Ты все еще не спишь, мой маленький друг? Тогда слушай, расскажу тебе 
сказку.

Жили-были карандаши. Обыкновенные карандаши. Нет, не совсем 
обыкновенные, а новые, красивые, в яркой глянцевой коробке.
Двенадцать штук. Лежали рядом и были очень довольны собой, своей 
коробкой и тем, что они вместе. Казалось, что жить будут долго и 
счастливо, нарисуют много всего интересного и сточатся в один день.
Но судьба распорядилась иначе. Вернее, не судьба (что с индейки 
возьмешь?), а рука. Хотя, конечно, это была рука судьбы, которую не 
выбирают. 

Итак, сначала их поставили на столе как украшение (у коробки сзади 
была широкая картонная ножка). И они весело торчали из выдвиннутого 
футляра, красуясь остро отточенными грифелями и распространяя вокруг 
восхитительный запах свежего дерева.
Первый опыт коллективного творчества стал для них не просто удачным, 
а даже счастливым. Неизведанные ощущения, радость совместной работы и 
вполне симпатичный результат: чистый лист пересекала радуга, а внизу 
старательным почерком вывели: "Каждый охотник желает знать, где сидит 
фазан". Все слова разного цвета. Каждый был красным, охотник - 
оранжевым, желает - желтым, знать - зеленым, где - голубым, сидит - 
синим, а фазан - фиолетовым. Салатовый, коричневый и розовый надулись 
от обиды, поэтому остались чуть длиннее остальных. Но что поделать, 
если их масть была слишком изысканна и представляла собой смесь 
основных цветов. Обижайся, не обижайся, а из радуги выбиваться 
неслед. Надо быть проще, и тогда к тебе потянутся руки.

Времена меняются, а времена года еще чаще. И салатовый карандаш 
дождался своего часа. В мае он без устали покрывал молодым пушком 
ветви деревьев, появившиеся на бумаге благодаря коричневому, который 
тоже стал крайне востребован. А розовый кружил лепестками фруктовых 
цветов над свежей листвой. Вокруг сновали черные ласточки. С 
удивлением и трудно скрываемой завистью глядела на них остальная забытая в 
коробке разноцветная братия.
Вскоре справедливость восторжествовала, и в ход пошли все, ведь летом 
любому занятие найдется. 

Один только белый, сидел в коробке без дела и не каркал. Он хоть и 
был белым, но ведь карандашем же, а не вороном. Так и торчал вверх 
своим высоким клювом, то есть, грифелем, дольше всех. Остальные 
постепенно сточились, разбились, растерялись, разошлись по рукам, 
коробка уже не стояла на столе, а валялась в ящике, сшитая грубыми 
нитками и разрисованная фломастерами - новым поколением, 
выбирающим "проще". Потом коробку и вовсе выбросили, а оставшийся 
целым одинокий карандаш положили рядом с банкой густой черной краски, 
единственной, сохранившейся от набора гуаши. Так они и лежали, всеми 
забытые, до самой зимы.

Но однажды, когда в доме запахло елкой и мандаринами, их извлекли из 
темного ящика и выложили на стол. Умелые руки развели черную гуашь 
жидким клеем и затушевали ею аккуратную картонку. По высохшему фону 
белым карандашем нарисовали окно, по краям покрытое инеем, за ним 
сугробы, малышей на санках и веселого снеговика с веткой вместо носа 
и лукавыми угольками вместо глаз. В вечернем небе кружились нарядные 
снежинки, а в углу красовалась надпись: "С новым годом!"

10.12.2004