Аннотация: Однажды, в далёкой-далёкой стране, в маленьком зале в башне в огромной крепости собрались люди в тёмных одеждах...
Однажды (в середине августа) в одной далёкой-далёкой стране (в самом сердце Багрового материка), в огромной мрачной древней крепости посреди леса, в маленьком круглом зале с уходящим ввысь потолком и высокими узкими витражными окнами, прикрытыми небрежно задёрнутыми портьерами, за круглым столом собрались люди в тёмных одеждах.
Они приходили по одному или парами, а то и вовсе небольшими группками, появлялись в дверях или прямо из воздуха, а кто-то даже забрался через окно, дематериализовав узорчатое стекло. Один за другим они обходили комнату, неслышно ступая по зелёному ковру на полу, и садились на своё место, собираясь начать таинственное заседание.
Наконец, почти все стулья оказались заняты, кроме четырёх. Собравшиеся время от времени поглядывали на трон с высокой спинкой во главе стола, ожидая прибытия ключевой фигуры. Некоторые невольно вздрогнули, когда оглушительно хлопнула дверь: в зал вошёл высокий человек с очень длинными чёрными волосами, собранными в аккуратный хвост.
Человек этот был явно не в духе. Камилло Данданелло обвёл собрание раздражённым взглядом, чеканным шагом проследовал к стулу по правую руку от трона и, с размаху опустившись на него, закинул ногу на ногу. На гладкую блестящую поверхность стола с громким звуком, будто бы выстрелом, опустилась толстенная чёрная папка. Надпись на её обложке, составленная из больших белых букв и тщетно зачёркнутая много раз, гласила: "Планы образования". В самом низу обложки мягким светом сияла наведённая магией строчка: "Memento mori". При взгляде на эту фразу у многих по спине бегали мурашки, ибо смысл её был неоднозначен: "Помни о смерти". И отнюдь не в философском плане - обладатель этой неординарной папки был беспощаден и, как правило, скор на расправу.
- Верховный не придёт, - отрывисто и с каким-то презрением бросил новоприбывший.
Переварив всю информацию, хранившуюся в этой короткой фразе - а означала она, что заниматься делами им придётся, как всегда, самим, без помощи Верховного, и выкручиваться тоже, - остальные зашушукались, обмениваясь красноречивыми взглядами, зашептались. Потом снова воззрились на брюнета. Тот пару минут помолчал, безуспешно пытаясь успокоиться, и одарил окружающих жгучим от раздражения взглядом. Взгляд оказался почти физической угрозой: кое-кого пробрало, а один чересчур нервный свалился со стула и был вынужден подниматься под аккомпанемент смешков коллег.
- Элино, хватит строить из себя идиота и возвращайся на своё место! - внезапно рявкнул на беднягу Камилло, в отсутствие Верховного ставший следующим после него значимым лицом. И куда более злым. - Не заставляй меня совершенно случайно выбрасывать тебя из окна!
Элино Ворте, чья неуклюжесть стала просто притчей во языцех в этих стенах, нерасторопный и добродушный молодой человек с пышными пшеничного цвета кудрями как у барашка, поспешно подскочил и с извиняющимся выражением лица уселся на стул. На его щеках проступил румянец от осознания того, что он в очередной раз упал лицом в грязь и вызвал этим негодование старого друга. Всё-таки падать с высоты где-то в сто с лишним метров было бы неприятно, даже несмотря на прекрасное знание левитации.
Не дожидаясь, пока произойдёт что-то ещё и Камилло опять даст волю бранным словам, если не кулаку, подала голос одна из немногих представительниц прекрасного пола, находившихся в комнате.
- Ну что ж, раз Верховного нет, то ничего не поделаешь, - бодрым голосом отметила Конни Ролл, чувствуя, что пахнет жареным и надо урегулировать ситуацию. - Что у нас на повестке дня, магистр Данданелло?
Камилло скривился, как будто у него разом заболели все зубы, и раскрыл заветную папку. В следующий миг по столу разлетелись листы бумаги и тонкими стопочками улеглись перед каждым из заседавших. Конни взяла в руки верхний лист, пробежала глазами по тексту и недоумённо посмотрела на брюнета.
- Это же... список реформ министерства?..
Остальные, не успевшие прочесть написанное на их листах, наперебой заговорили, выражая удивление и недовольство. Камилло поднял руку, и крики утихли, хотя люди продолжали хмуриться - ещё бы, какое-то хамло осмеливается лезть в дела Альпингтона, десятилетиями поддерживавшего независимость от приказов министерства образования.
