Джонни был талантливым писателем. Короткие рассказы, которые он писал, продавались, и вырученных денег хватало на жизнь, и еще немного оставалось, позволяя Джонни копить на собственное жилье. Пока он снимал комнату, в четырех комнатной квартире, и ужасно от этого страдал. Дело в том, что он жил с весьма беспокойными соседями. Налево от его комнаты, жил отставной майор Пинкертон, который был вообщем добрым общительным стариком. По вечерам он, часто заходил к Джонни в комнату советовался, жаловался на жизнь или просто рассказывал старые армейские байки. Причем майора никак нельзя было остановить, или выпроводить пока тот не закончит свои рассказы. Джонни недвусмысленно намекал, что ему нужно работать, деловито, поглядывал на часы каждые пять минут, ругался, и даже угрожал. На что старый майор с искренним участием в голосе всегда отвечал одно и тоже - Послушай сынок, я же вижу, что ты чем-то расстроен, не держи это в себе, выговорись и тебе самому станет легче. После этих слов, Джонни как правило, махнув рукой, оставлял свои попытки вразумить старика. И смирившись слушал, долгие рассказы о тяготах и лишениях армейской службы. Майор, как правило, не уходил раньше одиннадцати, поэтому и ужинали они обычно вместе. В комнате, справа, жила семейная пара с тремя детьми. Со страшными криками, дети носились по коридору часов до двенадцати, а по выходным и до часу ночи, поэтому и это время выпадало из рабочего. В комнате напротив жила небольшая студенческая община пацифистов. Они вообще практически никогда не спали, ежедневно раскуривали у себя в комнате, всевозможные благовония и травы, пели мантры, устраивали шумные вечеринки. То и дело кто-нибудь из студентов в состоянии "расширенного сознания" по ошибке заходил в его комнату, и долго смотрел на обстановку, пытаясь понять, где он оказался. Если это случалось ночью, то Джонни приходилось вставать, одеваться и вести пацифиста, до его комнаты. Днем было проще, Джонни просто выставлял гостя за дверь, часа через два его сознание прояснялось, он самостоятельно возвращался в свою обитель. Но, несмотря на все трудности, когда на часок, другой возникала тишина, Джонни успевал написать, какой-нибудь рассказ, и тот же нес его редактору издательства.
Редактор был суровым человеком старой закалки и придирчиво изучал все, что ему приносили. Девяносто процентов рукописей он отправлял в корзину, прочитав лишь одну страницу. Но рассказы Джонни были действительно хорошими. Он чувствовал необыкновенную гордость, когда, прочитав его очередной рассказ, редактор, подолгу рыдал на его груди, вытирая слезы рубашкой Джонни.
Как верно, как верно подмечено, какие характеры, а какой сюжет, никогда не читал ничего подобного - восклицал редактор, немного успокоившись. И тут же выписывал для Джонни очередной чек.
Сынок, - говорил после этого расчувствовавшийся редактор, - очередной рассказ, только мне, сразу беги ко мне, как только напишешь - непрестанно повторял редактор, провожая Джонни до дверей здания.
В один прекрасный день, пригласив Джонни к себе, в кабинет, редактор сказал, что его рассказы пользуются необыкновенной популярностью, читатели штурмом берут книжные магазины и киоски, в надежде достать его новый рассказ. Поэтому, мы увеличим тираж твоего нового сборника в десять раз, ну и конечно тебе тоже кое-что перепадет. После этих слов, редактор протянул Джонни чек. Сумма оказалась настолько внушительной, что у Джонни перехватило дыхание, и он понял что, наконец сбылась его мечта о собственном доме, даже пожалуй о нескольких домах.
Купив новый трехэтажный особняк, первые несколько месяцев, Джонни занимался обстановкой, покупал мебель, качался в гамаке и купался в бассейне. Словом, он решил отдохнуть немного от напряженного писательского труда и насладиться одиночеством.
