения которого начавшая 'сматывать' оборонительные контрвалационную и циркумвалационную линии осаждавших. Паника как огонь перекинулась на роты выбранецкой пехоты стоящие на других участках осады и они начали ещё не видя неприятия, отступили из своих лагерей, бросив в них основные припасы и иное имущество. В общем войско, где в полном порядке отступило, а где и откровенно побежало, бросая все, что мешало быстро оторваться от 'преследующих их за спиной злых московитских татар и бояр'. И только используя свои дворцовые хоругви 'Перуну' удалось сначала остановить бегущих пехотинцев, прекратить охватившую их панику, а потом вывезти от города не захваченные осадные пушки, и начать собирать разбежавшееся по ближней и дальней округам войска, в организованном на дальних подступах к Полоцку лагере. Но только подошедшая королевская армия окончательно прекратила все панические слухи в войсках Радзивилла 'Перуна'.
  ***
   Кварцяные войска снова объединившиеся в единую армию под командованием круля Батория, начали восстанавливать свои утраченные позиции и заново начали осаду Полоцка. Сумев восстановив контрвалационную и циркумвалационную линии, а так же оборудовав брешь-батареи только через пару седмиц ударного труда, момента прибытия польского короля со своей частью армии, после чего и началась долгое 'полоцкое сидения' для обоих сторон. Место нахождения королевской ставки был определен Спасо-Ефросиньевский монастырь, в котором в своё время проживал и русский царь Иван Васильевич во время осады и взятия его войсками Полоцка.
  Систематические обстрелы укреплений стали приносить свои плоды. К ноябрю были взяты приступом все укрепленные русскими монастыри в полоцких окрестностях, были разрушены пара фортов прикрывавших городскую стену. Но пока до генерального штурма было ещё далеко, урок при первой попытки осады польские военачальники запомнили и пока не были захваченные все форты прикрывавшие город ни каких попыток общего штурма не предпринимали.
  В ночь с 6 на 7 декабря 1577 года взлетел на воздух стоящий в ближайших окрестностях Полоцка женский Спасо-Ефросиньевский монастырь. К моменту уничтожения ни каких монахинь в нем уже не было, последние из них были убиты во время штурма ворвавшимися в помещения монастыря католиками, вместе с оборонявшими святую обитель русскими воинами и ополченцами. Во время взрыва и под обломками зданий погибло значительное количество рядных панов, множество их пахоликов и не сочтенные рядовые пехотинцы и слуги. К сожалению для оборонявшихся в эту ночь король Стефан Батория и его ближайшее окружения не ночевало в ставки, уехали на рекогносцировку на другой берег Западной Двины и заночевали в Борисоглебском монастыре. Почти напрасно была потрачена заложенная в Спасо-Ефросиньевском монастыре взрывчатка, планируемый результат, уничтожение командования королевской армии вторжения, во главе с вражеским монархом, достигнуть не был. За то на утро был достигнуть не планируемый результат, поляки как тараканы прыснули из теплых помещений находящихся в полоцкой округе монастырей святой София, Борисоглебского, Островского, святого Иоанна Предтечи, святого Юрия на мороз. Никому не хотелось разделить судьбу своих коллег погибших в Спасо-Ефросиньевском монастыре. И не зря паны и их слуги опасались проживать в святых обителях. Все окрестные монастыри были заминированы ещё во время их перестройки в более усовершенствованные укрепления.
  Более ни каких значимых событий до конца года при осаде Полоцка не происходило, а осада плавно перешла в новый 1578 год.
  ***
  Вторая армия (литовская) числом в двадцать четыре тысячи, состоящая в основном из поместного ополчения литовской шляхты, личных дворцовых войск магнатов ВКЛ, в том числе четырехтысячной баталии наемных швейцарцев и пушечным нарядом княжества, под руководством гетмана великого литовского Николая Юрьевича Радзивилла 'Рыжего' повела наступления на перешедшие царю Ивану IV земли бывшей Ливонии. Больших побед не достигли, застряв на линии русла Западной Двины и осаде Риги. Но смогли полностью очистить от московитов левый берег пограничной реки и даже в нескольких местах переправиться на правый берег и захватит, разрушив многострадальный Динабург, после чего остановились под стенами Риги. Пойти дальше на север гетман не решился, справедливо опасаясь оставить у себя за спиной такой большой город как Рига с его многочисленным гарнизоном и не прерванным снабжением по морю. Да и части противника, сидящие за стенами других не взятых укреплений русских не стоит сбрасывать со счетов. Так и простояла армия Радзивилля под стенами Риги до конца текущего года и была отброшена только в новом 1578 году.
  ***
  Третья армия (польская) в количестве более чем в семьдесят тысяч воинов, состоящая из почти сорока пяти тысяч посполитого рушения польской шляхты и надворных хоругвей панов-магнатов, порядка тысячи запорожских казаков, не вошедших в реестр, но получавших от короны корм, до восьми сотен беспоместной, безгербовой шляхты находящейся на королевском коше, чуток за пять тысяч различных беглых татарских и ногайских всадников, сбежавших от 'русской ярости' в землю дружественно настроенного к ним Батория и теперь платящих ему своими саблями за гостеприимство, полудюжины полков наемных германских рейтар общим числом более трёх тысяч стволов, тринадцати сотенных эскадронов легких венгерских кавалеристов, рот наемной венгерской пехоты в пятнадцать тысяч бойцов и наемных артиллеристов из итальянских земель, как со своими, так и с выданными польским монархом орудиями, под командованием польного коронного гетмана Польши Яна Зборовского, принявшего войска под своё начало в связи с отсутствием великого коронного гетмана Польши, на должность которого новый монарх так ни кого и не назначил до самого начала похода, пошла возвращать под свою панскую власть земли Брацлавского, Киевского и части Русского с Волынским воеводств, взятых за прошедшее время московитским царем под свою руку. Царские полки, так же как и перед двумя другими армиями Республикой Короны Польской и ВКЛ, 'скатывались' практически не принимая ни каких сражений, уводя с собой население и остатки поместного ополчения, разрушая за собой пути и уничтожая доступное продовольствие.
  Так к середине сентября армия польного коронного гетмана Польши подошла к Киеву, в котором укрепились, во главе с воеводой бригады будущим князем Ляховым-Судским Константином Игоревичем, командиром 9-й уральской стрелковой дивизии, стоящей гарнизоном в бывшей столице Руси, отошедшие к ней 'выдавленные' поляками стрелецкие полки, поместное ополчения оставленных земель, гарнизон города и стоящие в лагерях на обучении в окрестностях 'матери городов русских' пара недавно сформированных стрелковых уральских дивизий, общим числом более тридцати девяти тысяч воинов. С ходу взять хорошо укрепленный и обороняемый большим и хорошо обученным гарнизоном город польская армия не смогла и взяла его в осаду. Так и простояли войска польного коронного гетмана под Киевом до начала октября 1577 года, когда с юго-запада королевства дошли вести о вторжении на недавно отбитую территорию и даже на земли Малой Польши войск царя московитов. Это начала наступления переброшенная от государя-наследника с Дуная первая 'Южная' армия в количестве сорока тысяч бойцов, под командование воеводы корпуса князя Полухина-Поморского-Алёнкина Георгия Сергеевича. И войска Зборовского стали стремительно 'худеть'. Сперва побежали шляхтичи из посполитого рушения маетности которых находились в подвергшихся удару русских воеводствах, за ними потянулись магнаты, со своими хоругвями, у которых в тех же местах также присутствовала собственность. А затем и остальные шляхтичи, 'вспомнив', что они уже исчерпали свои сроки нахождения в посполитом рушении, в связи с чем начали исчезать и эти паны со своими пахоликами. Более менее надежды у пана Яна остались на запорожских казаков, мечи безгербовых шляхтичей, татарские и ногайские сабли, да европейских наёмников, всего не более двадцати шести-тридцати тысяч человек, и то если не все шляхтичи разбегутся. Вот и пришлось польному коронному гетману Зборовскому срочно снимать осаду и уводить свои войска от могущих стать ловушкой для его армии стен Киева. Но и уход с Днепра не избавил пана гетмана от опасности попасть со своей ослабевшей армией между 'молотом' - 'Южной' армией князя Полухина-Поморского-Алёнкина и 'наковальней' - в виде 'Киевской' армии под командованием Ляхова. Но избежать встречи с обеими армиями русского царя Зборовскому не удалось, загнали его все-таки за стены Кракова, в который отвел свою армию пан Ян, где и сел в конце декабря текущего года с подчиненными ему войсками в осаду, окруженный 'Южной' армией. Окончание 'краковского сидения' произошло в начале марта следующего года сдачей окруженного в 'матери городов польских' гарнизона под началом пана польного коронного гетмана Польши, после всех происшедших в Речи Посполитов событий.
  Русское царство - Болгария, Сербия, Албания. Война на Балканах. Январь-июль по новому стилю 1577 года от РХ.
  Предыдущий год прошел под знаком побед царя Ивана VIII, зато сей год не принес больших успехов болгарскому монарху. Блистательная Порта воспользовавшись замятней в державе сефевидов, разгромив персов в горах западного Закавказья и на равнинах Месопотамии, перебросила основные силы освободившихся войск в Румелию, в которой армия султана, под командованием самого великого визиря турецкой державы Соколу Мехмед-паши, начала отбирать назад у болгарского монарха земли, не так давно освобожденные царем Иваном от османского владычества.
  Видя такое 'безобразие' командующий войсками Русского царства на Балканах государь-наследник Иоанн Иоаннович отозвал из армии болгарского царя ранее переуступленные ему наёмные воинские контингенты и после их прибытия в армии, которым они ранее подчинялись, отправил 'Южную' армию против вассала султана трансильванского князя Батория, ставшего королем Речи Посполитой и вторгшегося во главе набранного на турецкое золото и серебро европейских 'друзей' России войска на земли русской державы. А сам во главе 'Центральной' и 'Северной' армий выступил против осман. Правда, 'Северную' армию пришлось оставить там, где она и находилась, против объединенных войск Будинского паши с вассальными его монарху недогосударствами. Так что под рукой 'наследного принца московитов' осталась пятидесятичетырехтысячная армия, с которой он и начал 'перепихивания' с войсками мусульман под началом Соколу Мехмед-паши. Не вступая в большие сражения, обе стороны 'выдавливали' друг друга из населенных пунктов. Вчера русские заняли городок, сегодня подошло более сильное турецкое воинство и православные воины ушли из него, чтобы завтра опять подступить к нему с большими силами и снова занять его, а позже османы снова занимают селение. Некоторые городки раз по шесть переходили из рук в руки, к счастью для населения без боев. Оба командующих осторожничали. Султанских воев было больше, порядка девяносто семи тысяч человек, царским ратников меньше, но зато они были лучше обучены, вооружены и экипированы. Да и предыдущие поражения от северных неверных предшественников на посту командующих войск Повелителя правоверных в этом регионе заставляли Мехмед-пашу осторожничать, избегать генерального сражения, накапливая больше сил. Для чего в Албании и Боснии проводился сбор ополчения, в которое гребли почти всех мужчин-мусульман годных носить оружие. 'Если правоверный не умеет пользоваться дарованным ему Аллахом оружием, то он сгодится в качестве 'мяса' и 'смазки для мечей' неверных собак с севера' - примерно в таком ключе не раз посещали мысли Соколу, когда он видел прибывающие в главный лагерь его армии отряды набранного ополчения.
  Царевич Иван так же проявлял разумную осторожность, всеми способами наращивая численность подчинённого ему войска. Для чего начали набирать добровольцев в ополчения из числа тех же болгар, сербов, черногорцев и греков. Одевая, вооружая, снабжая броней и иной воинской справой, кормя и обучая уроженцев Балкан, откликнувшихся на призыв северных братьев по вере и вступивших в ополчение для войны с иноверцами-завоевателями. Заодно удалось нанять в итальянских и германских землях орудийной обслуги для ранее захваченных у султанских вояк пушек с боеприпасами для них (ядрами, гранатами, бомбами), чуть более тысячи человек которых и добрались в конце июля 1577 года к армии наследника. За время 'толкания' прибыло подкрепление с Урала в составе шести батальонов недавно созданных егерей, в общем количестве в три тысячи бойцов, нескольких батарей 'особой' 'экспериментальной' артиллерии и отдельная саперно-минерная рота в полторы сотни минеров.
  Пока 'большие пацаны' 'пихали' друг друга, несколько уменьшившееся войско царя болгар Ивана VIII, у которого забрали все наемные отряды, вернувшиеся в армии к которым они были приписаны, и естественно их в гарнизонах заменили 'болгары' Ивана, приступило к зачистке черноморского побережья от поработителей. Что очень 'не понравилось' Дивану и лично Повелителю правоверных. Так скоро и до самого Константинополя этом самозваный царек со своими оборванцами доберется. Не дай Аллах напугает наши гаремы, куда смотрит великий визир? Почему до сих пор не уничтожил ни этого выскочку с его разбойниками? Ни его северных покровителей? Когда подобные вопросы начинают задавать уважаемые люди, да и Светоч ислама склоняется к подобным речам, лучше прислушаться к ним, значительно полезнее для здоровья, и предпринять меры, раз и на всегда снимающие их 'с повестки дня'.
  Наконец общая численность войска Соколу Мехмед-паши достигла огромной численности, почти в сто пятьдесят тысяч воинов, после чего он посчитал, что с этими силами можно искать генерального сражения с армией наследника царя северных неверных.
  Наследник русского престола, находясь с войсками на землях бывшего королевства сербов, получив сведения о намерениях командующего вражеской армии навязать ему генеральное сражения, не стал ждать, когда противник принудить его к битве, а сам пошел ему на встречу с увеличившейся за счет ополчения почти до семидесяти пяти тысяч 'штыков и сабель' армией. Благо идти до выбранного места было не далеко. Тем более, что и выбора то, в этом краю гор, большого не было. На какой местности могут ещё сойтись в битве две огромные враждующие силы в этих горах? Только на ставшем печально знаменитом Косовом поле. На которое русские успели выйти за пять дней до прибытия первых разъездов осман, 2 августа после полудня.
  Косово поле предстало перед прибывшими русскими ратниками огромной горной котловиной буквально усеянной множеством пологих глинистых невысоких холмов-холмиков. По которому бежит, пересекая его своими изгибами крутобережная река Лаб, впадающая в реку Ситницу, заболоченные берега которой малодоступны даже для пехоты, не говоря уже о кавалерии, для которой они были совсем не проходимы.
  За предоставленные османами пять суток русские воины время зря не теряли, а выйдя на заранее запланированные позиции приступили к их инженерному укреплению, возводя различные, многочисленные и привязанные к местности фортификационные сооружения, естественно по ранее разработанным штабом наследника планам, 'болванки' которых по данному ТВД лежали в папках штабистов и ждали своего часа, и часть, касаемая одного из самых возможных мест сражений на этой территории, дождалась его.
  Позицию стали оборудовать на северо-востоке поля, между реками Ситница и Лаб, берега которых прикрыли фланги обороны, оставив 'столицу' края Приштину противнику. Её центром и основными опорными пунктами стала полудюжина холмов, ну как холмов, так холмиков, а то и просто 'прыщей', вершины которых возвышаются над остальной местностью метров на 10-20. Вот на них начали возводить редуты, рыть траншеи. В общем через пятеро суток на вершинах холмов возвышались деревоземляные стены-валы редутов со склонами изрытыми траншеями, вкопанным рожном опутанным колючей проволокой. На флангах очень густо вбили колья с натянутой на них 'колючкой', 'засыпав' пространство перед этими фортификациями и между их рядами противопехотными минами, установив фугасы и усилив минные поля местным аналогом МОН-50 уральского производства, выставив их по возможности на любой подходящей камне, дереве, кусте, столбике. Кроме минирования флангов рота минеров выставила широким поясом 'сюрпризы' для вражин в промежутке между передовой и основной позициями, оставив в них отмеченные замаскированными вешками проходы для себя и своих товарищей по оружию. Приготовили 'нежданчик' для османов и в траншее передового охранения, заложив на всем её протяжении пироксилиновые фугасы общим весом почти в три тонны взрывчатки. Произвести 'посев' взрывающихся 'подарков' от православных для правоверных перед траншеей минеры не успели, появились вражеские разъезды, а вскоре и авангард их армии.
  Между возвышенностями возвели цепь туров плетенных из веток с засыпкой землей. Такие же туры насыпали и перед всей позицией, их линии протянулась на расстоянии полкилометра от основной позиции от одного конца поля до другого, обрываясь правым флангом на берегах рек Ситница, а левым Лабы. А перед ними, на расстоянии сотни метров вырыли траншею передового охранения, длиной порядка пары километров.
  В тылу, за основной позицией, прикрывшись сзади деревушкой Прилужие, выставили щиты сводного 'гуляй городка', за которыми остались тылы с обозом, 'особая' артиллерия и кавалерия 'Центральной' армии.
  Все 'единороги' стрелковых дивизий с полками и отдельных приданных дивизионов установили в укреплениях на 'прыщах', посадив туда полки уральских стрелковых дивизий. В промежутках между холмиками, за турами выставили часть трофейных турецких орудий, остальные османские пушки выставили за турами в передовой линии с обслугой из нанятых итальянских и немецких канониров. Ряды туров с артиллерией прикрыли пехотой. На основной позиции в каждом проходе встали трехтысячные отряды ландскнехтов, а за передовыми укреплениями семнадцатитысячное болгарское, сербское, черногорское и греческое ополчение. Траншею передового охранения заняли уральские егеря.
  Помня опыт Молоди, в узлах обороны на возвышенностях и в лагере сделали большие запасы воды, продуктов, а в 'гулял городе' и еды для лошадок. Про боеприпасы и запасы оружия не стоит и упоминать, их набрали столько, столько можно было поместить в укреплениях. Но все что планировалось для подготовки битвы сделать не успели, перед полуднем 8 августа 1577 года на окраинах Приштины появились вражеские разъезды. А к вечеру прибыл авангард войска великого визиря османского султана Соколу Мехмед-паши.
  Османская империя, территория бывшей Сербии, Косово поле. Август по новому стилю 1577 года от РХ.
  Турецкие войска стягивались к Приштине аж восемь дней, за которые командование вражеской армии успело осмотреться, оценить возведенные неверными укрепления и наметить план, как уничтожить этих сынов собаки. Заодно разбили в самом городке и его окрестностях огромный лагерь, оставив весь 'ходячий запас пищи', стада быков, но в основном отары овец, на прилегающих к лагерю лугах с полями, не заняв 'самодвижущейся едой' только северо-восточную часть, ближайшую в позициям московитов.
  За предоставленное османами время русская армия окончила работы по укреплению своих позиций, даже сверх запланированного сделали, отрыли дополнительные траншеи, возвели вторую линию туров в промежутках между 'прыщами', опоясали 'гуляй город' неглубоким но достаточно широким рвом. В общем не сидели сложа руки, ожидая атаки врагов.
  За то по прошествии периода обустраивания и осматривания Мехмед-паша не стал тянуть время и после утреннего намаза 17 августа подчиненная ему ста пятидесятитысячная армия при поддержки более чем пяти с половиной сотен разнокалиберных орудий пошла на приступ русских позиций. Густые ряды османской пехоты первыми встретили частой стрельбой из своих штатных винтовок засевшие в траншее егеря. Основательно проредив шеренги атакующих, не вступая с ними в рукопашный бой, все шесть батальонов дружно отошли к передовой линии обороны, оставив врагу заваленную турецкими, албанскими и боснийскими трупами траншею передового охранения, на которой, совместно с укрывшимися за турами ополченцами и наемными канонирами, при поддержки полковых 'единорогов' снятых с тыловых, северо-восточных склонов укрепленных холмиков, встретили накатывающий 'вал' вражеских пехотинцев свинцово-чугунным смертоносным 'ливнем', буквально опрокинувшим атакующих. Что не выглядело фантастически, учитывая превосходство русской артиллерии перед турецкой по всем параметрам и по конструкционным, и по степени подготовке орудийных расчетов, и по организационным, и по тактическим, перевес турок в живой силе и артиллерии не выглядело таким уж подавляющим. Особенно учитывая наличие подготовленных для обороны позиций. Огонь турецких пушек, выставленных в промежутках между отрядами пехоты, на таком расстоянии практически не причинил какого-либо вреда ни самим русским, ни их оборонительным сооружениям. Скорее он имел психологический эффект для самих турок.
  Шеренги турецкой пехоты, албанского и боснийского ополчения 'волнами' накатывались на туры первой линии, но обороняющиеся держались стойко. Хотя русские 'единороги', под прикрытием егерей, отошли от туров, но с расстояния в сотню метров поддерживали ополченцев с егерями своим огнем, стреляла простыми гранатами на черном порохе, а так же и нововведенными оружейниками 'витязей' 'картечными гранатами' (тонкостенная чугунная граната или бомба, снаряжённая пироксилином с зарядом картечных пуль из чугуна и с запальной трубкой из камыша, в общем прототип известной в мире попаданцев шрапнельной гранаты, с учетом технологии окружающего мира). Взрывы гранат и бомб, как обычных так и картечных, особенно последних, 'выкашивали' целые 'поляны' османов из задних шеренг. Передние ряды басурман ложились насовсем на землю от мушкетных пуль балканских стрелков и картечи трофейных турецких пушек, оставшихся на прежних позициях из-за их неприспособленности к быстрому перемещению на поле боя. А те из мусульман, которые всё-таки достигали туров, умирали от когда-то бывших турецких саблей и копий, находящихся в руках балканских христиан. Обороняющиеся отразили две атаки длившиеся четыре и три часа подряд, между ними был часовой перерыв, во время которого обороняющиеся хоть как-то смогли оказать помощь своим раненным, отправить их в тыл, запастись порохом и пулями с картечью и самим немного 'подзаправились' едой и питьём. Под вечер началась третья атака, самая мощная и продолжительная, из проведённых в этот день последователями Пророка. Которая едва не закончилась полным истребления сербского отряда ополченцев, выбитого из своих укреплений в 'чистое поле'. И только брошенное в бой подкрепление, в виде рот ландскнехтов, спасло остатки сербов и способствовало возврату потерянных позиций. Бой и атака султанских войск закончились сами собой, когда из-за сгустившейся тьмы стало уже невозможно различать кто перед тобой и рядом с тобой, враг или твой боевой товарищ, и противники стали неразличимы друг от друга.
  Прибывшие полевые кухни стрелковой дивизии в первую очередь накормили ещё стоящих на ногах ополченцев, которые сразу же после приема пищи, падали на землю и засыпали как убитые. Потом насытили германцев, а там и дно котлов показалось, новая закладка для готовки очередной порции пищи. Кроме кухонь, для готовки пищи в этот и последующие дни были задействованы и имеющиеся трофейные котлы, которые с приготовленной едой развозились из лагеря в 'гуляй городе' по позициям войск на простых телегах.
  Ремонтом тур, очисткой и подновлением траншей передового охранения, а так же подготовкой для боя на следующий день пятидесятиметровой полосы перед русскими передовыми позициями занялись 'отдыхавшие' днем германские наемники, под руководством уральских саперов.
  Нашлось дело на ночь и простоявшей весь день без дела легкой степной конницы из числа нанятых казахов. Более тысячи всадников мелкими группами всю ночь налетали на турецкий лагерь выпуская в его сторону стрелы, в том числе горящие и свистящие. Не давая воинам Аллаха спокойно отдохнуть после трудного дня и набраться сил на будущий, не менее кровавый и изматывающий. Да и егеря так же 'роились' как мошка вокруг неприятельских бивуаков, не давая правоверным своими выстрелами полноценно отдохнуть. За то с тыльной части османского лагеря была тишь да благодать, ни тебе визга степных всадников с их стрелами, ни те выстрелов гяурских 'охотников', отдыхай, если сможешь. Вот и стража отвлекается больше на другие стороны стоянки своего войска, чем на охраняемый участок спокойного тыла. Что не преминуло отрицательно сказаться на их здоровье, и свободе с жизнями охраняемых ими боевых братьев по вере. Тихонько пробравшиеся во вражеский лагерь уральские егеря-пластуны вытащили из него с десяток знающих 'языков' и подняли, естественно после своего ухода, в небеса к Аллаха парочку пороховых складов армии великого визиря, которые прихватили с собой, в качестве сопровождения, не одну сотню правоверных душ. Заодно установили места расположения основного порохового артиллерийского склада и шатра великого визиря. А при возвращении фатально повредили здоровье прозевавших их часовым, которые были для последних несовместимы с жизнью. Так русские и условно русские развлекались, пока перед рассветом в их лагере не заревела ручная сирена, давшая сигнал 'непоседливым гостям' возвращаться от 'чужого достархана' за свой 'стол'. Что северные неверные и произвели с похвальной быстротой, враз отхлынув от 'стоящего всю ночь на ушах' лагеря правоверных.
  Отдельная саперная рота минеров, переданная в состав 'Южной' армии, в эту ночь так же не нежилась на пуховых перинах, а 'пахала в поле по черному'. Под покровом наступившей тьмы, 'засеивали' разделяющие врагов пространство взрывающимися сюрпризами для турок. Это было ещё одна новинка оружейников 'витязей', промышленно производящая, поставленная на поток противопехотная мина, деревянный ящик которой начинялся полукилограммовым зарядом дымного пороха в герметичном резиновом мешочке либо пятидесятиграммовой пироксилиновой шашкой, так же герметизированной про стеаринной бумагой. Подрыв происходил уже от меняющегося взрывателя- нажимного, натяжного типа. Данного 'подарка' гарантированно хватало чтобы ранить воина Аллаха, а то и отправить его к праотцам. До утра выставили порядка пяти тысяч мин, благо иногда и копать не было нужды. А чтобы свои нанятые 'степные багатуры' и егеря вернулись через 'засеянные' поля живы и здоровы, оставили в них проходы и проводников по ним, которые после прохода своих бойцов и 'закроют' эти 'окна' в заминированной полосе.
  18 числа, сразу после фаджра, утренней предрассветной двухракаатной молитвы, по холодку, армия великого визиря пошла в первую за этот день атаку, которая мгновенно 'захлебнулась' на расстоянии пятисот-шестисот метров от траншеи передового охранения. Начавшиеся раздаваться под ногами атакующей пехоты взрывы, гарантированно вырывающие из рядов правоверного воинства бойцов, сначала смутили басурман. Но сперва одиночные хлопки, по мере продвижения начавшиеся сливаться в единый продолжительный грохот, взблески пламени под ногами, вид покалеченных боевых товарищей, падающих на землю и начинавших орать, корчиться от боли в израненных или оторванных ногах и других частей тела, клубы черного вонючего дыма, заволакивающие все рядом с местом взрыва и забивающих дыхания последователям Пророка, всё это накапливалось, усиливалось, накладывалось одно на другое и наконец сработало, воины Аллаха встали и не смотря на все усилия их командования дальше не шли.
  Только к полудню Мехмед-паша сумел справиться со своим воинством и отправить его, по окончанию зухра (обязательная четырёхракаатная полуденная, обеденная, молитва) в очередную атаку русских позиций. И то только после того, как пастухи, отвечающие за сопровождающее войска стада, загнали на поле, между двумя враждующими армиями тяглово-продовольственных быков и овечьи отары, которые копытами животный, на глазах у воинов, 'разминировала' территорию, пройдя остатками быков, овец и козлов через позиции московитов, для пополнения приварка в котлах их воинов. Но и вторая атак не долго длилась, дело не дошло даже до 'белого оружия'. Овны под предводительством козлов хоть и изрядно проредили минную полосу, но все-таки средний весь овцы меньше веса обычного человека, а быков было недостаточное количество, чтобы гарантированно очистить землю от 'подарков' неверных, вот и не все 'сюрпризы' сработали под копытами. Зато все остатки достались пошедшим на русские позиции османам, движение которых сперва опять замедлилось, дойдя почти до траншеи охранения. Но после тройки слитных залпов крупной картечью стоящих за турами орудий, дружно повернули назад и подгоняемые в спину злыми чугунными 'шершнями' и 'яблоками' с 'арбузиками', а так же зарождающейся паникой, всей толпой, без соблюдения какого-либо строя ломанулись назад, подальше от смерти, поближе к котлам. Более в этот день, несмотря на все потуги командиров, Соколу не удалось двинуть на северных неверных подчиненные ему пехотные части.
  Попытки вражеской конницы обойти русские позиции с флангов окончились для обходящих весьма печально. Кавалеристы сначала разминировали копытами своих коней и собой минные поля перед заграждениями, после чего застопорились у первого ряда колючей проволоки на рожнах. По этой конной толпе из русского лагеря впервые в этом сражении 'отработала' шрапнелью шестиорудийная батарея 'особых' 'экспериментальных' трехдюймовых пушек. Шесть 'кос смерти' в течении двадцати минут, поочередно, с правого фланга на левый, очистили пространства у первого ряда рожон от вражеских всадников, большинство которых со своими скакунами остались лежать у ряда или невдалеке от него. Вырваться из 'металлического ада' удалось единицам из пары отрядов в три и пять тысяч сабель.
  А вечером опять начался 'концерт по заявкам', охвативший теперь весь периметр стоянки османов. Попытки великого визира и его 'офицеров' использовать против настырных незваных 'госте' свою легкую конницу, привели только к значительным неоправданным потерям среди неё, в основном среди конского состава. Разбегающийся враг разбрасывал за собой железный 'чеснок', калечащий копыта скакунов и заводил воинов Аллаха в западни, земля которых была 'засеяна' этими изделиями шайтана, взрывающиеся под ногами деревянными шкатулками, портящих и убивающих лошадок с их всадниками. И только под утро 'рев шайтана' в лагере у неверных отозвал от периметра бивуака правоверных этих порождения ибриса от связи с дэвами. Так что полностью восстановить силы султанским подданным в эту ночь не получилось, как и в предыдущую.
  На третий день атака началась позже обычного, фаджр был более продолжителен. И первыми на ничейную землю правоверные выгнали собранных в городке и пригнанных из ближайших деревень жителей, в основном баб, малых да старых, большинство взрослых мужиков и парней уже давно либо ушли из дома, либо переселились 'на небо', отправленные туда воинами султана. И вот вся эта масса перепуганных людей, разбившись на более мелкие толпы, подгоняемая тычками копия, ударами сабель спешных дели, поперла через бывшее минное поле на позиции 'Южной' армии. Погонщики, не смотря на свою репутацию безрассудных оторви голов, пройдя где-то с четверть расстояния разделяющее противостоящие армии, прячась за спинами подгоняемых, отстали и подгоняя запуганных и избитых селян голосом. Зато от линии туров раздались крики, так же по-сербски, как и слова погонщиков дели, зовущих своих земляков быстрее бежать к ним от мусульманских извергов. И толпы бросились на зов 'родной крови', проскочив как 'на крыльях' всю 'нейтралку', пробежав, не заметив, через траншею боевого охранения, правда, бойцы успели перекрыть её чем могли, различными щитами, кольями, жердями, и выскочив из траншеи отгоняли бежавших к переходам через укрепление, заодно отстреливая сильно борзых, из числа дели, решивших сблизится с врагом под прикрытием бегущего мирняка сербов. Вскоре этот забег с препятствиями закончился за линией русских туров. Вновь прибежавших быстренько спровадили в лагерь, стоящий в тылу за щитами 'гуляй поля'. Как не странно но больших жертв он не принёс, с десяток заколотых, порубленных дели селян, с дюжину бежавших остались на поле в различной степени целости, с полдесятка уже без признаков жизни, в основном старики и старухи сердца которых не выдержали этот 'кросс' от смерти. Затоптанных не было, видимо сказалось то, что рядом бежали не чужие друг другу люди, а родственники годами жившие по соседству. На помощь пострадавших в 'забеге за жизнью', от туров бросились сербские ополченцы и сумели вынести десяток из них, правда, принеся назад и троих своих, один из которых заплатил своей жизнью за спасения поломанных 'бегунов'. До двоих не добрались, османы перешли в наступление и просто затоптали поломавших ноги старика и женщину.
  На этот раз османская армия изменила построение, первыми шли 'овцы', сплошные ряды албанских ополченцев и плотно выстроившиеся отряды набранные из босняков, за ними, подгоняя отставших, двигались, более менее ровные густые шеренги 'овчарок' - турецких азабов и замыкали эту массу войск многочисленные орты (примерно рота) янычар- 'чабанов' из оджаков (примерно полк) участвующих в походе.
   На подходе к траншее басурманское 'мясо' традиционно 'приласкали' ядрами, из траншеи пулями.
  'О Аллах, кто же думал, что придется биться с этими северными гяурами' - думал идущий в шестой шеренги одного их отрядов босняков Ахмед. - 'И зачем я только вызвался идти в этот поход, вступил в отряд уважаемого Мурата-эфенди. Где была моя голова? Думал будет как всегда, сходим порежем этих православный свиней, порезвимся с их женами, попробует их детей, заберем из скарб, возможно и серебром разживусь. Поедим вдоволь мяса с хлебом, запьем все это будоражащим кровь запретным напитком, не буду даже вспоминать его, чтобы не гневить лишний раз Аллаха и не тревожить ненужными мыслями об упущенных возможностях своё сердце. А что получается? Сперва чуть ли не бегали по всему санджаку, потом нас гнали как от шайтана к этому ибрисову Косову полю, на котором и встретились с этими далекими северными неверными, сойдясь с ними в битве. И вот уже третий день сражаемся с ними, а до сабель дело так и не дошло, зато потеряли множество храбрых воинов Пророка, только из моей деревни полудюжина убита, и это мы ещё в настоявшем бою не были. Хорошо, что я в первые ряды не лез, за спинами односельчан в основном стоял. А этот дурак Ибрагим полез вперед и где теперь Ибрагим, где-то здесь валяется, подванивать уже начал как и другие павшие. Правда, нехорошо это, когда умерший правоверный до захода солнца не предан земле, но и муллы и дервиши говорят, что во время войны Аллах простит нам такое нарушение его заповедей. Вроде бы под ногами эти 'шайтановы шкатулки' не взрываются, уже хорошо. Сейчас ещё немного отстану, вон Мустафу пропущу вперед себя. Молодец Мустафа, ты настоящая опора султана, да живет он вечно. Ой, опять впереди загрохотало, разбросало что-то передних. Передо мной Мустафа с Фархадом только идут. Ой, что это, где Мустафа с Фархадом? Куда они делись? Вон лежит Мустафа, лицо есть, а груди нет, всю разворотило московитское ядро. А Фархада и не видно. Это что же, я в переднем ряду. Ну вот и дошли, длинная яма, как арык, в ней гяуры сидят, а уже не сидят, сбежали. Сейчас спрыгну, пересижу немного, пускай другие вперед идут, а за их спинами и я поднимусь после. Наконец, пара рядов наших прошли, э, так эти все из дальней, горной деревни, а из нашей где? Нет ну ты смотри, не я один такой хитрый. Много таких, отсиживаются в яме. А это что такое? Неужто гяуры что-то спрятали. Открою, посмотрю, пока никто не видит. О Аллах, что это?'. Более ничего Ахмед не увидел и почти не почувствовал, когда активированный им один из многих взрывателей подорвал заложенные в стенке траншеи почти три тонны пироксилина.
  Несколько больших взрывов, слившихся в один огромный на протяжении всей длинны траншеи сторожевого охранения мгновенно испарил с поля с десяток вражеских рядов, перекалечив людей ещё не менее чем в полудюжине шеренг, идущих за ними, затронув среди прочих и пару передних из состава азабов. И турки снова, уже в который раз за трое суток побежали. Огненный смерч единовременно слизнувший ряды их впереди идущих товарищей вызвал ужас в общем то у не трусливых воинов Пророка.
  Но далеко беглецы не убежали, вынужденно остановились на линии 'заградотрядов' янычар, которые в этой битве пока ещё не понесли ни каких потерь. И под 'вежливые' помахивания ятаганами, 'ласковые' покалывания кончиками 'жал' копий и 'дружелюбно' направленными дулами 'янычарок', азабы остановились, отшатнулись назад, к русским позициям, развернулись и теснимые 'родными' янычарами, лица которых прямо-таки 'светились любовью и состраданием' к своим собратьям по оружию из других видов великого войска могучего султана всех турок, опять пошли на русские туры, гоня в свою очередь перед собой разрозненные группки остатков албанского и боснийского ополчений.
  В поддержку наступающим, по мановению руки Мехмед-паши, в промежутки между ортами янычар и начавшимися расступаться отрядами азабов, на московитов пошла легкая артиллерия султана, топчи которой хорошо знали своё дело. Выйдя на позиции, образовавшиеся в промежутках между расступившимися отрядами провинциальной пехоты, многочисленные пушки калибром от трех до двенадцати фунтов 'засыпали' русские туры 'градом' своих ядер и гранат, которые в течении часа полностью срыли земляные укрепления, снеся плетенки из прутьев и засыпанную в них землю с позиций. Заодно досталось и тем из балканских ополченцев, которые не успели отойти с обороняемой линии, все-таки различие в языке имеет место и часть местных ратников сначала просто не поняли кричавших команды русских командиров, а потом стало уже поздно.
  Сразу после разрушений туров, последовало продолжение османской атаки, чтобы на 'плечах отступающих' ворваться на новые позиции обороняющихся. Но этот замысел вражеского командования не увенчался успехом. Успевшие отойти за вторую линию обороны, 'единороги' и трофейные орудия, как стоящие на позициях изначально, так и небольшая часть, которые сумели переместить с первой линии за туры в проходах между холмами, 'шквалом' картечных и простых гранат отсекли осман от балканского ополчения, приостановив отряды противника. Дав возможность своим союзникам, после сигнала об отступлении, ракет зеленого цвета, уйти на следующий оборонительный рубеж. На сем собственно и закончились бои в этот день. Мусульмане беспокоили русские позиции наскоками кавалерии, но в основном занимались сбором и захоронением своих погибших.
  Ночь у басурман прошла опять без полноценного сна из-за 'концерта' степняков на русской службе. Однако было внесено одно дополнения, 'степным батырам' прямо приказали заняться достойным для них занятием, угонять, а при невозможности угона уничтожать остатки пасущегося вокруг лагеря скота, подрывая 'продовольственную базу' последователей Пророка. Но в этот раз не все прошло чисто, без потерь. Враг приноровился и пару-тройку раз налетающие кочевники напарывались на янычарские засады, уходя от них, но неся приличные потери всадниками от пуль их 'янычарок'. Для разнообразия, в эту ночь те две тысячи казахских всадников, руководимые не только своими сотниками и ханами племен, но и 'советниками' из числа уральских кавалерийских командиров, не вернулись к своим за линию фронта, а разделившись на отдельные 'сотни', ушли в окружающие долину горы, где и затаились до поры, до времени.
   Егеря в эту ночь в 'развлечении' не участвовали, для них нашлись иные задачи. По паре батальонов заняли позиции на флангах, за опутанными колючей проволокой рожонами. А два последних ушли в турецкий тыл, перекрывать, либо как минимум ограничивать подвоз припасов к их армии, поиздержался великий визир, вокруг лагеря почти не осталось 'ходячих мини складиков мяса', отара максимум в сотню голов и с десяток бычков, вот и все мясные запасы. Основную часть уже пустили в котлы, что в свои, а что и 'подарили' противнику, отправив почти всю баранту и быков на разминирования минного поля.