- Это чтобы вы были в курсе, а так можете хоть сейчас сжечь. - Данданелло фыркнул и продемонстрировал наглядный пример - от живых огоньков, затанцевавших на кончиках его пальцев, бумага немедленно загорелась и за считанные секунды обратилась в пепел.
Кто-то вздохнул с облегчением, кто-то посмотрел на мужчину с неодобрением. Большинство были с ним согласны: нечего кому-то пытаться вмешиваться во внутренние порядки этого учебного заведения.
Дистен Унцио, существо неопределённого пола, которое предпочитали считать женщиной, протянула своим нудным тоном, вгонявшим учеников в отчаяние:
- Но здесь говорится о том, что в конце этого учебного года сюда прибудет комиссия для проверки. Они сразу выявит, что мы не следуем преобразованиям. А чтобы гарантировать их молчание, уйдёт очень и очень приличная сумма...
Дистен уставилась на Камилло своими пустыми цвета бутылочного дна глазами, как у рыбы. Тот на миг замешкался с ответом: вступать в конфликт с главным бухгалтером и казначеем вся Альпингтона было чревато финансовыми проблемами... Данданелло преувеличенно небрежно махнул рукой.
- До весны мы точно что-нибудь придумаем. Они не посмеют нанести Альпу слишком большой ущерб - в конце концов, отсюда выходят многие значимые личности.
Дистен равнодушно пожала плечами и, прикрыв глаза, откинулась на спинку стула. Отговорки Камилло её не интересовали. В любом случае будет беспричинный расход средств.
Стоило умолкнуть главному казначею, как подключились другие присутствующие, также недовольные положением дел. Камилло, немного было успокоившийся, снова вышел из себя и быстро перешёл на повышенные тона, да так, что стёкла задрожали.
Угомонив недовольных, Данданелло перешёл к обсуждению других не менее важных вопросов и планов, где тоже не обошлось без криков. Так прошло где-то часа полтора. По истечении этого срока почти все чувствовали себя выжатыми, как лимон, даже Камилло убавил громкость. И тут кто-то задал вопрос, который Данданелло, по секрету, давно ждал.
- То, что Верховного нет, меня не удивляет. А где же Лесемми и Артейг?
Наравне со всеми присутствующими вышеупомянутые двое были магистрами, то есть преподавателями в Альпингтоне, в просторечье "Альпе". По поводу Грега Лесемми особенных сомнений не было: дряхлому историку давно было пора на пенсию. А вот Фридрих Артейг, адепт магических боевых искусств...
- Лесемми там, где ему и положено быть, - на пенсии. Думаю, сейчас он уже наслаждается гробовой тишиной дома. - Камилло усмехнулся. Он не любил, когда вокруг было тихо, поэтому историка оправдывал только возраст. - А вот Артейг... С ним неясно. Почти месяц где-то пропадает. И связи с ним нет. Похоже, ушёл в рейд по неисследованным землям, молодость решил помянуть. - Мужчина с досадой вздохнул. - И если нового историка я уже нашёл, то с заменой нашему боевому магу гораздо проблематичнее.
- О-о? - весело протянула, расплываясь в клыкастой улыбке, Кассандра Вловски, кокетливо заправляя за острое, как у эльфа, ухо золотящуюся на солнце прядь вьющихся волос. - Среди нас наконец-то появится новичок? Давно пора!
Женщина-демон Кассандра преподавала дисциплину под названием "расоведение", обладала непревзойдённым чувством юмора, чаще всего непонятого окружающими, умела просто потрясающе ехидствовать и язвить, а на своих уроках отпускала такие саркастичные шутки, что её считали настоящей расисткой. Однако стоило появиться новенькому среди учителей, как Кассандра давала волю своему материнскому инстинкту и брала "неоперившегося птенца" себе под крылышко, невзирая на его пол, возраст и даже расу.
Припомнив эти факты, Камилло заранее сочувствовал новому преподавателю.
- Вот её досье, смотрите сами. - Он вытащил из папки ещё одну стопку одинаковых листов, и те по одному перелетели к каждому из учителей.
- Так это девушка? - с разными интонациями воскликнули сразу трое: Конни, Кассандра и Хьюго Морель, демонолог и известный на весь Альп сердцеед.
- Одри Хартбёрн, только что окончила педагогический, блестящее резюме.
- Блестящее-то оно блестящее, - глубокомысленно изрёк чернокнижник Гвидо Геринго, внезапно решивший подключиться к обсуждению. - Но сможет ли она справиться со здешними оболтусами? Всё-таки история - такой предмет, на котором ученики, как это ни прискорбно, предпочитают спать, а не слушать и запоминать.
