Чвалюк Андрей Николаевич : другие произведения.

ГАСИТЕЛЬ ИСКР

  

  

   Узкая горная тропинка не была специально приспособлена для велослалома, но Альберта это не останавливало. Случайных туристов или местных жителей, которых какие-то свои дела занесли в эту часть леса, велосипедист заранее предупреждал о своем приближении громкими вскриками, и люди успевали вовремя отступить в сторону.

   Шли пятые сутки взятого за свой счет отпуска. И распорядок дня всегда был одинаковым: пробуждение, завтрак и медленный подъем в гору, а потом стремительный, обгоняющий ветер спуск.

   В течение светлого времени суток Альберт успевал трижды посетить вершину, каждый раз ненадолго задерживаясь на ней, чтобы насладиться открывающимися видами. Сам пейзаж не менялся, но быстро проплывающие по небу облака бросали на горы причудливые тени, и эти сливающиеся и вновь расходящиеся темные пятна привлекали внимание мужчины. Слова сами складывались в рифмы, однако Альберт каждый раз заглушал в себе желание записать возникающие в голове строки. Он приехал в горы для отдыха, а писательство, не важно, учебников или стихов, воспринималось им как работа. Поэтому нетбук, взятый с собой на всякий случай, имел все шансы так и пролежать на дне оставленного в гостинице рюкзака.

   Солнце уже клонилось к вершинам гор. Но возвращаться в поселок не хотелось, и Альберт решился на четвертый за сегодня подъем.

   Осенний лес встретил его сумраком, легким запахом сырости и грибов. Утрамбованный суглинок тропы с редкими вкраплениями булыжников позволял сравнительно легко катить велосипед в гору.

   Добравшись до вершины, Альберт остановился и подставил разгоряченное лицо ветру. Мужчина стоял, зажмурив глаза до тех пор, пока воздушные порывы не сдули капли выступившего на лбу пота, и только после этого привычно начал осматривать тени на склонах соседних гор. Но вместо обычных мелких клякс все пространство впереди покрывала одна большая. Причина крылась в огромной черной туче, которая нависла над перевалом и не собиралась проплывать дальше. Ее размытые края находились в постоянном движении, но общие размеры и дислокация не менялись.

   "Странно, - подумал мужчина, - прогноз предсказывал ясную погоду. Но в любом вероятностном суждении имеется место для погрешности. Так и здесь, есть шанс серьезно промокнуть, но и есть шанс избежать подобной судьбы. Точнее уехать он нее".

   Альберт надел шлем, сел на велосипед и резко тронулся с места в обратный путь.

   Первые дождевые капли догнали его еще до того, как он успел въехать под кроны деревьев. Сначала дождь осторожно прощупывал на непромокаемость его экипировку и, убедившись, что так просто ее не взять, - зарядил в полную силу.

   Глина тропы быстро раскисла и стала скользкой, но Альберт был не из тех, кто легко сдается, поэтому он продолжил свой спуск, пусть и на минимальной скорости. Даже когда тропа превратилась в грязный ручей, а нависающие над головой кроны деревьев переплелись настолько плотно, что наступили сумерки - он не стал останавливаться. Если бы не поломка, мужчина так и продолжал бы крутить педали, но, похоже, судьба хотела, чтобы он пережил сегодняшний день целым и невредимым, и принудительно перевела Альберта в разряд пешеходов.

   На очередном повороте тропы велосипедная цепь с громким лязганьем лопнула и, размотавшись, упокоилась на дне одной из луж. Альберт не стал даже пытаться ее отыскать. Он плавно затормозил и слез с велосипеда. Шлепать по щиколотку в воде не хотелось, и спортсмен-любитель принял решение покинуть тропу и двигаться дальше параллельно с ней.

   Сначала сломанный маунтинбайк легко катился по пружинящей под ногами лесной подстилке. Но со временем опавшие листья налипли на покрышки горного велосипеда, вынуждая периодически останавливаться и счищать их. Во время одной из таких остановок Альберт бросил взгляд налево и обнаружил, что отдалился от тропы. Он скорректировал направление своего движения, но таки не смог обнаружить ее признаков и выбрал единственно верное в такой ситуации решение - продолжать двигаться под уклон. Рано или поздно лес должен закончиться, и тогда он выйдет в долину, а там рукой подать до людского жилья.