  Снова отдельная рота минеров все ночь выставляла перед второй линией обороны остатки своих 'штучек'. Подновила минами передовые полосы перед рядами колючки на флангах. Перекрывала 'подарками' имеющиеся проходы в полосах перед редутами, делая имеющиеся не приметные метки проходов, более заметными, приглашая 'госте', милости просим пройти к нам по этому пути. При этом при необходимости либо расширяя зону 'засева', либо увеличивая его плотность. 'Подбросив' несколько десятков 'сюрпризиков' и на места нахождения бывших туров первой линии.
  Четвертый день боя опять начался рано утром, после утренней молитвы. Не выспавшиеся, практически голодные, порции были уменьшен до минимального, даже янычарам, воины Аллаха для этой атаки сменили построение. Первыми шли колонны азабов и спешенной легкой конницы, за ними выстроившись в колонны оджаки (примерно полк) янычар. Между ними полевые пушки и сотни османской кованой конницы из ополчения тимаров, хотя основная часть сипахов осталась в резерве. Не смотря на громадные потери понесенные турками в предыдущие дни, мощь их удара не только не уменьшилась, но и возросла благодаря введению в бой большей части имеющихся под рукой великого визиря орт (примерно рота) янычар.
  Этот день отличался от предыдущих тем, что на этот раз турки отступая не делали перерывов между атаками. Стоило отбить один приступ, как на смену уничтоженных и бежавших врагов, тут же выступали из резерва новые. Да и топчи палили не жалела стволов. За что правда, и платили высокую цену, как своими жизнями с орудийной обслугой, так и разбитыми, уничтоженными пушками. Но и результат действия артиллерии дали хорошо видимый. Уничтожив ядрами не менее половины туров во всех проходах между холмами-редутами, сумев намести повреждения даже самим редутам, находящихся хоть на какой никакой, но возвышенности и представляющих не самую удобную цель для турецких орудий. Все это способствовало успешности наступления пехоты Мехмед-паши.
  И результат сказался. Турки сумели полностью захватить и главное надежно закрепиться на бывшей передовой линии обороны московитов. В паре проходов по центру позиции, выбили обороняющихся с первой линии туров, но не смогли продвинуться далее второй. Да и то скорее только из-за того, что на поле боя спустилась тьма. Измученные почти шестнадцатью часовым непрерывным боем, хотя и сменявшие друг друга, но не так часто, как их враги, многие израненные стрельцы, ландскнехты, болгарские, сербские, черногорские и греческие ополченцы, скорее уж остатки ополчения, свалились на своих позициях, сумев только напиться и тут же проваливаясь в сон. Для охраны заснувших защитников укреплений пришлось снимать и временно переводись на передовую гарнизон 'гуляй городка', состоящий в основном из обслуги 'городских' трехфунтовок.
  Не менее уставшие оставшиеся живыми и не израненные воины Пророка, с трудом дотащились до бивуаков, чтобы уснут на голодный желудок, продуктов в лагере для войска не осталось. Прошедшим утром доели последние 'крошки' и дорезал остатки скота. Тем более, что уже сутки ни один обоз не приходил в лагерь. Зато хоть напились в волю хорошей прохладной воды. После чего даже не отстояв положенного иша (ночная молитва, последняя из пяти обязательных в течении суток) воины провалились в сон у разведенных обозной обслугой костров.
  Обозы 'забыли дорогу' в турецкий лагерь не по велению Аллаха, а по более прозаической причине. Караваны с припасами, в большинстве с различными продуктами шли, не сказать, что густо, но достаточно часто, с десяток или с дюжину в сутки точно могли бы прибыть на стоянку османов, если бы не уральские егеря ушедшие в тыл армии захватчиков славянской земли, и систематически 'разъясняющие' 'караван-баши' очередного армейского либо купеческого обоза всю неправильность его и его подчиненных поведения. В результате такой действенной, подкреплённой оружием 'профилактической деятельности' все встреченные снабженцы османов и интернациональные негоцианты навсегда забыли дорогу к бивуаку великого визира, иногда навечно, упокоившись где-то в придорожной канаве в компании со своими подчиненными или слугами. А 'приватизированные' таким образом грузы 'уходили' в заранее присмотренные пещерки и полянки в окружающих котловину предгорьях, где и складировались, вместе с живым транспортом, до нужного случая, наступившего уже через тройку дней. Там же 'оседал' и человеческий 'груз', не всех оставляли в лежать со смертельными ранами в придорожной пыли, ведь не звери или турка в конце то концов были егеря. Часть обозников почти добровольно сдавшихся, то есть не оказавших ни малейшего сопротивления, как раз и составили этот 'груз'. Хотя и приходилось отвлекать для их охраны бойцов, но пришлось, раз не порешили в бою, то теперь и рука то не у всякого поднимется на пленного чтобы лишить его жизни в спокойной обстановке. Так эти 'гости' и пересидели до победы армии царевича Ивана над басурманскими полчищами под руководством нечестивого Мехмед-паши, чтобы впоследствии среди других военнопленных прибыть в далёкую и незнакомую им северную страну.
  По приказу великого визиря, место ратников бившихся в течении дня, на захваченных ими позициях, для их сбережения для будущего дня, заняли вооруженные охранники обоза, усиленные приданными им возницами, которым вручили оружие, благо за прошедшие четыре дня свободных копий и прочего колюще-режущего стало в избытке. Эти же 'великие и могучие воины' встали на охрану лагерей со спящими правоверными бойцами. Заодно им же поручили собрать и доставить на стоянки раненных последователей Пророка и собрать трупы их менее удачливых собратьев по оружию, чтобы на утро похоронить их, и опять с нарушением законов ислама, которые им в очередной раз простили сопровождающие войско муллы с улемами и дервиши. Этот контингент эрзац-бойцов смог собрать к утру всех раненных и большинство погибших, а так же отстоять всю ночь, выполняя распоряжение командующего армией по охране вверенной территории и даже не заснули на постах. Да и трудновато то было спать, когда вокруг опять мечутся эти порождения шайтана, мечут стрелы, визжат, как дэвэ. В это ночь, как в предшествующие полноценно выспаться и отдохнуть армии великого визира опять было не суждено.
  Пятый и последний день сражения снова начали турки, их голодные, не отдохнувшие ошметки ополчения албанских и боснийских мусульман, сильно поредевшие отряды азабов с уменьшившими свою численность ортами янычар, сменив отряды своих обозников охранявших их 'отдых' на занятых прошедшим днем позициях, повели, сначала какое-то вялое, но постепенно со все нарастающей силой наступление на русские позиции по всему фронту. На проходы меж холмами и расположенные на них редуты, под прикрытием выдвинутой за ночь к передовой всей оставшейся турецкой артиллерии, давила пехота, то продвигаясь вперед, иногда на отдельных участках сходясь в рукопашную с защитниками укреплений, то отходя назад, что бы через короткий промежуток времени, по меркам 'витязем' час-полтора не более, получив подкрепления снова пойти на приступ позиций северных неверных.
  Основная часть сипахов расположилась в глубине своих позиций, почти по середине, за холмом на котором расположился сам командующий армией со своей богато разодетой свитой. За исключением нескольких сотен всадников демонтирующих атаки на фланги русской армии прикрытых кольями с колючей проволокой и тысячей метких стрелков, а так же порядка пяти тысяч спешенных вооруженных слуг-джебели, брошенных в качестве пехотного резерва на штурм редутов.
  Сила солому ломит и османы медленно, устилая своими телами землю перед укреплениями руссов и на самих укреплениях, выдавливали противника из них. Вот пали все первые линии туров в проходах, захвачены подошвы и склоны холмиков-редутов обращенных к Приштине, рубка 'белым оружием' идет уже на стенах-валах и между туров второй линии в проходах. Ещё чуть чуть и строй неверных будет прорван, а их укрепления захвачены.
  Выдвинутая поближе к линии соприкосновенная, на заранее выбранную позицию на тыловом склоне одного их холмов-редутов, шестиорудийная батарея пятидюймовых 'особых' 'экспериментальных' гаубиц, выставив каждый 'ствол' на заранее определенное место, после проведения контрольных расчетов командиром батареи, выдала полудюжину батарейных залпов шрапнелью по холму в тылу противника, на котором все дни сражения, и в этот тоже, находился Мехмед-паша со своей свитой, наблюдавший и руководивший сражением с этой тыловой возвышенности, находясь, по его и окружающих его военачальников с сановниками мнению в безопасности. Тридцать шесть 'стаканов' разорвавшихся над вершиной холмика и его склонами, густо 'засеяли' округу металлическим 'горохом', не оставив ни одного живого человека из находившихся в моменты взрывов в окружении Соколу. Так закончил свой жизненный путь не самый бесталантный великий визир империи османов Соколу Мехмед-паша. А батарея закончив 'удобрять' металлом один из множества холмов Косова поля, после ещё одного контрольного расчета комбата, перенесла огонь на место расположения шатра погибшего великого визиря и его ставки. Три батарейных залпа шрапнелью, и столько же залпов, для 'полировки' и гарантии, по тому же месту осколочно-фугасными пятидюймовыми 'чушками'. После чего ещё раз сменив прицел открыла огонь шрапнелью по находящимся в резерве сипахам, перемещая стрельбу по фронту и в глубину. К этому времени к 'концерту' для турецких резервов на левом фланге русской армии, присоединились 'особые' 'экспериментальные' батареи минометов и трехдюймовых пушек, своими снарядами и минами добротно ложа на землю, с перспективой перемещения их в землю, вражеских воинов.
  Наконец среди атакуемых прошла какая-то 'волна', их напор несколько ослаб, видимо весть о гибели командующего со своими приближенными достигла и сражающихся ратников Аллаха. И в этот время уральская дивизия кованой конницы в полном составе, с влившимися в её состав штатными тяжелыми кавалеристами из стрелковых дивизий и полков, а так же с присоединенными к ней рейтарами, ударила через крайний с левого русского фланга проход между холмами-редутами, после десяти минутного артналета шрапнелью 'особыми' 'экспериментальными' пушками и гаубицами по османским воякам штурмующих линию туров в межхолмовом проходе. Не спеша, осторожно, чтобы не повредить конские ноги, выйдя по свежим вражеским трупам за линию своей обороны, кавалерия стала обходить воинство Пророка по флангу, вдоль берега Лаб, понемногу сдерживая бег коней и смещаясь к центру поля. Попутно смяв те несколько сотен сипахов, которые изображали атаку левофланговых рядов рожон с намотанной на них колючкой. Зато, вышедшие после передовых сотен русской тяжелой кавалерии, почти по самой кроме берега, обгоняя основную массу конницы, вперед стали уходит паллиативные 'тачанки' с автоматическими картечницами, представляющие из себя не полный плагиат со знаменитых в мире попаданцев 'будёновских тачанок', а несколько переработанный их временный аналог. Не отставая от четырехконных упряжек 'тачанок' с автокаратечницами, в отрыв пошли и батареи трехфунтовых 'единорогов' конной артиллерии.
  Наперерез идущей во фланг османской пехоты русской кованой конницы бросились сипахи, подставив этим свой правый фланг 'тачанкам' с 'единорогами'. За что тут же и поплатились. Невидимые свинцовые 'плети' протянулись от блоков стволов автокартечниц к турецкой тяжёлой кавалерии и начали 'стегать' пулями по рядам всадников, играючи снося их вместе со скакунами. Отцепившие свои орудия с передков присоединились к 'веселью' и конные артиллеристы, буквально засыпав срединные ряды 'картечными гранатами' шрапнель которых собирала свою 'жатву' среди сипахов и их четвероногих напарников по ратному делу. Минут десять такой 'работы' и османские помещики стали отворачивать влево, ближе к передовой, чтобы уйти от летящей справа в бок и сверху металлической смерти. Чем опять обнажили свой фланг, теперь уже для удара русской тяжелой конницы, которая немедленно воспользовалась этим, и буквально смяла, постреляв из пистолей, нанизав на копья, порубив саблями, а то и просто стоптав конями тимариотов. И сипахи побежали, тем более, что о гибели командующего армией со всей свитой они уже знали, а поведшие поместных кавалеристов в атаку командиры из их среды, к этому времени так же погибли от пуль, шрапнели или были уничтожены во время конной стычки с русскими всадниками.
  Пока происходили выше описанные действия кавалерии обоих противоборствующих сторон, пехота османов, точнее брошенные в бой пара свежих оджаков янычар, под командованием своих чорбаджи (можно приравнять к полковнику) прорвали последние линии туров в двух центральных проходов и истребив или оттеснив на тыловые склоны холмов-редутов защитников, большей частью, вместе с воинами других частей свой армии, устремились к виднеющемуся не так уж и далеко тыловому укрепленному лагерю неверных с их обозами, который вскоре достигли и считай захватили. Ну, почти. Вся эта бегущая к стоянке тыла русской армии почти десятитысячная толпа, слившаяся из пары людских 'потоков' 'вылившихся' из двух межхолмовых проходов, потеряла всякий строй. Рядом неслись по мере сил, не соблюдая никакого построения с разделением на разные подразделения, и янычары из разных оджаков, и азабы со спешенными джебели, и редкие представители оставшиеся в живых из албанского и боснийского ополчения, и покинувшие седло дели с прочими легкими кавалеристами армии султана. Вот в это управляемое азартом уничтожения и жаждой наживы человеческое 'стадо', максимум с трех с половиной сотен метров и влетели во множестве чугунные 'яблоки', разом проложив в людской массе не широкие и не глубокие 'просеки', которые почти сразу затянулись. Но уже на пятом залпе, 'вырубки' стали не затягиваться телами атакующих, а множиться, что бы на сотне метров, когда 'единороги' 'гуляй города' уже перешли на крупную картечь и к ним подключились пули 'сакмарочек' обозной обслуги, бегущие османские бойцы осознали факт, что их 'беззащитная добыча' оказалась очень 'зубастой' и просто на просто сама 'пожирает' их и вот вот все они сейчас умрут. Эта мысль в разной интерпретации пришла одновременно в головы множество бегущих в атаку и они попытались повернуть назад. Штурм затормозился, создалась толчея, когда передние пытались уйти назад, а задние наоборот напирали, пробуя прорваться во вражеский лагерь. И в эту толпящуюся массу живых ударил чугун и свинец ядер, картечи, пуль, чтобы через мгновение многих из них сделать мертвыми. Как бы не были атакующие настроены на убить гяуров и на пограбить их бивак, но летящий в тебя смертоносный металл игнорировать не получается, особенно когда тебя омывает кровью стоящих рядом с тобой воинов султана, и ты понимаешь, что следующий будешь ты, и никакого неверного с далеких северных земель ты уже не заберешь с собой к гуриям, чтобы он прислуживай тебе в том мире. И толпа отшатнулась назад, потом побежала от 'линии смерти' на которой убивали её частички. Бег перерос в панический драп, когда разбитых, подавленных воинов Аллаха с левого фланга армии наследника 'взяли в сабли' казахи и легкие кавалеристы стрелковых дивизий и полков, и османы сломались, понеслись от них в надежде убежать от легкоконных всадников. И настало время легкой конницы, время рубки в спину охваченного паникой и бегущего врага.
  Все прорвавшиеся за линию редутов, так там и остались за ней навечно. Кто остался у щитов 'гуляй города', кого затоптали при беге, кто попал под казахские и русские сабли или копыта их коней, кого поразил металл при попытке протиснуться назад через теснины между холмиками-редутами, артиллеристы из их гарнизонов, 'работая' в идеальных, полигонных условиях, развили орудийную стрельбу по готовности такой скорости, что не успевшие остывать стволы повело, несмотря на огромный расход остатков воды, применяемый в начале сражения уксус к этому времени полностью был израсходован, и пару-тройку 'единорогов' порвало, когда вместо, картечи, с некоторым трудом и сбиванием прицела, но вылетавшей из жерла орудий, зарядили ядра и они застряли при выстрели, порвав пушечные стволы.
  В это время русская кованая конница, сбив копьями прореженные огнестрелом ряды сипахов, разметала их, и выделив тройку полков на преследование и добивания бегущего османского поместного ополчения, основными силами ударила с турецкого правого фланга и тыла по все ещё пытавшейся атаковать русские позиции вражеской пехоте.
  Отряды воинов Пророка, находящихся в тылу своих войск, и так то порядком под истреблённые артиллерией противника, не выдержали удара большой массы бронированных всадников и побежали. За ними дрогнули и передовые ряды, а после хотя и непродолжительного, но мощного артналёта из всех орудийных стволов русской армии по их порядкам и перехода пехоты царя Ивана Васильевича в контратаку, османы рванули назад, подальше от наступающего врага.
  Уже через тридцать минут вся армия бывшего великого визира бежала на всем протяжении фронта, как в ширину, так и в глубину своего построения. В погоню за мчавшейся во все стороны от Косово поля бывшей армии покойного Мехмед-паши, царевич Иван бросил всю имеющуюся конницу, даже создав эрзац-эскадроны 'драгун', посадив на трофейных скакунов наиболее бодрых стрельцов. Кавалерия наследника гнала неприятия часов пять, стреляла, рубя и топча его на всем протяжении погони. Особенно навалили османов в горных проходах да на переправах через реки, где бегущих уже поджидали засады ушедших в тыл егерей и казахов. И как всегда при бегстве потери потерпевших поражения и разбегающихся намного превысили их же потери во время самого проигранного сражения. И если во всей пятидневной битве турки потеряли порядка сорока тысяч человек, то при преследовании было убито россами, затоптано толпой, бывшей ранее армией, утонуло в реках при переправах, умерло от ран, забившихся в различные потаённые места раненных, сорвалось в горах в пропасти, при попытках уйти от победителей по горным кручам, забито местным населением, после потери сил от различных причин, более шестидесяти тысяч османов. Разгром был полный, из всей армии Соколу вернулось 'по домам' не более двадцати тысяч, более тридцати тысяч было взято в плен. Так же победителям достался и лагерь армии великого визиря, правда без запасов еды, но зато казна как армейская, так и более мелких частей, имущество армейское и военачальников с сановниками, артиллерия со своими запасами, правда, большая часть орудийных стволов в ходе битвы были повреждены и приведены в негодность, но металл то из них никуда не делся.
  Почти две недели стояла 'Южная' армия Русского царства 'на костях' на поле битвы, приводя себя в порядок, обихаживая почти двадцать пять тысяч раненных, хороня более десяти тысяч погибших. Собирая, описывая, оценивая и упаковывая трофеи, чтобы впоследствии перевезти на побережье и погрузит на зафрахтованные суда для доставки в метрополию. Гоняя в окрестных горах остатки разбитых воинов Аллаха, кого уничтожая, кого беря в плен. Формируя колонны с военнопленными и гоня их к морю, где уже флот займется их перевозкой в земли Русского царства, работников как всегда не хватало. И только 1 сентября 1577 года армия под предводительством наследника, уменьшившаяся до сорока тысяч бойцов вышла по горным дорогам на юг, к Греции, в которой греки подняв восстания против султана, потерпели поражения и теперь войска Блистательной Порты очень сильно 'наказывали' эллинов за их бунт, а говоря по простому вырезали их всех в захваченных селениях.
  Балканы и земли окрест них. Сентябрь-декабрь по новому стилю 1577 года от РХ.
  Пройдя за полтора месяца ускоренным маршем по горным дорогам до Эгейского побережья Греции армия наследника, оставив часть войска в немногих городах адриатического побережья бывшего Сербского королевства, подгоняемая наступившей осенью с её слякотью да холодами, и приближающейся зимы с ледяными дождями и хотя легкими, но морозами, особенно в горной местности, практически с ходу, затратив пару дней на осада, взяла штурмом Салоники, снова массово применив 'особые' 'экспериментальные' орудия, истратив при этом остатки снарядов и мин к ним. Обретя при этом не только порт снабжения, но и базу для некоторых кораблей флота и зимние квартиры в капитальных городских строениях для большей части армии.
  Командования армии не стало разрабатывать какой-либо 'особо хитрый' план. Действовали быстро, нахрапом. Подошли, в течении суток оцепили город по периметру стен, а на следующее утро разнесли в щебёнку фугасными снарядами ''особых' экспериментальных' гаубиц и пушек порядка пятидесяти метров городской стены с башнями, после чего перешли на остатки шрапнели и осколочно-фугасных, прикрывая пошедшую в пролом пехоту. Тут же к огненной 'потехе' подключились и 'особые' 'экспериментальные' минометные батареи. За световой день Салоники пали. Часть гарнизона полегла в ходе приступа и последующих уличных боёв, но подавляющая, порядка семи тысяч из как минимум десятитысячного городского гарнизона, в ходе сражения сдались на милость победителям. После чего, не откладывая дело 'в долгий ящик', приступили к обустройству в городе с его окрестностями и расширению контролируемой территории в дальних и очень дальних окрестностях Салоников. Отдельные батальоны, а то и сотни, усиленные батареями 'единорогов', саперами, пехотой ландскнехтов или вновь набираемого ополчения из греков, болгар, сербов с черногорцами, тяжелой и легкой конницей, периодически выходили из Салоников в разные стороны, а то и отходили из порта на бортах трофейных судов в сопровождении кораблей русского флота, с целью отобрать у турка очередной городок с окрестностями, а то и простую деревню, правда, довольно крупную по местным меркам. Таким нехитрым способом, за 'зимнее перемирие' наследник оттяпал у султана приличную часть земель, в основном территориально тяготеющих к Салоникам северо-восточную часть бывшей Эллады. Все это происходило при взаимодействии с морской пехотой и стрельцами флота, которые высадились в своё время на побережье южной и срединной Греции, удерживая на нем некоторые города и крепости, в которых и спаслась основная масса греческих беженцев.
  Пока боевые части расширяли освобожденные от поработителей земли бывшей Византийской империи, тыловики армии не сидели без дела. Уже через месяц, несмотря на зимние шторма в Средиземном море и окружающих его морях, в порт Салоники пришел первый морской конвой, в который входил клипер 'Касатка', прорвавшаяся через карибские ураганы, правда, прошла по краям, так как вышла из Порт-Иван, в трюмах которой прибыли снаряды и мины для 'особых' 'экспериментальных' орудий 'Южной' армии. Кроме 'особых' 'экспериментальных' боеприпасов к артиллерии, с флейтов выгрузили огнеприпасы для 'единорогов', 'сакмарочек' и 'уралочек' с пистолетами. Не забыли и продукты для людей, фураж для лошадей, форменную одежду и иных необходимых для войска припасов, пришедших в порт Салоники на бортах зафрахтованных испанских и мальтийских 'купцов'.
  Восстанавливались и усовершенствовались укрепления Салоников и иных городов с селениями, в которых стояли гарнизоны государя-наследника. Из приходящих балканских добровольцев пополнялись подразделения ополчения, понёсшие большие потери в битве на Косовом поле в августе текущего года. Обучая новеньких в течении всего дня, без выходных, военным приемам принятых в армии Русского царства. При русских гарнизонах в селениях на адриатическом побережье бывшего государства сербов приступили к формированию и муштре таких же подразделений ополчения. В эти города-порты так же прибыл один конвой судов с армейскими припасами. Пришли суда с их грузами как раз вовремя, оставленные припасы как раз подходили к концу, особенно с учетом набранного пополнения в новые подразделения из местных жителей. В общем наследник со своими военачальниками готовились к компании следующего 1578 года.
  ***
  Пока 'Южная' армия наследника билась с войсками великого визиря и занимала северную Грецию, пятидесятипятитысячная 'Северная' армия под командование воеводы корпуса князя Дмитрия Ивановича Хворостины схлестнулась с остатками войск будинского паши, поддержанных ошметками армий вассальных султану княжеств Трансильвания с Валахией. Большого, генерального сражения не было, в череде небольших сшибок в чистом поле, да при штурме городов, крепостей с дворянскими замками, противостоящие войска как-то постепенно, под 'ливнями' металлических 'шершней' с 'яблоками' сошли на нет. Растрепанные объединенные остатки отрядов сторонников султана османов под ударами полков и сотен Хворостины 'вылетали' на земли Польши. А за ними, благо Батория сам вторгся в Русское царство, в Малую Польшу вошла 'Северная' армия, где и 'до давили' исламские войска и их прихлебателей, кого 'отправив за кромку', малая часть расселилась одиночками по маеткам шляхты и королевским городом. А 'северяне' совместно с 'центровыми' и 'киевскими' переключились на нового врага- Речь Посполита, после чего уже 'затрещали' замки магнатов, крепости и укрепленные городки. Так что до конца 1577 года и начало 1578 года уже три армии 'резвились' в южных и центральных воеводствах Польши.
  ***
  'Неожиданно' 'ожило' эрцгерцогство Австрия в лице Рудольф V, он же император Священной Римской империи германской нации Рудольф под номером два. Без каких-либо предварительных уведомлений, воспользовавшись отсутствием военных Русского царства на территориях бывшего королевства Сербия (большей его части), остатков королевства Венгрия, княжества Трансильвания и северо-западной части княжества Валахия, вошли войска эрцгерцогства, заняв своими гарнизонами все более менее крупные города и крепости с феодальными замками. Только после этого появилось объяснение, в котором от имени монарха подчеркивалось, что эрцгерцог Австрии Рудольф V, а не император Рудольф II, руководствуясь чувством христианского милосердия и сострадания берет под своё покровительство и защиту выше описанные земли, введя для обороны их населения от безбожников нечестивых турок и их злобного султана войска эрцгерцогства Австрия. Для чего эрцгерцог возрождает государство сербов под названием королевство Хорватия и Славония, присоединяя его к Австрии в качестве вассала под управлением наместника эрцгерцога. Таким же образом, в качестве вассалов под управлением наместников Рудольфа, поступили с княжеством Трансильвания и частью княжества Валахия, оставив последнему то же названия, что было у всей страны. Венгерские земли, бывшие ранее под владычеством султана и отбитых у будинского паши князем Хворостиным, присоединили к королевству Венгрия, королем которой в прошлом году был коронован Рудольф.
  Русский монарх смог удержать за собой только те земли, в которых стояли хоть какие-то гарнизоны его армии. Под рукой царя осталось примерно пятидесяти километровая прибрежная полосу от города-порта Драч (Дураццо) в Албании на юге до города-порта Цавтат на севере, до границ города-республики Дубровник. С центром в таком же городе-порте Бар, от которого протянулся 'язык' до Черной горы. Так же только наличие русских войск не дало Рудольфу V полностью занять всю Валахию, княжества Молдавия и 'откусить' часть возрожденного Болгарского царства. Все-таки эрцгерцог-император не желай ввязываться в войну с Русским царством, вот и 'скрысятничал' только то, где не имелось воинов царя Ивана IV Русского. А так присвоил 'бесхозные' земли, вроде бы и повода для войны нет, Иван Васильевич недавно освобожденные от османов территории как-то не успел юридически каким-либо образом присоединить к своей державе. Тем более имея 'на руках' полномаштабную войну с могучей Турецкой империей, ввязываться в сражения ещё с одной не менее могущественной европейской монархией было бы крайне неразумно. Вот и пришлось стерпеть это 'воровство', сделав вид, что так и было задумано, спасая 'лицо государя' от репутационных издержек. Но государь Иван IV хорошо запомнил эту пакость повелителя 'цесарцев' и сделал у себя в памяти ещё одну 'зарубочку' об 'оплате' Руди за его 'крысятничество' в более крупном размере, тем более что и его покойный папаша так же успел отхватить у султана отбитые русскими у турок венгерские земли.
  Русское царство, Сибирский уезд. Январь-декабрь по новому стилю 1577 года от РХ.
  Зима начала года в Сибири для уральской милиции и казаков прошла мирно. Правда стояли несколько не привычные для казаков сильные морозы. Но запасов пищи и главное дров, заготовленных осенью впрок хватало для всех поселений в избытке. Да и пополняли их постоянно с помощью окрестных жителей, поставлявших в остроги-крепостицы продукты и помогавшие в заготовке древесины, частью идущей и для отопления жилищ.
  Однако, внутрихозяйственная деятельность была не основная. Задачи присоединение сибирской землицы и сбора налога-дани с туземцев никто с Белых со товарищами не снимал. Чем они и занимались всю зиму до начала весны, установив ясак для всех жителей не только ближних, но и достаточно дальних окрестностей Искера, до которых зимником можно было добраться. Собрав к апрелю огромное количество ценнейшего меха, которым на 90% и взимали ясак. Пушнина в данной местности и в это время играла роль торгового эквивалента и была основным средства уплаты податей власти имущих. В связи с отсутствием достаточного количества металлических монет, между аборигенами процветала меновая торговля, за меновую единицу была принята связка из десяти выделенных беличьих шкурок или 'сарум'. Выделенная шкура росомахи или красной лисицы приравнивалась к одной такой связке, чёрно-бурой лисицы, песца или соболя - минимум к трем, исходя из качества меха у погибшего зверка. И пока местные охотники справлялись с меховой выплатой правителям, зверя, хвала богам, хватало. Так в хороший год удачливый охотник за зимний сезон мог добыть до двух сотен соболей и двадцати сотен белок. В пересчете на деньги белка стоила порядка одной-двух копеек, самый дорогой мех -соболь, доходил до рубля, даже чуть выше, если шерстка была 'с искрой, седоватая'. При этом на рынках Европы и Азии того времени цена черных нарымских соболей доходила до двухсот-трехсот рублей за шкурку. То есть норма прибыли зашкаливала даже за высшие пределы при торговле каким-либо иным товаром. Из-за чего все правители этих земель и предпочитали получать налоги в большей части добытой их подданными пушниной, и русский государь так же не был исключением, отдавая предпочтение ценным мехам 'лесных жителей', перед всеми иными товарами передаваемыми в виде ясака, правда, за исключением золота, которым практически не оплачивали тягло.
   Весной, как только вскрылись реки, из Георгийграда пришел караван судов, привезший не только огнеприпасы с 'единорогами' да 'сакмарочками', но и пополнение, как для милицейского полка в дюжину сотен бойцов, из которых более сотни были из отставных пушкарей, так и более трех сотен вновь поверстанных казаков для казачьего полка Ермака Тимофеевича, в который была переформирована казачья полутысяча, с введением в штат канониров с трехфунтовыми 'единорогами'. На флагманской шхуне прибыли и товарищи-заместители Сибирского воеводы-наместника. Капитан-командор Ивлев Александр Глебович, снова решивший сменить химические лаборатории своих предприятий на административно-военную должность первого заместителя воеводы-наместника в не очень то далеком от Уральского уезда Сибирском уезде. Вторым заместителем к Белову назначили трибуна Медведева Всеслава Мстиславовича, решением совета клуба направленного в Сибирь для присоединения её дальних северных украин.
  Назад караван увозил 'мягкое золото' и иные диковины вновь присоединенной землица. На флагманской шхуне, оставив уезд и дела в нем на своих вновь прибывших заместителей, возвращался на Урал сибирский воевода-наместник бригадный воевода Белых Григорий Фомич, который был отозван в Москву, и забегая несколько вперед, вернулся в подведомственный ему уезд только осенью следующего 1578 года, зато с молодой женой старинного княжеского рода. В связи с чем весь 1577 год укрепления власти русского царя на присоединённых землях проходило без его участия, благо было на кого положиться и оставить на местах. Да и боев крупных уже не было. В основном осваивали земли, приводили к присяге государю Ивану Васильевичу и объясачивали в его пользу живущих на них туземцев, да и себя, что уж грех утаивать, не забывали. Правда, для 'собственных нужд' брали по божески, немного, не более 1% от ясака, который получали сверх положенного для монарха, не 'запуская руку' в царскую казну. Тем более, какой летом ясак, зверь 'не выходной', злато-серебра с самоцветами у местных людишек 'кот наплакал', только витаминами в ягодах запаслись за теплую пору.
  В основном больших проблем с назначением дани не было. Остяки с вогулами и прочими самоедами, бежавшие домой после разгрома ханского войска, представили пришельцев в своих рассказах сородичам очень страшными и злыми колдунами, повелителями огня и грома, а потому соплеменники частенько не дожидались, пока новоявленные завоеватели явятся в их земли, сами приходили в занятые русскими поселения. Первым, ещё в прошлом году, уже на четвертый день после взятие Искера, к Белых явился остяцкий туре (князек) по имени Бояр в сопровождении многих своих людей и предложил дружбу. Остяки привезли с собой большое количество еды, в основном рыбу, выделенные шкурки пушных зверьков. За ним по мере распространения пугающих рассказов о русских, приходили изъявить свою покорность и иные князцы местных племен. Разнесшаяся далеко весть о гибели Кучума и его войска лишила покоя народы населявшие Сибирь, в том числе и татар. Так, что в этом году часть татарских мурз, баев с беками, да ясаулов и огланов с берегов Иртыша, Тобола и впадающих в них мелких рек, прибыли с подарками для предводителя победителей и с изъявлением ему своей покорности. Не мешкая с прибывших знатных татарских людишек брался шерт государю Ивану Васильевичу, устанавливался размер ежегодного царского ясака и обговаривались иные выплаты и работы их родов и племен для нужд новой власти. За своими 'лучшими людьми' потихоньку стали возвращаться и простые татары - те самые, что ранее, побросав свои жилища, бежали вслед за знатью далеко от родных мест. Воевода, а впоследствии и Ивлев с Медведевым и иными начальными людьми, встречали их приветливо, позволили вернуться к родным очагам, заявляла при этом, что если они будут послушны воле русского царя и их, как представителей нового правителя в этих краях, они и их воины не причинят им зла. Так, стараясь расположить к себе новых подданных, русская администрация намеревался прибрать к царским рукам всю Сибирь.
  Однако не всегда обьясачивание происходило достаточно мирным путём. В начале весны 1577 года, перед своим отъездом, Белых отправил вниз по Иртышу полусотню во главе с опционом запаса Богдановым, приказав подчинить живших там татар с остяками и назначить им ясак. 5 мая полусотня с приданными трехфунтовками и толмачами из числа доверенных остяков, вышла на стругах в поход. Татары, поселившиеся в долине реки Аримдзянки, были легко подчинены милиционерами, однако часть их, проживающая в устье речушки, засев в своём небольшом городке, оказали отчаянное сопротивление. Взяв штурмом селение, стрельцы-отставники, в назидание другим, чтобы им неповадно было сопротивляться новым властям, жестко поступили с побежденными. Предводителей-зачинщиков повесили за ноги над городским тыном. А всех прочих, в том числе, невиданное дело и баб, заставили поклясться в верности русскому царь- целуя окровавленный меч и на найденном у местного муллы Коране. Что подтвердило информацию о том, что не очень то среди обращенных в ислам местных татар укоренилась новая вера, сильны ещё были среди них, без различия социального статуса, старые языческие обычаи.
  Собрав и отправив под охраной собранный ясак в возводимый с середины весны на слиянии Тобола и Иртыша Тобольск, первопроходцы пошли по воде дальше - в земли Натсин и Харбин. Проведенная ранее экзекуция над непокорными в долине реки Аримдзянки, в значительной мере способствовала бескровному установлению власти белого царя в этих краях. Дальше путь Богданова с его стрельцами лежал в землю Туртас, занимавшую долину реки того же названия, на которой стоял городок, так же названный Туртас. Жившие чуть ниже уватские татары, объединившись с туртасскими, все они входили в один улус уничтоженного Сибирского ханства, встретили пришельцев стрелами. Однако, как бы они ни сопротивлялись, в конце концов вынуждены были покориться, заплот городка не долго сопротивлялся ядрам трехфунтовок. Уже первым залпом были выломаны лесины из тына, а после пятого образовался пятнадцатиметровый пролом в ограде селения, в который и вошла одоспешенная колонна милиционеров. И через полчаса не сильно интенсивного боя поселение пало, без безвозвратных потерь со стороны штурмующих. Пяток дней на экзекуции против главарей обороняющихся и их активных сторонников. Присяга от остальных по двойному обычаю, сбор и отправка дани и снова в путь.
