Рашель Дайн : другие произведения.

Камни

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    - Вы кто?- Я? Переводчик. - Вера удивленно посмотрела на собеседницу. Та неожиданно подняла удивленно голову. - Почему переводчик?- Как почему? - Царевская слегка замялась. - Вот выучилась и пошла работать переводчиком. А почему вас это удивляет?Вера расхохоталась:- Меньше всего я спрашивала о вашей профессии.
  
  Ты ушла... И пусто стало в доме
  Часы отмеривают день
  И редкие лучи
  
  ***
  
  Они набегали, и накатывали, и мыли круглые камни, и сползали вниз, к морю, и снова накатывали. Камни мокли и моментально сохли, пока откатившаяся волна не возвращалась. Пахло невозможно: йодом, чистотой, водой. Много-много воды - и она возвращается и возвращается.
  Когда ничего не остается, можно попробовать подумать о счастье. Попробовать поймать это ощущение радости от того, что солнце палит спину, ветер шевелит волосы, пальцы ног нащупывают высушенные водоросли между камнями. Живот плюхается на раскаленные бульники. Ему горячо - горячо, и это тоже часть счастья. Сейчас оно стало казаться таким отстраненным - потому что всего того, что считалось счастьем последний год, уже не было. А пустоту надо было заполнять. За неимением лучшего надо заполнить шумом воды, слепнущим от света взглядом, теплым лимонадом. Может быть, вот оно, счастье? Оно так и выглядит? Но что-то шевельнулось: Нет, оно не такое, оно не может быть таким. Все это: и волны, и сухие водоросли, и яркое небо - все это хорошо, но это не есть счастье. Просто потому что ты об этом думаешь. Если бы не думала - то было бы. А так нет. Ну и не надо. Вера села и, жмурясь, стала подбрасывать на руке гальку. Одна, две, пять. Говорят, что если получится жонглировать пятью камушками одной рукой, то можно считаться настоящим профессиональным жонглером. Камушки по одному вывалились сквозь пальцы и затерялись среди других. "Жалко", - подумала Вера. Надела косынку. Домой. В столицу.
  
  
  ***
  
  
  - Вы кто?
  - Я? Переводчик. - Вера удивленно посмотрела на собеседницу. Та неожиданно подняла удивленно голову. - Почему переводчик?
  - Как почему? - Царевская слегка замялась. - Вот выучилась и пошла работать переводчиком. А почему вас это удивляет?
  Вера расхохоталась:
  - Меньше всего я спрашивала о вашей профессии.
  - А о чем тогда? - Царевская застенчиво улыбнулась. "Похоже, что эта встреча ничего не даст, мы разговариваем как-то нелепо. Она спрашивает об одном, я отвечаю какую-то дребедень", - подумала она.
  - Ну... - Вера замялась, - ладно, замнем. Хотите пива? - Она резкими шагами подошла к ларьку.
  "Я хочу домой", - вдруг отчетливо поняла Царевская.
  
  В конце августа свет меняется - он становится прозрачным и холодным. Какая-то особенная чистота наполняет природу - наверно, так же видит мир выздоравливающий больной, а может, в детстве мы все так чувствуем себя. Разве можно это вспомнить? Это чистота забвения - мы не помним, откуда такое ощущение, но точно знаем, что уже было, и что это единственно правильное и вечное.
  
  У дороги стоял Макдональдс. Самый обычный - не большой, не маленький. Народу было не так много. На стенах висели картины, призванные заставить нас вспомнить американский кинематограф пятидесятых, но поскольку практически никто из посетителей этим не увлекался, то на картины либо смотрели равнодушно, либо не смотрели вовсе. В углу мерцал огромный монстр - вероятнее всего, музыкальный аппарат, один из тех, которые тоже, как говорят, были популярны в Америке. У нас такого не было никогда, поэтому аппарат вообще почему-то не замечали. Только однажды кто-то попытался кинуть туда монетку и получить стакан газировки. После этого случая автомат застеклили. Теперь его нельзя было потрогать руками, можно было просто подойти и посмотреть, как на музейный экспонат.
  Царевская смачно жевала биг мак, пытаясь не ронять листья салата на поднос. Ей это даже удавалась. Одновременно развлечения ради она смотрела на заходящих посетителей. Внимание ее привлекла старушка, одетая в розовое платье. Старушка была горбатой и некрасивой. Ее розовое платье было все в каких-то воланчиках, рюшках и оборках, на каждом пальце у нее было надето по два золотых перстня, в руках она держала потрепанную белую сумку из кожезаменителя. Это была не единственная старушка, которая на свою пенсию выходила в макдональдс и покупала какую-нибудь картошку или гамбургер. Обычно такие старушки вызывали у Царевской чувство глубокого уважения. В самом деле, надо знать, о чем разговаривают наши старики, чтобы понять, насколько молодой душой и сильным характером надо обладать, чтобы вместо нытья о все дорожающей гречке пойти в мак и шикануть там - купить коктейль и считать, что ты был в ресторане. Эта старушка вызвала у нее приступ боли и жалости, и даже была понятна причина этой жалости: слишком уж вычурно она была одета, слишком хотелось ей показаться красивой. Царевская положила мак в обертку, глотнула колу и вышла на улицу.
  Там она почувствовала опять этот чистый холодный августовский воздух - и успокоилась. Хорошо было идти одной, не спешить, не подстраиваться под чужой шаг, не говорить ерунды. Хорошо было не чувствовать смущения. Можно повернуть налево, а можно направо. Можно идти не сворачивая - и тогда точно выйдешь к дому, а там книги, ванна и полный холодильник еды. Счастье.
  Подойдя к квартире, Царевская вытащила связку ключей, брякнула ими у входной двери, ввалилась в дом...
  
