Когда дворик перед нашей парадной закатали свежим черным асфальтом, а ветер дизайнерски разбросал по нему желтые кленовые листья, осень стала неминуема. Закрывать на нее глаза уже невозможно. Захваченная суетой неотложных дел, я бездарно прожила волшебные недели золотой осени, и очнулась, когда она ужи почти состарилась. Почти.
Времена года умеют стариться красиво и уходить достойно. И мы идем с ней под мелким дождем медленно по быстро темнеющим улицам. Немного ветра, немного грусти, тихая беседа.
Сегодня она похожа на типичную пожилую петербурженку и мало чем отличается от тех немолодых женщин, что попадаются нам навстречу, только без зонтика. Конечно, это же очевидно! Но я все равно немного удивилась, когда узнала, что Осень тоже не любит зонтов.
- Ну, чего раскисла? - смеется она, откидывая с лица седеющую прядь.
- Хорошо тебе говорить - ворчу я: Вы вечные...
- Это ты о временах года? Вы тоже вечные, только циклы другие. А это - она неопределенно машет рукой: Пройдет, как этот дождь.
- Но пока дождь пройдет можно изрядно вымокнуть, схлопотать простуду. Нужно место, где можно высушиться, согреться, выпить чаю...
- Или коньяку - подмигивает моя старушка: Вот, кстати, вполне приличный занюханный бар, как мы любим. А?
Коньяк оказался на удивление неплохим, из тех, что можно пить медленно, маленькими глотками, а не вливать в себя, зажмурив глаза и задержав дыхание.
- Вот видишь - говорит она, выуживая из пачки сигарету: Возможно все. Вообще все, что мы считаем возможным. В этом парадокс. Это вход и выход, проблема и ее решение. Понимаешь?
Я молча киваю, и протягиваю ей зажигалку. Она неторопливо со вкусом затягивается, а я любуюсь молодым блеском ее ясных глаз и лучистыми морщинками, которые расходятся от них. В этом она вся.