   Но лес все тянулся. Серое небо наливалось чернотой, а долгожданного просвета между деревьями не было видно.

   Над головой мелькнула молния - через доли секунды прозвучал раскат грома. Чтобы разнообразить свое монотонное движение, Альберт стал проговаривать вслух все, что видел и чувствовал, и слова незаметно обрели форму стихотворения:

Уставший путник темной узкой тропкой

Который час уже в лесу блуждал.

Вдруг огонек своим сияньем робким

Между стволов деревьев замелькал.

   Мужчина наклонил голову и потер глаза. Ему и правда померещилось, что впереди мелькнул свет. Но когда Альберт вновь устремил взгляд перед собой, оказалось, что сквозь мешанину темных лишенных листьев ветвей действительно просматривается тусклое желтое пятнышко.

   "Выбрался", - подумал Альберт и с воодушевлением покатил велосипед в сторону людского жилья.

   Очередная молния осветила небосвод и участок леса под ним. И если бы Альберт сейчас оглянулся, то обнаружил бы, что он уже не один в этом мокром лесу. На том месте, где он только что стоял, находился мужчина в старомодной одежде и загадочно улыбался, глядя Альберту в спину. Когда через пару секунд молния вновь подсветила поляну, незнакомца на ней уже не было.

   На удивление Альберта он вышел не к мосту, через который пролегала дорога в долину, а на большую поляну, посреди которой стоял двухэтажный особняк в викторианском стиле. Мужчина оглядел свои грязные ноги, немного постоял в раздумьях и, бросив велосипед у края гравийной дорожки, поднялся на крыльцо. Потемневшая дверь и весь покрытый патиной дверной молоток указывали на то, что проживающая здесь семья ведет свой род с давних времен. Альберт обхватил ладонью декорированное приспособление и трижды громко стукнул им по двери.

   Не успел звук от ударов раствориться в воздухе, как дверь распахнулась. В ярко освещенном дверном проеме стоял высокий худощавый мужчина, одетый в длиннополый сюртук. Его набриолиненные волосы были уложены в аккуратный пробор.

   "Дворецкий", - подумал Альберт, ожидая вопроса в стиле: "Я могу Вам чем-то помочь, сэр?".

   Но его не последовало.

   - Сейчас не лучшая погода для прогулок по лесу, - высказал очевидный факт хозяин дома.

   В том, что это он, теперь не было никаких сомнений, так как прислуга в подобных домах не позволяла себе нарушений этикета.

   - Располагайтесь у огня и не беспокойтесь за ковер, - хозяин особняка сделал шаг в сторону и приглашающим жестом указал Альберту на два кресла, стоящие напротив жарко пылающего в гостиной камина.

   Альберт зашел в холл, и по его телу пробежала непроизвольная дрожь от разницы температур: в помещении было очень тепло, даже жарко.

   - Могу предложить Вам чашку глинтвейна или Вы предпочитаете что-то покрепче? - продолжал фонтанировать радушием хозяин, который не потрудился представиться.

   "Похоже, местный лендлорд сильно заскучал в одиночестве, раз так привечает случайных путников. А может, в этих краях это норма", - подумал Альберт.

   Он стащил с головы шлем и с благодарностью принял протянутую ему чашку с дымящимся глинтвейном. Усевшись в скрипнувшее под ним кресло, мужчина с наслаждением отхлебнул горячий пряный напиток.

   - Спасибо, что приютили, - запоздало поблагодарил он своего спасителя. - Погода так внезапно испортилась, и ранние сумерки не позволили вовремя вернуться в долину.

   - Сущие пустяки, - отмахнулся собеседник. - В наших горах погода может поменяться несколько раз за час.

   Альберт кивнул и сделал еще один глоток из чашки. По телу начало растекаться тепло. Хозяин особняка тоже приложился к своей чашке, и Альберт использовал эту паузу, чтобы осмотреть интерьер.

   Он только сейчас заметил, что гостиная выглядит как библиотека или точнее сказать как архив. Потому что потемневшие толстые тома, судя по материалу корешков, изготовленные из натуральной кожи, перемежались на полках с современными офисными сегрегаторами. Каждая папка имела ярлык, но с того места, где сидел Альберт, нельзя было рассмотреть надписи.

   - Как Вам наши горы? - подал вдруг голос хозяин особняка.