  Туртасскими и уватскими землями кончалась территория обитания сибирских татар, 'ниже', севернее начиналась территория остяков. В остяцкой земле первой на пути экспедиции стояла селение Назим, в которой татары и остяки жили рядом, дальше к северу татары больше не проживали. Не встретив никакого сопротивления, приведя населения к клятве новому государю, снова получив ясак за прошедший год и назначив его на будущее, отправив его в 'столицу', полусотня пошла дальше, её путь лежал на реку Демьянку. На которой в своем городке, построенном на высоком мысу, жил туре (князёк) Ниман, не придумавший ни чего умнее, как собрать две тысячи вооруженных подвластных ему остяков и вогулов и поджидать русских, для боя с ними. Богданов не долго думая попытался взять городок с ходу, вынеся парой залпов воротца и часть частокола около них. Однако, воины Нимана отбросили стрельцов от пролома, убив с полдюжины из них. После чего опциону пришлось взять городок в 'осаду', вернее изобразить её, со своими двумя десятками бойцов, сказалась отправка под охраной 'обозов' с трофеями, значительно уменьшивших и так то не великим числом подразделение, да и последние потери для пятидесяти сабель многого стоили. Ситуацию ухудшал и тот факт, что рассчитывая как обычно на быструю победу, Богданов недостаточно хорошо запаслись едой в Туртасе, что так же осложняло положение полусотни. Так бы и ушли не солено хлебавши, да вовремя подошло подкрепления из 'столицы', вернулась, на паре стругов, часть охранников отправленных с ясаком и подкрепление в два десятка милиционеров. Да и ещё улыбнулась удача, в лагерь пришёл мелкий торговец из чувашей по имени Апаш, оказывающий 'орлам' Брусилова 'постоянные услуги' по их профилю деятельности в этих местах. В 'осажденном' городке у него имелись торговые связи среди его жителей и Апаш по просьбе Богданова ушел со своим товаром в городок. Через пару дней он вышел из поселения и к вечеру пробрался в лагерь отставников, в котором и поведал полусотнику, что и князек Ниман, и призванные им воины, и жители городка сильно перепуганы, целыми днями молятся идолам своих божков, приносят жертвы, камлают, желая узнать, что их ждет впереди и прося своих 'высших покровителей' отвести от них и селения пришедшую беду в виде воинов белого царя. После чего не задерживаясь покинул милицейский стан, уйдя далее по маршруту определенному ему его куратором из 'конторы' Брусилова. А полусотня на утро следующего дня, после получасового артобстрела, не только ядрами городского тына, но и гранатами территории самого городища, пошла на очередной штурм, который в этот раз увенчался успехом, Ниман со своими воинами и жителями сдался на милость победителей. На этот раз никто не пострадал от репрессий победителей, правда взяли все ценное что нашли в городке, да забрали аманатами пару старших сыновей князька и по первенцу ещё у десятка лучших местных мужей и наложили двойную дань на население землицы. Проведя в поверженном вражеском поселении полудюжину дней Богданов собрался на утро седьмого дня выйти в дальнейших поход. Но судьба распорядилась по своему, в этом городке полусотню нагнал трибун Медведев с двумя сотнями стрельцов, после чего объединенный отряд на утро следующего дня пошел далее, на этот раз путь вел к лежащему невдалеке остяцкому городку Рачи, в котором был установлен весьма почитаемый местными аборигенами идол божка Рачи, в честь которого городок и получил свое название. При подходе стругов к Рачи, там как раз проводили великое камлание окрестные шаманы с целью отведения от местных беды в виде пришельцев с заката, при этом не забывая брать от 'паствы' 'добровольные пожертвования', почему-то в основном остатками добытой прошедшей зимой пушнины, которой уже было собрано от жертвователей великое количество. Увидев подходящие по речному стреженью стрелецкие струги, шаманы с помощниками, а за ними и их 'паства' бросились в леса. Пока струги причаливали к берегу к бежавшим присоединились и все жители селения, за исключением не более десятка стариков и старух. Войдя в городок и не обнаружив в нем ни души, за исключением оставленных стариков, частью сил встали на постой до утра, а пока стали собирать оставленный ценный хабар в том числе и 'добровольные пожертвования' божку Рачи. Но и утром, так никто из аборигенов не появился. Добрав не собранные за прошедший день трофеи, подкормив стариков и не запалив селение, погрузились в струги и пошли далее по реке, по дороге заходили в каждое встречное поселение, чтобы привести их жителей, в случае если успевали перехватить бежавших, в повиновение, беря с них шерт государю и назначая ясак в количестве пушнины исходя их наличия населения (с души) и жилищ (с дыма) в селище. А пока в счет ясака за прошедший год брали все, что подворачивалось под руку, в основном продовольствие. Пройдя Цингальскую землицу, вышли к остяцкому городку Нарым. Местных мужиков-остяков в нем почти не оказалось. При опросе установили, что все они ушли на Иртыш, где поджидают в засаде пришельцев, чтобы не пропустить их вниз по реке. Оставшихся немногих мужиков, женщин да детей притеснять не стали, даже постоем в городке не стали, просто собрали наспех все ценное что нашли да ушли к берегу, на котором разбили свой лагерь. Весть о захвате Нарыма быстро достигла сидящих в засаде остяков и когда стемнело, ушедшие мужики стали крадучись возвращаться домой, опасаясь за судьбу своих оставленных домочадцев, боялись, что находники станут за них мстить захваченным семьям. Однако, убедившись, что все близкие живы, невредимы и не пострадали, на утро подавляющая часть местных остяков присягнули на верность русскому царю, внеся назначенную дань и обязались привезти к весне следующего года пушной налог. Простояв у Нарыма с неделю, отряд снова начал сплав по Иртышу, поход продолжился. 20 июля стрельцы прибыли в Тарханскую землицу в которой правил туре Калпухов, очень гордящийся своим происхождением. Все тарханские остяки уверены, что родоначальники их туре (князьков) произошли от пришлых татар, предки которых жили у слияния Тобола и Иртыша. У городка милиционеры снова встретили отпор от туземцев. Бой, со стоянием перед началом и преследованием в конце, продолжался пару-тройку часа, в ходе которого многие остяки полегло на вечно в землю, в том числе и туре Калпухов со своим окружением из лучших местных людей. И снова пушки и ружья 'рулили' в этом сражении. 'Ливень' картечи и пуль в первые минуты битвы буквально выкосил центр 'боевой толпы' остяков, в котором находились наиболее одоспешенные воины, туре со своими ближниками. Еще пара залпов по флангам и четвертый, добивающий, в спины бегущих врагов. Потери среди аборигенов были огромные. После чего началось преследование драпающего противника и занятие его городища. На утро собрав весь необходимый стрельцам хабар, Медведев приступил к принесению клятвы верности русскому монарху всеми оставшимися живыми после сражения и штурма поселения взрослыми жителями городка. Шерт брался по обычаям местных, благо ранее было кому просветить находников про местные верования и быту. После чего получив дань за прошлый год и назначив ясак на следующие лета, струги с русскими пошли далее. К этому времени во всей долине Иртыша оставалось лишь одно место, неподвластное русскому царю- городок, в котором жил сильный туре по имени Самар, именем которого называлось и само городище. Данному князьцу были послушны все остяки Иртыша и Оби. Городок Самар стоял на месте, названным в будущем русскими первопроходцами Самарский ям. Кроме Самар у князьца было и второе укрепление на Иртыше, ниже первого, где он укрывался в случае сильной опасности. 8 августа рано утром, практически перед рассветом, когда сон караульных самый сладок, ночная тьма еще не полностью уступила дневному свету, а над водой и по берегам курится туман, стрельцы показались на Иртыше в видимости из Самара. Заранее высаженные отставники из полковых и дивизионных разведок, подобрались к спящим часовым, выставленных местным правителем на берегу реки у пристани, у тына и ворот самого Самар и перерезали их. После чего основные силы милиционеров хлынули в открытые ворот обреченного селения и приступили к его зачистке. Проснувшийся от криков своих подданных, Самар-туре попытался защитить себя и своих людей, организовать отпор нападавшим, но был быстро сражен метким выстрелом из 'сакмарочки' и упал мертвы на землю, чем вызвал панику среди своих приспешников. Остяки, перепугавшись, начали разбегаться кто куда, но бежать из окруженного поселения было некуда и оставшиеся в живых жители покорились силе находников, не посмев отказаться ни от шерта новому монарху, ни от дани за прошедший год, ни от ясака в будущие лета. После чего одна полусотня ушла ко второму укреплению и полностью разрушив его, а развалины предав огню, забрав собранный в нем хабар, вернулась к основным силам.
  Стрельцы-отставники стояли в Самар и около него целых десять дней, пока к городку не прибыл со своими людьми остяцкий туре Алыч, ранее, ещё в Искере, принесший клятву верности Ивану Васильевичу. Медведев, выполняя ранее состоявшийся уговор, назначил Алыча-туре вместо погибшего Самара, тем более что и сам Алыч и его племя были хорошо известны местным остякам. После чего все поселения по берегам озера Кунда и обширные земли по Оби были в их подчинении. Да и по Иртышу уже не оставалось туземцев, способных оказать сопротивление новой власти. Где бы отряд ни появлялся, всюду милиционеров встречали с изъявлением покорности и согласия на шерт, дань и ясак. После чего струги спустились до устья Иртыша и 19 августа отряд Медведева пошел вверх по течению Оби от слияния с ней Иртыша, для присоединения племен проживающих в её среднем течении.
  Единственное крупное столкновение с аборигенами, растянувшееся на пару лет, до зимы 1578 года, стала война с так называемой 'Пегой ордой', рыхлым племенным объединением самоедов-селькупов, населяющих среднеприобские земли, под общим предводительством князца Воня с титулом ом-дыль-ко-ку (русские подьячие перевели этот титул как царь), ранее состоящем в унии со свергнутым Сибирским ханом Кучумом. Впервые название селькупы упоминаются в русских письменных источниках XVI века, как существующее племенное объединение селькупов, которое в русских источниках назвали 'Пегой Ордой', воинскую силу которой составляли не менее четырех сотен воинов-ля-ков, 'у Вони князя з братьею и с детьми сбирается с 400 человек, а все около его ходом в днище, а иные де волости подошли к Воне близко ж'. А при полном призыве численность войска могло возрасти многократно, не менее чем до полутора тысяч ополченцев-ку-ты-па-ра из охот-ни-ков, рыболовов и земледельцев с ремесленниками. Территория занятая селкупами делилась на три части: Верхнего Нарыма (южные селкупы) под властью князьца Воня; Нижниего Нарыма (северный селкупы) под управлением князьца-мар-гко-ко Кичей, связанного с Воней родственными узами: его внучка была замужем за сыном Вони- Тайбохтой; и племя отстоящее несколько территориально обособленной от прочих селькупов, в котором княжий парабельский князёк-мар-гко-ко Кирша Кунязев. В 'Пегую Орду' входили селькупские племена: кайбангула, пайгула, сельгула, соргула, сюсигула, тегула, чумульгула и шиешгула, под управлением своих племенных князьцов-ко-ко. Название- селькупы, местные туземцы получили от контактирующих с ними русских, при этом у них имелось самоназвание - пегораль, то есть 'лося сильные люди' или 'большого лося сильный народ'; от селькупского 'пек' - лось и 'ора' - сила.
  Видимо нужно очень коротенько описать экономику селькупов. 'В основном население 'Пегой Орды' живет в землянках, для защиты жилищ строят земляные крепости. Главными отраслями хозяйства у южных селькупов была охота и рыболовство, в качестве транспорта использовались собаки и лошади, соответственно в рудиментарном состоянии имелось коневодство. У северных селькупов средством передвижения служила упряжка оленей, которое (оленеводство) было заимствовано селькупами у ненцев и эвенков. Рыболовство осуществлялось посредством крапивных сетей, запорных сооружений, крючково-остроговых снастей. Основными охотничьими орудиями являлись лук со стрелами, самострельные установки, давящие ловушки. Продукция промыслов составляла основу пищевого рациона. Растительное выращенное и собранное продуктовое сырье дополняло основной - мясорыбный пищевой рацион. Так же промысловая добыча служила сырьем для изготовления зимней меховой одежды 'парка', 'сокуй', обуви 'пеема'. В отличии от северных, у южных селькупов имеется примитивное земледелие в виде выращивания ячменя-аариа. Но имело широкое распространение и собирательство корня сараны, ягод, орехов. Выпекались лепешки из ячменной муки 'мыр-са') и сараны 'тогул', приготовлялось собственное хлебное вино 'уль'. Одним из распространенных блюд была заквашенная в бруснике рыба. Обычной пищей являлось вареное и сырое мясо, вареная или запеченная на огне рыба. Пушнина играла роль в основном внешнего торгового эквивалента и средства уплаты податей. При том, что во внутреннем обмене товарами служили также рыба, олени, лошади, луки со стрелами, лодки. Для торговле с русскими в продажу шли пушнина, рыба, ягоды, орехи, приобретались металлические предметы, оружие, ткань, пищевые продукты, в основном различное зерно. Среди селькупов выделялись торговцы (таксыбылькуп-товарные люди), занимавшиеся посреднической торговлей. Необходимые селькупам привозные товары стоили относительно недорого: например, топор - 30 копеек, речное дощатое судно - 5 рублей, при переводе на русские деньги. При этом в дорусский период, до XVI века, у селькупов было высоко развито керамическое производство: из глины изготовлялась не только разнообразная посуда, но и курительные трубки, грузила для сетей, литейные формы, тигли, детские игрушки, культовая скульптура. Правда в последствии гончарство полностью исчезло, русская более дешевая и качественная привозная керамика полностью вытеснила её с рынка. В это же время под воздействием торговли, по тем же причинам что и гончарное производство, пришло в упадок местное ткачество, основанное на обработке крапивного волокна 'саатчу' ('сота'). В результате большинство ремесленных товаров селькупов не выдержали конкуренции с более массовой, дешевой и качественной продукцией русского производства. Только северные селькупы сумели сохранить кузнечество; прежде селькупские кузнецы-чотрлькум славились среди соседних народов умением изготовлять оружие, панцири, шлемы, маски, зеркала, украшения, вот это то оружие и доспехи пользовались спросом у местных аборигенов. Да ещё в том же Нижнем Нарыме наибольшим спросом пользуются мастера по изготовлению лодок-долбленок и мастерицы по пошиву местной национальной меховой одежды. При этом маргкоки и коки 'Пегой Орды' вели постоянные войны между собой, с тюрками - на юге, кетами и эвенками - на востоке, остяками (хантами) - на севере'. Так, несколько позже ныне описываемого времени, характеризовали самоедом 'Пегой орды' русские переселенцы в мире 'витязей'.
  Вот с этой коалицией племен и столкнулся поднимающийся вверх по Оби отряд Медведева уже 22 августа. На яру левого берега показалось небольшое селение, землянки которого были обнесены земляным валом с тыном по его верху и воротами выходящими к реке, от которых к воде по склону вилась хорошо утоптанная тропа. Вот на этом высоком берегу и стояло войско сотни в три воинов-ля-ков местного правителя ом-дыль-ко-ку Воня, встретивших подходящие струги пришельцев 'роем' стрел, застучавших своими наконечниками, в основном железными, по бортам и поднятым над стругами ростовым щитам. После пятого залпа, пришельцы развернули свои суденышки и со всей возможной скоростью ушли вниз по течению, уходя из под обстрела. Ляки местного владыки бросились по берегу за уходящим противником и даже догнали его, когда последний остановил свои большие лодки на речном стреженье между двумя низкими берегами. И от всей души 'по приветствовал' 'салютом' боевыми зарядами с ядрами и гранатами собравшихся в 'боевую толпу' наиболее быстрых воинов аборигенного ом-дыль-ко-ку. 'Приветствие' последним сразу не понравилось и оставшиеся в живых бросились подальше от речного уреза, провожаемые стремящимися ткнуть в спину свинцовыми 'осами' вылетавших из стволов 'сакмарочек'. Часа через два с верха спустилась небольшая лодочка-берестянка, которой управлял богато одетый, по местным меркам, туземец. И уже через четверть часа абориген назвавшийся Урунка и немного говорящий по-русски, при помощи переводчиков остяков, имеющихся в отряде, сообщил, что его 'царь' -ом-дыль-ко-ку Воня хочет встретится с предводителем пришельцев и поговорить с ним. Получив согласия и согласовав место и время проведения встречи посланец остяцкого князьца удалился так же как и прибыл, на своей лодочке-душегубке. И уже примерно через три час, за час до заката, на левом берегу состоялась встреча Медведева и местного правителя ом-дыль-ко-ку Воня. На предложение командира русского отряда признать над собой и своей землей с людьми власть русского государя, этот могущественный князёк не только долго и упорно стал отстаивал на переговорах свою независимость от Москвы и уклонялся от принятия шерта и от уплаты ясака царю Ивану IV, говоря, 'что ясаку с себя и с своих людей не дает'. При этом периодически переходя, пока в словесное, наступление, грозил, 'собрався с своими людьми и с дальними волостьми приходить к городу', видимо имея в виду ближайшее к его владениям поселение русских, не уточняя его название. В общем переговоры ни к чему не привели и буквально перед закатом, стороны не достигнув договоренности разошлись по своим стоянкам.
  За полночь струги снялись с якорей на середине русла и потихоньку на веслах пошли вверх по течению, чтобы пройдя укрепленное поселение, высадив невдалеке от него десант в пару сотен стрельцов с батарей трехфунтовок, который до утра совершил не длинный марш-бросок под вал поселения. И с рассветом разнеся парой залпов часть тына, проделав в нем дырищу метров в пять, пехота, накопившаяся почти около укрепления, забросав фашинами, пока ломали заплот, ров, броском преодолела под оплывший вал и ворвалась через пролом в селение, после чего началась зачистка не до конца проснувшегося городища от противника. Через неполный час все было закончено. Сопротивляющихся, которых в общем было не так то и много, уничтожили, остальных согнали в одно место, ограничив в свободе, по простому связали и оставили под охраной. Те полтора десятка землянок и примерно в двое большее число берестяных чумов, были осмотрены на предмет наличии в них жителей или воинов, после чего приступили к их повторному досмотру с целью изъятия из них всего ценного в пользу русского монарха. А днем местные воины попробовали отбить захваченное селение, но хватили пары-тройки залпов имеющихся в десанте 'единорогов' выставленных на валу городка чтобы отбить у ляков всякую охотку приближаться к валу на дистанцию действия орудий.
  Простояв в захваченном укреплении пару дней в надежде, что туземцы не выдержать и атакуют его, и не дождавшись приступа, милиционеры пошли по Оби дальше против её течения, оставив за своей спиной пылающие развалины бывшего поселения и его укреплений. Ещё чуть более недели неспешного хода по реке, с высадкой на берег в местах нахождения поселений остяков, ничего не дало в виде добычи. Все селения стояли брошенные населением с тщательно собранным и вывезенных имуществом их жителей. За то летящих их береговых зарослей и окружающей поселения тайги стрел с различными наконечниками, от каменных и костяных охотничьих, до боевых срезней и бронебойных- 'игл', хватало, даже с избытком. И хотя благодаря доспехам погибших было всего трое, но ранения различной степени получили многие. И 1 сентября Медведев, в связи с истечением времени отведенного на поход и наличия значительного количества раненых, дал команду на возвращение. И к октябрю экспедиция вернулась в выстроенный Тобольск.
  ***
  Как и было запланировано в прошлом году Ермак Тимофеевич со своим вновь сформированным казачий полков в восемь сотен сабель при поддержке восьми батарей трехфунтовых и пары шестифунтовых полевых 'единорогов' в сопровождении милицейской сотни стрельцов с начала навигации ушел водой на восток. Сначала спустился, без приставаний к берегу вниз по Иртышу, с него перешли в Обь, по которой, так же не сходя для ночлега или дневки на берег, отражая с воды налеты местных остяков, пошли вверх. С Оби ушли в Чулым, по которому, тоже с периодическими боями, поднялись до места высадки на берег, примерно в районе города Ачинск мира 'витязей', где отстроили небольшой деревоземляной форт, в котором стала гарнизоном стрелецкая сотня. Пока строились, вышли на связь с местными кочевниками у которых и наняли коняшек, на которых с 10 июня начали перетаскивать струги и перевозить орудия с боеприпасами и иным имуществом с Чулыма в речку Качу, закончив перемещение с одной реки в другую в течении дюжины дней. После чего покатились, продираясь через мели и периодически отстреливаясь от аборигенов, вниз по течению реки до её устья. И при её впадения в Ионесси-Енисей, на яру левого берега Енисея начали строить острог, который успели закончить в середине осени. После чего остановились в нем на зимовку.
  Чужеземные государства окрест Русского царства. Январь-декабрь по новому стилю 1578 года от РХ.
  Император Священно Римской империи германской нации Рудольф II в текущем году вел себя 'мирно' и 'хорошо'. То есть 'переваривал' в своем домене-герцогстве Австрия, то, что захватил, от имени домена, в прошедшем году из земель отбитых русской армией у османов. И потихоньку подготавливал себе проблемы на будущее, усиливая давление на протестантов в своей империи, которые, даже в личном домене Габсбургов- Австрии составляли подавляющую часть дворянства да и большинство горожан исповедовали протестантизм различного направления. Кроме того император по тихому начал борьбу за свой абсолютизм с различными областными сеймами и самоуправлением городов, первым шагом которого стало нежелание монарха ежегодно собирать имперский сейм, который он уже не собирал, не смотря на пока мягкие намёки от курфюстов, со дня своего избрания императором. Но неприятности только будут в последствии, а пока довольные имперские сословия 'переваривали' добычу принесенную их государем для них и которой хватило в общем-то всем, кому было нужно дать. Что значительно снизило недовольство правителем среди его подданных. В общем для империи год прошел 'спокойно', как всегда кто-то с кем-то сражался, крестьяне с горожанами бунтовали, сеньоры давили бунты, ничем не примечательный 'мирный' год.
  ***
  Французское королевство, как и его сосед Империя, так же 'спокойно' прожило этот год. Гугеноты и католики из 'Католической Лиги' все так же как и в прошедшие года 'мирно' резали друг друга, в прошлом 1577 году между двумя религиозными партиями вспыхнула очередная, шестая по счету, война. Но теперь на короля Генриха III ополчилась 'Лига', в лице своих лидеров братьев Гизов, герцога Лотарингского Генриха Гиза и Людовика, кардинала Лотарингского. Так что бедному монарху срочно пришлось искать 'дружбы' ещё с одним Генрихом, уже третьим персонажем описываемых событий с этим именем, главой гугенотов Генрихом Наварским, заодно объявив себя и главой противной стороны - 'Католической Лиги'. В общем так же как и в Священно Римской империи германской нации да и во всей остальной Европе, 'мирный', 'спокойны', ничем не примечательный год для Французского королевства.
  ***
  Королева Англии и Ирландии Елизавета I, как и в предыдущие лета, в 1578 году направляла деятельность своего правительства и парламента на пополнения богатства страны, основательно подорванного после нападения на побережье Британии проклятыми тартарскими пиратами. Для чего не только поощряла, но и сама, покровительством и деньгами, участвовала в различных морских экспедициях, направленных на получения золота и иных эквивалентах ему металлов с камнями. А где сокровища легче всего взять? Там, где оно есть. И достаточно доступно. То есть на кораблях, но в основном на торговых судах Испанского королевства, везущих дары Вест-Индии из заморских гаваней, в порты метрополии. И если в самом Новом Свете, перешедшие под руку царя московитов тартарские разбойники, вдруг стали ярыми защитниками испанского добра, без сантиментов топя любую 'посудину' посмевшую хоть каким-то образом посягнуть на имущества испанского или московитского монархов и на добро их подданных, то уже в 'видимости' Старого Света идальго не справлялись с охраной собственных судов. Вот и бросились 'частные торговые' корабли на охоту на эту дорогую 'дичь'. Перешедшая как раз в эти годы в странную, не объявленную ни одной из сторон, но от этого не менее кровавую войну на морях. При это Вестминстерский дворец в Лондоне и Королевский Алькасар в Мадриде предпочитали закрывать глаза на эти 'частные войны' и ограничивались принесением формальных протестов по каждому поводу. Вслед за своей королевой вложились деньгами с протекциями в эти 'исследовательские экспедиции' и придворные: графы Лестер, Оксфорд и иные аристократы из окружения властительницы Британии.
  Естественно появились и 'герои' этих баталий и походов. Вместо почившего Френсиса Дрейка и исчезнувшего для английского обществ Джона Хокинса, вышедших на лидирующие места в мире 'витязей', в этой 'кальке' на первые роли выдвинулись три брата: сэр Хемфри Гилберт, его единоутробный младший брат сэр Уолтер Рэйли и их двоюродный брат сэр Ричард Гренвилл со своим деловым партнёром Ульямом Хокинсом, старшим братом 'потеряшки' Джона Хокинса, а так же 'примкнувшие' к ним братья Фробишер, Мартин и Джон, до этого крейсировавший от имении французских гугенотов и нидерландских протестантов. О чем свидетельствовали каперские грамоты выданные каждому из братьев от имении гугентов их вождями принцем Конде с адмиралом Колиньи и нидерландские корсарские свидетельства за подписью принца Вильгельма Оранского.
  Сперва отдельные корабли под командой старших братьев, а потом и небольшие, в три-четыре корабля эскадры, перехватывали испанские нао у Азор или у берегов самой Испании в районе Севильи, после чего трофеи, обычно без 'исчезнувших' экипажей со своим грузом приводились в отстроившийся Портсмут, где добычей уже занимался постаревший, и по этой причине не ходящий в море сэр Ульям по фамилии Хокинс. Потом, в 1576 году, сэра Хэмфи, временно ушедшего на берег шерифом в прибрежное графство Корнуолл, где он помогал местным 'джентльменам удачи', финансируя и скупая у них добычу, а так же изводил местных католиков, за что был в прошедшем году произведен королевой в рыцарского достоинство и стал сэром, на квартедеке корабля сменил его брат, пока ещё не сэр Уолтер, что бы вскоре, в текущем году, присоединить к своему имени титул сэра, дарованном ему королевой 'за действия в экспедициях принесших пользу короне'. А с этого года только 'братская' 'Катайская компания', образованная в прошедшем году, выводила в море пять однотипным мини эскадр в составе флагмана- галеона английской постройки на 400 тонн и пары пинасс. Отдав их под командованием сэров- Хемфри Гилберта, оставившего пост шерифа ради места в парламенте и корабельного квартедека, Уолтера Рэйли, Ричарда Гренвилла и пока двух не сэров, братьев Фробишера Мартина и Фробишера Джона. При этом надо учесть и других 'королевских корсаров'. Недостатка в которых 'добрая королева Бесс' не испытывала. Фактически состоящие на королевской службе 'джентльмены удачи' захватывали испанские суда на всем протяжении европейского атлантического побережья и в водах Азорских островов, при этом не брезгуя и высадится на берег и разграбить подвернувшееся прибрежное поселение.
  В результате чего золото, серебро, драгоценные камни и иные товары из Вест-Индии пошли 'ручьем' в 'закрома' государства и 'кубышки' частных лиц. Что наряду с торговлю, в том числе и шестью с сукном произведенного из неё, потихоньку восстанавливало финансовое положение королевства. И все бы было бы хорошо, если бы не северные графства на границе с Шотландией, где нет нет да полыхнет очередной бунт крестьян да горожан с местными сельскими эсквайрами или городскими джентри во главе. Да и постоянные стычки в Ирландии не дают покоя, требуя все больше и больше войск, оружия, снаряжения и главное денег, денег, денег.
  Так, что и для англосаксов с из королевой год был 'мирны', 'спокойны', даже прибыльный.
  ***
  В этом году в Европе стало на одно государство меньше. Лично возглавивший португальские войска в Северной Африка король Себастьян I Желанный погиб в августе 1578 года в общем то мелкой стычке с отрядом местных последователей Пророка. Королевский конвой по глупому нарвался на более многочисленный отряд мавров и в скоротечной конной сшибке был полностью вырезан. Когда хватились пропавшего короля и нашли место схватки, то кроме раздетых тел королевских приближенных и воинов охраны государя ничего не нашли, в том числе и тело самого Себастьяна I. В общем, монарх получил то, что искал всю свою недолгую, в 24 года, жизнь. Он и в ненужную его стране войну 'вписался' не только чтобы поддержать родственника, короля соседней Испании, но в основном для реализации вложенной в него в детстве его воспитателями иезуитами мечты Крестового Похода против магометан, и в своем воображаемом мире монарх считал себя паладином Иисуса Христа, призванном освободить Землю от неверных. И этот хрупкий, отличавшийся слабым здоровьем (да здравствует инцест, борющийся за чистоту королевской крови), всячески содействовал исполнению данной своей мечты, несмотря на лютейшие последствия для экономики своей державы. Видимо от судьбы не уйдешь. И в мире 'витязе' португальский владыка погиб в этом же году, так же на североафриканской земле, ввязавшись в ненужную для него войну, придя на помощь изгнанному правителю Абу Абдалле Мохамеду, с войском набранном из наемников испанцев, итальянцев, немцем и небольшим числом португальских воинов. В битве при Эль-Ксар-эль-Кебире армия Себастьяна I было разбито, сам государь погиб, но тело его, так же не было найдено. В последствии факт отсутствия трупа короля сыграл роль детонатора в появлении ряда лже-Себастьянов Первых, королей Португалии (как минимум вынырнуло четыре претендента на эту роль) и породил легенду о возвращении Себастьяна I на свой трон и спасении им страны от врагов. Для развеивая легенды, король испанский Филипп II, занявший в 1580 году португальский трон, обнародовал, что получил из Марокко останки Себастьяна I и похоронил их в монастыре Жеронимуш в Лиссабоне. Но и эти действия не привели к прекращению слухов о появлении за земле португальской чудесно спасшегося от рук неверных государя Себастьяна I Желанного.
  Правление этого монарха имело для Португальской короны катастрофические последствия из-за чего этот король-романтик рыцарства стал самым малозначительных правителей в истории страны, и при этом предпоследним монархом из правящей династии. Гибель юного неженатого короля привела к практическому пресечению царствующей в Португалии Ависской династии, последним бесспорным наследником стал пожилой бездетный двоюродный дед Себастьяна, кардинал Энрике, архиепископ Лиссабона, брат его деда короля Жуана III, который и занял в следующем году опустевший трон под именем Энрике I Чистый. Сложившейся ситуацией не замедлили воспользоваться соседи-родственники начав в этом году процесс по присоединению португальской короны к испанскому престолу, ведь дедушка-король на троне долго не проживет.
  ***
  Португальская перспектива была фактически единственным добрым известием для его католического величества Филиппа II, короля Испании.
  В североафриканских владениях короны продолжалась стычки с не признавшими новую власть маврами. Благо было на кого положиться в этом деле, поставив во главе войск в Северной Африки своего незаконнорожденного, но признанного отцом-королем Карлом V, брата дона Хуана Австрийского, которого для этого пришлось в апреле текшего года даже отозвать из охваченных мятежом нидерландских провинций, где дон Хуан не плохо давил мятежников. Но на новом театре военных действий его воинский талант, по мнению короля был нужнее.
   Галеоны и нао из Нового Света продолжали систематически доставлять в Севилью заокеанские сокровища, и если ли бы не французские и особенно английские пираты, активно резвившиеся на морских путях от Азорских островов до метрополии, то это была бы второе доброе известие. Но было так как оно было, а его флотоводцы практически ничего не могли с этими разбойниками поделать. Зато бывшие тартарцы, а сейчас подданные царя Московии, прекрасно обуздали эту своевольную братию в зоне своей ответственности, водах заморских владений его величества. Что было наиболее оскорбительно для монарха. И конечно эта королева-еретичка на своем острове со своими подданными-пиратами заслуживает наказания, но не время, ох не время объявлять островным бритам войну. Хотя она фактически и идет, правда в основном на море с редкими сражениями на суше с наемниками англичанами в бунтующих Нидерландах.
  А тут ещё и 'добрый' соседушка руа французов Генрих III, внезапно рассорился с лидерами 'Католической Лиги', которых активно, и златом с серебром, и словом, поддерживал Филипп, как верный сын матери Римской церкви, против соседних еретиков-нечестивцев прозываемых гугенотами. Разругавшись с Гизами, 'брат' Генрих, формально объявив себя главой 'Католической Лиги', фактически поддержал местных еретиков-протестантов, естественно стал 'сыпать мусор в нидерландский суп' его католического величества, оказывая поддержку бунтовщикам-протестантам из принадлежавшим его короне Нидерландам, да закрывать глаза на французских и иных пиратов, базирующих в портах его государства, грабящих суда несущих флаг его государства. И этот бунт чем дальше, тем больше заставлял Испанию меньше думать об других вопросах жизнедеятельности государства. А потери от действий этих морских разбойников стали значительно сказываться на доходы от заморских владений короны. Только избивались от одних пиратов-тартарцев, склонив их к охране своих караванов, как тут же появились новые, теперь уже от своих 'братьев' и 'сестер', соседушек-монархов по Европе. Так, что этот год для Испанского королевства выдался совсем не мирным.
  ***
   Несмотря на заключение в позапрошлом году так называемое Гентское умиротворение между северными землями, населенными в основном еретиками-кальвинистами (фактически будущая Голландия) и южными территориями (фактически будущая Бельгия), в которых большинство составляли добропорядочные католики, почитающие Святую мать Римскую церковь, непогрешимого Папу Римского и его Католическое величества Филиппа II, короля Испании, входящие в нидерландские провинции монархии, продолжались столкновения. Северные территории, и даже некоторые южные провинции, не смотря на поддержку местных властей королевской армией, продолжали сотрясать восстания крестьян и городов. В море продолжали бесчинствовать пираты-еретики, прозываемые морскими гёзами, объединившееся со своими собратьями протестантами из Англии (пуританами) и Франции (гугенотами), практически парализовали торговлю метрополии со своими северными нидерландскими провинциями. Ни один корабль или судно под испанским флагом, не могло пройти в порты северных провинций, если оно шло в одиночку или малой группой, пройти стало возможным только в составе конвоя, под охраной боевых галеонов короны. В ответ правительственные силы разогнали городское самоуправление в городах Аррасе и Валансьене, арестовав представителей городских советов и их ярых сторонников, укрепив таким образом 'вертикал власти' Мадрида в этих поселениях. Противоборствующие стороны в течении всего года, под прикрытием договора 'умиротворения', трактуя его статьи всяк в свою пользу, оттяпывали друг у друга то город, то селения с прилегающими землями. В общем шел обычный европейский юридический мир.
  В начале года удача улыбнулась испанцам, их армия под командованием дона Хуана Австрийского, бастарда бывшего короля Испании, сошлась 31 января 1578 года в битве с войсками мятежников у деревушки Жамблу. На рассвете войска дона Хуана, воспользовавшись тем, что командования армии повстанцев отбыло на празднования свадьбы аж в Брюссель, нанесло удар по лагерю бунтовщиков. Удача сопутствовала бастарду и его солдаты одержали победу. Еретики бежали оставив на поле сражения не менее десяти тысяч тел погибших. Их остатки, порядка трех тысяч человек, отступили в Жамблу, где и укрепились. Но в самом начале февраля, после переговоров, сдались победителям.
  Осенью немного отыгрались мятежники, взяв власть в самом Генте, 'матери' одноименных 'умиротворений'. 28 октября 1578 года городской совет Гента под руководством радикальных кальвинистов Янва ван Хембизе и Франсуа ван Рыхова, перехватили власть в городе, арестовав поддерживающих легитимного монарха большого судебного пристава Гента и пару епископов, Брюгге да Ипра. Объявив о создании в городе и прилегающих к нему землях округа кальвинистской Гентской республики, просуществовавшей аж до 1584 года.
  ***
  Персидской державе в этом году приходилось трудно. Несмотря на переброску подавляющей и самой боеспособной части армии Турецкой империи в Европу, на Балканы, против войск Русского царства, остатки османских подразделений, состоящие из воинов местных правителей, под командованием Лала Мустафы-пашы и Коджи Синан-паши, по повелению султана, двумя корпусами пошли на персидские земли. Полуслепой инвалид Мухаммад Худабенде, ставший шахом Персии после убийства эмирами кызылбашских племен предыдущего шаха, его брата Исмаила II, ничего не смог противопоставить турецким ударам из Месопотамии и в Западной Грузии, по причине почти полностью отсутствия войск. Все что скопил папа шах Тахмасп I, все войска нового типа, что он создал, умудрился растранжирить, разогнать его сынок Исмаил. А остатки сокровищ растащили после его смерти эмиры, уже в правления самого Мухаммад, частенько с согласия самого шаха или вернее правящей от его имени его жены властной Хейр ан-Ниса-бегим фактически, о ужас, принявшей на себя всю полноту шахской власти. Она лично вела все важные государственные дела, согласно распоряжению её безвольного муженька, её личная печать ставилась на обороте шахских указов и грамот над печатью визиря, только после этого они обретали юридическую силу и были обязаны к исполнению всеми подданными шахиншаха. В результате 'подарков' эмирам казна вскоре была опустошена, из неё исчезли даже драгоценные камни, добытые в копях за последние пятнадцать лет.
  Тем не менее, не смотря на действия предпринимаемые Хейр ан-Ниса-бегим, на местах власть кызылбашских эмиров становилась все более и более бесконтрольной. Государство была фактически поделено главами 'красноголовых' на сферы влияния, и эмиры племен мало считались с центром, и управляли племенными землями по своему усмотрению. Не только эмиры но частенько и простые кызылбаши стали мало считаться с интересами государства и веры. Власть Мухаммада с Хейр ан-Ниса-бегим постепенно становилась все слабее и беспомощнее, так, что в стране начались межплеменные распри и междоусобицы. Сефевидская держава почти прекратила своё существование как государство. Заодно племенная аристократия до конца уничтожила и те воинские части 'северного строя' покойного шаха Тахмаспа I, которые пережили правления Исмаила, чтобы окончательно обезопасить себя от военной опасности со стороны центральной власти. В открытую увезя на земли своих племен пушки, ружья и иное оружие и доспехи расформированный частей нового типа шахской армии. А те отряды племенного ополчения, даже вооруженного ворованным оружием, которые выставили эмиры в войско шаха Мухаммад Худабенде ничего не смогли противопоставить второсортным и даже третьесортным воинам местных правителей осман.
  Удача сопутствовала османам, даже не смотря на то, что их командующие Лала Мустафа-паша да Коджа Синан-паша терпеть не могли друг друга. Но гнали деморализованного, слабого врага достаточно успешно, так что к концу года держава сефевидов потерпела полное военное поражение. Османы полностью захватили междуречье и побережье Персидского залива, продвинулись на север Персии до древнего города Хамадана заняв его. На Кавказе под их власть перешла вся Грузия со столицей Тифлис, турки вышли на побережье Каспийского моря, подгребая под себя прибрежные ханства и провинции сефевидов и повторно захватили Дербент. Что в свою очередь заставило напрячься русского царя, начавшего стягивать к черноморским и каспийским кавказским 'воротам' свободные войска, но это будет только в следующем 1579 году. Вся юго-западная часть Персии и бывшая столица Тебриз так же перешли под власть полумесяца. И только заключения мира с передачей султану всех захваченных земель, которые турки тут же начали укрепляться, возводя новые и перестраивая старые крепости, а так же выплатой огромной контрибуции, остановило османские войска. Так что год для Персидской державы явно был катастрофический по своим последствиям.
  ***
  Для султана Мурада III со всей его империей год нельзя было считать удачным. Потерпев поражения в сражениях с северными гяурами из далекой Московии, его держава потеряла почти все свои европейские владения. Зато восток частично компенсировал западные потери. Отбитые и присоединенные к его империи бывшие земли государства Сефевидов несколько сгладил горечь потери. А заодно и дали возможность в будущем году увеличить количественно свои войска в Румелии за счет набора наемников на бывших землях Персидской державы и призыва ополчения у завоеванных подвластных местных ханов с эмирами. А пока приходится обходиться своими силами, выгоняя из Константинополя большинство потребителей продовольствия из числа городских низов. Частично даже перевозя их на противоположный берег в Анатолию. Ведь на эти рты невозможно напастись еды, особенно когда московиты блокировали большинство традиционных путей подвоза продовольствия в столицу. И все самому приходиться, великого визира, после гибели предшественника так пока и не назначил.
  Для Турецкой империи год был все же неудачный, но это если не сравнивать его с ещё не наступившими годами.
   Русское царство - Речь Посполита. Боевые действия. Январь-декабрь по новому стилю 1578 года от РХ.
  28 февраля 1578 года польская армия, не смотря на надвигающую весеннюю распутицу уходили из под стен так и не взятого панами русского Полоцка. Осада российского города- крепости окончилась бесславно для армии Речи Посполитой, войска уходили от стен городских укреплений и оставив заслоны, вытягивались в колонны, направляющиеся в коренные польские земли. Уходили практически налегке, бросив в лагерях большую часть обозов, увозя только всю оставшуюся артиллерию, не смотря на предстоящие трудности по транспортировке тяжеленых осадных пушек. Вслед за основательно потрепанной, но все ещё опасной королевской армией, уходящей с 'Полоцкого сидения', осажденные бросили всю свою кавалерию, а так же, всадников 'неожиданно' очень вовремя подошедших сотен новгородского, псковского и смоленского поместного ополчения, числом в полторы тысячи сабель, которые тут же включилось в 'сопровождение' незваных 'гостей'.
  Стоявший на западном бастионе городских укреплений воевода крепости Полоцк и воевода-наместник Полоцкого уезда воевода бригады Картышев Юрий Васильевич смотрел на уходящую от города 'змею' польского войска и вспоминал: 'Как в августе прошедшего года под его крепость, с гарнизоном в двадцать тысяч бойцов подошла более чем стотысячная армии короля Батории и взяла Полоцк в осаду. Правда, вскоре круль увел значительную часть войска с собой, далее вглубь Русского царства, но и той выбранецкой пехоты и половины осадного парка, оставшихся у стен города под командованием польного гетмана литовского Христофора Николая Радзивилла 'Перуна', сынка великого гетмана литовского Радзивилла 'Рыжего', хватало с избытком. Несколько штурмов последовавших один за другим дорого обошлись воинам 'Перуна'. А тут ещё и слухи о тьме московитов скрывавшихся в окрестных лесах, подкрепленных фактами все множившихся перехватов обозов и команд фуражиров в дальних окрестностях польских лагерей. И осаждающих постепенно начала охватывать паника. Да так, что гетман, засунув шляхетскую гордость подальше, написал письмецо своему государю с общим призывом: 'Все пропало'! На этом могла бы и закончиться осада русской твердыни, да к началу октября приперся под её стены сам польско-литовский монарх Стефан Батории, получивший некоторых 'люлей' под Великими Луками перед их осадой.