  ***
  
  - Боже мой, иди и попроси соли у соседей, если ты не в состоянии сама купить, - мать раздраженно мотнула головой в сторону входной двери.
  - Вот еще, пойду я попрошайничать, - возразило существо из угла кухни. Существо было девушкой - просто стриженой почти наголо, да еще и с пирсингом в носу.
  С соседями она была незнакома. И, откровенно говоря, и знакомиться-то не хотела. А уж если совсем начистоту, то и дымящийся борщ ей был сейчас совсем не нужен. А нужно ей было, чтобы ее оставили в покое и дали бы поваляться у себя в комнате.
  - Нахлебница! - последний довод.
  Существо встало, поплелось к двери, дернуло ее, вывалилось на площадку. Выбор был небогатый - на площадке еще 3 квартиры. Однако совсем у "своих", другими словами, ближних, просить было как-то еще более неприятно, и девушка пошла на этаж ниже. Там, наугад повернувшись, позвонила в первую попавшуюся дверь. Дверь открыла Царевская - и не просто Царевская, а Царевская в ореоле своего счастья: ухоженная, раздобревшая, томная, в шелковом халате, с сигаретой в руках. Она с удивлением посмотрела на девочку. Та, съежившись, произнесла: "Можно попросить соли? Мы ваши соседи сверху"
  Царевская скривила губы - она когда была удивлена, всегда их кривила - и провела гостью на кухню. Кухня была под стать хозяйке: радостно-спокойная, чистая, красивая. Вытащив небольшую баночку, Царевская протянула ее девушке: "Держите, только баночку отдайте" Баночка тоже была какая-то необыкновенная: из толстого, двойного стекла, квадратная, в боках еще и бегали какие-то цветные пузырьки - в общем, нереальная баночка, и мать никогда не то, что не давала таких незнакомым, пусть даже соседям - мать таких не покупала даже никогда - и девушка поняла это как-то внезапно и ей стало неприятно. "Спасибо, обязательно верну"
  Она дошла до дома, пересыпала соль с свою солонку, баночку закупорила, поставила перед собой.
  - Принесла? Ну давай, чего сидишь, - крикнула опять мать.
  - Я не сижу
  - Господи, на мою голову за что? Посмотри на себя - только перед людьми позориться. Еще корми тебя, уебище такое.
  Баночка на столе переливалась цветными шариками. Девушка взяла ее, пошла в комнату, кинула в рюкзак пару вещей, телефонную книжку и паспорт - и тихо вышла. По пути она зашла к Царевской и вернула переливающуюся разноцветными шариками баночку.
  - Как тебя зовут, - спросила Царевская.
  - Аня, - ответила девушка.
  - Будем знакомы - и Царевская снова наморщила губы, и в голову ей даже не пришло, что ей тоже надо представиться.
  Аня вышла на улицу и огляделась - везде дождь.
  
  
  ***
  
  Я проснулась ночью в холодном, липком, противном поту. Меня по-настоящему знобило, и это при том, что вечером не было ни намека на простуду. Д и сейчас, в общем-то, намека не было. Просто почему-то знобило. И вдруг я отчетливо подумала, что она тоже может не спать. Возможно, что именно сейчас, без четверти два, она целует свою женщину. А та закрывает глаза от удовольствия и пододвигается навстречу ее рукам - нежным и сильным. Так это было ясно, что я чуть не застонала. Это было ночью, а сейчас, днем, я шла по бульвару, пинала мокрые листья и меня просто охватила тоска. Глухая такая и спокойная.
  Ко мне подошла девочка - тоненькая, тощенькая даже, взъерошенная, в безразмерной серой куртке:
  - Закурить не будет? - руки у нее были похожи на птичьи коготки - и неизбежные серебряные кольца, что довершало впечатление окольцованной птицы.
  - Нет, я не курю.
  Она, даже не взглянув, пошла дальше странной походкой - чуть подпрыгивая.
  
  
  ***
  - Жанка, где тебя носит?
  - Покурить искала. Жанка забралась на спинку скамейки и смачно затянулась. Потом вытащила мобильный и стала набирать: "Гуляю. А ты где?"
  - Как дома-то?
  - Да ничего, у меня ничего, а вот Анька ушла - достали ее. Ушла? Куда?
  Жанка пожала плечами. Куда могла уйти Аня, ее интересовало мало. Она просто знала, что та рассорилась с родными из-за какой-то ерунды и ушла. Ее волновала больше Вера, которая вернувшись с моря, до сих пор так и не пожелала встретиться. Не подходила к телефону, редко отвечала на смски. Что с человеком делает море? Может, там воздух такой? Что человек уезжает - и забывает своих? Не отпущу больше к морю, думала Жанка. Не отпущу.... Если только поймаю сейчас. От скуки она подобрала несколько листьев, лежащих на скамейке и попыталась пустить их в полет. Но листья были мокрые и летали плохо. Один-два-три-четыре-пять... Да ну и на хрен. И листья не летают, черти что, подумалось ей. Все листики быстро шлепнулись на асфальт. Запищал мобильный: "Дома. Приезжай ко мне". Жанка деловито засунула мобилу в карман и, слезая со скамейки, сказала: "Ну пока, поехала, пора мне".
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"