- Можно подумать, старик Лесемми был лучше! - хохотнул Камилло.
- Я ей заранее сочувствую, - категорично сказала Конни.
- С чего бы? - бесстрастно протянула Дистен. - Преподавать в Альпингтоне мечтают многие, а зарплата здесь - дай бог жаловаться. Хотя надо бы урезать, а то непорядок...
Главный знаток экономики и экономии в этом учебном заведении перешла на бормотание себе под нос, и дальнейших слов уже никто не расслышал, а все только покачали головой. Дистен говорила, как всегда, об одном и том же.
- Первое время - если, конечно, она столько продержится, - ей придётся смириться с неоднозначным вниманием к своей скромной персоне. - Конни отложила лист, на котором присутствовал небольшой портрет Одри Хартбёрн. Судя только по нему, новая учительница истории была далеко не дурнушкой. - Все мы это уже пережили и знаем о главной головной боли нашей славной школы.
Школой назвать Альпингтон в прямом смысле этого слова было нельзя: помимо стандартных одиннадцати лет обучения Альп также предлагал несколько университетских курсов, проходивших в отдельном крупном корпусе. Да и общая территория и размеры этого учебного комплекса внушали трепет и отчаяние резвым и голодным учащимся.
К слову, о них: среди учеников Альпа были и такие, которых побаивались даже учителя (хотя, конечно, мало кто в этом признался бы). Не просто хулиганы или выскочки из высокопоставленных семей, а нечто куда более опасное.
Почти все собравшиеся на слова Конни поморщились.
- Банды, - мрачно произнёс Камилло. - И, главным образом, их лидеры - Заноза, Бьяку и Каркасса.
- Не стоит забывать и о Маэлан, - меланхолично напомнила вечно витающая в облаках прорицательница Стелла Чьелли, также взявшая на себя ответственность вести астрономию.
- Наша незабвенная и бескомпромиссная блюстительница дисциплины? - попытался пошутить Элино, но в его шутке было слишком много правды, чтобы смеяться.
- Маэлан не считаем, - отрезал Данданелло и тут же добавил: - Хотя если эта Одри ей не понравится как преподаватель, то она может забыть о спокойной жизни.
- Но остальные трое куда опаснее, - чуть ревниво напомнил Хьюго.
Камилло нахмурился ещё сильнее, чем прежде. Вышеперечисленная троица была настоящими исчадиями ада. В этом году они, к счастью для многих, идут в свой последний класс, но это не означает, что за оставшиеся девять месяцев они не устроят что-нибудь... незабываемое. А уж вечное соперничество между бандами... А интерес к противоположному полу... Иногда Камилло хватался за голову, когда ему докладывали об источнике очередного конфликта.
- Ничего не поделаешь, - философски развела руками Кассандра. - Не будем же мы предупреждать при подписании контракта о том, что здесь имеются "неадекватные и очень сильные личности, при контакте с которыми можете пострадать не только вы, но и ваша психика". Кстати, "каркасса" - некрасивое прозвище. "Скелет", понимаете ли! Надо было брать "череп" или что-нибудь в этом духе. Честное слово, лучше бы этот выпустился прежде, чем остальные проблематичные ребята, а то мне этот "каркас" ещё два года слышать.
Признанная расистка негодующе посмотрела на коллег, как будто они в этом были виноваты. Но инцидент развития не получил.
Спустя нескольких минут вялых споров, пререканий и обсуждений новой учительницы Камилло неожиданно поднялся на ноги и, захватив свою папку, горделиво проследовал к двери.
- На сегодня разбор полётов окончен, всю остальную информацию получите в своё время, а сейчас - адьё, господа, мне ещё с этой Хартбёрн связываться. И с директором.
Ему вслед раздалось возмущенное "Завуч!!", но Данданелло уже скрылся на лестнице. Переглянувшись, магистры тоже стали уходить. Позже всех зал покинула прорицательница Стелла, которой редко было дело до мирской суеты. В последние минуты заседания ей внезапно было видение, и потому конец собрания она пропустила.
"Наконец-то в этом месте произойдёт что-то достаточно занимательное", - довольно улыбнулась она и, презрев запрет на телепортацию на территорию Альпа, растворилась в солнечных лучах, пробивавшихся сквозь шторы.
А в это время где-то далеко молодая девушка лет двадцати собирала вещи: ей нужно былона следующее утро покинуть дом, чтобы вовремя для новых обязанностей прибыть в известную и уважаемую школу...