  И вот после этого за крепость поляки взялись 'по взрослому'. Приступы чередовались с фортификационными работами, благодаря которым, несмотря на морозы сковавшие землю, траншеи, батарейные насыпи, подкопы с минами и прочая саперная гадость для осажденных, все ближе приближались к городским стенам и бастионам опоясывающих Полоцк. И хотя потери при штурмах католики несли лютые, но воля бывшего трансильванского князя гнала подчиненных ему воинов на все новые атаки. И оборона начала постепенно сдавать. Вот пришлось оставить один из ближних фортов, вот поляки выбили русских из второго, подвели мину и взорвали с оборонявшимся в нем гарнизоном третий, раздолбали артиллерией все стены и срыли куртины на четвертом, после чего вытеснили его защитников за стены основной линии обороны. А про дальние монастыри-форты и говорить нечего, их враг захватил в первую очередь. Благо заранее заложенные в монастырских и фортовых подвалах 'подарки' для папистов практически никогда не подводили и результата 'вручения' схизматикам этих 'подарков' им очень не нравились. Так, что рушащиеся в грохоте и огне захваченные форты не приносили положительных эмоций вражеским пехотинцам. Да так, что более в захваченных фортах жолнеры с наемниками не укреплялись, спеша поскорее выбраться из захваченного укрепления, после чего в дело вступали вражеские саперы, взрывая оставшиеся целыми остатки укреплений, тратя на это бесценный в данный момент для поляков порох. А когда в ночь с 6 на 7 декабря 1577 года взлетел на воздух стоящий в ближайших окрестностях Полоцка женский Спасо-Ефросиньевский монастырь, избранный польным круем своей полевой резиденцией, похоронивший под своими обломками всех захватчиков, находившихся в момент взрыва в его стенах, и только случайность позволила Баторию с малой свитой избежать участи остальных придворных польского короля, паны срочно, не смотря на мороз, 'выехали' и из остальных захваченных ими окрестных православных обителей.
  Покинуть теплые помещение панове покинули, но от желания вернуть Полоцк под свою руку не отказались и 4 февраля 1578 года начался генеральный штурм крепости.
  В этот раз атаковали укрепления со всех направлений, но основной удар наносился по замёрзшему руслу Западной Двины, где ранее ещё не ходили на приступ, с обоих сторон, и по течению и против него, с явным намерением пройти под стены города и заречных слобод и штурмовать их, как менее защищенные, чем со стороны сухопутья. Однако, все карты Баторию с его магнатами спутала Полоцкая военно-гребная флотилия, суденышки которой не только препятствовали каким-либо попыткам воспользоваться рекой в окрестностях Полоцка в судоходную пору, но качественно усилии оборону зимой. Для чего, при ледоставе, три канонерских струга вморозили поперек реки в её нижнем течении по отношению к городским укреплением, а пару в её верхнем течении на одной линии с фортом на острове Ивановском. И так то толстые борта суденышек дополнительно обложили, выпиленными перед бортами со стороны врага, брусками льда, а с фронта даже тремя рядами, пролили водичкой и к утру следующего дня образовались пять ледяных паллиативных фортов с выглядывающими с нижней палубы из длинных портов жерлами шести полупудовых морских 'единорогов', поддерживаемых видневшимися на верхней палубе в ледяных амбразурах стволами полудюжины трехфунтовых 'единорогов', так же в морском исполнении. Перегородив таким образом двумя рядами фортов и их орудиями все речное пространство от стен города до стен заречных слобод.
  Вот по этим то линиям 'речных' фортов и нанесли основной удар католики. Колонны наемной пехоты ударили вдоль реки навстречу друг другу ранним утром 4 числа, когда даже ещё по настоящему не 'разыгрался' день. Поддерживаемые огнем выставленных на прямую наводку фальконетами и шестифунтовыми пушками, наемники молча пошли на приступ. Мои молчали. Наконец штурмовые колонны приблизились метров на сто к линии фортов, подставив свои фланги под орудия бастионов города и слобод, только после пересечения основной части атакующих установленных для гарнизонов речных укреплений ориентиров, 'единороги' 'речников' дали первый залп крупной картечью из полупудовых громадин, поддержанных ядрами и дальней картечью во фланги наемников и пулями стрелков с фронта. После чего на полчаса на закованном в лед русле Западной Двины, между тремя частями Полоцка, установился маленький филиал ада со всеми его атрибутами, грохотом, огнем, дымом, запахом серы, криками пытаемых грешников, извиняюсь, убиваемых грешников, запахом пролитой ими крови и содержимого их требухи.
  Когда примерно через тридцать минут ландскнехты 'отступили', а вернее бежали, вся ледяная гладь реки от одного берегового уреза до другого и на расстоянии около пятиста метров в сторону позиций осаждающих от 'ледяных' крепостиц была завалена в пару рядов, а в некоторых местах и в три, трупами и раненными 'немцами' с поднимающимся над ними паром от темной жижи, в которую превратился снеговой наст на речном льду. Особенно много погибших папистов лежало на льду в нижнем течении Двины, где враг попал под длительный перекрестный орудийный огонь с обоих флангов, со стен правобережного Якиманского посада и укреплений левобережного Заполотского посада.
  Следующий приступ по руслу реки начался только во второй половине этого дня. После отбития атак на крепостные укреплений в иных местах штурма. К этому времени всякое шевеление на льду прекратилось. Кто мог, уполз, остальные затихли навечно. Так что повторно наступали германцы практически по трупам своих камрадов, что не прибавляло им боевого задора. В общем как-то вяло атаковали, и после пары залпов, оставив на льду 'пополнение' в ад едва в сотню мечей, быстренько ретировались на исходные позиции. После чего штурм был прекращен по всему полоцкому оборонительному периметру. И наступило 'затишье', если так можно было назвать непрекращающуюся орудийную пальбу осаждающих и нашу более редкую ответную стрельбу из 'единорогов'.
  'Затишье' с артиллерийской перестрелкой закончилось 21 февраля, когда снова по утру паны погнали своих воинов на очередной приступ. В этот раз используя факт приведения к молчанию с последующем разрушений бастионов фортов непосредственного прикрытия городской стены и появления пары проломов в самой стене, атакующие колонны Батория смогли прорваться через проделанные вражескими пушками отверстия в городских укреплений за стену, за которой и уперлись в паллиативные укрепления, полу баррикады, полу стены рубленные из бревен, преградившие за проломами путь штурмующим жолнерам польного круля вглубь Полоцка. Ценой огромных потерь поляки сумели укрепиться за проломами, но на этом их успех и закончился. Ни где в иных местах обороны им не удалось проникнуть за стену или подняться на её боевой ход, либо завязать схватку 'белым' оружием на городских бастионах. Сражение продолжалось и на следующий день и 23 числа, когда после полдня осаждающие предприняли мощный натиск, в течении пары часов лезли на пролом на косящий их свинцово-чугунный 'ливень', а потом неожиданно отступили от стен и покинули удерживаемые ими последние дни, не смотря на крупные потери с их стороны, позиции за проломами городской стены. Честно сказать я сначала и не понял, что случилось с панами. И только под вечер дошли слухи, что король Речи Посполитой Стефан Батория потерял голову, потерял её в прямом смысле. Как мне донесли, по мнению вражеских военачальников и воинов вражеской армии, Стефана Батория убило шальным ядрышком от малого фальконета, прилетевшего со стен осажденного Полоцка. Польский круль попросту лишился головы, разлетевшейся от удара малого ядра или большой чугунной пули на разновеликие осколки, отлетевшие на свитских и забрызгавших их одежды не только монаршим мозгом и иным содержимым королевского черепа, но и фонтаном крови ударившем вверх из неожиданно открывшихся артерий. Ну пусть паны так думают, для нас же и лучше. Вон после этого даже близко к городским стенам никто из их командования не приближались'.
  И вот теперь укрываясь за уцелевшим парапетом бастиона, Картышев провожал глазами уходящих находников, ухмыляясь померкнувшим перед глазами картинкам прошедшей осады и своим мыслям: 'Ну да 'шальное малое ядро' прилетевшее от русских позиций. Ха-ха два раза, так я и поверил в это. Интересно бы было посмотреть траекторию его входа в монаршею 'бестолковку'. Явно же с другой стороны прилетело. Но к счастью проверить нельзя, по причине отсутствия оной и следов на ней. Федор все ищет, кто у нас такой меткий, наградить хочет' -покосился воевода на подошедшего и ставшего рядом своего заместителя-товарища воеводы полковника Федора Яновича Зиновьевич-Корсакова. После чего продолжил обдумывать сложившуюся ситуацию. 'А что его искать. Если и так знаю, что это сработал Белых из спецназеров Полухина. Все-таки хорошее дело радио, особенно когда у тебя оно есть, а противник даже не знает о такой возможности связи'.
  Как раз к этому времени последние вражеские жолнеры скрылись в леске, в который нырнула дорога и воевода отбросив воспоминания и свои догадки обратился к заму:
  - Федор Янович пора выпускать наших легко конников, пусть проследят за панами. Вдруг обман какой, якобы ушли, мы расслабимся, ворота откроем, а они налетом и захватят плохо обороняемые ворота. Конница у врага сильная, тут уж что не отнять, то не отнять.
  -Легкие всадник уже стоя у ворот, ждут приказа. - ответил Зиновьев-Корсаков.
  -Выпускай, пусть развеяться. - распорядился комендант.
  После чего вместе с заместителем спустились с бастиона, нечего более глазет на покинутые вражеские позиции, в городе-крепости дел для обоих было 'выше крыши'.
  ***
  Отступления польского войска от Полоцка был одним и множества событий, хотя в связи с гибелью монарха и самым важным эпизодом, но все-таки одним из множества негативных происшествий случившихся в текущем году в Речи Посполитов.
  Вслед за вестью о гибели короля Стефана Батории под Полоцком и отступлением, похожим на бегство, осадной армии из-под его стен, посыпались иные отвратительные известия, как из прохудившегося мешка.
  Разбойничавшие в южных, юго-западных воеводствах и самой Малой Польше русские войска полностью захватили эти земли, заняв сдавшиеся города и крепости или 'взяв их на меч', в том числе и столицу-Краков. Однако, проклятые московиты не успокоились и начали медленное поглощения новых исконно польских территорий, постепенно перемещаясь на север, попутно приводя под руку своего царя-изверга исстари польские города и веси. Благо отошедшая от Полоцка армия, так и оставшаяся под командованием польного гетмана литовского Радзивилла 'Перуна', с превеликими трудностями, но начала стягиваться под Варшаву, у которой намереваясь дать бой наступавшим с юга московитам. Но враг не пришел и армия просто простояла у городских стен почти весь год, а это деньги и ох какие большие деньги, ведь наемники не воюют задарма, то есть бесплатно. Вот и крутился 'Перун' чтобы и войско сохранить и чтобы самому окончательно не разориться на этой войне.
  Не все хорошо обстояло и на севере, где двадцати четырех тысячная армия Речи Посполитой под командованием гетмана великого литовского Николая Юрьевича Радзивилла 'Рыжего' была вынуждена в мае снять осаду с Риги и покинуть все земли ранее захваченные ею у московитов в бывшей Ливонии. И ускоренным маршем отошла к Вильно, прикрыв его от наступающих на него войск восточного тирана, спасая таким образом ещё одну столицу от повторного захвата её врагом.
  И все это на фоне очередного 'вала' фальшивых якобы серебряных грошей, опять массово появившихся на территории государства и окончательно 'убивших' все обращения монет польского производства на территории как самой Польши, так и окружающих её государствах. Которые как то вдруг появились на рынках страны. И ведь не только фальшивых лже серебряных гроши наводнили государство. Появились поддельные талеры якобы германского и шведского изготовления. И о ужас, венецианские цехины, изготовленные из сплава, на вид точь-в-точь как золото. И естественно цены, и так то из-за войны полезшие вверх, скаканули 'за облака', а вера в добрые монеты из серебра и золото, тем более польской чеканки, упала ниже земли. Да и возникшие проблемы с престолом Речи Посполитой, так же не добавили доверия к польским деньгам. И как-бы в качестве 'приправы' к финансовым проблемам, выступила смерть недавно выбранного монарха, усугубленная начавшейся истинно шляхетским развлечением - выбором нового короля Речи Посполитой, со всеми сопутствующими панскими 'радостями' как то, нападения на поместья своих противников, поддерживающих иного кандидата на место претендента собравшегося занять опустевший трон, сбор при этом трофеев, обогащавших победителей, и ослабляющих побежденного, сопровождающиеся грандиозными попойками. Да и от самих кандидатов поддержавших их панам перепадала кое какая монета.
  И только одна хорошая новость прошла в этом году среди католиков королевства, в Вильно, столице почти захваченного московитами Великого княжества Литовского, открылась академия, открытию которой способствовали отцы иезуиты, которые и стали преподавать в ней и управлять этой 'альма матерью'.
  В общем до снегов и морозов земли оставшиеся в Речи Посполитов 'кипели', как та вода в котле. А по установлению морозов и несколько затихших по этому поводу боев как между поляками и русскими, так и между различными группами шляхты поддерживающих разных, уже определившихся к этому времени, после наконец то состоявшегося конвокационного сейма, на котором назначали место и дату начала выборов нового рекса Королевства Польского и Великого княжества Литовского, обозначались условия, предъявляемые к претендентам на польско-литовскую корону в лице: Эрнста Австрийского эрцгерцога Австрии поддержанного его братом Рудольфом под номером два императором Священно Римской империи германской нации; государя-наследника Русского царства Ивана Ивановича, с маячившим где-то за ним его царственным тятей царем московитов Иваном IV с его огромной армией занявшей коренные земли Польши; Сигизмунда малолетнего принца Шведского королевства, со стоящим за его спиной папой королем свенов Юханом III; принца Кристиана курфюрстовства Саксонии опиравшегося на поддержку отца Августа I Саксонского курфюстра Саксонии; принца королевства Дания Магнуса, выдвинутого своим братом Фредериком II, по совместительству монархом данов и парой 'самовыдвиженцев' - герцога Феррары, Модены и Реджио Альфонсо II д'Эсте с единственным местным, из поляк, Яном Костка воеводой сандомирский.
  В Варшаве, вернее к западу от неё на окруженном рвом и валом поле расположенном между Варшавой и Волей, 22 декабря 1578 года открылся шляхетский элекционный съезд по выборам нового монарха Речи Посполитой. Для чего магнаты обеих частей государства даже заключили с московитами перемирие на условиях кто чем владел на момент заключения перемирия, тот тем владеет и дальше. На чем собственно и закончилась очередная Русско-польская война 1577-1578 годов. А 'цирк' под названием 'выборы польского короля' плавно перетек из текущего года в следующий 1579 год, закономерно закончившийся коронационным сеймом.
   Русское царство окрестности Полоцка. Боевые действия. Февраль по новому стилю 1578 года от РХ.
  -Что это паны так развоевались, три дня все лезут и лезут на наших, как ополоумели. Так, а сегодня то 23 февраля получается, праздник, а я вместо того чтобы отмечать его, уже третий день сижу с людьми, ждем когда появиться 'цель'. Мишка Воротынский обещал привести Стефана прямо под выстрел. И вот сижу, как 'сыч' на ветке дуба, жду, да не один, а в компании ещё с одним таким же 'филином' -думал воевода бригады Белых сибирский воевода-наместник, сидя в быстросъемном 'гнезде' в кроне старого дуба, росшего почти на окраине рощи, метрах в десяти от опушки. Вместе с ним, в таком же 'гнезде', на дубу угнездился и его второй номер, наблюдавший в бинокль за местностью.
  -Воевода-обратился наблюдатель к Белых- появилась группа богато одетых всадников, движутся в зону уверенного поражения.
  Георгий отбросив думы приложил к глазам бинокль и стал разглядывать двигающуюся вдоль линии полоцких укреплений кавалькаду роскошно разодетых в 'пух и прах' всадников, голов в сто пятьдесят-двести.
  'Так, кто это у нас так бесстрашно в таких одеждах едут? Неужели ОН. Точно ОН со своей свитой. А ведь не соврал Воротынский младший, смотри точно под ствол выводят. Теперь пора работать' - с этими думами Белых спрятав бинокль в футляр, приподнял приклад крупнокалиберной винтовки и наведя оптический прицел на 'стайку разноцветных попугаев', стал выискивать объект ликвидации.
  'Вот ОН. Так маркеры расстояния, а ветерок какой?' -по привычки беззвучно пошевелив губами посчитал поправки, стрелок внёс изменения в прицел, снова приложился к прикладу и мягонько нажал на спусковой крючок, подгадав выстрел, хотя и приглушённый глушителем, под очередной орудийный залп обороняющихся. Оружие основательно толкнула стрелка, так, что он несколько отлетел от мощного ствола приютившего его дерева. Но при этом продолжил смотреть на цель через прицел. Вот неожиданно для окружающих голова польского короля Стефана Батории от удара крупнокалиберной пули 12,7 миллиметров разлетелась на мелкие куски, забрызгав ближайшее окружения содержимым черепной коробки и кусками самого черепа. Несколько мгновений безголовое тело ещё сидело в седле и руки даже управляли поводьями, но вот из остатков головы ударил кровавый фонтан повторно оросил, на этот раз кровью, ближайших соседей уже бывшего монарха по кавалькаде, после чего тело покачнулось и смятым мешком упало под копыта собственного коня. Окружающие его паны реально застыли и только когда безголовый труп их государя упал под копыта лошадей, и то спустя почти минуту, не смотря на обдавшую их кров с содержимым головы их монарха, поднялась суета, ни коим образом не могущая повлиять на результат уже произведенного выстрела снайпера.
  -Ходу сотник. - бросил Белых своему напарнику, убирая в с позиции винтовку и начав спуск на землю. И уже через три-четыре минуты снайперская пара, вместе с полудюжиной бойцов из непосредственного прикрытия, легкой трусцой, сняв с дубы свои 'гнезда' с подвесками, углублялась в рощу, пробежав которую, встали на ожидавшие их в укромном месте лыжи и быстренько пошли все дальше и дальше от места проведения акции, чтобы километров через шесть встретиться с основной группой прикрытия и сев на коней ещё быстрее покинуть окрестности осажденной крепости. Через полтора десятка километров встреча с группой обеспечения с заводными конями, пересадка на запасных лошадей и снова скачка с периодической сменой рабочего скакуна на резервного. Остановка, ближе к полночи на ночлег, с утра опять конский бег и так трое суток пока не прибыли в Москву, в которой отряд и встал на отдых, а Белых прибыл к Граббе в городскую усадьбу, где и отчитался об исполненном задании перед Черным, ожидавшим своего лучшего снайпера в столице царства с отчетом об исполнении задания.
  Русское царство. Январь-декабрь по новому стилю 1578 года от РХ.
  Год для царства вроде начался не плохо. В Туркестане заметно прибавилось всадников в поместном ополчении местных помещиков, за счет сбежавших командиров и рядовые из частей нового строя армии шаха Персии от гонений устроенных на них эмирами кызылбашских племен. Выбор у дезертиров был не велик, либо бежать, иногда даже без семьи, либо идти на встречу к Аллаха, и не всегда легко. Ох уж эти эмиры, они такие затейники по части отправки человеков, зачисленных ими в свои враги на встречу с Всевышним. Беженцев, имевших хорошую выучку от своих северных инструкторов и умеющих обращаться с 'огненным боем', с удовольствием брали к себе на службу в дружину русские помещики в качестве наёмного бойца. Так, что войск в Туркестанском уезде собралось прилично, при необходимости тысяч тридцать-тридцать пять, вместе с городским ополчением можно выставить, которое тоже было и обучено и вооружено и экипировано должным образом. В случае какой беды можно отбит. А беда уже начала почти, что поджимать со стороны ранее 'дружественной' Персии. Уж очень турки потеснили державу Сефидов и снова появились на западном, кавказском берегу моря Хвалынского-Каспийского. Из-за чего пришлось перебрасывать в Астрахань четверку стрелецких полков из вновь сформированных, так на всякий случай. А в Туркестанском уезде собрать дивизию в один 'кулак' и держать ее в одном месте до лета следующего года.
  ***
  В конце февраля пронеслась новость о смерти в середине февраля король Речи Посполитой Стефана Батория, убитого ядром из 'соколика', по версии польской стороны и официально подтверждённой Москвой, которым христианскому монарху, вскоре объявленному Римской Церковью великомучеником за веру христову павшим в борьбе с московитскими схизматиками, просто разорвало на куски голову. И это весть была первая, из пары значимых для Руси событий происшедших в текущем году.
  ***
  Весной текущего года, благодаря прошлогоднему увеличению производства, как-то массово пошли в строительство в Уральском уезде паровые трактора в том числе и бульдозеры, экскаваторы, передвижные краны. До этого отработали технологию производства, да и изготовленные механизмы пока до времени по придержали, не пускали в работу. За то развезли в разобранном виде данный изделия по всем значимым для 'витязей' стройплощадкам. Заодно и работников на стройках подготовили к появлению на них 'огненной монстры пышущей жаром, огнем и дымом'. Внедрение паровиков резко ускорило время проведения земляных работ, а значить и сократились сроки окончания всего строительства. Особенно это стало заметно на больших стройках, по возведению заводов с фабриками, прокладке железной дороги и отсыпании шоссе, строительстве различных дамб, каналов. Заодно произошел прорыв и в сознании помещиков и крестьян центральной Руси. Так же стали закупать локомобили, а к ним и механиков нанимать, правда, в основном крупные вотчинники, покупатели из среды средних помещиков и крестьянские общины были редкостью, можно было пересчитать по пальцам одной руки, но они все же были. Да и цену уральские бояре не гнули, даже продавали в кредит выданный 'Русско-Азиатским коммерческим банком'. Тем более, что и отдавать можно было не серебром, а натурой, тем, что выращено на земле. Брали все-зерно, овощи, лен, пеньку, мед с воском, в общем не привередничали.
  ***
  'Очнулась от спячки' Воронежская верфь. Долго уже не строили на неё военных кораблей. За время государственного простоя, не прерывая выполнения коммерческих заказов для негоциантов, провели модернизацию обоих имеющихся стапелей и построили третий и четвертый для сборки на них полностью стальных пароходов, так же закрыв их эллингами. По повелению государя на одной из новых стапелей 3 января заложили первый в мире экспериментальный полностью металлический с бронированными бортами и палубой бомбардирский корабль и стали варить электросваркой его корпус. По проекту на его вооружение должны были пойти две казнозаряднык 203мм гаубицами предназначенных для разрушений укреплений Царьграда с моря. Одновременно на втором новом стапеле началось строительства парохода снабжения для бомбардирского корабля. По весне, на 'старых' стапелях, после их освобождения от торговых судов, для черноморцев заложили пару пароходов-фрегатов, так же впервые в мире и тоже в качестве эксперимента. Флотская подготовка к штурму Константинополя шла полным ходом.
  На Архангеломихайловской верфи в который уже раз передали флоту очередной дивизион легких фрегатов, вошедших в строй под именами 'Халцедон', 'Хризолит', 'Хризопраз', 'Хризоберилл'. Там же, в Поморском промышленном районе, пошли паровозы связав двойной 'чугункой' рудные карьеры с металлургическим комбинатов, от которых пробежали пара стальных 'ниток' к самой Архангеломихайловской верфи на территории которой они распались на множество отростков ведущих к эллингам и цехам предприятия.
  ***
  В середине мая пошел первый состав по чугунным рейсам от Орска до Георгийграда, а навстречу им, по параллельной ветке, паровоз тащил вагоны с сибирской данью государю, занявшей три вагона из десятка, и как довесок к ней, товарами торговых гостей в остальных вагонах. А по Тоболу, Иртышу, Туре и Оби дополнительно стала бегать полудюжина колесных пароходиков-буксиров с баржами за кормой. Так же к концу года 'чугунка' почти дошла до Нижнего Новгорода, только установившиеся в декабре морозы приостановили прокладку пары металлических 'ниток' до этого торгового центра Поволжья.
  ***
  С 1 сентября 1578 года в на территории Русского царства указам государя были введение в обращение бумажных денег, под названием 'Обязательства государевой казны' в обеспечение банкнот достоинством в 100, 50, 25, 20 и 10 рублей шло золотом и в любой конторе 'Русско-Азиатского коммерческого банка', можно было обменять эти обязательства на золотые монеты в размере номинала указанного на билетах. Купюры достоинством в 5, 3, 2, 1 рубль и в 50, 30, 25, 15, 10 копеек, обеспечивались серебром и также могли быть поменяны на серебряные монеты согласно указанному на обязательствах номиналу. Всему этому предшествовал не большой разговор, прошедший в череде иных бесед между Иваном Васильевичем и 'новыми царскими' князьями, в ходе приема в марте текущего года князя Черного-Белого со товарищем князем Золотым-Уральским русским царем. В начале приема государь с князьями переговорили о только, что пришедшей новости о смерти Батория. Сперва согрешили, порадовались смерти ворога, позлорадствовали в отношении его 'осиротевших' подданных, потом покаялись во грехах 'Прости мя господи, грешеного', коротко помолись за упокой представившегося раба божьего Стефана. Князья отперлись от их участия в смерти польского монарха. На прямой вопрос русского самодержца 'Князь Мечеслав, князь Степан смерть Батория Ваших рук дело'? Оба 'витязя' с самым честным и искренним выражением лиц и глаз заверили монарха почти одними и теми же словами, что они этого схизматика и пальцем не трогали, да и не видели они его никогда. Государь счел ответы полностью удовлетворившими его и больше к теме участия в смерти польского короля не только присутствующих князей, но иных уральских князей да бояр не возвращался. После чего и прозвучали слова Золотого: 'Государь позволь с просьбой обратиться?' и получив разрешения передал царю грамотку, в которой приводились резоны по введению на Руси бумажного эквивалента золотых и серебряных монет.
  -Мда. Вы указали в грамоте две основные причины введения бумажных денег, первое они более удобны в обращении нежели монеты, в связи с тем, что на них можно указать большую сумму в сравнительно с монетой при небольшом количестве купюр и их объемах. Во-вторых добыча серебра и золота мала и не сравнима с тем количеством денег которое нужно для страны, при это монеты ещё и теряются, так, что их изготовление обходится слишком дорого по сравнению с бумажными купюрами. Все так, но во первых, как это вы объясните населению и заставите его брать бумажные деньги вместо серебряных да золотых. Во-вторых поддельных банкнот сразу появится много. И если фальшивую монету можно попробовать на зуб и определить её подлинность, то бумагу как кусать? Ведь на зуб не определись. -Позволь государь ответить на твои вопросы. - произнес Золотой. И после кивка самодержавной головы, разрешивший говорить, 'зампотыл' 'витязей' начал высказывать не раз обговоренные мысли по введению в царстве заменителей монет. -Государь первыми ввели в своём государстве бумажные деньги катайцы в своём Катае ещё семь-восемь сотен лет назад. Металлические монеты, а у них были не только серебряные но и из бронзы, очень тяжело возить на дальние расстояния, поэтому правители Катая и ввели более легкие их заменители, которыми катайские чиновники стали платить, выдавая купцам не монеты, а специальные бумажные листки. Данные листы легко разменивались на различные монеты. А для того что бы платежные листы не подделывали, на них стали изображать людей, деревья, а чиновники ставили свои подписи и печати, заверяла их. Вот и мы станем так делать. Только на другом, более высоком техническом уровне. Если катайцы брали обычную бумагу, то мы используем специально изготовленную с водяными знаками и вкраплениями. Текст так же будем наносить не от руки, а печатать и в несколько цветов. Чтобы изготовить поддельный денежный билет фальшивомонетчикам придется уж очень сильно постараться и все равно так как мы они купюру не изготовлять, даже на вид будет заметна подделка, правда, смотреть нужно внимательно. Население может и не сразу, но начнёт брать бумажные деньги. Сперва мы, преданные тебе государь уральские бояре, сами будем брать банкноты, подавая пример, за нами потянутся люди живущие в Уральском уезде и купцы торгующие с уездом. Тем более, что векселями и аккредитивами эти торговцы пользуются уже давненько и активно. А там и остальные подтянуться. Главное, чтобы государевыми обязательствами казна подати от тягловых принимала, согласно номинала указанного на них. Да выпускать эти обязательства твоя казна государь будет. И если сильно уж нужно будут деньги, то можно и поболее купюр выпустить, чем золота с серебром в твоих самодержавных сундуках будет. Правда, только после того как люди привыкнут к государевым билетам и желательно на не продолжительное время. Излишки отпечатанных банкнот потом постепенно можно и изъят из обращения, а то обесценятся купюры по отношению к монетам, если оставить их у населения. -Ладно князь, подумаю я над Вашим предложением, после чего сообщу Вам мою волю. А пока доложи когда закончите строительства царского зверинца. И ещё минут двадцать Золотой пояснял монарху что уже построено, что и в какой срок до строиться, какие живые диковинные животные уже завезены, какие вскоре прибудут в Москву. И только после этого аудиенция у Ивана IV его новых князей была окончена и они были опушены восвояси. Через полторы седмицы до уральских князей была доведена царская воля о принятии государем их предложения о введении в обращение бумажных денег, согласно их грамоте и велено начать печатать обязательства государевой казны согласно предложенных ими номиналов. Готовые купюры передавать в Приказ Большой казны. Что и было принято 'витязями' к исполнению. Так и пошли на рынки сотки- 'московки', полусотки- 'владимирки', четвертаки - 'петроградки', двадцатки - 'новгородки', червонцы - 'нижегородки', пятерки- 'смолянки', двухрублевки- 'рязанки', рублевые- 'псковчанки', полтинники- 'тверяки', трехгривенники- 'киевлянки', малые четвертаки- 'уралки', пятиалтынные- 'казанки', гривенные- 'рижанки', прозванные так народом за отпечатанные на купюрах изображения кремлей данных городов.
  ***
  В этом году к 1 сентября в Замоскворечье полностью построили, завезли зверей и открыли для публики царский зверинец с диковинными для Руси животными. Наибольшее удивление вызывали пара индийских слонов от персидского шаха, семейка панд от катайского властителя и броненосцы с дикобразами да яркие, разноцветные птицы-попугаи из далекой Заморской Руси. Естественно денег в зверинец вбухано было немерено, да и содержания самих живых диковинок влетало государственной казне в немалую копеечку. Но 'понты наше все', тем более царские, державные. Есть чем ещё похвастаться перед иноземными послами да купцами. А тут и другая задумка посетила царскую голову и тоже из разряда статусной траты монет-закрытый зимний сад, но уже на территории Московского кремля и даже местечко уже ему нашлось, тройке бояр пришлось уйти из главного детинца государства, уступив землю, на которых находились их кремлевские усадьбы монарху. Правда не за так, серебра им отсыпали знатно, но обида осталась, родовые терема убрали подальше от царского жилища, поруха чести. Так, что серебришко хоть и значительно сбило моральный ущерб боярским родам, но не убрало его окончательно, чуть-чуть осталось, ещё тысяч на десять ефимок. Вот и пришлось попаданца подключиться к выполнению 'госзаказа'. Да какое там подключиться, опять почти всё строительство и наполнения сада экспонатами легло на 'витязей' и подчиненные им структуры.
  ***
  С начала тепла, в апреле в строящемся Севастополе начали возводить морской кафедральный собор Святого Николая по новому проекту уральского боярина Семенова. Проект был революционным по технике и материалам исполнения. В его основу были положены стальные балки, колонны обрамленные и укрепленные художественным литьем из меди, бронзы, чугуна. С пятью разновеликими куполами покрытыми 'золотым' стеклом, по примеру 'рубинового' стекла на московских кремлевских башнях мира попаданцев и установленными на них литыми каркасами ажурных православных крестов из 'золотой' бронзы с вставками из такого же 'золотого' стекла, которое использовалось для покрытия куполов. А в темное время суток купола и кресты начинали подсвечивать изнутри электролампами, для чего в подвале собора установили дизель-генератор уже этого времени уральского производства, от которого и протянули замаскированные провода к купольной подсветки. Стены так же более чем на две трети состояли из разноцветных стеклянных витражей вставленных в литые чугунные оконные переплеты, опиравшиеся на стальные балки, прикрытые снаружи и изнутри литыми из 'золотой' бронзы пластинами с орнаментом из виноградных лоз и гроздей. В общем храм смотрелся необычно для этого времени. Почти весь стеклянный, пронизываемые в солнечную погоду насквозь лучами Хорса. Зато пол, как в самом соборе, так и перед его входом был вымощен литыми из чугуна плитами с геометрическими рисунками. Правда, все это пока, до 1580 года было только в проекте и головах архитектора и руководителей стройки.
  ***
  В текущем году в городах Уральского уезда начали открываться общественные библиотеки. Их открытие стало возможным только благодаря опять возросшим возможностям книгопечатания в уезде. Кроме переиздания ранее выпущенных книг художественной направленности начали печатать новые подобные произведения. Так по монастырям нашли ещё тройку рукописей 'о хождении купца... в заморские земли'. Обработали их и пустили получившиеся книги в печать. Хорошо зашли читателем, не хуже 'Хождения' Афанасия Никитина. Так же в библиотеках монахов обнаружили и издали, с некоторой художественной переработкой, несколько летописей и описаний всяких бедствий в основном о монгольском нашествии и творимого ими разору земли Русской. 'Украли' и пиратские приключения некого Эксквемелина под названием 'Пираты Америки', в которых он описывал ещё не случившиеся 'подвиги' 'джентльменов удачи'. Издали под имение этого же автора, назвав 'Похождения морских татей королей франков и англицких' адаптировав под действующее время, добавив более подробные описания островов, материкового побережья, поселений и живущих в них людей, зато об Тортуги убрали любое напоминания, нет такого остова. В общим занимательная получилась книга, даже получше оригинала. Не забрасывалась и пропаганда. Количество внутренних лубков и внешних памфлетов не только не уменьшилось, но с каждым годом все увеличивалось и не только количественно. Печатались и распространялись памфлеты все на большем количестве языков, но все-таки основными объектами атаки стали три наиболее 'добрых соседа' - Речь Посполита, Священно Римская империя германской нации и Османская империя, на долю которых приходилось почти три четверти издаваемых листовок и брошюр печатаемых тройкой закрытых типографий Уральского уезда.
  Наконец окончили перенос на бумагу последней значимой для 'витязей' информации с ноутбуков, а то они хоть и собирались для вооружённых сил, но и для них имеется конечный резерв прочности и отказать они могут в любой момент. И так слава богам что ещё работают. Вот и перенесли на не подверженные такой быстрой порче носители, заодно и размножив их для лучшей сохранности помещенных на них сведений. Хотя работы Крупнова с его сотрудниками шли уже на уровне попыток воплощения компьютеров 'во плоти' на имеющейся, правда, пока очень сильно экспериментальной базе, то есть единичные экземпляры ручного изготовления. Но все-таки лучше перестраховаться и создать резервные копии на бумаги, что и было сделано.
  ***
  К середине декабря полностью прошли тестирование последние башни оптического телеграфа возведенные на всей территории бывшего Московского княжества с Новгородско-Псковскими землями, Уральским уездом и присоединенными землями бывших татарских ханств до самой Астрахани. Линии башен связали между собой и со столицей все крупные города царства. В сеть были включены и линии идущие в Москву от бывшей Большой засечной черты, от которой башни пошли далее через Дикое Поле на юг, к Азову и в Крым. Введения в строй оптотереграфных линий значительно упростило пересылку государственных сведений. Но за отдельную плату оптотелеграмму мог отправить и любой желающий, имеющий в этом необходимость и требуемую сумму денег.
  ***
  В первой декаде декабря скорбная весть облетела все земли государства царя Ивана IV. Великое горе постигло Русское царство, русский народ и Русскую православную церковь, 7 декабря 1578 года тихо отошел в иной мир первый русский Патриарх Макарий. И это была вторая значимая общерусская новость текущего года.
  Похороны усопшего духовного владыки Руси прошли в столице в середине декабря. Прах первого русского Патриарха упокоился в некрополе Успенского собора Московского кремля. И уже в конце этого же месяца было объявлено о созыве в феврале следующего для попаданцев 1579 года Поместного собора Русской православной церкви на котором и состоялись выборы нового Общерусского Патриарха.
  Русское царство, Заморская Русь. Январь-декабрь по новому стилю 1578 года от РХ.
  Год 1578 от Рождества Христова выдался для уездов Заморской Руси Русского царства достаточно мирным. Постоянные морские патрули военных кораблей флота Заморской Руси Русского царства в собственной акватории и водах отданных по договору испанским монархом под охрану эскадрам северного союзника, отучили европейских 'джентльменов удачи' от поиска добычи в тех краях, где они могут столкнуться в фрегатами московитов. С соответствующими последствиями для 'залетного' морского разбойника. Но гонять в дозоры даже легкие фрегаты не экономично, настала пора строить специальные дозорные суда, проект которых, названных корветами, уже давненько лежал у Логутова в столе, дожидаясь очереди и она подошла. По распоряжению командующего флота Заморской Руси (заново сформированного) Русского царства адмирала Синявина (вернувшегося на прежнею должность)10 января первые четыре корвета были заложены на стапелях Кронштадтской верфи и уже через полгода весь дивизион был внесен в список военного флота с присвоенными именами: 'Шквал', 'Шторм', 'Тайфун', 'Ураган' и приступил к несению дозорной службы в карибских и багамских водах. А в конце декабря к ним добавились их системшипы 'Бриз', 'Ветер', 'Самум', 'Хамсин', заложенные на тех же стапелях в июле текущего года.
  В этом же году строй русского флота пополнили восемь новых тяжелых фрегатов. Со стапелей в Порт-Иване в мае сошли корабли 'окрещённые' как 'Москва', 'Владимир', а в декабре 'Тверь', 'Рязань', 'Великий Новгород', 'Петроград'. С верфи Кронштадта (Куба) в боевой строй вошли фрегаты 'Боярин-2', 'Ратоборец-2', взамен списанных из флота по причине старения своих предшественников под этими же названиями.
   1 января текущего года истек срок найма первых воинов из араукан. Но к удивлению администрации уездов Заморской Руси подавляющая часть бойцов из первого найма заранее стала выяснять возможность остаться на службе ещё на один срок. Попутно часть из желающих служить дальше хотели перевезти некоторых своих родственников из племенных деревушек в русские поселения, в которых и обосноваться на постоянное место жительство. Таких добровольцев на переселения с семьями стали брать на заметку и 'воротынцы' начали вести с ними беседы о переходе в русское православие и переселению за море на жительство в знакомые многим из воинов горы. Правда, там уже живут 'не хорошие люди, занявшие эти земли и не признающего их истинного хозяина 'Великого Белого Царя Северных Людей', но это можно и исправить, изгнав этих 'воровских людишек' 'с истинно царских земель'. Так исподволь готовилось массовое пополнения для Кавказского казачьего войска Русского царства.
  В этом же году произошли большие изменения в Ильяградском уезде, племенное объединение араукан полностью перешло в вассальную зависимость русского царя. Аборигене даже приняли в свои селения старость, назначенных русской администрацией уезда, не говоря уже о русско-православных священников-миссионеров, в немалом количестве разошедшихся по арауканским землям 'нести свет истинной Христовой веры несчастным язычникам'. И, не смотря на опасения воеводы-наместника уезда Воротников Степан Сергеевич, подавляющая часть монахов-проповедников выжила. Потеряв тройку своих сподвижников 'просветители в рясах' уже через десяток лет могли с полной уверенностью в своим словах утверждать о переходе более чем трех четвертей араукан в христианство русско-православной версии. Заодно и 'свет мирских знаний' распространили миссионеры среди туземцев. А без знания основного языка межнационального общения, сиречь русского, что можно изучить? Вот и учили аборигены язык пришельцев из далекого севера, заодно перенимая и их обычаи. Чему не мало способствовали и воины переехавшие в русские поселения вместе со своими семьями. Но родичи то их остались на землях предков. Вот и общалась родня, то обрусевшие араукане приедут в селения к оставшимся на родине дядей с тетями и племянниками с племянницами, то проживающие в туземных селениях родичи прибудут в гости к переселенцам. Но все равно сравнения жизни 'русских' и местных, у последних происходить, и всегда не в пользу 'освещенного отцами и дедами' образа жизни и обычаев.