Но уже через месяц, он не выдержал и сел за свой ноутбук, решив написать что-нибудь эдакое. Что-то что настолько поразит редактора, что тот в порыве чувств, распахнет окно, и закричит на улицу - господа, сегодня родился гений!
Но мысль, обычно, быстрая и легкая как трепетная лань, не играла сегодня, замысел не получался, музы не кружились над ним как обычно, когда он включил ноутбук. Вдохновения не было. Через пару часов, напряженной работы, кое-как он сочинил, рассказ, о некой даме с собачкой. Но, прочитав его, понял, что это совершеннейшая чушь. Через пару дней он повторил свои попытки, но и в этот раз, ничего хорошего не вышло, персонажи были неживыми, сюжет банальным, а пейзажи вымученными.
Через месяц позвонил редактор и осторожно спросил, есть ли что-нибудь новенькое. Джонни не знал, что ему ответить, но все же сказал что есть, правда то, что он написал не так интересно как предыдущие работы. Редактор все равно обрадовался и предложил заехать к нему, как только у Джонни будет время.
Джонни приехал на следующий день. Тут же редактор открыл бутылку коньяка, они выпили, поговорили. Затем редактор принялся читать рассказы. Приговор Джонни прочел по лицу редактора. Лицо редактора, имело удивленное выражение как у ребенка, который, развернув фантик, обнаружил, что конфеты там нет.
Что случилось дружище? - спросил редактор.
Я не знаю, не получается, пропало вдохновение, - устало пробормотал Джонни.
Я возьму эти рассказы только из уважения к твоим прошлым шедеврам. Мы поместим их в конце твоего прошлого сборника под пометкой самые первые робкие попытки писателя в литературном творчестве - сказал редактор.
Из кабинета редактора, Джонни вышел совершенно убитый, реакцией издателя. Он понимал, что рассказы не очень хорошие, но думал, что они произведут на издателя, хоть какое-то впечатление.
Через месяц, он принес другие рассказы, но и их забраковал редактор. Потом Джонни нес еще и еще, но результат бал тот же. Редактор уже не принимал его в своем кабинете, ссылаясь на занятость, и Джонни оставлял их в приемной секретарю.
Редактор, читая рассказы, мрачнел, и вспоминал былые времена. Как могло получиться, что столь талантливый молодой человек, вдруг разучился писать? - думал он. Редактор с надеждой читал все новые рассказы, которые присылал Джонни, но каждый раз вынужден был разочаровываться, - они никуда не годились.
Но в один прекрасный день, через полгода спустя, после трагедии. Редактор, получив очередной рассказ Джонни по почте, неожиданно разрыдался, не дочитав, его и до средины. Вытирая слезы, он набрал номер и радостно воскликнул - У тебя получилось, Джонни! Получилось! - кричал в трубку редактор.
Я знаю, - устало ответил Джонни, - я знаю.
На следующий день Джонни уже сидел в кабинете издателя с новым рассказом.
Прочитав пару страниц, редактор, удивленно уставился на Джонни - потрясающе, но как это возможно? Как к тебе вернулось вдохновение?
Все очень просто, - сказал Джонни, откинувшись на спинку стула - Помнишь, давно, я тебе рассказывал, в каких ужасных условиях мне приходилось жить? Но, тем не менее, рассказы получались захватывающими, шли один за другим, возникали все новые и новые идеи.
Так вот, я пригласил своих бывших соседей по квартире в свой новый дом. Семье с тремя детьми, я отдал третий этаж, первый этаж предоставил общине пацифистов, а сам посилился со старым майором на втором этаже. Теперь каждый день, слыша над головой сумасшедшую беготню и крики детей, под полом буйства общины пацифистов, а по вечерам, армейские байки отставного майора, я вдруг начинаю чувствовать необыкновенный прилив вдохновения, и пишу, не переставая ночи на пролет. Иногда, правда, община пацифистов замолкает, но тогда я заказываю им ящик спиртного, и ужасный шум снизу, начинается с новой силой, создавая необходимую мне обстановку для творчества.