Есть такие люди, вполне обычные люди, которые очень одиноки. Нет, не так, будто у них нет родных и знакомых. А просто... Они ходят по земле и все пытаются найти родственную душу, но не может же все получаться сразу и хорошо. Какое -то время всегда не везет. Так уж мир устроен.
Я знала такую вот чудачку, да и сама по сей день остаюсь ею. Ведь истинное одиночество, оно особенное. Утром встаешь, все замечательно, радостно. Выходишь на улицу - там на солнце искрится снег, вороны важно расхаживают по нему и бранятся из -за куска хлеба. Суетливо перелетают с березы на березу галки, выбежит дворовый пес и махнет сбитым в колтуны хвостом. Подойдет, обнюхает, вывалит розовый язык и будет выдыхать белые облака, и тыкаться холодным мокрым носом в ладони. А воробьи... зачем что -то рассказывать о них, вы же знаете, какие они милые? Нет? Ну, а утки на пруду? То важно и чинно крякают, размеренно загребая лапами, будто кивая друг другу, а то поднимут такой гвалт, как две бранящиеся торговки на рынке в знойный полдень...И вот посмотришь на все это, утром, едва проснувшийся, и... И так, вдруг, захочется поделиться всем этим, уже даже достанешь телефон, но. Ох, уж это извечное но! Позвонить то и некому. Засмеют же. Засмеют так, что и согласишься, и сам себя высмеешь. И будет даже хуже, чем если уберешь телефон обратно в карман и резко втянув свежий воздух заторопишься скорее туда, где прелести этого утра смажутся, затрутся дорогой, толчеей автобуса и черт- знает- чем- еще.
Так вот, и правда есть такие люди. А что же та чудачка, расскажу. Правда, по порядку...
Это было осенью, когда сентябрь, расшалившись, раньше времени сорвал с деревьев часть багрянца и золота, а потом целый день полоскал город как серую рубаху в корыте - вроде чисто, а вода все мутная течет. Она (вот не хочу я ни выдумывать имя, ни говорить как есть) шла под дождем домой мимо старого рынка. Все лотошники спешно сворачивались, ругая ливень, а она брела, не разбирая дороги. Ноги давно промокли, в туфлях хлюпало, и явно они красили, снимешь такие туфли, а все пятки и пальцы черные. Притом, что это были новые туфли, и они ужасно терли левую пятку, или правую, не суть, но идти было очень неприятно и больно. Девчата уж поймут, что это такое, когда идешь на каблучках с тяжелой сумкой, да еще и туфельки трут. Только и живешь ожиданием, когда сможешь разуться. Вот и Она думала о том же, но пожалуй втайне и радовалась, что ей так неуютно... очень уж грустный выдался день. И вот тут то и появились они - тапочки. Ей предложили их купить для любимого в подарок. Последняя пара, за четверть цены отдам, бери - уговаривала щуплая, похожая на тарань старушка. Она посмотрела на нелепой расцветки тапочки - этакие два снегоступа на толстой подошве и серо-бур-малиновые - как дети любят, но добротные и сшиты хорошо. И она вдруг, возьми, и представь, как снимает свои аккуратные лодочки и одевает прямо на улице эти тапки. И как нигде не болит и уютно. И так вдруг захотелось избавиться от туфель, что даже и дождь закончился, а тапки уже были куплены...
...Казалось бы, какая мелочь, тапки. Может, и не надо было рассказывать, откуда они взялись. Ведь соль то совсем не в том, что люди улыбались и как то по-детски радовались, увидев девушку, шлепающую по мокрым листьям огромными тапками непонятного цвета, размахивая изящными лодочками в такт шагам, а второй рукой ежеминутно поддергивающей выше на ладонь с пальцев тяжелую сумку. Самое интересное началось потом, позже. Потому что тапки совершенно не признавали одиночества! У них был такой уморительный вид, цвет и размер, что невозможно было себя чувствовать одиноким, обув их. А еще тапки ходили. Это невозможно объяснить, но если ей становилось грустно, тапки всегда были рядом. Они залезали под ванную и под диван, выглядывали из-под кресла, забивались под тумбочку, сиротливо жались у штор, топорщили задники даже из-под холодильника, а ночевали и утром всегда были под кроватью. Сколько раз их пытались выкинуть за нелепость пришедшие родители! Сколько их осмеивали случайные гости, а им хоть бы что...Даже серо-бур-малиновый цвет не выцвел!
Они только иногда начинали задирать немного нос и просить каши, но по-прежнему дарили тепло. И так она к ним привыкла, к этим тапочкам, что даже иногда беседовала с ними. Вот так! А я когда узнала, мне очень захотелось увидеть эти тапочки, познакомиться с ними... с некоторыми вещами можно знакомиться...не знали? Бывают очень важные монеты, серьезные комоды, солидные столы и добродушные кресла, ласковые и участливые книги...ну и задорные тапочки, оказывается, тоже есть. Вот с ними-то я и захотела пообщаться тоже, очень мне интересно стало....
Я пришла к ней как-то раз. без предупреждения, уж и не помню, как так вышло... Она мне открыла дверь и пригласила войти, а я извинилась и тут же как заговорщик прошептала: я к тапочкам, знакомиться! Она как то удивительно тепло улыбнулась, позади нее из кухни вышел...
Ее любимый с подносом, на котором теснились две чашки чая, горкой лежали конфеты и стояла вазочка с вареньем. Победно воткнутые в яблочное повидло ложечки радостно отражали свет люстры. Мужчина широко улыбнулся, а я посмотрела на его ноги...
Серо-бур-малиновые... Я улыбнулась и Ему, и каждому тапочку отдельно. Тапочки тоже улыбнулись мне.