  Русское царство, Сибирский уезд. Январь-декабрь по новому стилю 1578 года от РХ.
  Новый год наступил на территории Сибирского уезда сопровождаемый сильными морозами, как установившихся в середине декабря прошедшего года, так и простоявшими до середине марта начавшегося. И только в третьей декады первого календарного весеннего месяца 'дедушка' начал поднимать показания единичных термометров с минус сорока до 'жары', аж в целых минус десять-пятнадцать градусов по Цельсию. Вот после чего и пошла массово в городки и остроги нового владыки окрестных земель русского царя Ивана дань от подвластных племен и народцев в основном в виде различных мехов от добытого за зиму пушного зверя, но хватало и простых волчих, медвежьих да и иных шкур от не такого ценного промыслового зверья.
  Однако не смотря на морозы, в начале января в землю подвластную селькупскому ом-дыль-ко-ку Воня, на оленьих упряжках привлеченных остяков туре Алыча, ушли аж пять сотен милиционеров с артиллерией, руководимые трибуном Медведевым. Карательный отряд прошелся огнем и мечем по прибрежным селениям селькупов, предавая их огню и разорению. Часть жителей пала при захватах поселений, часть была захвачена в полон налетчика, часть разбежалась, из которых многие не дожили до весны. Погода и отсутствие полноценного питания с теплым жильем не способствовали выживанию беглецов. К счастью для подданных Воня, стрельцы не заходили далеко в его земли, так 'порезвились' в основном по берегам Оби и устьям её притоков и уже в конце марта ушли к себе в городки, оставив Воне с его 'лося сильными людьми' разорённое хозяйство и сожжённые селища.
  По весне, на прибывшем из Уральского уезда речном караване, ушла подавляющая часть ясака в Москву царю-батюшке. И если на Русь суда увозили меха, 'рыбий зуб' со 'слоновой костью' и чуток золота с серебром, то привезли на них в сибирскую землицу более разнообразный груз: припасы к 'огненному бою', брони, запасное холодное и огнестрельное оружие, льняное и хлопковое полотно нескольких видов, с десяток сортов сукна, от дорогого до достаточно дешёвого, различные крупы, рож, пшеницу, тысяча двести с 'хвостиком' мужиков и баб, решивших сменить место жительства, да порядка полутора сотен вновь повёрстанных казаков для Ермака Тимофеевича. С этим же караваном своим ходом прибыла ещё полудюжина колесных пароходов-буксиров для перевозки по сибирским рекам барж с грузами и людьми.
  Для прибывших пароходов-буксиров тут же нашлось дело, пока не спала высокая вода все шесть единиц повели караван стругов и насадов с подкреплением и припасами для казачьего полка Ермака по Иртышу, Оби и Чулыму до основанного в прошедшем году Ачинска. 'Быстренько', по сравнению с ходом под парусами и веслами, доставили до Ачинского острога груз с пассажирами, которых уже дожидались на Качи подготовленные к дальнейшему пути насады. В течении седмицы перебросили подавляющую часть припасов на суда в Качу, оставив часть привезенного ачинскому гарнизону и свежеповёрстанные казачки 'покатились' вниз по реке, торопясь пока ещё стоит вешняя вода, провести тяжелогруженные судёнышки до Красноярского острога, где их ждет очередное уменьшение груза и недолгий отдых.
   Прибывших в острог, выстроенный при впадении Качи в Енисей, встретил острожный атаман Мещеряков, задержавший 'гостей' буквально на пару дней. Полк Ермака ушел буквально пару седмиц назад. Облегчив свои насады ещё на некую толику груза, и не малую, подкрепление, ведомое проводниками от Мещерякова, 'пошло' по течению Енисея, чтобы дня через четыре уйти в его правый приток, названный проводниками местным названием Ангара, и потихоньку начать выгребать против течения в верховья притока, преодолевая не только течения, перекаты, но и пороги, обходя их по суши. Чтобы дней через сорок наконец выйти к строящемуся на берегу речушки Иркут, впадающей в Ангару, острогу, где наконец и соединились со своими братами-казаками во главе и Ермаком.
  Но и в этом остроге вновь прибывшие надолго не задержались, уже через десяток дней сотня из них влившись в полк Ермака повели свои струги и насады навстречу солнцу, для закреплением за русским государством новых земель.
  ***
  За лето милиционеры и прибывшие с русских земель переселенцы успели выстроить себе жилища на утвержденных местах, обнести их рвами с валами и стоящими на них тынами с воротными и угловыми рубленными башенками. Распахать землицу, где это было возможно, не только под огороды. Правда рож в этом году посеять не успели, зато огороды насадили и по осени собрали свой первый на сибирской земле урожай, который уродился просто прекрасный.
  Весной, не дожидаясь каравана с Яика, сразу после ледохода, четыре сотни стрельцов под командованием Медведева, снова пошли по Оби, где в её среднем течении остались с прошлого года 'добрые друзья' во главе с ом-дыль-ко-ку Воняй. На этот раз ни каких попыток приведения 'обских самоедских людишек к шерту государю' даже не предпринималось. Идущие по Оби и её притокам сотни, как и в зимний поход, просто уничтожали инфраструктуру этого недогосударства селькупов 'Пегая орда', сжигали попадавшиеся по пути городки и иные селения, лодки, даже отдельно стоящие землянки и берестяные чумы. Захватывая в полон сдавшихся, уничтожая сопротивляющихся и бегущих, последних по мере возможности. 'Резвясь' таким образом все лето, до середины сентября, после чего ни где не задерживаясь быстренько 'скатились' по Оби к своим поселениям.
  ***
  Обосновавшиеся по Туре уральские отставники тоже не сидели сложа руки, хотя никакого людского подкрепления они не получали, правда, припасами их уездное руководство снабжало изрядно, не обижало. Пара сотен милиционеров под общим командованием отставного трибун Прослава Сыренского, продолжали выискивать и приводить к шерту государю местных людишек. Тайга большая, попробуй сразу найди в ней тот или иной род, а то и целое племя затихарилось в буераках, и пока им что-либо не понадобиться, ни за что не выйдут к городкам. Вот и приходилось ловить таких посланцев на торгах и сними идти в их селения, или пользуясь проводниками из местных, чем-то обиженных на скрывшихся, приходить в их селения самостоятельно. Так, что работы по приведению местных самоедов к присяги и обложению их ясаком велась без перерыва, круглогодично.
  Центром всей этой стихийно сложившейся волости Сыренский избрал городок Чинги-Тура. И населения имеется, и земледелие не плохо уже развито, да и окрестные татары свои отары и стада с табунами не думали отгонять в дальние края, уплачивая в срок и в полном размере все налоги. Тем более, что и караванные дороги никто не отменял и не перекрывал, и как был Чинги-Тура основным торговым местом на 'Тюменском волоке' на древнем караванном пути из Туркестана и Сибири в Поволжье, так им и остался. А где богатое торговое место, там и купцы, которые уплачивали в казну владельца городка не малые поборы, так что было что отправить в государеву казну помимо ясака. Да и себе с людьми на 'молочко' оставалось прилично. Тем более, что обосновался Прослав со своими стрельцами не в самом городке, а по соседству, отгородившись от него городнями. Оставленный в своей 'цитадели' бывший правитель окрестных земель тархан Сеид-хан из рода Тайбугинов, его окружение и выжившие при штурме представителей местной кочевой знати, выполняли принятые на себя обязательства, возложенные на местную аристократию при принятии шерта царю урусов. Так, что городок нисколько не изменился с момента взятия его приступом русскими сотнями. Как стояли в тарханской 'цитадели' несколько подремонтированные после захвата саманные постройки, так и стояли. Никуда не делись и юрты глав кочевых племен и родов, стоящие на территории поселения под многороговыми бунчуками. А за пределами городского частокола там и сям виднелись врытые в землю, обмазанные глиной и покрытые дерном полуземлянки местной бедноты. И только в 'новом городе' русского трибуна высились белеющие ещё не потемневшей древесиной рубленные избы и казармы с банями, амбарами и конюшнями.
  Зато разительно переменился второй городок взятый милиционерами 'на саблю' -Епанчин-юрт. Стоящие ранее, до захвата, за тынами глинобитные мазанки, землянки-барсучьи норы, берестяные чумы и с десяток крытых войлоков юрт, являющихся жилищем самого мурзы Епанчи, его семьи и ближайшего окружения, безвозвратно исчезли. На их месте теперь 'выросли' пахнувшие свежей древесиной избы, казармы и разнообразные хозяйственные постройки, а на валу, вокруг городка, на месте тына, белели ошкуренными боками бревна городней крепостной стены, с возвышающимися по углам и у въезда рубленными башнями с выглядывающими из бойниц жерлами орудий.
  Третий городок волости так и остался под властью своего владелица мурзы Карача и несколько не изменился. Так и стояли на берегу Туры за обнесенном валом с тыном и рвов поселении, юрты мурзы и его приближенных, полуземлянки и берестяные чумы простого люда. Оставленный на прежнем месте правитель внешне никак не нарушал данный им и его окружением шерт Русскому царю Ивану IV. Исправно и в срок привозил ясак, выдавал продукты и присылал при необходимости своих воинских людей.
  ***
  Осенний речной караван снова доставил в недавно образованный уезд дополнительное 'белое' и 'огненное' оружие, боеприпас к последнему, всякие ткани, метизы и иные изделия из металлов, различное хлебное зерно с крупами, да порядка пары тысячи взрослых разнополых переселенцев, иногда и не совсем добровольных. Вот на флагманской шхуне и вернулся в подвластный уезд сибирский воевода-наместник бригадный воевода князь Белых-Сибирский-Барашев Григорий Фомич с молодой женой Христиной из старинного княжеского рода Звенигородских-Барашевых, получивший от государя не только супругу княжеского звания, но и пожалованный за присоединения Сибири титул князя Сибирского.
  В недавно возведенной 'столице' уезда Тобольске княжескую чету дожидался недавно построенный воеводский терем, ещё светлеющий свежим не потемневшим деревом, пахнувший смолой и свежей древесиной. Тут и пригодился подарок дам-попаданок молодоженам, особенно супруге, состоящий из различных, изготовленных из заморских и местных пород деревьев, разного назначения мебельных гарнитуров, большого количества комплектов постельного белья, скатертей, разнообразных ковров, гобеленов, штор, посудных сервизов, кухонной посуды, парфюмерных товаров и предметов гигиены, занявших при перевозке полностью одну из барж. Зато уже через пару суток терем полностью преобразился и стал тем, чем он и должен был быть, домом для проживания семьи.
  Осенью запасли местные продукты, топливо, отправили в поход отряд милиционеров с союзными остяками. А после установления 'санного пути' приступили к главному делу Сибирской землицы, сбору с подвластных государю Ивану Васильевичу людишек пушной дани. Собранный ясак, хранили в крепких, без единой щелочки амбарах, стоявших на столбах-опорах, поднявших пол хранилища на полтора метра от земли, чтобы всякие грызуны не попортили ценный налог.
  Так и прожили этот год, окончательно замирив и оставив за собой всю территорию, названной в мире 'витязей' Западная Сибирь. В этом году, впервые на новом месте, отпраздновав по устоявшейся с Урала традиции 'боярский Новый год'.
  ***
  В середине ноября последовало продолжение войны с 'Пегой ордой', началось 'представление четвёртой части марлезонского балета'. От Тобольска верх по Оби опять пошло русской войско под командованием Медведева в составе полутысячи стрельцов, усиленные парой батарей трехфунтовых 'единорогов' и при поддержки трех сотен воинов остяцкого туре Алыча с оленьими упряжками.
   В этот раз ом-дыль-ко-ку Воня не стал избегать сражения с вновь вторгнувшимися в его владения 'воинами царя урусов'. Собрав всех кого только смог с Верхнего и Нижнего Нарыма, а так же из парабельских родов, выставил войско аж более чем в две тысячи человек. Кроме его дружинников-ляков, привели своих ляков и правитель Нижнего Нарыма маргкоко Кича, и парабельский маргкоко Кирша Кунязев, и простые коко селькупских племен: кайбангула, пайгула, сельгула, соргула, сюсигула, тегула, чумульгула и шиешгула. Общее число профессиональных воинов достигало почти восьмисот копий. Остальное войско состояло из ополченцев-ку-ты-па-ра набранных из охот-ни-ков, рыболовов и земледельцев с ремесленниками.
  Бой произошел на льду Оби в восьми днях пути от устья Иртыша. Воня перегородил речное русло завалом из срубленных тут же неподалёку не крупных деревьев, а попробуй быстро сруби и главное дотащи из чащи ствол толстого неохватного, да и просто крупного дерева. При этом местные ратники полностью срубив сучья со стволов со своей стороны, оставили их с фронта, даже заострив большую часть смотрящих в сторону врагов ветвей. За завалом, с разбивкой по племенным отрядам, под командой своих князьков коко и маргкоко расположилось войско пегораль, как сами себя называли подданные Воня, что в переводе на русский звучит, как 'лося сильные люди' или 'большого лося сильный народ'.
  Прибывшие к преграде после полудня милиционеры, не стали спешить, скоро стемнеет, ищи потом разбежавшихся вражин по окрестным буеракам засыпанных сугробами. А без затей отойдя на километр, стали обустраивать лагерь для ночевки, предварительно огородив его периметр легкими рогатками, сооружёнными из нарубленных тут же на берегу жердей, опутав их для надежности колючей проволокой, несколько мотков которой лежали для этой цели в нартах обоза. Что не замедлило сказаться ещё до полуночи, когда самоедские разведчик просто запутались парками в колючке, пытаясь пробраться на стоянку находников, и вместо добычи 'языка' сами попали в полон, заодно принеся для командования противника и самые свежие сведения об своём войске.
  Бой начался поздним утром следующего дня. Выстроившееся сотни стрельцов и батареи 'единорогов', оставив лагерь на попечительство союзных остяков, продвинулись до пятисот метров от завала, за которым укрылись самоеды и канониры приступили к своей работе. Чугунные 'яблоки' густо полетели во вражеское укрепления, снося попавшиеся на пути суки и ломая сами древесные стволы, на глазах размётывая завал, зашибая прячущихся за стволами людей, наносы им раны разлетающимися кусками древесины. 'Развлечения' добавил залп зажигательными гранатами. Правда реального толку от их применения было мало, попробуй зажги зимой на снегу только что срубленную древесину, посыпанную снегом. Но психологически на селькупов внезапное, после в общем то небольшого взрыва, появления языков труднотушимого огня, оказало сильное давление. Усиленное тем, что пара-тройка гранат, удачно для наступающих, попали в скопления аборигенов, с предсказуемым результатом, попавшая при взрыве на парки огнесмесь вспыхнула и уже через пару секунд по рядам туземцев металось с полдюжины ревущих от боли огненных факелов. Дополнительный 'градус' 'веселья' добавили пара залпов пироксилиновыми гранатами, ещё более расширившие 'прорехи' в завале и разметавшие укрывавшихся за ним пегораль. Каких-то полчаса и укрепление ом-дыль-ко-ку Воня практически перестало существовать. На засыпанном деревянными щепками и трухой речном льду там и сям лежали кучки переломанных древесных стволов, за которыми и в проемах между ними виднелась толпа перепуганных аборигенов, изо всех сил стремящихся отразить идущих на приступ шеренги воинов царя урусов.
  Ряды медленно идущих стрельцов со следующими в их рядах трёхфунтовками, периодически останавливались, что бы дать залп, 'засыпая' обороняющихся 'градом' пуль и дальних картечин с ядрами. Отстреливая либо самых невезучих из числа прятавшихся за остатками завала селькупов, либо самых безбашенных из числа ляков различных местных князцов, пытавшихся сойтись с наступающими в рукопашную. В общем когда стрелецкие сотни и артбатареи подошли в бывшему укреплению и зашли за его линию, их взгляду представилось множество лежащих на льду по обеим сторонам развороченного завала вражеских трупов и толпа бегущих в панике остатков войска Вони. Тройка залпов из 'сакмарочек' и 'единорогов', на пределе скорострельности стрелков и канониров в спину бегущего неприятия, просто снесли арьергард противника. При этом кому добавив резвости, но большинство просто лишило мужества и сил для дальнейшего 'забега' и последние предпочли отбросив оружие в сторону, упасть на лед с береговым снегом и закрыв голову руками стали дожидаться своей участи, покорившись ей.
  Очередная победа, и снова как в сотни предыдущих сражениях её принесло уральцам огнестрельное оружие, массированно и тактически грамотно примененное в битве.
  Разгром воинства 'пегой орды' был полный. На обском льду остались лежать почти тысяча триста селькупов, в основном воины-ляки племенных коко, двух магкоко и самого ом-дыль-ко-ку Воня. Среди тел убитых были опознаны трупы самого Воня, его сыновей Урунка и Тайбохтоя, обоих магкоко Нижне Нарымского Кичи и парабельский Кирши Кунязева и всех коко, погибших в основном, как и их ляки при самоубийственный контратаках на русский строй, встречавший их 'градом' злых металлических 'ось' и 'шершней'. В плен в основном сдались ополченцы-ку-ты-па-ры, разбавленные единицами княжеских дружинников. Зато среди сумевших сбежать с поля боя, ляки составляли большинство, из той сотни-полторы беглецов которым посчастливилось улизнуть от 'старухи с косой'.
  Простояв пару дней 'на костях', собрав имеющийся хабар, надежно 'упаковав' полон, караван милиционеров, значительно выросший за счет трофейных нарт с оленьими упряжками, с утра третьего дня со дня битвы, не торопясь начал своё прерванное движение вверх по руслу Оби, не пропуская ни одно поселение по её берегам и обским притокам на пару дней оленьего бега от их устья. В селькупских селениях население даже и не пыталось оказывать сопротивление, все мужчины могущие это сделать была забраны омдылькоку в своё войско и к семьям не вернулись. Да и бежать оставшиеся бабы с детьми, стариками и негодными для боя мужиками тоже не пытались. Попробуй выжить в тайге зимой в морозы без теплого жилья и еды. Тем более подобные прецеденты бегства уже были прошедшей зимой, и их результаты местные хорошо знали. Вот и оставались жители в своих жилищах, полностью вручая свои судьбы в руки победителей. И последние не зверствовали. Брали дань пушниной, продуктами, правда, последние не выгребали полностью, оставляя немалую часть и хозяевам. Зато меха выносили все, до которых смогли дотянуться их руки. Взяли с баб и девок 'налог' и натурой, что поделаешь победители, обычай такой. Так что уплатившие 'натуральный налог' селькупки не переживали. Тут же, после сбора дани с 'налогом' у всех оставшихся взрослых жителей данного селища брался шерт на верность русскому царю Ивану IV Васильевичу, в соответствии с местными обычаями принесения присяги, и устанавливался размер дани на будущие года, указывались сроки и места её передачи. После чего подразделение уходило и следовало до следующего поселения, где процедура повторялась, с некоторыми местными особенностями.
  25 декабря основной обоз вошел на земли селькупского племени чумульгула и достиг места, где в мире попаданцев русскими был основан Сургут, и по распоряжению трибуна Медведева, несмотря на холод, на правом берегу Оби началось строительства Сургутского острога для успокоения округи и удержания в повиновении Москве аборигенов, который и был выстроен в короткий месячный срок, правда с использованием захваченного полона, но это уже наступил январь следующего 1579 года.
  Чужеземные государства окрест Русского царства. Январь-декабрь по новому стилю 1579 года от РХ.
  Священно Римская империя германской нации благодаря своему 'новому' императору Рудольфу II, который преисполненный рвением истинно верующего католика продолжал искоренять протестантку ересь в империи, все ближе и ближе 'подходила' к гражданско-религиозной войне, названной в мире попанадцев 'Тридцатилетней войной'. И все бы было бы вроде хорошо, и Папа Римский поддерживал, и могущественный испанский родственник помогал, да и среди германских курфюрстов, многие поддержали позицию монарха, даже не смотря на то, что император под различными предлогами отказывал в сборе имперского сейма. Но эта же поддержка явилось одной из двух основных причин нарастающего напряжения из-за распространение католической реформации за пределами империи. Южные части Баварии, благодаря своему правителю герцогу Баварии Альбрехту V, женатого на Анне Австрийской, тети действующего императора и дочери его деда, императора Фердинанда I, стали центром распространения католического миссионерства и политической силы, а сам герцог с поддерживавшими его баварскими дворянами и римскими священниками с энтузиазмом возобновил реформу совета Трента. В результате его деятельности были перекрыты 'пути' проникновения протестантской ереси в его земли, собрана группа надежных людей, которые контролировали каждую баварскую церковь, проверяли школы, цензурировали книги. Иезуиты были приглашены в баварские школы и университеты, придворные стали обучались за рубежом в 'правильных' 'альма матерях'. Новый стиль вероисповедания привел к становлению политической автократии в Баварии. Когда протестантская часть баварской аристократия попыталась возразить, Альбрехт исключил ее из баварского правительства, таким образом эффективно отодвинув ее от власти в государстве. Герцог Баварии правил своими территориями с такой неограниченной властью, каковой не было ни у одного правителя германских земель, при этом всемерно поддерживал своего сюзерена и родственника-племянника в его благих деяниях по укреплению Матери Риской церкви. К огромному сожалению Рудольфа сей благочестивый государственный муж почил 24 октября текущего года.
    Однако не только в Баварии Престол Святого Петра укреплял свои позиции, но и в прочих местах Германии католики начали отвоевывать утраченные позиции. Начались изгнания протестантов из иных земель и городов, например Кельна, Ахена, Страсбурга, Вюрцбурга, Мюнстера и других. И везде орден иезуитов и его братья были на переднем 'фронте' кампании. Они основывали школы и университеты, где проповедовалась германская обновленная церковь, и определяли науки для обучения молодых католических принцев.
  Второй причиной нарастания напряжения стала экономика. В немецком регионе Римской империи начала 'успешно' нарастать экономическая депрессия. Ганзейский союз северных немецких городов, которые некогда являлись доминирующими центрами торговли на Балтийском и Северном морях, стал постепенно терять свои лидирующие позиции, постепенно уступая в конкурентной борьбе купцам из Голландии, Дании, Англии. Старый путь в Италию и к её торговым портам, пролегавший через всю страну, так же стал утрачивать свое значение. В Юго-Западной Германии, где города в прошедшем-начале текущего веков были особенно богаты, а их жители активны, политическая раздробленность ощущалась наиболее сильно, в результате чего страдала и экономика. Каждый князь, стремясь к единоличной власти на своем маленьком клочке земли, поднимал налоги и платы, что препятствовало развитию торговли и тормозило промышленность. Основные банкиры Европы и императоров Священно Римской империи германской нации, семейство Фуггер из Аугсбурга, в чьих руках находились серебро Тироля и венгерская медь, начали стремительно терять свои позиции в банковском деле. Несколько подряд неудачных вложений-займов коронованным особам Европы и банк Фугеров постепенно начал загонял себя в 'долговую яму' и конец их 'империи' был уже не 'за горами'. Пока Фуггеры и прочие крупные торговцы с владельцами мастерских и мануфактур Германии теряли свое благосостояние, а города пустели, зато архиепископы, короли, герцоги, пфальцграфы, маркграфы, просто графы и прочие правители земель входящих в империю, наоборот забирали себе все больше и больше властных полномочий, пока на подвластных им территориях.
     При этом в пику своим противникам католикам, лютеране, кальвинисты и прочие протестанты, так же перешли к активному противостоянию со своими религиозными противниками. И самое паршивое для императора, что этих адептов еретических учений поддержали протестантские владетели земель, в том числе и из рядов имперских князей-выборщиков.
  
  ***
  Португальский король-кардинал Энрике I Чистый изо всех своих старческих сил пытался сохранить за Ависской династией престол в Лиссабоне. Для чего бездетному монарху срочно был нужен наследник, но перед этом необходимо жениться. Но вот же незадача, дедушка на престоле оставался монахом в большом чине, успел до занятия трона получит от Папы Римского кардинальскую шляпу. И никто не снимал с царствующего монаха целибат. Для преодоления этого препятствия лиссабонский король 1 апреля текущего года созвал Кортесы, для обсуждения дальнейшей судьбы государства, снятия с него монашеского сана с духовными титулами и женитьбы для продолжения династии. А заодно и выбору будущей королевы. По участники Кортесов по кандидатуре невесты сразу не сошлись во мнениях, а потом это уже стало не актуально. Для поддержки своих пожеланий король, по 'старой дружбе' привлек и орден иезуитов, вернее тех его братьев, что обитали в Португалии. Однако и тут монарха ожидало разочарование, активно поддерживающий его один из основателей ордена Симан Родригиш ди Азеведу, умудрился умереть 15 июня текущего года, так и не выполнив до конца взятых им обязательств перед своим коронованным 'приятием'. Да ещё и Римский Папа Григорий XIII не освободил Энрике от священных клятв и обетов, чем несомненно поддержал своих протеже династию Габсбургов, испанская ветвь которых, в случае пресечения Ависской династии, получала португальские корону и трон. Из-за чего решением Кортесов были назначены пятнадцать фидалгу, из которых король пятерых выбрал самолично, которые и составят регентский совет в момент его смерти в случае, если сам Энрике не назначит себе преемника. Ведь 'молодому' монарху уже давненько перевалило за шестьдесят годков.
  А так для Португалии год прошел прочти мирно, если не считая вяло текущую войну с полупартизанскими действиями аборигенов в североафриканских владениях лиссабонской короны.
  ***
  Его католическое величество король Испании Филипп II, как обычно в последнее время, пребывал в плохом настроении. И причин было множество и только три вести давали некий просвет в 'черноте' поступающих новостей. Первым 'лучиком света' можно было посчитать проведение 6 января 1579 года так названное Арраской унии, на которой представители дворянства ряда городов южных мятежных провинций постановили признать его своим законным государем.
  Вторым прямо-таки 'сиянием света' стал отказ Римский Папа Григорий XIII снять с португальского короля Энрике I Чистого целибат, что давало Мадриду прекрасные шансы вскоре присоединить земли португальской короны к своей 'империи'. Старичку монарху лета уже давно отсчитывали приближение к цифре семьдесят. Так, что начавшийся в прошедшем году процесс по поглощению соседа по Иберийскому полуострову шел все увереннее к желаемому Филиппом концу-умещение его седалища на ещё один опустевший трон.
  Третий 'проблеск света' принес государю его брат-бастард Хуан Австрийский, отправленный в прошлом году из Нидерландов в североафриканских владениях короны, сумевший практически полностью умиротворить новые земли, где огнем и мечем прошедший по поселениям берберов, а где и миром договорившись с местными маврами. И уже за этот год казна в Мадриде получила первые поступления налогов с новых территорий. Что не могло не радовать монарха. Хоть куда-то не надо засылать монеты, наоборот деньги пришли в королевскую 'кубышку'.
  За то остальные вести были хоть убивайся или казни 'гонцов' принесших их. Одна Утрехтская уния, состоявшаяся 23 января сего года, в результате чего против его правления объединились несколько городов и земель северных бунтующих провинций.
  Денег в государственной да и в личной казне не хватало катастрофически, да что там не хватало, их в них просто не было. И вроде монеты постоянно идут в Мадрид, а вот потом куда-то деваются, исчезая как 'вода в песке', просто наваждение какое-то. Поступления из вице-королевств и капитанств Нового Света не могли как ранее наполнить её. Министры с придворными постоянно ссылались на огромные потери понесенных очередным 'Золотым флотом' королевства. Так по их докладам, то разбушевавшаяся стихия разметает, перетопит суда армады, то английские, нидерландские, французские, и дьявол из разберет ещё откуда их приносит сатана, пираты, перехватят конвой и разграбят большинство входящих в него судов. И как всегда самое обидно для руа всех испанцев то, что в водах Нового Света, в которых патрулируют корабли царя московитов Иогана, эти порождения тьмы даже не появляются.
  Так же и мятежные провинции до сих пор не замирились, продолжая высасывать из 'кармана' монарха все новые и новые суммы для ведения в них 'полицейских операций по наведению и поддержанию законного порядка'. Может вернуть назад папиного бастарда? А то он хорошо навёл порядок у мусульман. Может и среди еретиков наведет его, вроде до отзыва в Берберию у него что-то стало получаться с этими зажравшимися бюргерами. Да и 'любимые' 'родственнички', коронованные 'соседушки' с северных склонов Пиреней и с Острова начали активно вмешиваться в дела мятежных провинций, этот проклятый еретик штатгальтер Вильгельм I Оранский обратился к ним с просьбой о военной помощи, и ведь пришлёт, и даже не поморщатся.
  ***
  Для Нидерландских мятежных провинций испанской короны год начался с проведения 6 января южными (валлонскими) провинциями в аббатстве Сен-Васт города Арракса так называемой Аррасской унией, на которой между наместником испанского короля Александром Фарнезе и представителями дворянства Эно, Артуа, Геннегау, Дуэ был подписан договор о признали своим законным монархом Филиппа II, короля Испании. Но зато уже 23 января в пику этим южным дворянчикам в городе Утрех, собрались на Утрехтскую унию представители северных провинций, в результате которой Голландия, Зеландия, Утрехт, Фрисландия и примкнувшие к ней вскоре города Фландрии и Брабанта во главе с Гентом, в результате которой они заключили военно-политического союз направленный против испанского владычества на землях провинций.
  В мае 1579 года Утрехтское соглашение подписал штатгальтер Голландии и Зеландии Вильгельм I Оранский, ставший вождем северных провинций. За это Филипп II своим указом объявил его вне закона, назвав главным врагом, мятежником и злодеем, назначив вознаграждение в двадцать пять тысяч золотых экю за его убийство. В ответ, поняв, что собственных сил для военной борьбы с испанской армией не хватает, принц Оранский обращается за помощью к соседним монархам Франции и Англии. А Генеральные Штаты северных провинций издали Акт о клятвенном отречении, которым навсегда вышли из-под юрисдикции Испанской короны. В результате чего гражданская война в Нидерландах стала явью, нидерландское южное дворянство стремилось, получив власть, образовать аристократическую республику. Богатые северные негоцианты не соглашались уступать ему первенство. Мелкие торговцы и городская беднота действовали самостоятельно. Штатгальтер Оранский пытался балансировать между разными силами. А тут ещё начались инспирированные сторонниками испанского монарха мятежи в Антверпене, Брюсселе, Брюгге, благо быстренько удалось их подавить. Не мало попортила принцу нервов и осада испанцами Маастрихта. Возьмут не возьмут, и как то паршиво ждать результата, не имея возможности, то есть воинской силы, как то противостоять негативному последствию. Так что было из-за чего штатгальтеру разнервничаться, да так, что в августе он устроил погром в Генте, разогнав тамошнее 'демократическое движение'. Так провинции и маялись весь год, гражданская война не подарок.
  
  ***
  Во Французском государстве христианнейший король Генрих III все ещё разбирался со своими гугенотами и католиками под предводительством двух других Генрихов, которые с увлечением резали друг друга, не забывая и про лиц поддерживающих третьего Генриха-руа всех франков. Что не только не добавляло спокойствия монарху и денег в его казне, а наоборот уменьшало и спокойствия на душе и монеты в 'кармане' государя, а последние не только уменьшились в поступлении, но и стали расходиться намного быстрее и в большем объеме, чем ранее, все высасывала это проклятая война между своими же подданными.
  Обратился за помощью против южного, за пиренейского соседа, штатгальтер Голландии и Зеландии принц Вильгельм I Оранский, так ведь видимо продеться отказать в ней. И все из-за отсутствия в казне презренных металлов и кружочков из них, а так хотелось бы, хоть этим отомстить 'любимому брату' Филиппу за его поддержку Гизов.
  Хотя и не все так печально, вот может удастся пристроить на английский трон, хоть и принцем-консортом, младшего братика Эркюля Франсуа (Фрациска) де Валуа, принца Франции, герцога Алансонского и Шато-Тьерри, графа Першского, Мантского и Мёланского, герцога д'Эврё и граф де Дре, герцога Анжуйского, Беррийского, Турельского и графа Мэнского, пэра Франции. Хотя не позавидуешь братики, в двадцать шесть лет жениться на сорокасемилетней старухи. Но интересы Франции превыше всего. Пусть едет в Лондон, не сразу, позже, чтобы не было урона королевской чести. А пока пусть съездит в Нидерланды к принцу Оранскому, денег не дадим, так хоть морально поддержим, пришлём самого принца Франции в помощь.
  ***
  Год для английского престола начался с грустно, 10 февраля скончался многолетний лорд-канцлер и лорд-хранитель Большой печати Николас Бекон. А 25 апреля в след за сэром Николасом ушел и верный слуга королевы в буйной Шотландии Джон Стюард, один из бессменных руководителей консервативный шотландских баронов. А ведь кроме своих разбойных горцев, эти бароны немало способствовали и 'гашению' последних 'очагов' восстания на севере Англии, отказывая в приеме на своих землях мятежникам, а иногда и прямо уничтожая мелкие отряды и группы бунтовщиков забредшие на их территории, спасаясь от преследования королевской армии.
  Уже длительное время Парламент и Тайный совет, даже не намекали, а открыто призывали Елизавету обвенчаться с достойным избранником и произвести на свет наследника, продолжателя рода Тюдоров. В конце концов сановники были согласны даже на её союз с этим выскочкой Лестером-Дадли. Однако тут 'коса нашла на камень'. Лиза за прошедшее время окончательно 'влюбилась' во власть, и хотя она видимо страстно любила Дадли, но не до такой степени, чтобы разделить с ним не только своё ложе и но свой трон. Но свита давила, нудила и королева продолжала, для успокоения приближенных, в течение долгих лет вести переговоры с различными высокородными 'принцами' о своём возможном согласии на брак с ними. Хотя и политика никуда не девалась. Пока велись брачные переговоры со страной 'принца', эта страна автоматически не будет вступать в антианглийские союзы. При этом и лично самой Елизавете II нравились комплементы осыпаемые её со стороны представителей потенциальных женихов и их самих, эта сильный политик, как многие женщины оказалась чрезвычайно падка на лесть со стороны мужчин. Умная, волевая и храбрая, Бесс желала быть ещё и признанной мужчинами красавицей. Уловив это стремление, кроме иностранных женихов и их представителей, Елизавету начали славить и придворные льстецы. В результате чего при её дворе возродился старый обычай-культ Прекрасной Дамы, то есть самой венценосного монарха. Что не мешало 'бедной' Лизе закатывать прилюдно самые обыкновенные семейные скандалы ревнивой жены своему ненаглядному Роберту, частенько переходящие в рукоприкладства в виде оплеух по 'благородному лицу' графа от его возлюбленной. И эти скандалы не прекратила даже женитьбы графа Лестера на фрейлиной королевы и одновременно ей двоюродной племянницы Летицией Ноллис. Брак близких к Бесс людей, наоборот усилий накал ссор, порций оплеух графу и отсылкой графини Лестер в её провинциальное поместье. В это время и начались переговоры между Лондоном и Парижем о кандидатуре очередного жениха, в роли которого выступил младший брат короля Франции и её принц Эркюл Франсуа (Фрациска) де Валуа и прочая и прочая. Но кроме печальных новостей и брачных помыслов существовала политика и экономика страны. А вот здесь все было в норме. В королевстве в этом году была образована новая торговая компания для торговли на побережье Балтийского моря, названая просто и незамысловато- 'Восточная компания'. А то после того как этот варвар московит Иоганн изгнал британских негоциантов, товары из далекой Московии и иных стран лежащих за ней дальше на восток, приходилось брать через большое количество перекупщиков. И пока они доходили до подданных британской королевы, их стоимость увеличивалась в несколько раз. Создание компании давало возможность перекупать часть товаров прошедших через меньшее число 'рук' и дававшее существенную экономию английским торговцам. Да и на юге дела пошли неплохо. Наконец, после всех препонов, установлены дипломатические отношений с империей османов. Правда, предоставление капитуляций перенесено на следующий год, но уже сейчас купцы снарядили и отправили к берегам Леванта пару каракк под английским флагом. А то и там 'резвятся' московитские пираты, ну и что, что между султаном и царем Иоганном идет война. Ведь это варварство и прямой разбой, препятствовать торговли подданным её Величества доброй королевы Бесс, не давая им получить причитающуюся прибыль. Другое дело когда наши, британские 'джентльмены удачи' приводят в порты королевства галеоны с трюмами полными золота, серебра и товаров забранных у этих проклятых папистов-испанцев, которые постоянно не дают жизни и заработка честным бритам. Правда, плохо то, что 'брать' 'жирных' 'купцов' стало возможным уже в 'ближних' к Европе водах. Более легче бы было бы обосноваться самим в Новом Свете и уже там ходить на идальго, но этим негодяям католикам в водах и берегах Нового Света начали помогать проклятые тартарские пираты, не так давно прошедшие огнем и мечем по южному побережью Остров, и перешедшие под власть тирана московитов Иоганна. А вот с ними связываться ну никак не хочется, на юге их ещё очень хорошо помнят, особенно во вновь отстроенном и заселяем Плимуте. А так, слава нашей королеве-девственнице, год для страны прошел мирно, войн на Острове не было, да и за его пределами не воевали. Весь год наши негоцианты 'мирно' торговали, получая прибыл и принося прибыток в казну королевства.
  ***
  Потерпев в пришедшем году поражение на Балканах, османы взяли реванш в Месопотамии и в Закавказье. Успешно 'вынеся' персов из Междуречья с Багдадом и побережья залива, да так, что войска Коджа Синан-паши остановились только взяв под свой контроль город Хамадан с округой.
  На Кавказе воины под командованием Лала Мустафы-паши выбили сефенидов из Грузия, кавказского побережья Черного и Каспийского морей, взяв в очередной раз штурмом 'железные каспийские ворота' - город Дербент. От которого отряды паши, усиленные конными кызылбашами, вожди которых выразили преданность 'Повелителю Правоверных и Столпу Веры' и в подтверждение своей преданности направили в армию повелителя своих одоспешенных кавалеристов, стали систематически продвигаться на север, закрепляя за султаном занятые территории.
  С начала этого года, несмотря на срочно заключенный шахом в декабре прошлого года мир, турки не остановились, продолжая 'ползучий' захват державы сефенидов. Правда, силенок у них на востоке оказалось уже маловато, армию Коджа Синан-паши, с призванными в неё племенных ополчением переметнувшихся на сторону султана кызылбашских эмиров, срочно перебрасывали в Константинополь для его защиты от северных неверных, которые в конце июля подступили практически к самым его стенам.