   - Очень живописные, хотя меня больше привлекают их кроссовые характеристики. Вы не задумывались о том, чтобы проводить тут спортивные соревнования или сделать тренировочную базу для профессиональных маунтинбайкеров?

   - Но ведь это разрушит девственную красоту этих мест и лишит коренных жителей и гостей долины возможности беспрепятственно наслаждаться невероятными видами, - демонстративно возмутился собеседник Альберта.

   - Зато создаст новые рабочие места и увеличит доход местной общины и землевладельца, - Альберт повел бровям, как бы подчеркивая всю серьезность затронутой им темы.

   Но оппонент не проникся идеей.

   - Проблема современного общества в том и заключается, что каждый индивид старается перевести в деньги все, до чего может дотянуться, тогда как некоторые вещи должны иметь свободный правовой режим.

   - Как космос? - усмехнулся Альберт.

   - Как только появятся технические возможности освоить космос и получать с него доход - уверен, что его тоже поделят. Но в данном случае я имею в виду земные просторы: горы, моря, пустыни - и все остальное, что вдохновляет человека.

   - Вдохновляет путешествовать и покорять неизведанные территории? - уточнил Альберт.

   - Нет, - замотал головой владелец окрестных земель, - вдохновляет творить. Создавать что-то новое, способное радовать как его создателя, так и окружающих. К сожалению, таких мест становится все меньше, и все меньше остается людей, готовых бескорыстно нести свое творчество в массы.

   - А вдруг человечество еще не готово к величию этих изобретений.

   - Цитируете Николу Тесла, - проявил поразительную осведомленность хозяин особняка. - Однако он был ученым и уничтожил свои изобретения, ссылаясь на недостаточно высокий моральный уровень развития человечества. А я имею в виду тех творцов, которые как раз этот моральный уровень могут повысить, но по разным причинам отказываются это делать, сознательно скрывая свои творения от мира или даже уничтожая их.

   - Если Вы про Гоголя, то существует несколько версий, почему он уничтожил второй том "Мертвых душ". И все они кажутся убедительными.

   - Вот именно, что кажутся, - покачал головой собеседник, - а реальных причин уже не узнаешь, - и он надолго вперил взгляд в соседнюю стену, которую до самого потолка занимал стеллаж со старинными книгами.

   - Я считаю, что право решать выпускать произведение в мир или нет принадлежит именно творцу, - подал голос Альберт, который хотел было сменить тему разговора, но не смог устоять от соблазна высказать собственное мнение.

   - Позвольте поинтересоваться основаниями для подобного умозаключения? - оживился собеседник, и его еще недавно расслабленная в кресле спина выпрямилась.

   - Как насчет авторского права, - ответил Альберт.

   - Ну, во-первых, законы охраняют от копирования и другого использования только те произведения, которые были зафиксированы на носителях информации. А во-вторых, это людские законы, они переменчивы и не всегда логичны по своей сути, в отличие от законов вселенной, которая стремится к гармонии.

   - А писатель, пишущий в стол, является, по-вашему, носителем энтропии? - в свою очередь выпрямился в кресле Альберт.

   - Однозначно! - воскликнул хозяин особняка. - Человек, обладающий талантом и не использующий его или использующий не по назначению, приравнивается к преступнику.

   - И какое же наказание такой преступник должен понести!? - возмущенно произнес Альберт.

   - Единственно верное в такой ситуации наказание - это лишение таланта.

   И прежде чем Альберт успел открыть рот, хозяин особняка поднялся и, извинившись, удалился в соседнюю комнату.

   "Вот чудак, - подумал Альберт. - Неужели богатые люди настолько далеки от реальных проблем, что всерьез задумываются над подобными идеями".

   Он поставил на столик чашку с недопитым глинтвейном, переложил шлем с колен на пол и, поднявшись, приблизился к книжным полкам.

   "Странная подборка", - еще раз удивился Альберт, глядя, как растрескавшиеся манускрипты соседствуют с бумажными книгами с золотым тиснением, а те, в свою очередь, с картонными и пластиковыми папками.

   На корешках книг и папок были наклеены ярлычки с буквами и цифрами. Альберт быстро разобрался, что цифры, идущие в порядке возрастания, означают год.

   Он вытащил одну из папок, датированных нынешним годом, и бегло пролистал ее.