  Неверные полностью блокировали столицу с суши со стороны Румерии и плотно перекрыли подвоз продовольствия и иных грузов по морю, с севера по Черному морю и с юга через пролив Дарданеллы и Мраморное море. Оставив для подвоза еды в этот огромный полис с его гигантским, по меркам текущего века населением, только единственный путь, через пролив из Анатолии в столицу, и то в основном в ночное, либо, как минимум в темное время суток. А то наскочат эти московитские ибрисовые легкие фрегаты и потопят всех кого найдут и догонят. И в великом городе начался ГОЛОД. Из-за чего уже в октябре чернь массово побежала в разные стороны, даже в сторону вражеских позиций в Румелии. Но многие смогут перебраться через пролив в Анатолию, особенно когда корабли северных дэвов периодически появляются в водах вблизи столицы. Вот и бежали простолюдины к войскам неверных и те их пропускали, правда, далеко уходит не давали, сгоняли в огороженные места с минимумом лёгких строений, в котором и проживали пару лун беженцы. При этом северные неверные их не плохо кормили, мыли в банях, заставляли стирать свои одежды, топили в жилищах, даже при нужде лечили заболевших. За время проживания московиты никого из прибывших понапрасну сами не обижали, и другим, из числа бывших столичных жителей, обижать беглецов не давали. При выявлении подобных случаев расплаты была быстрой и жесткой. Виселицы на границах поселений никогда не пустовали, о чем передают в столице из уст в уста её жители. И ладно бы только голод донимал Константинополь и его обитателей, но в начале ноября пришла более страшная беда-чума. 'Черная смерть' сначала с пугающей быстротой распространилась в припортовых и при базарных районах, перекинулась в трущобы бедноты, а потом 'скорым шагом' вошла в кварталы обеспеченных и даже богатых столичных жителей, начала 'резвиться' в воинских казармах, в том числе и у янычар. И как бы нехотя, по слухам, 'перекинулась' в Топкапы, дворец самого Повелителя Правоверных, где так же появились трупы со следами 'моровой язвы' на телах. Благо, что к концу декабря наступили невиданные в наших краях холода, так же собравшие немалый 'урожай' замерших среди городских низов и 'черная смерть' несколько отступила, уменьшив свой пыл по умерщвлению людей. Но, о Аллах, что будет когда холода отступят и чума вернётся вместе с теплом во всей своей красе. Нет нужно срочно убираться из этого проклятого города, где мой кошель, собираемся и быстренько нанимаем какую-нибудь 'посудину' и на тот берег, пока все не остались на этом навечно.
  Ещё из хороших новостей можно упомянуть установление дипломатических отношений с неверными из Англии, расположенной на далеком острове Британия. Хотя и не дооформленные до конца, в будущем году предстоит обменяться капитуляциями. А так больше ни каких хороших новостей. Плохой, плохой год был для правоверных.
  ***
  Намного хуже чем в победившей Турции обстояло дело в проигравшей Персии. По остаткам страны начались мятежи. Первыми поднялись курды, небольшой клочок населенной ими земли пока ещё входил в державу, которые внезапно захватили Хой и Урмию. Следом за ними начали в открытую переходить на сторону осман вожди кызылбашских племен, все это время бывшие основной опорой Сефевидов. А те, которые пока обставились 'верными' шаху Мухаммад Худабенде, разделившись на группы и группки, начали тянуть 'оделяло' страны в свою сторону, в результате чего бывшее ранее едиными 'полотно' страны стало разрываться на куски, кусочки и лоскуты, в которых каждый племенной вождь устанавливал свои порядки, не считаясь с обще державными законами и повелениями самого шах-ин-шаха. В июле 1579 года в результате заговора эмиров жена шах и его 'соправительница' Хейр ан-Ниса-бегим была задушена. Она стала первая но не последняя из приближенных монарха убитых вождями племен 'красноголовых' ради достижения собственных интересов. Шах Мухаммад хотя и был слабовольным человеком, но не дурак и осознавая свою слабость, начал выдвигать на первый план одного из сыновей Хамзу-мирза, который попытался организовать противостояние османам, и даже достиг в этом некоторых успехов, однако был убит в результате очередного заговора эмиров, выступившим против его политики уменьшения их власти. И опять владыка остатков Персии смолчал, войск у него, как и денег практически не было. Вся казна им самим была роздана вождям кызылбашских племен и они же имели и реальную воинскую силу, конное ополчения своих племен.
  Так что держава Сефевидов в этом году с трудом дотянула до его окончания и перевалила в следующий год.
  ***
  В текущем году Речь Посполита потеряла не только много своих земель, но и большое количество жителей, как перешедших со своими поселениями под скипетр царя московитов Ивана, так и умерших и убитых в результаты войны прокатившихся по территории страны несколько раз. Вот в числе умерших, а не убитых и попали трое из наиболее значимых жителей государства. Первым покинули сей бренный мир 5 август римский кардинал Станислав Гозий, крепко стоящий за распространение католической веры среди схизматиков на восточных границах государства. За ним в иной мир отправился 7 ноября друг и сподвижник погибшего круля, ненамного переживший своего товарища и монарха, Каспар Бекеш из шляхты литовской части Речи Посполитой. И в последний день года отбыл к праотцам державший про польскую и про римскую ориентацию митрополит Киевский и Галицкий Илия.
  А в стране панов с 1 числа января по декабрь продолжался начавшийся в прошедшем году 'пожар во время наводнения в борделе', то есть выборы шляхтой очередного нового круля для поляков.
  Русское царство - Речь Посполита. Выборы короля. Январь-декабрь по новому стилю 1579 года от РХ.
  Прошедший в прошлом году конвокационный сейм утвердил место проведения выборов нового рекса Королевства Польского и Великого княжества Литовского, этим место традиционно было выбрано поле между Варшавой и Волей, окружённое рвом и валом, и на нем могли находиться только земские послы и сенаторы, причем для последних возводилось отдельное строение (шопа). Остальная шляхта-земские послы размещалась вокруг сенаторской шопы.
   Кроме места была утверждена и дата проведения элекционного сейма-22 декабря 1578 года по Григорианскому календарю. В утвержденную дату и в назначенном месте был открыт очередной элекционный сейм по выборам нового короля Речи Посполитой.
  Схема элекционного поля.
  Схема элекционного поля. В центре находилось коло - место заседания всех делегатов от шляхты со всей страны. Въезд туда обеспечивали ворота с трех сторон - для литвинской, великопольской и малопольской шляхты. Шопа - деревянное строение, которое вмещало одновременно до 5 тысяч человек. Там проходили основные переговоры и обсуждения кандидатов.
   Элекционное поле (картина).
  
  
  Но для начала сенаторы и земские послы проголосовали за кандидатов на должность маршалка элекционного сейма. Большинством голосов маршалком в был назначен родовитый шляхтич Анджей Фирлей герба Льюарта, королевский секретарь, ранее уже занимавший пост маршалка, правда, на коронационном сейме 1575 года, в общем дело ему знакомое, не оскандалится, который без проволочек и присягнул в том, что не подпишет избирательного диплома, если элекция не будет совершена с согласия каждого.
   Кроме выше указанных лиц в выборах монарха принимали участие и послы от трех крупнейших городов королевства-Кракова, Варшавы и Познани. Так же в элекционном сейме мог участвовать любой шляхтич 'Республики Обоих Народов', то есть вся шляхта государства поголовно, сколько бы её ни явилось. Однако права этих горлопанов, голоты и нишебродов, в основной своей массе, благоразумно ограничивались только подачей голоса за того или другого кандидата; все остальное было предоставлено послам, составлявшим 'договорные статьи' с королём. На сейме могли рекомендовали своих кандидатов и послы иноземных государей. Избрание не было подчинено никакому общему порядку, дабы 'элекция' короля могла быть вполне 'вольной'. Выборы короля должны были быть единогласными. В случае успешных и благополучных, без большого количества трупов и обид, выборов, сенаторы, послы шляхетских сеймов и трех городов, сразу же назначали даты погребения умершего короля (в описываемом случае усопший уже был предан земле), коронации нового и коронационного сейма. В случае разногласия назначались общие съезды для обсуждения вопроса и для окончательного утверждения элекции.
  На выборы вышли семь кандидатов: Эрнст Австрийский эрцгерцог Австрии, наследник престола Русского царства царевич Иван Иванович, принц Шведского королевства Сигизмунд, принц курфюрстовства Саксония Кристиан, принц королевства Дания Магнус, герцог Феррары, Модены и Реджио Альфонсо II д'Эсте и воевода сандомирский Ян Костка. 'Драка' была 'страшная', каждая 'инициативная группа' со стоящими за их спинами 'спонсорами' проталкивала своего кандидата. Уже к началу марта вперед 'вырвались' два 'спортсмена' -эрцгерцог и царевич. Остальные безнадежно отстали, по элементарной причине 'у панов атаманов закончился золотой запас'. Ну не могли остальные 'бегуны' 'бежать' на длинные дистанции, у этих 'стайеров', вернее у тех кто их выдвигал, 'карманы' -казна были не бездонны. Так, что остались те, кто мог ещё платить развлекающейся шляхте. Третий ставший уже традиционным 'большой игрок' на польско-литовском поле-Османская империя, вернее её кандидат, в этих выборах не участвовала. Блистательной Порте в этом году уже было не до какой-то там Польши и тратить на неё золото с серебром, при их огромном недостатки для самой державы османов Диван посчитал излишним. И так сколько потратили на этих гяуров, а каков результат? Какая польза для великого султана и 'империи'?
  Так и развлекалась шляхта 'Республики Обоих Народов'. А что не развлекаться, когда поят и кормят за счет кандидатов, главное орать в кабаках погромче за того, чьи люди в этот момент оплачиваю выпитое и съеденное и не дай Бог попутать имена этих лайдаков кандидатов. Может выйти неладное, и даже очень, вплоть до летального. А так можно, если гроши есть, и отъехать в свой маеток, у кого он имеется, проверить, как там хлопы без господина работают, а без панского пригляда быдло распускается, да и монет необходимо прихватить. Хотя на еду с питьём почти и не тратишь, но истинный пан не должен себе отказывать не в чем, особенно в компании других панов. А что разве не могут два благородных пана позволить себе кое какие шалости. Для чего и нужны пану деньги.
  ***
  Анджей Фирлей герба Льюарта маршалок элекционного сейма 1579 года Речи Посполитой, сидя на возвышенности в кресле молча наблюдал уже который месяц за происходящим перед ним 'спектаклям' который играли, наблюдали за ним и развлекались им, находящиеся с ним в шопо паны сенаторы, магнаты и шляхтичи с городскими послами. Разодетые в пух и прах в золото и серебро тканную радужную переливающуюся парчу, различнейших 'кричащих' расцветок бархат и не менее ярких цветов шелк. Изредка в этом 'море' дорогих нарядов, нет нет, да мелькнёт сукно с льняным или хлопчатобумажных полотном на жупанах нищих шляхтичей, да на колетах, дублетах, кюлотах (бриджей) с чулками шляхтича кальвиниста или лютеранина, одетого по европейкой протестантской моде. Ходя не вся шляхетская беднота одета в 'дешевое' сукно с полотном, вот один из таких и привлек внимание пана Анджея.
  'Ты смотри и пан Войтех Мартын Ежевски герба Ястршембец, наконец появился на сейме, почтил нас своим присутствием. А разодет то, если не знать, то можно за османского вельможу принять, а с пьяни и за самого султана. На бритую голову натянул рогатывку*, что так натянул, потерять боится? Шапка богата, из красной турецкой парчи, отделана куньим мехом, из лобного разреза на ней торчит кита**, одинокое ястребиное перо, родовой знак или, что вернее всего, видимо на перья черной цапли злотых не хватило, плюмаж схвачен аграфом***, смотри ка блестит, как будто и впрямь драгоценность.
  *'Рогатывка' - шапочка с отворотом, разрезанным надо лбом. Она делалась из ткани и обычно меха, украшалась султаном из перьев, драгоценными пряжками и имела несколько вариантов.
  **Кита (плюмаж) из перьев черной (белой) цапли или заменявшее их одно ястребиное перо схвачены были в зависимости от богатства аграфами из драгоценных камней, металлов.
  ***Аграф-пряжка (зажим, скрепка, крючок, застёжка) в виде броши для причёсок, платье. В данном случае удерживающая плюмаж (султан) (киту) на головной уборе (рогатывке). Обычно имел вид пластины, венка, розетки с крючком и петлёй.
  Толстая цепь на шее блестит золотом, бросают световые 'зайчики' крупные самоцветы с нанизанных на каждый палец обеих рук золотых перстней, на некоторые аж по паре умудрился натянуть. А ведь бьюсь об заклад, из стекла да из 'жидовского золота' жидами все это 'великолепие' сделано и за гроши куплено паном Войтехом. Ох любит он 'пыль в глаза пустить', последние монеты для этого потратить, хоть подделка, но чтобы блестела не хуже настоящей драгоценности. А ведь всем известно, что у него последняя маетка осталась и та уже заложена жидам и Варшавы, а не надо тянуться за магнатерией, и тратиться на пиры и наряды себе и дворни. Живи по средствам как полагается шляхтичу с хорошим достатком. Нет но вот гляньте на него, сам в 'долгах как в шелках', а туда же, убранство на нем, как на каком-либо из природных князей или еще каком магнате. Жупан из малиновой персидской златотканой парчи с цветочным узором, подбит спинками московитских соболей, по швам обшит плетенным с золотой и серебряной нитью шнуром, из такого же золочённого шнура нашиты и петли для золотых пуговиц. Ты смотри, а грудь то так и горит золотом и серебром от украсивших жупан галунов. А на плече, на делию, у него что наброшено, на вид как будто леопардовая шкура, но уж очень черные кружки большие. Хе-хе подвело тебя пан собственное тщеславия, не бывает у леопардов таких больших пятен. Такого размера делают опять таки варшавские или виленские жиды для таких как ты пан, да и 'спинки сибирских соболей' они так же выпускают вместе с позолоченными медными пуговицами. Хотя 'соболей' нужно подойти поближе рассмотреть, потрогать, хорошо бы и пуговицы на зуб попробовать. Но Ежевски ведь не даст этого сделать. А пояс то какой, сразу видно идет родовитый, богатый и влиятельный пан из радных. Вон он какой широкий, из тканного шелка с богатым красивым и мелким растительным орнамента из нити 'тюркского золота', туго укутывает в несколько слоев пузо пана Войтеха, свидетельствуя всем встречным о его высоком ранге. Ну про пояс и саблю ничего не скажу. Пояс как пояс, действительно богатый. Да и сабля прекрасная, клинок из 'дамаска', рукоять 'слоновой кости', ножны обтянуты тисненной кожей с накладками из 'рыбьего зуба' и густо украшены отполированными самоцветами. Обе вещи действительно статусные, дорогие и на глазах у многих сняты паном Войтехом с тела убитого им в честном бою турецкого аги. Тогда многие хорошую привезли добычу, вот и он сподобился взять неплохой хабар. Да вот хотя бы рубаха белого шелка, выглядывающая из-под жупана. Явно турецкого происхождения и из того же трофея что и сабля с поясом. Да и поверх жупана надета богатая делия, пошитая из алой серебренотканной парчи, по рисунку видно, что из Италии, подбитой, по теплому времени, бордовым венецианский бархат, тоже на первый взгляд не подделка. Вот как переливается мех соболя на её воротнике. Вот рукава у тебя пан, на мой взгляд, коротковаты и широковаты. Вот у меня сразу видно, персона, рукава откидные, длинные, до самого подола делии, значить самому ни чего делать не надо, для этого у пана холопы есть. А тебе пан Войтех видимо все самому для себя делать приходиться, вот и рукава укоротил. Что у него там на рукавах алеет, никак коралловые пуговицы. Точно все остатки турецкой добычи из сундука вытащил, да на себя и приспособил. Глянь-ка, штаны венецианского красного бархата. Сапоги то, сапоги то, сафьяновые, и тоже красные, хотя нет скорее бордовые, с такими загнутыми носками, ну ты пан Войтех щегол. Ты смотри и на них плетенного с золотой нитью шнура не пожалей. Впрочем бес с ним с этим лайдаком паном Войтехом Ежевски, голота он и есть голота, и без него есть на кого посмотреть. А другие панове тоже в основном одеты по-польски в дорогие одежды, аж глаза разбегаются но и радуются от одетых на бритые и коротко стриженные панские головы парчовых да бархатный роготывок, украшенных дорогими мехами, султаном из перьев белых или черных цапель или одиноким пером ястреба, прикрепленных к шапке драгоценными пряжками. Жупаны, да делии пошиты из узорчатой материи, по турецким мотивам с растительным орнаментом. Наиболее любимых рыцарством цветов, красный всех оттенков, синий, папужи (зеленый), белый да светло-серый. У большинства жупаны с делиями обшиты по швам витым с нитью 'тюркского золота' шнуром. Этим же шнуром на груди и рукавах вставили пуговицы, напротив из негоже нашили петли для застегивания. А пуговицы то, а пуговицы, все как на подбор золото да серебро, а то и из кораллов с бирюзой. Тонкая работа, без ювелиров здесь не обошлось. А вот у Вишневецкого, а если присмотреться то и иных магнатов с радными панами, пуговицы совсем как бабские драгоценности сверкают гранями самоцветов, сразу видно русскую огранку, ювелиры их уральских бояр так только умеют огранить камень, чтобы он засверкал всеми цветами радуги. У нас да и в других местах самоцветы умеют только полировать. Тоже красиво блестит, но не играет светом, нет не играет. Пояса тоже богатые. Тут и чеканные из серебря и золота украшенные драгоценными каменьями, тут и тканые из шелка с золотой да серебряной нитью, а про кожаные и не заикаюсь. Вон даже у наших 'темных' протестантов кожаные пояса изукрашены золотом, серебром да жемчугом с самоцветами. Хотя и их темных тонов кожаные колеты, суконные дублеты с кюлотами (бриджи) да льняными чулками пошиты из дорогих сортов материи, да и кружево для воротников с манжетами не пожалели и соответственно монет за своё 'скромное' убранство. Нет не сгинут Польша с Литвой, пока шляхта может показать себя во всей красе. Стоп, это откуда на поле баба взялась. Ведь договаривались, что дам не приглашать, мешают делу. Не кто-то привел. Хотя? Да это же царевна Евдокия, сестра нашего будущего короля, и княгиня Слуцкая, жена князя Слуцкого Юрия III Юрьевича Олельковича. Эту попробуй не пусти. Она и сама кого хочешь может не пустить. Так, что могла без приглашения спокойно заявиться. А это что там за 'стайка' 'райских птичек'. С царевной пришли. Нет непохоже. Так это всё-таки наши выборщики кого-то пригласили, судя по одежде наблюдаемых дам. Вон все задрапированы в обязательном рантухе**** из белого шелка, с расшитыми по краю золотой орнаментами из стилизованных цветов или по турецким мотивам, с различной растительностью, с надетыми на головах бархатными шапочками с отворотами из меха куницы, бобра, соболя, а вон у трех пане шапочки цельно меховые.
  ****Рантух- большое белое покрывало, надеваемое на голову и драпирующееся вокруг лица, шеи, плеч, а иногда и стана. Этот головной убор придавал женщинам большое достоинство, подчеркивал скромность, особенно, когда его белый цвет сочетался с темным платьем, которое набожные польки надевали для похода в костел.
  Да и сами платья сшиты по испано-немецким-итальянским образцам, хотя и в несколько упрощенном варианте. В этом я знаток, жена и трое взрослых дочерей, любого выучат действующей женской моде. Во, сверкают узорчатой материей с турецким орнаментом, узкие закрытые лифы, заканчивающиеся мысом, с разнообразной отделкой на груди, переходящие в конусообразные гладкие юбки, с накинутыми на плечи короткими пелеринками. И все из дорогой ткани-персидской, турецкой, итальянской сверкающей парчи, различного разноцветного шелка, бархата из Венеции всех цветов, переливающегося радугой атласа. И по всему платью щедро нашиты цветные узорные канты, золотые и серебряные кружева, блестящие плетеные шнуры. Талии высокородных пане стягивают разнообразные металлические, кожаные, шелковые, богато отделанные пояса. На шеях видны золотые цепи, вышивки жемчугом на платьях и шапках, иные драгоценности в ушах, на шеях, груди, запястьях и пальцах рук знатных пане. Благо, что на дворе тепло, а то эти бы дамы ещё на себя и шубы из меха бобра, куницы, чернобурки, соболя или как минимум подбитых этой пушниной по надевали бы. По шапочкам и платьям явно видно, что не простые пане почтили нас своим присутствием. Все на сегодня ни каких дел не будут. Вот уже 'петухи' начали топорщить 'перья' и 'распускать хвосты' перед дамами начали. А это кто такой во всем скромном, непривычного покроя пестром дублете. А, узнал, московит из уральских бояр царя Ивана. Только вчера получил от него кису с парой десятков золотых цехинов. Да и раньше не обижали, как обещали за помощь в выборе их царевича рексом Речи Посполитой, выплачивать каждый месяц по двадцать цехинов, так и передавали без задержек золотые. Так что хватить отлынивать от дела, пора выполнять обещание, тем более, что за него уже хорошо заплачено, и передадут ещё больше монет, после выбора своего наследника на опустевший трон 'республики двух народов'. Ну и что, что будущий круль православный-ортодокс. Пастырь говорить, что Бог любит успешных. Если у тебя много денег, то ты успешный и Бог тебя любит. А если монет нет, то и о Его благосклонности к тебе и говорить не нужно. И никого не волнует каким способом ты получил своё богатство, главное, чтобы оно было и все для окружающих было благопристойно. Не стоит уж так открыто на глазах соседей убивать кого-либо за медный грош. Пастор это на проповедях не однократно говорил. А я никого не убил. Только помог ближним своим, выполнил некоторые их просьбы, вот они меня и отблагодарили толикой драгоценного металла. А еще про того и вон про тех нужно сказать этому уральцу, уж очень они мешают. А этот боярин очень хорошо умеет убеждать. Сколько уже панов-буянов пропали бесследно, даже слухи пошли нехорошие среди выборщиков. Но пропажа этих крикунов отлично повлияла на наши дела
  После чего пан Анджей начал активно вмешиваться в ведение сейма, хотя его работа на сегодня была сорвана, благодаря приходу на него благородных пани.
  Но ни что не может длиться вечно. Не стал исключением и этот элекционный сейм 1579 года Речи Посполитой, 22 октября текущего года закончился и он. По результатам голосования снова, как и четыре года назад было избрано два короля- Эрнст Австрийский и Иван-младший Русский. О чем были составлены грамоты для избранных монархов и направлены гонцами адресатам. Только посланец в Вену уехал на неделю раньше, чем его 'собрат' выехал в Москву. Видимо кто-то решил повториться, ведь четыре года назад королем Речи Посполитов стал Стефан Батория, опередивший эрцгерцога, прибыв в Польшу раньше его и в результате въехал в Краков и стал очередным крулем.
  Однако радио о результатах выборов ушло в Москву уже вечером 22 числа, а 25 из русской столицы выметнулась небольшая кавалькада всадников и пошла по Смоленскому тракту от станции к станции меняя на них лошадей, чтобы уже через четыре дня въехать в Смоленск, не мешкая пересесть с невеликим багажом в поджидающие легкие быстрые ушкуи, через сутки с небольшим пути вступить на киевскую пристань и с утра шестого дня выехать из Киеве по направлению к Кракову, на подходе к которому, ещё через неделю нагнать обоз государя-наследника Русского царства и новоизбранного рекса Речи Посполитой, с которым через день пути свита цесаревича, во главе с ним, остановились палаточным лагерем в окрестностях Кракова, предварительно уведомив войта городского магистрата и командующего русского гарнизона польской столицы о прибытии нового короля, для первого, и наследника престола для второго. Оба служивых не замедлили прибыть в ставку Ивана-младшего чтобы засвидетельствовать ему своё почтении и верность. И если первый отделался малой 'головной болью', проблемой снабжения лагеря и его обитателей продуктами с топливом и иными необходимыми вещами и предметами. То русскому военачальнику пришлось озадачиться выделением дополнительной охраны для стоянки царевича, из и так то невеликих сил гарнизона.
  Средневековый план Кракова.
  Пока русский королевский лагерь обустраивался, его обитатели, в том числе и сам наследник, занимались различными предписываемыми их статусу делами, направленные Иваном IV в свите своего старшенького уральские князья, Золотой, Брусилов да Воротынский, которые уже на третий день после прибытия под Краков во всю уже вели переговоры с польской стороной о условиях коронации на польский и литовские престолы и правления наследника русского царя. С принимающей стороны присутствовали от королевства Польского: канцлер великий коронный Ян Замойский, подканцлер коронный Ян Боруковский, великий подскарбий коронный Якуб Рокосовский, гетман польный коронный Ян Зборовский, должность гетмана великого коронного так пока и оставалось вакантной; от Великого княжества Литовского, Русского и Жемойтского: канцлер великий литовский Волович Остафий Богданович, подканцлер литовский Криштов (Христофор) Николай Радзивилл 'Перун', занимавший заодно и должность гетман польного литовского, подскарбий великий литовский Лаврин (Вавжинец) Война и гетман великий литовский Николай Юрьевич Радзивилл 'Рыжий' приходящийся папой 'Перуну'. А так же паны сенаторы обеих корон с главами выборных посольств Кракова, Варшавы и Познани. Вот с этой 'честной компанией' и торговались, рядились три 'новых' князя Русского царства. Хотя официально это звучало как -определение и подтверждение коронуемым условий, на которых произошло его избрание на трон 'Республики Обоих Народов'.
  Из всех присутствующий 'набольших людей' аж трех монарших венцов, в основном 'уточняли кондиции', а по простому торговались три высокородных переговорщиков, от Русского царства князь Золотой-Уральский-Серебряный, от Речи Посполитой оба канцлера, при необходимости привлекая к переговорам кого-либо из членов делегаций.
  -Постой князь. Мы приняли Вашего наследника как нашего монарха. Естественно и сами хотим получить что-то в ответ. Смоленск, Витебск, Полоцк с Киевом назад не требуем. Но остальное верните. Тем более, что Ваш наследник становиться нашим крулем и все это переходит в его владение.
  -Вот позвольте не согласиться с Вами пан Ян. -возразил Золотой коронному канцлеру. -Сегодня он Ваш круль, завтра нет. Всяко может быть. А земли то уже отданы. Мой государь на это никогда не пойдет. Но ради своего наследника готов уйти со всей территории воевод великопольских, исконно польских воеводств малопольских и старост княжества. Все истинные рюриковские дедины возвращенные под законную руку, государь оставляет за собой.
  -Но пан Степан, это когда было? Давным давно и быльём поросло. Зачем ворошить такую седую старину?
  -Опять я с Вами пан Остафий не согласен. -возразил русский князь литовскому канцлеру. Не так то и давно это было. Не такая уж 'седая старина'. Уже после Батыевой погибели, когда русские отбивались от завоевателей, литовские князья тишком, ударами в спину прибрали русские земли.
  -Но Ваша светлость, ведь это не совсем правда. -возразил коронный подскарбий Якуб Рокосовский, поддержанный междометиями одобрения обоих Радзивилл.
  -Панове Вы наверно не понимаете, что в случае не коронации Ивана Ивановича, Ваша столица останется оккупированной нашими войсками, как и иные земли литовские, велико и малопольские. И естественно никогда больше не вернутся в Ваше государства. При этом заключенное перемирие может и не перейти в мирный договор. С последующим наступлением русских армий в незанятые земли Речи Посполитой. Чем защитите панове литвины Вильно? А Вы коронные паны, как и каким войском планируете обороняться? Наемников Батории всех уже распустили? А с королевством своего сына мой государь воевать не будет. Наоборот окажет любую помощь своему наследнику.
  И так далее по кругу, с некоторыми ответвлениями, которые вскоре в ходе спора, 'сделав круг' возвращались к 'исходной точки', из которой вопрос 'отпочковался'.
  В общем восемь дней шел подобный торг, который завершился составлением дополнительных 'Pacta conventa' или 'всеобщее соглашение', согласно которому король Речи Посполитой Иоганн I обязался присоединить к территории соединенного королевства оккупированные русской армией земли малопольских, великопольских и литовских воеводств, за исключение Смоленского, Полоцкого, Витебского, Минского и Мстиславского воеводства княжества, а так же малополских воеводств-Киевское, Черниговское, Русское, Подольское, Волынское и Брацлавское. Это была прекрасная 'кость' для большей части шляхты, под их власть передавались все оккупированные московитами исконные польские и литовские земли, при этом царь забирал захваченные им территории русских рюриковичей. И за это русские не взяли с панства ни одного даже медного шеляга. А избрание русского царевича на престол 'двух наций' ни чего для них не меняла. Кроме того в соглашение внесли пункты об снятии требование о переход короля в католическую веру, за что 'Республика Обеих Наций' получала на Балтийском море небольшой флот, в десяток галеонов, предоставляемых любящим папой нового монарха объединенных корон. Тем более, что Иоганн I обязался подписать шляхетские свободы 'Генриховских артикулей' в которых указано: 'Контроля над властью правителя осуществляет рада из 16 сенаторов. Введение налогов, объявление войны и прочие важнейшие законодательные акты утверждаются на сейме, проходящим раз в два года. Все решения принимаются лишь при единогласном решении шляхтской посольской избы. Передача монархом трона собственным наследникам запрещалась. При нарушении любого из пунктов этого соглашения шляхта имела полное право на вооруженное восстание - рокаш'. Все протокольные и юридические вопросы утрясены и согласованы, пора переходит к тому, ради чего русская делегация и прибыла в окрестности польской столицы, славный город Краков-проведения коронации рекса Речи Посполитой и связанных с ней торжеств и гуляний.
  ***
  Маршалком коранационного сейма 1579 года был избран зять коронуемого, муж его сестры царевны Евдокии, князь Слуцкий Юрий III Юрьевич Олелькович, который и назначил дату коронации своего родственника-22 декабря 1579 года. В этот день, по начавшейся формироваться традиции, новый король торжественно въехал в свою столицу-Краков. Участие в похоронах своего предшественника он не принимал, ибо останки Батория уже давно были преданы земле. Зато паломничество к мощам святого Станислава Иван-младший совершил, деваться было некуда. Для чего кортеж проследовал на холм Вавель к кафедральному собору святых Станислова и Вацлава, с его золотым и позеленевшим медными куполами видимыми издали, красно и бело кирпичными стенами, создающих интересный, незабываемый внешний вид святилища. Не до король вместе со свитой зашел внутрь собора, к котором прошел с сопровождающими к сокровищнице и в реликварии поклонился мощам христианского святого Станислава, не акцентирую конфессиональную принадлежность мощей и высокородного паломника. После чего не выходя из собора началась церемония коронации нового монарха 'государства двух наций'. Под пения соборного хора, после ряда молитв и венчания короной Болеслава I Храброго, примас Польши архиепископ Гнезненский Якуб Уханьский возложил данный золотой венец на голову нового монарха, опоясал его мечем того же Болеслав I Храброго, имевшего собственное имя 'Щербец', засунул за пояс с мечем богато отделанный золотом и шлифованными драгоценными камнями рог носорога и вложил в руки скипетр и державное яблоко (золотой шар с крестом). На чем собственно основная часть церемонии и закончилась.
   Правда, после этого еще часа полтора читали молитвы и пели псалмы. Напоследок король торжественно в присутствии высшего духовенства с руководством Речи Посполитой, сенаторов и иных приглашенных на церемонию подписал 'Генриховские артикули' с 'Pacta conventa'. На чем все мероприятия в соборе закончилось и вся 'честная компания' перешла в находящийся тут же на холме королевский замок, в залах которого и продолжили проведения коронационных торжеств, но уже по светски аж на трое суток. Заодно выкатили и выставили угощение и горожанам прямо на улицах Кракова и город так же, как и вавельский замок три дня пил и ел за счет своего нового государя.
  Рукоять Щербеца и её фото.
  Русское царство. Январь-декабрь по новому стилю 1579 года от РХ.
  Год начался со смены командующего полевой армии на Балканах. Убывшего в столицу, по причине выставление его кандидатуры на выборах короля Речи Посполитой, государя-наследника сменил воеводой второго ранга князь Черный-Белый-Золотой Мечеслав Владимирович со товарищами воеводой корпуса князем Полухиным-Поморским-Алёнкиным Георгием Сергеевичем (замкомандарма), и воеводой корпуса князем Басмановым-Рижским-Андомским Константином Илларионовичем (начштаарм), да товарищем по лекарской части воеводой дивизии лекарской службы князем Пироговым-Ласткинским Никитой Николаевичем. Обосновано предполагая, что при осаде Константинополя и по его взятию среди горожан возникнут различные эпидемии, новое командование сразу озаботилось 'подстелить соломки', в роли которой и выступил основатель медицинского обеспечения всех анклавов 'витязей', а в дальнейшем и всего Русского царства. Никита Николаевич прибыл естественно не один, а с большим штатом медиков и прямо таки огромными запасами медикаментов, в том числе и с немалым количеством антибиотиков - пенициллина и стрептомицина. Захватили и новинку-противочумную вакцину, прошедшей клинические испытания, заодно препарат пройдет и дальнейшие испытания в полевых условиях. Была у отцов командиров и ещё одна задумка для которой был нужен Пирогов. Штурм столицы сильного противника, это не рядовое сражение и 'плюшки' всем причастным будут огромные. Но особенно тому, кого объявят победителей осман и покорителем их стольного града. Титул князя Константинопольского это одна из самых очевидных первоочередных наград и выпускать такой титул из клуба 'витязям' не хотелось. Но у всех троих новых старших военачальников 'Южной' армии и так то тройные фамилии, пока выговоришь язык устанет. И добавить кому то из них к своей фамилии четвертую составляющую никому из них было не охота. Вот и решили, передать всю честь захвата турецкой столицы Пирогову. Заслуг у него перед клубом и царством много и они огромные, а отмечены государем как то слабовато, а титул князя Константинопольского будет как раз тем, что необходимо для действительно заслуженного попаданца.
  Вызванный отцом в Москву Иван Иванович в конце декабря 1579 года, с огромными тратами золота с серебром, был избран на трон 'двух наций' и коронован в Кракове на правление обеими частями объединённого государства. Хотя при обсуждении данного вопроса в Боярской думе Черный с Золотым, высказались против участия царевича в этом мероприятии. Коротко их речи сводились к одному, зачем царству этот бардак, который сразу потребует огромные денежные траты, и впоследствии будет постоянно тянуть из государства монеты для своего удовольствия. А дождаться какой-либо благодарности от местных 'вершителей судеб' не имеется никакой надежды. Что вы хотите шляхта есть шляхта и благодарность кому-либо им чужда. И ладно бы дело ограничилось бы только деньгами, но ведь эти 'достойные люди' обязательно втянуть царство в какую-либо неприятность, вроде войны с польскими соседями за интересы, даже не Речи Посполитой, а потешая чей-то панский гонор. Но Дума постановила, а царь решил, что наследник будет участвовать в выборах и 'витязям' пришлось подчиниться и выполнять возложенные на них государем обязанности по избранию его сына на опустевший 'соседний' трон.
  Не дожидаясь окончательного решения вопроса с избранием Ивана Ивановича на свободный польско-литовский престол, с января началась переброска своим ходом Второй Запорожской дивизии тяжелой кавалерии и пары стрелковых дивизий (5 и 11 стр) и все их тылы, из войск действующих в малопольских воеводств, к кавказским берегам Хвалынского моря, на которых обосновались войска османов, разбившие персов и захватившие Дербент, Баку и прочие населенные пункты на западном морском побережье. К весне боевые части уже стояли под Азовом, а обозы сосредоточились в низовьях Днепра. Откуда они на судах были переброшены сначала в Азов, а потом по Дону, волоку и Волге к Астрахани, около которой и встали в войсковых лагерях, где их уже ожидали пришедшие весной сушей от Азова пехота с кавалерией. Ещё одна 14-я стрелковая дивизия была на судах переброшена с Крыма, прибыв по воде, в отличии от 'польских' войск, в лагеря в полном составе. К прибывшим войскам присоединился местный Астраханский стрелецкий полк и четыре переведенных в 1578 году в Астрахань новых стрелецких полков. Таким образом под Астраханью русские сосредоточили почти пятидесятитысячную армию под командованием воеводы дивизии князя Слепцова-Колыванского-Голенина Славомира Велиславовича. Собранная армия очень пригодилась уже ранней весной следующего 1580 года.
  По этой же причине, появление османов у границам царства на Каспии, напряженность не покидала и Туркестанский уезд. В котором всё зиму и лето продержали 2-ю стрелковую дивизии сосредоточенную в одном месте. И только к лету, по причине начинавшейся жары, части и подразделения развели по местам их постоянного расквартирования. Зато до самой осени, в смену по месяцу, на границе с Персией стояли сотни уездного поместного ополчения с нукерами хана Хорезма и туркменских племенных вождей. Зато опять неплохо пополнили послужилцами, из числа все прибывающих и прибывающих из Персии бывших шахских воинов, свои личные дружины туркестанские бояре и дети боярские. При этом несмотря на 'военную тревогу' уездный воевода-наместник не стал откладывать в 'долгий ящик' и вопросы дальнейшей ассимиляции местного населения с титульным народом царства. Для чего при каждой помещичьей усадьбе и в каждом городе организовали школы для туземной детворы, в которых всё преподавание велось на русском языке. А в городах дополнительно открылись и училища для юношей из аборигенов по подготовке, с учетом местной специфики, агрономов, мед и вет фельдшеров, учителей для русских школ. Но принимали не всякого, необходимо было знать хоть немного русский язык и иметь желание сменить веру, перейти в русское православие. Хотя при желание перейти в христианство, абитуриента крестили и зачисляли на годичные подготовительные курсы по изучению языка победителей. С набором учащихся в общем-то больших проблем не было, сказывалось переселение подавляющей части мужского населения бывшего Бухарского ханства в Финляндию, и заселение оставшихся без хозяев домов для содержания семей вывезенных туземцев привезенными с севера различными чухонцами. Местные дети и подросшие за прошедшее время из малышни юноши были не нужны вошедшими в их семьи на правах супругов и хозяев чужеземцам. В такой ситуации волей неволей учился язык северных господ, чтобы хотя бы понимать дома что говорить новый глава семьи, да и вера ослабевала. Отца нет, а отчим верить либо в того же Христа, либо вообще является язычником. Вот и переходили молодые люди без мук совести из магометанства в православия, тем более, что и 'пряник' был приятный, получив бесплатно, на полном уездном содержании образование и потом работать на родине с гарантированным 'куском хлеба с маслом' себе и будущей семье.
  ***
  В Архангеломихайловске с верфи в этом году сошла и уже традиционно пополнила ряды флота Заморской Руси очередная четверка легких фрегатов нареченных 'Гранит', 'Базальт', 'Мрамор', 'Ортоклаз', и в дополнение к ним в торговый флот 'влилось' ещё два новых флейта.
  На Воронежской верфи в июне спустили на воду оба парохода, которые к середине сентября вошли в строй Черноморского флота под именами: бомбардирский корабль 'Святогор', а судно-снабжение для бомбардирского корабля 'Битюг'. Так же в ряды черноморских кораблей 'влились' и два парохода-фрегата нареченные 'Белый' и 'Уральск'. А на свободных стапелях были начаты работы по строительству очередной пары пароходов-фрегатов и бомбардирского корабля с пароходом снабжения. Флотская подготовка к штурму Константинополя шла полным ходом.
  ***
  Не затихло, с вводом в работу готовых 'южной' и 'засечной' линий, строительство башен оптического телеграфа. Линии будущих башен потянулись от Москвы 'паутиной' на север, северо-запад, запад, восток и юго-восток. Но их ввод в эксплуатацию ещё в не близком будущем. Уж очень государь развернулся в строительстве. Возводит и города, и храмы, и крепости, и государственные заводы, и порты, а это все деньги и самое главное люди с материалами. А вот с ними то и возникла проблема. И если проблема нехватки кирпича, камня, леса, извести с глиной и песком, решалась путем увеличения из производства, заготовки, добычи, то со строителями было совсем плоха, их просто на все не хватало. И не только квалифицированных работников, но и простых подсобников, все поглощалось армией и разрастающимся хозяйством страны. Вот и строились башни не спешно, насколько хватала работников.
  ***
  Благодаря массовому внедрению в земляные работы паровых машин, насыпь будущей двухпутной железной дороги дотянулась до Нижнего Новгорода от него 'перепрыгнула' Волгу с Окой и 'пошла' дальше в направлении Москвы. Но прокладка рельс была приостановлена, застряв на волжском и окском берегах, где предполагалось построить железнодорожные мосты, для чего и подвозили к месту 'обрывания' насыпи, на правом берегу Волги, строительные материалы, но сами стальные фермы мостов пока изготавливали на комбинате в Орске. Зато до Казани дотянули обе 'нитки' рейс и 12 декабря на станцию у Казани пришел, пугая животных и людей 'железный огненный монстр испускающий при дыхании искры, вонючий и горячий дым', притащивший за собой по металлическим полосам 'домики' на колесах из части которых по выпрыгивали воины уральских бояр. Которые живехонько выгрузили из других 'домиков' тюки и ящики и препроводили их в городской кремль на подворье казанского наместника, где и передали груз самому боярину.
  От Георгийграда в степь по направлению к Барнаулу и далее на Алтай стали 'вырастать' две параллельные земляные насыпи под 'чугунку', видимо сначала все-таки придется проложить чугунные рейсы. В окружении так до конца и не замирённых степняков это было наиболее экономически разумное решение. Чугун не так сильно пригодиться в кочевом хозяйстве, чем та же сталь из похищенных с дороги рельс.
  ***
  Огромные вотчины, пожалованные государем своим уральским боярам на чернозёмах Таврии и бывшего Дикого поля, так и остались до конца не освоенными. У 'витязей' просто не хватало людей для заселения образованных на них 'совхозах'. Для решения проблемы пошли по неоднократно используемому пути, покупки крестьян в Европе. Ушедшие в начале года в Европы за 'белым деревом' торговцы уже к августу начали доставлять первые партии 'товара', купленных в имперских Померании и Мекленбурге семьи сервов, да хлопов с их домочадцами закупленных у панов в мало и велико польских землях. За прошедшее с последней закупке время 'рабы' успели размножиться, подрасти, создать новые семьи. В иные германские и прочие 'немецкие' земли покупатели даже не заглядывали, на избранных для торга территориях проживал самый подходящий для попаданцев 'товар', люди славянских языков, которых было намного быстрее ассимилировать с родственным народом. Вот прибывшими, уже привычно перемешивая их между собой, привлеченными русскими крестьянами и собственными холопами или уже их выросшими детьми, и заселялись 'совхозы' 'витязей' на чернозёмах.
  Медики, фармацевты и химики в феврале текущего года закончили клинические испытания вакцины против бубонной чумы. Вакцина была создана из убитых высокой температуры чумных бактерий, которая тут же была направлена в производство и уже к весне не малый запас вакцины был отправлен в распоряжения лекарского стола 'Южной' армии. На достигнутом сложившийся коллектив не остановился и продолжил разработку противочумной вакцины из живых чумных палочек с использованием бактериофагов, так называемой 'живой вакцины', до создание которой было ещё очень далеко, 'как до Пекина пешком'.
  В этом же годе впервые были показаны результаты работ по воздухоплаванию. Не с какими шарами связываться не стали, разработали и построили дирижабль с мягкой оболочкой, использовав для каркаса заморский бамбук. В качестве наполнителя баллонов из обработанного шелка пришлось использовать водород. В паре моторных гондол, расположившихся у кормы, установили небольшие дизеля, все равно высоко забираться не планировали, с толкающими винтами. Почти посередине, под 'брюхом' дирижабля, висела гондола управления, а заодно пассажирская и грузовая. Основное предназначения армейская и флотская разведка, да быстрая доставка почты, не больших грузов и пассажиров.
  
  ***
  Не забросили и издательское дело, оно постоянно развивалось и почти ежегодно привносило что-либо новое и доходное. Так и в этом году издали пробный тираж Корана на арабском, но с внесением в ряд сур некоторых изменений выгодных попаданцам. Расчет был на массового читателя, который не знает наизусть все изречения пророка и принимает за истину все что прочитал в Коране. В отличии от мулл, улемов и прочих знатоков 'священной книги', которые быстренько выявят несоответствие содержимого в печатном Коране каноническому тексту. Скорее всего данную книгу мусульманское духовенство запретить, но, за неё уже заплачены деньги, и если владелец даже не оставит её у себя, то продаст другому мусульманину, тем самым распространяя привнесённые уральцами в книгу 'еретические' идеи. Тем более, что часть тиража распродали басурманам у себя в Туркестанском и Сибирском уездах. В общем идеологическая диверсия в чистом виде сопряженная с немалой финансовой выгодой от реализации её носителей.
  ***
  Прошедшие в середине декабря прошедшего года похороны первого русского Патриарха Макария, покинувшего сей мир 7 декабря 1578 года, породили массу действий, имевших один вектор направленности-выборы нового патриарха Всея Руси.
  Созыв очередной Поместного Собора Русской православной церкви был назначен на 10 февраля 1579 года, на котором и предстояло избрать очередного главу РПЦ.
  В этот раз кандидатами были выдвинуты аж четыре иерарха: митрополит Новгородский и Псковский Александр (Бердов), митрополит Уральский, Ногайский, Туркестанский и всея Сибири Герасим, митрополит Ростовский, Ярославский и Белозерский Давид и недавно вернувшийся в лоно РПЦ седьмой по счету, митрополит Киевский и Галицкий Илия. И снова все решил, как и при прошлых выборах 'административный ресурс', государь на этот раз поддержал митрополита Герасима, который и был избран Поместным Собором на освободившийся патриарший престол всея Руси. Последовавшее за тем помпезное хиротонирование нового патриарха высшими архиереями Русской православной церкви прошли по уже раз апробированному сценарию, за исключением отсутствия патриарха Константинопольского. А так тожества прошли пышно, роскошно, торжественно.
  Митра митрополита Уральского, Ногайского, Туркестанского и всея Сибири не осталась пуста, на этом же соборе на данное место был рукоположен самим вновь избранным патриархом архиепископ Уральский, Ногайский и Туркестанский Михаил. Освобожденную им кафедру 'витязи' так же не упустили, протолкнув на неё своего ставленника.
  ***
  Как и предполагалось, с момента ввода в обращение, бумажные деньги широкого распространения среди населения царства не получили, люди как то не сильно доверяли этим разноцветным прямоугольникам бумаги. Зато купцы, в первую очередь связанные с 'витязями' оценили удобство перемещения больших сумм наличностью, ведь не всегда можно было расплатиться именными чеками или векселями, платить нужно было наличностью. Тем более, что и привычка оплачивать товар 'бумагой' у них уже имелась. Глядя на них без опаски стали принимать банкноты и иные негоцианты, в том числе и иноземные. Прониклись доверием к бумажным деньгам и крупные вотчинники с последовавшими за ними остальными помещиками. Ведь уральские бояре принимали эти обязательства в уплату за свои товары. А там к концу года (по Григорианскому календарю) и мелкие торговцы стали с охоткой брать купюры, которыми государство принимало подати. За ними потянулись и ремесленники с иными городскими жителями. И только крестьяне ещё опасались брать за свой товар непонятные им разноцветные бумажные прямоугольники.
  Государство османов, Румелия. Январь-декабрь по новому стилю 1579 года от РХ.
  Смена командование в русской 'Южной' армии не привело к её бездействию. За зиму начала семьдесят девятого года, накопили запасы боеприпасов, продуктов, фуража, формы с остальным воинским снаряжением и медикаментами с перевязочным материалом, что являлось не менее важным чем наличие припасов к огнестрелу. Для профилактике, не спеша, провели вакцинацию передовых частей от чумы. Как только после весенней распутицы дороги стали проезжими для телег, армия очистившая в прошедшем 1578 году от осман территорию всей материковой Греции и большую часть островов, правда при помощи флота, не мешкая, но осторожно, окружая себя разъездами и дозорами, прикрыв морской фланг кораблями и морской пехотой флота, перешла в наступление от своей главной базы Салоники на столицу турецкой империи Константинополь.
  Переброшенные из Персии и пополненные конным ополчением кызылбашских племен войска Коджа Синан-паши 20 мая встретились с русской армией в окрестностях городка Кавала. Усиленная, за счет красноголовых, персов и добровольцев из столичной черни до семидесятитрехтысяч человек армия Коджа Синан-паши выстроившись по отрядам в три линии перекрыла царским войскам путь к Константинополю. Первую стычку передового дозора с разъездом акынджи можно было записать в число побед турок, русская конная разведка после не продолжительной перестрелки, не понеся безвозвратных потерь, быстренько отступила, оставив поле боя противнику. После чего, противники обозначив себя, ограничивались наблюдением легкой кавалерией за действиями друг друга.
  Настоящее сражение началось на утро следующего дня, когда сразу после восхода солнца, под покровом стелящегося тумана, русская лёгкая кавалерия, усиленная конноартиллерийскими батареями трехфунтовых 'единорогов', без поднятия большого шума, предварительно вырезав вражеские посты и секреты, обстреляла гранатами османский лагерь и атаковала в конном строю его окраину, положив не мало воинов Аллаха. После чего понеся незначительные потери и не оставив противнику ни одного орудия, отошли к своим позициям. Победитель персов Коджа Синан-паша стерпеть такой наглости от каких-то северных гяуров не смог и ещё до полудня его армия атаковала изготовившегося к бою противника. Атака захлебнулась ещё на подходе к вражескому строю, без единого выстрела с его стороны, когда под ногами правоверных начали раздаваться взрывы, вырывая из их рядов по паре-пятёрки человек за раз. За прошедшую ночь русские саперы очень плотно 'нашпиговали' нейтральку разнообразными минами, оставив в минном поле тройку проходов для своей кавалерии с артиллерией. После их возвращения с вылазки через заминированные участки, имевшиеся проходы быстренько, на скорую руку забросали, иногда и в прямом смысле, взведёнными минами. Вот на этих та взрывающихся препятствиях, пройдя минное поле почти полностью, османы и 'сломались' сперва остановившись, а потом и отступили, после продолжавшихся взрывов уже в глубине их строя, не все 'сюрпризы' разрядили своими ногами передние воины султана. Очередную и последнею атаку турки предприняли уже после полудня, после приема пищи и массированной идеологически-психологической накачки муллами, дервишами и прочими султанскими 'замполитами', воины Аллаха намного активнее пробежали путь до русских позиций. Правоверных не остановили ни ядра пушек, оставляющие в их колоннах быстро заполняемые просеки, ни начавшая вскоре 'выгрызать' из османских рядов 'куски' человеков картечь, ни активно выбивавшие из турецких построений бойцов пули 'сакмарочек' и 'уралочек', ни даже начавшиеся рваться под ногами воинов остатки минного поля. Зато наступающих остановила простая 'путанка' и колья с навитой на них и растянутой между ними колючей проволокой. Упавших сначала затаптывали, рвали грудью колючку, но уже около третьего и последнего ряда, османы остановились. И остановила их не столько сама колючая проволока, тем более, что в нескольких местах султанские воины прорвали и последний ряд, сойдясь с противником грудью в рукопашной, сколько то, что все пространство от начала разброса 'путанки' до третьего ряда кольев с 'колючкой' было завалено телами павших правоверных, иногда образуя из них завалы и валы в полтора метра высотой. Судьбу сражения решил удар русской кованой конницы, обошедшей турецкие войска, в полном составе втянутых в сражение, по береговому мелководью и ударивших с правого русского фланга в тыл противника, поддержанного атакой пехоты с фронта. После чего османы дрогнули и побежали. Разгром был полный. На поле боя осталось не менее пятнадцати тысяч трупов. Победителям досталась вся вражеская артиллерия, с обозом и лагерным имуществом, а так же огромная масса иных трофеев. В плен сдалось или было захвачено более двадцати тысяч человек. Остальные бежали рассеявшись по горам, возвышавшихся на левом фланге русской оборонительной линии. К сожалению русского командования Коджа Синан-паша ускользнул при поражении своей армии. Он и его свита попросту сбежали, бросив окружаемые войска, когда огромная масса русской тяжелой кавалерии, выйдя 'из моря' слитно ударила в тыл его воинам.
  Простояв на 'костях' тройку дней, похоронив своих и чужих погибших, обиходив раненных, убрав пленных и иную добычу в тыл, 'Южная' армия продолжила свой поход на Царьград, попутно приводя под царскую руку встречные поселение и их обитателей.
  Следующее сражение произошло 3 июня, когда остатки войск Коджа Синан-паши закрепились на склонах прибрежной горушки, у подошвы которой петляла дорога на Царьград. Установив за невысокими насыпями всю артиллерию, которую удалось собрать, часть сняв со стен прибрежный Румерийских городов, остальные пушки сняли с боевых кораблей, без дела стоящих в гавани Золотой Рог и привезли из столицы. Прикрыв орудия собранными остатками своих войск в количестве более двадцати тысяч человек, турецкий командующий рассчитывал остановить русов. Шансы и правда были огромные. Обход занял бы большое время и отнял бы огромные силы у наступающих. А пройти напрямую под пушечными жерлами, это понести многотысячные потери, без ста процентного шанса прорваться мимо артиллерийской позиции. Но, вовремя предупрежденное разведкой, получившей данные об османах от сотрудничающих с ней местных греков и болгар, русское командование нашло третий выход, использовало флот. Подошедшая к побережью, благо глубины позволяли это сделать, почти к самой береговой черте, четверка тяжелых фрегатов в течении трех часов перемещала с щебнем турецкие артиллерийские позиции и прикрывавшую их пехоту. Горушка с её южными склонами была расположена очень близко к морскому водному урезу. С одной стороны это и послужило основанием для устройства Коджа Синан-пашой позиций именно на этом месте, уж очень удобно, неверным никуда не деться, либо в море, либо в гору грудью на картечь. Зато и корабельным канонирам не пришлось сильно извращаться, османские орудия в своей массе оказались в зоне прямого выстрела морских крупнокалиберных 'единорогов'. Пошедшей через три с половиной часа в атаку русской пехоте пришлось только зачистить разгромленные позиции и добить немногих сопротивляющихся и безнадежно раненных, да согнать сдавшихся в одно место и направить их колонну под конвоем в тыл. При осмотре места расстрела был были найдены и опознаны остатки тела турецкого командующего Коджа Синан-паши. Правда, там и опознавать то было мало что. Тяжелое ядро попавшее в грудь человека, оставляет после себя малопригодные для опознания фрагменты тела. Но оставшаяся почти неповрежденной голова османского военачальника облегчила это нелегкое дело.
  Наконец пройдя с ещё рядом мелких стычек остатки пути, 'Южная' армия Русского царства вышла 26 июля в пригороды вражеской столицы и приступила к перекрытию всех сухопутных путей снабжения Константинополя со стороны Румерии, возводя контрвалационную и циркумвалационную линии по всему периметру городских укреплений. Заодно полностью зачищая от осман западное побережье Мраморного моря и пролива Чанаккале-Геллеспонта (Дарданеллы) беря всю территорию Галлиполийского полуострова, нареченного греками Херсонес Фракийский и окрестности столицы под свой контрой. В свою очередь оба флота перекрыли морское снабжение турецкого мегаполиса. Черноморский с севера по Черному морю полностью, Средиземный с юга через Чанаккале-Геллеспонт (Дарданеллы), тоже полностью, а с Анатолией через часть Мраморного моря и Босфор частично, набегая легкими фрегатами и топя все что плавает и попадается по пути.
  И уже через месяц блокада дала результат, из Истамбула, как неофициально называли этот город турки, массово побежало его населения из числа городских низов. И так как платить за переезд через пролив им было не чем, то чернь пошла в сторону русских позиций.
  Беженцев при подходе к контрвалационной линии не расстреливали, пропускали под бдительным присмотром в промежутки между укреплениями и собирали в фильтрационные лагеря, с десяток которых были организованы в дальнем тылу, примерно километрах в пятидесяти от передовой. Огородили площадки двумя рядами колючей проволоки на столбах, установили по периметру вышки, укрепили ворота, вот вам и 'фильтры'. В самих лагерях выстроили легкие времянки, организовали их отопление, с учетом возможности наступления холодов до расформирования лагеря, кормление, помывку прибывших, прожарку и стирку их вещей. И если прожарку производили раз в декаду, то помывка была уже чаще, раз в недель, для чего в огромных парусиновых палатках устроили эрзац-бани. Зато прием пищи бывшими столичными жителями происходил каждый день и три раза в сутки. Заодно обеспечили не только внешнею охрану, чтобы 'жильцы' не разбежались, и чтобы их никто не обидел, но поддерживали и внутренних порядок и довольно жесткими мерами. Выявленных среди беженцев особей занимавшихся грабежом, разбоем и прочими криминальными делами, всегда без затей быстренько вешали за шею, выстроенные у въездов в лагеря виселицы обычно не пустовали. Для недопущения разрастания заболеваний в эпидемии, больных выявляли и отделили от основной массы беглецов, после чего недужными занимались армейские медики, вот когда пригодились лекарства запасенные Пироговым в огромной количестве. Заодно, что уж грех таить, и продолжали их фармакологические исследования, раз подвернулась такая возможность, не на своих же людях проводить проверку новых медицинских препаратов.
  Особенно тяжко стало в ноябре, когда в осажденном городе появилась Она- 'госпожа' чума. Вот тут бойцам на передовой частенько приходилось и отстреливать бредущих к их позициям представителей константинопольской черни у которых были видны явные признаки 'черной смерти'. А остальных выводили в пару спешно возведенных лагерей на карантин, обнесенных усиленным забором из трех рядов колючей проволоки, в которых все беженцы, после жесткой санобработки, помывка с мылом, сбривания всех волос и сжигание снятой одежды, благо заменить её было чем, трофеев за лето набрано богато, и не только дорогих, но и обычного платяного не нового ширпотреба, оставались в них минимум четыре седмицы.
  -Господин полковник посмотрите опять турка идет. -обратился наблюдатель к командиру стрелкового полка боярскому сыну Федору Прокопьевичу Заболотьеву, выслужившего и звание и должность после двадцати семи лет службы и учебы на тройке курсов переподготовки начальных людей, введенных уральскими боярами. Уже давно прошли те времена когда он младший сын сельского старосты деревушки на Неве повстречал странных бояр и напросился в боевые холопы к боярину Куркову. Теперь уже и ряд на службу с боярином расторгнут и сам полковник имеет титул сына боярского, но никогда, как не было бы трудно и опасно Федор не усомнился в своем тогдашнем выборе.
  -Что там у тебя?
  -Да вот сами гляньте в трубу, снова басурмане из черни на наши позиции идут. С бабами, девками, детьми идут, а у самих у многих уже рожи язвами 'черной смерти' помечены.
  -Что я там не видел. Приказ ясень, если имеются явные признаки заражения чумой до позиции беглецов не допускать. Расстреливать из ружей на самых дальних дистанциях. Вестовые. Быстро в батальоны, пускай комбаты с ротные не мешкают открывают огонь, никто из зараженных не должен дойти но наших укреплений. Быстро.
  'Ох-хо-хо. Прости меня Господи грешного. Опять детей невинных на смерть от пули обрёк. Хотя уж пусть будет смерть быстрая от неё, 'ужалит' как 'пчелка' и все, потом ничего не чувствовать будет. А от мора тяжко помирать, сгнивая заживо и понимая, что умираешь, не приведи Господь такую смерть. Вот ведь понимаю, что так будет для беглецов лучше, приняв неожиданную и легкую смерть. Ан нет, совесть все гложет, дитя невинное на смерть обрек. Ох-хо-хо. Сменюсь, срочно в церковь, закажу по невинно умершим панихиду, не поскуплюсь, чтобы как положено отчитали, провели её. Так что там. Все добежали вестовые, вон стрельба пошла 'пачками'. Падают сердешные. Упокой их Господи басурманские души.'
  Такие сценки стали происходить ежедневно, то на одном участке внутреннего фронта, то на другом, а иногда и по несколько раз на одних и тех же позициях. В связи с чем по приказу воеводы корпуса лекарской службы Пирогова, назначенного временно командующим 'Южной' армией по причине болезни её командующего, его зама и начальника штаба, смены подразделений на позициях участились, теперь части и подразделения находились на позициях три дня, после чего сменялись и отводились в ближайший тыл на отдых, психологическую разрядку. Все-таки даже для хроноаборигенов XVI века убивать малых было сильным ударом по психики. Видимо сказывался и русский менталитет и пропаганда 'витязей', подкрепленная проповедями войсковых священников о недопустимости некоторых действий по отношению к ближнему своему, то есть к людям.
  Так и длилась осада. Многочисленный столичный гарнизон ни каких вылазок не предпринимал, он как будто весь вымер, не оказывая никакого противодействия русским войскам по строительству укреплений контрвалационной линии. Они даже не отреагировали на установку в полевых редутах брешь-батарей, как будто они ничего не видят и ничто не происходит. Осаждаемые оживлялись только при прямой атаке врага на городские стены, отбивая их 'огненным боем и стрелами'. Наконец срок подошел. За прошедшее с начала осады время прибыло необходимое количество осадной артиллерии. Накоплен боезапас для орудий и ружей с винтовками да пистолями, а так же и в иных воинских припасах армия нужды не испытывала. Подошли людские резервы и пополнение, бойцы прошли обучение, переформирование (создана масса штурмовых групп). Вся армия, с глубоко тыловыми подразделениями, привита привезенной противочумной вакциной, благо признаков лёгочной чумы так и не было обнаружено, в осажденном городе свирепствовала бубонный вариант болезни, что в ни малой степени не облегчало жизнь осаждаемых. Налажено взаимодействие с флотами, на которых так же шла подготовка к штурму османской столицы. И естественно все это и многое другое было внесено в план сражения, утвержденный ВРИО командарма. Можно идти на приступ. Но командование медлило. Проломить устаревшие городские стены и войти во вражескую столицу легко. Но за тем предстоят тяжкие бои в плотной городской застройки восточноазиатского типа в поселении с миллионным населением. В ходе штурма подавляющая часть мужского населения, даже вроде бы христиане греки с армянами и иудеи, возьмёт в руки оружие или его подобие и будут защищать себя и свои семьи с имуществом, а новым царским князьям это надо, как и сопутствующие этим 'безобразиям' потери среди личного состава. Однозначно не надо. Так, что ждем, ждем и ещё раз ждем, когда голод, холод и болезни сократят число потенциальных убийц русских воинов. Над русскими войсками 'не капает', пища, питьё, тепло и здоровье имеются в достатке, русские могут и подождать сколько нужно. А от государя с его нетерпением отпишемся, благо и выдумывать ничего не надо, предлог вот он перед глазами в Константинополе - мор 'черной смерти'. Кому охота милости просим штурмуйте зачумленный город. На что многочисленных недоброжелателя 'витязей' из числа царских приближенных нечего было возразить. От чести покорителя Царьграда из них никто бы не отказался. Но вот после этого помереть от морового поветрия, гния заживо, никто не решался. Так и продолжалась осада османской столицы. Со всем эти армия с флотами и перешли в наступивший 1580 год от Рождества Христова, год предстоящей победы над басурманами и освобождения Святой Софии.
  Русское царство, Заморская Русь. Январь-декабрь по новому стилю 1579 года от РХ.
  Не преминула в этом году Морана заглянуть и на земли испанкой короны в Новом Свете, не все же время заниматься ей знатью и правителями Старого Света. В течении года Дева забрала многих, среди которых оказалась и пара видных деятелей испанской конкисты в Америки. По воле богини 'за черту' отправились: второй, по порядку занятия епархии, епископ Юкатана и писатель Диего де Ланда Кальдерон и принесший своему монарху земли Новой Гранады конкистадор Гонсало Хименес де Кесада. Но зато с испанцами, к текущему году, у жителей русской части Вест-Индии сложились вполне деловые, торговые отношения, даже в некоторых случаях их можно было назвать и дружескими.
  ***
  Для царского флота Заморской Руси год начался с традиционного совещания при командующем флотом адмирале князе Сенявине-Туниском-Сандырёвском Евгении Степановиче флотских флагманских специалистов и командующих эскадрами со своими флагспецами. Ни каких особо важных либо выдающихся задач не обсуждали и не ставили, обычная рутинная повседневная деятельность. Даже европейские искатели наживы в последнее время не 'забредали' в воды контролируемые царским флотом (и в текущем году европираты не продемонстрируют свои флаги в зоне ответственности русских кораблей). С верфей в Кронштадте (Куба) каких-либо крупных кораблей не сходило, как и с иных верфей анклавов. Зато заложенные в Кронштадте в январе корветы были спущены в июне и вошли в список флота Заморской Руси под названием 'Вьюга', 'Пурга', 'Метелица', 'Буран'. Уже в июле освободившиеся стапели, как и планировалось, заняли 'скелеты' очередного дивизиона корветов, чтобы в декабрь пополнить строй флота под имена 'Гром', 'Гроза', 'Молния', 'Туча'. Так, что теперь в дозоры ходили пары корветов, а легкие и тяжелые фрегаты, не говоря уже об линкорах, отстаивались на базах, правда ежемесячно выходя в море для индивидуального обучения экипажей и обще эскадренных учений.
  ***
  Для уездов Заморской Руси, за исключение Ивановского, год прошел достаточно мирно. Так небольшие неповиновения туземцев на Тринидаде, мелкие набеги лесных индейцев в Ильяградском уезде, без больших материальных потерь самостоятельно купированные союзными арауканами, даже не пришлось привлекать войска уезда. Из-за чего и убыли в людях от этих набегов среди русского населения не было. Некоторые разрушения в Карибском уезде от штормов в сезон ураганов. А так рутина. Клиперы и иные суда 'бегают' по устоявшимся маршрутам, перевозят пассажиров с грузами. Гидрографические экспедиции продолжают кропотливо обследовать побережье и дно в Новом Свете, нанося на карты уточненные данные. Заводы и ремесленники работают, выпуская продукцию, земледельцы трудятся в поте лица над 'кормилицей', выращивая для себя и других людей хлебушек и иную пищу. В Европу ушли десяток трофейных каракк и галеонов испанской постройки, для вербовки-покупки переселенцев, снова начала проявляться проблема нехватки людских ресурсов в этой части Русского царства. Флот и армия охраняют спокойствие на землях и в вода Заморской Руси. В общем благодать и благолепие.
  ***
   Зато в Ивановском уезде этот год выдался несколько 'жарковатый'. На побережье и в северной части ни каких проблем не было, зато на западе материка они 'выскочили' в объеме, сразу компенсировавшем спокойствие севера и прибрежных территорий с островами. Снова на 'тропу войны' против 'северных белых людей' вышла конфедерация ирокезских племен, забывших результаты их поражения в 'далеком' для них 1571 году. Тем более и молодняк подрос, который в тех боях не участвовал и естественно никакого страха или почтения перед 'северными белыми воинами' и их оружием не испытывали. Вот эти то юнцы подзуживаемые старейшинами-матриархами, прозываемые овачира, испытывающих огромную ненависть к восточным соседям за погибших от их рук мужей, братьев, сыновей, и налетели на пограничные территории. Родовые овачира 'продавили' в совете Лиги этот рейд. Особенно были настойчивы в своем стремлении начать карательный поход матриархи племени онондага, на землях которого, расположенных в центре территории союза хранилось вампума*, изображающее структуру Лиги и находился очаг совета конфедерации.
  *Вампум - снизки из раковин, позднее из бисера, служившие средством платежа и для передачи информации у североамериканских индейцев. В принципе набег молодняка ходеноносауни, как ирокезы сами себя называют и что переводится как 'люди длинного дома', кому же понравиться когда тебя называют 'гадом ползучим' - 'гадюкой', даже объединивших из нескольких племен в один отряд, большой угрозы не составлял бы. Реальную опасность юные ходеноносауни, представляли только одиноким путникам или небольшим группам путешествующих. Уже крупный караван, следующий под конвоем военных имел все шансы отбиться он их наскока. Как и укрепленная усадьба местного крестьянина, представляющая из себя обнесённое рвом с валом и вкопанным в нем палисадом поселение на пару-тройку жилых домов с хозяйственными постройками. Но поддержанные отрядами опытных воинов из племени тускарора, принятых в Лигу с год назад и не принимавшем участие в походе семьдесят первого года, они благодаря воинским навыков воинов, их количеству и опыту своих военных вождей представили реальную опасность для поселений и обозов.
  И беда пришла. В середине мая запылали взятые штурмом усадебки земледельцев на западе уезда. Пропали порядка трёх караванов и конвоев сопровождавших их. К Анастасийску потянулись обозы беженцев из небольших деревень и хуторов землеробов, бегущих от подступающей беды в виде орд дикарей 'накатываемых' с запада. Город принимал бегущих, одновременно готовясь сесть в осаду. О чем ежедневно и слал радиотелеграммы в уездный центр, из которого уже вышло морем подкрепление.
  В этот раз ирокезов до стен Анастасийска не допустили, встретили в дне пути к западу от города на холмистом поле, на котором и приготовили врагам 'теплую' встречу. За сутки успели немного покопать на местности, поставить кое-какие легкие укрепления, в основном на трех рядом стоящих высотках, на которых за плетёнными турами укрыли полевые 'единороги', прикрыв их пехотными тысячами. Вот на это место 2 июня после полудня и вывели на третий день прибытия на поле русской рати, свыше пяти тысяч 'настоящих гадюк', пришедших 'как ослы за морковью' за приманкой в виде обоза с женщинами и девицами, специально засвеченные перед разведчиками противника. При наличии минимальной охраны из мужчин, полусотня белых представительниц слабого пола затмили разум не только юнцам но и опытным воинам, в том числе и подавляющему большинству военных вождей. Вожделенная добыча, 'самка белого человека' казалась вот она рядом. Особенно когда утром все население каравана, бросив повозки и верхом на конях стали уходит от атаковавших их индейцев. 'Пеший конному не товарищ' - правоту этой поговорки и подтвердил этот случай. Всадники легко оторвались от пеших преследователей, но посадка и манера езды большинства 'амазонок' выдавали их неготовность к длительному конному маршу, что и подтвердили разведчики, обнаружившие беглецов в паре десятков километров, не более, от брошенного лагеря. Спешенная кавалькада обосновалась между двух не высоких возвышенностей и большинстве 'белых скво' приводили себя в порядок, после скачки, смазывали и перевязывали потертости и ссадины.
  Получившие известие вожди, оставшиеся десяток километров преодолели в уж очень быстром марше где-то за час и вывалились всей толпой перед взглядами ошарашенных беглянок и их сопровождения, которые увидев их бросились бежать от них за восток, прикрываясь холмиками, между которыми разбили свой бивак.
  Вот на подходе к этим высоткам распалённая и распаренная толпа, в основном юнцов, и нарвались с семидесяти метров на полудюжину последовательных залпов стоящих на холмиках и их скатах замаскированных плетенными турами 'единорогов'. Летящие на встречу 'людям длинного дома' 'снопы' визжащей картечи проложили настоящие просеки в их расстроенных рядах и так шесть раза подряд, один за одним залпы. Батареи отстрелялись одиночными орудиями по очереди. Чугунных 'шершней' поддержал 'рой' свинцовых 'ос', так же внесших свою немалую лепту в уничтожение атакующих. Через треть минуты полудюжина артиллерийских залпов повторилась, сопровождаемая непрерывным треском ружейной стрельбы плутонгами. Каких-то пять минут и от некогда грозного более чем пяти тысячного войска ирокезов остались жалкие остатки. Могущие бежать, улепётывали от 'плюющихся огнем и металлом' склонов высоток. Живые, но пораненные, ползали в кровавой грязи, оправдывая свое прозвище, иногда при этом шипя от боли, как истинные ползучие гады. А убитые, тихо лежали в позах приданные им Мораной при смерти, напитывая своей жизненной силой-кровью, землю поля боя. Но многих 'гадюк' миновали металлические 'насекомые' и подстегиваемые паникой резвые юнцы бросились назад, угодив 'из огня на в полынью', под копейный удар тяжелой конницы, предваренный залпами из кавалерийских карабинов и пистолетов, ударившей с левого русского фланга в тыл ирокезов. Три полка конных стрелков, своеобразная смесь европейских рейтар и русской поместной кованой конницы, общим числом свыше трех тысяч сабель, слитно, широким фронтом ударили по бегущей толпе индейцев, окончательно отняв у последних даже мысль о каком-либо сопротивлении, после чего началась форменная резня сломленного противника. Тем более и пара тысяч спешенных конных стрельцов, так же перешли в контратаку по фронту, от холмиков, по линии которых была оборудована русская оборонительная позиция.
  Итогом набега был почти полное уничтожение находников. Из которых свои в селения вернулось едва ли полторы сотни человек, да порядка шестисот оказались в полоне и уехали в северные шахты уезда, отрабатывать свою вину. Остальные тысячи остались на поле брани зарытыми в общие могилы.
  Обратный визит не заставил себя долго ждать. Уже 29 июня на восточные окраинные земли племен входящих в Лигу ирокезов вторглись войска Заморской Руси в составе: более трех тысяч тяжёлой кавалерии, представленных тремя полками конных стрелков. Почти трех тысячного стрелкового полка конных стрельцов. Шестьсот легких всадников-ополченцев из числа жителей анклава. Подразделение союзных индейцев-три батальона из родов саскуеханноков в количестве полутора тысяч эрзац-казаков 'заморско-русского разлива', тысяча бойцов в двух батальонов араукан, две тысячи поутан, столько же лепан-делаваров и пяти сотенный отряд черроки. И полдюжины дивизионов полевых 'единорогов' с расчетами и обозом. Всего более пятнадцати тысяч сборного войска пошли на запад и северо- запад в карательный поход.
  Эта часть войны прошла относительно легко, 'не загородная прогулка на пикничок' но все же более ближе к нему, чем к реальной войне с её сражениями и жертвами. Армия вторжения вошла на земли ирокезских племен широким, до сотни километров фронтом. Но это был не речной 'мелкий бредень', а морской 'крупным неводом', в 'ячейки' которого можно было и проскочить и принести не мало проблем тылам наступающей армии, если б у 'гадюк' было бы кому проскальзывать.
  Первыми под удар попали земли и поселки племени могавки, в селениях которых отсутствовали мужчин и подростков старше четырнадцати лет. Все кто мог ушли в последний поход к побережью. Тем более, что племя не оправилось от последствий войны семьдесят первого года, когда большая часть мужчин погибли либо под Анастасийском, либо защищая свои жилища в ходе ответного рейда 'воинов белых людей'. Так же почти не было взрослых воинов с юнцами и в деревнях следующего племени онондага, тоже понесшего огромные потери в воинской силе в походе 1571 года, да и в этот набег ушли почти все мужчины, кто мог держать в руках оружие и сражаться им. Да и в других племенах лиги: онейда, кайюги, дальних сенека и недавно принятых тускарора, избытка мужчин и юношей не наблюдалось. Наоборот бросалась в глаза их малочисленность, даже если считать не только плененных, но и павших при штурмах их родных селений воинов.
  Правда все поселения 'людей длинного дома' приходилось брать штурмом. Подошедшие к их палисадам части и подразделения уезда встречали закрытые ворота и стрелы с тына. После чего русские оттягивались от поселка, выдвигали вперед орудия и максимум через полчаса интенсивной стрельбы, за которые чугунные 'яблоки' 'единорогов' разбивали в цепки бревна ворот, выламывали лесины из ограды на валу, образуя проломы в палисадах. По окончанию артподготовки спешенные подразделения уезда, входили в обреченный поселок и зачищали его от противника. Как то так получалось, что если в захваченном селении находились овачиры с сахемами, то они гибли в ходе приступа. Так, что к концу компаний уцелело всего тройка родовых матриархов, успевших убежать от врага и затаиться в глуши, но ни один из родовых и племенных вождей и большая часть их наследников не уцелели. По окончанию штурма выжившие ходеноносауни сгонялись в одну колонну и перегонялись в тыл, аж до самого Анастасийска. Обезлюдевшие селения, после выноса-вывоза из них всего, что представляло ценного 'пускались дымом'. Для закрепления захваченной территории, быстренько, земли рода, чьё поселения было сожжено, отдавались в дачу кому-то из испомещенных конных стрелков, который уже и собирал собственных послужильцев в количестве одного-двух десятков. В основном в этой роли выступили демобилизованные араукане, но были русские да европейские переселенцы и представители иных союзных Русскому государю индейских племен. Возводили собственное поместье-острог, со стройматериальной и людской помощью руководства Портивановского анклава. Вторым способом укрепления власти 'белого северного царя' было переселение на 'свежа приобретенные земли' эрзац-казаков по-американски из числа саскуеханноков, которые и переселялись на 'свободные' земли, после того, как проживавшие в этой местности её бывшее хозяева выселялись из уничтоженных деревень. Вот на этих бывших родовых землях и строились собранными из разных родов 'казаками' укреплённые станицы. Так же при помощи строительными материалами и мастерами строителями со стороны администрации уезда.
  Так продвигаясь не спеша, основательно, по территории конфедерации ирокезов, царские войска достигли к середине сентября берегов Великих озер, у которых и приостановили временно свою экспансию, не желая конфликтовать, а то и воевать с живущими на их берегах различными многолюдными племенами индейцев. Заодно будет время и 'переварить' присоединенные земли шести племен Лиги ирокезов.
  Набранный в поселениях ходеноносауни полон фильтровался в пересылочных лагерях, баб, девок и малых детей в одну сторону, для передачи европейским переселенцам. Мужиков и юнцов в другую сторону. Часть пойдет в шахты, часть перевезут на другие территории Русского царства, где и поселят с женами и детьми из иных наций. А когда в середине октября вернулась экспедиция из Европы, привезя в своих трюмах порядка шести тысяч переселенцев в основном мужского пола и подавляющей части из бродяг Англии, проданных за полновесные серебряные талеры доброй королевой Бесс, что бы не тратиться на веревки для этих висельников, тогда и наступила пора создания 'новых ячеек общества'. Переселения крещенных в русское православие и обвенчанных по канону РПЦ супругов, мужья, главы семейств из Европы, жены из плененных аборигенок с детьми, во вновь строящиеся деревни 'свежих' помещиков Заморской Руси растянулось до февраля следующего года, когда последний обоз привез подневольных переселенцев на их новое место жительство и к вновь назначенному хозяину. На каждого из испомещенных стрелка приходилось по три-четыре селения по десяток семей в каждом, будет на что содержать барину своих послужильцев и защищать новые рубежи Ивановского уезда Русского царства.
  Русское царство, Сибирский уезд. Январь-декабрь по новому стилю 1579 года от РХ.
  После разгрома в прошедшем году 'Пегой орды' и уничтожения основных воинских сил селькупов, с одновременным подрывом их производственных основ, путем уничтожения любых найденных производств и части поселений, 'лося сильные люди' притихли, примирившись с завоевателями. Да и что им было делать, князьки во главе с ом-дыль-ко-ку Воня со своими сыновьями и по почти всеми дружинниками-ляками погибли в битве. Меньшая часть ляков и некоторые сыновья коку попали в плен к пришельцам, живыми и свободными остались лишь единицы воинов и один младший сын родового коко племени соргула, на землях которого милиционеры поставили в конце прошлого и начале текущего года Сургутский острог. Гарнизон крепостицы и не давал туземцам забыт о результатах прошлогоднего сражения, жестко подавляя даже малейшие намёки на неповиновения, особенно не уплаты ясака. В связи с чем уже в феврале сего года стрелецкой полусотни при поддержке огневого артвзвода в составе пары трехфунтовых 'единорогов' пришлось выходить на оленьих упряжках для подавления бунта нарымских и кетских селькупов. Разбив в сражении бунтовщиков, возглавляемых племянником погибшего коко племени сюсигула и додавив в течении февраля-апреля их остатки, полусотня осталась в замиренных землях и на племенной территории сюсигула выстроили в течения лета дополнительный Кетский острог, ставший ещё одним узлом сети контроля над покоренными землями и их жителями.