   Наполнявшие папку распечатки содержали стихи. Рифмованные поэмы и маленькие четверостишья, признания в любви и патриотические гимны. Неизвестные произведения имели одну общую черту: фамилии их авторов начинались на букву "К".

   Мужчина уже собирался захлопнуть папку, когда на глаза попались знакомые строчки:

Ты был таким же как все,

Пока не выбрал иную дорогу.

Ты стал ненужным в этой игре,

Потому что не шел со временем в ногу [1].

   Губы Альберта растянулись в улыбке: "Похоже Юрий все-таки решился опубликовать тексты своих песен".

   Он еще раз окинул взглядом бесконечные стеллажи, назначение которых наконец-то прояснилось.

   "Старый архив издательства вполне органично смотрится на полках в гостиной в качестве декора, но вот его современная часть портит весь интерьер", - мелькнула случайная мысль.

   За его спиной раздалось деликатное покашливание. Альберт быстро развернулся.

   - Простите, я думал, что это обычная библиотека, - сказал он хозяину особняка, ставя папку на место.

   - Она могла бы быть такой, если бы творцы правильно следовали своему предназначению, но, к сожалению, они часто тонут в трясине надуманных страхов, слепнут от лучей собственной славы или под грузом насущных проблем откладывают реализацию своего таланта на потом. Для многих это потом так и не наступает.

   Издатель достал с полки одну из папок и вложил в нее принесенный с собой листочек. По формату строк текста Альберт понял, что это еще одно стихотворение.

   - Продолжим разговор? - предложил хозяин дома.

   Он поставил папку на полку и подкинул в камин парочку поленьев. Пламя жадно набросилось на подношение, а эксцентричный землевладелец присел обратно в кресло. Альберт последовал его примеру.

   - Талант - это дар, - вернулся к прерванной беседе хозяин дома, - а все что подарено, можно забрать.

   - И кто же, по-вашему, выступает дарителем? - задал резонный вопрос Альберт.

   - Людей с давних лет мучает этот вопрос, но наиболее близко к правильному ответу подошли древние греки. Они дали названия высшим сущностям, которые покровительствовали искусству и науке, и даже классифицировали их в зависимости от конечного результата творческой деятельности.

   - То есть творцов во все времена вдохновляли обнаженные широкобедрые женщины? - не смог сдержать смех Альберт.

   - Обнаженные широкобедрые женщины еще и не на такое способны, - поддержал веселье хозяин дома. - Однако мы говорим не об источнике вдохновения, им могут служить даже линии на песке, а о тех, кто дарит искру таланта - малую часть силы Творца. И только от одаренного зависит, раздует ли он эту искру в бушующее пламя, заметное издалека, или окончательно погасит.

   - И следуя Вашей логике, нужно раздувать пламя, чтобы согреть им окружающих? - наконец-то ухватил суть проблемы Альберт.

   - Именно так, - кивнул собеседник. - Творец обязан творить и вытворять. Его произведения должны будоражить сознание окружающих его людей, вызывая у них бурные чувства.

   - Возвышенные или низменные? - решил уточнить Альберт.

   - А вот это уже зависит от уровня морального развития самого автора, -поднял палец вверх хозяин дома.

   "Настоящий мастер софистики", - подумал Альберт. У мужчины остался последний аргумент, который мог бы пошатнуть выстроенную издателем теорию. И он поспешил его озвучить.

   - Но разве раздутое из искры пламя не нарушит вселенскую гармонию, к которой она стремится?

   - В том то и дело, что нет. Сила эмоций, освобожденных при воздействии творца на сознание людей, способна создавать новые вселенные.

   Будь Альберт астрофизиком, он наверняка нашел бы, чем парировать, но профессор факультета международных финансов мысленно объявил о своей капитуляции в данном споре.

   - А как происходит лишение таланта, - задал он интересующий его вопрос, - приходит муза и забирает подаренное обратно?

   - Нет, музы только вручают искру, ее изъятие возложено на других сущностей.

   - В целях поддержания равновесия вселенной? - подыграл Альберт чудаковатому богачу.

   - Наконец-то вы меня поняли, - улыбнулся хозяин дома.

   - А что потом случается с бывшим творцом?

   - Он больше не может творить, но продолжает иногда ощущать в себе желание это сделать и некую пустоту, которую пытается чем-то заполнить: алкоголем, наркотиками, случайными половыми связями или экстремальными увлечениями. Поэтому срок жизни людей, утративших талант, весьма непродолжителен. Кстати, дождь закончился, - резко сменил тему собеседник.

   Альберт прислушался, и действительно, стук барабанящих по подоконнику капель утих. Он поднялся с кресла и подхватил с пола шлем.

   - Еще раз спасибо за гостеприимство, - он хотел было протянуть руку для рукопожатия, но передумал. - Подскажете мне, как выбраться из леса?

   - Непременно. Ступайте прямо, никуда не сворачивая, и выйдете на тропинку, которая приведет Вас в долину, - радушный хозяин отворил дверь дома и выпустил гостя на порог.

   Альберт сошел с крыльца, поднял с земли свой велосипед и покатил его прочь. Через пару сотен метров лес и правда расступился, и в свете луны показалась размокшая тропинка, которая вывела Альберта к мосту.

   Хозяин маленькой гостиницы, в которой Альберт остановился, уже начал беспокоиться отсутствием постояльца и с удивлением косился на его хоть и грязную, но сухую одежду. Альберт поднялся на второй этаж, где находился его номер, принял душ и завалился спать.

   На следующий день, сразу после завтрака, он попытался побольше разузнать у местных жителей о своем вчерашнем собеседнике. Но и пожилой хозяин гостиницы, и его домочадцы с полной уверенностью утверждали, что за рекой нет человеческого жилья на многие километры.

   "Но ведь я своими глазами видел большой старинный дом в нескольких сотнях метров вверх по склону", - настаивал Альберт, однако коренные жители лишь разводили руками.

   Альберту ничего не оставалось, как снова подняться в горы. Он весь день месил грязь, пытаясь разыскать дом издателя, но тот как сквозь землю провалился.

   Вернувшись в деревню, уставший и злой, он набрал номер друга. Но Юрий вместо того чтобы прояснить ситуацию, еще больше его запутал, сообщив, что ни в какое издательство он свои песни не отправлял и вообще не помнит, чтобы когда-нибудь писал что-то кроме научно-исследовательских работ.

   Десятки вечеров, на которых Юрий пел под гитару популярные песни и свои собственные произведения, исчезли из памяти друга, как упавшая на поверхность воды снежинка.

   "Если это розыгрыш, то очень жестокий, - подумал Альберт и потянулся к рюкзаку, - вот и пригодится взятый с собой нетбук".

   Больше часа он изучал спутниковые снимки окружающей деревню местности в поисках лесной поляны и стоящего на ней особняка. Но лес тянулся сплошным желто-зеленым ковром, и только вершины гор красовались небольшими проплешинами. Следов, указывающих на наличие строений, не было.

   Интернет подсказал, что баронесса, которая владеет окрестными землями, проживает в столице, наследников из числа людей не имеет и родовые владения не посещает. Запечатленная на фотографии бабушка, окруженная дюжиной кошек, никак не походила на его вчерашнего собеседника.

   Альберт начал вспоминать подробности ночного разговора. И с учетом полученной сегодня информации он заиграл новыми красками. Будучи материалистом, мужчина никогда не верил ни в ангелов, ни в муз, но факты упрямо давили на сознание, и руки сами потянулись к нетбуку.

   До поздней ночи он доставал из глубин памяти стихотворения, которые когда-либо сочинял, и поражался тому, что до сих пор все помнит.

   Получившиеся тексты Альберт набирал на нетбуке и размещал на литературных сайтах, тематических форумах и группах в социальных сетях. Несколько наиболее удачных на его взгляд - отправил по электронной почте в издательства. Уставший, но довольный он отставил нетбук и, откинувшись на кровати, провалился в сон.

   Мужчина в старомодном длиннополом сюртуке, который все это время висел в воздухе прямо напротив окна номера Альберта, широко улыбнулся и растворился без следа словно мираж.

  

  

   КОНЕЦ

  

   г. Мариуполь,

   октябрь 2019 г.

  

  

   Примечания к рассказу:

  

   1. Фрагмент песни Ю. Коллера "Неформат".

   Данный рассказ вошел в сборник "Донбасский синдром" и опубликован на сайте ЛитРес https://www.litres.ru/alena-pironko/donbasskiy-razlom/