  Больше в текущем году выступлений против власти 'белого царя' не было. Исправно выплачивался ясак, привозимый племенными вождями в городки-остроги русских, собранные налоги по весне перевозились речным караваном в Георгиевград, а оттуда по железной дороги до Казани и далее опять водой до Москвы, где и передавалась в государеву казну. Все князьки, беи, беки, ясаулы, мурзы и огланы, составляющие основную массу сибирско-татарскую знать, за исключением кровных родичей Кучума, его сыновей с племянниками, которые почти все либо погибли в боях, либо находились на положении почетных царских пленников в окрестностях русской столицы, на перебой изъявляли покорность новому повелителю и его представителю в сибирской земле, уважаемому воеводе-наместнику. Все эти льстивые слова и пожелания 'приправлялись' богатыми дарами, как самому государю Ивану Васильевичу, так и его воеводе-наместнику. Перепадало и остальным чиновникам уездной и волостных администраций. Так, что Георгию Фомичу приходилось повсеместно лично вникать почти во все вопросы управления этих обширных территорий. И если в Тобольске он мог положиться на прибывших из Петрограда выпускников его университета, то на местах все обстояло очень плохо. Отставники сотники да трибуны были неплохими армейскими командирами, но в вопросах гражданского управление, особенно во вновь присоединенных территориях, откровенно 'плавали'. Так, что для сохранения управляемости в волостях уезда волей не волей приходилось использовать административный аппарат оставшийся от ханской власти, всех этих аталыков, даругов и иных кучумовых служилых людей 'среднего и нижнего звена', которые и составляли основу чиновников в волостях. А уж они то брали не стесняясь и 'радели родным человечкам' из числа родовой сибирско-татарской знати.
  С Урала в сибирские городки речным транспортом пару раз в год завозились припасы и промышленные товары, что уже начало подрывать торговлю купцам из Туркестана. Более дешевые и, что уж грехи таит, и более качественные товары изготовленные промышленностью Уральского уезда начали уже ощутимо теснить на сибирских рынках изделия туркестанских и прочих восточных ремесленников. Ещё лет пять и восточным торговцам с их ремесленным ширпотребом будет нечего делать в сибирских селениях. Кто-же купить более худущее, но более дорогое изделие, при наличии такого же, но более качественного и дешевого. Останется для туркестанских и прочих восточных негоциантов только привозить и продавать товары отнесенные к роскоши. Но на эту 'нишу' торговли русское государства в лице Уральского уезда и не претендует.
  ***
   Атаман-полковник Ермак, согласно уговору с воеводой-наместником Сибирского уезда, весной, как только позволила погода, вышел из Иркутского острога в пресное 'море' Байкал, вдоль северного берега которого и повел сторожно свои струги да расшивы, помня слова сибирского воеводы о штормах на этом 'море'. А так имеется возможность в случае ухудшения погоды пристать к недалекому берегу и переждать бурю в относительно безопасном месте. Перед уходом приказав оставшемуся в остроге атаманом, сотнику Никите Пану искать водный путь с правобережных притоков Ангары в большую реку текущую на север, где-то на северо-востоке от Иркутска. Даже показал примерно, как искать этот путь на карте оставленной для Пана. Что Никита добросовестно и исполнил, отрядив на поиск пути пару десятков казаков, которые хотя в этом году и не нашли переход в большую реку, зато узнали её название у местных людишек-Лена. Заодно привел их к присяги русскому царь, подсобрали у с них в счет дани меховую рухлядь, да объясачили новых царских подданных на будущее, указав сколько и чего с 'дыма' они обязаны будут привезти будущей весной в Иркутский острог. Сам Пан с оставшимися казаками так же не сидел на месте, принимал у окрестных людишек шерть государю, собирал с них мягкую рухлядь в качестве налога за прошедшие года и устанавливал ежегодный ясак на будущие лета, с его доставкой каждую весну в острог, где он проживает.
  А Ермак с полком по серверному байкальскому прибрежному мелководью дошел до указанного Белых места на северо-западной берегу озера, в котором и высадились две сотни казаков под командованием сотников Ивана Кольцо да Богдана Бзяги с полусотенными головами Гаврилой Ильиным с Гаврилой Ивановым, ставшими у сотников-атаманов есаулами в отрядах-ватагах. Да и остальному личному составу дал атаман размять на суши ноги, а заодно и руки, и поясницу, и иные части тела. За пять седмиц срубили в бухточке, на возвышенности небольшой острожек, в котором осталась полусотня из подразделения Бзяги во главе с Гаврилой Ивановым. Остальные две сотни пошли на север по впадающей в 'священное море' речушки, почти в последний момент, Ермак усилий сотню Кольца ещё на пятьдесят сабель, вспомнив слова князя Сибирского о воинственном народе чукча, который Ивашка обязательно повстречает при движении на полночь. А на второй день, после ухода казаков Кольца и Бзяги, вышел в Байкал и остальной караван полка, и пошел снова вдоль загибающегося к югу озёрному берегу, чтобы в начале августа достичь устья впадающего в 'море' речки, названной сибирским воеводой Селенга, войдя в которую, поднялись по ней до устья речки Хилок из которой, пройдя её насквозь, вошли в озеро Иргень и на его противоположном берегу выбрали место удобное для устройства переволока в реку Ингоде. Вот на берегу озера Иргень, в начале волока, найдя хорошее для крепости место и приступили к возведению острога для зимовки, который ударными темпами и выстроили к концу октября, уже по морозам. На чем и закончилось на 1579 год движения Ермака со товарищами на восток до моря-океана.
  Ушедшие от Байкала на север казаки вскоре нашли речушку бегущую на север, спускаясь по которой вышли к подходящему месту, на котором и приступили к возведению острожка-зимовья для остатков сотни Бзяги и челнов с плотами для полутора сотен сабель Кольца. И уже через три седмицы отряд Ивана Кольцо покатился по мелководному руслу на север, к устью этой безымянной речушки, а Богдан Бзяга со своим людьми остался в возводимой крепостице.
  Сто пятьдесят сабель Ивашки, усиленные полудюжиной трехфунтовых 'единорогов' не смотря на вынужденные остановки на перекатах и водопадах, все же в течении девяти суток достигли устья речушки и вышли на 'большую воду' крупной, полноводной реки, несущей свои струи, несмотря на изгибы русла, на полночь. И уже к вечерней стоянки казаки узнали её название от местных рыбаков, выловленных у речного берега, -Лена.
  Щебутной характер атамана все же сказался и отряд все-таки 'нарвался', когда на правобережной отмели, почти через месяц пути, на границе тайги и лесотундры, увидели бой местных людишек. На становище с полуторами десятками чумов наступал строй туземцев примерно в три-четыре десятка копий, которыми нападавшие ловко кололи своих противников, выбивая то одного, то другого из их воинственной толпы. С первого взгляда было и не разобрать, кто из них на кого нападает, и только когда по приказу Ивана казачий караван стал приближаться к берегу, удалось разобрать, что обороняющиеся были одеты в туземные меховые парки, держали в руках не длинные копья. Которыми в общем то безрезультатно тыкали в строй своих противников прикрывающихся от них не только большими щитами, но и каким-то подобием доспеха из нашитых на шкуру костяных пластин, прикрывших головы шлемами собранных так же из пластин кости, на некоторых головах даже сверкали металлические шлемы. Вот одошпешенные аборигены успешно и теснили от берегового уреза к чумам толпу местных людишек, оставляла после себя бездвижно лежащие тела защитников.
  -Атаман пройдем мимо. Не наше это дело. Пусть местные друг с другом разбираются. -попытался урезонить Кольцо есаул-полусотник Гаврила Ильин.
  -Ты есаул не лезь в мои дела. Раз атаман сказал, причаливаем, то причаливаем.
  -Иван, смотри вон как нехристи друг друга копьями пыряют. Причалим и нам достанется. Откуда ты знаешь, за что они друг друга убивают. Сторожно надо идти атаман, строжно.
  -Гаврила. Да что ты заладил все одно и тоже. Сторожно, сторожно. Тфу. Ровна баба какая. Казаку на печи помирать не пристало. Наша доля сложить буйную головушку с саблей в руке посреди кровавой сечи. Верно я говорю казаки?
  И получив гул голосов в поддержку своей речи Кольцо продолжил: -Так что правь к берегу. Вот сейчас и выясним, за что это самоеды друг друга режут. Все други, табань. За мной. Выйдем на бережок, разомнем ноженьки, а может и рученьки с плечами.
  И не дожидаясь причаливания челна к берегу, оттолкнувшись от его носа прыгнул. Прыжок вышел на зависть хорош. Несмотря на свой вес и немалую тяжесть доспеха с оружием надетого и навешенного на атамане, Иван уверенно приземлился на береговую гальку. Прыгнувшие за ним с других лодок казаки приземлились не так удачно. Кто погрузился в воду по щиколотку, кто поглубже. Особенно не повезло молодому казачку Федьке, этот горемыка умудрился при прыжке попасть в вымоину и погрузился с головой, правда, уже через секунду вынырнул и в один гребок выбрался с глубины, ноги нащупали дно и вынесли тело неудачника на берег. Хотя и мокрого, с промокшими зарядами к 'сакмарочке', но зато живого.
  Пока атаман с есаулом 'митинговали', пока причаливали да высаживались, одошпешенные додавили бездоспешных и не став догонять и добивать бегущего врага, повернулись фронтом к новому противнику и изрядно поразивших казачков ровный строем бросились с берега вниз к урезу воды, у которого сгрудились высадившиеся пришельцы. На удивление быстро преодолев разделявшие их десятки метров, доспешные аборигены дружно ударили копьями в только что начавшийся формироваться казачий строй. И быть бы большой беде, но по счастью одетые панцири и прочие доспехи сохранили многие воинские жизни, ударившись в сталь броней, железные копейные наконечники, где отскочили от преграды, где только скользнули по доспехам, от чего атакующие даже несколько 'провалились' в русский строй. Чем не преминули воспользоваться обороняющиеся, несколько взмахов сабель и с полдюжины вражеских копейщиков повалились под ноги сражающихся обливаясь кровью из рубленных ран. И только два невезучих казака получили копейные жало в лицо, после чего вскоре ушли в чертоги Морены.
  Дрогнувший было русский строй выровнялся, сомкнулся. Сабельники остались в первых рядах, отражая выпады вражеских копейщиков и удерживая позицию. Стрелки оттянулись назад и подготовив ружья, стали выцеливать противника. Однако последний преподнес ещё один сюрприз. Неожиданно из-за вражеских рядов начали по одному взлетать вверх одоспешанные воины и приземляться за рядами русских 'мечников'. После чего без промедления, приземлившиеся атаковали с тыла казаков, пронзив тройку из них копьями. К счастью русских таких 'десантников' оказалось всего полдесятка. Из которых трое ударили в тыл казачьего строя, а пара атаковала стрелков, в результате чего еще один боец из ватаги Кольца упал обливаясь кровью из пробитого паха и вскоре затих, навечно уйдя за кромку. У второго 'десантника' получилось похуже. Его противник оказался несколько быстрее своего погибшего товарища и успел выстрелить в упор по атакующему его врагу, после чего последнего просто снесло с места. Заодно его труп сбил с ног и одного из сородичей, намерившегося ткнуть копьём очередного казака, которые только начали осознавать, что их кто-то убивает со спины. Их падение замедлило удары и оставшейся пары, которые были вынуждены перенацелиться на стрелков. Однако время было упущено и пришедшие в себя казаки дружно взяли в сабли и в пару примкнутых с 'сакмарочкам' трехгранных штыков вражеских 'десантников' и в течении следующих тридцати-сорока секунд с ними было покончено. По устранению угрозы с тыла, ватага занялась врагами с фронта. По команде Ивана, все дружненько отскочили назад, а по открывшимся туземцам дали тройку залпов стрелки, после чего подождав с минуту, пока свежий ветерок с речного русла унесет пороховой дым, сабельники пошли 'править' результаты деятельности стрелков. Ведь все было уже окончено, огнестрел и в этом бою сыграл своё решающую роль.
  -Эй браты, ведите ко мне толмача! - крикнул Кольцо, направляясь с дюжиной бойцов в становище, к чумам, около которых застыли местные детишки, бабы и часть уцелевших и успевших вернутся к семьям мужиков.
  И когда, у жилищ аборигенов их нагнали посылы, ведущие за рукав толмача, Иван обратился к последнему: -Никита спроси по своему, кто такие? Почему с этими -кивнул на лежащие у речного уреза трупы- ратились? Из-за чего?
  Взятый в самом начале пути по Лене якут-толмач заговорил на своем языке. Беседа с местными продолжалась порядка пяти минут. После чего Никита заговорил на ломанном русском.
  -Бачка атамана это - показал рукой на стоящих перед ними туземцев- якута, такой как и я. Это - руку ушла в направления берега с лежавшими на нем мертвыми телами казачьих противников- злой, плохой люд, чукча. Он всегда плиходят якута обижают. Олешко, баба, дитя, лухляд берут, мужик убиват. Якута здеся плисол, место холосий, гнус относит, олеска холосо. Тайга плохо, гнус олеска кусает, олеска умер от гнуса еда. Чукча приходит, как гнус все еда, мужик убивать, баба, дитя убивать, баба, дитя с собой забилат. Плохой чукча. Якута плосит атамана бачку не уходит, остатся. Бачка с казак холосие.
  -Да нет Никита. Скажи им что остаются здесь мы не можем. Нам туда-махнул рукой вверх по течению атаман-надо. Острог ладит. Все сегодня здесь остановимся, более вниз не пойдем. Сегодня, завтра отдыхаем. Братов пораненных обиходим, убитых земле предадим. Нехристей так же в яму закинут и засыпать, неча человечиной зверьё кормить. А этим передай, если захотят, то пусть по зиме приходят к нам. Мы острог как раз у Лены и сладим. Пусть рядом живут. Сами не обидим и другим не позволим. А пока давайте браты плоты и лодки на берег и могилки копать, места нужно повыше и покрасивее выбрать, чтобы лежать погибшим было хорошо.
  После чего закрутилась круговерть обустройства временного лагеря. А Никита-якут ещё долго о чем то беседовал с окружившими его местными мужиками и подтянувшимися двумя стариками рода.
  Горячность атамана при высадки стоила казакам пятерых пораненных, наконечники копий хоть и соскользнули с брони, но некоторые смогли добраться до не закрытых доспехом частей рук и ног, а так же шести схороненных на яру братов.
  С утра на третий день после боя, казачий караван медленно потянулся вверх по Лене. Тяжко было идти против течения, это не вниз бежать, когда водичка тебя и лодочки сама несет. Частенько приходилось высаживаться и идти берегом, ведя на бечеве лодки и плоты. Но как бы не было но через пару десятков дней пути выбрались наконец к указанному Ермаком на карте месту, на котором и приступили к возведению небольшого острога-зимовья, только перезимовать и от лихих людишек с диким зверьём отбиться. Все работали от зари до темна и к первому снегу успели выстроить тройку домиков-зимовий с пристроенными к ним рублеными амбарами на сваях и обнести все вновь построенное тыном из вкопанных прямо в грунт неотесанных лесин. В самом начале декабря у казаков появились соседи. Якутский род, которому русские помогли летом в лесотундре, после потерь многих мужиков в битве сильно ослаб и при перекочевке на зимние пастбища в тайгу, обосновался около сильных бородатых воинов, легко победивших злых чукчей. Возле которых так и простоял всю зиму и весну, снабжая казаков мясом, рыбой и иными своими съестными припасами. Получая в ответ муку, соль и гарантированную защиту от нападений недругов.
  Чужеземные государства окрест Русского царства. Январь-декабрь по новому стилю 1580 года от РХ.
  Для его католического величества короля Испании Филиппа II год выдался вполне успешный. Наконец то 31 января сего года умер 'любимый' венценосный родственник король-кардинал Португалии Энрике I Чистый, и единственным законным наследником осиротевшего трона, по линии своей материи Изабеллы Португальской, дочери португальского короля Мануэла I, стал Филипп II Испанский.
   Нельзя сказать, что новые подданные приняли его с радостью. Как обычно на такой приз как королевский венец нашлись и другие претенденты. Хотя регентский совет королевства и выбрал Филиппа II Испанского новым монархом Португалии под именем Филиппа I, в городе Сантарен 24 июля был провозглашен 'народом' королем Португалии ещё один внук короля Мануэля I незаконнорожденный сын инфанта Луиша, приор мальтийских рыцарей из Кратау (в котором была резиденция мальтийцев в королевстве) в Португалии Антонио (то есть тоже монах, без права вступления в освещенный церковью брак и оставления после себе законнорожденных наследников престола). И если с его папой все было ясно, то с мама наоборот была неизвестна, какая-то 'тёмная лошадка', злые языки даже утверждали, что мать короля Антониу из евреек. Через пару седмиц его войска с триумфом вошли в столицу королевства Лиссабон, из которого пришлось бежать призвавшего на престол 'испанца' регентскому совету.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Антонио I (порт.António I; 1531- 26 августа 1595)- приор мальтийских рыцарей в Португалии (с резиденцией в Крату),
  
  Третьим претендентом, вернее претенденткой, выступила внучка Мануэля I от инфанта Дуарте Катарина, 4-я герцогиня Гимарайнш, вышедшая замуж за Жуана I де Браганс 6-ого герцога Браганса, маркиза Вила-Висоза, графа Оурена, графа Нейва и графа Аррайолуша, потомка более ранней династии португальских монархов и соответственно главы одного из самых сильных аристократических домов королевства. То есть супруг герцогини будучи внуком покойного герцога Хайме Браганса и сам был вполне законным наследником по иной династии и претендентом на португальский монарший венец. Сливание двух ветвей пары династий в одну прямую общую наследственную линию доставило немало неприятностей Филиппу Испанскому. Так тут ещё вмешалась и португальский обычай. Когда наследование по мужской линии является предпочтительнее чем по женской. Ну все к одному. Катька дочь королевского сына, а Филя сын королевской дочери. Так, что хочешь не хочешь, а договариваться с герцогиней Гимарайнш и её супругом герцогом Браганс нужно.
  Король Испании сделай супругам предложение, заключающейся в следующем. Филипп предложил Жуану должность с титулом вице-короля Бразилии, к ней должность великого магистра Ордена Христа и лицензию на отправку ежегодно личного судна, любой грузоподъёмности в Индию и одного корабля на тех же условиях в Новый Свет. И как вишенка на торте брак между своим наследником принцем Диего Астурийским и одной из дочерей супругов претендентов, на их выбор. Герцог с герцогиней обещали подумать.
   Екатерина де Жуан I де Браганс. Гимарайнш, герцогиня Браганса.
  А пока они думали, герцог Альба, которому его католическое величество поручило возглавить армию, собранную для поддержки его прав на португальский престол, разбил
  14 августа в битве у ручья Алькантаре в окрестностях Лиссабона 'короля' Антонио из Крату и через пару суток его солдаты вступили в столицу королевства чем и был окончательно подавлен бунт приора мальтийцев, которому пришлось бежать с парой галеонов на Азорские острова, на которых и обосноваться на острове Терсейра в качестве португальского короля Антониу I и даже начал чеканить там собственные серебряные монеты. Проправил он там почти пару лет, до лета 1582 года когда к острову подошла испанская армада и 'королю Антониу I' пришлось бежать на подвернувшейся каравеллы обратно в Европу, ко двору французского короля.
  Узнав о подавлении бунта 'кузена' Антониу, супруги герцоги быстренько приняли решение и в отличии от 'эталонного мира' 'витязей', герцог и герцогиня приняли все условия Фили, отказавшись в свою очередь от короны Португалии. После чего его католическое величество въехало в столицу своего нового королевства и португальские кортесы короновали его как португальского короля под именем Филиппа I, с условием, что королевство Португалия и его заграничные территории не станут обычными испанскими провинциями и колониями. Что опять таки расходилось с историей 'эталонного мира' попаданцев, в котором Филипп Испанский был коронован португальским венцом только в будущем 1581 году.
  На период отсутствуя монарха, королевством от его имении правил вице-король назначаемый его величеством из числа благородных людей португальского королевства.
  Но Португалия принесла не только прибыл в землях, людях, доходах, но и в войны. Продолжалась вяло текущая война в берберских владениях Лиссабона. Но имеется претендент на славу замирителя этой местности. Ведь во вновь присоединенных североафриканских владениях испанской короны, под руководством брата-бастарда не спешно, но зато надежно, налаживалась мирная жизнь. Вот пусть и объединяет обе территории под одним своим руководством и замиряет диких обитателей этих мест.
  В далеком океане, омывающем берега 'сказочной' Индии разразилась очередная, четвертая по счету война между его новыми подданными португальцами и османами. Корабли султана повелителя правоверных, под командование турецкого адмирала Мир Али Бея, начали систематически нападать на суда Португалии, захватывая их с грузом и командами. Первые и вторые шли на рынок, третьи, кто выживал при абордаже, так же вскоре оказывались на базарах османской державы в качестве товара. Корабли магометан даже начали блокады португальских гаваней в Восточной Африке: Барава, Джумбо, Могадишо, не давая всем судам входить или выходит из этих портов. Придется отправлять туда дополнительные испанские корабли и войска. Ведь почти вся армия нового королевства сейчас задействована против берберов на противоположном берегу Средиземного моря. Хорошо, что хоть монеты для этого дела можно взять в казне Португалии, а то в испанских 'закромах', как всегда денег нет.
  И заканчивая 'морскую тематику', можно добавить, что в конце года до монарха объединённого Иберийского полуострова дошла весточка о том, что его испанские мореплаватели добрались до очень далекой островной стран Японии и установили торговые контакты с прибрежными торговцами.
  Зато Нидерландские провинции государства, особенно её северные, так и продолжали, уже который год, бунт против законного монарха, сопротивляясь наведению порядка в них, согласно испанских законам, силой оружия.
  И ещё одно скорбное событие омрачило душу Филиппа Испанского в текущем году, 26 октября скончалась его уже четвертая по счету жена Анна Австрийская. И это была не единственная потеря среди венценосных особ Европы. Кроме супруги его католического величества и его 'любимого' родственника короля Португалии, сей мир покинул 30 августа и герцог Савойский Эммануил Филиберт. Но опустевший трон герцогства не долго оставался пустым. Герцог умер, да здравствует герцог Савойский Крал Эмануил I, сын недавно почившего в бозе монарха.
  ***
  Его христианнейшее величество король Франции Генрих III из династии Валуа наконец-то примирил в этом году своих подданных: католиков с их 'Священной лигой' во главе с братьями Гизами Лотарингскими, герцогом Генрихом с кардиналом Людовиком и протестантов-гугенотов во главе с королем Наварры Генрихом да принцем Генрихом Конде. Огромная заслуга в этом принадлежала королеве-матери Екатерине Марии Ромола ди Лоренцо ди Медичи, которая не зная ни сна и отдыха, не взирая на болезни, подхватила катаральное воспаление и мучилась от ревматических болей, в возрасте под шестьдесят лет, с 1578 года, восемнадцать месяцев моталась по югу Франции, уговаривая вождей гугенотов пойти на мир ради Франции и короля. А потом не отдохнув, ринулась на север королевства и продолжила уговоры предводителей католической партии. И во в этом году между враждующими сторонами в поселении Ле Фре в Аквитании был заключен мир, в котором был подписан руководителями гугенотов, католиков и королем договор о прекращении боевых действий и дарования обеим сторонам некоторых преференций. Хотя этот Ле Фревский мир был более выгоден 'северянам', а гугенотам был неблагоприятен.
  'Сосед', штатгальтер Голландии и Зеландии принц Вильгельм I Оранский, так же порадовал, продолжает занимать 'любимого венценосного брата' Филиппа Испанского, отвлекая на себя почти все его воинские силы и финансовые возможности. А пока 'испанец' занят 'нидерландцем', то Франции почти нечего опасаться со стороны своего пиренейского соседа. Заодно Оранский помог перебраться в Британию брату руа франков принцу Франции Эркюля Франсуа, прибывшего на остров для решения вопросов о его женитьбе на английской королеве Елизавете I Тюдор. Было бы хорошо пристроить младшего на престол в Лондоне в качестве даже не полноправного монарха, а принца-консорта или лучше короля-консорта. Пусть царствует, хотя и не правит.
  Вот в общем то и все по благословенной Франции за этот год.
  ***
  Не смотря на отсутствие в Англии Френсиса Дрейка, Джона Хокинса и прочих 'джентльменов удачи' из верхних строк списка значимых британских флибустьеров 'эталонного мира' 'витязей' у 'доброй' королевы Бесс появлялись иные лидеры 'королевских корсаров' в лице сэра Хемфри Гилберта, его единоутробного младшего брата сэра Уолтер Рэйли и их двоюродного брата сэра Ричарда Гренвилла с общим деловым партнером Ульямом Хокинсом, да примкнувшими к данной 'теплой компании' братьями Фробишер, Мартином и Джоном. Которые совершили немало 'славных' дел, не уступающих деяниям 'героев' 'эталонного мира'.
  Промышленность и торговля в королевстве не стояли на месте, развивались. И уже им 'не хватало воздуха' и становилось 'тесно' в 'старушке' Европе. То есть элементарно промышленники стали жаловаться королеве на нехватку многих ресурсов, а негоцианты на отсутствие свободных рынков сбыта произведенных промышленностью товаров, много ли продашь на своем острове. А в других странах Европы свои купцы да фабрики с мануфактурами имеются.
  Вот и ушли ранней весной 1580 года из гавани Плимута пара небольших, но крепких галеонов английской постройки, капитаны которых, братьями Фробишер, выполняли приказ своей правительницы-отыскать на севере Нового Света проход в Тихий океан из Атлантического к берегам Китая, Индии и иным богатым азиатским странам, народы которых просто 'желают' чтобы их 'осчастливили' британские 'цивилизаторы', приобщив восточных дикарей к 'благам' 'белого человека'.
  А остальные благородные сэры 'мореплаватели' и 'исследователи' продолжали пополнять казну королевы и собственные сундуки за счет содержимого трюмов испанских, а с этого года и португальских судов и ценностей собранных у прибрежных жителей этих обоих государств.
  Категорически не желавшая даже теоретически разделить свою монаршую власть с кем-либо из мужчин, ставшим её супругом, королева-девственница все-таки не сдерживалась и устраивала женские свары своему Роберту графу Лестер. Даже убрала из столицы его жену, на которой в прошедшем году сама же графа и женила. Видимо посчитав, что её фрейлина и двоюродная племянница Летиция Ноллис наиболее подходящая паря для королевского 'интимного друга'. В общем отрывалась Бесс, как обычная ревнивая жена, без оглядок на своё монаршее положения
  Вот в это то 'любовное гнездо аспидов'' и 'вляпайся' младший брат руа французов принц Франции Эркюля Франсуа (Фрациска) де Валуа, герцог Алансонский и Шато-Тьерри, граф Першский, Мантский и Мёланский, герцог д'Эврё и граф де Дре, герцог Анжуйский, Беррийский, Турельский и граф Мэнский, пэр Франции. 'Вляп' усугубился и тем, что пришелся на период очередной размолвке между уайтхолльскими 'голубками', усугубленный легкой влюбленностью сорокасемилетней королевы в двадцатисемилетнего принца и несмотря на эту разницу в возрасти их отношения стали близки, видимо уж очень близки, раз Лиза стала прилюдно называть Франсуа 'Мой лягушонок' и последний ни сколько на это не обижался, а млел от этих слов. Эта любовная интрижка королевы с Алансоном продолжалась в течение полугода, но в конце концов все эти любовные игры ей надоели и Елизавета распрощалась со своим 'лягушонком'. В связи с чем надежды на брак растаяли и Франсуа де Валуа пришлось вернуться в Нидерланды, где он даже повоевал на стороне еретика-протестанта принца Оранского против единоверцев испанских католиков. Заодно объявив себя, что бы два раза не вставать и не ходить, 'Сувереном Объединённых провинций, герцогом Брабантским и графом Фландрским'. Хотя большой популярностью католик де Валуа у северонидерландских протестантов не пользовался. Даже пара провинций Зеландия и Голландия официально отказались признавать французского принца своим сувереном. Чем Франсуа сильно повредил репутации штатгальтера Вильгельма, которого стали в открытую упрекать и критиковать за его про-французскую и значить прокатолическую политику. На что Оранскому пришлось долго и упорно оправдываться, открещиваться от симпатий в первую очередь к католикам, и во вторую от поддержки руа франков в его действиях на землях Объединенных провинций.
  ***
  Священная Римская империя германской нации уже не первый год продолжала не спеша скатываясь к межконфессиональной войне подданных императора. Но пока и католики и протестанты довольно мирно между собой 'переваривали' последние 'приобретения' герцога Австрийского Рудольфа I, и он же император Рудольф II, 'прихваченные' им у 'зазевавшихся' московитов земли, города, замки и деревни с населяющими их людьми и их добром. Но и в этом году мирно империи прожить было не суждено. Если дворянство, духовенство, негоцианты с богатыми горожанами и ремесленной старшиной были допущены к дележу 'прихваченных по случаю' территорий и богатств находящихся на них, то земледельцы-сервы к этому 'пирогу' допущены не были. Наоборот увеличение налогов в первую очередь легло на их плечи и шеи. Вот в южной Чехии, королем которой являлся сам император, в Глубоцком панстве и полыхнуло восстание крестьян, все-таки доведенных дворянами и чиновниками до бунта, барщиной, старинными феодальными повинностями и особенно введением новых обязанностей и поборов. Правда, развернутся ему не дали и скоренько подавили, развесив пойманных бунтовщиков по виселицам и придорожным деревьям.
  ***
  Король Дании Фредерик II весь год периодически портил себе настроение, когда вспоминал, что 31 декабря текущего года заканчивается срок продленной оплаты кредитов этим тартарским или теперь уже московитским дворянам-торгашам за проданные ими в далеких уже сейчас шестьдесят шестом и шестьдесят седьмом годах боевых кораблей во время его войны с северным соседом-королевством Швеция. Вот и сейчас испортил себе день, пришла в голову дурная мысль, где взять денег для оплаты кредитов: 'А денег тогда, как собственно и сейчас, не было, а корабли были нужны. Вот и купил с письменного согласия ригсрода и ригсбага предложенные этими торгашами корабли. И нет бы поверить им его монаршему слову, что он оплатит покупку. Ведь он и правда хотел честно рассчитаться с ними за счет шведской добычи, но не получилось. Так нет, не поверили на слово и взяли в залог остров Борнхольм. И тянут уже четырнадцать лет проценты по кредитам из его Фредерика казны. А в декабре 31 числа ведь не постесняются потребуют вернуть всю сумму кредитов. И ни чего нельзя поделать. Под договорами стоят подписи не только его но и глав совета и собрания. Нет поделать конечно можно. Отказаться платить, разорвать договора. Тем более, что и товар назад полностью не забрать. Которые корабли погибли в сражениях и от стихии, которые сгнили, правда такие единицы. Так, что вернуть его весь не получиться. А эти московиты-тартарцы не те люди которые прощают такое к себе отношение. Тут правда уже давно обговорено с бывшим врагом-шведским королём Юханом III совместные действия против московитов с их царем Иоганном. Вот и сейчас он должен прибыть с визитом в Данию для решение некоторых вопросов по этой войне при встречах один на один. Но как то все-таки боязно. Вон как турок разорвали на кусочки. Сам султан говорят погиб с большей частью гарема и детей. Османам остались какие-то крохи от их империи и те соседи как обычно норовят отобрать. Надо, надо со шведом встречаться и договариваться кого ещё можно привлечь. Вот например Ганза. Их московиты тоже больших денег лишили, сами стали вывозит свои товары в Европу и там их продавать. Бриты со своей Елизаветой на московитов-тартарцев за набег сильно обижены. Может и единоверцы в Нидерландах помогут, да и протестантские правители из северогерманских земель Священно Римской империи германской нации возможно не останутся в стороне. А там и сам император поможет чем сможет. Ведь отобрал от у их царя земли отбитые тем у турок. И ничего смолчала Москва. Да и французский король обижен на московитского царя за его помощь испанцам. Кстати и Оранскому помощь Филиппу Испанскому Иоганном Московским послужить ещё одной причиной участия в коалиции Европы против варваров-схизматиков'.
  ***
  В Швецию к концу лета вернулась отданная королем свеев, готов и вендов Юханом III в наём московитскому тирану королевская армия. Но вернулась не вся, уходило пятнадцать тысяч обученных солдат, вернулось чуть более шести тысяч годный к службе ветеранов и это с учетом пяти тысяч нанятых Юханом к дополнению к шведам германцев. Многие, около семи тысяч погибли, кто-то нашел себе другого нанимателя, некоторые пристроились к польским вдовушкам, другие из-за ранения не могли служить своему монарху, но множество, порядка четырех тысяч остались у московитского тирана, перейдя на службу к его новым боярам, набранных из числа кастильских, арагонских и прочих иберийских нищих идальго, ранее служивших в нанятых тираном испанских терциях, личный состав которых почти полностью перешел на службу к московитскому упырю, сменив не только монарха, но и веру, за предоставленные им поместья во вновь завоеванных землях бывшей империи османов.
  Но даже этим шестидесяти сотням закаленных войной с турками воинам скандинавский монарх был рад. Ветераны влившиеся в ряды его вновь набранной и обученной пятнадцати тысячной армии, не только значительно увеличили её численность, но и укрепили её мощь, 'цементируя' собой её состав. Которая вскоре понадобиться, злость и обида скандинавского монарха на своего восточного венценосного 'брата' ни куда не делась. Вон, там не так уж и далеко на восходе лежать земли, которые несколько лет назад принадлежали его короне, а теперь управляются московитами. И их так хочется вернуть себе. Заодно уж прихватить в качестве компенсации и что-либо у царя Иоганна.Так, что 'война реванша' для Юхана было дело решенное.
  Об сложившейся ситуации и думал король стоя на квартердеке флагманского галеона своего флота идущего под всеми парусами в Данию на встречу с монархом этой страны. 'Теперь можно подумать и об увеличении армии до тридцати тысяч, благо и деньги имеются, благодаря торговли с этими восточными варварами-схизматиками да и будущие солдаты подросли на землях Швеции. Тем более в германских да итальянских государствах ещё не перевелись наемники и за серебро с золотом они охотно пойдут под знамёна того, кто платит. Вот только где взять эти проклятые металлы в нужном количестве. Торговля с московитами хоть и приносить большую прибыль, но армия из наёмников 'сжирает' монеты с пугающей быстротой. Нужно найти того или тех, кто даст денег. А так же привлечь побольше союзников. Фредерик Датский со следующего года пойдет со мной однозначно. Борнхольм он московитам не отдаст. Однако имея приличный флот и двадцати пяти тысячную армию, 'датчанин' денег не имеет. Их у него ещё меньше чем у меня. Хотя куда он их тратит? Только с одной Зундской пошлины сколько монет имеет? Но кого-то нужно привлекать, чтобы профинансировал нашу войну. Да и ещё союзников привлечь не помещает, особенно с кораблей для флота, да и солдаты на суше точно лишними не будут'.
  -Ваше величество. - обратился капитан галеона к монарху. - Мы подходим к Копенгагену, какие будут повеления?
  -Пока ни каких. И прикажите подать ко мне в каюту подогретое вино и легкую закуску к нему, я что-то продрог на ветру.
  С этими словами шведский венценосец направился в занимаемые им адмиральские апартаменты, заодно и прекратил размышлять о планируемой войне с русскими.
  ***
  Новый король Речи Посполитой Иоганн I, вживался, после прошлогодней коронации, в новое для него общество, обосновавшись вместе женой и парой деток в древней резиденции польских королей, Вавельском дворце Кракова. В отличии от двух предыдущих монархов и круль и его семья стали носить польское платье, начали изучать местный язык.
  Магнатерия и шляхта поворчали немного по поводу отторгнутых земель и успокоились. Ведь всё-таки они проиграли войну и победитель мог бы вообще уничтожив Польшу присоединить её территории к своей державе. Да и в конце концов новый монарх не покушался на их права и свободы прописанные в 'Генриховских' артикулах, строго соблюдая обговоренные в них условия.
  Так, что страна и население потихоньку приходили в себя от военного разорения и финансовых потерь связанных с 'нашествием' фальшивых монет якобы польского изготовления. Правда пришлось отказаться от собственных грошей, германских да шведских талеров и венецианских цехинов, но по уверению короля, временно, перейдя на деньги московитов. Но как только ситуация исправиться и фальшивомонетчики будут найдены и казнены, так сразу и вернутся в обращение польские злотый, гроши и прочие монетки.
  ***
  Персидская держава находящаяся 'на последнем издыхании' неожиданно получила шанс на возрождения. Царь руссов нанес поражение туркам, взяв штурмом их столицу Константинополь и захватил земли в Румелии и Анатолии, очистил от османов все побережье Черного и Мраморного морей, а так же обеих проливов.
  Да и на Кавказе изрядно потрепали войска Лала Мустафы-паши, выбив их из Дербента и с прилегающих к городу территорий, присоединив их и южные предгорья Кавказа к своей державе, а продажных правителей Имеретинского, Кахетинского и Картлийских царств с Гурийским, Мегрельским княжествами и Самцхе-Саатабаго как-то вроде бы и не заметил, только забрав у них немного землицы по южным склонам Кавказского хребта. Правда Дербент северный сосед так и не вернул, зато и дальше на юг по побережью ни чего себе не забрал. А ведь мог бы. Его армия преследую разбитого Лала Мустафу-пашу почти аж до самого Багдада дошла. Но город штурмовать не стала, а вернулась назад. Ну пограбили по дороге туда и обратно. Так это дело житейское, военное. Зато от разбойных узбеков оградили, забрав под себя их земли. Правда и тут без территориальных потерь не обошлось. Забрали руссы под себя все предгорья и сам Хорасанский хребет, начав выстраивать на его юго-западных склонах и предгорьях множество небольших крепостей, продолжая их линию от афганских гор до самого морского побережья, на котором уже заложили большую твердыню своих владений в этом краю. Похожие мысли частенько проскакивали в голове шах-ин-шаха Персии Мухаммада Худабенды, когда он размышлял о доставшейся ему стране, окружающих её государствах и событиях происходящих в них и Персии. И ни к чему хорошему эти размышления не приводили. Монарх все чаще и чаще возвращался к обдумыванию пути по которому шел его отец шах Тахмаспе I, укреплять отношения с северным соседом. Но вот тут то и была основная БЕДА, именно большими буквами. Эмиры ВСЕХ кызылбашских племен, и перебежавших к султану, и отколовшиеся от Персии в собственные племенные эмираты, и оставшиеся относительно 'верными' своему шах-ин-шаху, ВСЕ они выступят единым фронтом против каких-либо его действий по укреплению отношений с царем руссов. Ибо отлично помнят чем это закончилось для них в правление его покойного отца. Да и духовенство в лице муджтахидов, мулл и прочих улемов мягко говоря неодобрительно относятся к контактам владыки с неверными. Вот и приходилось вроде бы единоправному монарху персов скрывать от окружающих даже свои мысли о 'дружбе' с христианами на севере. А пока потихоньку, незаметно для придворных подбирать себе единомышленников в продолжении дела своего отца.
Оценка: 6.95*19  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"